Текст книги "Десять цезарей: Римские императоры от Августа до Константина"

Но каким же образом? Чему, кроме нового титула, обязан он своим успехом?

Август правил довольно долгий срок. После победы у мыса Акций в 31 г. до н. э. в возрасте тридцати двух лет, он возглавлял империю следующие сорок пять лет, умерев в свои семьдесят шесть в 14 г. н. э. Прежде никто так долго не стоял во главе Рима. Август учился у своих предшественников и был достаточно мудр, чтобы избегать их ошибок. На протяжении своего правления он на практике постигал разные формы политического устройства и серьезно экспериментировал с ними. У него ничего бы не вышло, не будь он человеком удивительно гибкого ума.

Август был невероятно богат: он унаследовал состояние Цезаря и увеличил достаток государства благодаря завоевательной политике. В личном владении Августа находился Египет: сельское хозяйство и минеральные ресурсы сделали эту страну одной из самых процветающих на земле.

Правитель мудро выбирал советников. Никто не сделал больше для исполнения воли Августа, чем его старый друг Агриппа. Будь то дома или за границей, Агриппа был специалистом по улаживанию конфликтов, управляющим, подрядчиком при строительстве, а когда необходимо – телохранителем. Он вел переговоры с сенаторами и царями, возглавлял важнейшие инфраструктурные программы в Риме и провинциях. Были у Агриппы и свои интересы, но верность Августу всегда стояла для него на первом месте. Поэт Гораций назвал Агриппу «пронырой-лисой, подражающей благородному льву»[60]60
  …«пронырой-лисой, подражающей благородному льву»… – Hor. Sat. II.3.186. [Здесь и далее сочинения Горация цит. по: Гораций Флакк Квинт. Оды. Эподы. Сатиры. Послания / перевод под. ред. М. Гаспарова. М.: Художественная литература, 1970.]


[Закрыть], отмечая его изворотливость и стремительный взлет карьеры[61]61
  В тексте Горация от лица философа-стоика Стертиния сказано: «Уж не мечтаешь ли ты сравняться в успехе с Агриппой, словно проныра-лиса благородному льву подражая?» Слова эти обращены к человеку, который промотал всё свое состояние, однако продолжает чваниться.


[Закрыть]. Сам Август говорил, что добродетели Агриппы признаны всеми[62]62
  Сам Август говорил, что добродетели Агриппы признаны всеми. – P. Köln, 4701, lines 12–14 // Köln P. et al. (Hrg.) Kölner Papyri. Wiesbaden: VS Verlag für Sozialwissenschaften, 1987. Bd. 6. S. 113–114.


[Закрыть].

Август был политиком-макиавеллистом за полторы тысячи лет до Никколо Макиавелли. Этот последний советовал всем узурпаторам[63]63
  …советовал всем узурпаторам… – См. об этом в гл. 8 «Государя» Макиавелли. [Макиавелли Н. Государь / перевод Г. Муравьевой // Макиавелли Н. Избранные сочинения. М.: Художественная литература, 1982. С. 325–328.] Август пошел по первому пути… – См.: Sen. Clem. I.9.1; I.11.1.


[Закрыть] начинать с самых жестоких мер, которые они посчитают необходимыми, а затем править так, чтобы успокоить людей, обогатить их, завоевать их симпатии. Обратный порядок – начинать мягко и постепенно ужесточать политику, – согласно великому теоретику, приводил к катастрофе. Август пошел по первому пути. С 43 по 30 г. до н. э. он пробивал себе дорогу силой, не раз нарушал правила игры, лгал и попирал закон. Считается, что он отправил в мир иной более ста сенаторов[64]64
  …он отправил в мир иной более ста сенаторов… – См., напр.: Suet. Aug. 15; App. BC. IV.5.


[Закрыть]. Затем, разобравшись с внутренними врагами, Август посвятил свою деятельность установлению мира в империи и ограничил применение силы, направляя ее только в адрес внешних врагов. И хотя теперь Август показывал больше великодушия к подданным, он хорошо понимал, что его правление зависит от верности солдат и их готовности выполнять приказы.

Август расположил к себе войска[65]65
  Август расположил к себе войска… – См.: Tac. Ann. I.2.


[Закрыть], даровав земли, деньги или то и другое сотням тысяч ветеранов. Они осели в колониях – в самой Италии и за морем. Этот маневр стоил недешево и поначалу оплачивался военными трофеями. Затем, после 6 г., Цезарь обложил налогами зажиточные слои населения. Правитель внимательно следил за командирами-перебежчиками – как за потенциальными новыми цезарями. Он уменьшил размеры армии с более чем шестидесяти легионов до двадцати восьми, сократив общее число военных (включая легкую кавалерию и пехотные войска) примерно до трехсот тысяч человек. С одной стороны, это уменьшило число и сумму налогов с населения, а с другой – ограничило возможность расширять границы империи. Август добился мира с Парфией путем переговоров, вместо того чтобы снова воевать.

Но он не прекратил завоевания – до этого было далеко. Римляне ожидали, что их лидер будет завоевывать новые земли и таким образом демонстрировать благосклонность богов. Август с энтузиазмом оправдывал эти ожидания. Как писал его обожаемый поэт Вергилий, Рим должен был стать империей, не имеющей «ни предела, ни срока»[66]66
  …«ни предела, ни срока». – Verg. Aen. I.278–79. [Цит. по: Вергилий Марон Публий. Буколики. Георгики. Энеида / перевод С. Шервинского и С. Ошерова. М.: Художественная литература, 1971.]


[Закрыть]. И Август присоединил новые земли в Испании, на севере Балкан, в Германии, а также аннексировал Египет. Новые проекты внутри Рима оплачивались за счет этих новых приобретений.

Хотя он и не был прирожденным командиром, Август лично участвовал во всех кампаниях, до которых физически мог добраться. Позднее он предоставил командование другим, решив довериться членам семьи. Вероятно, тогда-то он и стал предостерегать своих военачальников словами: «Торопись медленно»[67]67
  «Торопись медленно». – Suet. Aug. 25.4; Gell. X.11.5; Macrob. Sat. VI.8.9; Polyaen. VIII.24.4.


[Закрыть]. Он планировал продвинуться в восточном направлении и завоевать Германию вплоть до реки Эльбы. Но в 9 г. Публий Квинтилий Вар потерял три легиона, то есть около пятнадцати тысяч человек, в Тевтобургском лесу. Разгром уменьшил количество легионов с двадцати восьми до двадцати пяти; долгие годы в римской армии остается двадцать пять легионов. Что важнее, в результате Рим утратил контроль над большей частью Германии. «Квинтилий Вар, верни легионы!»[68]68
  «Квинтилий Вар, верни легионы!» – Suet. Aug. 23.2.


[Закрыть] – как предполагается, восклицал Август, узнав эти новости, да и потом – спустя месяцы после события. Он снова отпустил бороду в знак скорби, – правда, всего на несколько месяцев.

РЕСПУБЛИКА: ВОССТАНОВЛЕНИЕ ИЛИ ОБНОВЛЕНИЕ?

Из бесед с Юлием Цезарем Август знал, что власть удерживается только мечом. И в то же время – без поддержки преданных друзей и храбрости в сердце – власть может исчезнуть с одним взмахом кинжала. Этому Август также научился на примере своего названого отца.

Путем проб и ошибок Август адаптировал традиционные положения и требования римской конституции к новым условиям, не подозревая, что зачастую полностью менял их смысл. Это был прагматичный и эффективный подход к делу, подход «в римском стиле». Вообще римляне, как и все нормальные люди, пугались возможных кризисов, но в конечном счете доказывали, что сдюжат многие испытания. Август широко задействовал адаптивные способности своего народа.

Август попросил сенат даровать ему власть народного трибуна; это давало ему возможность выдвигать законопроекты и накладывать вето. Десять трибунов представляли интересы простого народа. Хотя народные трибуны и продолжали существовать, они уступили свое влияние Августу и его наследникам. Также Цезарь попросил передать ему высшую военную власть в Риме и провинциях. Сенат согласился и, пожалуй, был вынужден пойти навстречу государю, – и соответствующее решение окончательно легализовало военную политику Августа.

И в то же время положение Августа в Риме никогда не зависело исключительно от предписаний закона. Это также был вопрос его авторитета, того, что римляне называли auctoritas[69]69
  …auctoritas… – RGDA. 34.3.


[Закрыть] – словом, подразумевавшим престиж, уважение, способность внушать благоговение.

У Августа было тончайшее чутье на перемены в политике: тоже типично римская черта. Он понимал, что успешные режимы не только не подавляют оппозицию, но и сотрудничают с ней. Так что он наделял сенаторов влиянием и позволял им получать почести. Хотя, разумеется, Август трезво смотрел на сенат, который, по словам римского историка Тацита, был теперь почти бесправной организацией, бледным «подобием республиканского строя»[70]70
  …«подобием республиканского строя». – Tac. Ann. XIII.28.1. [Здесь и далее цит. по: Тацит Корнелий. Анналы / перевод А. Бобовича // Корнелий Тацит. Сочинения: в 2 т. Т. 1. М.: Ладомир, 1993.]


[Закрыть]. Так, сенат больше не контролировал внешнюю политику, финансы и военное дело. В годы Республики сенаторы управляли провинциями; они управляли ими и теперь, но – наименее важными из них. Август оставлял за собой ключевые провинции на границах (где располагалось больше всего войск) и Египет. Местными управляющими там были не сенаторы, а римские всадники. Так называлась группа очень богатых людей, они проживали по всей империи; по обеспеченности они могли сравниться с сенаторами, но значительно превосходили последних числом[71]71
  Сословие всадников было вторым по значению после сословия сенаторов. Согласно принятому при Августе закону, сенаторы должны были обладать имущественным цензом в 1 млн сестерциев, всадники – в 400 тыс. сестерциев. На деле состояние многих всадников могло быть гораздо большим и даже превышать сенаторский ценз.


[Закрыть]. Август, а затем его наследники, к большому негодованию сенаторов, держали всадников на местах в качестве администраторов и военных офицеров. Сенаторы, впрочем, насмотрелись на гражданскую войну и на последующие чистки, а потому поддерживали императора, хотя многие и скучали по прежнему порядку.

Август никогда не путал Римскую империю с Римом как таковым. Он сам лишь наполовину принадлежал к старой римской аристократии, о чем ему никогда не давали забыть противники, так что в первую очередь правитель опирался на италийскую элиту, а не на «лучшие дома» Рима. Он смотрел далеко вперед. После возвращения с гражданской войны в 28 г. до н. э. Август провел еще десять лет за границей[72]72
  …Август провел еще десять лет за границей… – Suet. Aug. 47; Wardle D. Suetonius… P. 351.


[Закрыть], участвуя в миссиях военного и политического характера вокруг всей империи. Никто из правивших до и после него императоров вплоть до Адриана (117–138) не проводил столько времени в чужих землях.

По примеру Юлия Цезаря Август переместил центр власти из Рима в провинции. Он заложил основу будущего международного правящего класса. Для Рима это было внове, а сегодня мы называем это глобализацией. От края до края империи, от Британии до Ирака, люди были приобщены к одной культуре. Правда, в данном случае под словом «люди» мы подразумеваем крохотную группу привилегированной, состоятельной и образованной элиты. Их объединяли общее образование, схожие ценности и амбиции. Они носили одинаковую одежду, цитировали одних и тех же «классиков», использовали одни и те же риторические приемы, придерживались одинаковых манер за трапезой, строили карьеру по одним и тем же моделям. Как и сегодняшняя давосская «элита», они принадлежали к небольшой группе «глобалистов». В наши дни исполнительный директор в Кремниевой долине имеет больше общего с таким же исполнительным директором в Мумбае, нежели с фермером, живущим чуть ниже по дороге в Гилрой. Так и в древние времена владелец недвижимости в Галлии имел больше общего с коллегой в Сирии, чем с крестьянином, проживавшим неподалеку.

Больше всех среди населения города Рима не повезло старой знати, которой пришлось выпустить из рук монополию на политическую власть, и плебсу – обычным людям, которые потеряли право участвовать в выборах. Политика в том виде, в каком она имела место в Республике: стремительная и чудная, местная и почти местечковая, иногда жестокая, но всегда предполагающая участие разных слоев населения, – исчезла. Она стала более статичной, интернациональной и подконтрольной императору и его помощникам. Общество в империи было расколото на крохотную правящую группу и огромную массу простого народа.

Официально, впрочем, Рим всё еще назывался Республикой. Август был лишь чиновником с расширенными – по просьбе SPQR (senatus populusque Romanus, то есть сената и римского народа) – полномочиями. Фактически Август был монархом, но основатель Римской империи никогда не называл себя царем (тем более императором), по крайней мере в Риме. Для этого он был слишком осторожен и именовал себя самыми разными титулами, среди которых важнейшими были цезарь, август и принцепс – первый гражданин.

Слово «император» происходит от латинского imperator, «победоносный военачальник». Август хорошо понимал, что дух республиканской свободы, послуживший причиной смерти Юлия Цезаря, до сих пор жив. Ему приходилось маскироваться под чиновника. Да, Август именовался царем, но на грекоговорящем Востоке, а не в Риме.

Итак, Август жил в доме на Палатинском холме. Его преемники выстроят там роскошные дворцы. По сравнению с ними он довольствовался довольно скромными условиями. В его жилище находился храм Аполлона.

Ранее Палатин был местом, где селились богатые семьи, теперь же он стал своего рода императорским владением – местом, где жили только император и его приближенные. Тем не менее, когда Август спускался с Палатина на форум для того, чтобы посетить заседания сената, он старался приветствовать всех сенаторов по имени (без подсказки)[73]73
  …он старался приветствовать всех сенаторов по имени (без подсказки)… – Suet. Aug. 53.3.


[Закрыть] и не позволял им вставать с мест в его присутствии. Также он не позволял людям звать его «владыкой»[74]74
  …Владыкой. – Dominus – Suet. Aug. 53.1.


[Закрыть]. Пройдет три столетия, прежде чем одного из его римских правителей нарекут подобным образом.

Августу удалось изменить государство путем реформ и политических преобразований, а не революций. В 27 г. до н. э. он заявил о передаче государства «из своей власти на усмотрение сената и римского народа»[75]75
  …о передаче государства «из своей власти на усмотрение сената и римского народа». – RGDA. 34.1.


[Закрыть]. Предполагалось, что он тем самым восстанавливает Республику[76]76
  Предполагалось, что он тем самым восстанавливает Республику… – res publicam restituit. Напр.: Fasti Praenestini ad January 13, 27 BC (Ehrenberg V., Jones A. H. M. Documents Illustrating the Reigns of Augustus and Tiberius. Oxford: Oxford University Press, 1949. P. 45). Ср.: Salmon E. T. The Evolution of Augustus’ Principate // Historia. 1956. Bd. 5. Ht. 4. P. 56–78, особенно 457; Galinsky K. Augustan Culture: An Interpretive Introduction. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1996. P. 42–79.


[Закрыть], но по существу это означало восстановление конституционного управления, «обновление» республиканского строя, а вовсе не возвращение к временам, предшествовавшим Юлию Цезарю.

ГОРОД ИЗ МРАМОРА

Август превратил простой народ Рима из склочных политических актеров в избалованных зрителей. И он продолжил трансформацию имперской столицы из строгой боевой машины в грандиозную сцену.

Юлий Цезарь уже дал Риму новый форум. Август пошел еще дальше и практически перекроил панораму города, сделав его памятником своего имени и имени своей семьи. В конце 30-х годов до н. э., перед своим тридцатитрехлетием, он начал строить собственный мавзолей. Грандиозная семейная гробница стала самым высоким зданием города. Искусственный холм, покоящийся на мраморном фундаменте, был обсажен вечнозелеными растениями и увенчан бронзовой статуей Августа. Снаружи его украшали военные трофеи, так что он напоминал скорее военный мемориал, нежели гробницу. Массивные руины и поныне видны близ Марсова поля в центральном районе Рима.

В 29 г. до н. э. Август посвятил храм Божественному Юлию Цезарю. Это здание находилось на границе Римского Форума, на месте кремации Цезаря, и было его усыпальницей. Вдобавок Август отстроил для Рима новый форум – Форум Августа, на котором находились храм Марса-Мстителя (подразумевалась, разумеется, месть за Юлия Цезаря) и галерея статуй знаменитых римлян. Средства на строительство были выделены из военной добычи[77]77
  Средства на строительство были выделены из военной добычи… – RGDA. 21.1.


[Закрыть], и это добавило зданию престижа в глазах простых римлян. Также были построены триумфальная арка, солнечные часы и потрясающий новый алтарь мира. Члены семьи Августа обновляли и строили храмы, акведуки, термы, театры, парки и крытые портики. На смертном одре Август скажет: «Я принял Рим кирпичным, а оставляю вам каменным»[78]78
  «Я принял Рим кирпичным, а оставляю вам каменным». – Cass. Dio. LVI.30.3.


[Закрыть]. Прекрасная метафора имперской мощи!

Поэты и историки времен Августа создали образ Рима – Вечного города[79]79
  …образ Рима – Вечного города. – Hom S. M. Consuming the View: Tourism, Rome, and the Topos of the Eternal City // Annali d’Italianistica. 2010. Vol. 28. Capital City: Rome 1870–2010. P. 91–116.


[Закрыть]. Предполагалось, что эта метафора будет относиться к режиму Августа. И хотя режим, а затем и империя ушли в прошлое, образ сохранился в культуре.

Август уделял большое внимание малообеспеченным и бедным слоям римского населения: в прошлом именно здесь созревали восстания и революции. Распределение зерна среди бедных стало при Августе более эффективным; стартовала важная социальная программа – общественные работы. Впервые в Риме была создана полиция для сохранения безопасности на улицах. Кроме того, на окраине Рима Цезарь расположил свою личную охрану. Этих людей называли преторианцами, или преторианской гвардией; так прежде именовали личных телохранителей римского военачальника. Они сыграли решающую роль в дальнейшей имперской политике[80]80
  При Тиберии в северо-восточной части Рима (вне жилых кварталов) был построен лагерь преторианцев. При Августе в Риме находились лишь три когорты преторианцев из девяти, то есть три тысячи человек.


[Закрыть].

Август использовал не только кнут, но и пряник. Характерным моментом его правления было обилие праздников и народных гуляний. Он полагал, что если люди будут вести себя так, словно они счастливы, то вскоре они и в самом деле станут счастливыми. В 29 г. до н. э., по возвращении из Египта, он устроил великолепное торжество, чтобы отпраздновать конец гражданской войны и завоевание Египта. Он был лучшим импресарио из всех римских руководителей. Организованные им игры и выступления были масштабнее и интереснее всех предыдущих; они предполагали и большое число участников. Столетние игры, игры Новой эры, продолжались в 17 г. до н. э. две недели и были грандиозным событием, затрагивавшим сферы спорта, театра, музыки; здесь развлекались, наблюдая за боями животных, вкусно и досыта угощались, рекой текли любимые народом напитки[81]81
  Столетние (Секулярные) игры проводились раз в 100 или 110 лет. Считалось, что они знаменуют конец одной эпохи и начало следующей.


[Закрыть], [82]82
  Столетние (Секулярные) игры проводились раз в 100 или 110 лет. Считалось, что они знаменуют конец одной эпохи и начало следующей.


[Закрыть]. Посещая какую-то игру либо зрелище, Август делал так, чтобы толпа видела[83]83
  …Август делал так, чтобы толпа видела… – Suet. Aug. 43–46.


[Закрыть]: ему чрезвычайно интересно происходящее. Он давал понять, как ценит хорошее зрелище. Если Август появлялся на публике, он выглядел правителем достойным и близким к народу. Правитель был человеком среднего роста (около 1 м 70 см), а потому носил обувь с толстыми подошвами[84]84
  …носил обувь с толстыми подошвами… – Suet. Aug. 73.


[Закрыть], чтобы выглядеть выше.

МЕЖДУ СВЯТЫМ И РОК-ЗВЕЗДОЙ

Август подчинил религию своему режиму. Ему мало было власти над людьми из плоти и крови – он хотел управлять их душами. Он привнес в Рим священную монархию, позаимствовав основные идеи у великих греческих царств на Востоке – ведь там весьма своеобразно поклонялись, например, Клеопатре и другим правителям. Август умело придал греческой песне римское звучание.

Итак, Август основал культ, в котором его почитали как сына бога (Юлия Цезаря) в Риме и вообще как божественное существо – в других частях империи. Боги в античном мире были чем-то средним между святыми и рок-звездами. Ни греки, ни галлы не возражали против такого статуса Августа, но это оскорбляло республиканские идеи равенства, по этому собственно в Риме он не получал божественных почестей. Зато он воздвиг колоссальную статую Духа-хранителя Августа (Genius Augusti) на своем новом форуме, и она напоминала Цезаря, хотя вроде бы не была посвящена ему. В Галлии и Германии к поклонению божественному правителю относились особенно серьезно. А на Востоке получил популярность новый культ Рима и Августа.

Во многих городах Западной империи возникали сообщества, распространявшие слово об Августе и чтившие его. Многие представители таких групп были вольноотпущенниками (бывшими рабами), и это показывает, насколько эффективной оказалась программа действий Августа за пределами столицы. А люди, которые были обязаны ему продвижением по службе, которым он помогал невзирая на их невысокий статус, использовали в оформления своих гробниц и надгробий сюжеты, непосредственно связанные с личностью их благодетеля.

Но даже в Риме соглашались, что в Августе есть нечто божественное. Город был разделен на 265 кварталов, и на перекрестках издавна существовал культ компитальных ларов, божеств-покровителей квартала и добрососедских отношений. К их почитанию со времени Августа было добавлено почитание гения императора. В качестве личной инициативы люди – как в Риме, так и в других местах – стали возливать вино как жертву императору на каждом празднике[85]85
  …возливать вино как жертву императору на каждом празднике. – Cass. Dio. LI.19.7.


[Закрыть], как общественном, так и частном.

В Риме всякий отец семейства был жрецом, а не только хозяином дома. Он отвечал за то, чтобы семья сохраняла хорошие отношения с богами. Верховный жрец, или pontifex maximus, император играл ту же роль – в масштабах всего Рима. Август установил правило: за религиозный дух теперь лично отвечал император; а много позднее именно император инициировал главную религиозную реформу.

Правление Августа было своего рода образцовым правлением для всей мировой истории. В политической истории Западного мира эта эпоха была одной из наиболее созидательных и стабильных, здесь впервые договорились насчет элементарных политических понятий, таких как «император», «принц», «дворец» и т. д. Само выражение «век Августа» означает период мира, процветания, культурного расцвета под властью просвещенного и достойного покровителя. Литераторы, такие как Вергилий, Гораций, Овидий, Тит Ливий, оказались востребованы. Октавиан был образованным человеком, ценившим изящную словесность.

СЕМЕЙНЫЙ БИЗНЕС

Август организовал свое правление так, чтобы оно стало семейным делом. Его ближний круг надежных людей был закрыт для посторонних: сюда входили лишь те, кто был связан с ним по крови или через брак. Семейное дело упрощало механику общения с внешним миром. Народ любит наблюдать за семейными драмами, и совсем немногие желают вникать в планы строительства дорог и тонкости транспортировки зерна.

Подобная семейственность не была чем-то новым в римской политике. Даже в Республике несколько знатных семей всегда занимали особое положение. Но теперь власть сосредоточилась в руках единственного клана, и таковым стал клан Юлиев. Для того чтобы справляться с таким грузом ответственности, требовался большой штаб, и Август стал задумываться о расширении семьи. Так, он ввел в семью Агриппу, самого проверенного из своих командующих, – женив его на Юлии. Затем Август усыновил их сыновей. Таким образом он увеличил полномочия Агриппы до такой степени, что из помощника, правой руки Цезаря он превратился в его потенциального наследника.

В семейном деле Августа женщины играли выдающуюся роль. На сцене поздней Республики свои партии исполняли наиболее интересные женщины античной истории. А затем пришла Ливия, самая могущественная из них. Она не отличалась эксцентричностью, по крайней мере после того, как в девятнадцать лет, будучи беременной, покинула мужа ради Октавиана. Всю остальную жизнь она носила маску скромности и простоты, как и мужчина, за которого она вышла замуж, и выполняла часть общего дела, оставаясь в тени.

Ливия сделала попытку изобразить идеальную римскую жену и мать, идеал хозяйственности. Она никогда открыто не вмешивалась в политику или общественные дела. Новому режиму следовало дистанцироваться от неудач поздней Республики, и в этом отношении Ливия решала вполне определенные задачи.

Ливия обладала невероятным влиянием, и только сестра Октавиана, Октавия, могла соперничать с ней в этом отношении. Август дал обеим женщинам неприкосновенность, как у народных трибунов, и освободил их от мужской опеки[86]86
  Согласно римскому праву, любая женщина «вследствие присущего ей легкомыслия» должна была находиться под мужской опекой. От опеки освобождались только девы-весталки. С эпохой империи этот закон начинает отмирать.


[Закрыть]. Статуи обеих украшали улицы. Каждая из женщин владела огромными богатствами, вела огромное хозяйство и даже занималась вопросами строительства общественных зданий. Но Ливия была ближе к Августу и прожила гораздо дольше Октавии, ушедшей из жизни в 11 г. до н. э.

Ливию вспоминали и столетиями позже, в Средние века. Однажды французский теолог Пьер Абеляр соблазнил свою замечательную ученицу Элоизу д’Аржантейль. Та не сожалела о связи с преподавателем, хотя их отношения дорого обошлись им обоим. Однажды Элоиза написала Абеляру[87]87
  Однажды Элоиза написала Абеляру… – Абеляр Петр. История моих бедствий / перевод В. Соколова и Н. Сидоровой. М.: Изд-во АН СССР, 1959. С. 68.


[Закрыть]: «если бы император Август… удостоил бы меня чести брачного предложения… мне было бы и милей и почетней называться твоей возлюбленной, нежели его императрицею». Элоиза сравнила свое положение с положением блестящий и влиятельной женщины, матери семейства, и сравнение было явно не в пользу последней.

Правнук Ливии, император Калигула, назвал ее «Улиссом в сто́ле»[88]88
  …«Улиссом в столе»…. – Ulixes stolatus – Suet. Calig. 23.


[Закрыть], традиционном римском женском платье, длинном, простом, свободно ниспадающем; оно было символом скромности. Ливия и Август, блестящий мастер-стратег, Карл фон Клаузевиц своего времени… эта пара была неповторима.

В образе Августа интересна черта, которую сегодня мы бы назвали андрогинностью. Глядя на его статуи, мы видим молодого человека, над которым как бы не властно время; его лицо по-юношески мило[89]89
  …его лицо по-юношески мило… – Ср. со статуей Августа из Прима Порта (Vatican Museums, Cat. 2290).


[Закрыть], даже когда он одет в доспехи. Август одновременно был образцом для мужчин и лучшим другом, которого могла бы иметь римская дворянка. Можно предположить, что Август таким образом «заигрывал» с теми и другими, как нынешние политики – со своими избирателями. И хотя формально римские женщины не имели права голоса, аристократки, владевшие огромными богатствами, часто влияли на политическую повестку дня.

Ливия была одним из наиболее доверенных советников Августа. Он сделал ее своей спутницей в поездках по империи, несмотря на то что прежде римляне, отлучаясь, всегда оставляли жен дома. Теперь и другие аристократы начали брать жен в деловые поездки и даже позволяли им участвовать в решении вопросов. Обсуждая с Ливией важные моменты, Август делал памятные записки и читал их с листа, чтобы верно передать смысл. А Ливия сохраняла письма мужа[90]90
  А Ливия сохраняла письма мужа… – Suet. Aug. 84.2; Tib. 54.1.


[Закрыть], держала их в тайнике и достала, когда они понадобились после его смерти.

Враждебная по отношению к Ливии, но порой блестящая литературная традиция превратила ее в ведьму[91]91
  Враждебная… порой блестящая литературная традиция… – Tac. Ann. – по всему тексту. Ср. с романом Роберта Грейвза «Я, Клавдий» [Грейвз Р. Я, Клавдий / перевод Г. Островской. М.: Эксмо, 2006].


[Закрыть]. Писали, что она была отравительницей и убивала одного за другим мужчин по линии Августа, что умертвила даже собственного внука, а затем и самого Августа, с тем чтобы ее сын от предыдущего брака, Тиберий, мог наследовать империю, а она – управлять империей за его спиной. Всё же это не более чем вымысел: сюжет годится лишь для романов и пьес. Сильные женщины, как и женоненавистничество, были частью римской культуры. Много клеветы возводилось и на прочих могущественных женщин.

Разумеется, Ливия зависела от мужа, но играла вполне самостоятельную роль в общественной жизни. Римляне считали ее второй по важности персоной после Августа, но дистанция между супругами была всё же велика. И тем не менее Ливия извлекала из своего положения максимальную выгоду. Один историк искусства называет ее «первой женщиной в Западном мире, чьи изображения появляются систематически»[92]92
  …«первой женщиной в западном мире, чьи изображения появляются систематически». – Bartman E. Portraits of Livia: Imaging the Imperial Woman in Augustan Rome. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. P. xxi.


[Закрыть]. Ливия скопировала и ввела в моду новую прическу, nodus, валик из волос надо лбом. Так укладывала волосы ее золовка, Октавия. Прическа Клеопатры, предполагавшая туго заплетенные волосы, стала терять популярность.

Итак, Ливия знала, как использовать свое общественное положение: например, рассказать всем о чуде, предположительно произошедшем незадолго до ее брака с Октавианом. Как-то раз она возвращалась в имение к северу от Рима, когда орел уронил ей на колени белую курицу, в клюве которой был побег лавра. Посчитав это великим знамением, Ливия решила вылечить птицу и посадить ветвь. У птицы появилось много птенцов, и виллу стали называть «У кур»[93]93
  «У кур». – Ad Gallinas. Suet. Galba. 1; Plin. NH. XV.136–137; Cass. Dio. XLVIII.52.3–4.


[Закрыть]. Лавр разросся, и Август установил традицию, которую поддержали его преемники: празднуя победы, носить ветвь лавра.

Ливия приказала изобразить этот сюжет в знаменитом Расписном саду – подземной комнате на вилле «У кур», которая, возможно, использовалась как обеденная зала в летнюю жару. Ливия, и без того могущественная женщина, наверняка пользовалась этой легендой, чтобы повысить свой авторитет. По крайней мере, так считал античный историк Кассий Дион: «Ливии было предназначено держать на коленях всю мощь Цезаря и во всем властвовать над ним»[94]94
  «Ливии было предназначено держать на коленях всю мощь Цезаря и во всем властвовать над ним». – Cass. Dio. XLVIII.52.3–4.


[Закрыть].

ПОИСК НАСЛЕДНИКА

Как любой приличный глава семейного бизнеса, Август думал наперед и планировал наследование. Многое он почерпнул из собственного опыта наследования Юлию Цезарю. Август решил придерживаться той же линии, но обнаружил, что построить династию труднее, чем одолеть в поединке самого яростного воина или перехитрить самого изощренного интригана.

Единственное дитя Ливии и Августа родилось мертвым. Двое ее сыновей от первого брака, Тиберий и Друз, делали успешную военную карьеру. Они занимали, как казалось, свое место, и государь не имел на них планов. Если семью можно рассматривать как бизнес, ее членам порой следует жертвовать частью амбиций ради успеха предприятия. Всё имеет свою цену, и не только Август беспокоился о династических нуждах. И никто не заплатил здесь цену выше, чем Юлия, его единственное родное дитя. Она была не самым желанным ребенком: Август развелся с ее матерью, Скрибонией, в день ее рождения. Скрибония потом так и не вышла замуж, и Юлия выросла в доме отца и мачехи, Ливии.

Несмотря на все эти сложности, Юлия росла яркой и умной девушкой[95]95
  …Юлия росла яркой и умной… – Macrob. Sat. II.5.


[Закрыть]. Она пользовалась популярностью у простого народа; люди видели в ней доброе и кроткое создание. Она была достаточно самоуверенной и гордилась тем, что только она происходила от Августа. Но, к сожалению, к ней относились всего лишь как к элитному экземпляру в компании детей.

Вначале Август выдал ее замуж за молодого и амбициозного сына своей сестры Октавии. Но юноши не стало прежде, чем у пары появились дети, и Август снова выдает восемнадцатилетнюю Юлию замуж – за Агриппу, заставив своего советника сначала развестись с законной женой. У них с Юлией родились три мальчика и две девочки. В 17 г. до н. э. счастливый Август усыновил двух старших мальчиков, трехлетнего Гая и младенца Луция. Их он и стал воспитывать как своих преемников.

Примерно десять лет спустя Август с гордостью запечатлел свою семью на Алтаре Мира (Ara Pacis Augustae). Белая мраморная постройка, когда-то ярко окрашенная, – один из самых знаменитых и прекрасных памятников Древнего мира. Созданный в 9 г. н. э. алтарь покрыт изящными рельефами, изображающими процветающий город и обряд жертвоприношения, в ходе которого выделяющиеся на первом плане члены императорской семьи движутся в величественной процессии. Первая семья Рима показана здесь так, как хотел бы ее видеть Август: патриотичной, исполненной достоинства и единой, и вместе с тем – как живой символ мира, процветания и благочестия. Однако реальное положение дел серьезно отличалось от этой картины.

Агриппа изображен среди членов семьи, хотя он умер в 12 г. н. э. в возрасте пятидесяти одного года. Государь почтил его, прочитав на похоронах речь и похоронив его прах в мавзолее Августа. Юлия снова осталась вдовой. Теперь Август выдал ее замуж за сына Ливии – Тиберия. Однако брак не удался, и Тиберий удалился в добровольное изгнание на греческий остров Родос. А Юлия отправилась в путешествие в изысканном обществе, где нашлось место и ее любовникам (которых и прежде было немало). Когда Август попенял ей на то, что она проводит слишком много времени в компании молодых людей, Юлия якобы попросила его не беспокоиться, сказав: «Вместе со мной они и состарятся»[96]96
  «Вместе со мной они и состарятся». – Macrob. Sat. II.5.6. [Цит. по: Макробий Феодосий. Сатурналии / перевод В. Звиревича. М.: КРУГЪ, 2013.]


[Закрыть]. Когда в другой раз ее спросили, как она умудряется крутить романы, при том что ее дети похожи на мужа, она будто бы отвечала, что берет на борт пассажиров, только когда лодка полна[97]97
  …берет на борт пассажиров, только когда лодка полна… – Macrob. Sat. II.5.9–10.


[Закрыть] (то есть когда она уже беременна). Сегодня мы бы сказали, что ее поведение – реакция на чрезмерное давление, которое отец оказывал на нее, чтобы получить наследника. Август находил ее поведение неподобающим, но худшее было еще впереди.

ОТЕЦ СВОЕЙ СТРАНЫ – И ЮЛИИ

Во 2 г. н. э. голосованием сената и народа был принят новый титул Августа – «отец отечества»[98]98
  …отец отечества… – RGDA. 35.1.


[Закрыть]. Ему было шестьдесят. То была великая честь, которой до него были удостоены Юлий Цезарь и – неофициально – Цицерон. Это стало венцом его программы по помещению семьи Юлиев в центр римского государства. А позднее в том же самом году – горькая ирония судьбы! – ему пришлось столкнуться со свидетельствами предательства дочери.

Юлия и ее молодые поклонники вредили репутации Августа. Разные источники сообщают, что она скандалила с ними на людях, но мы не можем полностью полагаться на эти сплетни, порой откровенно женоненавистнические. Точно известно лишь, что одним из ее любовников был Юл – оставшийся в живых сын Марка Антония от Фульвии. Сама мысль о том, что Юлия могла желать развода с Тиберием ради брака с сыном Антония, пугала тем, что старый враг Августа в силах влиять на происходящее, даже находясь в могиле.

Август отреагировал эмоционально (как отец семьи) и вместе с тем более или менее бесстрастно (как правитель). Он отправил в ссылку большинство любовников Юлии; Юла он принудил к самоубийству. Юлию и Тиберия он довел до развода (не считаясь с их мнением), а дочь сослал на маленький пустынный остров вдали от побережья Италии[99]99
  …маленький пустынный остров вдали от побережья Италии. – В древности остров Пандатерия, ныне Вентотен.


[Закрыть]. И снова ирония судьбы: в наши дни этот остров – известный курорт. Мать изгнанницы – Скрибония, бывшая жена Августа, – последовала за дочерью. Теперь, когда Юлия родила сыновей, которые могли наследовать Августу, он мог делать что угодно. В дочери он более не нуждался. Пять лет спустя, в 3 г. н. э., Август позволил Юлии вернуться в Италию, в отдаленный южный город.