Текст книги "Десять цезарей: Римские императоры от Августа до Константина"

Сегодня мы всё еще можем взглянуть на эту пещеру, сохранившую следы античной роскоши: пруды, предназначенные для рыбы, спальни и многочисленные статуи; находится она в современном поселении Сперлонга. Читая о преследованиях и казнях, организованных впоследствии Сеяном и Тиберием, мы можем в известном смысле считать эту пещеру местом, где родилась тирания.

В 26 г., в возрасте шестидесяти восьми лет, Тиберий оставил Рим и удалился на остров Капри в Неаполитанском заливе. Капри был любимым местом отдыха императора Октавиана. Тиберий и вовсе сделал остров своим домом. Формально он оставался императором, но бо́льшая часть его власти перешла в руки Сеяна. Тиберий продолжал принимать решения и отдавать приказы – просто он перестал приезжать в Рим. Большую часть последних десяти лет своей жизни он провел на роскошной вилле Юпитера (Villa Iovis), на острове в 170 милях от столицы.

Его переезд шокировал общественность, ведь люди привыкли, что «Рим там, где находится государь»[156]156
  …«Рим там, где находится государь». – Herod. I.6.5.


[Закрыть]. Выражение относится к императору, правившему 150 лет спустя[157]157
  …к императору, правившему 150 лет спустя… – Коммод правил с 180 до конца 192 г.


[Закрыть]; однако это витало в воздухе уже во времена Тиберия.

В связи с переездом Тиберия римской элите становилось ясно: с сенатом больше не считаются. Император покинул пределы Рима, а значит, не сможет посещать заседания. Тиберий пытался прежде восстановить власть сената; своим отъездом он как бы объявлял эксперимент неудавшимся.

Впрочем, это событие не было таким уж удивительным. Тиберий просто следовал по стопам своих предшественников. Так, в последние пятнадцать лет своей политической деятельности Юлий Цезарь появлялся в Риме ненадолго. Его краткие визиты в Рим составили в общей сложности меньше года. Значительную часть своего правления Август также провел вдали от Рима[158]158
  Суммарно Август отсутствовал в Риме около девяти из сорока четырех лет правления.


[Закрыть]. Впрочем, они отлучались по серьезным делам, ведя войны, дипломатические переговоры или инспектируя провинции. Между тем как у Цезаря, так и у Августа имелись надежные источники информации. Но их не было у Тиберия. Сеян контролировал поток информации, поступавшей на остров, и решал, о чем следует, а о чем не следует знать Тиберию. Сеян был стражем, но однажды он решил выступить в роли управляющего.

Едва ли можно согласиться с утверждением, будто Тиберий покинул Рим, устав от давления своей матери[159]159
  Едва ли можно согласиться с утверждением, будто Тиберий покинул Рим, устав от давления своей матери… – Cass. Dio. LVII.12. см. также: Tac. Ann. IV.57; Suet. Tib. 51.


[Закрыть], – хотя, вероятно, он был сыт по горло ее выходками. Как-то раз они поссорились из-за того, что Ливия долгое время критиковала решение сына назначить на престижный пост в судебной коллегии человека, которого она считала неквалифицированным. В конце концов Тиберий согласился с ней, но в ответ несколько раз публично порицал ее. Тогда Ливия вывела из себя Тиберия, обнародовав когда-то спрятанные ею письма Августа[160]160
  …обнародовав когда-то спрятанные ею письма Августа… – Suet. Tib. 51.1.


[Закрыть], в которых он называл Тиберия мрачным и упрямым. Но Тиберий был хорошо воспитан и не показал эмоций. Он прекрасно знал, что месть – это блюдо, которое подают холодным.

Ливия умерла в 29 г., спустя три года после того, как Тиберий удалился на Капри. Тиберий не вернулся в Рим на ее похороны и погребение в мавзолее Августа. Это казалось резким контрастом с тем, как он вел себя прежде, когда мчался через всю Северную Европу, чтобы увидеться со смертельно раненным братом, или когда в 22 г. немедленно вернулся в Рим, узнав о болезни матери. Тиберий не обожествил Ливию – вопреки ее собственному пожеланию и постановлению сената. Всё же она получила статус божества, но лишь после смерти Тиберия. Сенат также голосовал за то, чтобы почтить Ливию триумфальной аркой в ее честь[161]161
  Сенат также голосовал за то, чтобы почтить Ливию триумфальной аркой в ее честь… – Cass. Dio. LVIII.2.3–6.


[Закрыть], и она могла бы стать первой женщиной, удостоившейся такой почести, но Тиберий принял меры, чтобы арка никогда не была построена.

И всё же влияние Ливии на империю невозможно переоценить. Прах ее был похоронен, а результаты ее деяний стали плотью и кровью империи. Почти девяносто лет назад гордая римская знать считала, что только она и может управлять судьбой империи. Прошло несколько десятилетий, и уже Ливия управляла этой знатью в интересах империи. Женщина, которая была женой одного и матерью другого первого гражданина. Ливия Друзилла, женщина, стоявшая у истока рода Клавдиев; Юлия Августа, когда-то боровшаяся за Республику, а затем похоронившая ее, – она имела право считать себя создательницей нового порядка. Рим и прежде видел сильных и влиятельных женщин, но ни одна из них не могла сравниться с Ливией.

Тиберию было уже за семьдесят, и он продолжал заниматься некоторыми общественными делами, в частности управлением провинциями. Когда некоторые наместники подавали ему прошения о повышении налогов в провинциях, император отвечал: «Хороший пастух стрижет овец, но не сдирает с них шкуры»[162]162
  «Хороший пастух стрижет овец…» – Suet. Tib. 32.2.


[Закрыть]. Всё, что касалось столичной политики, а особенно императорской семьи, он препоручал Сеяну.

Историк Светоний рассказывает много пикантных историй о сексуальных похождениях Тиберия на Капри. «Старый козел»[163]163
  «Старый козел»… – Suet. Tib. 45.


[Закрыть], как его называл народ, предположительно волочился за женщинами и детьми. Он якобы организовывал оргии, на которых можно было наблюдать групповой секс, да еще и с участием несовершеннолетних. Тех, кто отказывал императору в близости, будто бы убивали. Согласно другой легенде, Тиберий специфическим образом развлекался в обществе мальчиков во время купания: те должны были догонять его и проплывать между ног, лаская и кусая; он называл их своими «рыбешками»[164]164
  …«рыбешками». – Suet. Tib. 44.1.


[Закрыть]. Впрочем, в римской истории можно встретить много сальных сплетен, и к ним стоит относиться со скепсисом. Кроме того, Тиберий давно не показывался в Риме, и одно лишь это обстоятельство питало фантазию столичных жителей. Но следует помнить: на острове Тиберий поселил своего астролога. Вполне возможно, что самое непристойное из занятий императора на острове – наблюдения за звездами и упражнения по предсказанию будущего.

Между тем обстановка в столице накалялась. Один за другим гремели процессы над врагами Тиберия, которые обвинялись в государственной измене. Например, некоему историку, противнику Сеяна, предъявили обвинение в том, что он назвал Брута и Кассия «последними из римлян»[165]165
  …«последними из римлян». – Suet. Tib. 61.3.


[Закрыть]. Историку пришлось покончить с собой[166]166
  Историку пришлось покончить с собой. – Tac. Ann. IV.34–35.


[Закрыть]. Впрочем, в череде последовавших событий трудно было различить, что решал Тиберий, а что – его наместник.

Сеян убедил Тиберия, что вдова Германика, гордая и настойчивая Агриппина Старшая, замышляет заговор против него. Возможно, так оно и было: внучка Августа (и четвертый человек из его семьи, повлиявший на жизнь Тиберия) действительно ненавидела императора. Согласно Тациту, Агриппина, «никогда не мирившаяся со скромным уделом[167]167
  …«никогда не мирившаяся со скромным уделом…» – Tac. Ann. VI.25.


[Закрыть], жадно рвавшаяся к власти и поглощенная мужскими заботами, была свободна от женских слабостей». Знатная и гордая женщина, она считала Тиберия узурпатором, отобравшим власть у истинных наследников. Конфликт между ними обострялся.

Они поссорились из-за судебного преследования[168]168
  …из-за судебного преследования… – Tac. Ann. VI.25.


[Закрыть] подруги и родственницы Агриппины. Когда разгневанная Агриппина обвинила Тиберия в том, что, затеяв подобный процесс, он завуалированно нападает на нее, он ответил ей цитатой на греческом – вопросом, не гневается ли она оттого, что не царствует. Вскоре после этого Агриппина попросила у Тиберия разрешения снова выйти замуж. Он хранил молчание, что, в сущности, означало отказ. Однажды, сидя рядом с Тиберием на званом обеде, она отказалась прикоснуться к яблокам, которые он ей передал, так как была уверена, что он хочет ее отравить[169]169
  …была уверена, что он хочет ее отравить. – Suet. Tib. 53.


[Закрыть]. Как известно, Тиберий даже пожаловался на это Ливии, которая находилась рядом. Больше Агриппину отобедать не приглашали.

В конце концов, в 29 г., вскоре после смерти Ливии, Тиберий обвинил Агриппину в том, что она намеревалась искать убежища у статуи Августа и поднять вооруженный мятеж. Ее арестовали, и сенат был вынужден сослать ее на дальний остров, куда в свое время Август отправил несчастную Юлию. В жилах Агриппины также текла кровь Августа. Спустя четыре года она ушла из жизни. Согласно официальной версии, она перестала принимать пищу в знак протеста, но также ходили слухи, что ее уморили голодом[170]170
  …ходили слухи, что ее уморили голодом. – Tac. Ann. VI.25.


[Закрыть].

Вскоре не стало и двоих сыновей Агриппины. Вместо того чтобы передать трон одному из них, как планировалось изначально, император заключил двух старших юношей в темницу, где они и умерли. Не тронули только младшего, Гая, которому было лишь семнадцать.

Влияние Сеяна росло, и к 31 г. он убедил Тиберия передать ему почти все полномочия принцепса. Семидесятилетний император, напротив, всё меньше и меньше внимания обращал на дела Рима. О своей непопулярности в сенате он, предположительно, говорил: «Пусть ненавидят, лишь бы соглашались»[171]171
  «Пусть ненавидят…» – Suet. Tib. 59.


[Закрыть].

Император прекратил свое долгое противодействие браку Сеяна и Ливиллы, вдовы своего сына. Казалось, всё идет к тому, что Сеян станет наследником трона. Избавившись от Агриппины и ее взрослых сыновей, он уже был готов выступить из тени и захватить власть. Но судьба воспрепятствовала этому.

Если верить источникам[172]172
  Если верить источникам… – Ios. AJ. XVIII.6.6.


[Закрыть], императора спасла его невестка Антония Младшая, последняя женщина из семьи Августа, сыгравшая роль в жизни Тиберия. Аристократка до кончиков ногтей, она была дочерью Октавии и Марка Антония, племянницей Августа, вдовой Друза (брата Тиберия), матерью Германика и бабушкой их с Агриппиной детей. Об этой женщине говорили: она прекрасна, как Венера[173]173
  …говорили: она прекрасна, как Венера… – Kokkinos N. Antonia Augusta, Portrait of a Great Roman Lady. London; N. Y.: Routledge, 1992. P. 15–119.


[Закрыть], и нежна, как цветок. Антония также служила примером верной жены. После смерти мужа (в 9 г. до н. э.) она так и не вышла замуж и поселилась в доме своей свекрови, Ливии. Здесь она воспитывала троих своих детей, а после смерти Ливии – ее внуков. Кроме того, она присматривала за знатными молодыми иностранцами, которые были заложниками в Риме, и помогала управлять обширными поместьями свекрови. Эта женщина внимательно следила за происходящим в империи.

В 31 г. Антония, рискуя жизнью, совершила свой самый известный гражданский поступок. Она написала Тиберию письмо, в котором сообщала, что Сеян планирует заговор против него, а также намерен убить третьего сына Агриппины и Германика. После этого Сеян возвел бы на трон юного внука Тиберия и получил полную власть над Римом.

Этого Тиберию было достаточно. Он уже имел некоторые подозрения по поводу своего всемогущего министра, и сообщение Агриппины всецело их подтверждало. На заседании сената 18 октября 31 г., где присутствовал и Сеян, император приказал прочесть другое письмо: разгромное обличение Сеяна, написанное самим Тиберием. Сеян был хитер, но такого поворота никак не ожидал. Он недооценил Тиберия (фатальная ошибка!), и теперь его застигли врасплох. Сенаторы вскочили со своих мест, Сеяна немедленно схватили. Его лишили прав римского гражданина и казнили без суда и даже без формального обвинения; труп недавнего правителя был изуродован и брошен в Тибр. Казнили и детей Сеяна. Его сторонников также судили. Письмо, написанное женщиной из семьи первого императора, запустило репрессии.

Имя Сеяна было стерто из официальных документов, а все его изображения уничтожены: не сохранилось ни одного изображения, которое можно с уверенностью связать с этим когда-то знаменитым политиком. О тех, кого сенат объявлял врагом государства, старались устранить любые свидетельства – с бо́льшим или меньшим успехом. И в Античности, и гораздо раньше широко практиковалось то, что называется damnatio memoriae («проклятие памяти»); сам же этот термин начали употреблять позднее.

Прежде чем ударить по Сеяну, Тиберий предусмотрительно связался с главой римской пожарной стражи (так называлось, в сущности, военное подразделение)[174]174
  Речь идет о созданных при Августе когортах вигилов («бодрствующих»). Их возглавлял префект вигилов.


[Закрыть], Квитом Суторием Макроном. Впоследствии Тиберий даровал ему место главы преторианской гвардии. Но сенату легче не стало: впоследствии Макрон провел еще больше судебных процессов, чем Сеян. Тиберий приказал казнить всех, кто находился в тюрьме по подозрению в поддержке его прежнего советника. Их тела сначала оставили гнить, а потом утопили в Тибре. Император и два его начальника преторианской гвардии уничтожили всю оставшуюся знать, позволявшую себе хоть какое-то свободомыслие.

Тиберий победил в борьбе, но заплатил слишком большую цену. Императору пришлось признать, что его предал близкий друг. Хуже того: тот же человек, возможно, приказал убить его родного сына! Неудивительно, что последние годы своего правления Тиберий был так ожесточен.

РЕВАНШ ГЕРМАНИКА

Тиберий был повинен в смерти двух сыновей Агриппины Старшей и Германика, но он же спас их третьего сына, Гая, и привез его на Капри. У императора был внук от его родного сына, Друза Младшего, так что вопрос, кто из двоих унаследует трон, оставался открытым. Тиберий, должно быть, предпочитал собственного внука, зато Гай получил по наследству популярность отца. А также в нем текла кровь Августа.

Согласно источникам, Тиберий замечал дурной характер Гая, но это обстоятельство ему даже нравилось: в обществе юноши сглаживались недостатки Тиберия, что могло задеть его врагов в сенате. Предположительно, Тиберий назвал Гая змеей[175]175
  В русском переводе сочинений Светония латинское слово natrix («водяная змея») передано как «ехидна».


[Закрыть]. «Пусть после гибели моей[176]176
  «Пусть после гибели моей…» – Cass. Dio. LVIII.23.2.


[Закрыть] земля смешается с огнем», – якобы говорил император. Это интересные предания, но к ним нужно относиться с долей скепсиса.

Читая источники, волей-неволей задаешься вопросом о том, как же проводили время циничный старый император и испорченный молодой наследник престола на прекрасном острове в Средиземном море. Они могли решать судьбу мира; возможно, они делились выводами из уроков политики, заученных на коленях у Ливии – матери одного и прабабушки другого. Она воспитывала Гая в своем доме после смерти его матери. Тиберий видел, что ушла не только Ливия, но и почти все женщины из семьи Августа, когда-либо влиявшие на его жизнь: прекрасная и коварная Юлия, верная Випсания и мстительная Агриппина. Еще была жива великодушная и храбрая Антония, но она пережила Тиберия лишь на шесть с небольшим недель. По большому счету, от обширной императорской семьи остались лишь «старый козел» да «молодая змея»[177]177
  …«молодая змея». – Suet. Cal. 11.


[Закрыть]. Но 16 марта 37 г., когда Гаю было двадцать четыре, а его двоюродному деду Тиберию – семьдесят восемь, умер и старый император. Говорили, что Гай отравил, уморил голодом или задушил Тиберия подушкой[178]178
  Говорили, что Гай отравил… Тиберия… – Tac. Ann. VI.50; Suet. Tib. 73.2; Cass. Dio. LVIII.28.3.


[Закрыть]. Другие приписывали это деяние Макрону, начальнику преторианской гвардии. Войска провозгласили Гая императором, сенат сделал это спустя два дня. В наши дни Гай широко известен под своим детским прозвищем «Калигула» (с лат. – «сапожок»), полученным в память о миниатюрной копии солдатского обмундирования, в которую родители одевали его, когда, еще мальчиком, он жил с ними в военном лагере в Германии. Сын Германика, правнук божественного Августа и к тому же потомок Марка Антония, Гай мог гордиться блестящей родословной. Можно сказать, что Германик в каком-то смысле добился реванша.

Нельзя утверждать, что о Тиберии вспоминали с теплотой. Услышав новость о его смерти, народ был просто счастлив. Люди бегали и кричали: «Тиберия в Тибр!»[179]179
  «Тиберия в Тибр!» – Suet. Tib. 75.1.


[Закрыть] Калигула отказался обожествлять своего предшественника, сделав его первым из императоров принципата, которому было отказано в этой чести.

Впрочем, если судить Тиберия по его делам, мы должны признать, что он был одним из самых успешных римских императоров. Тиберий укрепил границы империи и почти подчинил сенат. Он отказался от имперской политики Августа и умел пресекать любое серьезное сопротивление реализации собственной стратегии. Тиберий продолжал политику, которая поощряла торговлю и обеспечивала процветание. Кроме того, он приложил все усилия для укрепления принципата. Цезари могли продолжать править Римом – с бо́льшим или меньшим успехом.

Август начал правление с насилия и закончил методами убеждения и великодушия. Он как будто следовал правилам успешного государя Макиавелли. Тиберий действовал с точностью до наоборот – согласно принципу «мягко стелет, да жестко спать».

Тацит изображает Тиберия лживым и мрачным тираном, но большинство ученых в наши дни считают это суждение преувеличенным: без сомнения, в нем не учтены положительные качества Тиберия. Разумеется, нельзя отрицать, что он жестоко обошелся с римской знатью и теперь римлянам пришлось жить по соседству с казармами преторианской гвардии. Так, по словам Эдуарда Гиббона, британского историка XVIII в., Тиберий «заклепал кандалы» своего отечества[180]180
  …«заклепал кандалы» своего отечества. – Gibbon E. The History of the Decline and Fall of the Roman Empire. Harmondsworth, UK: Penguin Press, 1994. Vol. I. P. 128. [Цит. по: Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи: в 7 т. / перевод В. Неведомского. СПб.: Наука; Ювента, 1997.]


[Закрыть]. Мы не можем не называть тираном правителя, который преследовал своих политических оппонентов по смутным обвинениям в измене и так или иначе доводил их до смерти. Но этот просвещенный деспот был человеком со сложным характером – куда более сложным, чем хотел показать Тацит.

Тиберий снял маску добродетели с лика римской монархии. Чего недоставало, чтобы превратить Рим в беспросветную автократию, так это правителя с манией величия. И стоило Тиберию сойти со сцены – империя сейчас же получила именно такого владыку.

Создатели нынешней политической системы – Тиберий и Август – стали историей. Теперь эта система должна была пройти проверку на прочность: вскоре в Риме потребовалось совершить очередной переворот и вместе с тем не вызвать гражданской войны.

Тиберий считал себя сильным и мужественным человеком – и он мог доказать это своими военными победами. И всё же большую роль в его жизни и карьере сыграли удивительные женщины: спасительница Антония и Юлия, сводная сестра и жена, проживавшая отдельно от него; мятежная сноха Агриппина и Ливия, родная мать и самая могущественная женщина в истории Рима. Единственный раз в жизни Тиберий по-настоящему любил, и речь идет о его первой жене, Випсании. Впрочем, мы мало знаем об их браке – Тиберий был очень замкнутым человеком и, как уже говорилось, тщательно оберегал свою личную жизнь от посторонних глаз.

Сложные отношения Тиберия с Ливией, Юлией и Агриппиной – свидетельство радикальных изменений, происходивших в римском обществе. Империю создавали сильные и уверенные мужчины, которых с тыла поддерживали удивительные женщины. Теперь было важно хранить и защищать ее, а не расширять. Сила и доблесть стали менее важны, чем разум и расчет. Лишь вековые предубеждения и тяготы деторождения и воспитания детей удерживали женщин от того, чтобы быть на равных с мужчинами.

Однако это заставляло мужчин искать новый подход. Тиберий, возможно, считал, будто тема героического лидерства для империи исчерпана, но после его смерти эта тема снова стала актуальной. Эпоха словно потребовала нового харизматичного лидера – лидера совсем другого типа. Следующие три императора – каждый по-своему – напоминали о Германике: автократическая версия в лице сына Германика, Калигулы; почти полная противоположность в лице Клавдия, его брата; и, наконец, его внук Нерон, устроивший подлинную вакханалию. Затем Рим вернулся к типу, который олицетворял Тиберий, – тип императора-солдата; правда, на сей раз государь окажется гораздо привлекательнее: Веспасиан, строитель Колизея.

Чем более миролюбивы были императоры, чем больше они заботились о стабильности в империи, тем меньше опасности представляла римская армия. Чем больше черт автократии демонстрировало римское правительство, тем меньше энергии и страсти наблюдалось в самих римлянах. Государство, созданное сильными цезарями, казалось, должно существовать очень долго. Но государство, в котором руководят безответственные развратники, а народ ведет себя как стадо послушных овец, не сможет достойно ответить на внешние вызовы.

Тиберий не был харизматичным лидером, но любое дело, за которое брался, он выводил на качественно новый уровень. Ирония истории: именно в его правление началась величайшая религиозная революция в истории Запада. Мы говорим, разумеется, о миссии Иисуса Христа. После проповеди в Галилее – приблизительно в 30 г. – Иисус из Назарета был распят; последователи провозгласили его Мессией (по-гречески – Христом). Но Тиберий отдыхал на отдаленном острове Капри и, разумеется, ничего не знал об этом.

Глава 3
Нерон. Массовик-затейник

Бюст Нерона

ЧЕРЕЗ ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ ПОСЛЕ СМЕРТИ АВГУСТА, в ночь на 19 июля 64 г., в Риме вспыхнул пожар. Бедствие началось в лавках на окраине Большого цирка. Ветер быстро разнес пламя по площади ипподрома, затем по всей городской равнине и далее по холмам. Люди бежали, бросая имущество, по улицам рыскали банды мародеров.

Пожары в Риме случались часто, и справиться с ними было трудно. Город состоял из узких, продуваемых всеми ветрами улиц и домов, построенных, как правило, из глиняного кирпича, деревянных балок и брусьев, обмазанных глиной. Огонь распространялся моментально. Здания из мрамора и кирпича еще могли уцелеть. Обычные жилые дома часто имели общие стены, и совсем немногие из жителей держали в своих жилищах противопожарные принадлежности. Рим отличался удушливой жарой и редкими осадками: в этих условиях огонь часто вырывался из-под контроля. Август создал римскую пожарную команду, но численность ее была невелика, а кроме того, пожарники использовали ведра, которые нужно было наполнять в акведуках. Летом уровень воды часто становился низким из-за того, что богатые правонарушители отводили из них воду в свои величественные дома[181]181
  Воды в Рим поступало достаточно, но с древности она считалась собственностью общины, и потому отводить воду в частные дома («право домашней воды») позволялось только по специальному разрешению особо выдающимся гражданам. Во времена империи такое разрешение давал император, причем персонально, без права передачи по наследству. Самовольное отведение воды в дом рассматривалось как государственное преступление и каралось конфискацией земли и внушительным штрафом.


[Закрыть]. Лучшим способом справиться с большим пожаром оказывался снос зданий, на которые мог бы перейти огонь.

Но этот пожар, самый страшный за всю историю столицы, бушевал на протяжении пяти суток. Только на шестой день пожарной команде удалось обрушить достаточно домов, чтобы в общем и целом остановить пламя, но в разных частях города огонь появлялся снова и снова. Великий пожар уничтожил до основания три из четырнадцати римских районов, в семи других осталось всего несколько поврежденных зданий, и только четыре района остались совершенно нетронутыми к тому времени, как удалось окончательно справиться с напастью. Потери среди населения оказались значительными.

Когда начался пожар, император Нерон находился на своей вилле на побережье к югу от Рима. В отличие от предыдущих правителей, всегда готовых лично возглавить борьбу с угрозами национальной безопасности, он не спешил возвращаться в город. Более того, он откладывал возвращение в Рим до тех пор, пока огонь не стал угрожать его собственному дворцу. Огромный новый Проходной дом, как называл его Нерон, соединял два римских холма. Половина дворца, стоявшая на одном из холмов, полностью сгорела; вторая часть пока не пострадала. Здесь Нерон и организовал свой штаб.

Затем последовала одна из самых известных сцен в древней истории. Историк Тацит сообщает: «…распространился слух[182]182
  «…распространился слух…» – Tac. Ann. XV.39.3. В других античных источниках есть похожие свидетельства, и, кроме того, все они говорят об этом поведении Нерона как о факте, а не как о слухах. См.: Suet. Nero. 38.2; Cass. Dio. LXII.18.1; Plin. HN. XVII.1.5.


[Закрыть], будто в то самое время, когда Рим был объят пламенем, Нерон поднялся на дворцовую сцену и стал петь о гибели Трои, сравнивая постигшее Рим несчастье с бедствиями давних времен».

Это предание вошло в современный язык в виде поговорки: «Нерон играл на скрипке, когда горел Рим».

Конечно, Нерон не мог играть именно на скрипке, поскольку означенный инструмент был изобретен не ранее Средних веков. Зато государь страстно увлекался пением, особенно под аккомпанемент струнного инструмента, называемого лирой[183]183
  …называемого лирой. – Технически – кифара, инструмент с двумя струнами, на котором играли профессиональные музыканты.


[Закрыть]. Этот вид искусства считался специфически греческим, подобно тому как классическая гитара считается в наши дни специфически испанским искусством.

В свои двадцать шесть лет Нерон регулярно давал публичные представления в Риме, и его манера игры вызывала у консерваторов стойкое отвращение. Они считали, что непосредственное участие в театральной постановке ниже достоинства римской знати. В общем, история о том, будто Нерон давал представление, пока горела его столица, кажется достоверной, пусть она и не доказана[184]184
  Автор придерживается точки зрения тех исследователей, которые считают эту версию событий возможной, исходя из психологических особенностей Нерона. Другие исследователи справедливо указывают, что никаких достоверных свидетельств в ее пользу нет, а источники всего лишь передают враждебные Нерону слухи. Есть свидетельства, что при первых известиях о пожаре Нерон отправился в Рим, чтобы лично руководить борьбой с бедствием.


[Закрыть].

То, что Нерон, должно быть, выбрал темой представления пожар Трои, добавляет истории глубины: ведь римляне считали, что именно беженцы из Трои и основали их город. К тому же Нерон и его предок Август указывали на свое происхождение от Энея, предводителя троянцев. Его героическая история рассказана в величайшем произведении латинской литературы – «Энеиде» Вергилия, эпосе, основанном, в свою очередь, на греческих источниках.

Песня о Трое под звуки лиры свидетельствовала об аристократической любви певца ко всему греческому. И если происхождение Нерона восходило к самому началу Рима, почему бы его песне не знаменовать конец великого города?

Но что если Нерон «играл на скрипке» в другом смысле слова, а именно – бездействовал, пока Рим обуревала грозная стихия? Он, безусловно, был виновен в происходящем, если и впрямь откладывал возвращение в бедствующий город до тех пор, пока не оказались затронуты его собственные интересы. Затем, правда, он заглаживал вину, открывая общественные здания и парки для пострадавших, обеспечивая доставку зерна в Рим из близлежащих городов и снижая на него цены. Но сообщения о его занятиях пением отозвались в сознании римлян ярче, чем последующие добрые деяния. Особенно возросло недовольство, когда после пожара Нерон конфисковал бо́льшую часть территории в центре Рима, чтобы построить громадный новый дворец[185]185
  Есть мнение, что речь шла не о конфискации, а о скупке принцепсом необходимых ему участков.


[Закрыть]. Так что Нерон не только «играл на скрипке, пока горел Рим», но и получил свою прибыль от этой катастрофы. Возможно, именно такое его поведение стало источником куда более ужасного слуха: он не просто не обращал внимания на пожар, но и сам вызвал его, чтобы построить на освободившемся месте свою резиденцию.

Великий пожар длился всего неделю, но он характеризует правление Нерона – как буквально, так и в символическом плане. Пожар открыл дорогу новому Риму и новой эпохе римского строительства, оставившей след и в итальянской, и в мировой культуре. Но и само правление Нерона оказалось пожаром, который уничтожил старую сенаторскую элиту и осветил путь новому правящему классу из провинций.

Великому пожару уделяется так много внимания в исторической науке, что это даже вводит в заблуждение. До пожара Нерон был чрезвычайно популярен среди римского народа. После бедствия люди начали сомневаться в государе, и Нерон старался вернуть их расположение. Великий пожар оказался неудачным представлением. Нерон хорошо это понимал, ибо он знал всё о театральном искусстве и даже умер как артист. В общем, он устроил другое представление – эксцентричное и отвратительное: заключенные в роли живых факелов. Несомненно, Нерон считал это шоу гораздо более успешным.

Нерон парадоксален. В известном смысле он был худшим из императоров: жестокий, кровожадный, аморальный; к тому же он не имел отношения к армии. В большинстве провинций от него не ждали ничего хорошего. Однако в других отношениях ему сопутствовал успех: временами он был любим народом; его знали как строителя, миротворца, благотворителя, артиста, выступавшего перед своими подданными. Нерон был сумасшедшим деспотом и блестящим популистом.

Немногие из императоров приобрели такую же дурную репутацию или такую же известность, как Нерон. В его биографии крайне сложно отделить факты от мифов; пожалуй, он самый непонятый император Древнего Рима. Нерон был правителем, который ужаснул бы Августа, его прапрадеда. Само правление Нерона поставило вопрос: возможно ли дальнейшее существование системы, которую создал Август и усовершенствовал Тиберий?

Что же произошло с Римом? Прежде чем дать ответ, обратимся к биографиям двух императоров, наследовавших Тиберию и предшествовавших Нерону.

ДОМ ГЕРМАНИКА

Калигула, молодой сын любимого всеми Германика и правнук божественного Августа, сменивший Тиберия, подавал, казалось, большие надежды. Он провел часть своей юности в доме своей прабабушки Ливии. Едва ли он мог желать лучшего учителя в искусстве управления. Он даже читал речь на ее похоронах в 29 г. Ему было семнадцать лет.

К сожалению, Калигула очень быстро всех разочаровал. Надо было иметь железную волю, чтобы, получив то же воспитание, что и он, остаться уравновешенным человеком. В этом смысле Калигула не отличался сильным характером. От Ливии он унаследовал хитрость и безжалостность, однако без сдержанности и тонкости. Он был высокомерным и циничным молодым человеком – и крайне жестоким к своим врагам из числа аристократии.

История деградации Калигулы широко известна, исключительна и (к немалому огорчению историков) невероятно преувеличена поздними, враждебно настроенными источниками. Такие пикантные эпизоды его жизни, как кратковременный брак с одной из сестер и интимные отношения с прочими из них[186]186
  …кратковременный брак с одной из сестер и интимные отношения с прочими… – Suet. Cal. 24.1.


[Закрыть], обустройство конюшни любимого циркового жеребца мрамором и слоновой костью[187]187
  …обустройство конюшни любимого циркового жеребца мрамором и слоновой костью… – Suet. Cal. 55.3.


[Закрыть], наряду с намерением сделать его консулом, кажутся слишком невероятными, чтобы быть правдой.

И тем не менее – Калигула был обладателем большого ума, ума острого и злобного. И, вполне возможно, он пугал свою аристократичную бабушку Антонию заявлениями[188]188
  …пугал свою аристократичную бабушку… – Suet. Cal. 29.1.


[Закрыть], что может обращаться с кем угодно как ему заблагорассудится. Кажется, он сам же и подвел итог своего эксцентричного правления словами о том, что человек должен жить или скромником, или цезарем[189]189
  …человек должен жить или скромником, или цезарем. – Suet. Cal. 37.1.


[Закрыть]. И мы вполне можем предположить – только предположить! – что однажды на скачках, когда толпа приветствовала команду, против которой он был настроен, Калигула действительно произнес: «О если бы у римского народа была только одна шея!»[190]190
  «О если бы у римского народа была только одна шея!» – Suet. Cal. 30.2.


[Закрыть], [191]191
  Речь идет о цирковых партиях (factiones), отличавшихся по цвету одежды. В начале империи их было четыре: «белые», «красные», «голубые» и «зеленые». Калигула болел за «зеленых».


[Закрыть]

С большей уверенностью мы можем говорить о том, что Калигула зарабатывал популярность в народе, устраивая игры и развлечения, в отличие от умеренного Тиберия. В то же время он регулярно казнил сенаторов. Должно быть, он полагал себя абсолютным монархом, коль скоро требовал для себя обожествления при жизни. Он даже отстроил новый величественный дворец, примыкавший к подиуму древнего храма[192]192
  Дворец Калигулы находился на Палатинском холме: здание занимало весь его склон, доходя до самого Форума и непосредственно – до высокого подиума храма Кастора и Поллукса Диоскуров, сыновей Зевса-Юпитера.


[Закрыть].

Калигула сосредоточил в своих руках огромную власть, но его деятельность вызвала к жизни заговоры против него, и один из них в конечном счете удался. В 41 г. в результате заговора сенаторов и преторианской гвардии Калигула был убит. Это событие напомнило о смерти Цезаря восемьдесят пять лет назад. Впрочем, убийцы Цезаря оставили в покое его супругу, а теперь заговорщики также зверски убили жену и дочь императора. Руководил заговором один из гвардейцев. Считается, что Калигула позволял себе непристойно насмехаться над немолодым солдатом, а затем заставлял целовать свою руку с вытянутым средним пальцем. Видимо, этого оказалось достаточно. Калигула правил менее четырех лет. После смерти императора его изображения были уничтожены, а имя – стерто с надписей.

Его наследник, Клавдий (Тиберий Клавдий Нерон Германик), правивший с 41 по 54 г., был младшим братом Германика и внучатым племянником Августа. Никто не предполагал, что Клавдий станет императором. Он был болезненным ребенком – хромым, с дряблой кожей и дефектом речи (возможно, вследствие церебрального паралича). Август и Тиберий не подпускали его к власти, поощряя вместо этого его занятия исторической наукой. Калигула в начале своего правления сделал Клавдия консулом – и, пока был жив, обижал и унижал его.