Текст книги "Шаг во тьму"

– Вы разбираетесь в компьютерах? – Мег уселась на стул и потрогала клавиши.

– Нет. Я взял несколько уроков, чтобы научиться делать самое необходимое. Честно говоря, я его терпеть не могу. А Дэн играл в него, как в новую игрушку. Играл с удовольствием.

Это была его самая длинная речь. Ей показалось, что его голос смягчился, когда он говорил о восторге Дэна перед новой игрушкой.

– Покажите мне, как он работает, – попросила Мег.

Райли сунул руки в карманы.

– Каждое поступление мы записываем под индексом, регистрируем дату поступления, цену, название и источник приобретения. Если продаем изделие…

– Покажите, – вежливо попросила Мег еще раз.

Как и большинство ее сверстников, она умела работать на компьютере. Она знала не только общие принципы, но и именно эту марку. Должно быть, Райли подозревал это, но он не мог отказать ей в просьбе, чтобы не быть грубым. И он не мог не коснуться ее пальцев, которые она держала на клавишах. Он неловко нагнулся над ней, едва касаясь ее пальцев своими. На экране появились записи.

– Кажется, я поняла.

Она дотронулась до руки Райли. Он вздрогнул, словно она обожгла его раскаленным металлом. Мег нажимала кнопки.

– Так, понятно. Браслеты, кулоны, головные украшения… кольца.

Глава 4

– Его там не было, – сказал Клиф.

– Ты говоришь, как ребенок, узнавший, что Санта Клауса не существует. – Мег рылась в сумочке, пытаясь найти очки от солнца.

– Естественно, я и не ожидала, что он там будет.

– Тогда зачем смотрела?

– Клиф, шевели мозгами. Ты ведь не думаешь, что Райли настолько глуп, чтобы оставить запись того, что он сделал? Или перстень не из магазина, или он стер запись в компьютере. Я и не ожидала ее там увидеть.

– Вот это и плохо в новых современных изобретениях. В доброй старой книге учета сразу было бы видно, если бы запись стерли. А тогда почему ты…

– Вот они. – Мег с триумфом достала очки. – Я просто проверяла его, как он отреагирует на мой интерес к кольцам. Я действовала тонко. А это было нелегко, когда ты напрягал мускулы и делал неприкрытые угрозы. Ты вел себя отвратительно.

– Неужели? Ты тоже. Ты вся растаяла перед ним, но это тебе не помогло. Он даже не…

– А что он мог сделать, когда ты находился рядом? – Но она все же покраснела от злости. – Думаю, если женщина ведет себя вежливо по отношению к тебе, ты сразу хватаешь ее и швыряешь на пол…

– Попробуй когда-нибудь, – усмехнулся Клиф.

Раскрасневшиеся и разозлившиеся, они смотрели друг на друга. Потом Клиф успокоился и укоризненно покачал головой.

– Послушать нас – все как в старые добрые дни. Извини, Мег. До приезда я принял решение: начать все заново и быть друзьями. Мы можем постараться.

– Хорошо. Только не…

– Знаю. Я постараюсь. Я беспокоюсь об отце, он в таком напряжении после смерти Дэна, а ему это ни к чему. Мне хочется выбить правду из кого-нибудь.

– Я понимаю. – Она не только понимала, она ему сочувствовала. Любовь Клифа к отцу была одним из самых привлекательных его качеств. – Но ничего не выйдет, Клиф.

– Все же я думаю, что перстень прислан из магазина, – упрямо настаивал Клиф. – Поэтому Райли – самый очевидный подозреваемый.

– Не обязательно.

Они стояли в тени тента. Мег обернулась и посмотрела на закрытую дверь магазина. Клиф тоже взглянул в ту сторону и заметил лицо, прижатое к стеклу.

– Кэнди, – пробормотал он. – Сумасшедшая. Почему она…

Мег повернулась и пошла. Клиф догнал ее.

– Ладно. Может, ты права, и я действовал не слишком тонко. Но ты тоже сделала ошибку, придираясь к ней. Тебе надо было стараться понравиться.

– Зачем?

– Объяснить?

Мег фыркнула:

– Я не намерена пытаться превратить это жалкое существо в шпиона против босса. Это безнадежно. Она в него влюблена.

– Поэтому могло бы получиться. Он же не будет долго выносить такое обожание. Вскоре она зажмет его в угол, и тогда он скажет, чтобы она исчезла.

– Как цинично ты оцениваешь людей, Клиф. Думаю, если б бедняжка Кэнди было хорошо сложенной блондинкой, красивой, то ее обожание не было бы тяжким бременем.

– Это не цинизм, а реализм. Нам нужен в магазине тайный помощник, пусть шпион. Нам ничего не добиться от каменного лица.

– Естественно, я ничего не добьюсь от него, настраивая его против. А ты вел себя грубо.

– Он тоже был груб, – Клиф засмеялся. – Он сам виноват, мэм. Он первый меня ударил… Между прочим, куда это ты направилась?

Мег остановилась.

– Я пошла не в том направлении. Просто хотелось уйти от магазина.

Солнце стояло в зените, и деревья, растущие на Мейн-стрит, почти не давали тени. Большинство составляли груши. Сейчас они цвели и выглядели бледными пирамидами из цветов. Впереди находилась заправочная станция, последнее коммерческое предприятие городского центра. Ее украшали клумбы с цветущими тюльпанами. Книжный магазин показался сначала незнакомым, потом Мег вспомнила, что раньше там располагалась страховая компания. Сейчас здание было отремонтировано, вокруг фасада росли кусты красной герани, и дверь закрывали вьющиеся растения.

– Все меняется, – пробормотала она, смотря по сторонам. – Я не люблю перемен. Что случилось с кафе «Кейт»?

– Оно на прежнем месте, называется по-новому. Сделали новый фасад, но там все та же старушка Кейт. Пойдем, угощу тебя обедом.

– Не знаю, Клиф.

– Если ты боишься, что рассердится Фрэнсис, то не беспокойся. У нее сегодня на обед салат и холодное мясо, я спросил перед уходом.

– Мне безразлична Фрэнсис, но…

– Тебе все равно придется с ними встретиться, – мягко сказал Клиф.

– Почему? Я ведь здесь больше не живу. Я могу уехать в любое время.

Если бы он стал настаивать, из простого упрямства она бы поступила по-своему. Его молчание заставило ее признать, что она не права. Она не может уехать просто так. По крайней мере, не сейчас. Она нужна бабушке. Есть и еще причины. Ее решение пока не созрело, но семена уже посеяны.

– Черт возьми, – сказала она.

Клиф засмеялся и дружески обнял ее за плечи:

– Вы выражаетесь изысканным языком. Обещаю, если ты укусишь пулю, она окажется вкуснее, чем ты ожидаешь.

– Кейт не потеряла сноровку?

– Нет. Но я имел в виду другое.

Он повел ее по улице. Она нервничала (глупо, ругала она себя, но она действительно нервничала), но не могла не улыбнуться, когда увидела современные новшества, введенные Кейт. Над дверью красовалась деревянная, ручной работы надпись, настолько экстравагантная, что ее почти невозможно было прочитать: «Le Cafe des Printemps». По крайней мере, ясно: что-то французское. Надпись украшали яркие цветы оранжевых и багровых тонов, еще больше заслонявшие буквы. Над кафе был натянут тент в оранжевую и красную полоску. Шторы на окнах висели на огромных медных кольцах. Чем руководствовалась хозяйка? Французское кафе, французская провинция, не ясно. Во всяком случае, определенно французское.

Внутреннее убранство было гораздо удачнее. Потолок состоял из искусственных балок в стиле американского примитивизма. С них свисали корзинки (корейского производства), медные лампы (японского производства) и связки лука и чеснока – добавление внесла рука хозяйки. Столы накрыты скатертями в красную шашечку, на каждом столе приправы, включая горчицу и перец с кетчупом.

В кафе стояла очередь. Клиф пробирался мимо людей и бормотал извинения. Мег шла за ним. Она начала подозревать, что все было подстроено им заранее. А когда она увидела большой круглый стол в углу, ее подозрения подтвердились. Лица, смотревшие на них, светились ожиданием и удовольствием, но на них не было удивления. Три стула вокруг стола были свободны. Третий стул предназначался для Кейт, которая в свободную минуту приходила из кухни и поддерживала компанию. Мег прошипела:

– Терпеть не могу, когда мной манипулируют.

– Я тоже, – громко ответил Клиф. – Всем здравствуйте, знакомиться не надо.

У Мег сжалось сердце, когда она увидела, как поредели ряды приятелей Дэна. Кроме Кейт, их осталось всего трое. Дэн был у них старейшим, а самой младшей, Барби, уже скоро семьдесят. Но выглядела она хорошо, ведь это ее бизнес – красота, как любила она повторять. Пожилой женщине приходится выбирать между морщинистым лицом и толстой талией, она явно выбрала второе: ее круглое лицо было налитое и приятное как персик.

Майк Поттер, владелец магазина «Хозяйственные товары», наклонился через стол и поцеловал Мег. Она обняла его в приливе признательности. Он выглядел так же, рост с возрастом не уменьшился, костлявая фигура оставалась крепкой, как у сучковатого дерева. Густые волосы цвета стали не менялись уже лет тридцать. Дэн шутил над ним, говоря, что, по-видимому, он знаком с рецептом древних греков…

Третий долгожитель был розовым пухлым коротышкой. Эд тоже хвастал, что является ходячей рекламой своей булочной. Его изделия славились по всему штату. Некоторые из его завсегдатаев проезжали шестьдесят миль, чтобы купить у Эда хлеб, кофейный пирог и печенье. Он пек свои чудеса по рецептам бабушки, не признавая бескалорийные, бессахарные глупости.

Он приподнялся со стула. Мег положила руку ему на плечо, усаживая вновь, и поцеловала в лысую макушку.

– Не вставай, Эд. Как хорошо быть с вами всеми вместе снова в кафе у Кейт.

– Не так уж много нас осталось, – жизнерадостно произнес Эд. – Но мы гордимся молодым поколением. Ты превратилась в симпатичную женщину, Мег. Знаешь, у Джанин уже трое ребятишек. Мне кажется, у меня с собой есть фотокарточка младшенького. – Он поискал в кармане.

– Тебе кажется? – спросила Барби. – Да ты скорее выйдешь на улицу без штанов, чем без этих фотографий. Она не хочет их смотреть. Садись, детка, сюда рядом со мной.

Все они хотели сидеть рядом с ней. За столом задвигали стульями, усаживаясь, все, кроме Эда: он предпочитал двигаться только в экстремальных ситуациях. Улыбаясь, он смотрел на Мег, приготовив фотографии.

Как только Мег уселась между Барби и Майком, к ним подошла официантка со скоростью, с которой обслуживают лишь почетных посетителей. Мег попыталась заказать салат, но ей не позволили. Эд заявил, что она слишком худая. Барби говорила о прелестях даров моря, блюда из которых отлично готовит Кейт, и даже Майк, редко говоривший – с ними просто невозможно и слово вставить – пробормотал:

– Тебе нужно подкрепиться, детка. Это особый случай, выбери что-нибудь праздничное.

Чувствуя сардоническую улыбку Клифа, Мег сдалась и позволила им сделать заказ. Официантка ушла, и Мег сказала:

– Майк, я не расположена праздновать сегодня. Хотя я очень рада видеть всех вас.

– В этом все и дело, – сказал Эд. – Так и надо жить. Радоваться обществу людей, нока они еще с нами, потом радоваться воспоминаниям о них после их смерти. – На его круглом лице засияла улыбка. – Я уже распланировал свои похороны. Меню и все такое. Я написал распоряжение лично для Барби и Майка, чтобы они доставили…

– Ну конечно, – фыркнула Барби. – Ты нас всех переживешь, старый козел. Если бы на земле была справедливость, ты бы уже давно убил себя: питаешься неправильно, ешь все вредное, не занимаешься физкультурой, пьешь…

– Я уже не пью, – с негодованием возразил Эд. – Пара стаканов вина в день еще никому не вредила. Это даже в Священном писании упомянуто.

Официантка принесла заказанное вино, прославленное в Священном писании, и Барби воздержалась от ответа. Открылась дверь с кухни, и появилась Кейт. Одной рукой усадила на место Клифа, другую она протянула Мег.

Кейт постоянно утверждала, что у нее на лице нет морщин, потому что влажный жар кухни мешает их появлению. Она работала по 12 часов в день шесть дней в неделю, и ее маленькая фигурка слегка округлилась лишь за последние годы. Мег сказала:

– Кейт, ты прекрасно выглядишь, – и на этот раз это была чистая правда.

– Я ужасно выгляжу, – сказала Кейт, убирая выбившуюся прядь под белый колпак. – Не знаю, сколько еще выдержу эту дурацкую шапочку. Если французы считаются такими замечательными кулинарами, как это их угораздило придумать такие штуки. Я думаю вернуться к одежде американских поселенцев. Буду носить круглую шапочку. А этот колпак задевает за кастрюли. Что ты думаешь по этому поводу, Мег?

Майк откашлялся.

– Сначала о главном. Давайте выпьем. За Дэна. – Он поднял бокал.

– И все? – возмутился Эд. – Надо было мне сказать тост. Я приготовил на бумажке замечательную речь.

Трое старых друзей дружно застонали.

– Ты знаешь, что думал Дэн о твоих речах, – сказала Кейт. – Майк правильно сказал. За Дэна.

Они выпили. Тишина продлилась лишь несколько секунд. Кейт посмотрела на Мег:

– Итак, как ты считаешь? Поменять мне интерьер? Что сейчас модно в Нью-Йорке?

Она спрашивала серьезно, поэтому Мег принялась рассказывать о последних капризах моды в ресторанах. Все они в итоге были отвергнуты Кейт. Она не будет подавать клиентам сырую рыбу, а если так едят в некоторых странах, то всем известно, что они там только и едят рис и всякие остатки. Мег знала, что Кейт в действительности не интересовалась новинками кулинарии. На самом деле ей хотелось послушать о проститутках, торговцах наркотиками, бандитах и других экзотических персонажах. Кейт обожала читать детективы и была убеждена, что девяносто пять процентов населения Нью-Йорка состоит из вышеперечисленных категорий.

Однако Кейт никогда не рассиживалась за столом, она прислушивалась к внутренним часам. Вот и теперь она объявила, что ей пора возвращаться к работе.

– Приходи как-нибудь ужинать, дорогая. В среду у меня хорошо, мало народу. Если придешь часов в восемь, я смогу уйти с кухни, и мы хорошенько поговорим.

Остальную троицу совершенно не интересовали истории о преступниках, поэтому они беседовали между собой. Клиф сказал:

– Эд считает, что он видел перстень, который получил отец, в коллекции Дэна.

– Ты ему рассказал?

– А почему нет? Дело серьезное. У Дэна не было секретов от лучших друзей.

– Как же, – возразила Барби. – В жизни Дэна было много чего, о чем он помалкивал. А Эду нельзя верить, у него такой добродушный характер – он скажет тебе все, что ты хочешь услышать.

Прежде чем Эд успел возразить, Клиф рассмеялся:

– Мег, мне кажется, Барби неравнодушна к твоему партнеру.

Барби заулыбалась.

– Да, это настоящий мужчина. Мне нравятся мужчины с фигурами, как у Райли.

Мег посмотрела на Майка Поттера. Она любила их всех, но больше всего полагалась на мудрость Майка.

– Что ты о нем думаешь, Майк?

– О Райли? Он большой труженик. Дэн высоко ценил его талант.

– И это все, что ты можешь сказать? – спросил Клиф.

Майк посмотрел на него голубыми глазами.

– Я знаю немного. Нужно время, чтобы узнать человека. А Райли не открытая книга. – Помолчал минуту и добавил: – Он хорошо работает рукам.

Клиф нахмурился:

– А ты не удивился, узнав, что Дэн оставил ему полмагазина?

– Удивился, конечно. Райли здесь только год или два.

– Три, – поправила Барби.

– Неужели так долго? Да, время летит. Но даже три года не объясняют такое большое наследство. Думаешь, он знает что-нибудь про Дэна?

Барби отчаянно запротестовала, и Майк тоже отрицательно покачал головой.

– Нельзя говорить такие вещи, Эд. Шантаж – это преступление.

– Я не говорил…

– Нет, сказал. Правда, никто не обращает внимания на твои слова и дурацкие идеи, – язвительно добавила Барби. – А как насчет десерта? Кейт по-прежнему печет миндальный торт, который ты так любишь.

Все серьезно стали обсуждать десерт. Мег позволила им заказать для нее порцию миндального торта. Она испытывала благодарность за то, что их причудливые идеи «праздника» не дошли до рождественского торта с глазурью и надписью: «За Дэна». Но попытка Барби изменить тему разговора не удалась.

– Я бы тоже не говорил о шантаже, – продолжил Клиф. – Но, может быть, в прошлом Дэна было что-нибудь, из-за чего он мог попасть под чье-то влияние?

Наступила неловкая тишина. Трое стариков обменялись взглядами. Даже Эд не желал комментировать. Наконец заговорила Барби:

– В жизни каждого человека есть секреты. Черт возьми, мы решили попраздновать сегодня, а не устраивать допрос. У Мег и так полно проблем, нечего ворошить прошлое.

– Одна из моих проблем – что мне делать с магазином? О партнерстве не может быть и речи…

– Почему? – спросила Барби.

– Потому что… ну, я ничего о нем не знаю. Он будет здесь, на месте, даже если все останется как сейчас. А я не располагаю сведениями ни о его честности, ни о его способностях.

– В этом есть смысл, – кивнул Майк. – Но это можно узнать, дорогая. Как и о любом человеке, которого бы ты нанимала на работу в свой магазин.

– Я еще не решила… – Мег замолчала, до нее только что дошел смысл – друзья Дэна даже не рассматривали возможность продажи магазина.

– Тебе пока не надо решать, – успокоила ее Барби. – Не торопись, все обдумай. У тебя столько времени впереди, детка.

* * *

Мег и Клиф шли домой по тенистой стороне улицы.

– Я так объелась, что с трудом иду, – пожаловалась она. – Это был грязный трюк, Клиф. Почему ты не сказал, что они ждут нас на обед?

– Я боялся, ты придумаешь отговорку, чтобы не пойти. Ты же видела, какое значение они придают этому.

– Для меня это тоже важно, поэтому я бы и не пошла, – призналась Мег. – Нужно преодолеть так много эмоциональных преград… Но я рада, что была с ними и праздновала память Дэна с его лучшими друзьями. Спасибо, что ты меня затащил. А теперь скажи, с чего это ты решил спрашивать о шантаже?

– Об этом первым заговорил не я, а Эд.

– Так это ты навел его на мысль. Барби права, Эд скажет все, что угодно собеседнику. Однако тебе это не помогло. Они ничего не сказали определенного.

– Мне они не скажут. Я чужак. И я всегда останусь чужаком, даже если мой отец здесь родился и мама была из местных. Мне было семь лет, когда меня отправили в интернат. Видимо, оттого что меня не было здесь все эти годы… Но ты уехала после школы и вообще редко приезжала…

– Некоторым образом я тоже чужая. – Мег задумалась, почему мнение маленького городка значит для него так много. – По крайней мере, так считают некоторые местные жители. А мне все равно.

– Да, правильно, – пожал плечами Клиф. – По крайней мере, старые приятели Дэна считают тебя своей. А меня нет. Я думал, что прижал Эда, спросив о перстне, а потом Барби…

– Она права. Дэн говорил, что Эд может сам себе противоречить по три раза в одном предложении. Не понимаю, почему ты так привязался к этому перстню? Я подумала о другой возможности – о раскаявшемся воре.

– Ты не рассматриваешь возможность шантажа? А ведь это единственно возможное объяснение щедрости Дэна. Он знал Райли всего несколько лет. У Дэна всегда было развито чувство семьи. Почему же он оставил ценности чужому человеку?

Невольно поверив в силу приводимых доводов, Мег чуть было не назвала это теорией, не подтвержденной фактами, как Клиф продолжил:

– Перстень очень удачно вписывается в этот сценарий. Шантажисты не останавливаются. Дэн теперь в недосягаемости, и выбрана новая жертва.

Они свернули на дорогу, ведущую к дому. Солнечный свет, проходя через ветви деревьев, создавал причудливые, трепещущие рисунки на тротуаре. Отдаленный гул газонокосилки напоминал гудение огромной пчелы.

– Невозможно шантажировать, если человеку нечего скрывать. Ты хочешь сказать, что Дэн и твой отец были замешаны в чем-то нечестном? – спросила Мег.

– Дело не могло быть слишком значительным, – сухо заметил Клиф. – Отец занимался финансами Дэна. Но он был близок к Дэну в отличие от нанимаемых бухгалтеров, ведь он был и остается членом семьи. Дэн всегда был скрытным чертом, он никогда никому не говорил ничего лишнего, только то, что было абсолютно необходимо, но если бы он поделился секретом, то только с моим отцом. И отец тоже заинтересован в том, чтобы избежать скандала.

– Если бы… – запротестовала Мег. – Хорошо ты все придумал, я читала сюжеты и похуже. Но нет ни одного факта в поддержку этой версии. Если ты веришь в эти глупости, то тебе лучше перестать приставать с расспросами к Майку, Барби и Эду, а лучше поговори с отцом. Он ведь расскажет тебе правду, не так ли? Ведь ты его сын.

Она обидела его ненамеренно. Темный цвет его щек доказал ей то, о чем она лишь подозревала. Отчуждение между отцом и сыном мешало общему доверию, к которому стремился Клиф, и он не знал, как преодолеть этот барьер, возникший между ними. Джордж тоже был виноват: немного больше теплоты с его стороны, чуть меньше критики… Мег взяла Клифа за руку:

– Ты знаешь, я тоже беспокоюсь о Джордже, как и ты. Но сейчас я так объелась и выпила столько вина, что не могу думать. Пойду прилягу в гамак Дэна и подышу розами. Поговорим позже хорошо?

Он кивнул в знак согласия, и она не поняла, обиделся ли он. Идя через газон, освещенный солнцем, она подумала, что ей все равно. Она устала считаться с чувствами других. Устаешь от этого, а не от трудной работы; она в состоянии справиться с бесчисленными обязанностями, выпавшими на ее долю после смерти Дэна, если бы только не приходилось тратить столько сил и времени, обдумывая каждое слово, и извиняться за каждую ошибку.

Красная косилка двигалась по газону. Мужчина, работающий на ней, помахал рукой. Мег махнула в ответ, хотя не узнала его. В саду, которым так гордился Дэн, постоянно работали несколько человек, и их часто заменяли.

Кирпичная стена и старинная железная ограда делили сад на маленькие участки, скрывая гараж и мастерскую, позволяя Дэну применить свою фантазию в полном объеме. Здесь был итальянский садик, сад с дикорастущими цветами, пруд с водяными растениями и даже водопадом, был и маленький грот, обложенный морскими ракушками. Огород отделяла высокая стена, полностью скрытая вьющимися растениями. Видимо, старый запрет все еще оставался в силе. Интересно, в каком состоянии находится сейчас летний домик, если он вообще сохранился? Она знала, никто туда не входил последние двадцать лет.

Любимым местом Дэна в саду был маленький уголок: с одной стороны росла живая изгородь, с другой – кусты роз. Два огромных клена давали тень, и между ними был натянут гамак. Мег со вздохом улеглась в гамак. Постепенно она успокоилась и расслабилась. Зеленые листья образовали над головой полог, голубое небо виднелось лишь в просветах. Большинство розовых кустов были в бутонах. Цвел только старый куст. Мег вдохнула аромат роз.

Вдали продолжала работать косилка, и ее гул создавал успокаивающий фон вместе с шорохом листвы и гудением пчел, привлеченных ароматом роз, и птичьими трелями.

В Манхэттене тротуары раскалены от жары, а воздух плотный от смога. К этому времени она уже выпила бы чашек шесть кофе, пообедала бы булочкой с йогуртом. В желудке уже сосало бы, а нервы были бы на пределе. Люди бегают в разных направлениях по офису, телефон разрывается от звонков.

Телефон. Мег вспомнила, что пропустила звонок от Ника в полдень. Она и не вспомнила о нем до этого времени. Она уже давно не вспоминала о Нике. Лучше бы и сейчас не думала о нем. Окружающая обстановка настолько интимна, здесь так романтично. Она представила, как он лежит рядом с ней, крепко ее обнимает и целует. Сильным напряжением воли она заставила себя не думать о нем. Сейчас это ей не нужно. Хотя Ник сказал бы наоборот. Он очень верит в физиотерапию.

Как здесь спокойно! В любимом уголке Дэна в окружении воспоминаний впервые после его смерти она не испытывала необходимости оплакивать его.

* * *

Раскаты грома разбудили ее, и первые капли дождя упали на лицо. Она крепко выспалась без снов, а сейчас уставилась на ветки над головой, соображая, что с ней. Следующий раскат прогремел как орудийный залп. Она встала, капли забарабанили по листве. Прежде чем она добежала до дома, она вымокла до нитки.

Ближайшей была дверь в кухню. Она вбежала и встала на половике, пока служанка не принесла ей полотенце.

– Снимите босоножки, мисс Мег. А теперь поспешите наверх и переоденьтесь, пока не простудились.

– Полезный совет. – Из кладовки вышла Фрэнсис. Длинное черное платье и скользящая походка говорили о том, что она все еще пребывает в роли миссис Дэнверс. Связка ключей на поясе позванивала при движении, голос звучал баритоном:

– Еще одна смерть в этом доме…

– Фрэнсис, пожалуйста, – Мег бросила полотенце на стул и отодвинула босоножки к двери. – Я не простужусь, а если и простужусь, то не умру от этого. Не могла бы ты выбрать другую роль на несколько дней? Нет сил выносить миссис Дэнверс.

Сложив руки на талии, Фрэнсис отошла в сторону.

– Можете шутить, если хотите, – зловеще сказала она. – Мистер Дэн тоже насмехался надо мной, и посмотрите, что с ним стало…

Мег побежала. Фрэнсис крикнула вдогонку:

– Ваша бабушка спрашивала вас. Вы напугали ее до смерти, а она такая хрупкая. Она послала меня найти вас. Болтаетесь на улице, а приближается буря…

Мег захлопнула дверь и не услышала конец тирады. Дэн не только смеялся над Фрэнсис, но и поощрял ее фантазии, говоря, что в них заключен комический источник. У Дэна было странное чувство юмора… Психолог, видимо, объяснил бы, что, играя различные роли, Фрэнсис преодолевает различные эмоциональные кризисы. К сожалению, от этого окружающие ее люди переживали эмоциональные травмы.

В гостиной горел свет, но Мэри там не было, хотя уже было на десять минут позже обычного времени чаепития. Мег побежала наверх по лестнице, скользя по натертому полу. Она старалась не поскользнуться, чтобы не оправдать суеверия Фрэнсис.

Мег заглянула в открытую дверь комнаты бабушки и увидела знакомую фигуру в знакомой позе: бабушка у зеркала наводила туалет. Заметив в зеркале внучку, она сказала, не оборачиваясь:

– Поторопись, дорогая, переодеться. Боюсь, я сегодня задержалась, но чай подадут через десять минут.

«Напугана до смерти?» Мег проклинала про себя Фрэнсис, направившись в свою комнату.

Десять минут. Она успела быстро принять горячий душ, но пришлось сократить удовольствие. Надела просторное, расшитое золотом платье. Волосы не успела высушить, поэтому уложила их в пучок, заколов красивой гребенкой, и надела серьги. Это важный нюанс – соблюдать незначительные детали перед лицом трагедии. – Бабушка жила по такому стандарту, а внучка лишь пыталась подражать ей.

Другие тоже понимали это. Когда она вошла, они находились в гостиной. Оба мужчины встали при ее появлении. Клиф надел чистую рубашку с галстуком. Джордж, как обычно, был в костюме-тройке.

– Извините, я опоздала, – сказала Мег, садясь рядом с бабушкой. – Я заснула в гамаке и попала под дождь.

– Отдых пошел тебе на пользу, – заметила Мэри, протягивая ей чашку. – Ты очень хорошо выглядишь. Это новое кольцо?

– Ну и память у тебя, бабуля. Да, новое. Я его утром увидела в магазине и не смогла не купить. На нем написано: «Маргарет».

– Как это написано? Я не понимаю.

Мег объяснила. Интерес бабушки к драгоценностям был чисто эстетический и потребительский. Она любила их за красоту, гордилась, что обладает ими, но заявляла, что она слишком глупа, чтобы знать технические характеристики камней и исторические аспекты. Мег всегда подозревала, что бабушка играет роль «милой, старой, глупой женщины». Наверняка Дэн рассказывал ей о подарочных кольцах, выражающих уважение и признательность со стороны дарящего. Восторг бабушки казался искренним:

– Как замечательно! Интересно, почему Дэн не подарил мне перстень с моим именем?

Мег засмеялась и погладила морщинистую руку Мэри. Пальцы смотрелись хрупкими под тяжестью трех перстней: два прекрасных, чистой воды бриллианта, а третий – аметист величиной до первой фаланги.

– Лунные камни и мелкие аметисты не в твоем стиле, бабуля. Да и нет такого камня, который начинался бы с буквы «Э».

– Да, тебе виднее. – Мэри передала ей тарелку с сэндвичами. – Твой перстень очень красив. Подходит для молодой девушки гораздо больше, чем бриллианты.

– Бриллианты утомляют, – улыбнулся Клиф. – Правильно, Мег?

– Дэн так думал. Он с ума сходил по цвету, особенно по необычным оттенкам. Различные оттенки зеленого в турмалинах, изумрудах, перидотах, персиковый оттенок в королевском топазе. Думаю, его лекции повлияли на меня. У меня такой же вкус. И естественно, мне кажется, это так изысканно обронить фразу, что бриллианты утомляют. – Мег засмеялась и взяла еще один сэндвич. – Так вкусно! Мне казалось, что после сегодняшнего обеда я уже не буду есть, но сейчас я проголодалась.

Мэри изучала перстень.

– Ты должна показать мне и другие из этой серии, дорогая.

Джордж подхватил:

– Я бы тоже хотел взглянуть, Мег. Я не видел инвентарную книгу с описью твоей коллекции. Ты не знаешь, где она?

– Где-то я ее видела. – Как-то сразу пропал аппетит, и она положила остаток сэндвича на тарелку. – А в чем дело, дядя Джордж?

– Так просто. – Но дядя нахмурился. – Та коллекция – твоя собственность, она не считается частью наследства. И если я не ошибаюсь, в ней нет особенно ценных экземпляров.

– Не помню, – сказала Мег. – Я не смотрела ее несколько лет.

– Отсутствие любопытства – не человеческое свойство, – Клиф откинулся на стуле. – Ну, конечно, если ты владеешь Кохинором, то мешанина из цирконов и цитринов тебя не интересует.

– У меня нет Кохинора. – Мег не хотела объяснять свое отсутствие любопытства незаинтересованностью ко всему, чем занимался Дэн, ведь она научилась это ненавидеть. Хотя в ее коллекции не было дорогих экземпляров, в целом она представляла собой значительную ценность. Поэтому ее лучше хранить в Селдоне. А квартира в Манхэттене – далеко не лучшее место для хранения драгоценностей.

– У тебя нет времени, – сказал Джордж. – Здесь столько дел! Жаль, что я не могу тебе помочь, Мег. Но я понимаю, как тебе трудно.

– Ты уже мне помог, дядя Джордж. Я бы не справилась без тебя. Я проверю свою коллекцию завтра утром. И покажу бабуле подарочные перстни с именами.

– Спасибо, очень мило с твоей стороны. – Лицо Мэри засияло от удовольствия. – Так ты уверена, что нет камня, который начинается с буквы «Э»?

Мег рассмеялась и начала говорить, но бабушка прервала ее:

– Уж Дэн-то знает. Я спрошу его сегодня, когда буду разговаривать с ним вечером.