Текст книги "Дорогая Жасмин"

Сейчас, в неполные двадцать пять, она в третий раз стояла перед алтарем в наряде из тяжелой кремовой парчи. Низкий квадратный вырез был расшит крохотными жемчужинами, поверх которых красовался тонкий кружевной воротник. В треугольном разрезе юбки верхнего платья виднелось нижнее из полосатой серебристой парчи. Такая же ткань сверкала в прорезях рукавов, перехваченных узкими серебряными лентами. Запястья закрывали кружевные манжеты. Под платьями были тонкая сорочка с лентами, несколько батистовых и шелковых нижних юбок и шелковые чулочки, вышитые маленькими золотыми пчелками. Туфли из кремовой парчи были украшены жемчужинами, а в волосы вплетены шелковые розы, тоже расшитые жемчугом, и серебряные ленты.

– О чем ты мечтаешь? – шепнул муж ей на ухо. – Надеюсь, обо мне, дорогая Жасмин.

Джеймс Лесли сжал руку жены, страстно целуя ее пальцы. Сегодня самый счастливый день в его жизни. Боже, он до мельчайших подробностей помнит их первую встречу! Тогда Джемми приехал в Королевский Молверн с королем – предполагалось, что овдовевший граф Гленкирк может стать подходящим мужем для Сибиллы Гордон, воображавшей, что она влюблена в него. Однако его представили Жасмин, и Джеймс с первого взгляда был ею очарован. Прошло уже десять лет. И теперь она наконец принадлежит ему!

Джеймс легонько прикусил ее палец.

– Как долго нам придется соблюдать правила приличия?

– Впереди еще танцы, – тихо ответила жена.

– Еще?!

– И много всяких развлечений, – добавила Жасмин.

– Не лучше ли нам развлечься самим? – предложил он.

– Джемми! – упрекнула Жасмин. – Эта свадьба так много значит для бабушки! Терпение, милорд. Можно подумать, вы никогда раньше не знавали радостей любви!

Она попыталась вырвать руку, но Джеймс не позволил и стал самым восхитительным образом посасывать ее пальчики и, не удовлетворившись этим, потянул ее ладонь под стол и прижал к восставшему доказательству своего желания.

– Мадам, неужели вы не видите, как я голоден? Уверен, ваша бабушка поняла бы меня и посочувствовала от всей души.

Его орудие оказалось тверже камня, и Жасмин, как ни старалась, все-таки не могла отодвинуться. Несколько мгновений она ласкала его, ерзая на своем кресле при воспоминании о других подобных сценах, и вдруг вздрогнула.

– Милорд, – умоляюще пробормотала она.

Джеймс тихо рассмеялся.

– Мы оба изнемогаем от желания, дорогая Жасмин. Но ничего не поделаешь – будем танцевать и предаваться тем увеселениям, которые приготовила твоя бабушка. Но когда все закончится, мадам, я отнесу вас в спальню и заставлю выкинуть из головы мысли о чем бы то ни было, кроме меня!

Он отпустил маленькую ладошку.

– Вы дорого заплатите за свое коварство, милорд, – пообещала она, нехотя вынимая руку из-под стола.

– Как и ты, дорогая Жасмин, за то, что заставила меня ждать, – пригрозил он, смеясь глазами. – И, клянусь, сколько бы лет ни прошло, я никогда не смогу насытиться тобой.

– Ты всегда славился своей дерзостью, Джеймс Лесли, – ухмыльнулась Жасмин.

Неожиданно зал наполнили жуткие пронзительные звуки. Лесли поспешно поднял глаза. На пороге появился новый гость в зеленом килте в узкую красную и белую полоску, похожем на тот, который надел сегодня Джеймс. Величественно шествуя в центр зала, незнакомец продолжал играть на волынке. Остановившись перед главным столом, за которым сидели новобрачные, он исполнил нежную печальную мелодию и, закончив, низко поклонился графу Гленкирку.

– Элпин Мор! – улыбнулся Лесли. – Как ты здесь оказался? До Гленкирка путь неблизкий!

– Ваши братья и сестры решили, что я должен быть здесь в этот день, милорд, и леди де Мариско согласилась и прислала за мной проводника. Путешествие и вправду было долгим, но какая свадьба без волынщика? Я играл для вас, когда вы венчались с леди Изабеллой, да упокоится ее святая душа. Теперь я счастлив, что играл для вас и вашей графини, благослови Боже вас обоих.

Он снова поклонился.

– Жасмин, это Элпин Мор, мой волынщик, – пояснил Джеймс Лесли жене. – Элпин, познакомься с моей супругой, леди Жасмин Лесли.

– Я никогда не слышала столь прекрасной игры, Элпин Мор, – похвалила Жасмин. – Надеюсь, что вы еще не раз порадуете нас своим искусством.

Волынщик снова поклонился своей новой госпоже. Она была куда красивее первой жены графа. Элпин от души надеялся, что у них появятся дети: вождю клана необходим наследник. Невеста не слишком молода, но в самой поре и, как ему говорили, уже не раз рожала.

– Желаю вам долгой жизни и много детишек, – галантно улыбнулся он.

– Замечательно сказано, Элпин Мор! – воскликнула Жасмин. – Я рожу сыновей для моего господина и повелителя, чтобы ты в один прекрасный день сыграл и на их свадьбах.

Элпин Мор широко улыбнулся, довольный ее словами, которые позже он станет повторять всем обитателям Гленкирка. Возможно, к тому времени, когда господа приедут в Шотландию, новобрачная уже будет носить наследника графа. Это, конечно, порадует всех Лесли.

– Ну а теперь, когда вы послушали волынщика, – тихо обратилась Скай к новобрачным, – не хотите ли покинуть зал?

– Но, бабушка, разве не ты сама говорила, что впереди еще танцы и другие развлечения? – удивилась Жасмин.

– Дорогая девочка, неужели ты не видишь, что твой муж умирает от желания? – со смехом спросила бабка. – Конечно, я старше всех в этом зале, но памяти еще не лишилась. Брачная ночь, первая ли она или третья, пусть вы и были раньше любовниками, все равно самая восхитительная! Помню каждую из своих во всех великолепных подробностях, даже самую несчастливую. Конечно, в июне темнеет поздно, но неужто тебе не хочется провести вечер и ночь в объятиях Джеймса Лесли? Я на твоем месте ни о чем другом не мечтала бы!

Граф Гленкирк встал из-за стола, увлекая за собой графиню. Поклонившись мадам Скай, он прошептал:

– Мадам, вы чрезвычайно проницательны. Я преклоняюсь перед вами. – И, поцеловав ее пальцы, добавил: – Мне и впрямь не терпится увести свою жену с этого изумительного праздника, который вы устроили в нашу честь.

Поклонившись, он вышел из зала рука об руку с пунцовой Жасмин под громкие приветственные крики собравшихся.

Скай смотрела им вслед. Голубые глаза затуманились слезами, на губах заиграла мечтательная улыбка.

Ну, милый мой старичок, теперь ты доволен? Я отдала Жасмин прекрасному человеку, лорду Лесли, и в следующем году, возможно, у тебя появится новый правнук. Кровь Христова, как мне не хватает тебя, Адам! Говорят, время лечит боль потери, но и сегодня я тоскую по тебе с такой же силой, как в ночь твоей смерти. Я чувствую, что еще не скоро соединюсь с тобой, Адам. И не знаю, печалиться или радоваться этому.

Вдруг чья-то рука обняла Скай за плечи, и она, подняв голову, улыбнулась своему красавцу сыну Робину Линмуту. Тот нежно поцеловал ее в щеку.

– Адам был бы счастлив, мама. Именно такой судьбы он хотел бы для Жасмин. Всю жизнь мечтал, чтобы она оказалась в безопасности, и сегодня наконец успокоится.

– Знаю, – кивнула Скай.

– Но… – допытывался сын.

– Робин, меня тревожит что-то непонятное, но зловещее.

– У тебя разыгралось воображение, мама. Слишком тяжелый год для тебя выдался: и смерть Адама, и поездка во Францию. Ведь ты уже далеко не молода!

– Рассуждаешь, как Виллоу! – упрекнула мать.

– Упаси Господи! – воскликнул граф Линмут.

– Нет, Робин, все-таки над Жасмин нависла какая-то зловещая тень, – настаивала Скай. – Это не старушечий бред, поверь мне.

– Мама, семья, как всегда, справится с любой бедой.

Скай нежно улыбнулась сыну.

– Да, дорогой, ты прав. Признаться, пока я намереваюсь наслаждаться прекрасным летом в обществе дочери и внучки. А когда придет осень, с такой же радостью отправлю их в Шотландию, а сама вместе с Дейзи спокойно проведу зиму, чем весьма порадую старую подругу. Ей всегда было нелегко со мной, а в последнее время, боюсь, она слишком одряхлела, чтобы выносить мои причуды. Что ни говори, а до восьмидесяти ей осталось совсем немного!

Она весело хмыкнула и подмигнула Робину.

– Ты всегда ненавидела скуку и безделье, мама, – возразил Робин, – и я уверен, обязательно что-нибудь выкинешь.

– Да, – согласилась Скай О’Малли де Мариско, – думаю, что вряд ли удержусь от искушения.

Глава 13

Шотландия

Осень 1615 года – осень 1618 года

Жасмин Лесли впервые увидела Гленкирк-Касл в конце августа, ранним солнечным утром. Выстроенный из серого камня, с четырьмя башнями по углам, он стоял на вершине холма, окруженный такими же поросшими лесом пригорками. Широкий подвесной дубовый мост был опущен, и Жасмин неожиданно поняла, что наконец-то приехала домой. Это ощущение было совершенно невероятным открытием для принцессы, чьи детство и юность прошли в роскошных сказочных дворцах, с которыми, конечно, не могло сравниться это небольшое каменное сооружение. И все же, как ни странно, Гленкирк оказался ее единственным настоящим домом! Как долго он ждал ее!

Сердце почему-то радостно забилось, и тут Жасмин услышала голос Адали:

– Да.

Обернувшись, она увидела, что евнух чувствует то же самое, и оба улыбнулись друг другу.

– Как ты считаешь? – нервно осведомился муж. – Не заскучаешь ли ты, проводя здесь из года в год по шесть месяцев кряду, дорогая Жасмин?

– Нет, Джемми, пока мы вместе. Замок прекрасен. И детям здесь будет хорошо.

– Сейчас осень, лучшее время в Шотландии, – покачал головой граф. – Но по большей части это страна вечных туманов и дождей.

– Мне вое равно, – уверила его Жасмин. – Сама земля, замок, лес – все поет мне, милорд, что я приехала домой.

Лицо графа Гленкирка расплылось в широкой улыбке. Какое счастье слышать такие слова из уст жены! Он всегда любил свой дом, но после смерти Изабеллы и мальчиков здесь стало пусто и одиноко. Однако именно в Гленкирке родились и выросли он сам, его братья и сестры. Теперь Жасмин с детьми оживят заброшенный замок и наполнят его теплом и уютом.

– Взгляните, на стенах солдаты! – взволнованно вскричал Генри. – О папа, какой грозный замок!

Казалось, его лошадке передалось настроение молодого хозяина, и она резво заплясала.

– Можно, я поеду вперед, сэр? – спросил Генри у отчима.

– Нет, парень, – вмешался Фергюс Мор. – Граф впервые за много-много лет возвращается домой. И должен ехать во главе кавалькады.

– Но я мог бы поскакать к замку и передать всем, что мы едем, – с надеждой предложил мальчик.

– Они и так это знают, – охладил его пыл слуга, показывая на замок.

Навстречу всадникам из ворот, из-за холмов и леса выходили встречающие. Члены клана Лесли. На конях и пешком, с развевающимися знаменами. Волынщиков вел сам Элпин Мор, родич Фергюса. Первобытно дикая, радостно пронзительная музыка далеко разносилась ветром, и шотландцы невольно выпрямились в седлах. Граф был одет сегодня, как всегда, с той минуты, когда они пересекли границу: обтягивающие штаны и высокие сапоги, кожаная безрукавка поверх полотняной сорочки; на голове – берет с эмблемой вождя клана. Куда девался элегантный английский придворный лорд Лесли!

– Видишь зеленый с белым стяг, Жасмин? – показал он жене. – Это Лесли из Ситеана! Мы происходим от первого графа Гленкирка, но его сестра сумела получить Ситеан для своего сына и его потомков. А вот и мой дядя Патрик со своими людьми! И кузен, его наследник. Все родственники собрались. Вон там красно-бело-зеленое знамя Лесли из Гленкирка!

Голос Джеймса дрожал от едва сдерживаемого волнения.

– Тебе давно следовало вернуться домой, Джемми, – прошептала Жасмин, коснувшись его руки.

– Как-то я совсем уже собрался, но король стал жаловаться, что пропадет без моих советов, и мне пришлось остаться. Но отныне я стану покидать Шотландию только на лето, дорогая Жасмин. Мое сердце ликует от радости и счастья при виде родных мест.

Они остановились, дожидаясь, пока члены клана подъедут ближе, и шотландцы с приветственными криками окружили вождя. Множество рук протянулось, чтобы коснуться графа и его жены, и Жасмин, следуя примеру мужа, пожимала загрубелые ладони. На губах играла веселая улыбка, бирюзовые глаза лучше всяких слов говорили о том, как она счастлива быть среди них. Услышав, что граф взял в жены англичанку, многие ожидали увидеть надменную даму, которая, конечно, не удостоит простых людей даже взглядом, и сейчас с восторгом уверились в обратном. Это настоящая женщина, достойная стать женой их вождя!

Вновь прибывших проводили во двор, и, прежде чем граф или Адали помогли Жасмин спешиться, какой-то гигант, заросший густой клочковатой бородой, осторожно снял ее с седла и отвесил изысканный поклон.

– Кто вы? – осведомилась Жасмин.

– Я прозываюсь Рыжий Хью Мор, так же, как мои отец и дед. Капитан вашей стражи.

– Замковой стражи? – уточнила Жасмин.

– Нет, мадам, вашей, – поправил Рыжий Хью.

– У меня собственная стража? – удивилась Жасмин.

– Как у всех графинь Гленкирк. Это Шотландия, а Шотландия никогда не была мирной страной.

– То же самое твердит мне муж, – засмеялась Жасмин. – Ну, Рыжий Хью Мор, это Адали, который охраняет меня с самого рождения. Вместе вы будете непобедимы, верно?

Рыжий Хью оценивающе окинул евнуха и получил в ответ столь же испытующий взгляд.

– Похоже, он может за себя постоять, – вынес наконец приговор шотландец.

– Я могу задушить человека шелковым шнурком, подкравшись сзади так неслышно, что он даже не почувствует приближения смерти, – тихо заметил Адали.

Рыжий Хью расплылся в улыбке.

– Думаю, мы поладим, – заявил он. – Мне нравятся парни, способные прикончить кого угодно, не пролив при этом крови.

Он поклонился Жасмин, почтительно кивнул Адали и удалился. Джеймс Лесли, к удивлению жены, подхватил ее на руки и перенес через порог.

– Это старинный обычай, дорогая Жасмин, – объяснил он и, сжав ее ладонь, проводил к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. Дети, Адали и служанки последовали за ними, то и дело с любопытством осматриваясь. Они оказались в приемной, а оттуда, спустившись по четырем ступенькам, попали в парадный зал Гленкирка.

Глаза Жасмин широко распахнулись. Какая великолепная комната! Между высоких, скругленных наверху окон во всех четырех стенах красовались огромные камины. Со стропил свисали разноцветные шелковые знамена, под которыми шли в битву многочисленные поколения Лесли. В конце комнаты стоял монументальный стол в виде буквы Т. Над каждым камином висел портрет в человеческий рост. На картине справа был изображен красивый мужчина в расцвете сил, слева – молодая, невыразимо прелестная девушка, само олицетворение невинности, в глазах которой, однако, застыл страх.

– Кто они? – спросила Жасмин мужа.

– Это Патрик Лесли, первый граф Гленкирк, посол короля Якова Четвертого при герцогстве Сан-Лоренцо. Он мой прапрапрадед. Она – леди Дженет Лесли, его дочь, моя прапрабабка. Одета в подвенечный наряд, в котором должна была идти к алтарю с наследником герцога Сан-Лоренцо, но вместо этого была похищена и стала фавориткой султана и матерью его преемника. Ее младший сын, принц Карим, был тайно переправлен в Шотландию из Оттоманской империи и стал Чарлзом Лесли, первым графом Ситеан.

– Как она прекрасна! – воскликнула Жасмин.

– Да, по крайней мере так говорят! Отец помнит ее, поскольку она поклялась, что не умрет до тех пор, пока не устроит его помолвку с моей матерью, которая в то время была совсем крохой. Она всегда что-нибудь устраивала, – усмехнулся Джеймс.

– Совсем как моя бабушка!

– Совершенно верно. Думаю, мадам Скай и Дженет Лесли быстро подружились бы!

– Добро пожаловать домой, милорд! – приветствовал пожилой человек, подходя к супругам.

– Спасибо, Уилл. Это твоя новая хозяйка, леди Жасмин Лесли. Жасмин, это Уилл Тодд, смотритель замка. Он вел хозяйство в мое отсутствие.

– Бог видит, как я рад, что ваша милость наконец вернулся! Теперь, когда я больше не нужен, с вашего разрешения удалюсь в свой уютный коттедж и стану ловить лосося, который неслыханно расплодился, пока вы изволили жить в чужих странах.

– Что? – шутливо ужаснулся граф. – Неужели здесь еще водится лосось? Я думал, браконьеры уже опустошили реку!

– О, ваша милость, рыбы здесь хватит на много лет вперед! Что же касается браконьеров… трудно сказать, ведь дичь и рыбу мы никогда не пересчитывали! – ухмыльнулся смотритель.

– Хорошо, Уилл, – решил граф, – можешь возвращаться к себе и знай, что до конца жизни не будешь ни в чем нуждаться. Но прежде чем ты уйдешь, мне понадобится твоя помощь.

Джеймс подтолкнул вперед Адали.

– Это Адали, который состоит на службе у жены с самого ее рождения. Теперь он будет управлять хозяйством, но потребуются твои советы, пока он досконально не узнает, что где хранится и как зовут слуг, кому можно доверять, кто будет работать усердно, а кто – нет. Ты объяснишь ему все, что надо, Уилл?

– Конечно, милорд, – кивнул смотритель и пожал руку Адали, пристально оглядывая его. – Вы когда-нибудь жили в большом доме, мастер Адали? Таком, как этот?

Адали удержался от улыбки и так же торжественно-серьезно ответил:

– Да, мастер Тодд. У моей госпожи большое и хлопотное хозяйство.

– Вот и хорошо. Значит, вы быстро освоитесь, а я смогу наконец закинуть удочку в ручей! – проворчал Тодд.

– А я никогда не рыбачил, мастер Тодд, – заметил Адали.

– Уилл, мастер Адали, меня зовут Уилл, и я буду рад научить вас. Наших лосося и треску не так-то легко перехитрить, но, жаренные на медленном огне, они бесподобны!

– С радостью соглашаюсь. Называйте меня просто Адали, Уилл Тодд, ведь я ничем вас не выше.

Старик кивнул. Ему понравились безупречные манеры Адали и то, что чужак не задирал носа и не пытался командовать. Слуги облегченно вздохнут, узнав, что новый управитель не просто вежлив, но, очевидно, добр и снисходителен.

Но тут глаза Уилла зажглись при виде детей.

– Ребятишки? – с недоумением осведомился он.

– Это дети моей жены от предыдущего брака, – поспешил объяснить Джеймс. – Генри Линдли и его сестры, леди Индия и Фортейн Линдли.

Он знаком велел няне, державшей маленького герцога, выступить вперед.

– А младший – сын принца Генри, Чарлз Фредерик Стюарт. Мы зовем его малыш Чарли. Король оказал большую честь, отдав его мать мне в жены и поручив защиту своего единственного внука.

– Парнишка принца Генри? – На глаза Уилла Тодда навернулись слезы. – Ах, как печально, милорд! Как грустно! Но мальчик здесь в безопасности. Король и вправду явил нам огромную милость и заслуженно – разве Лесли из Гленкирка не были всегда беззаветно преданы Стюартам?

– Ты прав, Уилл, – согласился Джеймс Лесли.

– Дети утомлены долгим путешествием, милорд, – вмешалась Жасмин. – Думаю, им пора ужинать и спать. Завтра они могут осмотреть замок и окрестности, но сегодня уже слишком поздно.

– Я покажу их покои, миледи, – вызвался Уилл.

– Мне лучше пойти с ними, – присоединился Адали. – Я скоро вернусь. Путешествие было долгим и для вас, моя принцесса, – многозначительно добавил он. Жасмин кивнула.

– Пойдем посидим у огня, – попросил граф. – Торамалли, в буфете есть вино. Налей в кубки и принеси нам. Я уже слышу шаги. Сейчас сюда ворвутся твои новые родственники. Отдыха нам все равно не видать, но хоть получим несколько минут передышки.

Дети и слуги последовали за Адали и Уиллом, а зал стал быстро наполняться людьми. Конечно, сразу запомнить все имена было невозможно, но Жасмин уже узнавала в толпе характерные черты рода Лесли. Вперед вышли дядюшки графа со стороны отца: Джеймс, Адам и самый младший, Майкл. Приехал также кузен его матери, старый граф Ситеан, женатый на тетушке Джеймса, со своим сыном Чарлзом, взявшим в жены сестру Джеймса Лесли Аманду. И, конечно, не упустили случая познакомиться с Жасмин двое его братьев – Колин, владелец Грейхевна, и Роберт Лесли из Браймир-Мур. Они громко хлопали Джеймса по спине и сжимали в медвежьих объятиях.

– Это моя жена, Жасмин, – представил граф, подхватывая ее и ставя на стол, чтобы все могли разглядеть получше.

– Вижу, ты совсем как отец, такой же ценитель женской красоты, – заявил дядя графа, Адам Лесли, галантно кланяясь Жасмин и посверкивая янтарно-золотистыми глазами.

– Да, она хороша собой, спору нет, но может ли подарить нам следующего графа Гленкирка? – грубовато бросил престарелый кузен Ситеан.

– Я родила своему второму мужу сына и двух дочерей, а принцу Генри – чудесного мальчишку, милорд, – гордо заявила Жасмин.

Ошеломленные, мужчины не нашлись с ответом и с открытыми ртами уставились на дерзкую англичанку. Наконец в зале раскатился оглушительный смех, и Колин Лесли восхищенно заметил:

– Черт возьми, Джемми, ну и бойкая же у тебя женушка! И какая ладная! Ничуть не уступает нашей матери.

– Да, – подтвердил Адам, – можно подумать, она родом из Шотландии, – у нас все девушки такие! Что ж, тем лучше, значит, ты и впрямь народишь нашему Джемми сильных сыновей.

– Но когда? – упорствовал граф Ситеан. – Ты женился на ней несколько месяцев назад и, как подобает мужчине из семьи Лесли, вспахивал ее чрево каждую ночь, кузен. К этому времени семя уже должно бы дать ростки.

– Надеюсь, конец зимы не слишком долгий срок для вас, старый приставала? – осведомилась Жасмин, забавляясь удивлением окружающих и собственного мужа в особенности. – Ну а теперь, поставь меня на пол, Гленкирк. Думаю, все твои родичи уже достаточно налюбовались! И что, гром и молния, в этой семейке нет ни одной женщины?!

По комнате снова пронесся смешок; мужчины в приступе веселья громко хлопали друг друга по спинам.

Граф Гленкирк осторожно снял жену со стола.

– Почему ты не сказала мне? – прошептал он, не в силах скрыть улыбку.

– Я собиралась сегодня же ночью, как только мы уляжемся в уютную постельку, но когда этот назойливый старикашка стал донимать меня, ничего другого не осталось. Не хочу, чтобы они посчитали, будто ты плохо исполняешь супружеский долг!

– Кресло для графини! – воскликнул граф Ситеан, и его просьба была мгновенно услышана.

– Садитесь, дорогая, – пригласил он. – Вы носите драгоценное бремя и должны заботиться о себе, девушка!

– Я уже родила четверых, милорд, – заверила Жасмин.

– Да-да, но тогда, говоря по правде, вы были чуть помоложе, – обеспокоенно вздохнул граф. – Бывало, что вы скидывали младенчика?

– Да, своего первенца, но тогда я была вне себя из-за злодейского убийства мужа, – пояснила Жасмин. – В то время мне было четырнадцать. Но с тех пор ничего подобного не случалось, милорд, а это дитя все вынесет и появится на свет здоровым и крепким.

– Это правда, дорогая, ведь он – Лесли! – улыбнулся старый граф.

– Признайтесь, сэр, где все-таки женщины? – допытывалась Жасмин.

– Они решили прийти завтра, чтобы дать вам отдохнуть, – сказал Адам Лесли. – Все тетки, невестки и золовки рвались познакомиться с вами, но теперь, услышав о вашей красоте, наверное, пойдут на попятную, – пошутил он. – Моя Фиона тоже красотка, – прибавил он, понизив голос, – но не могу сказать того же о женах моих братьев. В молодости они могли сойти за хорошеньких, как всякие девушки, но время их не пощадило, хотя сестры Джемми очень милы.

– А вы ужасная язва, – лукаво фыркнула Жасмин.

– Поживешь с моей Фионой столько лет, еще и не таким станешь, – вздохнул Адам. – Давным-давно они с матерью Джеймса были соперницами, но потом подружились. Обе упрямы и своевольны до чертиков. Моя Фиона с годами ничуть не изменилась, так что я научился отбиваться от ее нападок! А вы, Жасмин, вижу, мне не уступаете? По-моему, мы с вами мазаны одним мирром, и язычок у вас– что отточенный кинжал!

– Все бывает. Лучше расспросите Джемми, уж он вам порасскажет! Но, думаю, быть язвой куда забавнее, чем вечно поднимать глазки к небу и лепетать всякую милую чушь, не правда ли, дядя Адам? – заговорщически подмигнула Жасмин.

– Верно, – согласился он. – Я рад, что с тобой не так-то легко сладить, девушка. Первая жена Джемми была прелестным ребенком, но в жилах ее текла не горячая кровь, а молоко. Ты же – дело другое. Пожалуй, именно такая жена ему подходит.

– Хочешь соблазнить мою суженую, дядя? – вмешался граф Гленкирк.

– Нет, парень! Это она старается поймать меня в свои сети, лисичка этакая! Тебе здорово повезло, малыш!

– Он покорил мое сердце, потому что носит имя деда, – объяснила Жасмин мужу. – Ты ведь знаешь мою слабость к мужчинам, которых зовут Адам.

– Не назвать ли нам нашего сына Адамом? – предложил Джеймс.

– Нет, – покачала головой Жасмин. – Нашего первенца будут звать Патрик, в честь того красавчика, что изображен на портрете. Вторым будет Адам, а третьим – Джеймс, милорд. – Будь милостив ко мне, Господи! – охнул граф Ситеан. – Вижу, девица полна решимости подарить клану крепких сыновей! Вот так молодец!

Он в упоении застучал по полу суковатой палкой.

Позже, когда все наконец разошлись и супруги вдвоем сидели за скромным ужином, состоявшим из отварной форели, сыра и яблок, Джеймс Лесли заметил:

– Мадам, вы завоевали вечное расположение моих родичей. А члены клана пойдут за вами в огонь и воду, потому что вы не погнушались пожать каждому руку и сказать доброе слово.

– Я часто наблюдала, как отец, проезжая по городу, останавливался, чтобы поговорить с подданными. Любому хотелось коснуться Великого Могола. Это так много значило для них! Сегодня, когда весь клан Лесли вышел приветствовать нас, искренне радуясь встрече, я вспомнила об отце! Он поступил бы так же. Я неожиданно поняла, Джемми, что здесь, в нагорье, ты для своих людей словно король крошечной страны. Может, именно поэтому шотландцы отказывались служить помазаннику Божию – ведь каждый вождь – полновластный правитель в своих владениях.

– Ты права, но ни одна страна не сможет выжить и сохранить свои границы без сильного монарха, – возразил Джеймс и, взяв руку жены, стал покусывать ее пальчики. – Нам так и не дали спокойно поговорить с той минуты, как ты заявила, что зачала наследника, а едва мы избавились от последнего родственника, – Адали с Уиллом позвали нас к ужину.

Повернув ее руку ладонью вверх, он поцеловал тонкую голубую жилку.

– Когда вы намереваетесь привести в этот мир моего сына, мадам?

– В конце зимы либо в самом начале марта. Я понесла в ту ночь, когда ты вернулся из своей дурацкой поездки в Эдинбург.

Она поймала его руку и начала посасывать каждый палец.

– Я не хочу повредить малышу, – с отчаянием пробормотал он.

– Об этом рано беспокоиться, милорд. Я еще способна объездить обоих своих жеребцов – и четвероногого, и двуногого. – И, погладив его по щеке, прошептала: – Кажется, впервые в жизни я столь неистово хочу мужчину, Джемми, а путешествие из Англии оказалось таким долгим! Мы не были по-настоящему вместе вот уже несколько недель. Разве ты не изголодался по мне?

Вместо ответа Джемми прижался к ее губам, ощущая, как колются затвердевшие соски сквозь шелк рубашки, и чуть не задохнулся, когда волна сладострастия накрыла его с головой.

– Да, – умудрился выдавить он, сгорая от желания.

– Я не знаю, куда идти, – растерянно шепнула она.

– Зато знаю я, – простонал Джеймс, отодвигая стул, и потащил жену через парадный зал и приемную. Они очутились на широкой лестнице, и Джеймс, подхватив Жасмин, взбежал на верхний этаж, где размещались покои графа и графини Гленкирк. Пинком распахнув дверь, он ворвался в комнату и лишь тогда поставил Жасмин на ноги.

– Не заставляйте меня долго ждать, мадам, – настойчиво попросил он.

– Иисусе, – пробормотал Фергюс Мор Адали. – Такого при леди Изабелле не бывало! Оторопь берет при виде его пылающих глаз! Да они оторваться друг от друга не могут!

– Страсть между женой и мужем – вещь хорошая и вполне дозволительна, – вежливо ответил Адали. – Неужели ты никогда не испытывал ничего подобного?

– Нет, – вздохнул шотландец, – но подумываю о том, как бы поухаживать за мистрис Торамалли. У меня мурашки по спине бегут каждый раз, когда повстречаю ее! Как по-вашему, она не оттолкнет меня, Адали?

– Я постараюсь удостовериться, что знаки твоего внимания будут встречены благосклонно, – дипломатично заверил Адали. – Ну а теперь тебе следовало бы поскорее раздеть своего нетерпеливого хозяина, Фергюс Мор.

И с этими словами он перешел в спальню Жасмин, где уже хлопотали сестры-близняшки, Рохана и Торамалли, помогая госпоже отойти ко сну.

– Придется немало потрудиться, чтобы вернуть замку прежний блеск, моя принцесса, – сообщил Адали. – Он пустовал все эти годы, что граф был в Англии, и хотя Уилл Тодд старался как мог, работы здесь слишком много для одного.

– Во всяком случае, нет такого разгрома, как во дворце Ямалхана, – смеясь, заметила Жасмин. – Никогда не забуду той брачной ночи! С каким удовольствием я распродала этих мерзких тварей из его гарема!

Оставшись обнаженной, она ступила в чан и торопливо вымылась сама, без помощи служанок.

– Дров у камина хватит и на утро, – сказал Адали. – Я распорядился, чтобы в спальне поставили вино и принесли тазик с надушенной водой и полотенца. Рохана и Торамалли достали белье и перину из наших сундуков. Вы ни в чем не будете знать нужды, а завтра мы постараемся прибрать получше. Здесь пахнет плесенью, что неудивительно после стольких лет!

– Все равно это великолепный замок, – мягко возразила Жасмин. – Мы наконец обрели дом, Адали. Ты ведь тоже знаешь это, верно?

Адали, улыбаясь, кивнул.

– Конечно, принцесса. Не ожидал, что эта груда камней на холме всколыхнет во мне подобные чувства, но это именно так. – И, весело сверкнув глазами, решительно сменил тему. – Надеюсь, госпожа, вы не станете возражать, если у Торамалли появится поклонник? Фергюс Мор намекнул, что будет счастлив добиться ее расположения, если она согласится, конечно.

– Торамалли! – окликнула Жасмин. – Тебе решать.

– Ну и наглость! – возмутилась служанка, от природы куда более вспыльчивая, чем сестра.

– Он прекрасный человек, – вмешалась Рохана. – Думаю, тебе повезло. И спросил разрешения, прежде чем ухаживать за тобой. Что за учтивые манеры, сестрица!

– Фергюс Мор, вероятно, имеет в виду тебя и просто не может нас различить, – проворчала Торамалли, вытирая госпожу, но улыбка предательски приподняла уголки ее губ.

– Если ты так считаешь, пусть Адали приведет его и попросит подойти к той, которую он хочет покорить, – предложила Жасмин, пока Рохана надевала на нее ночную сорочку из белого шелка с круглым вырезом и длинными рукавами.

– Превосходная мысль! – согласился Адали. – Пойдемте, дамы, пора вынести чан из комнаты.

Слуги втроем вытащили маленький деревянный чан за двери и, вылив воду в каменный желоб уборной, вернулись в гостиную. Фергюс Мор как раз покидал спальню господина, с надеждой поглядывая на Адали.

– Торамалли желает знать, сумеешь ли ты отличить ее от сестры, Фергюс Мор, – объяснил тот. – Если да, то она позволит тебе ухаживать за ней.

Сестры-близнецы встали рядом, похожие друг на друга как две капли воды. Впрочем, одно крошечное различие все же имелось – маленькая родинка в форме цветка была в правом уголке глаза Торамалли, а у Роханы – в левом. Но Фергюс Мор, не колеблясь, подошел к своей избраннице.