Текст книги "Двойное убийство"

– Позволь мне остаться на ночь, Берт. Здесь есть все, что мне нужно. И мы могли бы попробовать что-нибудь новенькое…

Разумеется, именно в этот момент снова появилась Нэн. У нее определенно нюх на поцелуи.

– Ого! – воскликнула она, таращась на нас с Джейком. Ну вот, опять! – Пардон, – смущенно продолжала Нэн, – но я больше не в силах торчать в этой кухне. Вы двое, ради бога, продолжайте, а я возьму пальто и пойду домой. Третий лишний.

Нэн двинулась мимо нас к двери, но Джейк схватил ее за руку и притянул к нам.

– Нет-нет, что ты! – воскликнул он и, обняв Нэн за плечи, привлек еще ближе. – Мы с Берт как раз говорили о том, что я останусь на ночь.

Я не очень понимала, к чему Джейк сказал это, но ведь ему всегда требовались зрители. Может, решил удостовериться, что Нэн не возражает.

– Ну так как? – спросил Джейк, почему-то не сводя глаз с Нэн. – Что скажете, девочки? – И крепко стиснул нас обеих.

Я молча смотрела на него, холодея от мерзкого предчувствия. Нет-нет, не может быть, чтобы этот человек предлагал то, что он, судя по всему, предлагает.

Нэн отпрянула:

– Снова ко мне лезешь?

Джейк заулыбался, став вдруг похожим на кота, стащившего сметану.

– Мне что, разжевать вам? Неужто не слыхали, что такое любовь втроем? Так почему бы не попробовать?

Джейк наконец-то превзошел самого себя и задал самый идиотский из своих идиотских вопросов. У Нэн отвисла челюсть. Скорее всего, моя тоже. Откинув голову, Джейк заливисто расхохотался:

– Да брось, Нэн! Я же знаю, ты тоже этого хочешь. Давай говорить прямо: ты же не отстранилась, когда я на днях тебя поцеловал.

Теперь уж моя челюсть точно отвисла. Он ее поцеловал? Джейк целовал Нэн? Нэн порывисто обернулась ко мне:

– Берт, это был братский поцелуй. Я ничуть не усомнилась.

Джейк не сдавался.

– Ну давай, Нэн. – Он снова потянулся к сестре. – Будет классно! Прямо как игра для взрослых.

Видимо, я пребывала в шоке. Смотрела на Джейка, а в голове прокручивались его недавние слова. О том, как я волновала его в постели – когда мы были близки. И он, мол, знает, что я не захочу снова выйти за него замуж. Но мы ведь могли бы снова быть близки. И все, что нужно Джейку, – прямо здесь. Я-то думала, он имеет в виду меня, но ведь Нэн тоже была здесь. Разумеется.

Какая же я дура! А теперь, значит, Джейк хочет, чтобы мы трое стали близки.

Вообще-то такого рода приглашения мы с Нэн получали и раньше. В колледже – не раз и не два. Но никогда от хороших знакомых. Обычно с непристойным предложением к нам обращался какой-нибудь парнишка, с которым мы только-только познакомились и который горел желанием воплотить свои фантазии в стиле «Плейбоя», занявшись сексом с близнецами. Еще тогда мы с Нэн единодушно решили, что наблюдать друг за другом в постели – столь же волнующе, как ушат холодной воды. Лично мне бы не хотелось, чтобы Нэн смотрела, как я занимаюсь любовью.

Более того, мне и самой бы не хотелось видеть, как я проделываю с Джейком кое-какие штучки в уединении нашей спальни. А уж чтобы это видела Нэн! Да, у нас с Нэн много общего. Но такими вещами не делятся.

Можете считать меня собственницей, но для меня занятие любовью всегда подразумевало участие меня и мужчины, к которому я питаю глубокие чувства.

Суда по всему, Джейк – все тот же нагловатый юнец, которого я знала в школе, и до сих пор стремится к новизне и разнообразию. Годы не изменили его – он так и не повзрослел. Если уж на то пошло, он скорее деградировал.

И ему еще хватило наглости попросить нашу дочь позвонить мне – убедить, дескать, его выслушать!

Я набрала в легкие побольше воздуха. Даже обиды не испытывала. Возможно, это придет позднее. Что я точно испытывала, так это ярость.

– Ну же, не ломайтесь, – гнул свое Джейк. – Наверняка не раз фантазировали, как занимаетесь этим вдвоем с одним парнем.

Нэн поймала мой взгляд. Затем придвинулась ближе к Джейку.

– Ты прав, котик, – проворковала она еще сексапильнее, чем по радио. – Мы не раз говорили об этом, правда, Берт?

Я растянула губы в натужной улыбке:

– Ну конечно!

Нэн взяла Джейка под руку. Он улыбался во весь рот.

– Мы действительно мечтали вместе покувыркаться в постели с одним парнем. Только знаешь что, Джейк? – Ее губы почти коснулись его уха. – Этим парнем наших грез был Ричард Гир.

Улыбка Джейка вмиг померкла. Нэн встала рядом со мной.

– Убирайся, – сказала я. – Вон отсюда, козел вонючий, твою мать!

Глава четырнадцатая
НЭН

Судя по всему, Берт настолько понравилось ругаться, что она повторила на бис:

– ТВОЮ МАТЬ, КОЗЕЛ ВОНЮЧИЙ!

Я бы и сама лучше не сказала.

Как по-вашему, если две женщины смотрят на вас, как на отброс общества, не лучше ли подобру-поздорову убраться от греха подальше?

Но это не для Джейка. Он, представьте, продолжал стоять, да еще и выглядел обиженным.

– И вовсе не обязательно так выражаться! – сообщил он с оскорбленным видом, будто слова Берт были во сто крат непристойнее, нежели его «заманчивое» предложение. – Достаточно простого «нет». Мы же взрослые люда.

– Ошибаешься, Джейк. – Берт покачала головой. – Это мы с Нэн взрослые. А ты недоумок. Я велела тебе убираться прочь!

Глянув на Берт, я бы не мешкая повиновалась. Однако Джейк не сдвинулся с места.

– Да брось ты! Я всего лишь сделал предложение, и больше ничего. Если тебе это не в кайф, ну и ладно. Но ведь ты не станешь держать на меня зло…

Закончить ему Берт не дала – подскочила и, ухватив за конский хвостик, поволокла к выходу. По идее, Джейк мог бы без труда с ней справиться, но, должно быть, он, как истинный джентльмен, считал недопустимым драться с женщиной. Тем более при свидетеле.

– Берт, ну послушай… – заканючил было Джейк, но Берт распахнула дверь и вытолкала его за порог.

Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, что, захлопывая дверь перед глуповатой физиономией бывшего мужа, Берт испытала громадное удовольствие.

Но как только дверь захлопнулась, все изменилось.

– О боже! – всхлипнула Берт и закрыла лицо руками. Я подскочила и обняла ее.

Сестренка порыдала эдак с минутку, после чего отстранилась и вытерла глаза.

– Не могу поверить, что у меня двое детей от этого человека, – выдавила она сквозь слезы. – Просто не могу поверить!

Мне показалось, Берт вот-вот примется заламывать руки. Вместо этого она стала мерить комнату шагами. Взад-вперед, туда-сюда.

– Взгляни на вещи оптимистически, – предложила я, когда она проходила мимо. – По крайней мере, у тебя есть двое чудесных детей.

Берт застопорилась и посмотрела на меня.

– Не могу поверить! – с новой силой завелась она. – Не могу поверить, что была замужем за человеком, который подкатил к моей сестре и ко мне одновременно!

И снова зашагала: туда-сюда, туда-сюда.

– Во всем есть свои хорошие стороны, – возразила я, – По крайней мере, ты была замужем.

– А я-то, идиотка, уже всерьез раздумывала, не пустить ли этого мерзавца обратно в свою жизнь! – И снова спортивная ходьба: взад-вперед, туда-сюда.

– Но, Берт, – гнула я свое, – надо во всем видеть хорошее. Ты же не пустила его обратно в свою жизнь.

Бог свидетель, я пыталась приободрить Берт, но она, кажется, не внимала, потому что вдруг резко обернулась ко мне и подбоченилась.

– Слушай, Нэн! – Такое впечатление, будто она на меня злится. – Немудрено, что тебе все это не кажется ужасным. Тебе-то хорошо видеть во всем хорошее! Твоя жизнь совершенна. Ты никогда не была связана по рукам и ногам хозяйством и детьми, все время встречаешься с мужчинами, можешь приходит и уходить домой, когда вздумается. Свои деньги ты всегда тратила только на себя, вволю напутешествовалась, повидала мир. И у тебя отличная работа. Чего еще желать? У тебя все идеально!

Я чуть не задохнулась.

– Идеально, говоришь? Ну сейчас я расскажу тебе про «идеально». – Отбросив волосы со лба, я ринулась в бой. – Берт, а тебе известно, что такое в наши дни «встречаться»? Вокруг штабеля мужиков, которые усиленно что-то из себя корежат и вешают тебе лапшу на уши. О том, например, что они не женаты. Или клянутся в вечной любви – лишь бы забраться к тебе под юбку. А закончив рекламную кампанию, делают тебе ручкой. Я уже не говорю о СПИДе и прочих радостях!

– Ну спасибо, сестричка, – скривилась Берт. – Я как раз собралась на свидание, а ты меня так вдохновила!

Она начинала действовать мне на нервы.

– Вряд ли нужно напоминать, – продолжала Берт, – что пока я сидела дома и хранила верность подлецу, ты встречалась с множеством мужчин…

– Постой, постой… – осадила ее я, вскидывая руку.

Дураку понятно, что она имела в виду под «встречалась». Послушать ее, так я переспала если не со всей армией США, то по крайней мере с целым взводом.

Не обращая на меня внимания, Берт снова принялась расхаживать.

– …но дело не только в этом, – бубнила она. – Ты только посмотри: у тебя свой дом…

– Ну да, на паях с банком.

– У тебя нет обязательств ни перед кем, кроме себя самой…

– Что некоторые называют эгоцентризмом и одиночеством, – вставила я.

– У тебя по-настоящему замечательная работа…

– Которая то ли сохранится до пенсии, то ли нет. Берт пожала плечами:

– У тебя есть все!

Мне и впрямь показалось, что я ослышалась. Неужели мы настолько по-разному смотрим на жизнь? Что же случилось с пресловутыми флюидами близнецов, которыми мы всегда гордились?

– Берт, милая, послушай меня. Между нами есть весьма существенная разница: у меня нет детей. – Я постаралась произнести это беспечно, но сама заметила, что голос слегка дрогнул. – И вполне возможно, никогда не будет. А коль скоро я рассуждаю верно, не имея детей, мне довольно сложно будет обзавестись внуками. Тебе же это скорей всего удастся.

Берт остановилась и молча уставилась на меня. Завладев ее вниманием, я продолжала:

– Возможно, ты не заметила, но в моей жизни так и не встретился мужчина, который любил бы меня настолько, чтобы жениться. А в твоей был, и пусть даже это не так уж здорово закончилось, но ты всегда сможешь сказать, что познала настоящую любовь.

– Как будто это что-то значит.

– Представь себе, значит! Это значит, что ты способна на такие отношения. Про себя я такого сказать не могу. Просто не знаю. Более того, я даже не знаю, в состоянии ли хранить кому-либо верность. А если уж совсем начистоту, так от одной мысли о необходимости быть верной одному мужику всю оставшуюся жизнь у меня мороз по коже. Возможно, я просто на это не способна.

Ответ у Берт был наготове.

– Ну… у тебя все равно есть отличная работа.

Я так и села. И это все, чем она может меня утешить? Я тут, можно сказать, душу наизнанку выворачиваю – и что слышу в ответ? Ни словечка о том, что я непременно сумею кого-нибудь полюбить. Или о том, что в один прекрасный день найдется человек, который искренне полюбит меня. Куда там! Берт без вопросов согласилась со всем, что я сказала. Дескать, да, сестричка, все это правда, но ты не переживай – у тебя как-никак есть отличная работа!

Если я хорошенько не прослежу, то, утешая Берг, сама могу скатиться в чертовски глубокую депрессию.

– Ну хорошо, Берт, – вздохнула я и начала приводить в порядок стол, сгребая пустые белые картонки и засаленные бумажные тарелки. – Согласна: я действительно люблю свою работу. Но давай мыслить здраво. Радио ориентировано на молодежь, и им правят мужчины. Иными словами, чем старше я буду становиться, тем больше вероятность, что какой-нибудь юнец вздумает нокаутировать меня в темном переулке. – Берт тоже принялась сгребать со стола объедки. – В лучшем случае, – продолжала я, – скоро мне придется представляться в эфире как «бабуля Нэнни».

Сделав глубокий вдох, я посмотрела сестре прямо в глаза.

– Подумай над этим, Берт. Это у тебя есть все, а не у меня!

Но Берт – самая упрямая женщина в мире. Не знаю, откуда только набралась.

– А теперь послушай меня, Нэн! – Она ткнула в мою сторону пустым стаканчиком. – Я была замужем девятнадцать очень, очень долгих лет. Родила двоих детей от человека, которому по дурости, как теперь выяснилось, хранила верность. Я соблюдала все заповеди – не расползлась после замужества, блюла дом и детей и никогда – ни разу! – не сказала Джейку, что у меня болит голова.

Я ошеломленно уставилась на нее. И это она называет браком? Го-осподи! Возможно, сегодня Берт впервые отказала Джейку. Немудрено, что у него был такой очумелый вид.

Берт между тем запальчиво продолжала:

– Но оказалось, что можно в лепешку расшибиться – и все равно никакой гарантии, что, однажды проснувшись, ты не узнаешь, что муж тебя бросил. Или что он первостатейный мерзавец.

Тут возразить нечего. Она права.

– Что же до работы, – продолжала Берт, – я провела всю свою взрослую жизнь в роли хранительницы домашнего очага. И больше ничего не умею делать, просто не обучена. Единственное, что мне хорошо удается, – это стряпня и постирушка. – Она метнула на меня быстрый взгляд. – Сейчас ты мне скажешь, что с таким багажом можно сделать головокружительную карьеру.

Я покивала, стараясь изобразить сочувствие. Сдвинув брови, Берт вернулась к объедкам.

– И последнее, – угрюмо заметила она. – Согласна, у меня действительно двое замечательных детей, только где сейчас эти дети? Если бы Элли не вздумалось хлопотать за своего папочку, она бы и не позвонила. А уж Брайан и подавно. Оба они живут своей жизнью, как и должно быть.

Та-ак… Глаза Берт снова наполнялись слезами.

– И кем же мне быть, если я больше не жена и не мать?

Если по правде, именно этот вопрос я все время задаю себе.

– Суть в том, что я одинока. – Голос Берт сорвался.

Я взяла со стола чистую салфетку и протянула ей.

– Нет, Берт, ты не одинока.

Берт взяла салфетку, промокнула слезы и робко улыбнулась:

– И ты тоже.

Все. Пора закругляться с этой мелодрамой и переходить к важным делам.

– Берт, как у нас насчет какао?

Улыбка Берт сделалась шире. Какао всегда было нашим верным лекарством. Пребывая в расстроенных чувствах, мы неизменно тянулись к яркой пачке «Херши». Надежное и универсальное средство от любых хворей и бед – от двоек в дневнике, порванных колготок и неудавшегося школьного бала.

– Где-то было! – обрадованно всхлипнула Берт. – Сейчас сварганю.

Сделав пару ходок на кухню, мы покидали мусор в ведро.

– Пока ты будешь возиться с какао, я сбегаю к себе, проверю автоответчик. Я мигом. Одна нога здесь, другая там! – И, набросив на плечи куртку, я поспешила через лужайку к своей квартире. Воздух был напоен ночной прохладой, что успокаивало.

Я вихрем взлетела по ступенькам, отперла дверь и зажгла свет. Автоответчик у меня стоит на маленьком столике красного дерева рядом с софой, и, едва переступив порог гостиной, я увидала, как мигает сигнальный огонек. Я пересекла комнату… и вдруг услышала это.

Тихий щелчок. Входная дверь? Я повернулась на звук.

И тут кто-то подскочил ко мне сзади.

Глава пятнадцатая
Берт

Очень похоже на Нэн – оставила меня сидеть здесь и смотреть, как остывает ее какао. А сама наверняка щебечет себе по телефону, утратив всякое представление о времени.

Я отхлебнула из своей чашки. Трудно поверить, но после разговора с Нэн мне заметно полегчало. Приятно, стало быть, осознать, что ни жизнь сестры, ни моя собственная не напоминает ложе из роз. Представляете? Оказывается, общие печали поднимают дух.

О Джейке мне и думать не хотелось. Неужели он всегда был мерзавцем, а я не замечала? Или же он так сильно изменился? На всех ток-шоу талдычат, что, мол, у мужчин бывает кризис среднего возраста, но тут прямо глобальная метаморфоза. Только вместо того, чтобы превратиться в бабочку, Джейк пошел обратным путем – стал слизняком.

Отогнав прочь все мысли о Джейке, я сделала еще глоток какао. И при этом не сводила глаз с чашки Нэн. Если она не поторопится, придется разогревать в микроволновке.

Я решительно поднялась на ноги. Как видно, Нэн собралась трепаться целую вечность. Ну что ж, доставлю ей какао на дом.

Не знаю почему, но, выйдя из своей квартиры с чашками в руках, я вдруг ощутила смутную тревогу. Понимаю, это звучит дико, но мне показалось, что окна Нэн выглядят как-то не так. Там не было темно – напротив, в гостиной и над входной дверью горел свет. В прохладную осеннюю ночь ее крыльцо казалось необычайно уютным и гостеприимным. Со всех сторон меня окутывали знакомые ароматы осени – листьев и костров; издалека, с шоссе, доносился ровный гул машин. Все казалось таким мирным, однако, закрыв свою дверь и услышав щелчок замка, я поймала себя на том, что нервно озираюсь.

В общем-то, нетрудно догадаться, почему мне было не по себе, – хоть раз услыхав свист пули над собственной головой, вы начинаете видеть все в несколько ином свете. Окружающий мир неожиданно становится весьма опасным для жизни местом. А сейчас я к тому же была совсем одна. И в темноте.

Я ускорила шаг, не сводя взгляда с окон Нэн. Они по-прежнему казались мне какими-то странными – пустыми, что ли. Я зашагала еще быстрее – с удовольствием перешла бы на бег, но тогда расплескала бы какао. Не хотелось появляться на пороге Нэн с ног до головы измазанной шоколадом. Хохот сестрицы наверняка услышали бы на другом берегу реки, в штате Индиана. Нет уж, незачем ей знать, как я напугана.

Держа в каждой руке по чашке, я даже не попыталась постучать в дверь, просто нажала локтем кнопку звонка. Внутри мелодично закурлыкало. Однако Нэн не спешила открывать.

Я судорожно сглотнула, борясь с накатившей вновь тревогой. Неужели она так громко разговаривает по телефону, что не услышала звонка? Я еще раз нажала на кнопку.

Снова мелодичный перезвон, однако Нэн не появилась.

Похоже, придется все-таки стучать. Пристроив чашки на крыльце, я что было сил заколотила в дверь. По-прежнему никакого ответа.

Наверное, все объясняется просто: Нэн в ванной, за закрытой дверью, – может, и вода шумит. Конечно, все именно так. Но если я всерьез в это верю, почему же сердце рвется из груди, так что даже уши закладывает?

Я взялась за ручку. Не заперто. Очень в духе Нэн. Вокруг рыскает убийца, а она оставляет входную дверь чуть ли не нараспашку.

Открыв дверь, я просунула внутрь голову.

– Нэн?

Ответом мне была тишина.

Я вошла и быстро огляделась. В гостиной пусто.

– НЭН?!

Пробежалась по коридору до ванной. Дверь открыта, внутри – никого.

Тут я потеряла самообладание. Принялась метаться по первому этажу, заглядывая во все углы и без устали выкрикивая имя сестры.

Куда она могла подеваться? Перескакивая через две ступеньки, я поднялась на второй этаж, заглянула в спальню Нэн, потом в ванную. Где бы еще посмотреть? Я слетела вниз и двинулась было к стенному шкафу, как вдруг взгляд мой упал на автоответчик.

У меня екнуло сердце. Маленькая красная лампочка мигала. У нас с Нэн одинаковые автоответчики – если бы она уже прослушала сообщение, лампочка перестала бы мигать. Так что же могло случиться за столь короткое время?! Что помешало Нэн прослушать телефонные звонки?

И господи ты боже мой, где же она?!

Я постаралась успокоиться. О'кей, сказала я себе, не спеши с выводами. Может, Нэн всего лишь за чем-нибудь выскочила – к примеру… ну, не знаю, за зефиром к какао. Не исключено даже, что в данный момент она уже снова сидит у меня и недоумевает, куда я запропастилась. Так, но разве я только что не видела ее «неон» на аллее перед домом?

Метнувшись к окну, я подняла жалюзи и выглянула на улицу. Машина Нэн стояла рядом с моей.

Я сделала глубокий вдох. Так. Ее машина ничего не значит. Может, Нэн решила пройтись пешком. Неподалеку есть круглосуточный супермаркет. Может, она туда отправилась. Пытаясь успокоить себя подобными рассуждениями, я отлично понимала, что все это чушь. Чтобы Нэн отправилась пешим ходом за несколько кварталов, да еще посреди ночи, при том что у нее исправная машина? Нэн любила повторять, что признает только один вид упражнений – тренировку воображения.

О господи!

С другой стороны, может, это у меня слишком разгулялось воображение? Может, события последних дней подорвали мою психику? Может, Нэн и правда – дай бог – ждет меня по соседству, в моей гостиной?

А вдруг она вздумала меня разыграть? Если так, задушу собственными руками! Я выскочила обратно на крыльцо, едва не споткнувшись о чашки с какао. Ну и черт с ними, подумала, на бегу, потом заберу.

– Эй, Нэн? Ты здесь? – завопила я, едва отперев свою входную дверь.

Тишина. Я обежала всю квартиру, осмотрела все комнаты. Пусто.

Вернувшись в гостиную, я принялась ходить кругами, с трудом сдерживая слезы.

Нэн здесь нет. Ее нигде нет.

Стоя в оглушающем безмолвии своей квартиры, я вдруг испытала такой всепоглощающий страх, что едва не потеряла сознание. Нэн никогда не ушла бы, не сказав мне. Она не стала бы меня разыгрывать, потому что знала: я и без того достаточно напугана.

Прижав руки к груди, я стояла и лихорадочно размышляла. Что делать? Что я вообще могу сделать?

Может, позвонить в полицию? Но поверят ли мне? Или же детектив Гецманн и иже с ним решат, что мы с Нэн состряпали очередной сюжет для бесплатной рекламы?

Что, если копы откажутся помочь мне в поисках Нэн? Что мне тогда делать? Останется только сойти с ума. Живот свело от страха. Где, господи, ну где же может она быть?

Впрочем, выбора у меня не было. Ничего не оставалось, кроме как позвонить в полицию. И уж я заставлю их поверить мне, ей-богу! Я протянула руку к трубке.

Тишину прорезал телефонный звонок. Подскочив от неожиданности, я схватила трубку:

– Нэн, милая? Это ты?

– В некотором смысле, – произнес невозмутимый мужской голос.

Во рту у меня пересохло.

– Кто это? – Я с трудом ворочала языком. Человек на том конце провода негромко хмыкнул.

– Друг вашей сестры, – насмешливо ответил он. – М-да, я бы сказал, мы с ней по-настоящему близки. – И снова хмыкнул.

О боже. О боже. О БОЖЕ!

– Где она? – спросила я, борясь с паникой. – С ней все в порядке? Прошу вас! Умоляю, скажите, где она. – Собственный голос показался мне чужим.

– Ну же, не надо так волноваться. Ваша сестренка рядом со мной. Незачем трепыхаться. – Он увещевал меня, словно буйно помешанную. – Делайте все, как я скажу, и никто не пострадает.

Я вспомнила о Расселе Мурмене и его жене Элис. Этот тип, кем бы он ни был, и им то же самое говорил? Они ему поверили – и теперь мертвы?..

Проглотив подступивший к горлу ком, я постаралась справиться с дрожью в голосе.

– Прошу вас, пожалуйста, отпустите Нэн. Она ничего ни о чем не знает. И я тоже. Это ошибка. Вы должны понять: мы ничего не знаем.

Последовала короткая пауза.

– Никакой ошибки. – Незнакомец снова хмыкнул. – Если хотите увидеть свою сестру живой, поступайте, как я скажу.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что хочу попросить вас об одной услуге. – Голос изменился: сделался монотонным и невыразительным. – Вы должны встретиться с одним человеком. На Бельведере, перед фонтанами, сегодня в десять вечера.

Бельведер – это что-то вроде огромного патио в центре Луисвиля, с видом на реку Огайо. Летом там столики под тентами и скамейки, а зимой заливают каток. В дневное время в Бельведере полным-полно народу, но в десять вечера, да еще в воскресенье, не будет ни единой живой души.

Для прогулки в одиночку лучше места не придумаешь.

– И что дальше? – пролепетала я непослушными губами.

Мой собеседник монотонно продолжал:

– Человек, с которым вы встретитесь, передаст вам пакет. Вы отнесете посылку домой, но открывать не будете.

Я крепче стиснула трубку. Минутку… Такое впечатление, будто мой абонент читает по писаному. Но с какой радости? Надо полагать, либо у него куриные мозги, либо он хочет быть уверен, что ничего не забыл.

Так или иначе, мне немного полегчало. Вряд ли я имею дело с типом, который поднаторел в подобных операциях. Значит, он может ошибиться.

– Вы заберете посылку и будете ждать телефонного звонка.

Интересно, он водит по строчкам указательным пальцем? Я сделала глубокий вдох.

– Какой-то человек передаст мне посылку? Но как я его узнаю?

Еще один мерзкий смешок, будто мой страх доставлял ему удовольствие.

– Не волнуйтесь, вам нет нужды его знать. Он сам вас узнает. И не вздумайте обращаться в полицию. У меня отменный нюх. Если учую поблизости фараонов, сестренку вам больше не видать. – И снова хмыкнул.

Наверное, именно эти его смешки меня и доконали. Вот подонок, еще и забавляется! Только слишком уж ему весело. Кретин, читающий свои угрозы по шпаргалке, – что это за похититель такой? По всему видать, подонок понимает в киднэппинге не больше меня. Стало быть, он всего лишь играет роль. Может, эти его смешочки – показуха: дескать, нет занятия веселее, чем запугивать женщин и строить из себя крутого парня. Как мало человеку надо для счастья!

В голове моей ретроспективным показом пронеслись все пакости, случившиеся со мной и Нэн с того дня, когда я совершила роковую ошибку – заговорила с незнакомцем.

Нет уж, довольно! Как любит говорить Нэн, меня все это задолбало.

– Слушай, ты, парниша! – выпалила я вне себя от злости. – Никуда я не пойду, пока не поговорю с Нэн.

– Ч-что? – промямлил он.

Подонок впервые растерялся. Наверное, в его записях не было указаний, как вести себя, если я начну ерепениться.

– Что слышал! Сию минуту дай трубку Нэн, а не то сам тащись за своей бандеролью!

– Н-но…

– Никаких «но»! – отрезала я. – Дай Нэн трубку. Живо!

– Но я только что привязал ее к стулу, – оправдывался мерзавец.

Я поежилась. Привязал?! Господи, что он там с ней вытворяет?

– Сию минуту передай трубку Нэн, черт возьми!

– Телефонный шнур не дотянется до стула, где она сидит, – в замешательстве сообщил подонок. – А развязывать ее я не буду. Она как порох.

Я невольно улыбнулась. Что верно, то верно.

– Ну тогда сам иди за своей бандеролью! – рявкнула я, молясь в душе, чтобы голос не выдал моего страха.

– Ну ладно, ладно, – проворчал подонок. Трубка с негромким стуком на что-то опустилась, и на заднем плане послышался скрип передвигаемого стула. Затем подонок несколько раз крякнул, очевидно приподнимая стул и придвигая его ближе к телефону.

Судя по звуку, теперь стул тащили по ковру.

– Черт! – вполголоса ругнулся подонок. – Сейчас я выну кляп, но ты не вздумай орать.

Слезы навернулись мне на глаза. Этот мерзавец связал Нэн и заткнул ей рот кляпом!

– Ну вот, а сейчас ты поговоришь со своей сестрой, – слышался в трубке голос подонка. – И скажешь ей… – Откашлявшись, он продолжал: – Скажешь ей сделать все, как я велю. – Он слегка запыхался от физических упражнений. – А не то… не то… – Он перевел дух. – А не то сама знаешь…

Мерзавцу не мешает поработать над своими угрозами. Сопение и кашель как-то не очень убеждали.

– Берт? – раздался в трубке голос Нэн.

– Нэн! – Я не хотела, чтобы она знала, как я напугана, поэтому постаралась говорить спокойно. – Как ты? Он ничего тебе не сделал, нет?

– Я в норме, – ответила сестра, – не знаю, правда, что он дальше намерен делать и сколько мне еще торчать в этом клоповнике. – Нэн говорила так торопливо, что чуть ли не проглатывала слова. – Лучше делай, как он скажет, а то…

Трубку выдернули из ее руки.

– Ну как, теперь довольна? Будь в десять в Бельведере, – бросил подонок. – Заберешь посылку. – Последовало молчание, и я уже думала, что мерзавец отключился, когда снова услышала его голос: – И запомни: никаких фараонов.

В трубке раздался сигнал отбоя. Я уставилась на телефон. Что там сказала Нэн насчет клоповника? Сделав особое ударение на этом слове…

Я боялась надеяться, но, кажется, знала, где находится сестра. И если она действительно там, нетрудно догадаться, кто ее похититель.

Может, все же позвонить в полицию? Нет, нельзя рисковать. Да и на то, чтобы убедить этих тупоголовых болванов, уйдет целая вечность.

Я никогда больше не увижу Нэн – так сказал подонок. И пусть он читает по бумажке – это еще не значит, что он не опасен.

Восемь минут девятого. До встречи с незнакомцем в Бельведере у меня почти два часа. Если все пойдет как надо, возможно, даже останется время, чтобы позвонить в полицию, – после того, как удостоверюсь, что Нэн в безопасности.

Схватив сумочку и ключи от машины, я выскочила из дома.