Текст книги "Эрик Фоглер и преступление белого короля"

Глава 5. Призрак преследует по пятам

Эрику Фоглеру пришлось подождать, пока бабушка закончит листать газету, чтобы добраться до интересовавшей его заметки. Он стал проглядывать внутренние страницы, пока не нашел раздел происшествий. Согнувшись над кухонным столом, юноша стал читать предельно внимательно: «Зандре Надель было пятнадцать лет. Эта застенчивая девушка жила с родителями в Бремене и училась в школе в Северном районе. Неделю назад она пропала из дому, и никто ее больше не видел, до тех пор, пока вчера ее труп не был обнаружен в парке в пригороде Гамбурга. Ей нанесли множество ударов ножом, предварительно связав руки веревкой и засунув в рот кляп…»

«А через несколько часов, – подумал Эрик, – призрак этой девушки объявился в Грасберге, висел в воздухе над балконом бабушкиного дома. Но почему именно там?» – спрашивал он себя, вновь разглядывая фото девушки. Они не были знакомы с Зандрой Надель. По этому поводу – ни малейших сомнений. Они никогда не пересекались в Бремене, хоть и жили оба в Северном районе. Учились в разных школах, общих знакомых не было. Тогда почему он видел ее прошлой ночью? Почему она явилась именно к нему? Этот вопрос он вновь и вновь задавал себе, не отрывая взгляда от газеты. Когда Берта Фоглер спустя некоторое время вернулась на кухню, он по-прежнему сидел там с задумчивым видом.

– Бабушка, – сказал он вдруг, – ты знаешь эту девушку? – спросил он, указывая пальцем на фотографию на первой странице.

– В жизни ни разу не видела. Хотя я прочла в газете, что она жила в Бремене…

– Да, она жила там. А ты не помнишь, может, она появлялась тут? В конце концов, Грасберг не так уж далеко…

Берта помолчала и взяла в руки газету. Она поджала губы и отрицательно покачала головой.

– Нет, не помню, чтоб я ее раньше видела. Кроме того, ее имя мне тоже ни о чем не говорит, а если б у нее был родственник здесь, в деревне, я была бы в курсе. Уверена, кто-нибудь из соседей обсуждал бы со мной ее исчезновение. Я не слышала, чтоб ее тут кто-то знал… А почему ты спрашиваешь?

– Да нет… ничего, просто лицо ее мне кажется знакомым, только поэтому… Кстати, ты не знаешь, где в Грасберге можно выйти в интернет?

– Думаю, в таверне Вернера, на площади. Помнишь, как туда идти?

– Да, да… К обеду вернусь.

Юноша поднялся в спальню, достал из чемодана маленький ноутбук и зонт. А перед выходом на улицу надел непромокаемый плащ. По-прежнему лил сильный дождь, неприятный ветер бил в лицо. Поэтому Эрик весь съежился, крепко держась за ручку зонта, спрятал ноутбук под плащом и ускорил шаг. К несчастью, в Грасберг он взял с собой только кожаные ботинки «Ломбартини», и они вскоре стали промокать. Войдя в таверну, он ощутил поток теплого воздуха, смешанный с запахом пива и пирогов с мясом. Коренастый официант за барной стойкой подошел к нему поближе.

– Добрый день. Бутылку минеральной воды без газа, комнатной температуры, пожалуйста, – попросил Эрик, усаживаясь на деревянный табурет.

Официант едва заметно улыбнулся.

– Я могу выйти в интернет со своего ноутбука? Бабушка сказала, что здесь есть сеть…

– А кто твоя бабушка, можно узнать?

– Берта Фоглер.

– Вот как… так ты внук Берты. Ну конечно, можешь подключиться! Погоди минутку, я тебе скажу пароль.

Эрик с пользой провел остававшееся до обеда время. Он вошел в электронную почту, увидел там пару писем от отца, где тот сообщал, что благополучно добрался, а в Нью-Йорке стоит ужасная погода. Юноша надеялся, что так и будет, но утешения это не принесло, ведь он долгие месяцы мечтал о путешествии. Отец также спрашивал, как дела у бабушки и как он проводит время в Грасберге. Во втором письме он прислал несколько фотографий города и одну из номера в отеле. Изображения были слегка не в фокусе, так как отец не слишком разбирался в настройках цифровой камеры, которую себе купил, и никогда не читал руководства пользователя и инструкции. Эрик ответил кратко: «У меня все хорошо. Идет сильный дождь. Не забудь привезти брюки, что я у тебя просил. Сохрани для меня буклеты музеев и достопримечательностей, которые будешь осматривать».

Потом он стал искать в интернете всевозможную информацию о Зандре Надель. Нашел упоминания о ней в многочисленных газетных публикациях, радио– и телевизионных программах. Разыскал ее в соцсетях, однако у него не получилось открыть ее профиль. Добыв все данные, какие смог, он, разочарованный, покинул таверну. Ему не удалось обнаружить между нею и собой никакой связи.

Весь день он слушал музыку на телефоне и из комнаты выходил разве что в туалет. С трудом съел тарелку фасоли, которую бабушка приготовила к его приходу. Много часов подряд он просидел в комнате, страдая от газов и стараясь скрыть их при помощи диванной подушки. В довершение всех бед, под вечер разыгралась гроза и они остались без электричества. Во время ужина при свечах, горевших в серебряном подсвечнике, внук по-прежнему ощущал бурление в животе. Поэтому, сославшись на сильную усталость, он вернулся в свою комнату. Но перед тем, как лечь спать, решил принять душ.

В ванную надо было идти через весь коридор. Эрик Фоглер взял полотенце, сумочку с гигиеническими принадлежностями и желтую свечу, которую дала ему бабушка. Он вышел из комнаты: перед ним простирался узкий и темный туннель. С такого расстояния невозможно было рассмотреть дверь ванной. В своих клетчатых тапочках он начал медленно и очень осторожно продвигаться вперед. Деревянный пол скрипел под его ногами, пламя свечи, которую он сжимал в руке, колебалось из стороны в сторону. В его свете лицо юноши походило на лицо призрака: по нему пробегали тени, ярко выделялись круги под глазами, скулы выглядели бледными и нездоровыми. А Берта тем временем уже легла и сладко храпела на своем шерстяном матрасе.

Внук же продолжал двигаться по бесконечному коридору, в холоде и тьме, охваченный сильным и необъяснимым страхом. Вдруг порыв ледяного ветра погасил пламя свечи, которую он держал.

– Я ничего не вижу! – воскликнул он в ужасе.

Действительно, мрак обступал его со всех сторон. И, к несчастью, у него не было даже спичек, чтобы снова зажечь свечу. Он замер без движения. Ему показалось, что за спиной он слышит какой-то шум.

– Бабушка, это ты? – пробормотал он, не осмеливаясь шевельнуть ни единым мускулом.

Никто не ответил.

Сердце его забилось быстрее. Очень медленно обернувшись, юноша краем глаза поглядел через правое плечо. И тут он увидел беловатое свечение. Странный, нереальный свет исходил от силуэта убитой девушки. Она парила в воздухе совсем рядом с ним, их разделяло не больше метра. Эрик Фоглер почувствовал, как у него подкашиваются ноги. А потом лицо девушки склонилось над ним, приблизилось, почти касаясь его лица, и внезапно превратилось в череп.

– А-а-а-а-а! – Эрик судорожно замахал руками и бросился бежать по коридору, как безумный. На ощупь открыл дверь какой-то комнаты. Что-то коснулось его лица, когда он переступал порог. Он не прекращал кричать. Его вопли разбудили бабушку, она тут же вскочила.

Некоторое время спустя Берта Фоглер обнаружила его сидящим на корточках в углу комнаты, где уже очень долго никто не убирался. На нем была паутина, взгляд его блуждал. Бабушка несколько раз провела свечой перед его лицом. Но внук не реагировал. Тогда она помогла ему подняться и проводила до спальни. По дороге они споткнулись о сумочку с гигиеническими принадлежностями, банное полотенце и огромную свечу: она покатилась в сторону, когда бабушка нечаянно пнула ее.

Глава 6. Шахматная фигура

На следующее утро Эрик Фоглер проснулся весь разбитый. Влажный озноб пробирал его до костей. Бабушка принесла ему в постель большую чашку молока и грелку. Она также подложила ему под спину пару диванных подушек, чтобы он мог сесть в кровати, и плед из розовой шерсти – накинуть на плечи.

– Вот посмотрим, может, так ты разом согреешься!.. Ты очень бледный, ни кровиночки, похож на восковую куклу. Дай-ка мне на минутку руку… Надо же, сердце еле бьется! – воскликнула она, прощупав слабый пульс на запястье внука.

– Я умру? – прошептал Эрик трагически.

– «Я умру? Я умру?» – передразнила бабушка. – Как мало в тебе присутствия духа, мальчик мой!.. Пей молоко, пока пенкой не покрылось… Но сначала положи в ноги эту грелку, чтоб согреться побыстрей.

– Ай, она горячущая!

Бабушка смиренно вздохнула. Подала ему чашку с завтраком. На молоке образовалась толстая пенка. Эрик занялся тем, что стал сдвигать ее в сторону ложечкой. Несмотря на его усилия, некоторые куски пенки остались плавать в чашке…

– Бу-э-э! – он почувствовал рвотные позывы, заметив, что немного пенки прилипло к язычку мягкого нёба. – Ненавижу коровье молоко!.. В Бремене я пил только соевое, овсяное или рисовое.

«Да уж, сильно он изменился за эти три года… – про себя сказала бабушка, вспоминая слова своего сына Франка. – Ну и рожу корчит!»

Молодой человек, не посвященный в ее мысли, продолжал возмущаться: он вернул чашку на поднос и пожаловался, что в матрасе что-то впивается ему в спину.

– Господи, как же мне хочется, чтоб твой отец поскорей тебя забрал!!! – воскликнула бабушка и, выходя из спальни, оглушительно хлопнула дверью.

Потрясенный возгласом Берты, юноша некоторое время не двигался. Он был уверен: в матрасе есть нечто постороннее. Стал шарить рукой и, наконец, нащупал небольшой предмет. Эрик вытащил его наружу и стал удивленно разглядывать.

«Интересно, что она тут делает?» – подумал он в замешательстве.

Это оказалась шахматная фигура, а именно – белый король. Она была вырезана из дерева и выглядела старинной.

Резким движением Эрик скинул с плеч розовый плед и встал с постели. Молоко он отнес в ванную и вылил в унитаз, прямо пока мочился. Одевшись, он отправился разыскивать Берту. Юноша обнаружил ее в кухне. Она яростно драила столовые приборы: покрывала их густым слоем пены и швыряла сбоку от раковины.

– Прости, бабушка. Мне очень жаль. Я… я выпил все молоко, можешь проверить, если хочешь… – сказал он примирительно, показывая ей пустую чашку.

Она не ответила. По-прежнему стоя к нему спиной, она старательно и неистово двигала руками, выставляя назад локти, как игрок в регби.

– Видишь ли, я… я нашел нечто очень странное в своем матрасе…

Эрик не знал, с чего начать: Берта продолжала не обращать на него внимания и выглядела разгневанной.

– Смотри: шахматная фигура! – воскликнул юноша, осторожно приближаясь к ней.

И тогда бабушка швырнула вилку в груду столовых приборов и застыла. Она слегка повернула голову налево и искоса посмотрела на предмет, который ее внук держал в руке.

– Белый король. Это твой? – спросил Эрик, протягивая ей шахматную фигуру.

Берта вытерла руки тряпкой. Потом молча схватила белого короля. Несколько мгновений рассматривала его. Затем, так же молча, с таинственным видом двинулась в гостиную. Внук следовал за ней по пятам, не осмеливаясь произнести ни слова, чтоб не побеспокоить ее и не отвлечь. Бабушка открыла шкафчик со стеклянными дверцами и стала рассматривать шахматную доску. Пешки, ладьи, ферзи, кони…

Все фигуры стояли, где полагается, – все, кроме одной. Место белого короля было пусто. Нахмурив брови, Берта Фоглер вернула его на доску. Бабушка и внук молча смотрели друг на друга. Оба думали об одном и том же. Как эта фигура попала в кровать? Какой смысл было ей находиться там? И… кто положил ее под одеяло?

В то же самое утро, после загадочного обнаружения белого короля в своей постели, Эрик Фоглер вернулся в таверну Вернера. Подошел к барной стойке и заказал:

– Мне как всегда.

Официант подал ему минеральную воду без газа комнатной температуры. После чего молодой человек устроился на одном из табуретов и открыл свой ноутбук. И начал поиски в интернете. Снова просмотрел газетные заметки, послушал кое-какие радиопередачи и наконец зашел на Youtube, чтобы найти там видео, которые смотрел накануне.

В одном из роликов несколько полицейских разыскивали улики в гамбургском парке.

«Это не тот…» – подумал он.

В следующем выступали родители жертвы.

«Тоже не то», – сказал он про себя.

Он кликнул на третий ролик, где девушка из Бремена, с трудом выговаривая слова, тщетно пыталась унять волнение. Эрик склонился над экраном компьютера и стал внимательно слушать то, что она рассказывала дрожащим голосом.

– Зандра была одной из моих лучших подруг. Мы вместе учились в школе, я была с ней в день, когда она исчезла. Мы пошли в шахматный клуб, как всегда по понедельникам. На выходе из него мы простились – и больше я ее никогда не видела.

Глава 7. Пластинка Шуберта

По пути домой Эрик вспоминал слова подруги убитой девушки: «Мы пошли в шахматный клуб, как всегда по понедельникам. На выходе из него мы простились – и больше я ее никогда не видела». Он выяснил, что Зандра Надель играла в шахматы в день своего исчезновения. И юноша был уверен, что именно ее призрак подбросил фигуру короля в его постель. Но он понятия не имел, что она хотела этим сказать.

Когда он добрался до дома, Берта уже приготовила еду и ждала его в гостиной. Некоторое время они почти не говорили. Бабушка молча наслаждалась тушеным мясом. Эрик вилкой выбирал кусочки, на которых не было лука, отодвигал в сторону сморщенный горох и избегал морковки, имевшей подозрительный цвет.

– Я пойду прогуляюсь, но скоро вернусь. Хочу купить пасхальных яиц, и еще у меня есть кое-какие дела, – внезапно выдала Берта Фоглер, допивая вино в бокале. – Не думаю, что приду поздно.

– Не знаю, о чем ты, бабушка… – ответил он, глядя на нее с вызовом.

– Я вот о чем, – парировала бабушка и передразнила внука, приподняв мизинец руки, в которой держала вилку, – о твоих неожиданных обмороках и панических атаках среди ночи, например… Что тебя так напугало, когда я обнаружила тебя в комнате? Ты мне до сих пор не рассказал, что с тобой произошло той ночью.

Эрик Фоглер промолчал и воткнул вилку в тушеное мясо. Непокорная горошина выскочила из его тарелки. Она попала в волосы бабушки и застряла там. Вскоре обед был окончен. Оба молчали: она думала о том, что произошло с ее внуком, а он не мог выкинуть из головы призрака, которого видел уже дважды.

Чуть позже бабушка, как и обещала, вышла из дому и села на свой велосипед, чтобы затеряться на нем где-то на улочках Грасберга. Эрик уселся на диван, откинувшись на спинку и задумчиво глядя на дверцы шкафа, где у Берты хранилась шахматная доска. Ему была видна фигура белого короля. Казалось, все на своих местах, по крайней мере, он так думал.

Из глубины дома доносилось беспрестанное тиканье настенных часов и треск поленьев в камине. Он почувствовал, как засыпает. Его нежный желудок с трудом переваривал тушеное мясо, приготовленное бабушкой. Он пытался не смыкать глаз, но это оказалось слишком утомительно. Не было сил сопротивляться. Жар камина и уютные объятья дивана, который, казалось, понемногу заглатывал его, заставили его сдаться: он, наконец, закрыл глаза. На улице начинался дождь.

Когда молодой человек заснул, кто-то тихонько открыл дверцу одного из деревянных комодов в гостиной. На нем, прямо под окном, стоял старый проигрыватель Берты Фоглер. Бабушка с малолетства очень любила классическую музыку, и в этом комоде хранились некоторые жемчужины ее коллекции. Полупрозрачные пальцы перебирали стопку пластинок внутри комода. Казалось, они искали что-то конкретное.

Внезапно они остановились. Открыли бумажный конверт, бесшумно вытащили пластинку. На протяжении нескольких мгновений она парила в воздухе. Пальцы призрака очень осторожно подняли ее над комодом и поставили в проигрыватель. Тогда на устройстве загорелась красная лампочка. Игла несколько секунд дрожала, а потом упала на пластинку, крутившуюся внутри аппарата.

Заиграли скрипки, сначала нежно, потом все сильнее. Громкость постепенно нарастала. Все мощнее и мощнее… Ритм музыкального произведения становился напряженнее по мере того, как усиливался звук. Громче, громче, громче, быстрее, быстрее, быстрее! До тех пор, пока какая-то пронзительная и настойчивая нота не пробудила Эрика от глубокого сна. Когда он в смятении открыл глаза, музыка звучала с таким грохотом, что он подскочил на диване и задрыгал ногами в воздухе. Одна из тапочек слетела и упала на ковер.

«Что, что происходит?» – спрашивал он себя, оглядываясь, надеясь увидеть бабушку где-нибудь в углу комнаты. Или, может, она спряталась за каким-нибудь шкафом? Может, это одна из ее нелепых шуток?

Однако и следов велосипеда Берты не было видно рядом с входной дверью. Ему стало еще больше не по себе. Бабушка пока не приехала. Он дома один. Эрик посмотрел на проигрыватель. Музыка продолжала набирать громкость и становилась невыносимой. Если бы он хотел закричать что есть мочи, никто не услышал бы его. Он подбежал к бесконечно крутящейся пластинке, резким движением поднял иглу и переместил ее в исходное положение. В то же мгновение в гостиной настала тишина, только и слышно было, как тикают часы на стене, как падают капли дождя и потрескивают дрова в камине.

Эрик Фоглер, опустившись на колени перед проигрывателем, вздохнул с облегчением. Неумолимые скрипки умолкли. Сердце его понемногу возвращалось к своему обычному ритму. Пластинка перестала крутиться. Однако конверт от нее по-прежнему лежал на полу в нескольких сантиметрах от колен юноши. Он протянул руку и тихонечко перевернул его, чтобы увидеть обложку. То была запись произведения Шуберта, струнный квартет под названием «Девушка и смерть».

Глава 8. Необычный сосед

Эрик Фоглер долго разглядывал конверт от пластинки. Успокоившись, он снова поднял иглу проигрывателя и поставил произведение Шуберта. Убавил громкость и стал внимательно слушать мелодию. Поначалу ему казалось, что она ему не знакома, но, по мере развития музыкальной темы, юноша подумал, что где-то уже слышал ее. «Где же, где?» – повторял он. О чем ему напоминала эта музыка? Где он уже слышал ее раньше? И как раз в тот момент, когда он уже почти вспомнил, входная дверь отворилась со звучным грохотом.

Внук Берты поспешно убрал пластинку в конверт. Потом сунул его в комод и быстро вскочил, стараясь выглядеть как ни в чем не бывало. Заметил, что на нем нет одной тапочки, побежал к дивану подобрать ее. Бабушка только что вошла в гостиную, толкая перед собой велосипед. Волосы у нее были мокрые и кудрявились больше, чем обычно. К удивлению внука, она обернулась и, глядя назад, помахала рукой, приглашая кого-то в комнату:

– Проходи, проходи, не стой там, ливень же!

В этот самый момент через порог дома перепрыгнул какой-то парень, отряхивая мокрые насквозь штанины брюк. Вероятно, ему было лет пятнадцать. Очень худой, высокий, бледный, с голубоватыми венами, он казался почти прозрачным. Глаза его странно блестели, а губами он едва шевелил, даже когда разговаривал.

– Эрик! – воскликнула бабушка. – Иди сюда, я познакомлю тебя с Альбертом Циммером, сыном моих новых соседей. Ну, они ненадолго соседи. На самом деле, они живут в Бремене. Я встретила его у выхода из кондитерской и пригласила к нам. Он тоже очень увлекается шахматами, как и ты; я подумала, быть может, вы захотите сыграть партию.

Альберт Циммер подошел к Эрику и протянул ему руку, холодную и мокрую от дождя. Они едва соприкоснулись пальцами, поскольку Эрик, чуть дотронувшись до них, ощутил неприятный озноб. Новый сосед улыбнулся, не показывая зубов, и пошел за бабушкой на кухню.

– Мы сейчас вернемся! – объявила Берта. – Почему бы тебе не достать шахматную доску из шкафчика и не поставить ее на стол? Мы хотим приготовить полдник и немножко обсохнуть. Кстати, Альберт, – проговорила она, глядя на своего юного гостя, – тебе надо снять ботинки и надеть другие носки. Воспаление легких подхватишь. Мой внук тебе без проблем одолжит пару, не так ли?

– Прости, не знаю, о чем ты, бабушка… – залепетал Эрик, проводя рукой по волосам, чтобы убедиться, что его челка по-прежнему лежит идеально.

– Ну наверняка у тебя есть пара лишних носков в том чемодане, что ты с собой привез, – прошептала Берта так, чтоб Альберт ее не слышал, – а поскольку ты ведь хороший мальчик, – продолжала она грозно, – тебе нетрудно будет поделиться ими с нашим соседом.

– Нашим? – гневно возразил Эрик. – Но я его даже не знаю!

– Да, но я посмотрела: у вас примерно одинаковый размер стопы. И хватит болтать! – заключила она, натянуто улыбнувшись.

Эрик Фоглер в ярости поднялся по лестнице и отправился в свою комнату, сжимая руки в кулаки. Мысль о том, что кто-то чужой сунет свои потные ноги в его носки из чистой шерсти, приводила его в ужас. Он открыл чемодан и некоторое время медлил, не решаясь, какую именно пару отдать. Несомненно, это должна была быть самая старая из тех, что он взял с собой. И тем не менее, все его носки были в превосходном состоянии.

Наконец он решил, что пожертвует парой розовато-лилового цвета. Он с нежностью поглядел на них, прежде чем выйти из комнаты. Вспомнил, что впервые надел их, когда ездил с отцом в оперу в Берлине. И почувствовал, как колет в боку, словно кто-то безжалостно проворачивал там какой-то шип, причиняя ему огромные страдания.

Когда Эрик вошел в кухню, Альберт Циммер сидел на одном из стульев, стоявших вокруг стола. Новый сосед ждал его с подвернутыми штанинами и босиком. Ступни у него были странного белесого цвета, а желтоватые ногти он явно давно не стриг… Эрик подошел на безопасное расстояние и, стараясь не смотреть на ноги гостя, протянул ему носки.

– Возьми… Оставь их себе, – предложил Эрик, не выпуская носков из рук.

Альберт, немного попыхтев, надел носки и жестом поблагодарил Эрика, очень пристально глядя на него. Да так, что внук Берты в страхе выбежал из кухни, сославшись на то, что нужно принести шахматную доску. Что-то пугающее было в этом юноше, в его оранжевых глазах, в прозрачной коже, в этой его улыбке, при которой он не показывал ни единого зуба… «И в довершение всего придется играть с ним в шахматы!» – сетовал Эрик, открывая дверцу шкафчика в гостиной.

– А вот и пасхальные яйца! – объявила Берта, подходя к столу в столовой.

На подносе она несла шоколадные сладости и три чашки горячего молока.

Внук, остолбенев, стоял посреди гостиной и не верил своим глазам. Он держал в руках шахматную доску и смотрел на нее изумленно. Все фигуры стояли на своих местах, но одной не хватало. Белый король снова таинственным образом исчез со своей клетки. А ведь дверь шкафчика, где хранились шахматы, была заперта на ключ. «Это невозможно!» – подумал он. Кто его унес? Призрак Зандры Надель? Почему он снова забрал короля? Сглотнув слюну, молодой человек медленно поставил шахматы на стол в столовой и уселся на один из стульев напротив своего соперника.

– Кажется, в этом доме водятся призраки! – пошутила бабушка, сообразив, в чем дело. – Ну ничего, мы заменим его другой фигурой, да и все, – предложила она, обводя взглядом полки шкафчика. – Да вот! Поставим на его место этого фарфорового пастушка.

– Я выбираю черные, – сказал Альберт, отказываясь от шоколадных яиц, предложенных Бертой.

– Тебе не хочется есть? Пасхальные яйца очень вкусные. Возьми хотя бы одно, – настаивала бабушка.

– Нет, большое спасибо. Я не ем между основными приемами пищи, – ответил новый сосед, едва заметно улыбнувшись.