Текст книги "Девушка, женщина, иная"

9

Доминик потом много лет не могла себе простить, что так долго оставалась с Нзингой – почти три года, три года

как она, такая сильная, вдруг оказалась такой слабой, прежде чем снова стать сильной?

она была благодарна тем, кто ей помог снова обрести утраченное «я»

Майя и Джессика, Гайины подруги, встретили ее свежими салатами и предоставили тихую желтую комнатку в своем дорогом доме с видом на апельсиново-лимонную рощу

в первый вечер она чувствовала себя дезориентированной, в голове сидела Нзинга, поселившаяся там основательно

у нее часто случались ночные кошмары: Нзинга залезает к ней в окно спальни с охотничьим ножом, который всегда держала под матрасом

на следующий день Майя и Джессика поинтересовались, что бы она хотела на ужин; Доминик, не привыкшая к тому, что у нее есть выбор, долго мучилась, и в конце концов все ее желания были удовлетворены: они сделали барбекю из разного мяса – бургеры, ножки индейки, сосиски, свинина, бараньи отбивные и стейк… и салат в придачу

проглотив несколько кусочков, она побежала в туалет, где ее вырвало, и, вернувшись, она, кроме салата, больше ни к чему не притрагивалась

она просидела допоздна с этими женщинами, которые познакомились в художественной школе и променяли карьеру нищенствующих художниц на корпоративное право, отказались от радостей творчества ради больших бабок, корпели по восемнадцать часов в день, что убивало всякую креативность

они планировали в пятьдесят лет завершить карьеру и возродить творческое начало, если будет еще не поздно

они с восторгом слушали рассказы про ее театральную и ночную клубную жизнь в Лондоне, восхищались тем, что она и Амма выбрали артистическую стезю, не гарантировавшую финансовой стабильности, не исключено, что они никогда не обзаведутся собственным домом и не будут получать пенсию

Доминик засиделась в их теплой рощице до самой ночи, попивая волшебное вино

седативное состояние постепенно проходило, она заряжалась новой энергией

распалялась, взмывала, возвращалась к жизни.

10

Доминик влюбилась в Западное побережье и вступила в брак по расчету с геем, получив финансовую поддержку Майи и Джессики

британский акцент был сильным козырем в завязывании отношений с американцами, он возвышал ее в их глазах, как и модельная внешность (о чем ей часто говорили) и залихватский байкерский стиль; лесбиянки спешили распахнуть перед ней все двери, стать частью мира, который, как им казалось, она собой представляет

Майя и Джессика позволили ей задешево жить в их доме пару лет, пока она не обретет почву под ногами

для начала она устроилась в администрации кинокомпании – первый шажок к продюсированию живого искусства

ей повезло быстро закрепиться, и она сразу пригласила в гости Амму

которая ни разу не сказала прямо: у тебя там все получится

раз в неделю Доминик ходила на сеанс групповой терапии для женщин, пострадавших от домашнего насилия

они рассказывали свои истории и достигали просветления

отважившись на этот шаг, она скоро убедилась – да, душа очищается

наконец она по-настоящему оценила давнее прошлое: ей, старшей в семье из десяти детей, пришлось быть им матерью, тогда как сама она была лишена материнской опеки

вскоре после ее рождения мать снова забеременела, и каждый новый младенец забирал себе все ее внимание

только сейчас до нее дошло – ее так потянуло к Нзинге, потому что подсознательно она искала материнской ласки

но ласка быстро превратилась в таску, а мамочка в грозного отца, так она объясняла это Амме, но та не приняла ее доводы – тебе просто не повезло с подругой, и детские проблемы здесь ни при чем, ты слишком быстро американизировалась, Дом

Доминик общалась с Гайей до ее последних дней и узнала из письма, что вскоре после ее отъезда Нзингу изгнали из женской коммуны, она носилась по территории, пытаясь узнать, куда сбежала «Соджорнер», всем угрожала и в ярости била стекла

пришлось вызвать полицию, но серьезных обвинений против нее выдвигать не стали

ты можешь не беспокоиться, заверяли Доминик в письмах, она не знает твоего адреса

но Доминик еще долгие годы преследовали кошмары – Нзинга выскакивает на нее из толпы, или сбивает бампером на пешеходном переходе, или появляется на публичном мероприятии, например во время ее приветственной речи на открытии «Женского фестиваля искусств», который Доминик основала пару лет назад в Лос-Анджелесе

Нзинга костерила ее за то, что она бросила ближайшую подругу, которая по доброте душевной взяла ее в ученицы и показала ей, как стать настоящей женщиной в женоненавистническом мире

я дала тебе всё, без меня, Соджорнер, ты была бы никем

впоследствии Доминик узнала, что Нзинга умерла лет через двенадцать после того, как была брошена

ее последняя подруга, Сахара, подошла и представилась на фестивале; они с Нзингой стали любовницами в духовном прибежище для цветных женщин в Аризоне

она о вас часто говорила, Доминик, до нее дошли слухи об успехе этого фестиваля, и Нзинга его принимала исключительно на свой счет – я была ее наставницей, я ее вылепила своими руками, говорила она; а вы, получается, ее использовали, и ни спасибо, ни публичного признания, ни материального вознаграждения за то, что она вложила в ваше развитие; она собиралась приехать в Лос-Анджелес и высказать все это вам в лицо, но не сложилось

за этим, кажется мне сейчас, скрывался страх, что женщина, которую она считала слабой, обрела власть

все, что она о вас говорила, я принимала за чистую монету, пока она не стала обращаться со мной не как с любовницей, а как с ученицей, сделалась властной, агрессивной, затеяла игры, чтобы установить контроль над моим сознанием

мне было двадцать с небольшим, а ей пятьдесят с гаком

она не выпускала меня из виду, я должна быть ей благодарна, говорила она, – а за что? – я так и не получила вразумительного ответа

я уже хотела от нее уйти, но тут у нее случился обширный инсульт, ее парализовало, и я не смогла ее бросить

в этом мире, кроме меня, у нее никого не было – ни дома, ни друзей, ни родных, которым можно позвонить; меня все бросали, говорила она

когда она умерла, у меня было такое чувство, будто меня отпустили на волю

узнав о смерти бывшей возлюбленной, Доминик тоже испытала чувство освобождения, а еще жалости к Нзинге, которую все бросали

и ей было не дано понять, что она, взрослый человек, сама была тому виной

Доминик познакомилась с Лаверн на групповой терапии, и они, единственные лесбиянки, сразу потянулись друг к другу

афроамериканка Лаверн предпочитала оставаться на заднем плане, говорила тихо, мыслила глубоко

сама из Окленда, в лос-анджелесской студии она работала звуковиком

ее предыдущая подруга распускала руки, и Лаверн ушла от нее, после того как в третий раз пришлось вызывать «Скорую»

Доминик в ее компании было приятно и легко, Лаверн изучала международные отношения, была начитана и со всей страстью вникала в глобальные проблемы

читательские интересы Доминик быстро вышли за рамки женской литературы, и она переключилась на нон-фикшн о мире в целом

они могли часами обсуждать последствия падения Берлинской стены и распада Советского Союза

брачную войну между принцессой Дианой и принцем Чарльзом в изложении массмедиа

войны на Ближнем Востоке, волнения в Брикстоне и Лос-Анджелесе

связь между изменениями климата и капитализмом

постколониальную Африку, Индию, Карибы и Ирландию

их дружба крепла и со временем переросла в интимные отношения

каждая относилась с уважением к свободному волеизъявлению партнерши и не предъявляла никаких требований

когда после четырех лет любовной связи они съехались, Доминик опасалась, что нарушится равновесие – прежде виделись несколько раз в неделю, а сейчас каждый день

не нарушилось

им хотелось детей, и они удочерили близняшек, Талию и Рори, чьи родители погибли во время разбойного нападения

они стали семьей и даже поженились, когда был принят соответствующий закон

Доминик перебралась в Америку почти тридцать лет назад

и теперь считает ее своим домом.

Глава вторая

Кэрол

1

Кэрол

пересекает железнодорожную станцию Ливерпуль-стрит с ее галактическим сводом из стекла и стали, поддерживаемым коринфскими колоннами

впереди эскалаторы и парящие в вышине окна, озаренные утренним сиянием

она проходит мимо табло, сообщающего об отправлении и прибытии поездов

живая россыпь светящихся букв и цифр, таблички постоянно переворачиваются, обновляя информацию под завывания из динамиков – ваша платформа такая-то, промежуточные станции такие-то

конечная станция такая-то

и очередное опоздание поезда – из-за вандализма, из-за нападавших листьев, из-за лежащего на железнодорожных путях пассажира

какое необдуманное действие… нет, она так не считает

броситься под механического зверя весом в тысячу тонн, летящего со скоростью сто сорок миль в час?

сознательно выбрать жестокий и драматичный финал?

кто-кто, а Кэрол знает, что доводит людей до такого отчаяния, внешне ты можешь выглядеть вполне нормальным, а внутри у тебя все ходит ходуном

ты в одном шаге

от толпы на платформе, всех этих людей, которые надеются, что их пронесет

а ты уже качнулся

один шаг

отделяет тебя

от вечного покоя

хотя в последнее время она чувствует себя бодрячком и, как говорят у них на работе, «ищет новые окна возможностей»

а пока в качестве добровольного члена оркестра участвует в какофонии самой оживленной лондонской станции – сто пятьдесят миллионов пар топающих ног в год, сообщество безымянных пассажиров, генетически идентичных на 99,9 %, вне зависимости от внешней упаковки и мозговой электропроводки – искривленной, спутанной, обрезанной и даже перегоревшей

все сохраняют идеальную уравновешенность и самоконтроль, все изображают из себя разумных членов общества в это понедельничное утро, а личные драмы загоняют внутрь

взгляните на ту же Кэрол

безукоризненно сидящий костюм, покатые плечи, как у балерины, прямые волосы собраны сзади в боевой пучок, брови выщипаны с каллиграфическим изяществом, не бросающиеся в глаза, но недешевые украшения из платины и жемчуга

Кэрол

по орбите ее дневного лексикона вращаются ценные бумаги, фьючерсы и финансовые модели

она любит погружаться во вселенную, где фискальные клетки, расщепляясь, создают мириады себе подобных, и они заполняют собой прекрасную бесконечность

такие чудесные звезды преуспевания, благодаря которым пока вращается Земля

на ночь глядя она внимательно читает материалы о бизнес-прибылях и планах заокеанских вложений в африканские и азиатские рынки

сумерки проникают в ее офис через старомодное окно с подъемной рамой

ее лицо кажется голубым от светящегося 24-дюймового гипнотизирующего, наркотически затягивающего экрана iMac’а

кажется, она одна игнорирует параллельную реальность социальных медиа, считая их ненужными соблазнами и напрасной тратой времени

по крайней мере, ее пристрастие к материнской плате продуктивно, как пытается она себя убедить, кликая все новые и новые монетарные веб-сайты, выскакивающие в киберпространстве: НАСДАК, «Уолл-стрит джорнэл», лондонская фондовая биржа

а еще она мониторит международные новости, влияющие на рынок, погодные условия, влияющие на урожай, терроризм, дестабилизирующий страны, выборы, меняющие торговые соглашения, природные катастрофы, способные уничтожить целые индустрии, сельское хозяйство и общины

если же новости не имеют прямого отношения к работе, то и читать необязательно

* * *

но с учетом того, что новости меняются поминутно, уследить за ними невозможно, как и избавиться от гиперактивной привычки перескакивать с одной гиперссылки на другую

даже когда мозг уже не способен ничего воспринимать, когда она уже не помнит, на каком сайте только что была, и стоило бы закруглиться, иначе она сейчас уснет за рабочим столом, что часто и происходит во второй половине дня, а когда просыпается, глаза красные и пора теперь уже в кровать

мозговые волны грозных богинь Теты и Дельты

опустошают ее сознание

сон – единственное спасение

когда все пошло не так

у непослушной девчонки

которая

сама

напросилась.

2

Кэрол ступает на серебристую ступеньку эскалатора, как и другие пассажиры в костюмах строгой офисной палитры, и он возносит их из подземелья к небу, а точнее, к улицам в районе Бишопсгейта

ей предстоит утренняя встреча с новым клиентом из Гонконга, чей чистый капитал в разы превосходит ВВП иных бедных стран

лучше бы он на меня не смотрел, когда я войду в зал заседаний, думает она

длинная стеклянная стена с видом на Сити

противоположная стена вся украшена подлежащими налогообложению произведениями искусства общей стоимостью с хороший жилой дом во второй зоне

а то еще посмотрит и решит, что я из тех, кто должен вкатить тележку с заваренным кофе, разными чаями (на травах, зеленый, черный, цейлонский) и корпоративными бисквитами в индивидуальной упаковке

она привыкла к тому, что ее не замечают клиенты и новые коллеги, ждущие более важную персону

она подойдет к клиенту, твердо (но по-женски) пожмет ему руку и, глядя ему в глаза с теплотой (помноженной на уверенность) и невинной улыбкой, представится с отчетливым нормативным произношением, продемонстрировав красивые (слава богу, не слишком толстые) губы, слегка тронутые розовой помадой, и идеальные зубы, пока он привыкает к несовпадению реальности с его ожиданиями и старается этого не показать, а она тем временем берет ситуацию под контроль

толстосумы пытаются подмять ее под себя, она же изредка признает за ними эти маленькие победы

возможно, он неожиданно почувствует к ней влечение – те, кто поумнее, стараются это скрыть, в отличие от нигерийского нефтяного магната-миллиардера, который несколько лет назад пожелал расширить свой инвестиционный портфель за счет добычи меди

он пригласил ее на рабочий ланч в «Савойе», и только уже на месте выяснилось, что речь идет о его личной столовой в королевских апартаментах

он устроил ей экскурсию по восьми комнатам, обставленным с особым размахом: греко-римская колоннада, люстры от «Лалик», античные бюсты на постаментах, обшитые шелком стены с английскими пасторальными пейзажами

он обратил ее внимание на матрас в будуаре – каждая пружина вручную обернута кашемиром

ты словно паришь в воздухе, мисс Уильямс; он показал ей карточку с серебряным тиснением, на которой предлагалось «меню подушек»

кажется, он принимал ее за женщину, которая пожертвует всеми амбициями, чтобы стать еще одним элементом этой декорации

ей пришлось вежливо пресечь эти ухаживания, при этом не ставя под удар бизнес

я помолвлена с Фредериком Марчмонтом[18]18
  Составитель популярных книжных сборников.


[Закрыть], подчеркнула она

она была вне себя, оттого что этот тип хотел перечеркнуть ее деловую репутацию, добытую таким трудом

сегодня она заставит себя выглядеть в позитивном ключе, недаром же ее полки уставлены выписанными из Америки мотивационными книгами, призывающими ее: визуализируйте будущее, которое вы желаете создать, поверьте, что это в ваших силах, и тогда половина пути уже пройдена, вы должны выглядеть сильной личностью, чтобы вызывать уважение

и какой же будет предстоящая деловая встреча?

фан-та-та-стической!

вот только как забыть мелкие обиды, «комплименты» коллег – «ты все отлично формулировала» – в их голосе звучало искреннее удивление, а ей приходилось делать вид, что ее это не оскорбляет, и мило улыбаться в ответ

а еще нельзя не вспомнить, как во время ее международных перелетов таможенники отводили ее в сторонку, хотя она ничем не отличалась от других деловых людей, и их почему-то никто не останавливал

вот что значит быть привилегированным в этом мире и принимать все как должное – никаких тебе препятствий или подозрений, полная уважуха

блин, блин, блин, а эскалатор вверх, вверх, вверх

слушай, Кэрол, завязывай с негативом, отпусти прошлое и смотри в будущее с наивностью ребенка, не отягощенного эмоциональным багажом

жизнь – это приключение, к которому надо относиться с открытой душой и любящим сердцем

но как забудешь инцидент в начале ее карьеры, когда она прилетела в страну, известную наплевательским отношением к правам человека; она объяснила таможенникам, что ей предстоит встреча с командой их национального банка, и показала документы, но они их проигнорировали

даже ее тело

подверглось досмотру

с ней обращались, как с мулом, которому засунули в задний проход полкило белого порошка в пластиковых пакетиках, – она же наверняка нюхает его за завтраком

в комнатке без окон, похожей на темницу и полностью отрезанной от суеты аэропорта, мужские руки ковырялись у нее в заду, а второй таможенник в мокрой от пота голубой униформе

с интересом наблюдал

там на нее нахлынули воспоминания

которые она старалась держать под замком, а иначе просто рухнула бы на пол в комнате для допросов

это случилось, когда ей было тринадцать с половиной, на ее первой вечеринке без взрослых – обычно они расхаживают, как тюремщики, и о веселухе говорить не приходится

все происходило на квартире у ЛаТиши, чья мамочка в эти выходные проходила специальный тренинг, а ее старшая сестра, вместо того чтобы поработать бебиситтером, решила провести ночь у бойфренда

но предупредила: веди себя хорошо, и никаких мальчиков, даже не бери в голову, если не хочешь, чтобы твоя мать нам накостыляла по первое число

и как же поступила ЛаТиша, в чьем распоряжении впервые в жизни была вся квартира? она разослала подружкам эсэмэски: приходи с бутылочкой и заодно прихвати парня для ровного счета, но только с упаковкой пивасика, и чтобы был накачанный, а то не пущу, усекла?

Кэрол до сих пор мальчиками не интересовалась, в девятом классе ее называли супергиком, она предпочитала решать головоломные математические задачки, подстегиваемая мамой, которая воспитывала ее одна после смерти отца

накануне вечеринки Кэрол с мамой сидят за хорошо протертым пластиковым кухонным столом, с краю в стопке вся ее домашка

Кэрол во фланелевых шортах и любимой жилетке с медвежонком

в закрытых деревянных плошках доходят рассыпчатый картофель и суп из листьев вероники

они живут в башне, на тридцать втором этаже, вместе с сотнями других жильцов – такие квартиры-ящики, составленные вверх и вширь

до бетонных опор и зеленых крон больше шестисот футов

а вот до взлетных полос городского аэропорта ближе, чем хотелось бы

* * *

мама

в домашнем платье с выцветшими оранжевыми цветочками над грудью

руки голые, волосы подколоты вкривь и вкось

спина прямая, так в детстве учили ее сидеть на полу со скрещенными ногами, и теперь она об этом напоминает дочери, когда та сутулится: сиди прямо и говори правильно, а не как уличные хулиганы

ноги у нее сильные и в рубцах от ходьбы босиком по лесистой местности

мама

отправляет в рот жмени рассыпчатого картофеля, предварительно обмакнув его в супе

а в промежутках вещает: достоин удивления гений гиперболической геометрии, в которой сумма углов меньше ста восьмидесяти градусов

и древние египтяне, научившиеся измерять поле неправильной формы

и то, как Х, редкая буква, с приходом алгебры превратилась в нечто с тайным смыслом

математика, Кэрол, это процесс открытий, все равно что освоение космоса – планеты существовали давно, но нам потребовалось много времени, чтобы их обнаружить

умная мама научила ее включать иксы и игреки в сложные расчеты и доверять показанным результатам

Кэрол уже запоминала квадратные уравнения, когда ее одноклассники о них даже не слышали

ей нравилось быть первой, у всех на виду

что она и делала на вечеринке, предварительно убедив маму (чья проницательность касалась только математики), что просто заночует у ЛаТиши

тусовалась в коридоре, а в гостиной шторы задернуты, мебель отодвинута подальше, две настольные лампы накрыты красными кухонными салфетками для создания атмосферы ночного клуба

мальчики отираются по стенам, а девочки самозабвенно танцуют в центре под приглушенное пение (чтобы соседи возмущенно не стучали в стены) рэпера Басты Раймза

ЛаТиша покрикивала на гостей, чтобы те не напивались и вели себя прилично, в спальню ни ногой под страхом смерти, курить запрещено, а если она учует дымок марихуаны, то нарушителей тут же выставят за дверь, это не шутка, помяните мое слово

Кэрол, которая впервые в жизни пила спиртное, быстро наклюкалась водкой с лаймом, этот напиток казался ей таким сладеньким, что она даже не заметила сорока градусов, осушила через кривую флуоресцентную соломинку несколько стаканов, как лимонад в жаркий летний день

а потом пришел старший брат Алисы, Трей, изучающий в университете спортивную науку, а с ним его команда

это уже были реальные парни, настоящие качки, не то что ее сверстники, дергавшие девочек за косички на школьной площадке, а потом с хохотом убегавшие

она сразу начала перед ними выдрючиваться

как здорово, что ЛаТиша уговорила ее не только прийти, но еще и приодеться, – Кэрол, ты совсем зарылась в свои дурацкие книжонки, пора уже тебе повзрослеть

она сексапильно надувала губки, стараясь не слизнуть помаду, впервые пущенную в дело

вскидывала голову, так что красиво взлетали «ее» блестящие волосы до плеч (парик Клеопатры)

крутила бедрами, как это делают девушки в музыкальных клипах, в убойных брючках из поливинилхлорида, которые она одолжила у Хлои, в туфлях на каблучках, позаимствованных у Лорен, – и у нее вдруг обнаружились длинные стройные ноги, кто бы мог подумать

Кэрол заметила, что Трей не спускает с нее глаз, как будто она Единственная и Неповторимая, а прежде он ее в упор не видел

раньше на нее никто так не смотрел, в частности на топ с открытыми плечами, открывавший ее грудь, – за последний год два прыщика превратились в настоящую роскошь

откуда что берется?

они с ЛаТишей сошлись на том, что биология человека – это сплошная загадка

перед такими зрителями она готова была кружиться бесконечно, раскидывая руки так и эдак, выпитый алкоголь сделал ее свободной, эмоции пузырились, как шампанское, она была неотразима и кружилась под завывания Басты, доносившиеся из динамиков, и эти вибрации ее словно подзаряжали, но в какой-то момент у нее так закружилась голова, что она упала на пол и ее чуть не вырвало, до нее донесся смех и чьи-то слова: так ей и надо, не выпендривайся

от полного конфуза ее спас Трей, он ринулся в толпу и помог ей встать – я о вас позабочусь, вы, мадмуазель, такая крутая, что, того и гляди, арестуют

он ее приобнял, последний раз, в десять лет, это делала мама, и Кэрол всячески старалась ускользнуть из ее клаустрофобных объятий

мама была теплой и мясистой, а у Трея такая жесткая грудь, но, когда их взгляды встретились, она увидела мягкие серые глаза, смотревшие ей в самую душу

это любовь? с первого взгляда? несмотря на то, что ее подташнивает?

Трей… это имя вертелось у нее на языке… Кэрол и Трей… или Трэй?.. ну нет, не хватало еще выйти замуж за кухонный предмет[19]19
  Игра слов: tray – поднос.


[Закрыть]… выйти замуж? вау, откуда ваще такая мысль? о божечки, муж! это ее будущий муж?

его рука поглаживала ее затылок, вот это зря, еще, того гляди, слетит парик

мадмуазель, вам нужен свежий воздух, вы такая хрупкая, можете на меня рассчитывать

надо поскорей об этом рассказать ЛаТише, ох как она взревнует, но и порадуется за нее – Кэрол, наконец-то ты повзрослела

он провел ее сквозь пипляк в прихожей, и они вышли на улицу, там было темно, если не считать редких фонарей, и прохладненько

он сжал ее голову под мышкой, как какой-нибудь пакет, невозможно было ею пошевелить, все ходило кругом, то ли от духов, то ли от дезодоранта, хотя больше напоминало освежитель воздуха

сейчас бы остановиться и поцеловаться… ее первый настоящий поцелуй… только без языка, фу… нежно, губами, как в старом черно-белом кино, которое так любит мама

но голова по-прежнему зажата под мышкой, не вывернешься

ее как будто оторвали от земли, и она воспарила на крыльях любви… это из песни?.. вот и короткая аллея к парку Роксли, где они с ЛаТишей еще не так давно, катаясь на качелях, обсуждали смысл жизни и каким будет грядущее тысячелетие – тотально-эпическим и заумно-научно-фантастическим? – пока их ноги взлетали ввысь и ветер развевал заплетенные косички

он провел ее по мостику над протокой и через ворота, которые раньше закрывались, но потом городскому совету надоело менять замки

они не были одни

доносились голоса

она тщетно пыталась поднять глаза, голова в тисках, она уже не идет своими ногами, ее куда-то волокут

и вот она уже лежит на земле, голая спина, ноги и руки ощущают мокрую траву, сейчас бы поспать хоть пять блаженных минуточек, глаза сами закрылись, а когда она их снова открыла, то ничего не увидела, на глазах повязка, а руки заведены назад и прижаты к земле

когда ее успели раздеть?

и вот

ее

тело

уже

принадлежит

не ей

теперь

это

не ее тело

а их тело

влюбленная в цифры, она на время разучилась считать

не могла, да и не хотела

инородное тело в ее собственном, в местах столь потаенных, что даже она не решалась к ним прикасаться

больнобольнобольно

этому нетнетнетнет конца, что-то вроде числа 0,333333 или 0,999999, вот только это рано или поздно закончится, так устроена жизнь, она всегда имеет завершение, иначе не бывает, начало и конец, одно неразрывно связано с другим, как сказала ей однажды мама, с грустью разглядывая свои свадебные фотографии

Кэрол заставляет себя сфокусироваться на любимом числе – 1729

единственном натуральном числе, образуемом суммой чисел в третьей степени, причем двумя способами:[20]20
  С этим натуральным числом, известным как число Рамануджана – Харди, связан исторический анекдот. Когда Харди навещал в больнице Рамануджана, он начал разговор с того, что «пожаловался» на то, что приехал на такси со скучным, непримечательным номером «1729». Рамануджан разволновался и воскликнул: «Харди, ну как же, это же наименьшее натуральное число, представимое в виде суммы кубов двумя различными способами!»


[Закрыть]

1³ + 12³ = 1729

9³ + 10³ = 1729

прошли минуты, часы, дни, недели, годы или даже несколько жизней, но в конце концов этот морок закончился

ты сама напросилась, и у тебя это классно получилось

инородные части тела

куда-то

пропали

и она

тоже