Текст книги "Мое сердце"

– Пошли, Пэнси. Думаю, его милость уже весь извелся.

– Да, – согласилась девушка, – но моя мать говорит, что иногда полезно заставить мужчину подождать, особенно когда он становится уж слишком самоуверенным. – Она ободряюще улыбнулась Велвет. – В это время года хорошо ехать на север, госпожа Велвет. Я ничуть не сомневаюсь, что лорд Саутвуд нагонит нас еще раньше, чем мы доедем до Бустера. Наденьте перчатки, а то испортите свои красивые ручки, – и она протянула госпоже пару мягких бежевых лайковых перчаток.

Они вместе вышли из спальни. Пэнси тащила два портпледа, которые им предстояло засунуть в седельные сумки. Она не жалела, что уезжает из Лондона, и, если сказать правду, была даже рада тому, что ее госпожа наконец-то устроится. Пэнси росла, слушая рассказы своей матери о госпоже Скай, и уже давно решила, что она предпочла бы жить без этих вечных переездов, на одном постоянном месте, пусть даже и в Шотландии. «Я не создана для приключений», – подумала она.

На подъездной дорожке у Линмут-Хауса их дожидались четыре лошади. У лорда Брок-Кэрнского был крупный серый жеребец, не менее восемнадцати ладоней ростом1010
  Около 1 м 80 см.


[Закрыть], с черными гривой и хвостом. У Дагалда и Пэнси были менее рослые, но крепкие каурые мерины, а лошадью, предназначенной для Велвет, оказалась элегантная, крепкая в кости черная кобыла, нетерпеливо переступавшая с ноги на ногу в ожидании хозяйки.

– Где мой гнедой жеребец? – спросила Велвет.

– В моей конюшне может быть только один жеребец, – ответил лорд Гордон. – И этот жеребец – Улайд.

Вашу лошадь вернули в Королевский Молверн, так как это ценный производитель. Я знал, что вы не захотите, чтобы его продали.

– Вы очень добры, милорд, – сухо сказала она. – Как зовут мою кобылу?

– Ее зовут Сэйбл. – ответил он. – Она дочь Улайда. – Без предупреждения он забросил ее в седло. – Если вам будет угодно обсудить мою конюшню, мы можем сделать это на ходу. Уже смеркается.

Они выехали из Линмут-Хауса и направились на север по дороге, ведущей к Сент-Олбанс, где, как сказал Алекс, они заночуют.

– Я не хочу брать почтовых лошадей в гостиницах, так что нам придется давать лошадям отдых.

Велвет могла бы найти множество вещей, с которыми она была бы не согласна, общаясь с Алексом Гордоном, но его забота о своих лошадях в этот список не попала бы. Ее вырастили в большом уважении к лошадям, ибо ее родители, когда Елизавета Тюдор запретила им выходить в море, занимались разведением лошадей.

Путешествие, даже в этот просвещенный век, было делом непростым. Велвет очень удивилась, что Алекс отправляется в столь длительную поездку с двумя женщинами без всякой охраны. Чем дальше отъезжаешь от Лондона, тем менее безопасными становятся дороги. Двое мужчин, две женщины, четыре лошади. Это казалось опасным, даже безрассудным. Лошади – их самое ценное имущество. Нет, Велвет не собиралась спорить с ним и в этот раз. Кроме того, чем медленнее они будут продвигаться вперед, тем быстрее Робин сможет их догнать.

Велвет поудобнее устроилась в седле и сосредоточилась на изучении капризов и причуд своей новой кобылы. Она быстро поняла, что Сэйбл – прекрасно выезженная кобыла. Достаточно малейшего движения повода, чтобы заставить ее делать то, что надо.

– Какое чудо эта Сэйбл! – воскликнула Велвет. – Она прекрасно слушается повода. Кто ее объезжал?

– Я, – ответил Алекс. – Она очень своенравна, но говорят, у меня дар объезжать норовистых кобыл. – Он довольно дерзко улыбнулся ей.

Велвет вскинула голову.

– Мы еще посмотрим, милорд, насколько хорошо это у вас получается, – был ее быстрый ответ.

Они проехали двадцать миль, отделявших Лондон от Сент-Олбанс. Когда солнце уже село, остановились в гостинице «Квинз Хэд». Сент-Олбанс – чудесный маленький городок, раскинувшийся на холмах над рекой Вер. Первоначально на этом месте было римское поселение. Городок вырос вокруг огромного аббатства, возведенного еще Оффой, королем Мер-сов, после того как римляне покинули эти места. Он использовал камни римских построек для возведения здания аббатства и назвал его в честь первого в Британии католического великомученика.

Велвет, однако, была не в том состоянии, чтобы вспоминать историю. Она уже давно не ездила верхом на такие большие расстояния и стерла себе ноги и более деликатные части тела. Она хотела только две вещи – горячую ванну и мягкую постель. Им повезло, что на этот раз весьма популярная гостиница не была переполнена. Им удалось получить две комнаты и маленькую гостиную, в которой можно было перекусить. Пока Дагалд присматривал за лошадьми, Пэнси занялась приготовлением хорошей горячей ванны. Натянув после купания на Велвет шелковую ночную рубашку, она уложила ее в постель.

– Передай его милости, что я не выйду к ужину, Пэнси. Я съем кусочек каплуна и выпью немного вина прямо здесь.

Пэнси сделала реверанс и поспешила сообщить графу, что ее госпожа очень устала и будет ужинать в постели.

Алекс улыбнулся про себя. Очевидно, пребывание в должности фрейлины изнежило девушку. Она отвыкла от долгих поездок верхом. Ну ничего, пока они доберутся до Дан-Брока, у нее такая привычка появится, подумал он.

Следующий день выдался сырым и тусклым, но, несмотря на непогоду, к наступлению темноты они достигли Норсхемптона. Дождь шел еще два дня, в течение которых они пересекли Лестер и Дерби. На четвертый день путешествия утро выдалось ясным. За этот день они проехали больше, чем за два предыдущих.

Вечер они провели в шеффилдской гостинице «Роза и Корона». Алекс рассказал Велвет об истории этого старинного английского города, знаменитого производством различного холодного оружия. Здесь четырнадцать лет провела в тюрьме Мария, королева Скоттов. Когда они следующим утром уезжали из города, Велвет, глядя на громаду Шеффилдского замка, невольно содрогнулась, подумав об этой несчастной женщине.

Прошло пять с половиной дней с тех пор, как они покинули Лондон. Они отъехали от столицы почти на двести миль, и с каждой милей Велвет волновалась все сильнее. Где же Робин? Но потом успокоила себя. Слуга сможет добраться до Линмута в лучшем случае за два дня. Еще два дня понадобится Робину, чтобы вернуться в Лондон, и еще два или три дня, чтобы нагнать их. Но каждая миля, которую они проезжали, была и лишней милей для него. Это будет бесконечная гонка, если только она не заставит Алекса остановиться где-нибудь, дав таким образом брату возможность нагнать их.

Они прибыли в Йорк и остановились в гостинице «Бишопе Майте», в роскошном здании, стоявшем над слиянием рек Узы и Фасе, рядом со стенами средневековой части города. Велвет, ужинавшая в постели с первого дня их путешествия, в этот вечер сделала над собой усилие и вышла ужинать вместе с лордом Гордоном.

– Я в замешательстве, что мне пришлось предстать перед вами в платье для верховой езды, но подозреваю, что в нем я все-таки выгляжу более прилично, чем если бы надела свою единственную другую одежду – ночную сорочку, – кисло улыбнулась она ему.

– Вы постепенно привыкаете к нашим темпам? – спросил он.

– Да, милорд. Моя бедная попка постепенно привыкает к моему седлу.

Он рассмеялся над ее слабой попыткой пошутить. Видимо, она становится более сговорчивой, хотя за все время путешествия она с ним почти не разговаривала.

– Было бы чудесно провести хотя бы один день не в седле, – продолжала она. – Может быть, мы остановимся в Йорке ненадолго? Мне говорили, здесь прекрасный собор, в котором витражей больше, чем в любой другой церкви Англии.

– Нам нужно еще несколько дней, чтобы добраться до Шотландии. Я уже говорил, что зима в наших краях настает рано.

Она глубоко вздохнула:

– Разве один день что-нибудь меняет?

Он на мгновение задумался. Один день может изменить очень многое, но уж очень слабенькой она выглядит. Ему захотелось сделать ей приятное, может быть, между ними опять установятся легкие и приятные отношения, как когда-то. Может быть, если ублажить ее, это поможет.

– Хорошо, – сказал он, – но только один день. На следующее утро, встав пораньше, Пэнси отправилась на рынок, где купила не новую, но вполне приличную зеленую бархатную юбку, которую ее хозяйка могла бы носить и которая скрывала бы сапоги для верховой езды во время прогулок по Йорку.

После завтрака, состоявшего из горячей овсянки, поданной с густыми сливками и медом, ломтя деревенского хлеба со свежесбитым маслом, персикового джема и сыра, темного эля для Алекса и разбавленного водой вина для Велвет, они покинули гостиницу, чтобы посетить кафедральный собор. Несмотря на злость и страх перед замужеством с этим сильным, горячим человеком, Велвет получила огромное удовольствие от осмотра собора. Знакомая с историей своей страны, она знала, что вслед за Кентерберийским Иоркский кафедральный собор, первоначально называвшийся собором св. Петра, был самым знаменитым во всей Англии. Он строился на протяжении почти двух веков, с двенадцатого по четырнадцатое столетие, а его устремленные ввысь башни возведены только в прошлом веке. Это был один из прекраснейших образцов готической архитектуры во всем христианском мире.

Велвет в отличие от большинства йоркских пилигримов, пришедших сюда, чтобы просто помолиться, получила редкую возможность насладиться красотой архитектуры и нашла, что северный неф собора с его цветными витражами просто превосходен. Она пришла в восторг от деревянных сводов собора и влюбилась в изящную Дамскую часовню. Алекс, который уже видел Иоркский кафедральный собор раньше, сейчас смотрел на него ее глазами с новым чувством и был очарован той новой стороной, которая открылась ему вдруг в этом ребенке, его невесте.

Выйдя из собора, они прогулялись по старой части города с его узкими, продуваемыми всеми ветрами средневековыми улочками. Древнюю часть Йорка окружала стена с четырьмя воротами. Стоял прекрасный холодный осенний день, и Алекс вдруг осознал, что тоже рад нечаянной остановке. Велвет стала раскованной и разговорчивой. Такой он не видел ее уже несколько недель. Вместо того чтобы возвратиться к обеду в гостиницу, они купили у уличного торговца колбасы, хлеба и сидра и расположились на берегу реки. Оба старательно избегали разговоров о свадьбе. Алекс, не желая опять ссориться с Велвет, а Велвет, боясь, что он прервет этот день отдыха и опять будет настаивать на необходимости как можно быстрее ехать дальше. Каждый час, проведенный в Йорке, приближал ее спасение. Конечно же, Робин приедет завтра или послезавтра.

Сердце Велвет упало, когда Алекс предупредил, что вечером им лучше лечь пораньше, чтобы утром выехать еще до восхода солнца.

– Мы уже не нагоним этот потерянный день, но все-таки надо торопиться, – заявил он.

– Как много мы завтра должны проехать? – спросила она у него, страшась услышать ответ.

– Мне бы хотелось добраться до Хезхэма. Если получится, мы сможем пересечь границу с Шотландией послезавтра.

Оставшись наедине с Пэнси, Велвет не выдержала:

– Где же Робин? Уже неделя, как мы уехали из Лондона. Ему уже давно пора быть здесь!

Пэнси выглядела очень несчастной.

– Может так статься, что он вовсе не приедет, госпожа.

– Не приедет? Почему он не приедет? – Она топнула ногой.

– Госпожа Велвет, вы обручены с лордом Гордоном, и ваши родители одобрили этот брак. Возможно, лорд Саутвуд решил, что теперь, когда граф взял это дело в свои руки, лучше позволить вам выйти замуж и покончить с этим делом.

Лицо Велвет отразило все отчаяние рухнувших надежд.

– Нет! – прошептала она. – Я не хочу выходить замуж сейчас! Я не хочу становиться матерью! Я только что сама вышла из детского возраста, черт побери! Это нечестно! Это просто нечестно!

Пэнси тяжело вздохнула. Жизнь не всегда бывает честной, подумала она, но такова жизнь. Ты берешь то, что тебе дают, и пытаешься выжать из этого все, что можно. По крайней мере так ей всегда говорила ее мать, а уж она-то знает. С другой стороны, обаятельный ирландский отец Пэнси, один из капитанов леди де Мариско, больше похож на госпожу Велвет. Всегда ищущий чего-то невозможного, вечно стремящийся узнать, а что там за горизонтом, он был фантазером и романтиком, так же, как и эта молодая девушка, которой она служит. Пэнси никак не могла взять в толк, почему госпожа Велвет подняла такой шум. Если бы ей достался в мужья такой красивый, богатый и добрый человек, она на коленях благодарила бы Пресвятую Богородицу!

– Мы сбежим, – сказала Велвет полным драматизма голосом.

– Что? – Пэнси вздрогнула и оторвалась от своих мечтаний.

– Мы сбежим, – повторила Велвет. – Сегодня ночью, когда лорд Гордон будет безмятежно храпеть в своей постели, мы удерем от него и отправимся назад в Лондон. Когда я расскажу королеве, как он похитил меня, она снимет его самонадеянную голову!

– Госпожа Велвет! Это самая глупая идея из всех, какие я когда-либо слышала, – храбро заявила Пэнси, не имевшая никакого права разговаривать в подобном тоне со своей хозяйкой. – Честно говоря, нам до сих пор везло, что мы без всякой охраны смогли заехать так далеко. И это благодаря тому, что лорд Гордон и Дагалд хорошо вооружены. Каждый встречный поймет, что в случае чего шутить они не станут. Это нас и спасает. Я в этом уверена. Две женщины – совсем другое дело! Мы не отъедем и пяти миль от Йорка, как на нас нападут, убьют, ограбят, и Бог знает, что еще с нами сделают.

– Другого выхода нет, Пэнси. Может, нам стоит переодеться в мужское платье?

Пэнси взглянула на свои широкие бедра и отрицательно покачала головой.

– Мне некуда это спрятать, – сказала она. – Госпожа, послушайте меня. Пусть уж граф везет нас в Шотландию. Да, вы обручены с ним, но только священник может соединить вас святыми узами брака. Если вы откажетесь выходить замуж, то и никакой свадьбы не будет, так ведь? Лорду Гордону придется отослать вас назад, в Англию, и дождаться возвращения ваших родителей следующей весной, правда?

Улыбка, вдруг появившаяся на лице Велвет, была как луч солнца, внезапно выглянувший из-за туч в пасмурный день.

– О, Пэнси! Ты права! Ты абсолютно права! Почему я не подумала об этом сразу? Ну, проживем мы зиму в Шотландии. Какая разница, если все равно вернемся весной в Англию! – От радости Велвет даже обняла свою камеристку. – Ох, что бы я делала без тебя!

Пэнси вздохнула с облегчением. Мать не зря говорила, что у нее быстрый ум. Если госпожа будет настойчивой в своих попытках сбежать от лорда Гордона, Пэнси придется встать на его сторону ради блага Велвет, но она знала, что ее госпожа никогда не простит ей этого и она будет с позором отправлена домой. Что она тогда скажет матери? Пэнси была уверена, что леди де Мариско просто не могла быть похожей на Велвет, иначе Дейзи не смогла бы так успешно справляться с ней.

Двумя днями позже маленький отряд графа Брок-Кэрнского пересек невидимую линию, разделявшую Англию и Шотландию, и углубился в Шевиотские Холмы. Стоял ясный день середины октября, воздух был свеж и колюч. Этим утром Алекс сменил гардероб элегантного джентльмена на одежду истинного горца. На нем был подпоясанный плед цветов клана Гордонов, заложенный посередине в крупную складку и завернутый вокруг спины таким образом, что с каждой стороны оставалось достаточно материи, чтобы закрыть грудь, а концы можно было завязать. Плед удерживался широким кожаным ремнем с серебряной пряжкой, украшенной красноватыми агатами. Нижняя часть пледа опускалась до колен, а верхняя была застегнута у плеча крупной серебряной брошью с изображением барсука и девиза Брок-Кэрнов: «Защити или умри».

Под пледом он носил белую шелковую рубашку, вязаные зеленые гетры, жилет из оленьей шкуры с роговыми пуговицами и черные кожаные башмаки. На голове красовалась голубая шотландская шапочка с фазаньим пером, воткнутым под изысканным углом. Он был вооружен палашом, кинжалом и кривым ножом, прикрепленным к правой ноге.

Дагалд был одет подобным же образом, и Пэнси открыто ела его глазами с явным одобрением, ибо, как она вдруг обнаружила, в этом пледе он смотрелся прекрасно.

Велвет все больше чувствовала себя не в своей тарелке, глядя на Алекса. Она вдруг заметила, что он необычайно хорош, а вид его голых коленок заставлял ее трепетать. В нем было нечто первобытное, чего раньше она не замечала. Она уже опять начала сомневаться, правильно ли она поступила, не сбежав от него тогда в Йорке. Вся его мягкость ушла вместе с английской одеждой.

В полдень они сделали привал, чтобы дать отдохнуть лошадям и подкрепиться тем, что им собрала с собой в дорогу утром жена хозяина гостиницы: бутербродами из свежего хлеба с острым сыром, чудесной розовой ветчиной, холодным цыпленком, сидром и несколькими грушами. День выдался тихий, воздух был теплым и неподвижным. Велвет очаровала красота этого места. Холмы чередой уходили в розовеющую даль, как бы окутанные дымкой в прозрачном свете осеннего дня.

– Где мы сегодня остановимся на ночь, милорд? – спросила Велвет, когда они сели на лошадей, чтобы ехать дальше.

– Я направляюсь в Хэрмитейдж, приграничный дом моего кузена, Фрэнсиса Стюарт-Хэпберна, графа Ботвеллского. Даже если его нет дома, нам все равно окажут гостеприимный прием. Я собираюсь прожить там несколько дней, отправив Дагалда вперед в Дан-Брок, чтобы он привел с собой экскорт. Пока нам везло, но я не повезу вас дальше без охраны.

– Неужели правда так опасно? У нас ведь пока не было никаких неприятностей, а теперь до Дан-Брока ближе, чем до Лондона.

– Вам не терпится, Велвет, увидеть свой новый дом?

Она вспыхнула при упоминании Дан-Брока в качестве ее дома – Милорд, вы похитили меня из королевского дворца, и, хотя это и правда, что мы обручены, вы не можете заставить меня выйти за вас замуж. Я уже говорила, что не пойду за вас замуж до возвращения моих родителей.

Он улыбнулся.

– А я думал, что вы вообще не собираетесь выходить за меня замуж, – ласково поддразнил он ее.

Она не рискнула взглянуть на него, продолжая смотреть прямо перед собой, вцепившись руками в поводья.

– Дело не в том, что вы мне не подходите, милорд, просто я еще не готова к замужеству. Почему вы не хотите этого понять? Я не скромничаю и не кокетничаю.

– Вы правы, Велвет, сказав, что мы похожи. Да, я не понимаю, почему вы так относитесь к свадьбе, но и вы не понимаете меня. Я ведь ухаживал за вами и был терпелив.

Она насмешливо фыркнула, и он не смог удержаться от смеха.

– Нет такой силы, которая заставила бы меня пойти к алтарю, пока не вернутся родители.

Прежде чем он успел ответить, Дагалд вдруг крикнул:

– Всадники, милорд! Впереди, на холмах, и они уже заметили нас. – Его рука потянулась за палашом.

– Стой! – скомандовал Алекс резко и повернулся к женщинам. – Даже отсюда я вижу, что они из Приграничья. Молитесь Богу, чтобы они оказались людьми Ботвелла, но, во всяком случае, молчите, что бы ни случилось! Велвет, я абсолютно серьезен, когда говорю, что это вопрос жизни и смерти.

– Я поняла, Алекс, – тихо ответила она, и он вскинул на нее глаза. В первый раз с тех пор, как они покинули Лондон, она назвала его по имени.

Он улыбнулся ей быстрой, одобряющей улыбкой.

– Хорошая девочка!

Они опять двинулись вперед, но теперь гораздо медленнее, не упуская из виду группу всадников. Напряженное лицо Алекса разгладилось, когда он рассмотрел пледы цветов клана графа Ботвеллского и его значки. Когда два отряда съехались, граф Брок-Кэрнский узнал в передовом всаднике единокровного брата Фрэнсиса Стюарт-Хэпберна, Геркулеса Стюарта. Геркулес, как и мифологический герой, в честь которого его нарекли, был огромным мужчиной с шапкой непокорных волос и имел привлекательную внешность.

– Геркулес, друг мой! – воскликнул Алекс.

Лицо Геркулеса Стюарта расплылось в дружеской улыбке.

– Милорд Гордон! Что привело вас в Шевиот?

Алекс остановил своего коня рядом с лошадью Геркулеса.

– Я только что пересек границу, проведя перед этим несколько месяцев в Англии. Надеюсь, Фрэнсис в Хэрмитейдже? Мне хотелось бы воспользоваться его гостеприимством на недельку. Последние десять дней мы провели в пути, и миледи утомлена.

Геркулес пробежал взглядом по Велвет, и его глаза одобрительно расширились.

– Да, милорд Ботвелл в своем поместье и будет рад приветствовать вас. Мы проводим вас туда. Как же вы ехали без охраны? Господи! Вы смелее, чем я сам!

Алекс рассмеялся:

– Когда это шотландцу требовалась охрана от каких-то англичан? Однако не думаю, что безопасно продолжать ехать дальше на север без охраны. Дагалд завтра же поскачет в Дан-Брок.

Геркулес кивнул:

– Да, так спокойнее. Северные кланы сейчас в боевых походах – они бросились грабить испанские корабли, прибитые к берегу осенними штормами. Сейчас путешествовать даже опаснее, чем обычно.

– Это была великая победа для Англии, – заметил Алекс.

– Это был промысел Божий, – согласился с ним Геркулес.

– Ведь они значительно уступали испанцам по числу кораблей, хотя, конечно, согласен, моряки у них получше, чем у короля Филиппа. – К этому времени его люди окружили маленький отряд Алекса со всех сторон. – Ну что же, в путь, милорд, и я доставлю вас в Хэрмитейдж. Ваша прелестная спутница явно будет рада ванне и теплой постели.

– Это моя нареченная жена, Геркулес, – спокойно сказал Алекс.

– Поздравляю вас, милорд, – ответил Геркулес и, подняв руку в призывном жесте, тронул объединенный отряд вперед.

Уже меньше чем через час они добрались до Хэрмитейджа, любимой резиденции графа Ботвеллского. Замок, построенный еще в тринадцатом веке, был самым мощным укреплением в Приграничье и стоял на вершине холма, открывая своим обитателям вид на долину внизу и еще на многие мили вокруг. Над его главными воротами был прибит герб Хэпбернов со львами. Как заметила Велвет, подъезжая к Хэрмитейджу, все высоты на подступах к нему хорошо охранялись.

Во дворе замка они передали лошадей подскочившим конюхам и последовали за Геркулесом внутрь здания. День уже клонился к вечеру, солнце почти село, и в главном зале замка суетились слуги, накрывая стол к обеду. Четыре камина уже ярко пылали, прогоняя холод и сырость из огромной комнаты. Во всем зале не было ни единой женщины, если не считать нескольких служанок, зато он был битком набит вассалами лорда Ботвелла, которые в ожидании выхода к обеду их хозяина бездельничали, болтая, выпивая и играя в кости.

– Я пойду найду брата, – сказал Геркулес. – А вы пока устраивайтесь поудобнее. – И он поднялся по лестнице, ведущей на второй этаж.

– Я что-то слышала о графе Ботвелле, – сказала Велвит, – не он ли был мужем покойной королевы Марии?

– Его дядя, – ответил Алекс. – Королем пытался стать Джеймс Хэпберн. К сожалению, он не оставил законного наследника, и его титул перешел к сыну его сестры, моему кузену Фрэнсису. Он добавил «Хэпберн»к своей собственной фамилии в честь семьи его матери. Он очень интересный человек, Велвет. Хорошо образованный и очень умный. Король боится его до смерти, – рассмеялся Алекс, – хотя Джемми Стюарт боится даже собственной тени.

– А как вы связаны с графом? – с любопытством спросила она.

– Боюсь, вы будете шокированы, Велвет, но все мы состоим в родстве благодаря нашему общему деду, королю Джеймсу V Шотландскому. Стюарты – прекрасное семейство, но никогда его члены не отличались супружеской верностью. Обе наши бабки, моя, Александра Гордон, и бабка Френсиса, были любовницами короля, причем в одно и то же время. Мой отец появился на свет от связи моей бабки с Джеймсом так же, как и отец Фрэнсиса, Джон Стюарт, настоятель Колдингхэма, явился плодом страсти его бабки.

– Да, – произнес глубокий, насмешливый голос за их спиной, – мы, Стюарты, клан весьма любвеобильный и щедро раздаем свою благосклонность. Добрый день, дорогой кузен Брок-Кэрнский. А кто это прелестное создание?

Велвет обернулась и увидела перед собой одного из красивейших мужчин, когда-либо встречавшихся в ее жизни. Ростом больше шести футов1111
  Почти 2 метра


[Закрыть], с худощавой, без капли жира фигурой. Ясно, что этот человек проводил большую часть времени на открытом воздухе. Хорошо вылепленное чувственное лицо с яркими голубыми глазами, темно-каштановыми, как у нее самой, волосами и короткой, ухоженной бородой того же цвета. Улыбка у него была быстрой, и казалось, что улыбается он всем лицом, до самых глаз.

Алекс рассмеялся:

– Ты никогда не изменишься, Фрэнсис! Никогда не упустишь случая положить глаз на женщину, но эта моя, я привез ее из Англии. Позволь представить тебе – моя нареченная жена Велвет де Мариско. Велвет, это мой двоюродный брат граф Ботвеллский, Фрэнсис Стюарт-Хэпберн.

Ботвелл низко склонился над рукой Велвет, поднес ее к своим губам и поцеловал.

– Мадам, если бы я знал, что Англия хранит такое бесценное сокровище, я давно бы выкрал вас, благо числюсь приграничным разбойником, – произнес он.

Она вспыхнула, хотя в глубине души и была польщена его словами. Он понял это.

– Милорд, – ответила она, – если бы все шотландские графы были так же обольстительны, как ваша милость, я бы уже давно сама перебралась в Шотландию. – Она вскинула голову и озорно попросила:

– А теперь, может быть, вы будете так добры вернуть мне мою руку?

Ботвелл расхохотался в восхищении от ее острого язычка. Девушка явно не глупа.

– Возвращаю вам ее, но с большим сожалением, дорогая, – сказал он. – Когда свадьба, Алекс?

– Как только доберемся до Дан-Брока, – ответил он.

– Весной, – ответила она.

– Что такое? Строптивая невеста? – заинтересовался Ботвелл.

– Велвет, черт побери! Когда вы наконец усвоите, что в своем доме я хозяин?!

– Вы всего лишь выкрали меня из двора английской королевы и утащили в Шотландию, милорд Брок-Кэрн! А я уж в сотый раз повторяю вам: не будет никакой свадьбы, пока не вернутся мои родители.

Разговоры в зале вокруг них стихли, все с интересом прислушивались к ссоре. Там происходило что-то, что могло оказаться интересным.

– Велвет де Мариско, вы обручены или вы не обручены со мной? Намерены вы выйти за меня замуж или нет? – потребовал ответа Алекс, и Фрэнсис Стюарт-Хэпберн сей же час понял, чего добивается его кузен. Он взглянул на прекрасную англичанку.

– Да, Алекс, я обручена с вами, – ответила она сердито. – И вы это прекрасно знаете. Иногда вы меня просто бесите. Я выйду за вас замуж. Но, однако, не раньше, чем мои родители вернутся в Англию.

– Ты слышал, что она сказала? – посмотрел Алекс на своего кузена.

– Да, – безо всякого выражения ответил Ботвелл.

– А вы? – обратился с тем же вопросом Алекс к Нэнси, Дагалду и Геркулесу Стюарту. – Вы слышали, что она сказала?

– Да, – хором ответили они.

Граф Брок-Кэрнский повернулся к Велвет и спокойно сказал:

– По законам Шотландии, Велвет, с этой минуты мы женаты. Теперь вы моя жена.

Она побледнела, потом вскрикнула:

– Что? Какой фокус вы выкинули теперь, Алекс?

– Никаких фокусов, дорогая. Наши законы просты, они требуют, чтобы мужчина и женщина, желающие вступить в брак, публично объявили о своем намерении. Мы сделали это в присутствии этих людей, и, таким образом, мы женаты.

– Никогда! – прошипела она и с быстротой, удивившей их всех, сорвала с его пояса отделанный драгоценными камнями кинжал. – Я быстрее вырежу вам сердце, чем позволю так поступать со мной, Алекс Гордон! – И она замахнулась на него кинжалом.

– Господи Боже! – взревел Ботвелл. Потом подошел к Велвет:

– Отдайте кинжал, дорогая. Это бесполезно, вы же знаете.

Ее губы тряслись.

– Нет, – прошептала она.

«Эти губы предназначены для поцелуев», – подумал Ботвелл и вздохнул.

– Дорогая, будьте благоразумны. Вы что, намерены продержать нас здесь до скончания века, ибо другого выхода для вас я не вижу? Отдайте мне оружие, и мы обсудим все это спокойно. Здесь и во всем Приграничье закон – это я, а не мой кузен Брок-Кэрн.

Две блестящие слезинки скатились по ее щекам, и, медленно протянув руку, Ботвелл отобрал у нее кинжал.

– Доверьтесь мне, дорогая, – сказал он мягко.

– Вас следовало бы выдрать до крови! – прорычал Алекс.

– Только дотроньтесь до меня, и я убью вас, – ответила Велвет, и слезы опять навернулись на ее глаза.

Ботвелл не мог удержаться от смеха. Девушка напоминала ему маленького взъерошенного котенка, а его кузен – большую разозленную собаку.

– Как давно вы обручены? – спросил он.

– Наш брак был обговорен, когда мне было пять лет, но он-то был уже вполне взрослым человеком и все-таки ни разу не вспомнил обо мне за все прошедшие с тех пор десять лет! – возмущенно проговорила Велвет. – Потом его отец и брат умерли, и вдруг он решил поспешить в Англию, потому что, видите ли, должен был как можно скорее жениться и обзавестись наследником.

– Это уважительная причина, – запротестовал Алекс. – Я остался единственным мужчиной в своем роду.

– Я говорила вам, что мы поженимся весной, как только мои родители вернутся из Индии, так или нет? Вы же не смогли придумать ничего лучшего, как украсть меня, притащить в Шотландию и устроить эту комедию со свадьбой!

– Я люблю вас, черт меня побери! Я не хочу ждать!

– Вы меня любите? – Велвет казалась удивленной.

– Да, упрямая вы негодница! Я люблю вас, хотя сам не знаю за что! – Он повернулся к Ботвеллу.

Черт возьми, неужели здесь не найдется места, где мы могли бы поговорить с глазу на глаз?

Приграничный лорд спрятал усмешку. Любовь – это, конечно, сильное чувство. Кивнув головой, он повел Велвет и Алекса в свою библиотеку.

– Если я оставлю вас одних, могу ли надеяться, что вы не поубиваете друг друга? – спросил он, но они не слышали его, будучи слишком увлечены своим спором. Он вышел, закрыв за собой дверь.

– Велвет, я обожаю вас, но я не могу ждать дольше, – сказал Алекс. – Я ночей не сплю, сгорая от желания. Какая разница, будут ли ваши родители присутствовать на нашей свадьбе, если мы любим друг друга? Они же сами настаивали на этом браке.

– Я люблю своих родителей, Алекс.

– Очень хорошо, что вы их любите, дорогая, но вы уже не ребенок. Вся та любовь, которая наполняет вас, должна быть направлена на мужчину, на меня. – Он придвинулся к ней и обнял ее за тонкую талию. Она задрожала и попыталась оттолкнуть его, но он не дал ей этого сделать. – Дорогая, – прошептал он ей в ухо, целуя его, – я все равно добьюсь своего, Велвет. Вы любите меня. Я знаю это, хотя вы и говорите обратное.

– Без священника наш брак не будет настоящим, Алекс.

– Не нужен нам никакой священник, любовь моя. Мы уже по закону муж и жена, и я намерен сегодня ночью разделить с вами ложе.

– Тогда ваши сыновья будут незаконнорожденными, милорд Брок-Кэрн, ибо я всегда буду отрицать законность нашего брака. Могу представить, как это обрадует вашу сестру и ее мужа, которые, как я подозреваю, хотели бы прибрать ваши земли.

– Хорошо, чертова маленькая ведьма, я найду священника, но он обвенчает нас еще до вечера, или, клянусь вам, я отдам эту вашу симпатичную маленькую служанку на потеху ребятам Ботвелла. Вы меня поняли?