Текст книги "Нимфоманка для альфы"

Глава 15

– О, моя прелесть, я жду не дождусь, когда ты предпримешь очередную попытку, – стоит, скрестив руки на груди, лицо – каменное изваяние. Непробиваемый.

Как же хочется увидеть страдание. Почувствовать, что задела. Попала в цель. И ничего. Неужели и тогда я была наивной дурой, полагая, что в сердцевине лживых хитросплетений, все же живет нечто искреннее, настоящее. Что я для него что-то значу.

– Что тебе от меня надо, Даймонд? – бессонная ночь, переживания. Ощущаю, что настолько измотана, что даже ярость утихает. Лишь ощущаю в воздухе шлейф горечи. Погребенные надежды. Растоптанные жизни.

– Следуй указаниям. Это все что тебе полагается знать, на данный момент, – разворачивается, замирает на месте, – И забудь это имя. Навсегда, – уходит.

Конечно, неизвестность – один из самых жестоких палачей. Я не представляю, что он хочет со мной сделать. Кинуть в яму к Чарльзу? Сотворит персональную пыточную клетку для меня? И где-то отдаленно в сознании, я понимаю, что в его глазах я достойна мучений. То, что я сделала, не прощают, не забывают. Только и по-другому я поступить не могла.

Неужели я действительно выйду замуж за него? Чарльз советовал сейчас не перечить. Усыпить бдительность. Тем более на мне магические щиты. Только защита – это слабое утешение. Его изощренный ум может придумать что-то немыслимое.

Но и вариантов у меня сейчас нет. Если начну сопротивляться – пострадает Такер. А последствия этого… я никогда не переживу… никогда себе не прощу.

За мной пришел Вальтер. Повел в дом. Разрешил принять душ. Хоть что-то приятное. В ванной было так тепло, так уютно, на несколько мгновений даже забыла, в какую передрягу попала. Но реальность, со всеми ее кошмарами продолжает меня нещадно избивать.

– Вот твое платье, – услышала холодный голос оборотня, как только вышла из ванной.

– Это… эээ… что… – облокотилась о стену. Смотрю, не верю глазам. Хочу что-то сказать, а буквы не складываются в слова.

– Одевайся. Гости ждут. Или позвать самку тебе на помощь? – проходится по мне безразличным взглядом.

Оборотни, у которых есть пара, реагируют на меня сдержанней. Но все же реакция есть. Они чуют от меня запах порока. А тут полная отчужденность. Он бы точно так же реагировал на каменную глыбу. Жуткий волк. Или кто он теперь?

– Я это не надену… лучше голой… но не так… – взгляд снова возвращается к платью.

Тело покрывается толстой коркой льда. Меня охватывает суеверный ужас. Белоснежное платье усыпано сверкающими стразами. Красивое кружево. Тонкая искусная работа. Когда-то оно было невероятным. А теперь платье залито кровью. Красные разводы везде. Мне жутко от одного взгляда. Как можно одеть на себя эту мерзость?

– Ты тянешь время. Не наденешь, его на тебя наденут.

– Я не могу, – сползаю по стене вниз. Плачу. Мне так страшно.

– Плакать надо было раньше. А теперь пусть сей наряд служит тебе напоминанием о деяниях твоих, – во взгляде проскальзывает ненависть.

– А ему… Даймонду… не стыдно… невеста и в таком виде…

– У него нет грехов перед стаей. Его совесть чиста. И к тебе он слишком великодушен.

– Нет грехов? Да он весь соткан из пороков! – кричу срывающимся голосом. – На нем гораздо больше крови! И не выйдет строить праведника! И если вы в ближайшее время не отвернетесь от него, то пойдете с ним в ад. Он всех похоронит под собой.

– Ты в пророки записалась? Своим грязным ртом омрачаешь имя своего хозяина и альфы? – на губах оскал. – Я бы немедленно тебя выпорол.

О да, этот бы на мне и живого места не оставил. Не сомневаюсь.

– Но ты всего лишь шавка подзаборная. И даже гавкнуть без разрешения не можешь!

– Молись, чтобы тебе никогда не довелось узнать, на что я способен, – от его взгляда вывернуло внутренности наизнанку. Яд сочится из этого монстра. Желание расправы. Жестокость.

Но чему я удивляюсь? Даймонд окружил себя подобными особями. Ему так комфортней и своя чернота не так заметна.

Вальтер позвал незнакомую мне волчицу. В ее глаза ненависть. Она, не говоря ни слова, содрала с меня полотенце. И стала натягивать платье. Как на куклу. Отношение как к вещи. И получив приказ, ни минуты не сомневаясь, она бы разодрала меня на куски. Это действительно звери. От людей им ничего не досталось. Дьявольская стая, как и ее предводитель адское отродье.

Отвела меня к зеркалу. Схватила за лицо. И насильно заставила на себя посмотреть. Блеск камней ослепляет, еще сильнее подчеркивает кровавые разводы. Я выгляжу пугающе. А сердце болезненно сжимается в недобрых предчувствиях.

Глава 16

Но на этом она решила не останавливаться и принялась укладывать мои волосы. Распустила их по плечам, завила крупными локонами. Сделала макияж. Это все напоминает фильм ужасов. Только главную роль предстоит сыграть мне.

В конце я уже ни на что не реагирую. Только мечтаю, чтобы это все поскорее закончилось. А противный голосок жужжит над ухом: «И не надейся, это только начало!». И я должна выстоять. Обязана.

– На выход, – Вальтер появился в ту же секунду, когда волчица закончила создавать мой ужасающий образ. При виде его не удержалась и фыркнула.

Окинул меня оценивающим взглядом, как мясо на рынке. За это время волк переоделся. Облачился в белый строгий костюм. Что еще больше сделало его похожим на призрака.

Надела туфли, стоящие у входа в комнату. И последовала за ним. Закипая от злости, что они загнали меня в ловушку. Приходится подчиняться, когда душа бунтует и требует возмездия.

Сделав несколько шагов, ахнула. Пальцы ног словно режут маленькие лезвия. Каждый новый шаг, больнее предыдущего. Они продолжают измываться! Подложили какую-то дрянь в туфли!

Решили, что я буду послушно идти по лезвиям к своему мучителю? Боль проходится по нервным окончаниям. Что-то острое продолжает впиваться  в ноги.

Он открывает двери, в глаза ударяю лучи солнца. Погода стоит восхитительная. В воздухе сладкие ароматы цветов. Все вокруг украшено бело-красными розами. Когда-то я мечтала об этом дне. И в моем воображении была очень похожая картинка. Даймонд словно срисовал все с моей головы.

Только это не похоже на мечту. Искаженная реальность. Оживший кошмар. И я иду к своему мучителю в прямом смысле по лезвиям. Ощущая, как ноги истекают кровью.

Оборотень ведет меня к аллее. Белый ковер, а в конце арка из роз и Даймонд в черном костюме. Красивый, будоражащий воображение, окруженный аурой зла. Его демоническая привлекательность отдается ударами тока внизу живота.

Снимаю туфлю с ноги, и запускаю в голову, идущего впереди меня Вальтера. Волк делает неуловимое для глаза движение, и ловит ее. Тут же запускаю вторую, и она бьет его по плечу.

Это все происходит на глазах у публики. Не успеваю их рассмотреть. Это сборище меня мало волнует. Пришли посмотреть на кровавый цирк. Пусть смотрят.

Подняв голову, иду по белому ковру. Оставляю кровавые следы. Ноги горят, пекут, словно иду по раскаленным углям. В какой-то мере это так и есть. Рядом с Даймондом всегда так, танец в огне. Превращаешься в пепел, и нет сил остановиться. Нет ни одного шанса прервать демонический танец.

Я нашла силы прекратить. Но теперь понимаю, до конца не избавилась. Никогда он меня не отпустит. Даже если вырвусь. Он найдет способ снова ворваться в мою жизнь. Выход только один – полностью стереть его с лица земли.

Церемонию проводит человек. Это не волчий ритуал, я действительно даже для своего мира стану женой этого отродья. Сжимаю кулаки, закусываю губу. Вокруг меня образуется кровавая лужа. Ноги продолжают кровоточить.

Не слышу, что говорит человек в костюме. Его слова пролетают мимо меня. Близость демона порождает ненависть и адские волны похоти. Как это все может уживаться во мне? Ответ на этот вопрос мне никогда не найти.

Даймонд резко надавливает мне на плечи. Так что израненные ноги подгибаются, и я оказываюсь перед ним на коленях. Пробую встать, но где там, я против его нечеловеческой силы как комар.

– Отпусти, – шиплю.

– Не дергайся, – также тихо, а второй рукой проводит по своему горлу. Намекает сволочь, на Такера. Потом извлекает из кармана бумажку и протягивает мне. – Читай,– И уже громче, для зрителей представления, – Моя будущая супруга, изъявила желание произнести клятву.

– Ненавижу! – говорю одними губами. От унижения кровь приливает к щекам. Я беспомощна. Ничего не могу сделать. И нет сил это терпеть. Разворачиваю бумагу, и тело сотрясает от яростного бессилия. – Я не буду это читать.

– Будешь, – властно, тихо. Одно его слово хлестает меня по щекам, так сильно, что ощущаю огонь, охвативший кожу.

Он прав. Адское отродье выиграл эту схватку. Я действительно сделаю, как он говорит. У меня нет выбора. Я бы стерпела любую боль. Но он угрожает куда более страшным. Хоть сам того и не ведает. Интуитивно всегда чувствует куда надавить. Он слишком хорошо меня знает. И это моя ошибка, когда-то я подпустила дьявола слишком близко к себе. Позволила обвить душу тьмой. Купалась вместе с ним в пороке.

Ощущаю, как все взгляды направлены на меня. Стою в униженной позе, в крови. И не могу произнести написанного. Губы не слушаются. Голос пропал.

– Жасмин, что ты приготовила своему супругу? Слушаю, – этот издевательский тон. Сжимаю зубы до скрежета.

– Черная кровь… мой господин, – закашлялась. Как же омерзительно его так называть, – Отныне и вовек я твоя. Принадлежу душой и телом, – глотаю горький комок. – Никогда этого не будет. Ненавижу, – очень тихо одними губами. И далее продолжаю читать уже громче. – Моя жизнь в твоих руках. Покорная… своему супругу и господину… клянусь… – на листок падают мои слезы, – Следовать за тобой одной дорогой. Твои слова отныне – для меня нерушимый закон, – скомкала лист бумаги и откинула в сторону, – Не дождешься, – снова тихо, так чтоб только дьявол расслышал.

– А я, в свою очередь, обещаю, ты будешь всегда рядом со своим господином, – говорит приторно ласково. Так что слова, забиваются под кожу, отравляют ядом невысказанных угроз.

– Объявляю вас мужем и женой! – эти слова я слышу сквозь завесу тумана. Не хочу верить, не хочу осознавать, что кошмар стал явью. Я теперь его жена.

Рывком поднимает меня с колен. Держит за талию. Наклонил голову, смотрит в глаза. Непроницаемая маска. И даже его улыбка выглядит искусственной. В прошлой жизни, Даймонд никогда так не улыбался. Он все же умер, а то, что воскресло не имеет с ним прошлым ничего общего. Восстало зло и пришло сеять разруху и боль.

Приближает свои губы к моим. Ожидаю, поцелуя. Нет. Замирает в миллиметре.

– Покорность еще нужно тренировать, – горячее дыхание выжигает клеймо на губах.

– Никогда. Это лишь спектакль, – отвечаю также тихо, – А от меня ты получишь только ненависть!

– Мечтаешь воткнуть в меня нож? – прижимает к себе еще крепче, до хруста костей. Его близость, разжигает сильнее костер ненависти, и там пляшет мое черное желание. Волны жара омывают нас с ног до головы.

Миг замирает. Нет больше зрителей. Мир остановился. Мы варимся в собственном котле ненависти и порока. То черное что нас связало, празднует триумфальную победу.

– Дааа, – прямо ему в губы. Чтоб ощутил силу этого желания, – Воткнуть нож по самую рукоятку, Дааа…

– Не отказывай себе в этом удовольствии, – не сразу понимаю, что он вкладывает в мою руку что-то холодное. – Вперед.

Опускаю взгляд. В моей руке поблескивает сталь. Нож. Даймонд сам вложил мне в руку нож. Мы по-прежнему стоим, плотно прижаты друг к другу. В моей руке оружие.

– Что ты задумал? – это какая-то игра. Не понимаю, чего он добивается.

– Чего ты медлишь, Жасмин, сделай это еще раз, – зарывается носом мне в волосы, шепчет у самого уха, едва касаясь кожи губами, – Скажи, что ты чувствовала, когда всадила мне нож в сердце? Тебе нравилось меня пытать? Резать раскаленным клинком мою плоть? Так повтори, что тебе мешает? Освежи воспоминания, – голос становится еще тише, – Тебе не снятся волки, которые признали тебя, оберегали, а ты смотрела, как их вырезают одного за другим?

Глава 17

Смотрю в зеленые глаза и растворяюсь. Существую вне времени и пространства. На поверхности в них боль, ненависть, гнев, а там, в глубине, по-прежнему бескрайние луга, сочная зеленая трава, хочется упасть, и никогда не возвращаться в реальность.

Я ощущаю себя тем выбравшимся их клетки юнцом. Влюбленным, слепым и безумно счастливым. Одного взгляда хватило, чтобы я попал в ее сети. И даже задыхаясь в крови, я не желал выбираться на волю. Ведьма пленила меня. Она мой дурман. Мои грезы. И самая страшная боль.

Нет. Это лишь иллюзия. И время бежит вперед. Передо мной уже совсем другая Жасмин, еще более расчетливая, жаждущая крови хищница.

Ни хрена защитное снадобье Шайны не действует. Его хватило на несколько секунд. А после моя кожа сгорает до мяса, до костей, в кровь снова льется ее колдовской дурман. Сжимаю ее за талию. Ткань защищает лишь немного. Руки пекут, сгорают, а я не в силах разжать объятия. Не чувствую физической боли, они ничто в сравнении с открытой и вечно кровоточащей раной по имени Жасмин.

Напоминаю ей, что она сотворила. Жду реакции. Глупо. Никогда я не увижу в изумрудных глазах раскаяния. Она предала с хладнокровием свойственным далеко не каждому воину.

А мне все равно хочется унять ее боль. Излечить ноги. Кто посмел испортить ее туфли? Узнаю. Накажу. Никто не смеет без моего указания причинять ей боль. Только я могу. И буду убивать ее медленно и мучительно, а вместе с ней и себя. Не прощу. Но и возненавидеть не могу. Как бы ни молил небеса о ненависти. Ее нет. Но есть всепоглощающая боль, я ее раб, до скончания своих дней. Она не захотела моей любви, что ж теперь мы разделим боль. И страдания свяжут нас куда крепче. Она заплатит за растоптанную веру. Она сожгла мой мир, оставила истекать кровью на пепелище. Но это не самое страшное. Свою жизнь я подарил ей сам. И она взяла ее, как посчитала нужным.

Но ведь и на этом не остановилась. Она предала моих волков. Оборотней, присягнувших мне на верность. Принявших ее, как женщину их вожака. Они любили зеленоглазую ведьму, искренне служили. В итоге их всех перерезали как скот. По ее вине. На ее глазах. Их смерти я никогда не прощу себе. И ей. Ни прощения, ни пощады не будет для Жасмин.

Переношусь в прошлое. Вспоминаю. Каждый день. Даже валяясь в бреду овощем, утратив ориентиры, я думал только о ней. Пытался понять и не мог. Как не учуял фальши? Как не понял, что я был лишь объектом ее коварных планов. Она предана другому. Прислуживает ему. Такер. Интересно, какая она с ним? Эти мысли вытягивают жилы, ломают кости, прошивают огненными ударами изнутри.

Все еще ревную. А должен был излечиться. Ее деяния должны были выжечь в душе все. Увы. Не выжгли. Церемония – отчаянный отголосок прошлого. Мои былые мечты, вывернутые наизнанку. И ее фальшь, гниль, все это сплетено в кровавую церемонию боли.

Тогда пять лет назад, я делал ей предложение. Порой мне не хватает себя, того, наивного и влюбленного волка. Выбравшись из клетки, я не знал отношений, не ведал любви. В сердце скопилось столько эмоций, что я спешил отдать их ей. Все до капли. Я первые по-настоящему жил, и верил – это взаимно. Я отдавал себя, и даже не понимал – это ей абсолютно не нужно. Она уже принадлежит другому. Душой. Сердцем. Она улыбалась мне, а принадлежала ему. Говорила со мной, разделяла ложе, а мысли далеко, рядом с моим братцем. Так играла, что я не сомневался – моя! Пусть я лишен истинной пары, но я полагал, что нашел гораздо больше. Нашел свою половинку сердца, той для которой теперь хочу жить.

В тот день я волновался. Приготовил для своего цветка нечто особенное. Вел ее по лесу к сказочному месту. А она выспрашивала меня о моей жизни.

– Ты собираешь свою стаю, переманиваешь волков, чтобы им мстить? – на ее ресницах, как бриллианты блестели слезы. Она была так искренняя в своем сочувствии. Цветок, сотканный изо лжи. – Какие планы? Как ты планируешь напасть? – даже эти вопросы не казались мне странными. Я ей доверял полностью, безоговорочно.

– Я не хочу мстить…

– Как? – она всплеснула руками, округлила свои невозможные глаза. – Они держали тебя в клетке, на твоих глазах убили мать? Даймонд, наверняка у тебя есть план возмездия?!

– А разве месть воскресит мою мать? Вернет мне годы, проведенные в клетке? Я только развяжу войну, которая может в итоге унести невинные жизни.

– И ты вот так все просто оставил? Зачем ты тогда переманиваешь оборотней? Собираешь стаю? – она качала головой, хмурила бровки.

– Моя цель – проследить, чтобы никто больше не пострадал от их руки. И я приму в стаю каждого, кто чувствует дискомфорт рядом с ними. Это же касается и других стай. Я слежу, чтобы не началась бесчинства. Чтобы больше никто не оказался в клетке, как я. Нападать первым я не стану. Но и из поля зрения их пока выпустить не могу, – обнял ее, прижал к себе. – Жасмин, зачем о грустном? Зачем месть, если у нас впереди с тобой вся жизнь.

Она тогда не ответила. Потупила взгляд. Вздохнула.

День клонился к закату, когда мы добрались до места назначения.

– Это все для тебя, – шепнул ей на ухо, радостно наблюдая за реакцией любимой.

– Невероятно… – она оглядывалась по сторонам. Потом посмотрела на меня и повисла на шее, осыпая меня поцелуями.

Мы пришли к водопаду, окруженному цветами Жасмина. Мои волки несколько дней старались украшали это место, чтобы все было идеально. Все только для нее.

Голубая прозрачная вода с шумом лилась. Цветы, утопающие в зелени, так напоминающие ее глаза. Вокруг поют птицы, шумит листва. А я смотрю только не нее, и нет для меня в мире ничего прекрасней.

Подхватил ее на руки и понес к водопаду. На нас полилась вода. Теплая, как парное молоко. А под ногами, вверху, с боков, цветы. А ее аромат все рано слаще, он не сравнится ни с одним цветком. Она сводит с ума, растворяюсь, вода омывает нас, а я кидаю свое сердце к ее ногам.

– Жасмин, радость моя, – держу в руках свое сокровище. Она смотрит на меня, широко раскрыв глаза, омывая изумрудным сияньем, приоткрыв губы. Капли воды стекают по ее лицу, и я, не удержавшись, слизываю их. – Как только увидел тебя, осознал – ты сотканное совершенство, воплощение грез, девушка, подарившая надежду. Ты показала мне, насколько может быть прекрасен мир. И этот мир я вижу только в твоих глазах. Ты стала моей опорой, моей путеводной звездой. И сегодня я хочу отдать тебе сердце, хочу связать нас навеки. Ответь, пожалуйста, на один вопрос…

– Какой? – в ее глазах стоят слезы, губы дрожат. Дрожит. Вцепилась мне в плечи.

– Посмотри на небо…

На небе уже появляются первые звезды, но их не видно. На небесах огненными буквами высвечивается надпись: «Ты станешь моей женой?». Небо пылает для нас, и в языках пламени горит моя любовь. Все то, что я так жаждал подарить ей. Все те чувства, что лились нескончаемым потоком из моей груди.

– Да, – прошептала, продолжая заворожено смотреть вдаль.

Глава 18

После предложения наши отношения изменились. Если раньше я был счастлив, то теперь парил в небесах. Жасмин сильно изменилась. Она хотела каждую минуту проводить со мной. Не отходила ни на шаг. А желание становилось все сильней. Оно росло и клубилось между нами, словно неведомые силы вплавляли нас друг в друга.

– Надо ловить момент. Испивать жадными глотками то, что у нас сейчас есть, – повторяла неоднократно. И в такие моменты зеленые глаза блестели от непролитых слез.

Мог ли я представить, что вскоре мое недолгое счастье разрежут раскаленным железом? Что мое сердце растерзают на куски? Нет. Я и мысли подобной не допускал. Слепец в плену иллюзий. Мне рисовали картину, позволяли потрогать мечту. А я принимал все за чистую монету.

И даже не смущало то, что между нами по-прежнему стояла неведомая магия. Нечто чужеродное, ядовитое. До сих пор удивляюсь, как я сразу не распознал козни Захария. Но любовь сделала меня махровым оптимистом, и я полагал, что мы все сможем преодолеть. Ведь главное в жизни свершилось – мы нашли друг друга.

В тот день Жасмин решила отпраздновать нашу помолвку. Попросила меня пригласить стаю. И сама, весь день стояла у плиты. Тогда я умилялся ее странному порыву. Ведь ранее никогда любовью к готовке она не страдала. А сейчас наотрез отказывалась от любой помощи. Хотя я настойчиво предлагал нанять поваров.

Ужин и правда был отменный. Волки собрались в нашем доме, купленном для моей Жасмин. Свечи, мясо с кровью, отвар из ягод, любимая учла все наши вкусовые предпочтения. Бегала взад и вперед, подкладывала угощения оборотням.

А потом стало происходить нечто странное. Появилась слабость. Сонливость. Вскоре и вовсе отключилось сознание. Очнулся я уже в пещере. Первое что увидел – пламя костра. Попытался пошевелиться – не выходит. Все соображаю, а двигаться не могу. Парализован.

– Что… происходит… – промямлил заплетающимся языком. Губы слушаются с трудом.

– Привет, братец! Давно не виделись, – перед глазами возник Такер. От распирающего его триумфа он сияет.

– Где Жасмин, что ты с ней сделал?! – первая мысль. Я не переживал за себя. Главное – безопасность возлюбленной. Она у них в лапах. Надо спасти. Надо преодолеть этот странный паралич!

– Так вот же она, – улыбка растянулась до ушей. Он привлек к себе мою женщину. По-хозяйски обнял за талию. Она потупила взгляд. Не смотрит на меня. Но и Такера не отталкивает.

– Жасмин! Что он с тобой сделал?! – я все еще не мог поверить, что она вовсе не пленница.

– Скорее, что ты сделал, Даймонд. Пришло время отвечать за все, – ее голос звучит сухо и глухо.

– Ты о чем? – смотрю на нее и не верю, не хочу верить, что все это происходит наяву.

– Не стоит с ним разговаривать. Вопросы буду задавать я, – поцеловал ее в щеку. Ярость, смешанная с болью, пронеслась по телу. Хочу встать, скрутить ему шею, а я не могу пошевелить и пальцем.

Она кивнула. Моя Жасмин сейчас сама покорность. Она ловит каждый его жест. Подчиняется беспрекословно. Совсем другой характер. Иная женщина. Не моя. Для меня создали красивый образ, который не имеет ничего общего с реальностью.

По приказу Такера она взяла раскаленный клинок. В пещере были и другие волки из стаи. Сам Дрейк не появился. Но все его обязанности прекрасно исполнял его сынок.

Один жест пальцев оборотня, и моя женщина, закрыв глаза, полоснула меня по руке. Услышал шипение. Нож вонзился в душу, разрезая мою веру в добро.

Она едва слышно вскрикнула и отпрянула.

– Продолжай, Жасмин, – раздался повелительный голос Такера. – А пока, моя прелесть, занята делом. Мы с тобой потолкуем, братец.

Она резала меня раскаленным клинком. Нет, физическая боль не страшна. Жутко ощущать, как умирает внутри все, ради чего жил. Как любовь окрашивается кровавым маревом. Как сквозь светлые чувства прорастает черная гниль.

Поймал ее взгляд. Мертвый. Застывший. Эмоций не прочесть. Рука иногда подрагивает. А я все не верю. Она ведь не могла!

– Жасмин, как он тебя заставил? – смотрю на ее плотно стиснутые губы.

– Молчи! Не отвечай ему! Он пытается тебя разжалобить! Вывести на эмоции! – шипит рядом стоящий Такер. – Видишь, как черная кровь сочится. Это проклятое отродье. Одно из воплощений смерти.

И она наносит очередной порез. Сердце забилось в агонии. Оно билось о ребра, пыталось выбраться из груди, упасть к ее ногам и спросить: «За что?». Что я мог ей такого сделать? Чем обидел, что заслужил подобное?

Она размеренно потрошила мою душу, пока Такер проводил свой допрос. Его интересовали мои планы. Мои действия. И какие договоренности есть с оборотнями. Он задавал очень много вопросов, большую часть я не слышал. И не пытался вникнуть. Передо мной была только она. Моя любовь с раскаленным клинком. Все такая же красивая, и настолько же чужая. Я мысленно прощал ей каждый порез. Пытался придумать немыслимые оправдания. Предательство было настолько ошеломляюще неожиданным, что мой мозг категорически отказывался верить.

Я не отвечал на вопросы Такера. И это его злило. Он сыпал проклятиями. Бегал вокруг. Но ни разу не прикоснулся. Он говорил, она резала – странный тандем.

– Если ты сейчас не ответишь, я перебью всех предателей, присягнувших тебе! – приблизился ко мне, лицо до невозможности искажено гримасой злобы.

– Полагаю, вы уже их приговорили. И что бы я ни сказал, вы их не пощадите, – это был единственный раз, когда я ответил ему. И снова мой взгляд прикован к ней. И там, в ее глазах, на долю секунды, я прочел ужас – она видела расправу. Смотрела, а потом пришла меня пытать.

Новый порез. Боли нет. Есть только пепел надежд. Обугленная вера, еще трепыхается в груди, тянет к ней свои окровавленные руки.

– Заканчивай! Он бесполезен! – выносит вердикт Такер.

Она молчит. Смотрит на него. Мне виден лишь ее затылок. Не знаю, о чем их молчаливый диалог. Потом едва заметный кивок оборотня. И ей подают новый раскаленный клинок.

Жасмин подходит. Смотрит мне в глаза. В зеленых омутах ни слезинки. Они чужие. Пустые. Словно передо мной лишь ее оболочка.

– Ты должен заплатить, – говорит лишь одними губами. Раскаленная сталь пронзает сердце, – Прости…

Я подарил ей свое сердце, а она забрала свой подарок, как посчитала нужным. От меня ничего не осталось. Я сгорал там у ее ног. Мир угасал, а я прощаясь с жизнью, ловил ее взгляд. Смотрел в зеленые глаза, и не желал видеть ничего больше кроме них.