Текст книги "Назим Гаджиев на олимпе республиканской власти"

Глава 2
В преддверии…

Тестирование Назима Гаджиева Центральным Комитетом партии на проявление своих способностей на всесоюзном уровне не заставило себя долго ждать.

Одним из тестов явилось его участие в решении судьбоносного для депортированных с территории Месхетинской области Грузинской ССР в республики Средней Азии, вопроса об их репатриации в места исторического проживания.

История этой депортации такова: 31 июля 1944 года в постановлении Государственного комитета обороны СССР № 6277сс говорилось: «…в целях защиты государственной границы Грузии и государственной границы СССР мы готовимся переселить турок, курдов и хемшилов из приграничной полосы»^[1]. 23 сентября 1944 года народный комиссар внутренних дел в Казахской ССР сообщил НКВД, что он был готов принять новоселов: турок, курдов, хемшилов; 5350 семей в колхозы и 750 семей в совхозы. Узбекская Советская Социалистическая Республика заявила, что она готова принять 50000 людей (вместо запланированных 30000). Для перевозки депортированных подготовлено 239 вагонов и мобилизованы люди ^[2]. Согласно официальным советским данным, 92 307 человек были депортированы, из них 18 923 мужчины, 27 309 женщин и 45 989 детей в возрасте до 16 лет. 52 163 человека были переселены в Узбекскую ССР, 25 598 – в Казахскую ССР и 10 546 – в Киргизскую ССР. В колхозах было занято 84 556 человек, в совхозах – 6316 человек, на промышленных предприятиях – 1395 человек. Последний из депортированных прибыл в Ташкент 31 января 1945 года^[3].

Хотя и Никита Хрущёв в своём секретном докладе о культе личности Сталина 24 февраля 1956 года, осуждая сталинские депортации, не упомянул турок-месхетинцев среди депортированных народов, 28 апреля того же года последовал Указ Президиума Верховного Совета СССР «О снятии особых ограничений на депортацию крымских татар, балкарцев, советских турок, курдов, хемшилов и членов их семей, депортированных в годы Великой Отечественной войны».

Это послужило правовой основой для подачи петиции турок-мехетинцев с просьбой об их репатриации в Грузию.

Вопросом изучения и обоснования возможности удовлетворения просьбы турецко-месхетинкого населения Узбекистана и Казахстана по поручению руководства ЦК КПСС занимался Назим Гаджиев. Не будем утомлять читателя детализацией и всеми нюансами работы и варианта решения комиссии во главе с ним, а интересующихся ими отошлём к книге «Всё понять, но не всё простить», в которой они подробно изложены. Представим лишь сами выводы и дальнейшее развитие событий, продуцированных ими.

Назим Гаджиев, олицетворяя мнение всей комиссии сформулировал основные выводы и предложение по бесконфликтному решению этого чрезвычайно щепетильного во всех ракурсах вопроса, имеющего не только внутренний, но и внешнеполитический резонанс.

По свидетельству современников и коллег Н. Гаджиева, в частности, Александра Шелепина, с которым у автора этой книги состоялась незабываемая встреча в августе 1983 года в его кабинете заместителя Госкомитета по профтехобразованию на Колхозной площади, а также упомянутого выше Алескера Али-заде, была резюмирована невозможность сиюминутного возвращения турок-месхетинцев в места их проживания в Грузии. Она исходила из факта заселения этих земель представителями других народов и высокой степени вероятности межнациональных столкновений.

Учитывая этническую и культурную близость, турок-месхетинцев к азербайджанцам, а также потребность малоосвоенных земель Муганьской степи в трудовых ресурсах, Назимом Гаджиевым от имени комиссии было предложено поэтапное возвращение их через Азербайджан. Это предложение было мотивировано, во-первых, создается возможность избежать межнационального противостояния, поскольку в указанном регионе они будут селиться на свободные никем не занятые места и среди этнически родственного им народа. Во-вторых, это будет способствовать определенному экономическому росту данного региона Азербайджана, поскольку турки-месхетинцы традиционно занимаются сельскохозяйственным производством. В-третьих, создаётся возможность выигрыша времени в целях подготовки благоприятных условий для окончательного водворения на места их исторического проживания.

К этому остаётся добавить, что невзирая на имевшиеся тактические противоречия между Назимом Гаджиевым и Имамом Мустафаевым и не всегда стабильное отношение к Гаджиеву со стороны последнего, присущее им обоим обострённое чувство патриотизма, гуманное отношение ко всем людям независимо от этнической либо конфессиональной принадлежности, устремлённость к справедливому устранению проблем, доставшимся от тоталитарного прошлого, в генерировании именно такого решения ими было проявлено полное единодушие.

По воспоминаниям главы общины турок-месхетинцев Средней Азии Мовлуда Байрагдарова, после предварительного обсуждения вопроса о временном размещении месхетинских турок на территории Азербайджана с Назимом Гаджиевым, они обратились к Имаму Мустафаеву и после получения им добра на вариант подобного урегулирования проблемы, Гаджиев и в своём докладе на совещании в ЦК конкретизировал свои предложения ^[4].

Касаясь процесса имплементации вышеописанного варианта проблемы турок-месхетинцев, следует заметить, что в период с конца 1950-х по 1970-е годы в Азербайджане обосновалось от 25 000 до 30 000 турок-месхетинцев^[5]. Большая часть первой волны турок-месхетинцев из Ферганской долины обосновалась в Саатлинском и Сабирабадском районах, а также в Хачмаском, Бейлаганском и Баку. К слову, касаясь большого количества турок-месхетинцев, разместившихся именно в Саатлинском районе, по справке секретаря ЦК КП Азербайджана Солтана Мирзоева было принято 27 января 1961 года постановление бюро ЦК об организации колхозов из переселенцев в Саатлинском районе ^[6].

Другое тестирование потенциала Назима Гаджиева базировалось на основе многочисленных жалоб, поступавших в ЦК КПСС из курируемого им Туркменистана. Квинтэссенцией всех этих обращений являлось злоупотребление партийно-государственной властью со стороны первого секретаря ЦК Компартии республики Сухана Бабаева. Создалась потребность в тщательном изучении и анализе создавшейся в республике ситуации и принятий экстренных мер.

Начав свою деятельность на должности ответорганизатора ЦК КПСС в конце сентября 1958 года, Назим Гаджиев уже в начале ноября приступил к своей первой серьёзной проверке ситуации в Туркменской ССР.

Однако глава республики и его определённые приспешники довольно пренебрежительно, с некоей долей недоверия и подозрительности отнеслись к посланнику ЦК КПСС, к тому же и их куратору. По всей вероятности, молодой возраст Назима Гаджиева, простая манера общения с людьми, отсутствие показной важности собственной персоны, бюрократической чванливости, безаппеляционности командного тона не внушало доверия. Дошло даже до беспрецедентной организации слежки за ним и другими сотрудниками ЦК КПСС, что выяснилось впоследствии при обсуждении деяний Бабаева на заседании бюро ЦК Компартии Туркменистана.

Но по мере углубления процесса изучения и анализа Назимом Гаджиевым всех сторон деятельности республиканского ЦК, легковесность и примитивность подобных психологических оценок становилась всё более очевидной. Глубина и диверсификационность проводимой им проверки буквально потрясла, как субъектов, так и объектов жалоб. И это в полной мере выявилось спустя почти месяц на заседании бюро ЦК КП республики и пленуме. Справка, подготовленная Назимом Гаджиевым в итоге длительной, тщательной и всесторонней проверки фактов, указанных в жалобах трудящихся Туркменистана, в частности, и всех сфер деятельности ЦК – в целом, была представлена им Александру Шелепину, который заручившись визой курирующего отдел секретаря ЦК КПСС Нуреддина Мухитдинова, представил её Никите Сергеевичу Хрущёву. Судя по оперативности созыва бюро и пленума ЦК КП Туркменистана, установка Хрущёва была на формулирование оргвыводов по отношению ряда руководителей республики, включая и самого первого секретаря ЦК Сухана Бабаева.

Доскональность происходящего на этих партийных форумах была зафиксирована в стенограмме заседания бюро ЦК, скрупулёзно составленной Назимом Гаджиевым в своём блокноте. Опираясь на неё, можно частично реконструировать ход заседания бюро от 10 и 11 декабря 1958 года.

Позволим себе лишь фрагментарно привести упомянутую стенограмму, дабы продемонстрировать господствующую на бюро морально-психологическую атмосферу, и при этом не утомлять читателя пикантными подробностями межличностных эксцессов правящей в те времена партийно-государственной элиты. Итак,

«Бюро ЦК КП Туркменистана

10. XII-58 г.

Сообщение т. Шелепина

1. Караев – пред. Совмина.

В работе Бабаев отказался от партийных методов работы. Так руководить республикой нельзя. Партийно-политической работы нет. Б. перешёл на диктаторское запугивание. Всё решается Бабаевым, Дурдыевой. Этот метод издевательский ведёт к запугиванию. Люди боялись за свою карьеру и поэтому не поднимали голоса. Кадры подбирались по принципу местничества и подхалимства. Боялись Бабаева. Решаем не так, как партия говорит, а так, как говорят они….угробили много людей.

После Багирова… Бабаев выводов никаких не сделал. Они уничтожали… физически, морально, политически. На XII съезде Вас 60 человек зачеркнули. Вы заставили нас информировать по-другому. Вы хотите сохранить пост. Преследуете критику. За последнее время Вас никто не критикует. У нас нет первого секретаря, есть диктатор! У нас ничего нельзя решить. Всё решает Бабаев. Только и слышны фразы исключим, выгоним…. Вы злоупотребляете властью. Вся инициатива должна идти лишь от Бабаева. Секретари ЦК ничего не решают. Кроме Дур диевой…

2. Алиев – министр сельского хозяйства

Не работает, издевается… (Бабаев – авт.) За последнее время нет советской власти. Вы вызвали Караева и сказали ему: «Если Вы напишите что-то не то, Вас арестуют… Вы не даете людям дышать. Говорите, что по два, по три человека нельзя стоять.

Организационно-массовой работы нет. Только одни окрики. А голос у Бабаева богатырский. Все должны молчать. Только Бабаев может выступать. В республике кроме них никто и нигде не выступает. Меня выгнали со съезда. В районах только под угрозой работают.

Вы пугаете именем ЦК КПСС. Вы сказали, что были у товарища Хрущева. Сидело в приёмной 10 человек, и он никого кроме меня не принял. В том числе и Мжаванадзе.

Вы плохо относитесь к узбекам таджикам…

…Ему возражать нельзя. Научная работа запущена. Спасибо, что у нас есть Москва, ЦК КПСС. Иначе Вы угробили бы много людей.

Если Вы будете руководить так и дальше, то закройте Совмин.

О Мухитдинове. Вы сказали, что он не должен быть в Ашхабаде. Ходите за ним и не подпускаете к нему никого.

Не любите Койнекова (первый секретарь Чарджоуского обкома КП Туркменистана. – авт.) и провалили план по кокону, и по хлопку. Он имеет специализированных людей – провокаторов.

Культ личности Бабаева.

Освободили Овезова (являлся председателем Совмина Туркменистана. – авт.) только за то, что он не нравился Бабаеву.

Бабаев меня лично дискриминирует. Во время встречи с избирателями я разрешил посеять хлопок. Вы мне сказали, что снимите меня с работы. Я не мог возразить даже, когда Вы мне не разрешили использовать машинистку…

Предложение по Бабаеву.

1. Снять его с работы, исключить из состава бюро, вывести из состава пленума. Просить ЦК КПСС вывести его из состава ЦК КПСС.

2. Снять с работы Дурдиеву. Вывести её из состава бюро.

т. Байрамов (Нурберды) (Председатель республиканского совета профсоюзов. – авт?)

…Благодарим ЦК КПСС за то, что дошли до правды, до Бабаева, до Дурдиевой.

Я четыре года учился марксизму-ленинизму. Нигде не сказано, что надо проводить бюро так, как у нас. У нас нет бюро, у нас есть диктатура Бабаева.

Нас заставили снять Кариева. Коллективности у нас нет. У нас диктатура.

8 лет Бабаев, 6 лет Дурдиева кричит на нас. А сейчас вам пора слушать.

Если т. Хрущев и ЦК КПСС знали бы о нем, то его сняли бы давно. Убедил он нас, что в Москве все его друзья, буквально все секретари. Есть специальный термин: «бабаевский режим».

У нас культ личности Бабаева, хотя не очень положительный.

Обсуждение расширения прав республики боком прошло, а без его разрешения даже в уборную сходить нельзя.

Это привело к тому, что он издевался над Совмином, форменно издевался. Без Бабаева нельзя заседания проводить. Наглядный пример вопрос двух машинисток.

Бабаев издевался над Овезовым, добились его освобождения.

Ленту никому не разрешал разрезать даже на открытии театра.

На XII съезде 60 человек его зачеркнуло. И с тех пор Бабаев стал преследовать за любую критику.

Бабаев проверяет кто избирается делегатом на съезд.

На бюро только он говорит и вносит предложения. Кто-либо другой не может внести предложение. Он обрывает, уничтожает их. Мы у Бабаева, как бояре у Ивана III – должны мириться со всем.

Внес предложение об упрощении структуры ТИПС – 50 % бюджета идет на содержание аппарата. Но не было принято потому, что с Вами не было согласовано. Вы только из Вашингтона. Не было три месяца в республике и как было хорошо. Я предложил упразднить областные советы и согласовал с Гришиным. Вы меня обругали за то, что я якобы успел пожаловаться в ВЦСПС.

… У него нет партийного принципа подбора кадров.

Атаев Байрамдурды на каком основании выдвинут (все возмущались на бюро). Несмотря на преступление Вы выдвинули его, как земляка Дурдиевой… Хотел убить человека во время поездки, а его выдвинули.

Везде присутствуют люди Бабаева. В Верховном Совете Сариев. В прокуратуре Идиров. В МВД – Байняев. В Совмине – Юзбашев.

Вы прокурора без бюро выдвинули на звание генерала…

…Бабаев сообщил, что он был у Хрущева и он обещал ему орден, если Марыйская область выполнит план.

Бабаев выдвигает из своего района. Список прилагается.

В 1954 году назначил Мератлиева секретарем Сериханского района. Он приписал двести тонн хлопка. А Бабаев не разрешал его обсудить.

Бабаев не пользуется авторитетом. Он готов уничтожить любого морально, политически во имя своей должности. Он Берия, Багиров с той лишь разницей, что не может уничтожить противников физически. Спасибо ЦК КПСС…

В Туркмении нет свободы. За всеми слежка. Дурдиева следит за всеми. У нас нет ЦК. Есть Бабаев и он – диктатор…

…На любом собрании существует порядок подхалимажа. Организовываем банкеты по указанию Бабаева, тратим деньги и произносим на них лицемерные тосты в честь Бабаева…

…Нет в республике мяса. Ради того, чтобы показать себя перед ЦК КПСС, не разрешили забить овец для народа.

…Бабаев считает себя самым лучшим специалистом: медиком, агрономом, гидротехником – самым лучшим. Остальные, говорите Вы ни черта не знают.

В газете часто печатают его портреты и фразы с большой речью, выступлениями Бабаева и Дурдиевой.

Предложение: Бабаев – снять с работы, вывести из бюро и ЦКЮ исключить из партии. Дурдиева – снять с работы и тоже самое…

11. XII. 1958 год.

Ата Мурадов (секретарь Ашхабадского обкома партии. – авт.)

…Бабаев сказал: надо ликвидировать наш городской обком ради того, чтобы выгнать Мурадова. Неоднократно работники ЦК КПСС ставили вопрос об упразднении областей, но Бабаев всегда возражал…

…Министром коммунального хозяйства назначил Коллыева без решения бюро и согласия предсовмина Овезова.

Оразов утвержден министром торговли по рекомендации Бабаева и через т. Микояна – артист цирка и недостойный человек…

…Отсутствует забота о воспитании женских кадров… Не понравившаяся Дурдиевой любая женщина полетит к черту. Дурдиева не любит туркменских женщин. Ревностно относится к женщинам – Реджеповой, Курбановой, Алле Назаровой, Тогановой. Зампред всех освободил без решения бюро ЦК, без нашего мнения. Подарили по указанию Бабаева на ходу Дурдиевой часы, фотоаппарат за хлопок. Я подготовил для огласки список подаренных ей вещей.

Даже самые мелкие вопросы Бабаев и Дурдиева решают сами вплоть до того, кому выдать пропуск в ЦК и даже кому из жен выдать этот пропуск.

Кто должен присутствовать на правительственной трибуне тоже решают Бабаев и Дурдиева…

…На счет Мухитдинова. 1 мая пренебрежительно говорил о нем Бабаев: «Поздравил меня этот узбек» или «Что он понимает – торгаш»!

Со всеми из Москвы слежка. Случай с Гаджиевым…

Дурдиева создает видимость, что знает все, но ничего не знает. Она неграмотная, плохо училась, а разогнала всех.

Предложение: снять с работы, вывести из бюро ЦК и обсудить партийное поведение. Созвать пленум.

Р. Чарыев (секретарь ЦК Компартии республики. – авт.)

Бюро созвали срочно, неожиданно, мы не знали повестку дня. Члены бюро чувствовали себя подавленно, оскорбленно…

…Все решается Бабаевым самочинно по указке Дурдиевой. У Дурдиевой есть фраза: «Я попробую поломать», так все и получается. Она позвонила в Москву и перерешила то, что все решили на бюро.

Бабаев чересчур резкий, с ним невозможно решать вопросы. Бабаев грубит всем! Бабаев поручил мне подготовить предложение по ценообразованию. А затем сам же все эти мероприятия проломал, считая себя знатоком.

Хлопок

Предложения по ценам, внесенные Бабаевым неверны. Бабаев считает себя универсальным знатоком всех специальностей. Бабаев абсолютно не понимает животноводство.

Мероприятия по оплате труда колхозников. Назвали чепухой то, что подготовлено трудом ученых и знающих дело животноводов.

Вопросы с/х

С учетом мнения всех составлен план и доложили Бабаеву. Планировали 6,5 миллионов овощей, в том числе 2 млн….Бабаев эти цифры снизил, снизил и все остальные цифры, не считаясь ни с кем, ни с какими организациями.

Бабаев, не разобравшись, дал антиагротехническое указание о второй выкормке шелкопряда. Я – секретарь ЦК по сельскому хозяйству узнал об этом только потом…

…Принято решение о созыве пленума 12 декабря с повесткой дня «О создавшемся в бюро положении дел и крупных политических ошибках в работе первого секретаря т. Бабаева»^[7].

Таким образом, вся фабула инкриминирования, предъявленного комиссией ЦК КПСС, возглавляемой Назимом Гаджиевым на основе жалоб трудящихся и выступлений его же коллег на заседании бюро ЦК Сухану Бабаеву, дифференцировалась на несколько векторов:

– нарушение норм внутрипартийной демократии и фактическая узурпация функций других ветвей республиканской власти, формирование режима личной диктатуры;

– создание групповщины в управлении республикой, являющейся опорой диктаторских действий С. Бабаева;

– возобладание местничества и назначение на ответственные должности в республике людей, не соответствующих по своим трудовым, нравственно-моральным, интеллектуальным качествам по принципу личной преданности в кадровой политике;

– волюнтаристское вмешательство во всех сферах жизнедеятельности республики, принятие некомпетентных решений, основанных не на мнении учёных, специалистов, а руководствуясь собственными и корпоративными интересами;

– нарушение общепринятых норм нравственно-этических, моральных норм поведения, пренебрежение общественным мнением, проявление грубости и нетерпимости к коллегам по руководству и сотрудникам партийных, общественных и правительственных учреждений, покровительство интриганству, противопоставляющему ответственных работников друг другу, подрывающему авторитет честных, способных и ответственных работников;

– дискриминация ответственных работников по принципу национальной принадлежности, насаждение мелкотравчатого национализма вопреки разумному и конструктивному патриотизму;

– невыполнение государственных планов развития народного хозяйства республики, наносящее ущерб ходу реализации социально-экономических программ всего Союза, нарушение ценовой политики республики.

Стоит заметить весьма интересный парадокс в биографии самого Сухана Бабаева. На современном этапе его личность оценивается в качестве одно из главных организаторов кампании по разоблачению буржуазных националистов в Туркменистане начала 50-х годов.

В бытность Бабаева первым секретарем ЦК в августе 1951 года выходит печально известное постановление ЦК КП(б) «О книге «Коркут-Ата» и произведении Джума Ильмурадова «Мой Туркменистан»», положившее начало гонениям на представителей науки и туркменской культуры, обвиненных в пантюркизме и буржуазном национализме: Б. А. Каррыева, М. Косаева и О. Абдалова, способствовавших публикации в 1945–1946 гг. «Китаби Дяде Коркут», поэта К. Курбансахатова (за стихотворение «Ты туркмен»), историка Г. Непесова и др.^[8]

Такова была изначальная позиция С. Бабаева в области идеологической работы, а к концу правления его взгляды, а скорее всего интересы, обрели, судя по свидетельству коллег по руководству, оттенок примитивного бытового национализма. Он вдруг невзлюбил узбеков, таджиков, русских и других.

Кстати, подобное отношение к представителям не титульной нации вполне укладывается в контекст мнения известного советского и туркменского дипломата Авды Кулиева. Сей автор, касаясь этапов формирования туркменской элиты, утверждал: «В 30-е, 40-е и 50-е годы под лозунгом борьбы против проявлений национализма и сепаратизма были нанесены смертельные удары по нарождавшейся политической, культурной и научной элите Туркменистана…На вершине элитарной пирамиды находились представители партийно-государственной номенклатуры, костяк составляли русские, евреи, армяне, татары, узбеки, азербайджанцы. Правда, первыми лицами в государстве почти всегда были туркмены, за исключением одного случая, когда небольшой период времени после войны ЦК КПТ возглавлял русский по фамилии Фонин…» ^[9].

Эти тезисы, по видимости пользующиеся популярностью в среде большинства туркменской интеллигенции, вносят ясность в столь рельефной трансформации бабевской доктрины межнациональных отношений.

14 декабря 1958 года Сухан Бабаев был освобожден от должности первого секретаря ЦК КП Туркменистана, 19 декабря 1958 года Постановлением пленума ЦК КПСС выведен из состава членов ЦК КПСС. Первым секретарём был избран Джума Караев, здоровье которого позволило ему руководить республикой лишь полтора года – до 4 мая 1960, когда он окинул этот мир всего в 50 лет от роду ^[10].

А вместо него в июне 1960 года был избран пострадавший от диктаторского режима Бабаева Балыш Овезов. Руководивший в течение семи лет с 1951 по январь 1958 года Советом министров Туркменской ССР, он был необоснованно устранён Бабаевым с этой должности и назначен председателем исполкома Ашхабадского областного Совета депутатов трудящихся. Однако спустя всего лишь год – в январе 1959 года восстановлен в должности председателя Совмина республики^[11].

К слову, спустя буквально десять дней после завершения эпопеи со сменой руководства Туркменистана – 25 декабря 1958 года Александр Николаевич Шелепин был назначен председателем Комитета Государственной Безопасности СССР ^[12], а вместо него место заведующего этим отделом занял другой коллега Назима Гаджиева по комсомолу Владимир Ефимович Семичастный, покинувший пост первого секретаря ЦК ВЛКСМ.

Таким образом, столь бесславно завершившаяся эпоха всевластия Сухана Бабаева, охватившая хронологические рамки 1951–1958 гг., по мнению известного российского публициста и общественного деятеля Владимира Тора была порождением: «…занятости лидеров Центра… борьбой за власть после смерти Сталина. Когда же борьба закончилась победой «антисталиниста» Н. С. Хрущева (1958), настала очередь менять власть в ТССР……Истоки сталинского деспотизма

уходят корнями в восточный тип культуры личности. К таковому принадлежал и Бабаев»^[13].

И именно Назиму Гаджиеву суждено было ознаменовать окончание эпохи бабаевской диктатуры, закамуфлированной под партийную риторику, тривиальные социалистические лозунги.

В конце января – начала февраля Назим Гаджиев принимает участие в работе внеочередного XXI съезда КПСС в качестве ответработника ЦК КПСС.

А тем временем, начинается азербайджанская эпопея смены высшего эшелона республиканкой власти.

В июне 1959 года во многом идентичный с Туркменистаном процесс смены руководства и внутриреспубликанского курса начался и в Азербайджане. Комиссия, посланная в Баку сменившим Александра Шелепина на посту зав. отделом партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам Владимиром Семичастным в составе двенадцати человек из различных отделов ЦК партии, возглавлялась его заместителем Иосифом Шикиным^[14]. Он относился к категории весьма серьёзных, авторитетных аппаратных фигур, ибо перешёл на партийную работу с должности начальника Политуправления СА, находясь в звании генерал-полковника.

Следует подчеркнуть, что проверка республиканской парторганизации носила плановый характер^[15]. В итоге тщательной и многоплановой проверки были подготовлены для рассмотрения на Секретариате ЦК КПСС записка и проект постановления за подписью И. Шикина. В. Семичастный вместе с И. Шикиным ознакомили Н. Хрущёва с документами проверки, в результате чего он заключил:

– Будем слушать на Президиуме. Эту записку разослать всем ^[16].

Однако ещё до заседания Президиума ЦК, как вспоминал В. Семичастный, на одном из совещаний в Малом зале Кремля Хрущёв в своём выступлении упомянул о результатах проверки. Последовала резкая вспыльчивая реакция И. Мустафаева:

– Это неправда, Никита Сергеевич, это обман, это специально подготовили!

Встав с места, на эту реплику незамедлительно ответил Шикин:

– Никита Сергеевич, я ещё раз подтверждаю, что всё это достоверно, всё правда.

– Мы разберёмся на Президиуме, – подытожил Хрущёв ^[17].

На Президиум было приглашено всё бюро ЦК Компартии Азербайджана. После оглашения Шикиным записки, начались прения, в которых Мустафаев был подвергнут резкой критике, как со стороны своих коллег по руководству республикой, так и со стороны членов Президиума. В итоге, Имам Мустафаев и ряд членов республиканского руководства были освобождены от занимаемых должностей. На место первого секретаря ЦК КП Азербайджана был рекомендован председатель Совмина республики Вели Ахундов^[18].

Вместе с тем, для окончательной легитимации проблемы смены кадрового состава, требовалось официальное решение бюро и пленума ЦК КП Азербайджана.

Этот процесс начался с заседания бюро республиканского ЦК от 6 июля 1959 года. На упомянутом заседании, проходившем ещё под председательством Имама Мустафаева присутствовали член Президиума, секретарь ЦК КПСС Нуреддин Мухитдинов, зам. зав. отделом партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам Иосиф Шикин, члены бюро ЦК Компартии Азербайджана Абдуллаев И. К., Аллахвердиев Т. А., Ахундов В. Ю., Байрамов А. С., Джафарли Г. М., ИскендеровМ. А., Мамедов М. Г.,ОруджевС. А., Яковлев Д.Н. Главный вопрос повестки дня был сформулирован следующим образом: «О состоянии дел в партийной организации республики, о серьёзных недостатках и ошибках в работе бюро ЦК КП Азербайджана и первого секретаря ЦК Мустафаева И. М.»^[19].

Критика Мустафаева и ряда его соратников по руководству республикой была распределена по нескольким направлениям. Вкратце, в контексте постановления бюро, тезисно и лаконично её можно сформулировать следующим образом.

В области сельского хозяйства: «…За последние годы в республике наметилась вредная тенденция резкого роста поголовья скота и крупного поголовья скота, и даже лошадей в личном хозяйстве колхозников при уменьшении поголовья крупного рогатого скота в общественном хозяйстве колхозов.

Вследствие безответственного отношения к уходу, кормлению и содержанию скота, продуктивность молочного скота в колхозах и совхозов республики остается недопустимо низкой, а по надою молока на одну фуражную корову, Азербайджанская ССР занимает последнее место в стране.

Медленно развивается в республике свиноводство и птицеводство. В результате всего этого населения республики, особенно Баку, плохо снабжается продуктами животноводства. В республике весьма неудовлетворительно обстоит дело с кормовой базой для общественного животноводства.

Между тем не уделяется серьезного внимания расширению посевов и повышению урожайности ценнейшей кормовой культуры – кукурузы, а также других кормовых культур»^[20].

В области промышленности и строительства, а также нарушения государственной дисциплины: «Крупные недостатки имеются и в работе промышленных и строительных организаций. Значительное количество предприятий Совнархоза, Министерства нефтяной промышленности из года в год из года не выполняют государственные планы. Многие предприятия нефтеперерабатывающей и химической промышленности систематически срывают выполнение планов по ассортименту.

Серьёзными недостатками, сдерживающими более быстрый рост добычи нефти, являются медленные темпы и относительно низкая эффективность разведочных работ, высокая аварийность и большие простои в бурении.

В республике были допущены строго осуждённые партией местничество и факты грубого нарушения государственной дисциплины, выразившиеся в возражениях против передачи соседним республикам излишек природного газа и электроэнергии, а также неудовлетворительном выполнении обязательств по межреспубликанским поставкам.

…Медленно выполняется предусмотренные государственным планом мероприятий по развитию новой техники и прогрессивных технологических процессов в народном хозяйстве, по автоматизации и механизации производственных процессов, особенно в нефтедобыче»^[21].

В идеологической сфере: «…Серьёзные недостатки и ошибки имеются в идеологической работе. За последнее время ослаблено внимание к вопросам интернационального воспитания трудящихся и дальнейшего укрепления братской дружбы азербайджанского народа с великим русским народом и всеми народами нашей страны.

Бюро ЦК КП Азербайджана не подвергает принципиальному обсуждению недостатки и ошибки в идеологической работе, не ведёт решительной борьбы с имеющими место отдельными националистическими проявлениями, слабо осуществляет свою направляющую роль в идейно-политической жизни республики»^[22].

В области работы административных, правоохранительных органов: «Работа административных органов и особенно прокуратуры республики, продолжают иметь место серьёзные недостатки, мешающие укреплению социалистической законности и усилению борьбы с преступностью».

Прокурор республики т. Бабаев, встав на путь нарушения государственной законности, в ряде случаев необоснованно возбуждал уголовные дела в отношении граждан с последующими сборами материалов, прибегая, при этом и к осужденным методам следствия»^[23].

В кадровой политике: «Бюро ЦК КП Азербайджана в работе с кадрами допускает серьёзные ошибки. Грубо нарушаются партийные принципы подбора кадров. Имеются факты, когда кадры подбираются по принципу личного знакомства, приятельских отношений и родства. Нередко отдельные провалившиеся работники переставляются с одного места на другое…» ^[24].