Текст книги "Мое сердце"

– Ладно, – сказала Бесс, хотя и заинтригованная, но не привыкшая совать нос в чужие дела, – тогда, может быть, ваша портниха сможет перешить хоть несколько платьев за ночь? Тогда вы сможете отбыть завтра вместе со всеми, а она сошьет новые и пошлет их вам вдогонку. Ей придется сшить несколько белых платьев, так как королева предпочитает, чтобы все леди при дворе носили черное, а фрейлины – белое, когда они при исполнении обязанностей.

– А можно белое платье чем-нибудь отделать? – спросила Велвет.

– Вполне, – рассмеялась Бесс. – Это единственный способ всем нам не быть похожими на маленьких французских монахинь. Иногда к белым платьям мы надеваем нижнюю юбку другого цвета или с каким-нибудь рисунком на белом фоне. Но не волнуйтесь, Велвет. Свои самые красивые платья вы будете надевать на праздники и маскарады. Просто иногда у ее величества бывает плохое настроение.

– Бесс слишком добра, ей тяжело сказать, что королева просто стареет и пытается это скрыть, – хитро прищурилась Эйнджел. – Окружив себя дамами в белом или черном, она может выглядеть на их фоне гораздо более эффектно.

– Она добрая госпожа, – кинулась на защиту Бесс.

– К тем, кто не раздражает ее, но она очень ревнива, Бесс, и ты это отлично знаешь. Она ненавидит всех своих бывших фрейлин, удачно вышедших замуж, потому что сама никогда замуж не выйдет. Горе той девушке, которая ненароком обмолвится в ее присутствии, что мечтает о муже.

– Но есть же и такие, которые вышли замуж с ее благословения, – сказала Бесс.

– Да, такие девушки, кто пришел к ней, уже будучи помолвленными, как Велвет, но те, кто нашел свою любовь, состоя при дворе, жестоко наказываются королевой, и ты знаешь, что я говорю правду, Бесс. Иначе с чего бы это ты была такой осторожной?

– Эйнджел! – Лицо Бесс исказила мука.

– Ладно, ладно, хорошо, но все-таки я очень довольна, что состою под опекой и ничего больше. – Эйнджел повернулась к Велвет с усмешкой на губах:

– А вы, маленькая мышка, я смотрю, очень рады покинуть свое провинциальное гнездышко и уехать с нами?

– О да, да, – охотно согласилась Велвет, довольная, что разговор ушел в сторону от вопросов замужества.

Они вошли в спальню Велвет и здесь, к ее удивлению, обнаружили Дейзи, камеристку Скай.

– Судя по вашим лицам, вы уже побывали в туалетной комнате, – сказала Дейзи.

– О Дейзи! Большинство моих вещей…

– Старомодны и годятся только для маленьких девочек, – закончила за нее та. – Увы, это правда, но не стоит огорчаться, госпожа Велвет. Платья вашей матери всегда сшиты по последней моде, не важно, что она теперь не состоит при дворе. А коль ее сейчас нет и они просто пылятся в гардеробе, почему бы нам не переделать несколько из них по вашей фигуре?

– Весьма дельное предложение, – заметила Бесс. – Можем мы посмотреть те платья, которые, вы думаете, подойдут госпоже Велвет, Дейзи?

– Сейчас принесу, – ответила та. – Кроме меня, доступа к гардеробу миледи не имеет никто. – И она поспешила из комнаты.

– Вот старая ведьма, – сказала Эйнджел. – Насколько я понимаю, она прослужила у вашей матери всю жизнь?

– Почти тридцать лет, – подтвердила Велвет. – Она очень расстроилась, когда мама не взяла ее в собой в последнее путешествие, но вообще-то Дейзи никогда особенно не любила путешествовать с мамой. У нее огромная семья, так как ее муж, Брэн Келли, каждый раз, приходя с моря, награждал ее новым ребенком, прежде чем уйти в очередное плавание, – хихикнула Велвет.

– И сколько же у них детей? – заинтересовалась Бесс.

– Десять. Она воистину удивительная женщина, наша Дейзи. Все ее дети живы, и все выросли здоровыми и крепкими. У нее семь сыновей и три дочери, которых зовут Пэнси, Мариголд и Клевер.

Но прежде чем она смогла продолжать развивать эту тему, в спальню вернулась Дейзи с ворохом платьев, а за ней следовала девушка с еще несколькими.

– Пэнси и я принесли вам пять штук, госпожа Велвет, – заявила Дейзи. – Эти цвета пойдут вам больше всего. Позже мы еще посмотрим, какая материя есть в кладовой, и вы сможете выбрать себе что-нибудь, из чего можно будет сшить новые платья.

Платья очень понравились Бесс и Эйнджел. Все они были отлично сшиты, богато отделаны драгоценными камнями, с золотым и серебряным шитьем. Три из них цвета разных драгоценных камней – голубого сапфира, аквамарина и аметиста; два других пастельных тонов – бледно-зеленого и нежно-розового. До сих пор ее новым подругам не приходило в голову, что Велвет де Мариско – молодая наследница такого состояния, какое другим могло только присниться. Они не могли связать эту простую невинную девушку с огромным богатством, принадлежавшим ей.

Дейзи быстро сняла с девушки костюм для верховой езды и надела одно из платьев ее матери. Затем критически оглядела свою питомицу и медленно обошла вокруг нее, кивая и что-то бормоча себе под нос.

– Пэнси! – резко обернулась она к дочери. – Пэнси, сей же момент давай сюда портниху!

– Сейчас, ма! – Девушка выскочила из комнаты.

– Я хочу отправить ее с вами в качестве служанки, – сказала Дейзи Велвет. – Я научила ее всему, чему следует, и она, надеюсь, окажется вам весьма полезной.

– А как же Виолет?

– Вы, конечно же, не станете требовать от няни, чтобы она оказалась еще и хорошей портнихой, госпожа Велвет? О, она превосходна до тех пор, пока вы жили здесь или во Франции, но при дворе Тюдор? Нет! Кроме того, Виолет ждет ребенка и наконец-то выходит замуж.

– За помощника кучера! – воскликнула Велвет ликующе. Бесс Трокмортон и Эйнджел Кристман посмотрели друг на друга и рассмеялись. Каждая подумала в этот момент, что, оказывается, провинциальные сплетни ничем не отличаются от придворных.

Дейзи почувствовала себя неуютно. Ей вовсе не хотелось выглядеть дурочкой в глазах этих двух блестящих дам. В конце концов, она была при дворе еще до того, как любая из них появилась на свет.

– Ну-ка, ну-ка! – набросилась она на Велвет. – Такие вещи не должны вас интересовать. Милорда хватил бы удар, узнай он, что вы в этом что-то понимаете.

К счастью, Пэнси оказалась прыткой и быстро вернулась с Бойни, материной портнихой, которая тут же приступила к работе, подгоняя платье по фигуре. Велвет была на дюйм выше своей красавицы матери, но каждое платье, к счастью, имело широкий подбор, так что удлинить их не составляло труда. В талии и груди платья, конечно, надо было ушивать, так как Велвет была более худой, чем Скай, и бюст у нее был гораздо меньше. Портниха пометила на платьях, что надо сделать, и, забрав их, удалилась.

После этого Дейзи одела свою подопечную в шелковый домашний халат и отвела в кладовую, где разложила перед тремя девушками множество отрезов прекрасных тканей, хранившихся там.

– Господи Боже, – воскликнула Эйнджел, – этого хватит, чтобы целый год одевать весь двор!

– О да, – с гордостью согласилась Дейзи. Велвет не пришлось долго раздумывать, благо она точно знала чего хочет. На лето и раннюю осень ей не понадобится тяжелый бархат. Она выбрала чудесные шелка цвета золотистого топаза и морской волны. Для официальных платьев она отложила несколько отрезов разных материй белого цвета. Некоторые из них были гладкими, другие расшиты цветными нитями или драгоценными камнями. Потом, заметив, что великолепная Эйнджел теребит в руках кусок бирюзового шелка, а Бесс глаз не может оторвать от шелкового отреза цвета алого мака, Велвет приказала:

– Отложи эти два куска тоже, Дейзи. – Она указала на те, которые понравились ее подругам. – Пусть Бойни снимет мерки с леди Трокмортон и леди Кристман до того, как они уедут, и сошьет им платья. Пришлет и их вместе с моими.

– О нет, Велвет, – запротестовала Бесс, – это слишком, слишком богатый подарок.

– Не глупите, Бесс, – ответила Велвет. – Как правильно заметила Эйнджел, здесь достаточно материи, чтобы одеть весь двор. Прошу вас, Бесс! Вы и Эйнджел – первые друзья, которыми я обзавелась при дворе. И мне бы хотелось что-нибудь сделать для вас.

На глаза Бесс Трокмортон навернулись слезы. Что за прелестное дитя, подумала она. Сморгнув влагу с ресниц, она сказала:

– Мы благодарим вас за несказанную щедрость, Велвет де Мариско.

– Аминь! – выдохнула Эйнджел без особой почтительности, а когда Бесс с упреком взглянула на нее, как само собой разумеющееся объяснила:

– Да, я боялась, что ты не разрешишь нам взять их, Бесс. Тебе-то хорошо, тебе помогает семья, но, находясь под опекой королевы, особого богатства не заимеешь.

Бесс Трокмортон покачала головой:

– Нет, Эйнджел, будь я богатой, я давно была бы замужем, но мой братец спустил все мое приданое в каком-то сомнительном предприятии. Я не в лучшем положении, чем ты, несмотря на все свое высокое происхождение.

– Тогда возблагодарим Господа за то, что существует королевский двор, который худо-бедно, но все-таки дает приют, кормит и одевает нас, бедных церковных мышек из благородных семейств, – рассмеялась Эйнджел, вновь приходя в хорошее расположение духа.

Госпожа де Мариско очень скоро обнаружила, что, хотя она и могла считать себя принцессой, живя в Королевском Молверне, при дворе она оказалась на гораздо низшей ступени в табели о рангах. Среди всех этих благородных леди и дам еще более высокого происхождения наследница Ланди, как ее здесь звали, конечно, была мелкой рыбешкой. Однако те, кто познакомился с ней поближе, относились к ней очень хорошо, благо Велвет была молода, начитанна, умела быть интересной собеседницей и, хотя и была своенравной, никогда не опускалась до грубости.

Поскольку Велвет была новенькой, да еще и самой молодой среди фрейлин, обязанности ее пока были простейшие. Она следила, чтобы разноцветные шелковые нитки в рабочей корзинке королевы всегда содержались в образцовом порядке: не перепутывались, чтобы на них не было узелков и чтобы они лежали в соответствии с цветами радуги. Ей надлежало также присматривать за тем, чтобы у королевы всегда был полный набор игл, а ее ножницы наточены. Когда Елизавете Тюдор приходило в голову потрудиться над гобеленом или повышивать, ее рабочая корзинка должна была быть немедленно доставлена ей наследницей Ланди, отвечавшей теперь за это, как когда-то за это же, будучи при дворе, отвечала ее тетя Эйден.

Жизнь при дворе совсем не походила на размеренное существование в Королевском Молверне. Велвет была очень признательна Бесс и Эйнджел за их дружбу. Без них она бы чувствовала себя совсем одинокой, ибо другие фрейлины были настроены совсем не так дружелюбно. Некоторые из них были с громкими именами и без гроша в кармане, другие – из богатых и влиятельных семейств, но все они не шли ни в какое сравнение с Велвет по красоте, и все ей завидовали.

Одна высокородная девица как-то презрительно заметила:

– Крестниц у королевы что-то уж слишком много развелось.

– И большинство гроша ломаного не стоят, – вставила другая. – Их родители выбирают королеву в крестные матери в надежде на будущие блага для их никем не замеченных детей.

Велвет почувствовала, как от оскорбления у нее вспыхнули щеки. В первый момент она хотела налететь на девицу и выцарапать глаза с ее уродливого лица, но, почувствовав предостерегающий взгляд Бесс Трокмортон, сдержалась.

– Это правда, семья моей матери происходит от простых вождей ирландского клана, но мой отец, чье древнее имя ношу и я, настоящий дворянин. Моя сестра Виллоу – графиня Альсестерская, мой брат Робин – граф Линмутский, моя сестра Дейдра – леди Блэкторн, а мой брат Патрик, от которого вы все без ума, – лорд Бурк. – Она с притворной скромностью взглянула на них. – И Патрик, конечно, всегда хорошо отзывался обо всех вас, – закончила она и вернулась к своему рукоделию.

Бесс Трокмортон подавила смешок и послала своей протеже одобрительный взгляд. Велвет быстренько поставила их всех на место, даже не повысив голоса.

– Роберт Саутвуд и Патрик Бурк – ваши братья? – удивилась одна из девушек.

– Да.

– Лорд Бурк из Клерфилдс Майнора и Роберт Саутвуд, граф Линмутский?

– Да.

В комнате повисло долгое молчание, пока королевские фрейлины переваривали полученную информацию.

Наконец та девушка, которая задавала ей вопросы, сказала:

– Мы скоро отправляемся в Линмут-Хаус.

– Неужели? – ответила Велвет. – О, там так красиво летом. Я очень люблю Девон, а вы?

– Ваш брат все еще вдовец?

– Да, – сказала Велвет. – Он так переживал, когда Алисон умерла в последних родах. Он даже поклялся, что никогда больше не женится, но думаю, это до тех пор, пока он не встретит подходящую женщину.

Велвет улыбнулась всем сидевшим рядом с ней улыбкой столь невинной, что никто в жизни бы не заподозрил, какие злые мысли вертелись в ее прелестной головке, пока она приглядывалась к своим товаркам эти последние несколько недель. Какими же никчемными и мелкими были все эти существа, по крайней мере большая их часть! Она нимало не сомневалась, что теперь, узнав, что она сестра двух холостых джентльменов с огромными состояниями и землями, эти девицы начнут искать ее дружбы.

Поглядывая на других фрейлин из-под опущенных ресниц, Велвет решила, что ни Робин, ни Патрик не найдут среди королевских фрейлин никого, за кем можно было хотя бы просто поволочиться. Бесс – лучшая из них, но с недавних пор Велвет начала подозревать, что сердце ее подруги отдано сэру Уолтеру Рэлею, хотя ни Бесс, ни Уолт на публике не проявляли друг к другу ни малейшего интереса.

Двор покинул Блэкторн-Прайэри и отправился на юг, к Лондону. Поговаривали, что испанская угроза безопасности Англии в этом году весьма серьезна. Ходили слухи, что для нападения на Англию собран огромный флот. Советники королевы настаивали на ее возвращении в Лондон, где она была бы надежно защищена Так летнее турне внезапно кончилось.

Граф Линмутский, узнав, что ее королевское величество не сможет посетить Девон, выделил для ее охраны отряд своих людей, а сам отправился в Лондон, чтобы развлекать королеву в своем прелестном особняке Линмут-Хаусе на Стрэнде.

Велвет, узнав о прибытии брата в Лондон, испросила разрешения на время оставить свои обязанности, чтобы встретиться с Робином. Ей понадобятся союзники, и их круг надо расширить. А в том, что и леди Сесили и Дейдра уже написали Робину, сомневаться не приходилось.

Продуманно одетая во все белое и черное – цвета королевы, – она наняла лодку у пристани Уайтхолла и скоро была доставлена к Линмут-Хаусу. Здесь ее приветствовал привезенный из Саутвуда слуга, который помог ей выбраться из утлого суденышка и расплатился с лодочником. Велвет поспешила через тенистый сад к дому и, увидев на террасе брата, окликнула его:

– Робин!

Роберт Саутвуд, граф Линмутский, оглянулся, и уголки его губ приподнялись в улыбке. Он был одет не для выхода, шелковая рубашка распахнулась, обнажив широкую грудь. Его зеленые глаза быстро пробежались по ее длинной шелковой накидке из белых и черных полос с серебряными застежками, украшенными агатами.

Незастегнутая накидка разлеталась на легком ветерке, открывая взору роскошное белое шелковое платье с серебряными парчовыми рюшами. Младшая из дочерей его матери, она была наряду со старшей сестрой Виллоу его любимицей.

– Привет, шалунишка! – проговорил он, обнимая и целуя ее.

– О, Робин, и ты тоже? – захныкала Велвет. – Тоже собираешься читать мне нотации? Почему никто не хочет понять мою точку зрения по этому делу?

Граф обнял свою младшую сестру и подвел ее к стоявшей под цветущей яблоней скамье, где они и сели.

– Давай так. Ты расскажешь мне свою версию событий, а я уж тогда решу, ругать тебя или нет. Я получил два абсолютно безумных послания, одно от леди Сесили и другое – от нашей сестры, которая замужем за Бурком.

– Я даже не знала, что помолвлена, – с отчаянием начала Велвет, – а потом пришло это письмо из Шотландии, от графа.

– Графа Брок-Кэрнского, – вставил Робин.

– О да, Брок-Кэрнского. Такое забавное письмо, я даже не обратила на него особого внимания. А потом дядя Конн рассказал мне о моем обручении. Хотя свадьбу не предполагалось играть до моего шестнадцатилетия, граф неожиданно остался единственным мужчиной в роду по прямой линии и должен жениться как можно скорее, чтобы обзавестись наследником.

– Такие вещи случаются, Велвет. В этом нет ничего необычного, и я понимаю Брок-Кэрна.

– Робин, еще месяц назад я и не подозревала, что обещана этому незнакомцу. Я не выйду замуж без любви! Это мама обещала мне наверняка, Робин. И я не выйду замуж, пока не вернутся родители.

– А ты не могла все это объяснить графу, сестричка? Не будет же он бесчувственным к девичьим страхам. Я уверен, он согласился бы с твоей просьбой подождать, пока наша матушка и Адам не вернутся через несколько месяцев.

– Дядя Конн, похоже, так не думает, Робин. Ну, дождалась бы я графа, попросила его, а он взял да и отказал? По закону я обязана выйти за него. Став же фрейлиной нашей королевы, я оказалась под надежной защитой до возвращения нашей матушки. Не такой уж страшный поступок я совершила, дорогой брат. Этот граф Брок-Кэрнский вряд ли будет сильно расстроен тем, что я стала одной из фрейлин королевы. Робин покачал головой.

– Ты слишком умна для девушки, Велвет, – сказал он, улыбнувшись. – Да будет тебе известно, что ты сейчас проделала фокус, который следовало сделать нашей матери, когда она была в твоем возрасте. Но я тебе этого не говорил! А теперь скажи, как тебе понравился двор?

– Это самое восхитительное место, где я когда-нибудь бывала, Робин! Никогда не думала, что смогу так мало спать и участвовать во стольких делах сразу! У меня теперь две закадычные подруги. Бесс Трокмортон, она такая добрая ко мне, Робин. Не то что остальные, которые по большей части горды как павлины, а на самом деле – пустое место. Они не хотели со мной даже знаться, пока не выяснили, что у меня есть два богатых и холостых брата.

Он усмехнулся над ее восторженностью.

– А кто вторая подруга?

– Ее зовут Эйнджел Кристман, и она настоящая красавица, Робин! Она состоит под опекой королевы и бедна как церковная мышь, как она сама говорит, но она тоже так добра ко мне! Когда Бесс и я можем на время отвлечься от наших обязанностей, мы вместе с Эйнджел, Уолтом и Скэмпом выезжаем в город. Я даже была в театре, Робин!

Он опять улыбнулся:

– И какую же пьесу вы смотрели?

– Какую-то новую, под названием «Тамерлан Великий», написанную господином Кристофером Марло33
  Кристофер Марло (1564 – 1593) – английский драматург, предполагаемый соавтор У Шекспира в некоторых ранних пьесах.


[Закрыть]. Уолт сказал, что он лучший драматург, которого когда-либо знала Англия.

– Правильно, – ответил Робин. – А кто такой этот Уолт, который так хорошо разбирается в драматургии?

– Ну как же, Робин, это сэр Уолтер Рэлей. Думаю, он влюблен в Бесс, хотя ни один из них не осмеливается даже взглянуть на другого в присутствии королевы. Скэмп говорит, что королева отправит их обоих в Тауэр, если заподозрит, что между ними что-то есть.

– Опять ты загадываешь мне загадки, сестричка, – сказал Робин. – Ты дважды упомянула какого-то Скэмпа, но я понятия не имею, о ком идет речь.

– Граф Эссекский, Робин. Все прочие зовут его так же, как и тебя, но я сказала, что так называть его не буду: в моей жизни есть только один Робин.

Роберт Саутвуд похолодел. Граф Эссекский, так же как и его отчим, граф Лестерский, пользовался репутацией женского обольстителя. Робину было известно, что сей джентльмен пытался весьма настойчиво волочиться за его матерью, когда она овдовела после смерти его отца Джеффри Саутвуда.

– Итак, Велвет, – сказал он как можно спокойнее, – ты подружилась с Эссексом, не так ли?

– Он так любезен, – ответила она. – Он говорит, что я ему напоминаю его сестру Дороти, и он с Уолтом предупредили всех джентльменов при дворе, чтобы они не пытались вести себя со мной легкомысленно. О, Робин! Мы так хорошо проводим время вместе, Скэмп и Уолт, Бесс и Эйнджел, и я!

– Значит, он не пытался ухаживать за тобой, Велвет?

– Кто?

– Эссекс.

– Нет, – рассмеялась она, – он слишком занят, выполняя прихоти королевы, чтобы обращать внимание на меня. Честно говоря, я этим обстоятельством даже несколько разочарована. Думаю, мне понравилось бы, если бы он поцеловал меня. Ведь каждого когда-нибудь в первый раз целует кто-нибудь, кто ему нравится, не правда ли? – Она вопросительно взглянула на брата.

– Конечно, – ответил Робин спокойно, очарованный ее искренней невинностью и в то же время обеспокоенный за нее. Как могли мать и Адам вырастить ее в таком неведении об окружающем мире? Он встал и, протянув ей руку, помог подняться. – Пройдем в дом, Велвет. Ты не видела Линмут-Хауса, так как в Лондоне никогда ранее не бывала. Я хочу, чтобы ты познакомилась с ним. Ты будешь моей хозяйкой дома, когда королева приедет через несколько дней погостить.

– Я буду твоей хозяйкой? О Робин! Я думала, что ты пригласишь Виллоу.

– Я бы так и сделал. Но моя обворожительная младшая сестричка прибыла в Лондон и, будучи еще неоперившимся птенчиком, должна набраться опыта в проведении больших королевских приемов. Может быть, тебе когда-нибудь придется принимать короля Джеймса, Велвет.

Легкое облачко раздражения набежало на красивое личико Велвет, но столь стремительно, что брат ничего не заметил.

– Еще не решено окончательно, что я выйду за этого шотландца, Робин. Вспомни обещание нашей матери.

– Я помню о нем, Велвет, но ты несправедлива. Ты судишь о графе Брок-Кэрнском, даже не познакомившись с ним и не узнав его получше. Ты фрейлина и в полной безопасности, по крайней мере пока не вернутся твои родители. Ты выиграла первую схватку. Так будь же великодушна в своей победе, сестра.