Текст книги "Страсти Челси Кейн"

– Я не могу. Я пригласил гостей в Ньюпорт.

Тень разочарования скользнула по гладкому лицу Челси, но, быстро овладев собой, она спросила с неподдельным энтузиазмом:

– Правда? А кто же у тебя соберется?

– Весткотты, Чарли и Лил Дюшейн, Роденхайзеры.

– Наверное, это будет здорово! – воскликнула она искренне. – А как насчет середины сентября? К этому времени я планирую устроить прием для потенциальных заказчиков, а заодно приглашу друзей на новоселье. Это будет праздничный уик-энд. Тебе наверняка понравится, папа!

Джадд впервые услышал от нее о планируемом приеме. Возможно, она еще не успела поделиться с ним своей идеей, а может быть, придумала это на ходу, чтобы любой ценой заманить Кевина к себе в гости.

– Мне надо будет справиться в своем бизнес-календаре относительно планов на это время, – ответил Кевин.

Джадду захотелось схватить его за плечи и как следует тряхнуть. Неужели он не понимает, как страстно Челси хочется, чтобы он хоть ненадолго навестил ее?

И тут Кевин произнес фразу, которая совершенно сбила Джадда с толку.

– Ты выяснила там все, что тебя интересовало? Челси молча мотнула головой.

– А ведь я предупреждал тебя, что так и будет! Вспомни хорошенько!

– Но я еще не потеряла надежды! – ответила Челси. В голосе ее теперь звучало упрямство.

– Это просто глупая, бесцельная трата времени. Тебе там совершенно нечего делать!

Челси лишь вздохнула и опустила голову. Кевин кивнул в сторону Джадда.

– А он что об этом думает?

Челси с тревогой взглянула на Кевина, перевела взгляд на Джадда и, продолжая молчать, опустила глаза. Джадд насторожился. Он ждал пояснений от кого-нибудь из двоих.

– Он что же, ничего не знает? – предположил Кевин. Не выдержав, Джадд резко спросил:

– Позвольте, о чем это вы?!

– О том, что она родилась в Норвич Нотче, – с негодованием произнес Кевин. – И поэтому решила наведаться в ваш городок. Ей, видите ли, срочно понадобилось выяснить, кто ее настоящие родители. Она не хочет понять, что, раз они отказались от нее тогда, то теперь она им и вовсе не нужна. И что каждый день, проведенный ею там, – это плевок мне в душу!

Побледнев, Челси возразила:

– Ну зачем ты так, папа!

– А что, по-твоему, должен чувствовать человек, отдавший другому свое время, силы, заботу и любовь и обнаруживший, что всего этого, оказывается, недостаточно?!

– Но ты ведь просто не хочешь понять меня! – воскликнула она, всплеснув руками. – У меня есть родители – ты и мама. И я вовсе не желаю найти вам замену. Но мне хочется узнать, кем и от кого я рождена. Разве это так ужасно? Разве ты не можешь понять, что для меня это важно?

Кевин негодующе засопел, не находя слов для ответа.

– Ты говоришь, что боишься меня потерять, а сам все время отторгаешь меня от себя! Ты стараешься видеться со мной как можно реже!

– Потому что ты все свое время проводишь там.

– Я так хотела провести с тобой Четвертое июля!

– Тебе следовало сказать мне об этом заранее. Я не мог изменить свои планы.

– Если бы я так и сделала, ты все равно нашел бы предлог уклониться от встречи со мной.

Отец и дочь некоторое время молча, неприязненно смотрели друг на друга. Наконец Челси перевела взгляд на Джадда и сказала:

– Прости. Я не думала, что все так обернется.

– Надеюсь, – бесстрастно ответил он. Его ошеломило известие о том, что Челси родилась в Норвич Нотче. Но, узнав об этом, он обрел, наконец, недостающее звено в цепи своих рассуждений о причинах ее приезда туда. Впрочем, сейчас это мало радовало его. Ведь это стало известно ему лишь благодаря происшедшей в его присутствии перепалке между Челси и Кевином.

– Ты сердишься, – робко произнесла она некоторое время спустя. Ее била нервная дрожь. Обед с Кевином закончился ссорой и взаимными упреками, а Джадд всю дорогу домой упорно молчал, осмысливая услышанное. Челси казалось, что все, чего она опасалась, свершилось, и ей больше не на что надеяться.

Он повесил пиджак на стул и повернулся к ней.

– Как ты догадалась, черт побери?

– Ох, Джадд…

– И почему, скажи на милость, ты сама не рассказала мне обо всем?

– Но я не думала, что для тебя это так важно…

– Не думала, говоришь? – Он подбоченился и бросил на нее испепеляющий взгляд. – И ты говоришь это после того, как я не меньше миллиона раз спросил тебя, почему ты решила поселиться в нашем городе?!

– Я приехала туда из-за "Плам Гранит".

– Да ты никогда не узнала бы о "Плам Гранит", если бы не стала наводить справки о Норвич Нотче! Или я неправ?!

Челси не могла не признать его правоты. Да, Джадд был тысячу раз прав. Но он не хотел или же не мог понять мотивов ее поступков. Следовало попытаться найти для них оправдание. Она сказала, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно более спокойно:

– Я не думала, что это так важно, учитывая наши с тобой отношения. Ведь поиски моих настоящих родителей, моих корней – это область сугубо частной жизни.

– А то, что связывает нас с тобой, разве не относится целиком и полностью к той же самой области? Или это по-твоему – общественная жизнь?! – Он выпрямился и отошел в сторону, словно отдалясь от нее, мог яснее увидеть сложившуюся ситуацию и оценить ее. – Ночью ты бываешь счастлива в моих объятиях. Ты обнажена, ты охвачена страстью, ты так щедра и искренна в своей сексуальности. Но мне почему-то казалось, что в последнее время наши отношения перешагнули рубеж элементарного физического влечения, что мы стали близки также и духовно. Что мы с тобой не только любовники, но и друзья!

– Но ведь так оно и есть! – воскликнула Челси. Слова Джадда лишь усилили ее желание заставить его понять, как важны для нее сложившиеся между ними отношения во всех их аспектах. – Но ведь поначалу мы были только любовниками, – продолжала она. – И мы стали ими, ровным счетом ничего друг о друге не зная. Нас влекло друг к другу только физически! В какой-то момент все изменилось. Я не знаю точно, когда именно это произошло, но мы стали лучше понимать друг друга, находить удовольствие во взаимном общении. Одним словом, стали друзьями. И меня начало тяготить то, что ты не знал о моих самых серьезных проблемах. Но я все время откладывала разговор об этом. Я не представляла, как рассказать тебе обо всем, что меня тревожило…

– Да неужто? И это говоришь ты, самая болтливая из всех встреченных мною женщин! "Не знала, как рассказать"! Ничего себе!

– Но это же разные вещи, как ты не понимаешь! Одно дело – без умолку болтать о пустяках, и совсем другое – набраться смелости, чтобы рассказать о своих непростых сугубо личных проблемах! – Тряхнув головой, она взволнованно продолжала: – И ведь решиться на подобное означало сознаться в неискренности. Я не знала, как ты к этому отнесешься. Я очень боялась, что ты разозлишься на меня… Похоже, что мои опасения были не напрасны. Ты и в самом деле зол. И ты не хочешь меня понять!

– Я не зол, а обижен и раздосадован. Я-то думал, что ты мне доверяешь.

– Но я доверяю тебе, Джадд!

– Выходит, не вполне, раз ты столько времени утаивала от меня свои тревоги и заботы.

– Это не потому, что я тебе не верила, Джадд! – воскликнула Челси голосом, в котором звенели слезы. – Но все дело в том, что я боялась потерять тебя! Я не хотела, чтобы наши отношения изменились, а тем более – прекратились. И я чувствовала, что мои признания могут сказаться на них…

– С какой бы это стати тот факт, что ты родилась в Норвич Нотче, мог испортить наши отношения?! Неужели, узнав об этом, я стал бы испытывать меньшее желание при одном взгляде на тебя?

– Дело не только в этом, Джадд. – Она вздохнула и обхватила себя руками за плечи, словно черпая в этой беззащитной позе уверенность и силы, которых ей недоставало, чтобы закончить этот тяжелый разговор. – Я беременна, – произнесла она приглушенным голосом. – Это случилось в начале мая, в тот единственный раз, когда мы с Карлом были близки. К тому времени, когда я удостоверилась в этом и собиралась поставить его в известность, он решил жениться на Хейли. Она уже была беременна…

– Беременна?.. – эхом отозвался Джадд. – Ты беременна?! – Он взглянул на ее плоский живот.

– Но ведь я не могла предположить, что мы с тобой станем любовниками! И я никогда бы не подумала, что беременные женщины могут испытывать то, что я чувствовала в твоих объятиях!

Джадд скользнул растерянным взглядом по ее лицу.

– Ты беременна?!

Сердце Челси, подпрыгнув, остановилось где-то высоко, почти у самого ее горла. Ей стало трудно дышать. Язык не слушался ее, и она лишь молча кивнула.

– Выходит, ты и это от меня скрывала! – проговорил он недоверчиво. В голосе его, однако, чувствовалось нараставшее негодование. – Ты считала, что и это не столь уж важно для наших с тобой отношений? Или думала, что все как-нибудь образуется само собой?!

Последнюю фразу он произнес с таким сарказмом, что Челси, взглянув на случившееся его глазами, поняла, как бесконечно глупо и трусливо она себя вела.

– Я не ожидала, что наши отношения продлятся долго. И что они приобретут такой дружеский, доверительный характер. А потом я поняла, что сказать тебе обо всем следовало гораздо раньше, что время уже упущено. И поэтому, боясь потерять тебя, я все откладывала и откладывала этот разговор. Не знаю, на что я надеялась. Но я все время собиралась поговорить с тобой об этом. И… все время трусила…

Джадд, все еще не пришедший в себя от изумления, снова взглянул на ее узкую талию, на высокую, налитую грудь. Растопырив пальцы, он провел ими по волосам и сквозь зубы пробормотал:

– Черт…

– Это ничем тебе не грозит, Джадд! – горячо уверила его Челси. – Если кто-нибудь заподозрит, что это от тебя, и начнет говорить об этом, я поставлю болтунов на место!

Он подошел к окну и выглянул наружу. Челси, не осмеливаясь приблизиться к нему, заговорила громче:

– Карл ничего не знает. Я просто ума не приложу, как мне быть. Ведь открывшись ему, я могу посеять вражду между ним и Хейли. А она тоже беременна… Отцу я тоже ничего не рассказала. Он так хотел, чтобы мы с Карлом поженились! Я не хочу огорчать и разочаровывать его. Он мечтает о внуках, но ведь я не замужем… Кроме того, он непременно рассказал бы обо всем Карлу и его родителям. Это вызовет среди них легкую панику…

Она произносила первое, что приходило ей в голову, лишь бы только не молчать. Джадду наверняка безразлично отношение всех этих людей к тому, что с ней произошло. Он едва знал лишь некоторых из них. Их переживания ни в малой степени не касались его.

Челси была в отчаянии. Ей так хотелось, чтобы он понял и не осуждал ее!

Джадд продолжал стоять у окна спиной к ней. Челси казалось, что не только его затянувшееся молчание, но и сама поза, в которой он застыл, выражают негодование и полное пренебрежение к ее словам. Ей хотелось плакать, умолять его выслушать ее.

Она сделала еще одну, последнюю попытку вызвать его на разговор.

– Когда все это произошло, я решила, что лучше всего для меня будет уехать куда-нибудь, где меня никто не знает. Норвич Нотч словно ждал меня. Я с радостью ухватилась за возможность работать и жить в этом тихом городке, чтобы заодно попытаться выяснить правду о своем рождении. Я купила старый фермерский дом, скромную машину, оборудовала для себя офис. Я встретила тебя, и Донну, и Хантера. Мне хотелось родить своего ребенка, найти своих родителей или хоть что-то о них узнать, помочь "Плам Гранит" встать на ноги. Все это, согласись, звучит вполне реально и осуществимо. А потом я решила бы, что мне делать дальше, где жить и чем заниматься. – В голосе ее послышались нотки мольбы. – Я никогда и в мыслях не имела обманывать тебя. Но мне так хотелось, чтобы ты бывал у меня! Наверное, я поступила неправильно, но я ни в чем не раскаиваюсь. Мне жаль только, что ты так расстроен случившимся. Прости меня! Но я нисколько не сожалею о времени, проведенном с тобой. Это было так замечательно…

Она замолчала, боясь, что голос ее дрогнет. Ей не хотелось еще больше раздражать его своими слезами. Вздохнув, она вышла из гостиной, где ночевал Джадд.

Весь обратный путь до Норвич Нотча Джадд вел машину молча. Он высадил Челси у Болдербрука и, не попрощавшись, поехал к себе домой. Во всяком случае Челси решила, что он направился именно туда. Хотя, кто знает… Ни в эту, ни в следующую ночь он не пришел к ней. Днем в своем офисе Челси также понапрасну ждала его прихода. Затем наступил унылый, тоскливый уик-энд. В понедельник поутру сердце Челси преисполнилось сожаления о том, что судьба свела ее с Джаддом Стриттером.

ГЛАВА XV

Челси сразу узнала его шаги. Она слишком часто слышала их в коридоре, на лестнице и в спальное своего дома, чтобы на сей раз ошибиться. Да, Джадд неторопливо поднимался к ней в мансарду! Держи себя в руках, приказала она себе. Но справиться с нарастающим волнением оказалось выше ее сил.

– Угу, – сказала она в телефонную трубку. – Совершенно верно! Это белый гранит высшего качества, и мы гарантируем вам своевременную поставку любого заказанного объема продукции.

Над перилами лестницы появилась сначала темноволосая голова Джадда, затем его широкие плечи, торс, ноги, и наконец он ступил на пол мансарды.

– Почему бы вам не приехать, чтобы ознакомиться с нашим производством? В субботу пятнадцатого сентября мы устраиваем прием для потенциальных покупателей, но работы в шахтах ведутся шесть дней в неделю, и вы можете посетить любую из них в любой день, когда вам будет удобно. – Она подняла указательный палец, приветствуя Джадда, и взглядом проследила за тем, как он, повернувшись, отошел к дальнему окну. – Если вы хотите подробнее ознакомиться со спецификацией гранита, с вами свяжется один из наших инженеров. Будьте любезны, продиктуйте мне ваш номер телефона. – Она взяла ручку и занесла на листок бумаги цифры, продиктованные ее собеседником. Написав сверху слово «Джадд», она дважды подчеркнула его. – Алекс Лаппин – великолепный подрядчик. Я рада, что он рекомендовал вам нашу компанию. – Джадд засунул руки в задние карманы своих джинсов, и Челси не могла догадаться, что означал этот его жест – нетерпение, досаду, равнодушие? – Спасибо, что позвонили. – Ее ладони вспотели от волнения. – Надеюсь! До свидания!

Повесив трубку, Челси выпрямилась на стуле и положила руки на колени. Джадд продолжал смотреть в окно.

– Мне звонил сейчас Филип Бэнди, – произнесла она, стараясь, чтобы голос ее звучал как можно более деловито. – Он архитектор, работает в Хартфорде. Он возглавляет проект строительства первого из целой серии зданий мегабанка. Несколько прогоревших банков решили объединиться. Он хотел бы заказать у нас белый гранит из карьера Хаскинс Пик. Он будет звонить тебе.

Джадд опустил голову. Челси не представляла себе, что это могло означать.

Она считала, что обязана дать ему понять, что вовсе не сердится на него и его нежелание продолжать их связь ни в коем случае не должно отразиться на их деловых отношениях.

Вздохнув, она беззаботно добавила:

– Компания Роскинса также недавно обратилась ко мне. Они запрашивали цены на некоторые сорта гранита. Собираются обновить гостиничный комплекс курорта на мысе Элизабет.

– Кому нужен этот курорт на мысе Элизабет? Кто туда поедет? – спросил Джадд равнодушным и совершенно чужим голосом, словно давая Челси понять раз и навсегда, что о близости между ними больше не может быть и речи.

Челси знала, что заслужила это, и несколько дней кряду готовила себя к подобной развязке, но теперь, когда воочию убедилась в необратимости происшедшего, сердце ее болезненно сжалось, руки опустились и к горлу подкатил комок.

Ей стоило немалого труда сохранить невозмутимый, жизнерадостный тон.

– Люди хотят путешествовать, но теперь многие предпочитают не уезжать далеко от дома. Там очень тихое, уютное местечко, отличные условия, скромные цены. Я уверена, что Роскинс не прогадает.

– А кто этот Алекс Лаппин?

– Мой знакомый. Я работала у него после окончания колледжа. Потом он рекомендовал меня управляющему архитектурной фирмы. Я сперва работала там чертежницей, а затем поступила в школу дизайна.

Ей очень хотелось услышать от него хотя бы несколько слов, по которым она смогла бы судить о его настроении, о его мыслях и планах.

– Как ты думаешь, – спросила она, не в силах вынести затянувшегося молчания, – удачна ли моя идея насчет большого приема?

Помолчав, он пожал плечами.

– Не знаю. Ничего подобного у нас никогда прежде не бывало.

– Но все же, как ты считаешь, принесет ли это хоть какую-нибудь пользу компании?

Джадд ответил не сразу.

– Это будет зависеть от того, кто откликнется на приглашение.

Челси снова вздохнула. Не в силах долее сдерживаться, она воскликнула:

– О Господи! Мы разговариваем в типичной для Норвич Нотча манере! Знаешь, я начинаю понимать, почему здесь все так привержены традициям. Ведь чтобы высказать мало-мальски новую мысль, местным жителям придется затратить на поиск нужных слов столько умственных усилий, что сама мысль тем временем ускользнет и позабудется! – Она тряхнула головой и добавила гораздо мягче: – Поговори со мной, Джадд!

Он издал какой-то неопределенный звук, и Челси было приняла его за возглас негодования, но вслед за этим Джадд растерянно пробормотал:

– Как я мог этого не заметить? У тебя такая большая грудь! И талия, если внимательно приглядеться, заметно располнела!

– У очень многих женщин полная грудь и широкая талия! – возразила Челси. – И ты ведь не знал, как я выглядела прежде. Тебе не с чем было сравнивать.

– Нет! – ответил на это Джадд. – Я Должен был заметить!

– Никто пока что ничего не подозревает…

– Но я был ближе к тебе, чем кто бы то ни было другой!

– Тебе просто в голову не могло прийти, что я беременна!

– Я должен был обратить внимание на то, что у тебя нет месячных!

– Но ведь мы с тобой проводили вместе не все ночи подряд. К тому же не так давно я на целых три дня уезжала в Балтимор.

Джадд наконец повернулся к ней лицом. Его стройная, мужественная фигура отчетливо вырисовывалась на светлом фоне окна. Он пристально взглянул в глаза Челси и спросил:

– Ты действительно собиралась сказать мне, что ждешь ребенка от Карла?

– Ну разумеется! У меня язык не поворачивался сказать тебе о своей беременности, я все откладывала этот разговор… Но скрывать, что я зачала от Карла, мне и в голову не приходило. Я не стыжусь того, что у нас с ним было. Мы и вправду подумывали о совместной жизни. Его и мои родители столько лет мечтали о том, что мы поженимся! Нам показалось вполне естественным и нормальным наконец познать друг друга. Но из этого, к сожалению, ничего не вышло. И теперь он, по-моему, вполне счастливо живет со своей Хейли…

Джадд нахмурился и мрачно проговорил:

– Ты ведь могла попытаться убедить меня, что это мой ребенок.

– Нет, что ты! При всем желании мне это не удалось бы. Мой живот вырос бы слишком быстро. Я должна родить в начале февраля. Сопоставив все даты, ты разоблачил бы мой обман.

– Но младенцы зачастую появляются на свет раньше срока.

Челси в ответ на это сморщилась, словно от боли, и тряхнула головой. Помолчав, она сказала.

– Я никогда и ни за что не опустилась бы до подобного обмана! У меня нет ни малейшей необходимости искать отца для моего будущего ребенка. Мне не нужен муж! У меня хватит времени, сил и средств, чтобы самой воспитать свое дитя! – Взгляд ее стал задумчивым, губы тронула легкая улыбка. Склонив голову набок, она мягко произнесла: – Для меня это было таким замечательным подарком! Все эти годы я ни разу всерьез не задумывалась о семье, о детях… Но когда доктор сказал, что я беременна, идея обрести близкое, родное существо, которое будет принадлежать только мне, захватила меня целиком. Я нисколько не боюсь тех проблем, сложностей и даже страданий, которые неизбежны, если решаешься быть матерью. И я так счастлива! Я с таким нетерпением жду того дня, когда мой ребенок появится на свет!

– И ты считаешь, что имеешь полное право вести себя подобным образом? – побледнев от гнева, воскликнул Джадд, подходя к ней вплотную. – Ты приехала сюда и всех обманула! Ты решила пустить нам пыль в глаза! Почему ты думаешь, что тебе необходимо скрывать, кто ты есть на самом деле? И то, в каком положении ты находишься? Ты считаешь себя умнее всех нас? Или думаешь, что ты на голову выше всех остальных? И надеешься, что все сойдет тебе с рук?!

Она выдержала его исполненный негодования взгляд.

– Нет. Я вовсе не считаю себя виноватой в том, что хочу узнать правду о своем рождении. Но мне просто не за что зацепиться. И я не нахожу нужным оповещать всех и каждого о своих личных проблемах.

– Почему бы тебе не начать расспросы?

– Кого и о чем мне спрашивать? Все это время я пребываю в полной растерянности. Поверь, мне очень, очень нелегко. И я не заслужила твоих упреков!

– Надо проанализировать то, что известно тебе самой, и решить, как действовать дальше.

– Я знаю совсем немного. Я родилась здесь тридцать семь лет тому назад, и меня удочерили сразу же после рождения. Я знаю, как тяжело для матери лишиться своего ребенка! – она невольно прижала руку к нижней части живота. – Плод, который зреет во мне, еще даже не начал шевелиться, но я так дорожу им! И если бы я знала, что, выносив и родив свое дитя, должна буду отдать его чужим людям, это убило бы меня! – Глаза ее наполнились слезами. – Люди не отказываются от своих детей по доброй воле. Их вынуждают к этому обстоятельства, и это всегда сопряжено со страданиями!

– Откуда тебе это известно? – резко спросил он.

– Я прочитала массу литературы по этому вопросу, – ответила Челси, чувствуя, что вместе с этими словами к ней возвращается былая уверенность в себе. Никто не смог бы, подобно старому Оливеру, упрекнуть ее в том, что она не выполнила своего домашнего задания. Или выполнила его недобросовестно, спустя рукава. – Но мне неизвестно, какая причина побудила мою родную мать отказаться от меня и что она в связи с этим пережила. И я не знаю, была ли она молодой или уже в годах, замужней или одинокой, богатой или бедной. Не знаю, скрывала ли она свою беременность в одной из убогих хижин Картер Корнера, чтобы, родив меня, тайком подбросить к чьей-нибудь двери, или о ее позоре судачил весь город, сделавший ее парией, как мать Хантера… А может быть, она принадлежала к семейству Фарров, Джемисонов или Пламов, и родные, узнав о ее грехопадении, отправили ее на весь период беременности в какое-нибудь загородное владение, чтобы спасти себя от позора, а меня позаботились пристроить в хорошую, состоятельную семью…

Едва переведя дыхание, она смело взглянула ему в глаза и окрепшим голосом добавила:

– И я считаю, что с твоей стороны несправедливо упрекать меня в скрытности и неискренности. Люди делятся своими личными, интимными проблемами только с тем, кому они доверяют. А жители Норвич Нотча не очень-то располагают к доверию. Я так надеялась встретить в этом замкнутом, патриархальном мирке тепло и понимание, столь свойственные давно прошедшим временам, в которых, судя по внешним признакам, навеки застыл этот городок. Но надежды обманули меня. Все документы, которые могли бы пролить свет на тайну моего рождения, уничтожены. Об этом позаботился мой отец. Тот, кого я привыкла считать отцом, – Кевин Кейн. Местный адвокат, который официально оформлял мое удочерение, давно умер, а повитухе, принимавшей роды у моей матери, хорошо заплатили за молчание. Вот и выходит, что я знаю лишь, что родилась в Норвич Нотче. Единственный предмет, который, если можно так выразиться, достался мне в наследство от моих настоящих родителей, – это серебряный ключик, который кто-то прислал Эбби через несколько лет после моего появления на свет. Никакого письма к нему не приложили. И никаких дальнейших попыток вступить в контакт с Кейнами сделано не было. Что ты можешь на это сказать? Что ты посоветуешь мне сделать? Повесить ключ на шею и ждать, что кто-нибудь заговорит со мной о нем, расскажет, откуда он взялся?

– При том, как ты себя ведешь, – ледяным голосом ответил Джадд, – увешайся ты хоть с ног до головы драгоценностями из британской королевской сокровищницы – все сделают вид, что ничего не замечают. Но вот что они уж точно не смогут не заметить, так это твой живот. Не за горами то время, когда ты уже не сможешь скрывать свою беременность. А ты представляешь себе, что значит быть незамужней матерью в Норвич Нотче? Одно дело – жительницы Корнера. Все уже привыкли к тому, что тамошние девчонки ведут себя вольно, ну и, разумеется, время от времени производят на свет внебрачных детей. Но чтобы подобное произошло с женщиной из общества?! Нет, это просто невозможно!

Челси медленно встала со стула и выпрямилась во весь рост. Если Джадд не желает понять ее, значит он ничем не лучше остальных. Она готова была в одиночку бороться за свое достоинство, за право поступать, как считает нужным, со всеми жителями Норвич Нотча.

– А что они могут со мной сделать? Побьют меня камнями? Привяжут к позорному столбу, который специально для этой цели установят на городской площади? И повесят мне на шею табличку с надписью «Падшая»? Какое счастье, что времена подобных экзекуций миновали! Я ни минуты не сомневаюсь, что жители вашего городка способны были бы осуществить все это. И вот еще что. Когда я родилась здесь, я была просто никем. И меня увезли отсюда прочь. Теперь, вернувшись в Норвич Нотч, я безусловно представляю собой кое-что. И жителям города не так-то просто отмахнуться от меня. Они нуждаются во мне гораздо больше, чем я в них. Судьба Норвич Нотча в огромной степени зависит от "Плам Гранит". А будущее "Плам Гранит" находится не только в руках семьи Пламов, но и в моих тоже. Если меня станут третировать в связи с моей беременностью, я просто уеду отсюда. И пусть гранитная компания решает свои проблемы без моей помощи. И ты прекрасно знаешь, что ей это не удастся!

– Ты и вправду готова лишиться денег, вложенных в модернизацию "Плам Гранит"? – усмехнулся Джадд. – Так я тебе и поверил!

– Выходит, ты совершенно не знаешь меня, – задумчиво произнесла она. Челси была скорее разочарована, чем удивлена своим открытием. Их близость исчерпывалась в основном интимными отношениями, и они почти никогда не поверяли друг другу свои мечты, надежды, взгляды на жизнь. – Деньги никогда не являлись для меня главным в жизни, в работе. Иначе я не просиживала бы часами за чертежным столом, а занималась бы одним лишь бизнесом. Но мне доставляет удовольствие создавать проекты зданий, придумывать что-то новое, свое, использовать чужие находки и по-разному комбинировать то и другое. И даже когда я инвестирую во что-либо свои деньги, мною движет азарт, а не корысть. Меня привлекает в этом возможность что-то предпринимать, влиять на ход событий, противостоять чьим-то интересам, а чьи-то поддерживать. Мой азарт сводится лишь к участию в игре, а результат ее, поверь, я считаю делом второстепенным. Ты можешь считать меня слишком самоуверенной или слишком беззаботной, ты можешь не верить мне. Но если я и вправду брошу "Плам Гранит" на произвол судьбы, большого ущерба мне это не нанесет. Чего, согласись, никак нельзя сказать о жителях вашего городка.

– Но они ведь не просили тебя вкладывать деньги в гранитную компанию!

– Нет, не просили. Но не сделай я этого, компания вместе со всеми, кто на нее работает, тихо и плавно пошла бы ко дну. Она ведь уже начинала тонуть. И тебе это известно лучше, чем кому-либо другому. Это я удержала ее на плаву.

– Ты считаешь себя ангелом-избавителем местного уровня? Так, что ли?

– Нет. У меня просто-напросто есть деньги. И, устраивает это тебя или нет, но они дают мне немалую власть. – Вздохнув, она прошептала: – О, как я ненавижу это слово! – Но через секунду продолжала столь же решительно и резко: – И я могу позволить себе делать то, на что другие никогда не осмелились бы. Оливер, Эмери и Джордж каждое утро встречаются в парикмахерской и остаются там, сколько им заблагорассудится. Никто не смеет появиться там, пока они не соизволят уйти. И никому даже в голову не приходит возмутиться. Хантер Лав совершенно безнаказанно носится на своем ревущем «кавасаки», когда ему заблагорассудится, в том числе глубокой ночью. И ему это сходит с рук. Одна из дочерей Джемисонов ежегодно избирается Мисс Норвич Нотч, и все принимают это как должное, хотя ни для кого не секрет, что в городе есть гораздо белее красивые и изящные девушки. Итак, Челси Кейн беременна. Это ее частное дело. И пусть тот, кто захочет попрекнуть ее этим, заранее взвесит все возможные последствия!

– И ты готова объявить об этом во всеуслышание? – мрачно спросил Джадд.

Она гордо подняла голову и невозмутимо ответила:

– Да, если возникнет такая необходимость.

– Все будут просто в восторге от этого известия!

– Я здесь вовсе не затем, чтобы вызвать восторг в сердцах местных жителей. Я хочу помочь гранитной компании увеличить сбыт продукции и расширить клиентуру, я надеюсь узнать, кто дал мне жизнь, и родить своего ребенка. Вот и все, что удерживает меня в Норвич Нотче.

– Ты не можешь купить любовь и внимание к себе.

– А разве я хоть что-нибудь сказала о любви?

– Нет, но именно ее тебе здесь недостает. Ты сама жаловалась на это. Ты хочешь занять видное место в этом городе, завоевать симпатии его жителей, а потом объявить, что никто из них и мизинца твоего не стоит. И все потому лишь, что какая-то безвестная женщина осмелилась когда-то отказаться от своих прав на тебя.

– Ты ошибаешься, Джадд! – воскликнула она.

Но он, невесело усмехнувшись, повернулся и исчез в лестничном проеме, оставив Челси в негодовании и растерянности. Она понимала, что Джадд зол на нее и до сих пор не может простить ей ее скрытность. Иначе он не стал бы так резко говорить с ней. Но в глубине души она вынуждена была признать, что в словах его содержалась немалая доля правды.

От взгляда Донны не укрылось, что с Челси творится что-то неладное. Уже неделю та ходила, точно в воду опущенная. В те дни, когда они не виделись друг с другом на аэробике, Челси забегала в магазин, чтобы поздороваться с Донной и перекинуться с ней парой слов. При этом она обычно покупала какой-нибудь пустяк – бутылку минеральной воды, шоколадку, заколку для волос. Но покупки эти служили лишь предлогом для встреч с Донной, которая всегда оживлялась при виде Челси, все более дорожа дружбой с ней.

Но дружба предполагает неравнодушное отношение друг к другу, поддержку и взаимопомощь. И Донна готова была оказать Челси помощь, в которой та без сомнения нуждалась.

Она догадалась, что в Балтиморе с Челси произошла какая-то неприятность. Она переменилась именно после возвращения оттуда. Донна была уверена, что догадка ее верна. Навряд ли Челси выглядела бы такой печальной и опустошенной от беспокойства по поводу предстоящего приема. К концу недели она набралась духу спросить обо всем саму Челси.