Текст книги "Дорога в рай"

Глава вторая

Жасмин громко рассмеялась, пытаясь обуздать Метеора, который понес в сторону, дергая головой и жуя поводья.

Девушка наслаждалась поездкой к дому кузенов в Деббингфорде в соседней долине. Метеор был изумительным скакуном, быстрым и сильным.

Красивое дорогое седло из бежевой кожи, которое купил для нее герцог, оказалось чрезвычайно удобным, хотя отличалось по форме от американских седел, к которым она привыкла дома, в Миссури.

А потом этот глупый жеребец испугался, когда дорогу ему перебежал маленький заяц.

И только-только ей удалось обуздать Метеора, как из-за поворота с ревом вылетела огромная черная с серебром машина, и понадобилось все ее умение наездницы, чтобы лошадь не понесла.

Она все еще пыталась успокоить животное, когда из машины выскочил незнакомец и закричал на нее. С перекошенным от гнева лицом он схватил лошадь под уздцы.

– Идиотка! Кто, черт побери, усадил вас на этого сильного жеребца? Немедленно спускайтесь!

Жасмин только сильнее вцепилась в поводья, пытаясь вырвать их из рук темноволосого незнакомца, который испепелял ее взглядом.

– Прекратите на меня кричать! Вы только еще больше пугаете коня!

– Вы американка?!

Жасмин водила Метеора по кругу, успокаивая его словами, пока жеребец не остановился. Он все еще немного подрагивал, но наездница уже могла с ним справиться.

– Да, сэр. Я действительно из Соединенных Штатов Америки, где быстрая езда по такой узкой дороге, где могут ехать верхом, считалась бы преступлением!

Граф нахмурился.

Нечасто ему доводилось оказываться в такой ситуации, но эта голубоглазая стройная красавица, сидя верхом на огромном жеребце, смотрела на него сверху вниз с таким выражением лица, как будто он был во всем виноват.

– Вы намерены спешиться, мисс?

Жасмин взглянула на незнакомца.

Он был высок, широкоплеч и одет в дорогой костюм – но то, что он богат, было видно и по «роллс-ройсу».

Но каково бы ни было его положение в обществе, грубость и приказной тон были недопустимы.

– Разумеется, нет, сэр. Я полностью контролирую ситуацию и буду благодарна, если вы уйдете с дороги и позволите мне продолжить путешествие.

Граф помрачнел.

– Мисс, я никак не могу позволить вам продолжить поездку на этом животном. У него глаза кровью налиты. Я видел подобное у норовистых лошадей. Это небезопасно.

Жасмин решительно вскинула голову, и золотистые локоны выбились из-под чепца.

– Спасибо за беспокойство, сэр, но оно неуместно. Я в седле всю жизнь. И точно знаю, что делаю. Ваша помощь мне не нужна!

Граф почувствовал, как в нем закипает злость.

Перед глазами возникла еще одна юная упрямица – та, что пыталась перепрыгнуть через забор, слишком высокий для ее лошади, даже несмотря на то что граф умолял ее этого не делать.

Милисента, его бедная жена.

У него до сих пор стоял в ушах ее смех, когда она пыталась заставить лошадь слушать ее команды, а потом крик, когда лошадь ее сбросила, – и лежащее на земле безжизненное тело.

Жасмин ахнула, когда стоящий у ее стремени незнакомец протянул руку вверх, и на мгновение ей показалось, что он намерен стащить ее с седла.

Он что, безумец?

Вдруг она осознала, что вокруг густой лес. Место уединенное и пустынное, никто и не увидит, если он на нее нападет.

Но Жасмин была девушкой не робкого десятка.

В то время как другие барышни стали бы звать на помощь, она сцепила зубы, решительно вонзила каблуки жеребцу в бока и натянула поводья.

Метеор попятился и тихо заржал, его черные глаза расширились, а поднятые копыта едва не угодили незнакомцу по голове.

Жасмин развернула жеребца и направила легким галопом прочь от незнакомца и его машины.

Метеору дважды повторять было не нужно.

Он рванул прочь по дороге под защиту леса – земля полетела из-под его копыт.

Граф тихо выругался, глядя вслед удаляющейся девчонке на огромном вороном жеребце, и задумался, стоит ли ему за ней поехать.

Он был уверен, что такой норовистый конь опасен для любого наездника. Конечно, эта американка хорошая наездница, но достаточно ли ее мастерства, чтобы удержаться в седле?

Он вздрогнул, когда порыв ледяного ветра налетел с холмов, где стоял его замок, взглянул на мрачное свинцовое небо, затянутое снеговыми тучами, и направился назад к своему «роллс-ройсу».

Граф понимал, что если в ближайшие десять минут не выедет на главную дорогу, путь через болота станет непроходимым на несколько дней и долина будет отрезана от внешнего мира.

Он прекрасно знал, чего можно ожидать от такой зимней погоды. Снег, принесенный северо-восточным ветром, как правило, надолго задерживался в Йоркшире.

С одной стороны, граф понимал, что должен поехать за девушкой, убедиться, что она в безопасности, но посмотрел на тонкий черный портфель, лежащий рядом с ним на сиденье, и понял, что просто обязан доставить эти документы в Лондон. Они были жизненно важны для переговоров, которые должны были состояться в Уайт-холле под Новый год.

– Что ж, несомненно, мисс Америка уже добралась домой, где бы она ни жила, или свалилась в канаву! – пробормотал он себе под нос.

Он завел мотор и поехал прочь, отказываясь признавать, насколько его испугал и встревожил этот случай.

Воспоминания о Милисенте и ее трагической гибели вновь нахлынули на него, образ белокурой наездницы померк, и он погрузился в мрачные размышления.

* * *

Жасмин перевела Метеора на шаг и оглянулась через плечо, чтобы убедиться, что этот темноволосый незнакомец не преследует ее на своей машине.

Ну и странный тип!

Страсть и злость в голосе и выражение его лица не на шутку ее встревожили.

Она до сих пор видела перед собой его горящие темные глаза. Они метали молнии, но еще в них видна была великая печаль.

– Держу пари, что дома его ждет бедняжка жена, которой приходится терпеть его вспыльчивый характер, – строила она догадки. – Сочувствую ей всем сердцем. Я, например, никогда не выйду замуж за человека с таким скверным характером!

Жасмин откинула голову назад.

Она точно знала, за кого однажды выйдет замуж.

Свяжет свою жизнь с человеком, которого полюбит, потому что выйдет замуж раз и навсегда.

Слишком многие ее знакомые отправлялись в Англию с приданым, чтобы выйти замуж за какого-нибудь обедневшего герцога или графа и помочь ему возродить обветшалое поместье.

Но это, разумеется, не для нее. «Ни за что!» – как сказал бы Джереми, ее старый конюх.

Только представьте, столкнешься со вздорным мужчиной, а тебе скажут, что это твой будущий супруг!

У нее забилось сердце, лоб стал горячим, хотя за последние несколько минут на улице заметно похолодало.

Жасмин взглянула на небо: с холмов подул ледяной ветер, а сверху стали падать первые крупные снежинки.

– Вот черт! Погода меняется, как Рейд и предрекал. Надо поторопиться, Метеор. Нам нужно попасть в Парсонаж-Деббингфорд. И побыстрее!

Она добралась до развилки и остановилась.

Указатель говорил, что следует ехать прямо, но, если она хочет срезать по долине, ей точно нужно объехать озеро, а потом вверх по холму выехать на дорогу.

Так она сократит расстояние на добрых пять миль и уже через двадцать минут будет в Деббингфорде.

Ветер усилился, когда девушка повернула Метеора с проторенной дороги, но она отмахнулась от дурных мыслей.

Она родом из Миссури, ей не привыкать скакать верхом в плохую погоду.

Она ни в коем случае не может, поджав хвост, вернуться домой и признаться слугам в Харли-Грандж, что она не такая сильная и изобретательная, как англичанки!

Она достала из привязанного к седлу чемоданчика дождевик и натянула его через голову. Так она не промокнет.

Пустив Метеора быстрым шагом, Жасмин даже не оглянулась и поэтому не увидела, что ее бумажник с паспортом, деньгами и всеми сопроводительными письмами, которые дала ей герцогиня, выпал из чемоданчика, когда она доставала дождевик, и теперь лежал на обочине, заметаемый снегом.

* * *

Джордж Редфорд устало тащился по заснеженной тропинке, ведя под уздцы своего приземистого серого пони.

Среди деревьев завывал холодный ветер, то тут то там он слышал угрожающий треск, когда очередная ветка не выдерживала груза лежащего на ней снега.

Джордж поплотнее запахнул пальто, подняв воротник. Ему повезло выбраться из Деббингфорда.

Еще пара минут, и единственную дорогу через холмы замело бы.

Ему и сейчас было трудно пробираться по снегу, а штаны промокли по колено, когда он преодолевал глубокие сугробы.

Он тяжело переставлял ноги, едва ощущая замерзшие ступни и пальцы.

Вставать до рассвета, тащиться в соседнюю долину – и все ради чего? Чтобы продать пару яиц и пастернак!

Все заработанные деньги тут же пошли в карманы торговцев зерном за семена на следующий год! Да уж, в этом году Рождество будет по-настоящему удручающим.

– А Мэри думает, что я могу позволить себе жениться на ней и содержать семью! – бормотал он себе под нос. – Если бы граф продал мне еще пару акров земли, я, возможно, и справился бы, но он такой, как и все аристократы. Цепляются за каждый клочок земли, нужен он им или нет.

Джордж ощутил, как внутри закипает привычная злость. Граф хотел, чтобы он продал ему свой кусок земли, который много поколений принадлежал семье Джорджа, и тогда граф сможет объединить две части своего поместья.

Но этим клочком земли Редфорды владели несколько столетий.

Никто из Сомертонов никогда не просил продать его, и Джордж не намерен был уступать.

Его старик отец в могиле перевернулся бы от одной мысли об этом.

Он вглядывался в снежную мглу, чтобы понять, где находится. Дорогу замело снегом, но он знал этот лес как свои пять пальцев, поэтому не переживал.

Вот старый сухой дуб, а рядом с ним огромный куст остролиста, сквозь белое покрывало снега проглядывают алые ягоды.

– Мэри наверняка обрадуется остролисту, – пробормотал Джордж своему пони. – Мне понадобится всего минутка, чтобы собрать немного. Она могла бы повесить его в коридоре для слуг, если граф не позволит украсить главные комнаты.

Он привязал пони у куста, а сам сошел с тропинки.

Неожиданно он споткнулся и выругался.

– Что за черт!

Он присел, смел снег.

К его изумлению, из-под снега показался темный дождевик, а когда он потянул, под ним открылось бледное лицо красивой юной девушки. Ее кожа была почти такой же белой, как и снежинки, мягко опускавшиеся на ее губы и ресницы.

* * *

Мэри с миссис Раш сидели в огромной кухне замка и пили чай.

На улице было темно, и они зажгли масляные лампы, стоявшие на вычищенных деревянных столешницах; медные сковородки отражали их свет, отбрасывая тени на огромные темные дубовые буфеты, за стеклом которых белый с голубым фарфор переливался цветными бликами.

Большинство слуг получили выходной, но из-за плохой погоды сидели и сплетничали.

Пардью, дворецкий, взял чай и лепешку с маслом и удалился к себе в кладовую, где чистил семейное серебро.

Мэри гадала, не добавил ли он в чай лишнюю рюмочку виски. Иногда она чувствовала, что от него пахнет спиртным, к тому же в последнее время он слишком рано отправлялся спать.

Она вздохнула.

В хорошо организованном доме она могла бы выругать Пардью, указать на то, что такое поведение неприемлемо, но девушка отлично понимала, что дворецкому просто скучно, потому что в замке совершенно нечем заняться.

Граф больше не приглашал никого из местной знати на ужин и вообще развлечений не поощрял. С тех пор как умерла жена, он совсем отгородился от общества, и жизнь дворецкого стала крайне скучной.

Даже если бы Мэри поговорила с графом, что изменилось бы?

По всей вероятности, он не поддержал бы ее распоряжений.

Ему было наплевать на то, что происходит со слугами, если только это никак не затрагивало его лично и не заставляло принять участие.

Мэри снова вздохнула и посмотрела в окно на снежную бурю.

Она прекрасно знала, что означает такой снегопад.

Замок на несколько дней будет отрезан от внешнего мира, все дороги, ведущие сюда, заметет, и, даже если главную дорогу расчистят, проехать в небольшие деревушки неподалеку все равно будет невозможно.

– По крайней мере, нам нет нужды беспокоиться о том, что подавать гостям на Рождество, – вздохнула она, обращаясь к миссис Раш. – Похоже, никаких гостей у нас не будет!

Миссис Раш неодобрительно фыркнула и отпила чай.

– Я, как обычно, приготовила вкуснейшие пудинги на Рождество, но вижу, что хозяин не ест ничего из праздничных блюд.

Мэри встала и оправила свое черное платье, проверив, все ли важные в хозяйстве ключи висят у нее на кожаном поясе.

Несмотря на пустой замок, она обойдет все четыре башенки и связывающие их комнаты и коридоры.

Когда граф настолько отстранен от всего, молодым служанкам легко обзавестись дурными привычками.

Иногда Мэри замечала, что лестница не метена, или шторы в комнатах не чистили от пыли несколько недель, или окна не открывали, чтобы проветрить и не дать разрастаться плесени.

Она вполне отдавала себе отчет, что слишком молода для такой ответственной работы, и была не намерена ни в коей мере разочаровывать графа.

Отчаянный стук в дверь буфетной не на шутку испугал девушку.

– Кого, ради всего святого, принесло в такую погоду? – удивилась миссис Раш.

Мэри поспешила в буфетную, и ей пришлось повозиться, чтобы открыть дверь из-за порывов ветра, – все это время настойчивый стук продолжался.

К ее изумлению, пошатываясь, внутрь ввалился Джордж, мужчина, которого она любила. На плече у него было что-то большое и все в снегу.

Он стал хватать ртом воздух, оказавшись в теплой кухне.

– Джордж! Что произошло?

– Сюда! Скорее! Это юная леди. Я нашел ее в лесу Бридженд-Вудс. Не знаю, живая она или мертвая!

– Что? О боже! Миссис Раш! Быстро, пожалуйста, принесите полотенца и подкиньте дров в камин. Нам понадобятся еще одеяла и коньяк. Джордж, несите ее сюда, положите у камина. Где, вы говорите, ее нашли?

– В лесу. На ней костюм для верховой езды. Довольно необычный. Но рядом не было лошади. Думаю, она ее сбросила. Смотрите… видите эту ссадину и шишку у нее на лбу? Она лежала у большого старого дерева. По всей видимости, она ударилась об это дерево, когда упала.

Мэри убрала мокрые волосы с лица девушки, приложила палец к ее шее и нахмурилась.

Нет пульса?

– Слава богу! Она жива! Послушайте, нужно позвать врача – надеюсь, он немедленно отвезет ее в больницу.

Она взглянула на Джорджа и почувствовала, как краснеет от его жаркого взгляда.

Молодой фермер покачал головой, снежинки таяли на его темно-рыжих волосах.

– Нет, Мэри. Ближе всего к нам доктор Мид из Деббингфорда, ему сюда никак не добраться. Снега уже по колено. Замок отрезан от деревушки.

Миссис Раш поспешила в комнату и помогла Мэри снять дождевик с неподвижного тела девушки.

– Нужно снять с нее мокрую одежду, уложить в теплую постель, иначе она долго не протянет!

Мэри прикусила губу.

– Но мы же не можем оставить ее в замке, миссис Раш! Граф ни за что бы этого не позволил! Ведь он никого не принимает, даже тех, кого знал всю жизнь, что уж говорить о больной незнакомке, которая неизвестно как долго здесь останется!

Пожилая повариха, поджав губы, ядовито спросила у девушки:

– Так что, с глаз долой – из сердца вон?

Мэри секунду смотрела не нее, а потом решительно сказала:

– Джордж, отнесите ее наверх. Нельзя же оставлять ее на кухонном полу! Миссис Раш, принесите горячей воды и коньяку.

Джордж поднял незнакомку как пушинку и последовал за Мэри из кухни по длинному коридору для слуг.

Они неслышно ступали по грубой рогожке, потом поднялись по холодной витой каменной лестнице, которой пользовались служанки, чтобы подняться на верхние этажи замка, не ступая на главную лестницу.

Мэри подхватила масляную лампу и поспешила по узкому коридору в южную башню замка.

– Быстрее! Сюда. Кладите ее на кровать – осторожнее, Джордж! Бедняжка! Интересно, кто она? Точно не местная.

– Похоже, мы не узнаем, кто она, пока девушка не придет в себя… если вообще когда-нибудь очнется! – мрачно сказал Джордж.

Он попятился от кровати, обеспокоенно оглядываясь на красивые шторы и толстый ковер на полу.

– Чья это комната, Мэри? Здесь все готово к приему гостей. Неужели граф ждет кого-то на Рождество?

Мэри только собиралась ответить, как в комнату вошла миссис Раш с большим тазом горячей воды. Джордж поспешно покинул комнату, когда женщины стали стягивать с девушки мокрую одежду.

– Зачем вы принесли ее в эту комнату? – встревожилась миссис Раш. – Ею не пользовались с тех пор, как…

– Это единственная комната, где готова постель. К тому же она самая дальняя от северной башни и покоев его светлости.

– Ты лишишься места, если он узнает!

Мэри задумалась на секунду и пожала плечами – они укутывали девушку в теплые полотенца.

С губ ее сорвался тихий стон – какое облегчение! Значит, она жива.

– Мне принести одну из своих ночных сорочек? – спросила миссис Раш. – Хотя, как по мне, она в них может завернуться несколько раз!

Мэри вновь промокнула волосы девушки тонким льняным полотенцем. У незнакомки по плечам рассыпались белокурые локоны.

– Нет… подождите… в комоде, миссис Раш. Да, в том большом в углу комнаты. В верхнем ящике вы найдете ночную сорочку.

Миссис Раш выглядела потрясенной, но послушно вынула из ящика легкую шелковую сорочку – изящную вещь с тончайшими кружевами на вороте и длинных рукавах.

Держа в руках мягкую ткань, повариха вопросительно взглянула на экономку – на сердитом лице была написана тревога.

– Мэри! Но это же…

– Да, это сорочка хозяйки. Но больше здесь некому об этом беспокоиться. А бедняжке нужно переодеться.

Когда незнакомку переодели и закутали в одеяла, она осталась лежать на подушках, а женщины стояли у кровати и смотрели на нее.

– Она похожа на одного из тех ангелов, которых можно увидеть в книжках по искусству – хозяин хранит их в библиотеке, – прошептала миссис Раш. – Как думаешь, она выкарабкается?

Мэри прикоснулась ко лбу девушки. Ссадина у самой кромки волос уже затянулась, под ней начинал наливаться фиолетовый синяк.

– Горячая как печка. Надеюсь, она не подхватила простуду, но это одному Богу известно: будет настоящим чудом, если она после такого падения окажется цела и невредима.

– Похоже, она спит.

Мэри кивнула.

– Спит. И это хорошо. Будем надеяться, что утром она проснется и об этом происшествии ей будет напоминать только сильная головная боль.

– Тогда она и расскажет нам, кто она такая, – сказала повариха, суетливо убирая полотенца и таз. – Как она оказалась в Бридженд-Вудс, можно только догадываться. Должно быть, родные волнуются, что она не вернулась домой. И Рождество на носу к тому же.

– Я посижу с ней, – негромко сказала Мэри. – Передайте Джорджу, если он еще не ушел, что я поговорю с ним завтра.

Миссис Раш фыркнула.

– В такую метель он вряд ли доберется назад на свою ферму. Думаю, переночует на конюшне. Там все равно теплее, чем на его старой сырой ферме!

Мэри промолчала. Повариха прекрасно знала, как девушка относится к Джорджу Редфорду. Разговорами тут не поможешь. Мэри так сильно его любила, что с радостью стала бы его женой.

Но Джордж просто отказывался жениться на девушке. Он был так же упрям, как и его старик отец. Он словно застрял в прошлом, отказываясь шагать в ногу со временем.

Мэри прикрутила масляную лампу, оставив лишь маленький фитиль, и молча сидела у кровати.

Шло время, девушка дышала уже немного легче, но лоб все еще был очень горячим.

Вдруг, когда Мэри меняла на лбу своей пациентки прохладную льняную повязку, смоченную в лавандовой воде, внизу послышался шум, в холле залаяли собаки.

Она встала и распахнула дверь комнаты.

Этот голос… он звал мистера Пардью!

Граф!

Он вернулся! По всей видимости, ему не удалось выбраться на главную дорогу.

Мэри прикрыла дверь и вернулась к кровати; ноги подкашивались от тревоги и мрачных предчувствий.

И тут она ахнула: с кружевной подушки на нее смотрели небесно-голубые глаза на бледном лице.

Незнакомка подняла руку с одеяла и потянулась к ней.

– Где… я? – прошептала девушка, Мэри уже хотела ей ответить, как услышала голос графа:

– Мэри! Мэри!

Она должна немедленно явиться на зов.

Глава третья

Мэри склонилась над кроватью больной и приложила палец к губам – девушка намеревалась еще что-то спросить.

– Тихо-тихо! – предупредила она. – Молчите. Ни слова. Я через минутку вернусь.

И она поспешно покинула комнату.

Жасмин лежала недвижимо.

Ей было невыносимо жарко, голова болела, а комната так и кружилась перед глазами.

Что произошло? Где она находится? Опять в Харли-Грандж?

Нет… женщину, которая меняла ей повязку на лбу, она раньше никогда не встречала.

И эта незнакомая спальня с бельем, отделанным кружевом, с красивыми бирюзовыми с золотом занавесками, расшитыми удивительными павлиньими хвостами, совершенно не походила на ту, в которой она спала в тетушкином доме.

Жасмин попыталась сесть, но застонала от пронзившей голову острой боли. Она вновь откинулась на подушки; память постепенно возвращалась к ней.

С ней произошел несчастный случай – но почему?

Ее конь! Метеор… снег… неужели он свалился в сугроб?

Единственное, что ей удалось вспомнить, – как она галопом скачет в метель, а дальше… темнота.

– Бог мой! Наверное, мне повезло, что я жива осталась. Интересно, что случилось с Метеором? Надеюсь, он не пострадал. Но кто меня нашел? И принес именно сюда? Где я? Почему эта женщина хочет, чтобы я молчала?

Она еще раз попыталась встать с кровати, но голова закружилась, и девушка поняла, что лишится чувств, если поднимется.

* * *

На первом этаже огромного замка граф подошел к висящему у камина на бархатном шнурке колокольчику в своем кабинете и раздраженно позвонил.

Он пытался дозваться Пардью, когда по возвращении домой обнаружил парадные двери замка открытыми, но ему никто не ответил.

Граф замерз, устал и хотел есть.

Он знал, что его никто не ждет, ведь он сам сказал экономке, что на несколько дней уезжает в Лондон, но, разумеется, кто-то из слуг должен же быть на месте?

Вдруг раздался негромкий стук в дверь и в кабинет вошла Мэри.

Злость графа как рукой сняло при виде ее спокойного лица.

Ему всегда нравилась эта девушка, которая раньше прислуживала его жене.

Ее гладкие темные волосы были аккуратно заплетены в косы и уложены возле ушей двумя толстыми кольцами. Белый воротничок черного форменного платья был, как всегда, безупречен, а висящие на поясе ключи знакомо позвякивали.

– Ох, Мэри. Как видите, я вернулся. Где Пардью? Он же еще не лег спать? Мне хочется выпить горячего чаю и чего-нибудь поесть – супа, холодной говядины и соленых огурчиков, может быть? Посмотрите, что может предложить повариха.

Мэри кивнула, пытаясь перевести дух.

Она стремглав неслась из южной башни, и теперь у нее неистово колотилось сердце. Она была уверена, что граф заметит, как оно бьется под тонкой тканью черного платья.

– Наверное, мистер Пардью уже лег, милорд. Он… мне кажется, ему нездоровилось.

Ей не пристало сообщать графу, что дворецкий вылил полбутылки лучшего коньяка, который был в замке, себе в чай, и сейчас, скорее всего, уже крепко спал, похрапывая, у себя в кладовой.

Граф резко поднял голову от документов, которые как раз изучал. Он догадывался, какая хворь одолела его дворецкого, и понимал, что должен принять в связи с этим меры. Но сейчас не время.

В глубине души он отдавал себе отчет, что не обращает внимания на слуг, не выполняет возложенных на него обязанностей, но почему-то все не мог собраться с духом и решить проблему.

– Милорд, вы из-за снега не смогли попасть в Лондон? – поинтересовалась Мэри, поддерживая разговор.

– Да, дорогу замело. Никто не сможет ни выехать, ни приехать в долину несколько дней, а может быть, и недель! А снег все идет и идет, еще сильнее, чем прежде!

Мэри задумалась.

И что, скажите на милость, ей теперь делать с бедной девушкой, которая лежит наверху в спальне? Как она сможет вернуться домой?

Собравшись с духом, экономка решила было уже все рассказать, признаться, что произошло, как граф произнес:

– На этом пока все, Мэри. Кофе и поесть, пожалуйста.

Мэри вернулась на кухню и передала приказание миссис Раш.

– Он знает о старике Пардью? – спросила повариха, принеся кусок говядины из кладовой и нарезав его кусками, которые стала раскладывать на блюде.

– Понятия не имею. Раньше он вникал в хозяйские дела, но с тех пор, как погибла миледи, кажется, его мало что интересует.

Миссис Раш хмыкнула.

– Твоя правда! Дворецкий-пьяница… никаких тебе развлечений, даже из местной знати никто не заглядывает… а в этом году и вечеринки на Рождество не намечается! Благослови меня Господи, никогда не слышала ни о чем подобном в приличном доме!

Она на мгновение замолкла и спросила:

– Мэри, что ты решила делать с той девицей, что лежит наверху?

За кухонным столом как раз сидел Джордж, поглощая поздний ужин: хлеб с сыром.

Он выглянул в окно на падающий снег и понял, что опасно возвращаться к себе на ферму до утра, когда будет легче найти дорогу.

Мэри шикнула на повариху, оглянувшись, чтобы никто из слуг не услышал.

– Будем надеяться, что завтра к утру она придет в себя и сможет двигаться. Как только девушка сообщит нам, откуда она, вы, Джордж, возможно, могли бы помочь ей добраться домой. А если из-за метели это будет невозможно, отвезете ее в деревушку, в гостиницу «Золотой лев». В одном я уверена: здесь она оставаться не может, если хозяин дома.

– Когда подадут ужин его светлости, я поднимусь и посижу с ней, – предложила миссис Раш. – Вы, Мэри, выглядите уставшей. Сядьте и поговорите с Джорджем, убедите его продать свою старую ферму хозяину. Будем надеяться, что эта юная леди поведает мне, кто она, и мы сможем уладить это дело до завтра.

Мэри кивнула в знак благодарности.

Она всегда была рада любой возможности остаться наедине с Джорджем, хотя и понимала, что, как бы ни старалась, не сможет заставить его передумать и продать свою ферму.

Эта пара болотистых акров земли приобрела совершенно особое значение для молодого йоркширца с тех пор, как граф попросил продать их ему.

Так вышло, что речь шла уже не о земле, а о разных жизненных позициях, причем каждый из них пытался переспорить другого.

Пока Мэри с Джорджем общались на кухне, граф рассеянно кивал в знак благодарности Глэдис, которая принесла ему ужин на серебряном подносе.

Говядина выглядела аппетитно, хлеб и огурчики также были хороши, но он почувствовал, что аппетит пропал.

Он мрачно пил кофе, а остальное отодвинул в сторону.

Граф целый час просидел, вглядываясь в затухающие угли в камине.

Он понимал, что ему следует сосредоточиться на этих жизненно важных документах, ведь он не сможет прибыть в Лондон на заседание министерства иностранных дел вовремя.

Но вместо этого все его мысли занимала та дерзкая молодая американка на черном жеребце, который был слишком норовистым даже для такой умелой наездницы, как она.

Он словно видел перед собой наездницу в седле, и взгляд ее сияющих голубых глаз так и сверлил его.

Успела ли она доехать туда, куда направлялась, до того, как замело все дороги в округе?

Он очень на это надеялся.

Может, стоит у кого-нибудь поинтересоваться – у врача или приходского священника, – возможно, кто-то слышал о приезжей американке, которая остановилась неподалеку.

В конечном счете, она же гостья в этой стране. С его стороны будет учтиво поинтересоваться, все ли с ней в порядке.

Граф решил позвонить, но в трубке была тишина. Ну конечно же! Ему следовало бы догадаться, что из-за снега оборвалась связь.

Как бы там ни было, нетерпеливо продолжал размышлять граф, он больше не навещает местную знать.

Его неожиданный интерес к незнакомке, которую он видел всего несколько секунд при известных обстоятельствах, покажется странным!

Граф поежился, когда сквозняк от старой, плохо прилегающей оконной створки подул из-под темно-красных бархатных портьер. Огонь в камине погас, и час уже поздний.

Граф собрал документы и сложил в тонкий черный портфель.

По неведомой причине он не хотел оставлять их в кабинете и даже запирать в сейф.

Содержание этих документов имело решающее значение для безопасности нескольких стран.

Если они попадут в руки злоумышленников, в этой требующей чрезвычайно острожного отношения части Европы – на Балканах – может случиться все, что угодно.

Граф задумался.

Он медленно шел по большому залу, разглядывая красивые гобелены, коллекцию древних копий и щитов, доспехи, которые его предки надевали во время давно минувших битв, грязные и порванные флаги гвардейского полка, которые в его семье на протяжении веков передавались сыновьям.

Он всегда мечтал посвятить себя армии и с бесстрашием и отвагой служил в Индии, в гвардейском полку.

Но случилось неожиданное.

Его отец, который никогда не болел, однажды сильно простудился промозглым январским утром на охоте. Простуда дала осложнения, началась пневмония, и за неделю он сгорел.

Находясь в Индии, молодой человек получил это печальное известие, а также то, что он унаследовал замок, все поместья и состояние Сомертонов.

И, как бы ему ни хотелось продолжить службу, он вынужден был подать в отставку и вернуться в Англию.

Там он нашел скорбящую Милисенту, юную подопечную его отца, но понятия не имел, как решить проблему с опекой.

Близких у бедняжки не было, и замок был ей родным домом.

Женитьба на ней казалась решением многих проблем.

В глубине души он знал, что никогда ее не любил, но она ему нравилась, хотя его частенько раздражало ее легкомысленное отношение к жизни.

Граф вздохнул.

Он прекрасно осознавал, что на нем по-прежнему лежит ответственность: следует обзавестись наследником, чтобы оставить ему замок и поместье.

Он не имел ни братьев, ни сестер, у которых были бы дети, и в случае его смерти все поместье перейдет к дальнему родственнику, живущему в какой-то глуши в малонаселенной Австралии!

Когда Милисента была жива, будущее казалось легким и безоблачным.

А теперь… он не видел будущего.

Графа не радовало такое положение вещей.

А что ему остается?

Жениться на какой-то незнакомке только для того, чтобы она забеременела и родила ему наследника рода Сомертонов?

Странная идея, хотя он был уверен, что некоторые из его ровесников не видели в этом ничего зазорного.

Почти сразу после гибели Милисенты все дочери и сестры его приятелей окружили его как на каком-то восточном базаре, а он торговался, будто покупая служанку или рабыню!

А теперь окружающие еще удивляются, почему он скрылся в замке, отказываясь выходить в свет!

Высоко над головой вдоль стен Большого зала протянулась длинная деревянная галерея, соединяющая все четыре огромные круглые башни замка.

Граф нашел свечу и спички и, держа подсвечник, неспешно поднялся по начищенной лестнице на верхние этажи.

Эта часть дома была крепкой, но несколько дней назад он заметил, что деревянные столбы длинной галереи вокруг восточной башни прогнили и образовался опасный провал.