Электронная библиотека » Банана Ёсимото » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "N-P"


  • Текст добавлен: 28 октября 2013, 17:34


Автор книги: Банана Ёсимото


Жанр: Современная проза


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Шрифт:
- 100% +

*

Я и сейчас иногда о нем думаю. О Сёдзи.

Я полюбила его еще школьницей, потеряла от любви голову, полностью растворилась в нем, почти ежедневно бывала у него дома, помогала ему с переводами. Ему было хорошо со мной. Это правда.

Но остановить его усталость, которая в силу разных обстоятельств одолела им еще до встречи со мной, было мне не под силу. Темная сторона занимала значительную часть его души, но она казалась мне привлекательной, и я старалась во всем этом не разбираться. Встретившись с ним, я бабочкой влетела в комнату его души, в которой вот-вот погаснет свет. Я стала его утешением, я принесла во тьму вспышки света, что привело его к еще большему хаосу.

Наверное, поэтому, когда я вижу его во сне, мне кажется, что я нынешняя могла бы с ним встречаться. Что я нынешняя могла бы подарить ему не короткие вспышки света, а спокойствие и радость. Возможно, этого бы не получилось, я мучаюсь в сомнениях. Если бы я снова могла с ним встретиться! Моя единственная надежда. Возможно, я преувеличиваю свои способности.

Но в тот момент, когда я слышу слова: «Душа самоубийцы не может попасть в рай и навсегда остается несчастной», я словно теряю рассудок. И не успеваю я возразить этому абсурдному утверждению, передо мной возникает его слабая улыбка. Так улыбался только он.

Утром того дня, когда умер Сёдзи, я была в его комнате.

Все напоминало сон, пронизанный летними лучами солнца, ослепительно сверкающими за занавесками. Совсем как сейчас – ясное летнее утро.

Обычно Сёдзи вставал раньше меня. Когда я просыпалась около восьми часов, чтобы идти в школу, Сёдзи уже сидел за компьютером. Мне нравились удары его пальцев по клавишам и сосредоточенное лицо – они пробуждали детские воспоминания о матери. Сёдзи был на семнадцать лет старше меня, и его спокойствие усмиряло мою бьющую через край энергию. С ним всегда было спокойно. Мы могли смеяться и веселиться, но все равно на душе моей было спокойно. Даже если я прогуливала школу, Сёдзи не выпроваживал меня из дома – такой уж он был человек.

Но в то утро все было по-другому.

После звонка будильника я повернула голову – Сёдзи спал, его лицо было бледное и безжизненное, под глазами круги, дыхание еле слышно.

У меня, восемнадцатилетней, сердце при его виде защемило. Тихонько перекинув на него одеяло, я встала с кровати. Надела школьную форму, выпила чашку молока.

Было тихое утро, но в комнате угадывалась какая-то непривычная атмосфера.

Я поискала свои наручные часы и, не отыскав их, взяла со стола часы Сёдзи. Я надела их – они оказались тяжелые, стекло черного циферблата холодно светилось. Отчего-то мне стало нехорошо. Я вспомнила вдруг свой дом и ощутила одиночество.

В то утро в доме и на улице стояла такая тишина, что я слышала сонное дыхание Сёдзи, лежавшего на кровати у окна. Было душно. На столе, возле компьютера, лежала распечатка перевода девяносто восьмого рассказа. Я взяла его и заметила, что переведена только половина. Это меня удивило – совсем недавно Сёдзи говорил, что почти закончил работу. Накануне он с мрачным лицом заявил, что перевод ему не дается. «Переделывает заново», – подумала я. Я уже знала о двух переводчиках-самоубийцах.

Меня пронзила дрожь.

Я написала на листке бумаги:

«Давай быстрее заканчивай, и поедем гулять на море, как недавно. Приедем пораньше, будем валяться на песке и обо всем болтать. Будет замечательно. Я взяла твои часы. Верну».

Такая вот записка. Я думала – хорошо бы он прочел ее и сразу ощутил шум волн и запах моря. Может, захочет съездить на море и побыстрее закончит работу. Я чувствовала не столько ревность, сколько страх. Как будто писала записку, сопротивляясь скрытой темноте – моему врагу, окружая его чем-то невидимым и темным.

Я хотела, чтобы он вспомнил все то, что мы чувствовали и видели в разгар нашей любви: жар наших ночных объятий, красоту зданий, выкрашенных зарей в оранжевый цвет, на который мы сонно глядели из такси, когда он отвозил меня домой, слезы, горячие ладони, сильный запах этих дней. Я вспомнила все с отчаянием, словно женщина, которую собирается бросить любовник.

Мне было не по себе, и в полдень я позвонила ему из телефонной будки в школьном дворе.

– Алло, – бодрым голосом отозвался Сёдзи. Я успокоилась.

– Я из школы.

В школе был обеденный перерыв, во дворе носились и кричали школьники. Кроме того, шла уборка бассейна, и дежурные создавали суматоху, сопровождаемую плеском воды. Я сказала:

– Шумно, наверное?

– Великолепно, – сказал Сёдзи. – Ты съела бэнто[3]3
  Завтрак в коробке, который берут из дома или покупают


[Закрыть]
?

– Я ведь не ночевала дома, поэтому перекусила в школьной столовой, – сказала я.

– Ты и впрямь школьница, – сказал он с ноткой зависти. – Спасибо за записку.

– Я приду дня через два.

– Хорошо.

Шум и смех заполняли весь школьный двор. Казалось, ученики резвятся из последних сил, стараясь втиснуть в эту получасовую перемену свободу целого дня.

Звенели голоса, взрывалась энергия. Я подняла голову и увидела голубое летнее небо. Ослепительное послеполуденное время, когда свет и тени пересекают там и сям улицу.

– Ну, пока.

– Пока. – Я повесила трубку, и это был наш последний раз.

Как далеко мы были тогда, каждый у своей телефонной трубки, – гораздо дальше, чем рай или ад, и гораздо сложнее. Я не сказала, как сильно его люблю. Даже не попыталась, да и есть ли средства для того, чтобы передать и принять это сообщение.

Я слышала, что такое бывает у влюбленных, но сама еще не знала, что пустота существует на самом деле. Я хотела себя убедить, что такие истории случаются в других мирах, а здесь ничего не может случиться. Я думала, что живу в раю.

*

Через несколько дней после кофе с Отохико, вечером, когда я собиралась с работы домой, у входа кто-то громко произнес мое имя.

– Госпожа Кано?

– Да, это я.

Я подошла, у входа стояла молодая женщина и улыбалась. Я узнала ее.

– Саги Такасэ, – представилась она. – Я узнала от своего младшего брата, что ты здесь работаешь, и очень удивилась.

По сравнению с братом в старшей сестре чувствовалось гораздо больше энергии, чем было на вечеринке. Красивое тело, улыбающееся лицо. Впечатление, как и раньше, приятное, но с тех пор, как я ее видела, она стала еще более женственной.

– Хотела сказать – давно не виделись, но мы ведь и тогда толком не поговорили, – сказала я.

– Согласна, но все-таки я тебя помню. Рада снова тебя видеть. Ты уже закончила работу? Не пойти ли нам перекусить? Если, конечно, у тебя нет других планов, – сказала она.

– Пойдем, – кивнула я. – С удовольствием с тобой пообщаюсь.

Вместо ответа Саги улыбнулась. Ее улыбка проникала в самое сердце, и оно становилось чистым.

Мы вышли из здания и направились к ближайшему французскому ресторанчику. Был тот час, когда прозрачное голубое небо начинало медленно вбирать в себя дневную жару.

– Небо вечером совсем уже летнее, – сказала Саги.

– Да. А на психологическом факультете есть кондиционеры? У нас нет, так что летом – ад!

Саги улыбнулась:

– У нас тоже нет! Поэтому я под каким-нибудь предлогом стараюсь работать в библиотеке.

Имя Саги – цветение – ей очень подходит, она как цветок. От нее истекает мягкий свет, а глаза ее широко раскрыты в радостном предвкушении жизни.

Ресторанчик был переполнен студентами. Лучи заходящего солнца из большого окна окрашивали шумное помещение в оранжевый цвет. Я заказала суп и французскую булку, Саги – бутерброд, крабовый салат на двоих и графинчик белого вина.

Совместная трапеза способствует общению, но мы с Саги, похоже, подружились сразу. Совершенно расслабившись, мы разговорились.

– Ты живешь одна? – спросила я.

– Нет, Отохико, как вернулся из Бостона, живет у меня, – из Иокогамы сюда непросто добираться. А на выходные я езжу в Иокогаму помогать дедушке и бабушке. Хожу с мамой по магазинам, обедаю вместе с ней. Ужасно быть единственной дочерью!

– Твоей маме не одиноко? Жили бы здесь вдвоем.

– Ну, как тебе сказать, обычно вдова не живет с родителями мужа, да еще в другой стране! Но мама у меня домоседка, почти не выходит на улицу, а дедушка с бабушкой такие прекрасные люди, что я поначалу даже сомневалась – когда же они наконец проявят себя с плохой стороны? Они отлично ладят! Необычная история, правда?

– Пожалуй.

– Когда мы жили с отцом, были тяжелые времена, и мама теперь ничего не боится. А ты? Одна живешь?

– Да, старшая сестра три года назад вышла замуж за англичанина и уехала с ним в Англию. Отец ушел от матери, но она два года назад снова вышла замуж и живет в Сэтагая. Поэтому я живу одна.

– Здесь?

– Нет, в районе F.

– Недалеко от меня. Странно, что мы с тобой до сих пор не познакомились…

– Ив самом деле, – согласилась я.

– Хорошо, что ты узнала Отохико на улице.

– Если бы он был в толпе, я, наверное, его бы не узнала. Мы столкнулись лицом к лицу на безлюдном склоне. Эта судьба.

– Мы почему-то часто о тебе вспоминали, хотя видели всего один раз.

– Не потому ли, что я пристально вас разглядывала? – улыбнулась я.

– Когда я узнала о смерти Тода, то сразу же подумала о тебе, – сказала Саги.

Я кивнула:

– А я даже на его похороны не ходила. Просто не могла! Понимаешь?

– Понимаю. У тебя было потрясение.

– Я слышала, ты занимаешься этими самоубийствами, – спросила я.

– Как сказать? Сначала я сама хотела перевести книгу, но потом испугалась. Возможно, у меня от отца тоже склонность к самоубийству. Говорят, такое передается по наследству. К тому же все, кто переводил эту книгу, выбрали смерть. Сначала я решила, что только я, его дочь, сумею это сделать. Выясню, почему они это сделали, и сама возьмусь за перевод. Заинтересовалась в связи с этим психологией, стала ее изучать. Много чего хочу сделать, – сказала Саги.

– Я тоже хочу, чтобы эту книгу издали в Японии. Если нужен черновой перевод, сделаю! Когда был жив Сёдзи, я ему помогала и, как видишь, жива, – засмеялась я.

– Если бы нас кто-то услышал, решил бы, что мы говорим о яде или взрывчатке.

– Для нас эта книга именно такая, – сказала я, и Саги утвердительно кивнула.

Я вышла из ресторанчика в приподнятом настроении. Кажется, лето будет интересным. На мостовой, сохранившей тепло, я сказала:

– Давай еще как-нибудь пообедаем вместе!

– Давай, я еще о многом хочу с тобой поговорить. Кажется, лето будет интересным. – Саги, улыбнувшись, посмотрела на меня. Как телепатка, подумала я. Мы, словно закадычные подруги, помахали друг другу руками и разошлись.

Уже расставшись, я сообразила, что Саги почти не говорила о своем брате. «В таком возрасте не до него», – подумала я, и все-таки мне было жаль тех двоих, что на той вечеринке с улыбкой смотрели друг на друга.

*

Новые знакомства – это здорово. Лето только началось, а уже появилась Саги, такой близкий мне по духу человек, словно я знала ее уже давным-давно, да и живет она недалеко от меня. Особых планов на отпуск у меня не было, не было сейчас и близкого друга, так что все получилось просто замечательно.

Но к моему приятному волнению примешивалось что-то еще.

Звонок старшей сестры.

Саги, которая выглядит так, словно у нее есть какая-то тайна.

Отохико, который умолчал о происхождении девяносто восьмого рассказа и жил за границей с девушкой, одержимой писателем Такасэ.

Телефонный звонок на кафедре.

Я не сомневалась: что-то должно еще произойти. Если судить поверхностно, я встретила двух приятных людей, с которыми меня уже когда-то познакомили, и мы с ними проведем приятное лето. Но все было не так просто.

Словно детектив.

Что за всем этим скрывалось?

Я этого не знала, но почему-то передо мной всплывал девяносто восьмой рассказ. Интуитивно я чувствовала, что они как-то с этим рассказом связаны.

Связь отца с собственной дочерью. Шепот дочери как шум далекого моря, ее узкие ступни, блестящие на лунном свету, словно хвост русалки.

Это Саги?

Я этого не знала, и мне ничего не оставалось, как ждать. Столкнувшись с неизвестностью, зная только, что что-то обязательно должно произойти, я молилась о том, чтобы справиться с этой неизвестностью.

Впервые после смерти Сёдзи я думала о жизни таким образом.

*

Работая в одном университете, я и Саги стали часто бывать вместе. Приближались летние каникулы, у студентов начиналась пора экзаменов, и людей в университете стало заметно больше.

В тот день мы сидели вдвоем в университетской столовой.

– Тебе не приходило в голову, что именно в это время вспоминаешь, что здесь университет? – спросила Саги, попивая кофе.

– Да, экзамены хороши тогда, когда их сдаешь не ты, а кто-то другой.

Я пила апельсиновый сок.

– Ты любишь лето?

– Обожаю. Только и думаю о лете.

– Значит, любишь.

– А ты?

– Я люблю весну, но тебя понимаю. О твоей любви можно судить по выражению твоего лица.

– Лето – моя страсть. Жду не дождусь, когда оно придет.

Я улыбнулась и вдруг спросила:

– А чем занимается сейчас Отохико?

– Почему ты спрашиваешь? – сказала Саги.

– Что-то я с тех пор его не видела. Саги покачала головой.

– Не вылезает от женщины!

– От той, с которой путешествовал? – спросила я.

– Да. Я уже не знаю, что будет. Хуже, чем до поездки в Бостон, – сказала Саги.

– Она что, тяжелый человек?

– Жуткий. И его портит.

– Он потерял голову.

Я с грустью подумала: женщины – они такие. Разговаривать с Отохико было интересно.

– Но его любовные дела меня не касаются… В следующий раз расскажу подробней.

– Расскажи, если захочешь.

Мы вышли на улицу, и с каждым шагом меня охватывало все большее волнение. Слепящее солнце, сверкающий черный асфальт, густая зелень деревьев…

Я глубоко вздохнула.

– Не волнуйся, – Саги обратила ко мне улыбающееся лицо, похожее на большой подсолнух. На солнце оно было ослепительно красивым, и я прищурилась.

Наступает лето.

*

Я только и думала, что скоро в университете начнутся каникулы и у меня появится свободное время, но получалось так, что каждый день кто-нибудь просил меня поработать над черновым переводом. На этом можно немного заработать, но приходилось сдавать работу в срок.

Поэтому я почти ежедневно появлялась на кафедре и допоздна рылась в словарях.

Это случилось глубокой ночью. На улице, издавая ужасный шум, шел сильный дождь, дул ветер, и шагов на лестнице не было слышно.

Когда раздался стук в дверь, я обомлела от страха. Было три часа ночи. Я осторожно заглянула в дверной глазок, это был Отохико. Я открыла дверь.

– Ты почему так поздно? Признавался в любви? – сказала я.

– Именно, – сказал он. Он был сильно пьян и шатался. Капли воды с зонта, насквозь промокшие ботинки.

– Что-то случилось с твоей девушкой? – спросила я.

– Ничего особенного, – сказал он.

– Ты пьян?

– Да, поспорил и вусмерть напился. Не знаю, прав я или нет, вот и решил поговорить с предметом спора.

– Предмет спора – это я?

– Да, – кивнул он.

– А с кем спорил, с Саги?

– Нет.

– Но при чем здесь я? Мы ведь с тобой всего один раз и разговаривали.

– Трудно объяснить.

– А позвонить нельзя было? Или завтра прийти?

– Извини, – Отохико опустил голову. Мне тоже иногда случалось сильно напиваться, и поэтому я понимала, что дурных намерений у него нет. Просто ему необходимо было знать ответ. А в чем заключался вопрос?

– Хорошо, заходи, – сказала я.

– Нет, я лучше здесь, – сказал он.

– Здесь неудобно, давай заходи.

После моих слов Отохико медленно снял обувь.

– Извини, можно мне в туалет? Меня, кажется, тошнит. – Его лицо побледнело.

– Не надо ничего объяснять, иди скорее! – Я засуетилась и быстро отвела его в туалет. Его тут же вытошнило, потом послышался шум воды. Я подождала у двери, вскоре он вышел.

– Дай, пожалуйста, воды.

Его лицо еще сильнее побледнело, глаза налились кровью.

– Тебе совсем плохо! – Я налила в стакан воды и передала ему, он выпил ее большими глотками.

– Помнишь эту историю? – спросил он вдруг.

– Какую?

– О человеке, которого напоили? В пустыне. Как ему отблагодарить? Золотыми монетами?

Он бормотал что-то невразумительное.

– Я, кажется, поняла, что ты хочешь сказать. Еще выпьешь?

– Thank you.

– Садись на тахту, можешь прилечь, – я дала ему еще стакан воды. Он молча его осушил. Стало тихо, с улицы доносился шум дождя. Дождь шел все сильнее и сильнее.

– Извини, – сказал Отохико.

– Если ты пришел в себя, говори. О чем ты хотел меня спросить? – сказала я, усевшись на пол.

– Сейчас скажу. Подожди немного…

– Какая-то проблема?

– Да, и немалая. – Он закрыл глаза. Снова шум дождя, окно дребезжало и тряслось от ветра. Шум стоял такой, словно ливень будет продолжаться долго-долго – целую вечность.

– Не спи. Мне страшно.

Я растолкала Отохико.

– А я и не сплю. Все будет хорошо. Мы сделаем копию – для сохранности, – сказал он.

– О чем ты говоришь?

– О девяносто восьмом рассказе. О прощальном подарке Сарао Такасэ.

– Зачем? Мне страшно. Подожди! Не спи. Я налила еще стакан воды.

– Выпей и говори.

Отохико кивнул, но сделал только один глоток.

– Ты уже не хочешь вспоминать об этом парне?

– О каком парне? О Сёдзи?

– Ну да. Тяжело, наверное, вспоминать, и к произведениям отца интереса больше нет? Дело прошлое, да?… Мы и сейчас его помним, а ты, выходит, нет? Так или нет?

– Ты сказал «мы»?

– Я, Саги и…

– И твоя подруга? – подсказала я.

– Да. Для нас с тех пор время замерло. Пока ты занималась своими делами, мы запутывались в этом все сильнее.

– Может, ты и прав, но Саги, насколько мне известно, считает, что этим стоит заниматься. О твоей подруге я не знаю, но сама я об «N-P» не забываю. Я долго была связана с этой книгой и рада, что можно поговорить о ней, в том числе и с тобой. Это действительно так.

– Ты тоже, выходит, впуталась? И тебе не надоело, что мы всегда бродим рядом?

– Если не будете меня использовать, – сказала я.

– Нет, нет, клянусь тебе, – сказал Отохико.

– Тогда ладно.

– Для нас выхода нет, все безнадежно. Мы ждем толчка от тебя. Кажется, у тебя есть ключ к переменам.

– Вот как, – я плохо его понимала. – Рукописи что-то угрожает, и поэтому надо сделать копию?

– Нет, думаю, что нет. Просто подарок на память – на всякий случай.

– Понятно, – сказала я. – Слушай, ну почему все так получается? Сёдзи давно уже умер, твой отец – еще раньше. Что заставляет тебя до сих пор видеть в этом трагедию? – Я хотела еще добавить о ненужной мелодраме, но не стала.

– Со мной все в порядке. Это она, у нее магические способности, – сказал он.

Кажется, я поняла, о ком он говорит.

– Опять она, твоя подруга.

– Наверное, скоро ты с ней встретишься, – сказал Отохико. – Когда это случится, ты еще больше втянешься. Такой уж ты человек.

– А когда все это кончится? – спросила я.

– Когда мы повзрослеем, все кончится само собой.

Я засмеялась.

– Все в порядке! Не надо так серьезно переживать.

– Вернувшись из Бостона, я до сих пор чувствую усталость.

– Похоже на то.

Шум дождя меня беспокоил. Меня не покидало чувство, что меня вовлекают в какую-то странную психологическую игру. Вдали послышался звук грома. По стеклу бежали дождевые капли, от расплывшихся за окном фонарей исходило белое сияние. Этой ночью даже улыбка Саги была слишком далеко и не вызывала доверия.

– Любопытства у тебя куда больше, чем я предполагал.

– А ларчик просто открывался.

– Да, лучше не вмешиваться. Пусть все идет само собой.

– Если так думать, непременно станет легче.

Я плохо его понимала.

Молчание. Шум дождя. Ревущий ветер.

Я молча смотрела в окно и внимательно прислушивалась.

– Как хорошо в Японии! – сказал Отохико.

– Чего это вдруг?

Я думала, что он спит, и обернулась. Он смотрел на меня ясными и совершенно не сонными глазами.

– Сакура цветет.

«Надо же так напиться, чтобы говорить о сакуре летом», – подумала я и спросила:

– Почему ты о ней вспомнил?

Отохико смотрел в окно.

– Когда я впервые приехал в Японию, была дождливая весна, и мне это совсем не понравилось. Но однажды я увидел из такси цветущую сакуру и был потрясен. Дождь такой сильный, что из окна такси почти ничего не видно. Кроме того, деревья стояли за изгородью, так что я смотрел на цветы сквозь двойной фильтр. Но и эти тусклые облака розовых цветов помогли мне понять Японию.

– Хорошая история.

– Я до сих пор чувствую себя иностранцем. Но когда я жил в Бостоне, я видел сны о своем возвращении.

– Вот как.

Неприкаянная беззащитная душа. Мокрые каштанового цвета волосы. Похож на пса… а может, он принц? Он заставил меня вспомнить об общей тетради Сёдзи.

Отохико заснул и громко захрапел. Из-за храпа да еще звука дождя стало невероятно шумно. Потом весь этот шум почему-то меня успокоил, показался подвижным молчанием. Я накрыла Отохико одеялом.

Ночь уже почти прошла, когда мне нестерпимо захотелось спать. Я забралась в постель и заснула, но тут же в моей комнате появился Отохико.

– Извини, что так тебя побеспокоил.

– Ничего, – сонно ответила я. – Ничего страшного.

Я открыла глаза и увидела в тусклом утреннем свете улыбающееся лицо Отохико.

– Я вел себя как комедиант. Извини, пожалуй ста. Я пошел.

Словно во сне, я наблюдала за тем, как он удаляется от моей постели, низко опустив раскалывающуюся с перепоя голову. Хлопнула дверь, и я подумала – надо бы запереть ее на ключ, но мне так хотелось спать, что я не смогла подняться. «Странный человек», – подумала я и закрыла глаза.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации