Текст книги "Призрак страсти"

Барбара Эрскин
Призрак страсти

Майклу

Хочу выразить искреннюю признательность всем тем, кто приложил массу усилий, чтобы помочь мне в исследованиях в процессе работы над этой книгой. Моя особая благодарность профессору Энн Матонис за переводы на валлийский язык средних веков и современный (за возможные ошибки при переписывании ответственность беру на себя). Я также признательна доктору Брайану Тейлору, доктору Майклу Сиддонсу и доктору Брайану Бландферду за консультации по вопросам медицины, геральдики и музыки. Я благодарна отцу, исколесившему немало дорог, чтобы уточнить место действия в горах Уэльса, а также Карол Блейк за ее постоянную помощь и поддержку. И в заключение хочу особо отметить Джин Уолтер за исключительную тщательность, с которой она печатала эту книгу, и во многом благодаря этому работа была завершена.

Барбара Эрскин. Лланигон и Грейт-Тей, 1985 г.

Пролог

Эдинбург. 1970 г.

Снег все шел и шел. Глядя сквозь грязные оконные стекла на затянутое свинцовыми тучами небо, Сэм Франклин прикидывал в уме, можно ли рассчитывать на лыжную прогулку в выходные.

Доктор Франклин, прошу вас начать запись, – прервал ход его мыслей ровный тихий голос профессора Коуэна. Сэм обернулся и включил магнитофон, бросив взгляд на кушетку, где, погруженная в гипнотический сон, лежала привлекательная молодая женщина: стройная, темноволосая, с живыми серо-зелеными глазами, прикрытыми теперь длинными изогнутыми ресницами. Сэм мысленно улыбнулся. После сеанса он собирался предложить девушке отвезти ее в город.

В лабораториях психологических исследований было совсем не жарко. Сэм раскрыл свой блокнот и стал привычно заполнять новую страницу. Он потрогал выкрашенную в кремовый цвет батарею и невольно поморщился. Несмотря на свои внушительные размеры, грела она очень слабо.

Заставленный мебелью, и без того небольшой кабинет Коуэна казался еще меньше. Огромный письменный стол терялся под грудами книг и бумаг, около десятка составленных вместе стульев предназначались для студентов, приходивших на консультации, а на кушетке, застеленной клетчатым пледом, как правило, предпочитали лежать добровольцы, согласившиеся подвергнуться гипнозу. Как-то раз, когда вызвавшаяся послужить науке девушка, заметно нервничая, заняла место на кушетке, профессор не удержался и заметил Франклину, что все, как видно, боятся упасть в состоянии гипнотического сна. Холодом несло от светло-голубых стен. Сэм шутил про себя, что расслабиться в промозглых владениях Майкла Коуэна можно, только наполовину погрузившись в транс. Рядом с Сэмом батарея издала утробное бурчание, но теплее от этого не стало.

Профессор Коуэн сел рядом с кушеткой и взял девушку за руку, что вызвало у Сэма улыбку: две свои предыдущие «жертвы» профессор такой чести не удостаивал.

Сэм взял ручку и принялся писать:

Погружение в прошлое под гипнозом – Клинические испытания терапевтических методов

Объект исследований № 224: Джоанна Клиффорд, студентка 2-го курса Факультета гуманитарных наук (англ. яз.)

Возраст: 19 лет

Отношение:

Сэм бросил взгляд на девушку, покусывая ручку, и записал: «Заинтересованное, но без предубеждений».

Склонность к занятиям историей:

Снова ручка Сэма замерла в воздухе. Когда ей задали обычные вопросы, чтобы выяснить предрасположение к фантазиям, девушка в ответ пожала плечами и заметила:

– Дизраэли и все политики такие скучные. Меня больше интересует настоящее, чем прошлое, так что история меня мало привлекает, и способности у меня к ней скорее всего средние.

Сэм окинул взглядом стройную фигурку в облегающем свитере и плотно сидящих джинсах и записал, как и во множестве других случаев: «Возможно, средняя».

Профессор Коуэн закончил к этому времени предварительные манипуляции и обернулся к Сэму:

– Эта девушка легко поддается гипнозу. Она уже в глубоком трансе. Начинаю восстанавливать ее прошлое.

Сэм снова отвернулся к окну. Всякий раз во время сеансов он с нетерпением ожидал этого этапа, пытаясь представить, что может открыться перед ними в ходе опыта. Часть испытуемых никак себя не проявляла: у них не возникало ни воспоминаний, ни фантазий. Но были и такие, что поражали и восхищали его яркостью характеров. Но вот уже много дней подряд им не везло с испытуемыми, которые своими односложными ответами на все обращенные к ним вопросы ничуть не способствовали продолжению исследований. Что касалось этой девушки, то, как отметил для себя Сэм, пока только внешность выделяла ее среди других.

Метель вихрями неслась по земле, крутящиеся белые облака скрывали очертания домов на противоположной стороне улицы, едва различимым стал шум колес двигавшихся на север в сторону города автомобилей. Сэм не старался вслушиваться в ответы девушки. Ее голос, не вполне отчетливый под влиянием гипноза, звучал мягко и немного устало. Он еще успеет наслушаться, когда профессор Коуэн будет работать с записью, пытаясь установить в ответах девушки причинно-следственные связи, конечно, если наберется достаточно материала для исследования.

Профессор устроился поудобнее на стуле и после небольшой паузы чуть громче продолжал:

– А теперь, Джоанна, попробуйте, пожалуйста, проникнуть за пределы тьмы, перенестись в те далекие дни, туда, где вы когда-то были. – Профессор мельком взглянул на часы, и взгляд этот не укрылся от глаз наблюдательного Сэма, который сразу решил, что процедура наскучила и самому патрону.

Внезапно девушка сделала резкое движение рукой, смахнув со стола стопку книг, которые с шумом рассыпались по полу. Сэм от неожиданности вздрогнул, но девушка явно ничего не заметила. Приподнявшись на локте, она смотрела перед собой широко раскрытыми глазами.

Коуэн моментально напрягся и сосредоточился. Он бесшумно встал со стула и отставил его в сторону.

Сэм уже пришел в себя от удивления и торопливо записал: у испытуемой проявились черты сомнамбулизма, она поднялась с кушетки. Ее глаза открыты, зрачки расширены. Лицо бледное, черты искажены.

– Джоанна, – ровным и спокойным тоном обратился к ней профессор, – присядьте, пожалуйста, скажите нам, как вас зовут и где вы сейчас находитесь.

Девушка круто повернулась, но взгляд ее был устремлен не на профессора, а на нечто в центре комнаты. Она облизнула губы, рот ее приоткрылся, словно она пыталась что-то сказать. По телу ее пробежала дрожь, и она поднялась, прижимая руки к горлу.

– Уильям? – едва слышно прошептала она, не сводя глаз с той же точки.

Сэм проследил за ее взглядом и также уставился в центр комнаты, невольно ожидая, что вот-вот появится некто или нечто. По спине его явственно пробежал холодок.

Сэм забыл о своих записях и, затаив дыхание, ждал, что девушка вновь заговорит, но она стояла молча, только слегка покачивалась. Но вот она оглядела комнату, и лицо ее побледнело еще больше, казалось, в нем не осталось ни кровинки.

Крупные слезы медленно поползли по ее щекам, приводя Сэма в замешательство.

– Расскажите, где вы находитесь и почему плачете. – Тихий голос профессора Коуэна нарушил, как подумал Сэм, горестные мысли девушки, но, к его удивлению, она обернулась к профессору и в упор посмотрела на него. Ее лицо как-то сразу осунулось и постарело.

– Уильям, – снова проговорила Джоанна и вскрикнула. В голосе ее было столько отчаяния, что у Сэма защемило сердце. – Уильям! – Она медленно подняла руки и задержала на них взгляд. Сэм также посмотрел на них и тихо ахнул.

На руках ее выступила кровь.

Потрясенный увиденным, он хотел броситься к девушке, но его остановил громкий шепот профессора.

– Не прикасайтесь к ней, не вмешивайтесь. Это невероятно. Поразительно! – возбужденно бормотал профессор. – Это самое настоящее самовнушение. Ярчайшее проявление религиозного фанатизма. Мне никогда еще не приходилось наблюдать такое! Уму непостижимо!

Сэм находился не более чем в полуметре от девушки, когда она снова стала покачиваться из стороны в сторону, приложив к груди руки, как будто стремилась унять в них боль. Затем по ее телу пробежала дрожь, и она упала на колени.

– Уильям, не оставляй меня. Боже, спаси моего ребенка, – обреченно шептали ее губы. – Пусть кто-либо придет сюда. Пожалуйста… пошли нам… ему немного еды. Прошу тебя… мне так холодно… так холодно… – Ее голос прервался рыданием, и она медленно опустилась на пол. – Господи… смилуйся… надо мной… – Пальцы ее стиснули лежавший на полу ковер, и Сэм к своему ужасу увидел, как сочащаяся из рук девушки кровь пропитывала ковровую ткань и застывала на ней. Лежавшая на полу девушка рыдала без слез горько и безнадежно.

– Джоанна? Джоанна! – Нарушая собственные инструкции, профессор Коуэн в замешательстве опустился на колени рядом с девушкой и коснулся ее плеча. – Джоанна, девочка моя, послушайте меня, – с искренним сочувствием проговорил он и ласково погладил ее по щеке, зацепив прядь ее густых темных волос, – не нужно больше плакать, слышите? Перестаньте плакать и садитесь, вы умница, – говорил профессор спокойным и уверенным тоном. Но в глазах его все отчетливее отражалась тревога. Рыдания девушки становились все тише и вскоре затихли, не стало слышно и ее хриплого дыхания. Коуэн склонился над неподвижным телом девушки, рука его по-прежнему касалась ее плеча. – Джоанна, вы меня слышите? – он легонько встряхнул ее. – Я хочу, чтобы вы проснулись на счет три. Вы готовы? Начинаю считать: один… два… три….

Голова девушки безвольно откинулась. Они увидели в раскрытых глазах застывшие зрачки.

– Джоанна, вы меня слышите? Один, два, три. – Делая акцент на последнем слове, Коуэн обхватил девушку за плечи и слегка приподнял. – Джоанна, ради всего святого, откликнитесь…

Панический страх, явственно прозвучавший в голосе профессора, привел в чувство Сэма. Он бросился на колени рядом с ними и попытался нащупать пульс на шее девушки.

– Боже мой! Пульса нет!

– Джоанна! – Тряс девушку профессор, пытаясь привести ее в чувство. Лицо его стало серым. – Джоанна! Вы должны очнуться! – С заметным усилием ему удалось взять себя в руки. – Слушайте меня. Сейчас вы снова начнете дышать, медленно и ровно. Слышите меня? Вы дышете спокойно, рядом с вами Уильям, вы оба поели. Вам хорошо, тепло. Вы живы, Джоанна! Живы!

У Сэма от ужаса перехватило дыхание. Его пальцы чувствовали, как холодеет запястье девушки. Лицо ее теперь покрывала смертельная бледность, обесцветились губы.

– Пойду вызывать «скорую помощь», – из голоса профессора исчезла былая уверенность, и весь он как-то сразу сник, с трудом поднимаясь с колен.

– Нельзя терять время. – Сэм решительно отстранил профессора. – Вставайте на колени и начинайте делать ей искусственное дыхание. Ну, давайте. По моей команде! – распоряжался Сэм. Он наклонился и прижался ухом к груди девушки, затем положил руку на руку и принялся делать ей массаж сердца, размеренно считая вслух. Коуэн на секунду застыл без движения, потом склонился к девушке. Стоило их губам соприкоснуться, как из груди Джоанны вырвался мучительный вздох. Сэм выпрямился, его пальцы снова нащупывали ее пульс. Одновременно его глаза, не отрываясь, смотрели на лицо девушки. Он заметил подрагивание ресниц.

– Продолжайте с ней говорить, – тихо, но настойчиво проговорил Сэм, не отводя взгляда от лица Джоанны. Бледность постепенно отступала. Он снова приложил руки к ее груди, ощущая, как к ней медленно возвращается жизнь. Она вздохнула раз, другой. Дыхание давалось ей с трудом. Сэм начал осторожно растирать ее ледяные руки, ощущая липкую кровь, которая успела подсохнуть на ее пальцах и ладонях. Он присмотрелся к ранам. Порезы и ссадины оказались настоящими. Сэм видел ранки вокруг ногтей и на подушечках пальцев, а на ладонях – порезы и волдыри, кроме того, он заметил на одной из рук у косточек кровоточащую ссадину.

– Прекрасно, Джоанна, замечательно, – начал выводить девушку из транса Коуэн. Спокойный тон давался ему с огромным трудом. – Расслабьтесь, у вас все хорошо. Как только сможете, откройте глаза и посмотрите на меня… так, молодец, умница…

Сэм внимательно следил, как девушка медленно открывала глаза. Казалось, она не сознает, где находится, не видит стоящих возле нее на коленях встревоженных мужчин. Ее взгляд был направлен куда-то в пространство, на лице застыло отсутствующее выражение.

– Ну, наконец, то, что надо, – с облегчением улыбнулся Коуэн. – Вы можете сесть? – Он бережно обнял девушку за плечи. – Я помогу вам встать, и вы снова сядете на кушетку. – Он посмотрел на Сэма, тот согласно кивнул. С их помощью девушка встала и дошла до кушетки. Она послушно легла, и Коуэн укрыл ее пледом. Лицо девушки оставалось немного бледным и выглядело усталым. Она сжалась в комок, но дышала ровно и спокойно.

Коуэн подцепил ногой стул и придвинул его к кушетке.

– А теперь, Джоанна, – начал он, усевшись и держа девушку за руку, – слушайте меня внимательно. Сейчас вы очнетесь по моей команде, но вы ничего не будете помнить о том, что здесь произошло, понимаете меня? Вы забудете обо всем до того времени, когда мы спросим, хотите ли вы снова подвергнуться гипнозу. Тогда вы позволите нам вновь погрузить вас в гипнотический сон. В состоянии транса вы станете переживать заново те события, что привели к ужасному моменту, когда вы умерли. Вы понимаете меня, Джоанна?

– Нет, вы не можете так поступить, – ужаснулся Сэм. – Господи, да вы собираетесь заложить в ее голове настоящую бомбу с часовым механизмом!

– Нам необходимо узнать, кто она и что с ней произошло, – сверкнул в ответ глазами Коуэн. – Мы должны попытаться записать все подробнейшим образом. Нам неизвестно даже время этих событий…

– Какое это имеет значение, – Сэм изо всех сил старался говорить спокойно. – Бога ради! Она же едва не умерла!

– Нет, она умерла, – мягко возразил профессор. На несколько мгновений она действительно умерла. Но какой необыкновенный объект исследований! Я смогу с ее помощью составить новую программу. А ее руки! Хотелось бы мне узнать, чем эта бедная женщина могла их так поранить. Нет, доктор Франклин, я не могу упустить такую возможность, такой интересный случай. Разве вы не понимаете, что мне просто необходимо узнать, что с ней произошло. Ее случай может стать подтверждением всему! – Не обращая внимания на протесты Сэма, Коуэн продолжал, легко касаясь руками лица девушки: – А сейчас, Джоанна, на счет три, вы проснетесь бодрой и полной сил, но не будете думать о том, что сегодня здесь произошло. – Он перевел взгляд на Сэма. – Доктор Франклин, ее пульс нормальный? – Тон был сугубо официальный.

Сэм пристально посмотрел на Коуэна и взял девушку за руку.

– Да, профессор, пульс нормальный и цвет лица восстанавливается, – также сухо откликнулся Сэм.

– Теперь надо отправить ее домой, риск нам совсем ни к чему, – вслух намечал план действий Коуэн. – Вы поедете с ней и проследите, чтобы все было в порядке. Девушка, что живет с ней в одной квартире, работает у нас лаборанткой, благодаря ей Джоанна стала нашей испытуемой. Я попрошу ее присмотреть за Джоанной, чтобы точно знать, не последовало ли каких-то побочных эффектов, хотя я убежден, что их не будет.

Сэм прошел к окну и молча смотрел на непрекращающийся снегопад, стараясь скрыть гнев.

– Побочные эффекты нельзя полностью исключить. Смерть – достаточно серьезное испытание для организма, – саркастически заметил Сэм, но слова помощника не произвели на профессора особого эффекта.

– У девушки не сохранится никаких воспоминаний, – упрямо заявил он. – Мы дадим ей несколько дней передохнуть, а потом снова пригласим сюда. – Его глаза за толстыми стеклами очков горели азартом. – При более плотном контроле мы вернем ее в тот же образ в период, предшествовавший трагической развязке. – Профессор возбужденно облизнул губы и вытер вспотевший лоб носовым платком. – Ну вот, Джоанна, пора просыпаться. Один… два… три.

Джоанна очнулась и лежала неподвижно и только с некоторым удивлением смотрела то на профессора, то на Сэма.

– Извините, – слабо улыбнулась она. – Гипноз на меня, наверное, не подействовал? Я в глубине души подозревала, что так и будет. – Она села и, откинув плед, опустила ноги на пол. Вдруг она замерла, поднеся руки к голове.

– Все прошло отлично, – проглотив комок в горле, поспешил заверить ее Сэм. – Для нас представляет интерес любой результат. – Он деланно улыбнулся и торопливо смешал на столе бумаги, чтобы записи не попались ей на глаза. Его внимание привлек магнитофон. Катушки продолжали вращаться. Сэм выключил его, выдернул шнур из розетки и скрутил его, глядя на девушку.

Она встала, бледность еще не до конца сошла с ее лица. Вид у нее был слегка растерянный.

– А мне не полагается чашка чая или что-либо в этом роде, как, например, донорам? – Она попыталась шутить, но говорила с заметным напряжением и немного хрипло.

Коуэн в ответ расплылся в улыбке, как будто ждал такого вопроса.

– Конечно, вы заслужили поощрение. И, более того, доктор Франклин как раз собирался предложить вам вместе поехать в город, чтобы перекусить и выпить чаю, как полагается. Все это предусмотрено программой исследований, чтобы заинтересовать испытуемых. – Коуэн направился к двери и снял с вешалки куртку Джоанны. – Мы просим наших добровольцев, если у них есть возможность, принять участие во втором сеансе, чтобы закрепить результаты исследований, – твердо закончил он.

– Понятно, – с тенью сомнения ответила Джоанна, надевая куртку и повязывая шарф. Она полезла в карманы за перчатками и тут же вскрикнула от боли. – Что у меня с руками? Почему шарф в крови? И здесь кровь и вот еще! – с неподдельным испугом твердила она.

– Должно быть, это от холода, – не моргнув глазом, предложил свое объяснение Коуэн. – Вы, моя милая, ходили без перчаток, вот кожа и растрескалась.

– Но руки у меня всегда в тепле, я постоянно ношу перчатки на улице. Как странно, у меня никогда руки сильно не замерзали, – продолжала недоумевать Джоанна.

Сэм потянулся за пальто. Чувствовал он себя отвратительно.

– Это случается, когда после теплых дней начинается снегопад. Если хотите, я могу вам выписать кое-какие препараты. Но мне кажется, булочки с кремом и горячий чай окажутся лучше любого лекарства, как по-вашему?

Закрывая дверь в кабинет, Сэм дал себе слово сделать все, чтобы она больше не переступала порог этой комнаты.

1

Лондон. Наши дни.

– Идея ничего, мне нравится, – одобрила Бет Ганнинг, наклоняясь через столик и пристально вглядываясь в Джо сквозь большие квадратные линзы очков. – Шесть статей с подробным исследованием наводнивших мир причуд, отражающих человеческий страх и отрицание современной жизни и ее ценностей, ловко, черт возьми! – Бет прищурилась, глаза ее заблестели. – Думаю, не ошибусь, если предположу, что и здесь проявится типичный подход Джо Клиффорд: сначала безжалостная оценка, а затем нож в спину, верно?

Джо смотрела на Бет, мысленно восхищаясь ее профессионализмом. Вот они сидят за столиком, обедают, болтают. Бет, казалось, только пробежала глазами отпечатанные заметки, что подтолкнула к ней Джо, но то, как бойко она перечисляла названия статей, показывало, что она успела хорошо их запомнить и уловить главное. Бет больше не нужно было смотреть на бумаги, которые она отправила в большущий кожаный мешок, постоянно болтавшейся у нее на плече.

– Натуральная пища: здоровье или ностальгия – тема довольно избитая, дорогая моя, ты уж меня прости. Но столько из-за этого было сломано копий. Хотя у тебя, возможно, имеется новый подход, а?

Джо хитро усмехнулась.

– Положись на меня, Бет. Одобри в основном эту серию, и я покажу тебе наброски.

Бет пристально посмотрела на Джо, напустившую на себя простодушный вид: слегка рассеянный взгляд серо-зеленых глаз, обрамленное темными волосами лицо выглядело обезоруживающе мягким и женственным. Когда они впервые встретились, Джо подумала, что Бет похожа на актрису или модель. Но что-то заставляло усомниться в искренности наивного выражения. Может быть, на эту мысль наводили ее большие мужские часы фирмы «Ролекс».

Их глаза встретились, и женщины понимающе улыбнулись. Их дружеские отношения продолжались уже пять лет, с тех самых пор, как Бет стала редактором газеты «Женский взгляд». В то время Джо состояла в штате, познавая азы журналистики. Она оказалась способной ученицей и времени даром не теряла. Когда у нее появился свой творческий почерк, она ушла из редакции, чтобы работать самостоятельно.

– «Этнические мотивы», «Медицина средневековья», «Космическое сознание», – так, а еще «Медитация и религия», – с этой темой надо быть поаккуратнее. – Бет перебирала отложившиеся в памяти заголовки будущих статей. – И, наконец, «Возвращение в прошлую жизнь: может ли ожить история?». Имеется в виду перевоплощение, насколько я понимаю? Совсем недавно я где-то читала об этом. Помню, что автор – американка, принимающая все эти предположения за чистую монету. Надо мне поискать эту статейку и еще раз просмотреть. Но ты, надеюсь, подойдешь к вопросу с другой стороны.

– В университете со мной пытались как-то проделать такую штуку, – улыбнулась Джо. – Один из экспертов по этой части с мировым именем, Майкл Коуэн, в свое время делал попытки восстановить мое прошлое, но… у него ничего не вышло. У меня до сих пор мурашки по телу бегут, когда вспоминаю об этом. Все это абсолютная чушь и больше ничего.

Бет притворно вздохнула.

– Ну вот, повержена в прах еще одна надежда, служившая утешением для многих.

– Неужели я такая жестокая? – хмыкнула Джо.

– Тебе ли этого не знать! Мы же тебе как раз за это и платили. Хорошо, Джо, покажи мне свои наброски. Время у тебя есть, я думаю опубликовать твои материалы перед новым годом или даже весной. Теперь что касается иллюстраций. Ты уже решила этот вопрос или хочешь, чтобы этим занялось издательство?

– Мне нужен Тим Хичем.

– Тебе не повезло: у Тима сейчас много заказов и тебе придется потрудиться, чтобы его уговорить.

– Для меня он все сделает.

– Он тоже так считает? – подняла брови Бет.

– Скоро будет.

– А Ник что на это скажет?

Лицо Джо на секунду застыло.

– Бет, на Ника Франклина мне вообще наплевать.

– Ясно. Дела настолько плохи?

– Именно.

– Он переехал?

– Да. Пожалуйста, со сливками, – обратилась Джо к подошедшему с кофейником официанту.

– Насовсем? – Поинтересовалась Бет, когда тот отошел.

– Ты угадала. Когда я узнала, что он спит с Джуди Керзон, я запустила в него его же видеокамерой.

– Сильна, нечего сказать, – одобрительно рассмеялась Бет.

– В отличие от моих нервов, она была застрахована. Я не собственница, но не потерплю к себе подобного отношения. Разрыв так разрыв. Моя квартира не гостиница. А как тебе общее название всей серии?

– «Препарированная ностальгия»? – Бет задумчиво склонила голову набок. – Совсем неплохо. Я не вполне уверена, но здесь определенно чувствуется твой подход. Ты больше ничего не хочешь рассказать мне о Нике?

Джо опустила на стол чашку и слегка оттолкнула ее. Сгибая и разгибая пальцы, она остановила на них взгляд, как будто их движение удивляло ее.

– Прошло довольно много лет с тех пор, как я снова встретила Сэма, и он познакомил меня со своим братом. Тебе это не кажется удивительным?

– Меня удивляет, моя милая, что ты все так точно подсчитала, – иронично заметила Бет, бросая кредитную карточку на поднос официанта.

– Я занималась подсчетами вчера, сидя в ванной. Знаешь, Бет, это очень большой срок. Даже если все идет неплохо, то оставаться так долго вместе достаточно необычно. Как тебе известно, подобное постоянство – случай довольно редкий.

– Чушь собачья. Вы созданы друг для друга.

Джо чайной ложкой вывела крест на сахаре, наполнявшем керамическую сахарницу, стоявшую в центре стола, и, сдвинув брови, сосредоточенно наблюдала за перемещающимися кристалликами.

– Может быть, это действительно так. Мы во многом так невероятно похожи. И в нас обоих живет дух соперничества, а личным отношениям такое положение только вредит, – заключила, поднимаясь, Джо. Темно-оливковый цвет платья эффектно оттенял загар ее рук, запястья которых украшали тонкие золотые браслеты. Она сняла со спинки стула матерчатую сумочку и ловко закинула ее на плечо.

– Тим сказал, что днем будет у себя в студии. Я сейчас еду к нему. А каковы твои планы?

– Боюсь, уехать сейчас не удастся. У меня в три назначена встреча. – Бет опустила карточку в кошелек. – Не стану пытаться давать тебе советы, Джо, потому что знаю, насколько это бесполезно. Скажу только одно: не торопись в постель к Тиму, только бы отомстить Нику. Тим хороший парень, очень хороший и не заслуживает, чтобы с ним так обошлись.

– Мисс Ганнинг, считайте, что я ничего не слышала, – улыбнулась Джо. – К тому же, я иногда тоже бываю неплохим человеком. Прошу об этом не забывать.

Легко лавируя в толпе, Джо шла по раскаленным улицам. Стараниями июньского солнца дышал жаром даже асфальт. То здесь, то там на глаза Джо попадались столики под зонтиками у дверей ресторанчиков и кафе, где люди коротали время за чашкой кофе. Джо удовлетворенно подумала, что в Англии солнце настраивает людей на благодушный лад и вызывает на их лицах улыбки. А в жарком климате палящее светило подталкивает человека к совершению убийства.

Джо бегом поднялась по голым ступеням темной лестницы и без стука вошла в студию Тима, расположенную в помещении старого склада в районе Лонг-Эйкр. Студия встретила ее тишиной. Джо огляделась в недоумении: неужели Тим забыл о ее приходе? Но затем она увидела его. Тим с банкой горячительного развалился в обтянутом бархатом шезлонге, который служил излюбленным фоном его фотоснимков. Солнечный свет врывался в комнату через огромные распахнутые слуховые окна, обычно прикрытые тяжелыми ставнями.

– А, это ты, Джо, как жизнь? – После нескольких попыток ему удалось сесть ровно. Тим был болезненно худ и высок ростом, а редкие светлые волосы, ко всему еще и растрепанные, не прибавляли ему привлекательности. Расстегнутая рубаха позволяла видеть массивную серебряную цепочку и висевший на ней амулет с гравировкой.

– Будешь пиво или кофе, извини, но шампанское все вышло.

Джо небрежно бросила сумку на пол и уверенно направилась в маленькую кухоньку рядом с одной из затемненных комнат.

– Спасибо, я приготовлю кофе. Тим, ты как, трезвый?

– А что, разве бывает иначе?

– Случается, и не так уж редко. У меня для тебя есть работа. Если говорить точнее, то заданий всего шесть, и я бы хотела о них с тобой поговорить. Если ты за это возьмешься, мы через недельку-другую могли бы уже идти к Бет Ганнинг.

– А, это очередная разоблачительная статья для журнала «WIA». – Тим с преувеличенной осторожностью опустил банку и театральным жестом приложил руку к груди, словно собрался произнести клятву. – Офицер, отпустите нас, это было в первый и последний раз. Больше ни грамма сверх нормы. Готов везти прекрасную даму-репортера куда угодно и когда угодно. Всегда к вашим услугам, мадам! – Он заулыбался. – Но налей-ка мне тоже кофе на всякий случай. Мне дала отставку одна капризная куколка. Заявила, что я ей в отцы гожусь. – Тим сделал кислую мину.

Джо вернулась из кухни с двумя кружками кофе.

– А сколько тебе лет, Тим?

– Попробуй угадать.

– Я бы сказала, что тебе за пятьдесят.

– Ах, злодейка, – ухватился за голову Тим. – Она видит мою душу, а не тело. А мне, между прочим, в следующую среду только сорок два исполнится. Можете заглянуть ко мне на пару с Ником. Ну, так как?

Он снова развалился на диване и протянул руку за чашкой.

– Вместе не получится, – усаживаясь рядом, ответила она. – Порознь – пожалуйста, если ты не против. Но никак не вместе.

– Извини, не знал. И когда все произошло?

– На днях, а тянулась эта история несколько лет. Но давай закроем тему, это к делу не относится. Я пришла поговорить о работе.

– Наша Джо всегда в заботах, как пчелка. – Тим вдруг стал серьезным и внимательным. – Хорошо, поговорим о деле, выкладывай, что тебе нужно. Ты говоришь, будет серия очерков. Снимки нужны в цвете или черно-белые?

Джо вытащила из сумки стопку листков и протянула Тиму один из них.

– Вот, взгляни, о чем пойдет речь.

Джо потихоньку пила кофе, а Тим тем временем медленно изучал листок, кивая в такт головой.

– Предполагается, что к темам будет новый подход. А как со сроками?

– У меня есть несколько месяцев, исследования потребуют достаточно времени. Ты согласен помочь мне?

– Конечно. – Взгляд его зеленоватых глаз окончательно прояснился. – Несколько удачных композиционных снимков, немного работы в студии – натуральные продукты. Глас народа, столкновение мнений. Потрясающе. Вот это мне особенно нравится. Перевоплощение. Могу снять какую-нибудь провинциальную мадам. Которая под гипнозом видит себя Клеопатрой в пылу любовной сцены с Антонием, только Антония рядом не окажется. – Он уронил на пол листки и в раздумье отхлебнул кофе. – Знаешь, несколько месяцев назад мне случилось присутствовать на сеансе гипноза. Странное, доложу тебе, ощущение. Человека погрузили, как это у них называется, в прошлую жизнь, и он болтал по-немецки, как настоящий немец.

– Все это было подстроено, – насмешливо прищурилась Джо.

– Не скажи. Я так не думаю. Парень клялся, что никогда не изучал немецкий, но нет сомнения, что говорил он свободно, совершенно свободно. Жаль, что среди публики не нашлось никого, кто имел представление о Германии тысяча восемьсот восьмидесятого года, именно в том году, по заверению этого человека, он себя видел. Один из присутствующих разговаривал с ним по-немецки, так как знания самого гипнотизера не шли дальше нескольких слов из школьного курса.

– Ты считаешь, у меня получится удачная статья? – радостно заулыбалась Джо.

– Здесь и на книгу материала наберется, моя драгоценная. И будь добра, не спеши все упрощать. Я лично считаю, что не все так ясно, как может показаться на первый взгляд. Если хочешь, я познакомлю тебя с гипнотизером Биллом Уолтоном.

Джо согласно кивнула.

– Я достаточно начиталась об этом статей и книг и сыта по горло, но на паре сеансов вполне могу посидеть. Просто невероятно, что кто-то верит в возможность перемещения в прошлое. Ты же понимаешь, что не происходит никакого возвращения или погружения в прошлую жизнь, – сдвинув брови, говорила Джо, глядя на приколотые к стене снимки силуэта обнаженной эффектной блондинки. – Это она?

– Кто же еще, – усмехнулся Тим. – Неплохо получилось. Тебе нравятся снимки?

– А ее мужу?

– Уверен, что и он их оценит. Подсветка сзади подчеркивает пышность волос и скрадывает размер грудей. Они у нее, мягко говоря, великоваты. Думается мне, она в прошлой жизни была той дойной коровой, что вошла в пословицу.

Джо взглянула на него и рассмеялась.

– Ну хорошо, Тим. Передай своему мистеру Уолтону, что ему придется постараться, чтобы меня убедить. Договорились? – Она поднялась, чтобы рассмотреть фотографии. – То, о чем ты рассказывал, похоже на явление криптомнезии, когда воспоминания скрыты в самых дальних уголках памяти. Скорее всего, у того парня, у которого прорезались вдруг знания немецкого, в раннем детстве была няня-немка. Он, естественно, забыл, что слышал в младенческом возрасте, но ее речь, тем не менее, запомнилась сама собой, и при определенном воздействии могут проявиться знания, хранившиеся в глубинах подсознания. А фото в самом деле прекрасные. Ты сделал ее настоящей красавицей.