Текст книги "Когда наступит никогда"

Семнадцать

Чего он хотел?

Хотел узнать, что жена Стивена Ладлоу делает в Свитвотере.

Сначала он сомневался, что это она. В основном из-за прически. Теперь она носила короткую стрижку с заправленными за уши волосами и темной прядью, ниспадающей на лоб. Ей шло. Как и тонкая блузка со свободной хлопковой юбкой. Кристин выглядела моложе, менее скованно, во всяком случае, пока не раскрыла рот.

Теперь она мрачно глядела на него, сложив руки на груди. Классическая враждебная поза. Но как можно ее винить? Сцена на университетском ужине вышла отвратительная из-за нескольких порций «Джеймсона», заказанных для него Симоной в баре. Она надеялась, это поможет ему расслабиться. Боже, как же она ошибалась.

Но виски не оправдание. Умный человек не стал бы связываться. Умный человек бы ушел. Но случилось иначе. Он не смог смолчать и в итоге нос к носу столкнулся с Кристин Ладлоу. Иногда он ее вспоминал – как она бросилась в тот вечер на защиту мужа, про жар в ее голосе, кинжалы в ее взгляде. Было неприятно, но, принимая заслуженную выволочку, Уэйд невольно задумался, сделала бы Симона для него то же самое, если бы они поменялись ролями. И через три года он получил ответ на этот вопрос. Нет.

Теперь судьба свела их вновь. Кристин продолжала угрюмо смотреть на Уэйда, дожидаясь ответа, хотя он даже вспомнить не мог, каков был вопрос.

– Слушай, если это насчет воссоединения, я…

– Как ты меня нашел?

Он уставился на нее с изумлением.

– Как я… Что?

– Можешь не прикидываться. Я знаю, где ты работаешь. Почему вы все просто не можете оставить меня в покое?

– Я не… Кто вы все?

Она подняла подбородок, и вернулись знакомые кинжалы.

– Если ты надеешься на разговор, то его не будет. Никаких эксклюзивов.

– Эксклюзивов? Кристин, я не представляю, о чем ты.

– Правда? Значит, ты приехал сюда в отпуск? Ведь Свитвотер – Мекка для журналистов с Пулитцеровской премией.

– Я получил не Пулитцеровскую премию, а премию Херста, и это было много лет назад – вернее, миллион лет. А касательно твоего вопроса, я тут живу, уже почти год. И могу спросить то же самое у тебя, поскольку никак не могу представить Стивена в таком месте, как Свитвотер.

– Это какая-то игра?

Уэйд тяжело выдохнул, устав от происходящего.

– Так, я явно что-то пропустил. Зачем мне играть в игру?

– Ты правда думаешь, я поверю, что ты пришел ко мне в магазин и именно сегодня по чистой случайности?

– Вообще-то, так и есть. Стоп, это твой магазин?

Она бросила негодующий взгляд.

– Да об этом болтал весь город. Ты живешь в пещере или как?

– Вроде того. Я не выбирался из дома, вносил правки в свою книгу. А что?

Пламя в ее глазах сразу угасло.

– Стивен умер.

Уэйд не сразу осознал ее слова, подумав, что ослышался.

– Господи, Кристин. Прости. Он что… Болел?

– Его машина упала с моста прямо перед Днем благодарения. Об этом говорили во всех новостях.

Он на мгновение замер, запустив руку в волосы.

– Боже. Неудивительно, что ты восприняла меня в штыки. Но я не лгал. Я правда был отрезан от мира. И мне очень жаль. У нас со Стивеном возникали разногласия, но вреда я ему никогда не желал. А ты… Господи, даже не знаю, что сказать. Ты… Как ты вообще?

– Я… Справляюсь.

– Значит, ты приехала сюда за этим? Начать все сначала?

– Да, пытаюсь.

– Наверное, было нелегко.

– Да. И только что стало еще сложнее.

В ее взгляде снова появилась враждебность. Неужели дело правда в конфликте четырехлетней давности?

– Слушай, я не хотел бередить неприятные воспоминания. Я знаю, каково это – восстанавливать жизнь с нуля. Но, прости за любопытство, почему именно здесь? Не пойми меня неправильно: у меня со Свитвотером долгая история, но для людей вроде тебя это лишь точка на карте.

– Не очень понимаю, – холодно сказала Кристин, – что значит «для людей вроде меня».

«Черт подери». Казалось, любое его слово действует ей на нервы.

– По-моему, здешняя жизнь может показаться недостаточно насыщенной по сравнению с привычной тебе.

Она бросила на него ледяной взгляд.

– Ты понятия не имеешь, к чему я привыкла. И Свитвотер не просто точка на карте. Мы со Стивеном провели здесь несколько дней в медовый месяц. Он рассказывал, что вы с ним приезжали сюда рыбачить.

– Да. Давным-давно. У моего дедушки был домик на озере Силвер Лейк. Теперь он достался мне. Наверное, мы все стремимся к своему прошлому. Ностальгия – весьма сильный мотиватор.

Она расправила плечи, глядя Уэйду прямо в глаза.

– Я приехала сюда не из-за ностальгии. А по необходимости.

– Слишком много воспоминаний?

– Слишком много журналистов. Они собрались возле моего забора, поджидая, когда я выйду за порог. В итоге мне посреди ночи пришлось бежать из собственного дома.

– И ты приехала сюда. Думаю, могу понять. Место, где вы проводили время со Стивеном.

– О, звучит неплохо, – сухо отозвалась она. – Вдова с разбитым сердцем возвращается в тихую гавань, где когда-то проводила медовый месяц. Затронет сердца читателей и сойдет за трогательную историю, хотя на самом деле никого не касается. В любом случае, уверена, история получится прекрасная. Может, тебе даже дадут очередную премию.

– Я больше не журналист.

Она моргнула.

– Ты ожидаешь, что я тебе поверю?

Уэйд почувствовал, как на виске оживает вена.

– Вообще-то, да. И обличать во лжи едва знакомого человека невежливо.

Кристин пожала плечами со смесью враждебности и скептицизма.

– Прости, но у меня был определенный опыт общения с такими, как ты.

– И с какими же?

– С паразитами, которые ради куша готовы переступить через кого или что угодно. Но ничего личного. Я отношусь так ко всем журналистам.

Ее слова задели сильнее, чем он хотел признавать; возможно, потому что их было сложно опровергнуть. Да, он ушел из «Уик ин ревью». Но нельзя сказать, что он не совершал поступков вопреки совести. Впрочем, он не собирался показывать Кристин, что она попала в точку.

– Для начала, – ответил он, не скрывая раздражения, – слово «куш» вышло из моды с Перри Уайтом и «Дэйли плэнет», так что, если ты планируешь меня обличать, выбирай выражения поактуальнее. Неужели невозможно поверить, что некоторые из нас пришли в журналистику из светлых побуждений?

– О да, расскажи мне о журналистской честности. Уверена, парень, который подкрался к окну моей спальни и сфотографировал меня в нижнем белье, сделал это из самых лучших побуждений.

Уэйд почувствовал, как закипает кровь. Кристин имела полное право злиться – но не на него.

– Такие парни – не журналисты, а стервятники. Буду благодарен, если ты не станешь меня к ним причислять. Я могу показать…

Но она подняла руку прежде, чем он успел закончить.

– Я не собираюсь слушать про твои награды или читать избранные цитаты из портфолио. Уверена, именно это вы все говорите себе в первый день обу-чения журналистике – будто пришли ради правды, справедливости и Америки. Но я знаю, каково это – оказаться с другой стороны объектива, когда тебя преследует стая шакалов, готовых снести все на своем пути, лишь бы урвать возможность сунуть тебе в лицо фотографию полуголой любовницы твоего мужа перед объективами камер, так что… Избавь меня от негодования.

Уэйд попытался прогнать образы, возникшие в голове, или хотя бы как-то систематизировать их. Было сложно сосредоточиться на чем-то конкретном: непростительном – и нелегальном – вторжении в ее личное пространство или упоминании о полуголой любовнице. В любом случае его переполняли гнев и отвращение из-за перенесенного ею унижения от медиа – и собственного мужа. Уэйд не сомневался, что в толпе возле ее дома присутствовал представитель «Уик ин ревью». Кто-нибудь вроде Симоны.

– Мне жаль, что тебе пришлось это пережить, – тихо сказал он. – На самом деле мне жаль всех, кому приходится переживать подобные вещи, и именно поэтому я покинул «Ревью» – и Нью-Йорк. Стало невыносимо там оставаться.

Кристин прищурилась.

– Прямо так взял и ушел?

– Прямо так. У меня ни телевизора, ни интернета, поэтому я не знал о гибели Стивена, не знал о любовнице, не знал ни о чем. Честное слово, Кристин.

– Пожалуйста, не называй меня так. – Внезапно ее голос прозвучал устало. И выглядела она так же. – Здесь я Кристи-Линн Паркер, хотя, думаю, теперь уже нет разницы.

– Ты сменила имя?

– Это моя девичья фамилия. Я пыталась скрыться из поля зрения, и вполне успешно, пока не появился ты.

– Я никак не мог этого знать.

– Ты не лгал, – наконец заключила она. – Ты правда не знал.

– Правда. Фотография женщины – все так и было?

– Да.

– Ты знала? В смысле – до гибели Стивена?

– Нет.

У него в голове роился десяток вопросов, но он смолчал. Чутье, тонко настроенное после бог знает скольких интервью, подсказывало держать рот на замке и ждать. Это было непросто, но потом Кристин опустилась на один из стульев.

– Они вытащили ее из машины, – тихо сказала она. – Голую выше талии. И спросили, могу ли я опознать тело.

«Черт подери».

И все же Уэйд был не настолько уж шокирован. Возможно, потому что Стивен перестал шокировать его уже много лет назад. Но его вдова – совсем другая история. Предательство мужа явно ее подкосило, возможно, даже сильнее, чем она осознавала, и Уэйду сразу захотелось взять ее за руку.

– Может, все иначе, чем кажется? – спросил он. – И у Стивена с этой женщиной… ничего не было?

– Нет. Я не знаю, кто она такая, но нашла ее фото в кабинете у Стивена и непонятные банковские переводы – каждый месяц, как по расписанию. Больше ничего раскопать пока не удалось, но я догадываюсь, что найду. Полиция даже не знает, кто она такая. Во всяком случае, не знали, когда неделю спустя опубликовали фотографии из морга.

– Утечка?

Кристин кивнула.

– Первая страница «Стар экзаминер».

Уэйд ненадолго закрыл глаза, жалея о собственных знаниях. Он слишком хорошо представлял празднование, неизбежное бахвальство и поздравления при таких заслугах. То же самое с фотографиями. Он видел, как Симона купалась в лучах славы из-за особенно сочных подробностей, и никто никогда не думал о людях на другом конце истории. Тогда его тошнило от подобных вещей, как и сейчас.

– Знаменитость. Трагедия. И загадочная полуголая женщина, – подытожил он. – Это объясняет толпу журналистов, но не попадание снимков из морга в желтую прессу.

– У Стивена был друг в полиции, детектив по фамилии Коннелли. Он обещал сохранить все в тайне. Но кто-то решил иначе.

– Кто?

Кристи-Линн пожала плечами:

– Они ищут. Или так говорят. Если честно, я давно им не звонила. Они не горят желанием со мной общаться.

– Неудивительно. Это кто-то из своих, возможно, из медицинских экспертов. Они не хотят, чтобы публика узнала.

Она вздохнула и покачала головой:

– Уже неважно.

– Разве?

– Стивен мертв. Как и его жена, насколько я могу судить. Теперь я Кристи-Линн.

– А я только что тебя раскрыл. И мне очень жаль. Не ожидал тебя здесь увидеть. Кто бы мог подумать?

– Да. Сегодня мой счастливый день. – Кристин горько улыбнулась, оттолкнулась от стула и встала. – Я понимала: рано или поздно меня узнают. Но надеялась, это будет не журналист.

– Я и не журналист.

– Ты так говоришь.

– Правда, – заверил он, подняв три пальца в скаутском приветствии. – Слово чести.

Она бросила на него угрюмый взгляд, не обращая внимания на попытку разрядить обстановку.

– Посмотрим. А теперь уходи. Мы скоро закрываемся, и мне нужно объяснить нашу встречу.

Уэйд встал, все еще пытаясь уловить эмоции, которые Кристин скрывала. Страх. Гнев. Это легко. Но было что-то еще, что Уэйд не мог обозначить, но явно чувствовал.

– Было приятно снова увидеться, – сказал он, протягивая руку. Когда Кристи-Линн не отреагировала, он убрал ее обратно в карман. – М-да. Видимо, не очень.

Уэйд развернулся и направился к двери, оставив на столе «Фатальную франшизу». Конечно, когда-нибудь он прочтет этот роман. Как читал все произведения Стивена Ладлоу. Не потому что они были прекрасны. Или даже хороши. Не были. Уэйд читал их, пытаясь разгадать загадку их популярности.

Восемнадцать

Задержав дыхание, Кристи-Линн проследила, как он уходит, и расслабилась, лишь когда он залез в пыльный черный джип и уехал. Пришло время закрытия, и магазин опустел. Эйлин и Тамара стояли и шептались о чем-то возле прилавка. Поймав взгляд Кристи-Линн, Тамара сделала шаг назад. Эйлин снова занялась кассой, распаковала стопку десятицентовых монет и бросила в ящик.

Наконец Тамара заговорила:

– Босс, ты в порядке?

– Да, – тихо ответила Кристи-Линн. – Обещаю, со временем я все объясню, но не сейчас.

– Почему бы тебе не передохнуть? – предложила Эйлин, протягивая ей принесенный Мисси контейнер. – Съешь салат.

– Или я могу приготовить тебе чай с молоком, – предложила Тамара. – Мы скоро закрываемся. Можешь просто сесть в кафе и, если нужно, собраться с мыслями.

Кристи-Линн выдавила благодарную улыбку. Она ценила их заботу, но сейчас меньше всего на свете ей хотелось собираться с мыслями.

– Спасибо. Думаю, я просто пойду поправлю книги на полках.

Кристин с облегчением исчезла среди рядов книжных полок, словно затерявшись в лесу. Если бы можно было прятаться там вечно… Но теперь правда вышла наружу, а значит, скрываться больше не выйдет. Если только Кристин не решит снова сбежать – но куда и надолго ли? Несмотря на все заверения Уэйда, прямо сейчас он может взахлеб выкладывать информацию своим приятелям-журналистам, и утром снова начнется ее преследование.

Но еще хуже перспективы очередного журналистского помешательства было воспоминание о лице Мисси, когда та стояла с салатом в руках и медленно сопоставляла факты. И сейчас они с Дар сидели в «Тако Локо», пили «маргариту» и переваривали тот факт, что их обманули.

Кристин придется многое объяснить.

Когда Кристи-Линн приехала в «Тако Локо», веселье шло полным ходом. Мисси и Дар уже сидели за столиком, с хмурым видом потягивая напитки, и Кристин порадовалась бурной субботней толпе. Больше шансов избежать сцены, как она надеялась.

По дороге Кристин продумывала несколько вариантов извинений, но пришла ни с чем. У ее поступка просто не было оправданий.

– Представляю, что вы сейчас обо мне думаете, – мрачно начала она. – Но я никогда не хотела вас обманывать. Когда я приехала в Свитвотер, я… Даже не знаю, что я чувствовала, кроме усталости. После гибели Стивена мир сошел с ума. А потом опубликовали те фотографии, и все хотели узнать, что это за женщина, в том числе журналисты. Я оказалась узницей в собственном доме. А потом поймала журналиста за окном собственной спальни, он снимал меня в нижнем белье. Это стало последней каплей. Я собрала рюкзак и сбежала из дома. Вела машину, насколько хватило сил, – и оказалась здесь.

После ее слов последовало долгое молчание. Мисси качала головой, уставившись в почти пустой бокал, а Дар теребила кулон, который никогда не снимала. Кристи-Линн ждала, задержав дыхание.

Наконец Дар заговорила:

– Просто ужас. Оказаться в такой ловушке. Под прицелом в собственном доме. Неудивительно, что ты сбежала. Ты наверняка была сама не своя.

Кристи-Линн немного расслабилась, но решила рассказать конец истории:

– Мне словно прикрепили на спину мишень. Мое фото появилось в новостях и во всех газетах, телефон звонил не переставая, дом окружили. Я знала – меня не оставят в покое и повсюду выследят. Поэтому испытала такое облегчение, оказавшись в Свитвотере. Это идеальное место, чтобы спрятаться. Я использовала девичью фамилию, потому что боялась быть обнаруженной. Подумала, ничего страшного, раз я проездом. А потом одно за другим, и я не захотела уезжать. Надо было рассказать вам раньше. Я хотела. Но ложь копилась, как снежный ком.

– Ублюдки, – пробормотала Мисси, опустошив бокал. – Как они смеют так с тобой – да с кем угодно – обращаться.

Кристи-Линн удивленно моргнула.

– Ты не… злишься?

– Злюсь, – заверила ее Мисси. – Но по другим причинам. Я расстроена, что ты не смогла доверить нам правду. Но понимаю, почему ты боялась.

– Я сожалею. Правда. Сегодня, когда ты пришла в магазин…

– Ты была бледной как смерть. Я подумала, ты просто устала, а потом увидела того парня с книгой, он болтал про твоего мужа, и я не знала, что и подумать. Надеюсь, ты не обидишься, но я провела небольшое исследование в интернете. И поверить не могла. Те отвратительные фотографии из газет. А потом преследование. Ублюдки.

– Может, подать на них в суд? – с нетипичным для нее пылом спросила Дар. – Мне плевать, насколько известен был твой муж или кто был у него в машине, когда она свалилась с моста. Некоторые вещи никого не касаются. Например, ты в нижнем белье. Те снимки не напечатали?

– Вроде нет. Во всяком случае, я не видела. Мне хватило фотографий из морга.

Мисси снова покачала головой:

– Как они к ним попали? Разве это… Не знаю… Не конфиденциальная информация? То есть, ради всего святого, на ней не было рубашки! Кто захочет на это смотреть?

Дар состроила гримасу, потянувшись за чипсами.

– Издеваешься? Людям только подавай подобный мусор. Им даже плевать, правда это или нет, лишь бы были сочные подробности.

Мисси сложила руки на груди и возмущенно покачала головой:

– Вот именно, мусор.

Кристи-Линн изумленно уставилась на подруг.

– Вы так добры. Я думала, вы придете в ярость. И не станете меня оправдывать. Ведь я вас обманула.

Мисси потрепала ее по руке.

– Ну конечно, милая. Ты была вынуждена так поступить. И кто скажет, что на твоем месте не поступил бы так же?

У Кристи-Линн сжалось горло.

– У меня нет слов.

Мисси подмигнула.

– Нам срочно нужен Марко. Ведь сегодня мы празднуем, а у меня пустой бокал.

Настроение значительно улучшилось, когда им принесли закуски и новые порции напитков. Все почти вернулось в норму, когда Мисси оторвалась от картошки и с нарочитой элегантностью вытерла губы.

– Ну хорошо, думаю, пора задать вопрос, который мучает нас обеих с тех пор, как мы узнали правду о твоем покойном супруге, – объявила Мисси, помрачнев.

Кристи-Линн опустила вилку и приготовилась.

– Хорошо.

– Сколько этот ублюдок тебе оставил?

Дар прикрыла ладонью рот, сдерживая хихиканье и пытаясь сохранить серьезный вид.

– Мисси! Тебя не учили, что спрашивать людей об их финансовом положении невежливо?

– Ой, как будто тебе не любопытно!

– Дело не в этом, – отмахнулась Дар и повернулась к Кристи-Линн, по-прежнему сражаясь со смехом: – Прости ее. Если не хочется, можешь не отвечать.

Но Кристи-Линн не обиделась.

– Нет, все в порядке, хотя на самом деле я не совсем представляю общую сумму. Такими вопросами всегда занимался Стивен, а после его смерти возникло слишком много хлопот. Потом я готовилась к открытию магазина. Мне все еще надо разобраться с некоторыми счетами.

– Но ты при деньгах, верно?

– Мисси, это не твое дело!

Кристи-Линн не удержалась от смеха.

– Да, пожалуй.

– Не буду врать, – начала Мисси, снова взяв вилку, – мне было очень любопытно, что за страховка способна покрыть покупку магазина и дома. А теперь я не понимаю, почему бы тебе просто немного не передохнуть. С такими деньгами столько возможностей.

Кристи-Линн взяла свой чай со льдом и принялась теребить соломинку.

– Понимаю, звучит безумно, но я сомневаюсь, что вообще смогу их тратить. Теперь у меня есть магазин и дом, но я купила их на деньги с продажи нашего дома в Клир Харбор. А остальное – инвестиции и гонорары за книги – просто копится. Я знаю, по закону они принадлежат мне, но после всего случившегося… Все решения принимал Стивен. Где нам жить. Что есть. Даже какую мне делать прическу. Думаю, мне хочется просто пожить для себя. – Кристин пожала плечами. – И я хочу сделать это сама, построить жизнь с нуля. Понимаете?

Мисси мягко улыбнулась.

– Конечно. На самом деле я купила гостиницу именно поэтому. После развода, с двумя маленькими мальчиками я словно оказалась на нулевой отметке. Я понятия не имела, что делать дальше. Просто знала: мне нужен план, и побыстрее. Поэтому купила гостиницу. Она стала моим компасом, направлением, куда можно двигаться каждый день и говорить: это я, это мое дело. Магазин – твой компас. Сначала будет страшновато, и он будет занимать все твое внимание. Но однажды ты расслабишься и поймешь: все будет хорошо. В один прекрасный день.

Кристи-Линн с трудом сдерживала слезы. Ей понравились слова про компас и то, что однажды все будет хорошо.

– Спасибо вам – вам обеим – за такую поддержку. Не уверена, что я ее заслужила, но я очень вам благодарна.

– Ой, хватит, – ответила Дар. – Мы же друзья. Но мне не терпится расспросить про парня, который заходил в магазин. Откуда ты его знаешь?

– Его зовут Уэйд Пирс. Он жил со Стивеном в одной комнате во время учебы в колледже. Во всяком случае, какое-то время. Они поругались.

– Из-за чего?

– Не знаю. Стивен отказывался это обсуждать. Подозреваю, дело в женщине.

– Вполне представляю, – ответила Мисси, игриво подмигнув. – Он довольно привлекателен. Минимум метр девяносто, широкие плечи. И приятное лицо, если тебе нравятся небритые.

Дар наморщила нос.

– Нет, спасибо. Был у меня один такой, после его бороды все горело. Кристи-Линн, чем он занимается?

– Он журналист.

Мисси напряглась.

– Неудивительно, что ты так побледнела, когда он явился. Если пресса все еще тебя ищет, могут возникнуть проблемы.

– К счастью для меня, внимание публики весьма непостоянно. Кажется, все переключились на вопросы поинтереснее. Будем надеяться, так и есть. Кроме того, он уверяет, что ушел из профессии. Говорит, работает над романом и живет в домике у озера, без телевизора и интернета. Он даже не знал о смерти Стивена, пока я не сказала.

– А знаешь, – сказала Мисси, задумчиво постучав пальцем по губе, – думаю, мой отец знал его деда. Его звали Грейсон Пирс, но все называли его Грэди. По рассказам папы, он был мастер на все руки. Сам построил тот домик. Он умер несколько лет назад. Не знала, что там кто-то живет. Но там настоящая глушь – думаю, подходящее место, чтобы писать. Никаких соседей, и прямо у воды.

Кристи-Линн пожала плечами:

– Я ничего не знаю про его семью или про домик – только то, что они со Стивеном несколько раз приезжали сюда рыбачить, когда дружили.

– Как же не повезло – явился и испортил тебе такой важный день. – Мисси вдруг прищурилась: – Как думаешь, он не вызовет проблем?

– При желании мог бы, но, надеюсь, не станет. По его словам, он оставил журналистику в прошлом. Ему стало невыносимо жить в Нью-Йорке.

Мисси недоверчиво хмыкнула.

– На твоем месте я бы не расслаблялась.

Кристи-Линн неопределенно кивнула. Совет прозвучал вполне разумно, но она все равно чувствовала себя немного виноватой после того разговора в кафе, когда она причислила Уэйда к ораве журналистов возле своего дома, хотя практически ничего о нем не знала.

Кристин повела себя высокомерно, осудив его. И ждала того же самого от Мисси и Дар, когда пришла сегодня в «Тако Локо». Но они вместо этого окружили ее поддержкой, выслушав историю без всякого осуждения. Похоже, в плане дружбы Кристин предстоит многому научиться.