Текст книги "Ответы: Об этике, искусстве, политике и экономике"

Сфера ответственности государства

По-вашему, государство нас обкрадывает?

С одной стороны, да. На вопрос «Должно ли быть у государства право облагать нас налогами?» я бы ответила: «Нет, налоги должны быть исключительно добровольными» (см. главу «Финансирование государства в свободном обществе» в сборнике «Добродетель эгоизма»[4]4
  Рэнд А. Добродетель эгоизма. – С. 148–153.


[Закрыть]). Государство, однако, нельзя назвать вором в том смысле, в каком мы зовем вором отдельного человека. Слишком часто в условиях смешанной экономики государство посягает на имущество, на которое не имеет никаких прав. Но эта проблема должна решаться конституционно; это вовсе не дает нам право обкрадывать государство [NC 69].

Есть ли у человека право отказаться платить налоги?

Да, моральное право. К сожалению, политически такого права нет, и тот, кто не заплатит, понесет слишком жестокое наказание [NC 69].

Нужно ли заставить федеральное правительство платить налог на собственность местным муниципальным образованиям там, где оно владеет землей?

Никогда не слышала о подобном предложении. Не уверена, что из этого что-нибудь выйдет. Но в порядке шутки я его поддерживаю. Однако лучше было бы снизить налоги [FHF 71].

Платите ли вы подоходный налог и если да, то почему?

Да, потому что его вырывают у меня под дулом пистолета [FHF 76].

Как вы, такая противница налогов, можете поддерживать увеличение расходов на оборону?

В общем и целом я против налогов. Предложенную мной альтернативу налоговой системе вы найдете в книге «Капитализм: Незнакомый идеал»[5]5
  Рэнд А. Капитализм: Незнакомый идеал. – М.: Альпина Паблишер, 2011.


[Закрыть]. Но пока наше государство финансируется с помощью системы налогообложения, люди, не желающие оплачивать оборону, – если они достаточно честны и последовательны – должны немедленно покинуть страну. Какое право вы имеете жить в стране, если не желаете тратить деньги на дело первостепенной важности – защиту от вооруженного нападения! А если кому-то кажется, что сегодня нам оборона не нужна, то ему место в психушке [FHF 81].

Должно ли государство ради сохранения здоровья населения контролировать уровень загрязнения воздуха и воды?

Нет. Единственная адекватная функция государства – защита прав индивида. Для этого существуют армия, полиция, судебные органы. Такие проблемы, как загрязнение окружающей среды, могут решаться путем договоренностей свободных индивидов. Если кто-то понес ущерб в результате загрязнения окружающей среды, пусть обратится в суд и докажет обоснованность своих претензий. Никаких особых законов или государственного контроля для этого не требуется [FHF 67].

К вопросу о загрязнении: чьей собственностью являются вода и воздух?

Я выступаю против любого превентивного государственного контроля. Докажите, что вам действительно причинили вред, и тогда конкретный виновник загрязнения среды предстанет перед судом. Скажем, вы создали на своей территории антисанитарные условия, и это не только отвратительно выглядит, но и создает реальную угрозу здоровью, в том числе здоровью вашего соседа. Он сможет привлечь вас к суду, если докажет, что источник опасности – ваша собственность. Тогда он получит должное возмещение, а вас обяжут все вычистить. Такие законы существуют, и регулируют они отношения между собственниками. Более того, спокойное обсуждение проблемы загрязнения вообще невозможно, пока затрагиваются групповые интересы! Для иных людей жалобы на загрязнение окружающей среды – кусок хлеба. Я не верю, что владельцы фабрик и другие капиталисты хотят загрязнять воздух. Если – и в том случае, когда – вы сумеете доказать, что они причиняют вред, действуйте, как полагается. Но не вынуждайте их закрывать предприятия и лишать людей работы, за что вы их же потом будете проклинать [FHF 69].

Правда ли, что некоторые источники загрязнения приносят больший вред в помещении, чем на открытом воздухе (я имею в виду лаки для волос или мастика для пола)?

Смотря какой дом. Не думаю, что вещи, которые вы назвали, опасны. К слову, мой парикмахер вчера пожалел лака, и я из-за этого чувствую себя некомфортно. Это вопрос личного выбора: люди вольны пользоваться всем, что им нравится, пока не причиняют ущерба другим. Никакой государственный плановик не имеет права запрещать какие-либо товары ради блага потребителя. Пусть потребитель решает сам [FHF 70].

Дайте прогноз: что станет с такими городами, как Лос-Анджелес, в которых ситуация с загрязнением воздуха с годами только ухудшается? И что нужно сделать?

В отличие от экологов, я могу говорить только о том, что знаю. Сегодня ни у кого нет достаточных знаний о загрязнении окружающей среды. Экологи сами заявляют, что у них нет доказательств. Но если их нет, то на каком основании они требуют права самовластно планировать нашу жизнь? Все, что я читала на эту тему, слишком ненаучно – даже если написано учеными. Пока никто не в состоянии определить степень опасности, связанной с загрязнением, включая смог. Смог виден невооруженным глазом и может доставлять неудобство. Некоторые жалуются, что он раздражает глаза. Я восемь лет прожила в Лос-Анджелесе, и мне он не повредил. Но, предположим, смог вредит людям с больными легкими – это мы можем предполагать на сегодняшний день. Что нужно сделать? Люди, которым смог вреден, должны переехать в другой район, если это им посоветуют врачи или им самим некомфортно тут жить. У нас большая свободная страна. Никто не может приказать человеку жить в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке. Если какое-то место вредно для вашего здоровья, не нужно там жить. Но не запрещайте это остальным [FHF 70].

Какая сила может воспрепятствовать загрязнению окружающей среды в условиях капитализма?

Экологическое движение – политическое мошенничество. В реальных случаях загрязнения окружающей среды превентивной «силой» выступает общественное мнение. Суть его не сила, а власть убеждения – люди протестуют и взыскивают ущерб через суд. Если факт причинения физического вреда городу, его воздуху или чьей-то собственности доказуем, можно подать иск в суд. Промышленное предприятие не заинтересовано в загрязнении окружающей среды, когда это возможно. Однако промышленность не должна избегать загрязнения окружающей среды или спасать вымирающие виды животных ценой массовой безработицы и уничтожения отрасли. Экологическому движению не должно сходить с рук все то, что оно творит, даже в обществе частичной свободы, если, конечно, люди еще не сошли с ума [FHF 76].

Вы бы передали атомную энергетику в частные руки?

То, что атомную энергетику с самого начала развивало государство, – это огромная ошибка. Поскольку по сути это государственная собственность и патенты или права на нее принадлежат государству, то конфликты следуют один за другим, и ничего с этим не поделаешь, поскольку каждый новый шаг только ухудшает дело. В итоге сегодня вообще нет средств контроля атомной энергетики. И кому бы вы ее передали?

В полностью свободной экономике развитие любой отрасли контролируют индивиды. С изобретением динамита или оружия и пороха тоже возникла опасность для людей. Разница только в масштабах. Никто не использовал динамит, чтобы взорвать весь мир. А если какой-либо промышленник, производящий взрывчатые вещества, располагал свой завод слишком близко к жилым домам или школам и была возможность доказать, что производство представляет угрозу для людей, то его можно по закону заставить перенести завод. И если бы было доказано, что ядерное испытание опасно, то это испытание запретили бы или, вероятнее всего, перенесли в другое место.

Я не специалист по ядерной физике, но не верю страшилкам о радиоактивном заражении, потому что все они рассказываются левацкими обожателями Советской России. Если бы мы получили серьезные научные доказательства опасности, то могли бы и отнестись к ней серьезно. Нам подсовывают пресс-релизы и толкования, а не факты. Так что, решая, какая экономическая система лучше, не стоит исходить из таких аспектов, как радиоактивное заражение.

Что касается частного производителя, над ним как раз есть сила, которая его контролирует: ему запрещено взрывать своих соседей, и он не может никого принуждать. Все, чем он располагает, – экономическая власть. Власть производить товар, предлагать его людям, у которых есть желание и деньги его купить. Если он будет выпускать плохой товар, общественность проявит свою власть и откажется иметь с ним дело, уйдет к его конкурентам, и он разорится. А если бы промышленник попытался применить силу против кого бы то ни было, власти легко осадили бы его.

Но сегодня ядерное оружие в руках чиновников и правительства. Два государства участвуют в гонке: одно совершенно безответственное (Россия), другое частично ответственное (Соединенные Штаты), но на сегодняшний день склонное двигаться в сторону все большей безответственности, т. е. к большей централизованности и тоталитарности. Вы опасаетесь, что в руках частного предпринимателя окажется атомная энергия, а то и ядерное оружие? Но почему вас не страшат чиновники, облеченные всей полнотой власти и вообще ни за что не отвечающие?

Единственная страховка от атомной войны – свобода. А именно страна, в которой никто не может применять силу, а закон запрещает людям к чему-либо принуждать своих сограждан. Тогда никто не сможет сбросить на вас атомную бомбу и никакому диктатору не удастся шпионить за вами и красть секреты, как это происходит в действительности. Ни одно государство не может представлять угрозу для свободной страны. Но, если страна не свободна, возможно все что угодно. И ведь что-нибудь может произойти по чистой случайности, поскольку у чиновников есть власть, но никакой ответственности и их никто не контролирует. Так что не стоит волноваться, если атомная энергия попадет в руки каких-нибудь частных капиталистов через пару сотен лет [PVA 61].

Должно ли государство устанавливать строительные нормы и правила?

Введением этих норм государство никого не защищает. Оно регулирует, т. е. диктует определенные правила или решения людям, занятым в строительной отрасли. Государство навязывает свое представление о том, что такое правильное здание: таким образом, это недопустимое вмешательство властей. Но разве государственные инспекторы не защищают нас от ошибок в строительстве и от обрушения зданий?

Вот ответ на этот вопрос: а) эта «защита» не предохраняет ни от чего, и на сегодняшний день среди наших зданий столько же опасных, сколько их было бы и без официальных строительных норм; и б) в свободном обществе жильцов защищают законы против мошенничества. Не следует принуждать застройщиков подчиняться произвольным, нередко противоречивым правилам. Но, если застройщик сдаст в аренду дом, жить в котором опасно, и жильцы его пострадают, последуют самые жесткие меры. Наниматели вправе засудить владельца до полного разорения – за то, что объявил опасный дом безопасным. Разумеется, потребуются объективные доказательства, что землевладелец или застройщик допустил небрежность. Он не должен платить за неумение предотвратить то, чего не может предотвратить никто. В свободном обществе личный интерес застройщика удержал бы его от таких поступков, как возведение рассыпающихся домов. Не потребовалось бы и случаев обрушения домов, чтобы удержать застройщиков от ошибочной практики в строительстве. Законов против мошенничества достаточно, чтобы защитить людей от немногочисленных нечестных строителей. А честных строителей следует оставить в покое [APM 62].

Должно ли государство лицензировать деятельность терапевтов и зубных врачей?

У государства нет никакого права выносить решение о профессиональном соответствии специалистов. Что в таком случае защитит нас от шарлатанов в свободном обществе? Свободное решение индивидов, а также профессиональные организации и публикации, информирующие о профессионализме практикующих врачей. Лицензии государственного образца и дипломы медицинских учебных заведений не защищают от шарлатанов. Мы все равно руководствуемся собственным суждением при выборе врача, т. е. делаем то же, что будем делать в свободном обществе. Государственное лицензирование не защищает нас ни от чего, но с его помощью можно не допускать достойных людей в профессию, подконтрольную государству [APM 62].

Должно ли государство сделать прививки обязательными или вводить карантин для больных заразными заболеваниями?

Требовать от людей, чтобы они прививались от болезней, – безусловно, вне компетенции государства. Если медицина доказала целесообразность той или иной прививки, желающие могут ее сделать. Если же кто-то не согласен и не хочет прививаться, это опасно только для него, поскольку все остальные будут привиты. Никто не имеет права принуждать человека делать что-либо, даже если это в его же интересах, вопреки его желанию.

Однако если кто-то страдает заразным заболеванием, от которого не существует вакцины, то государство имеет право подвергнуть его карантину. Суть в том, чтобы помешать больным людям распространять заболевание. В данном случае имеет место очевидная угроза здоровью людей. Во всех случаях официальной защиты граждан от физического ущерба власти не могут действовать законным порядком, пока отсутствует объективное доказательство реального вреда. Изоляция больных людей – не попрание их прав. Это мера, не позволяющая им причинить вред окружающим [APM 62].

Нужно ли запрещать уличную торговлю наркотиками, бутлегерство, азартные игры и проституцию в законодательном порядке? Не напоминают ли законы против подобных правонарушений антитрестовское законодательство?

Отвечая на ваш первый вопрос – нет, запрета быть не должно. Многие из этих занятий недопустимы. Проституция – зло практически по любым нравственным нормам. Тем не менее, если ею занимаются не по принуждению, если женщина сама решает заниматься подобным делом (назвать это профессией нельзя), а какие-то мужчины этим пользуются, это касается только их, не общества. Это их нравственное падение. Но преступлением с точки зрения закона оно считаться не должно. Общество не вправе ничего запрещать. То же относится и к торговле наркотиками.

Антитрестовское законодательство – дело иное. Бизнес не является аморальным видом деятельности. Нарушения антитрестовского законодательства считаются уголовным преступлением, и люди, не совершившие никакого насилия, несут наказание. В этическом смысле между изобличенным бутлегером или содержателем игорного притона и осужденным бизнесменом есть разница. С точки зрения морали это разные категории людей. Мало того что бизнесмена карают за деятельность, в которой нет состава преступления. Его карают за добродетель – за успех и дарования [АРМ 63].

Как вы оцениваете запрет на употребление цикламатов и марихуаны?

Я не одобряю никакого государственного контроля сферы потребления. Любые ограничения в отношении наркотических средств должны быть отменены (разумеется, за исключением их продажи несовершеннолетним). Государство не имеет права указывать взрослому человеку, как ему распорядиться собственным здоровьем и своей жизнью. Это возлагает на индивида гораздо больший груз моральной ответственности, но взрослые должны быть вольны убивать себя любыми способами.

Не принимать вещества, разрушающие мозг, – моральная ответственность самого человека. Я готова бороться за законное право человека употреблять марихуану. И готова бороться до последнего, доказывая, что с точки зрения морали человеку не следует этого делать: впрочем, в свободном обществе мне вовсе не пришлось бы иметь дела с таким человеком. Что государство действительно должно делать, так это защищать граждан от криминальных деяний лиц, употребляющих наркотики. Но наркотики были бы гораздо дешевле, если бы не запрет на них, подобно тому как спиртное стоило гораздо дороже во времена сухого закона. Бутлегеры не желали отмены сухого закона, так как доходы их были выше. Точно так же и сегодня преступный мир распространяет наркотики. Если бы наркотики были легализованы, наркоману его пристрастие обходилось бы дешевле, жить было бы проще, хотя и накладнее в моральном смысле.

Что касается цикламатов, – я сама их употребляю в составе диетических безалкогольных напитков – врачи утверждают, что они безвредны. Врачи должны изучить этот вопрос и сообщить результат пациентам. В задачи правительства не входит принятие сиюминутных законов на основании неподтвержденных результатов какого-то эксперимента.

Как я предполагаю, причина, по которой кто-то призывает запретить цикламаты, коренится в психологии критиков капитализма. Критики нападают на любую отрасль, которая помогает людям или приносит им удовольствие и прибыль. Теперь они нападают на готовые замороженные обеды, поскольку предположительно в них содержатся опасные консерванты. Разумеется, ведь готовые ужины здорово экономят время загруженным домохозяйкам! Есть и другая причина: подобные наскоки позволяют попасть в газету. Так сделал и Ральф Нэйдер[6]6
  Адвокат, выступавший с резкой критикой американской автопромышленности. – Прим. ред.


[Закрыть] – вот его настоящий мотив [FHF 69].

Согласуется ли с объективизмом государственный контроль оборота лекарственных и наркотических средств?

Государственный контроль применения наркотических лекарств совершенно неправомочен. Допустимы законы, наказывающие продавца, который ввел покупателей в заблуждение относительно характера продаваемого лекарства. Для этого и существуют законы о мошенничестве. Но государственный контроль не исключает возможности мошенничества, поэтому не должно быть никакого государственного контроля помимо быстродействующей и эффективной правовой системы, в рамках которой человек может обратиться в суд и доказывать свою правоту, если выяснит, что какой-то производитель лекарств его обманул.

Что касается наркотиков, их государство тоже не должно запрещать, за исключением их продажи несовершеннолетним. Если взрослый человек хочет вредить самому себе, он в своем праве. Я полагаю, если бы в Англии попробовали легализовать наркотики, то их употребление упало бы до минимума, поскольку у наркоманов пропал стимул «впаривать» наркотики, сбывать их несовершеннолетним или подсаживать кого-то на иглу, поскольку исчезла бы необходимость оплачивать нелегальные наркотики. Сообщалось о противоположных результатах, но я лишь хочу сказать – как бы то ни было, этот вопрос стоило бы прояснить. Теоретически вполне вероятно, что легализация наркотиков снизит уровень наркозависимости и преступности. Но в конечном счете это вопрос к врачам и криминалистам [FHF 68].

Вы отстаиваете право индивида на выбор в отношении абортов и мер контроля рождаемости. Придерживаетесь ли вы аналогичных взглядов на самоубийство и эвтаназию?

Контроль рождаемости и аборт связаны только с действиями лица, их совершающего. Они не затрагивают больше ничьих прав. То же относится и к самоубийству. В принципе человек вправе покончить с собой, хотя это крайне неразумный поступок. Правительство не должно принимать законы, препятствующие самоубийству. Советы пытались сделать это в России в 1920-х гг. из-за волны самоубийств среди членов партии. Попытки суицида карались смертью. Человек может отказаться от жизни по многим причинам. Бывают, однако, ситуации, когда самоубийство в высшей степени обосновано, и ведь это действительно собственная жизнь человека. И ни закон, ни люди тут совершенно ни при чем.

Проблема эвтаназии сложнее, поскольку тут затрагивается жизнь другого. Если кто-то делает распоряжение о том, чтобы его подвергли эвтаназии, так как не желает испытывать невыносимую боль, и можно доказать, что такова была его воля, я бы сказала, что это его право и доктор вправе осуществить эвтаназию. Но принять такой закон трудно: ведь необходимо гарантировать, что беспринципные врачи в сговоре с беспринципными родственниками не убьют человека, который вовсе не умирает и не страдает от боли. Опасность здесь в том, что врачам дается законное право совершать убийство по собственному произволу. Я, впрочем, подозреваю, что случаи эвтаназии нередки, только мы о них не знаем и вряд ли узнаем. Они на совести лечащего врача. Только он может знать, действительно ли неизлечимый больной испытывает непереносимые страдания. Я не могу сказать, что вправе его осуждать. Не знаю. Слишком непростая ситуация. Мои симпатии на стороне врача, который помогает безнадежному пациенту расстаться с жизнью, но я бы не стала продвигать принятие закона об эвтаназии [FHF 68].