Текст книги "Нежное прикосновение"

Глава 4

Субботний вечер выдался на редкость теплым и благоухающим ароматами поздней весны. Карета Вингейт петляла по темной проселочной дороге, ведущей к Пенниуорту, имению Вассаров. В ней сидели только Даймонд и Хардвелл. Анна Хамфри решила остаться дома с Робби, который за обедом отказался от третьего десерта, чем поверг всех в панику.

Трясясь и раскачиваясь в карете, Даймонд ерзала на сиденье, беспокоясь, как бы не помять свое длинное атласное платье с плотно облегающим лифом, и без устали, поправляла юбки, следя, чтобы не распрямились ленты и рюши в затейливом турнюре. Потом она занялась пышными кружевами, которые обрамляли декольте. Хардвелл хмыкнул, и девушка подняла глаза.

– Ты выглядишь просто чудесно, Даймонд. Морган будет очарован.

«Ох уж этот Морган!» – мысленно ответила Даймонд. Ей меньше всего хотелось, чтобы Морган Кенвуд увивался за ней весь вечер. Ну почему он не остался в Ирландии подольше и примчался домой за несколько недель до ее злосчастного дня рождения?

Страх перед встречей с ним усиливался чувством вины. Она пообещала ему официально объявить в день рождения о своих планах на замужество… совершенно точно зная, что он воспримет это как обещание объявить о своем решении выйти замуж именно за него.

Конечно, с ее стороны в этом не было ничего нечестного. В то время, когда Даймонд давала это обещание, она еще не исключала для себя возможности брака, а если уж выходить замуж, то лучший кандидат в мужья – безусловно, Морган Кенвуд. Его имение, Кенсингтон, граничит с Грейсмонтом. Они знают друг друга с детства, а его воспитание и внешность безукоризненны…

Внезапно карету тряхнуло, и, чтобы не упасть, Даймонд ухватилась за ремень, висевший рядом с дверцей.

– Почему мы так гоним? – спросила она. Хардвелл уже подвинулся к окну и теперь вглядывался в сгущавшуюся тьму, пытаясь понять, что происходит.

– Там еще один транспорт – сзади нас фургон.

Он показал в окно, и Даймонд, оглянувшись, различила пару лошадей в упряжке. В клубах пыли не было видно, кто пытается обогнать их экипаж на узкой и ухабистой дороге, да еще при таком тусклом свете.

Но когда они подъехали к Пенниуорту, дорога стала шире и фургон поравнялся с ними. Тут только стало ясно, что кучер вовсе не стремится обогнать карету. В сгущающихся сумерках они увидели, как мужчина, ведущий фургон, закричал и замахал шляпой. Его слова заглушал стук колес, но было ясно, что он просит их остановиться.

– Наверное, у него что-то случилось, – предположила Даймонд, взглянув на Хардвелла.

– Наверное, у сумасшедших всегда что-нибудь да не так. – Хардвелл высунул руку из окна и махнул кучеру, чтобы тот остановил карету. – Осади назад, парень! – крикнул он. – Ты что, совсем спятил?

Он забарабанил по крыше ландо, подавая сигнал Неду. Послышались удар плетки и щелчок вожжей, после чего лошади понеслись галопом. Тяжелая карета вновь накренилась. Даймонд уперлась ногами в противоположное сиденье, одной рукой еще крепче вцепившись в ремень, а другой придерживая свою роскошную шаль. Она еще никогда не видела, чтобы Нед так гнал лошадей… Сердце ее тревожно сжалось.

Их преследователь вел своих лошадей с потрясающим безрассудством, стараясь от них не отстать. Наконец, когда карета свернула за поворот и впереди показались ворота Пенниуорта, одно колесо фургона угодило в глубокую колею, сломалось несколько спиц и фургон, запрыгав, скатился с дороги. Даймонд и Хардвелл силились разглядеть, перевернулся он или нет, и заметили, как мужчина вылез на подножку оглядеть поломку.

Вскоре Нед осадил лошадей, вывел их на аллею – подъезд к чудесному тюдоровскому дому Вассаров – и пристроился в ряд экипажей, медленно продвигающихся к парадным дверям. Двое сидевших в карете начали приходить в себя.

– Как вы думаете, чего он хотел? – Даймонд провела рукой по волосам.

– А ты как думаешь? – Хардвелл многозначительно посмотрел на девушку.

Деньги – первое, что пришло ей на ум. Это то, чего хотели от нее все и всегда.

Хардвелл, которого охватило нетерпение, предложил выйти здесь и пройти остаток пути пешком. Конечно, их прибытие уже не будет обставлено с великосветской помпезностью, зато Даймонд сможет проветриться и не мять больше свое атласное платье в тесной карете.

Не успела девушка спустится на землю, как сзади послышались шаги по гравию. Обернувшись, она увидела бегущего к ней человека.

– Прошу вас, мисс Вингейт… – Из темноты вынырнул высокий долговязый парень в мятом сером костюме и запотевших очках. От быстрого бега бедняга запыхался и едва мог говорить. Пока он собирался с духом перед очередной фразой, Даймонд узнала его светлый пиджак и шляпу-котелок. Это был кучер того фургона, который только что преследовал их ландо. – Вы должны… – проговорил он, тяжело дыша, – пойти со мной.

– Послушай, парень, я не знаю, что у тебя за дела, но мы не имеем к ним никакого отношения. – Хардвелл подставил девушке локоть, и она взяла его под руку. В этот момент мужчина схватил ее за другую руку.

– Мне надо вам показать, это недалеко… демонстрация… моя стремянка с моторчиком…

Слова «стремянка с моторчиком» вызвали в памяти Даймонд недавнюю сцену. Это тот самый парень, который несколько дней назад несся пешком за их каретой!

– Послушайте, мистер…

– Элсуорт. Нигель Элсуорт.

– Послушайте, мистер Элсуорт, – она попыталась выдернуть свою руку из его руки, – сейчас не время и не место для подобных предложений.

– Всегда не время и не место! Вот уже которую неделю я пытаюсь связаться с вами, и меня всегда заворачивают – либо в воротах, либо перед вашим кабинетом, – выпалил изобретатель и сделал очередной судорожный вздох. – Если вы пойдете со мной, это займет всего несколько минут. Вы увидите, какая замечательная идея…

– Я не могу пойти с вами. – Даймонд заметила в глазах парня лихорадочный блеск. – Вы сами приходите в Грейсмонт в понедельник. Обещаю вам, я…

– Мисс Вингейт не может, – объявил Хардвелл, решив взять инициативу на себя. – Как вы смеете так возмутительно к нам приставать? Вы что, безумец?

– Я не безумец, я в отчаянии. – Элсуорт крепче сжал руку девушки.

– Отпустите ее – или мне придется позвать на помощь, – приказал Хардвелл, стиснув другую руку Даймонд и приготовившись противостоять любой попытке утащить его подопечную.

– Я отпущу ее… после того как она посмотрит мою стремянку с моторчиком.

– Пожалуйста, отпустите мою руку. Мне больно, – проговорила девушка, пытаясь высвободиться.

– Отпустите ее сию же минуту! – Хардвелл резко сменил тактику, набросившись на Элсуорта и пытаясь его оттолкнуть. Но изобретатель только воспользовался минутной передышкой и потащил Даймонд за собой.

В следующие мгновения она уже не могла ничего изменить. Все происходило как во сне. Ее уверенно тянули к темной дорожке. Сознание смутно фиксировало потрясенные лица, выглядывавшие из экипажей. Наконец ей удалось силой остановить Элсуорта.

– Неужели вы в самом деле полагаете, что подобное поведение повысит мое мнение о вашем изобретении?

– Мое изобретение говорит само за себя… Уф…

Неожиданно Элсуорт и Даймонд наткнулись на что-то, похожее на стену. Девушка оттолкнулась назад и подняла голову. Перед ними высилась темная фигура… Пара атласных лацканов, парадный черный галстук и крахмальный белый воротничок.

– Кажется, леди не хочет с вами идти, – произнес низкий баритон с угрожающими раскатами.

Сумасшедший изобретатель, должно быть, не видел того, что видела Даймонд, иначе он бы сразу отпустил девушку. Квадратный, бронзовый от загара подбородок, а еще выше – темное лицо и горящие глаза.

– Прочь с дороги! – Элсуорт попытался оттолкнуть фигуру, которая загородила им путь. – Она должна увидеть мое и-и-и…

Незнакомец схватил Элсуорта за шиворот и за пояс брюк и рывком оторвал от земли. Освободившись, Даймонд увидела лишь начало потасовки, резко повернулась и, подобрав юбки, побежала по аллее. Но в эти секунды она узнала в незнакомце знакомые черты… и движения, которые вместе с голосом, лицом и глазами вызвали в памяти четкую картину.

– Ты в порядке? – Мгновение спустя Хардвелл заключил ее в объятия.

– Да-да, – пробормотала девушка, чувствуя некоторую слабость в коленках. Задержавшись, она оглянулась через плечо. Ее спаситель боролся с безумным изобретателем. Между стоящими в ряд экипажами и уже скрылся из виду.

– Глубочайшие извинения, моя милочка, с вами все в порядке? – Хозяин дома, Филип Вассар, подошел к ним и махнул следовавшим сзади лакеям, чтобы они двигались Дальше по аллее. – Клянусь, я позабочусь о том, чтобы этого негодяя судили по всем законам…

– Нет, прошу вас, мистер Вассар, – проговорила Даймонд, пытаясь изобразить на лице подобие улыбки. – Это всего лишь несчастный, отчаявшийся человек.

– Сумасшедший, ты хочешь сказать, – в сердцах объявил Хардвелл. – Нам еще повезло, что вовремя вмешался тот, другой джентльмен.

– Другой джентльмен? – спросил Вассар. – Какой еще джентльмен?

Беар без труда одолел тощего нарушителя спокойствия, бросил его ничком на дорогу и только тут с опозданием пожалел о своем импульсивном поступке. Он стоял в открытых воротах, расставив ноги, в надежде, что парень не предпримет новой попытки ринуться в бой.

Горе-изобретатель кое-как поправил очки и котелок. Глядя на него, Беар покраснел от удовольствия. Здесь и впрямь было чем возгордиться: только что он устроил хорошую взбучку очкастой бумажной крысе. За маленьким возмутителем спокойствия уже бежало по аллее трое здоровенных парней в лакейской униформе. Завидев их, изобретатель дал такого стрекача, что только пятки засверкали.

Беар отряхнулся от пыли и побрел обратно к своему наемному кабриолету. Пробираясь сквозь вереницу богатых экипажей, из которых выходили гости, он ревниво рассматривал чужую одежду и в конце концов убедился, что сам он экипирован должным образом.

Но как же неожиданно все произошло! Послышался шорох гравия: приближались чьи-то шаги. Мимо пробежал какой-то молодой человек в котелке, и Беар с невольным злорадством подумал, что если этот тип торопится на вечеринку, то одет он совершенно не так, как надо. Вскоре бегун приветствовал мужчину и женщину, выходящих из кареты.

Он даже попытался утащить женщину за собой. Беар выпрыгнул из кабриолета, догадываясь, что ему еще придется пожалеть о своем необдуманном поступке. Однако после долгого пребывания в переполненных поездах, дешевых ночлежках и банковских, конторах было так приятно взбодрить кровь в жилах!

Увы, эта примитивная радость оказалась слишком краткой. Разгоряченный и потный, Беар чувствовал себя несколько глуповато. Осмотрев свой пиджак, жилет и галстук, он удостоверился, что с одеждой все в полном порядке.

Какого черта он полез не в свои дела? Подверг риску и себя, и свое вечернее предприятие? Надо теперь думать, что сказать Даймонд Вингейт, когда Вассар будет их знакомить.

Прошу прощения за вашего кузена. Я имею в виду тот случай, который произошел несколько дней назад. Обычно я не швыряю детишек на… головы.

Надеюсь, вы не восприняли это как личное оскорбление? Просто я всегда бываю немножко не в себе, когда на меня вдруг падают стены.

Спасибо за новый костюм, мисс Вингейт. Кстати, вы знаете, мне нужны деньги. Как насчет нескольких сотен тысяч наличными?

Беар поморщился над язвительным ходом своих мыслей. Нет, он скорее будет бегать под проливным дождем за отбившимися от стада овцами, чем согласится опять встретиться лицом к лицу с этой женщиной и получить от нее неминуемый выговор.

– Да, мистер Макквайд, – буркнул он себе под нос, – вы здорово влипли.

Беар помедлил, чтобы счистить пыль с ботинок, и снова вышел на аллею. Подняв голову, он увидел, что к нему по дорожке спешит Филип Вассар.

– Если вы ищете вашего хулигана у ворот, то он сейчас, наверное, уже в полумиле отсюда! – крикнул Беар, ткнув большим пальцем себе за плечо. – Я швырнул его на зад… на пятую точку, а потом он завидел ваших слуг и дал деру.

– Вы? Вы и есть тот самый джентльмен? – Вассар широко улыбнулся. – В нужном месте в нужный час… а, Макквайд? – Он схватил Беара за руку и похлопал его по плечу, направляясь к дому. – Это не совсем такое знакомство, какое я предполагал, но тем не менее оно наверняка не останется незамеченным.

– Знакомство? – У Беара засосало под ложечкой.

– Рыцарство – чертовски хорошая рекомендация. – Беар покачал головой, явно смущенный. – Вы что же, хотите сказать, что не знаете, кого спасли? – Вассар иронически хмыкнул. – Это была Даймонд Вингейт.

Банкир повел его по аллее. Беар чувствовал, что идет и слышит свой голос, но ему казалось, что это происходит не с ним, а с кем-то другим. Во всей этой суматохе и темноте он видел лишь роскошное женское платье, светлую головку и стройную фигуру, которую крутили и мяли в объятиях.

Так это и есть Даймонд Вингейт?

Маленькая кучка джентльменов, стоявшая рядом с парадным входом, расступилась при их приближении, и стали видны оборки на турнюре, блестящие рыже-золотые локоны и женственные формы, затянутые в вышитый розовый атлас. Когда он подошел, Даймонд Вингейт обернулась и он прирос к месту, готовый удрать, но Вассар крепко держал его за локоть.

– Вот и он, мисс Вингейт, – объявил он со сдержанным ликованием, – ваш единственный рыцарь. Разрешите вам представить мистера Бартона Макквайда из Монтаны.

Беар невольно вспомнил свое поведение и то, как красочно он выражался в пошивочном ателье. Черт возьми! Неужели в заведении Мартина она выглядела точно так же? В памяти отложилось лишь, как отчаянно стучала кровь в жилах, как напряглись мускулы живота, а к губам подкатил постыдный жар.

Он был так взвинчен, застигнутый болью в голове и желанием удушить ее драгоценного «кузена», что просто не обратил внимания на волосы соломенного цвета, шелковистую кожу и полные, зовущие к поцелуям губы. Однако все это явилось к нему теперь. Собравшись с духом, Беар посмотрел ей в глаза, и его обдало ледяной струей.

Да, это она. Он где угодно узнал бы эти голубые глаза.

– Кажется, я перед вами в долгу, сэр, – холодно произнесла Даймонд, протягивая свою руку в перчатке.

– Всегда рад служить, – услышал он собственный ответ.

Они долго стояли рука в руке и разглядывали друг друга, сопоставляя воспоминания и реальность и не смея даже вздохнуть, тогда как остальные пытались понять, что происходит.

Первой очнулась Даймонд и отдернула руку.

– Премного благодарен вам за помощь, сэр, – за явил Хардвелл, выходя вперед и в свою очередь протягивая руку. – Я опекун Даймонд, Хардвелл Хамфри. Если я могу вам чем-то услужить…

– Я вижу, вы несколько разрумянились, милочка, – заметил Вассар. – Может, вам стоит уединиться в каком-нибудь тихом месте – отдохнуть и успокоиться?

Даймонд Вингейт подхватила юбки и с помощью своего опекуна поднялась на крыльцо. Беар завороженно смотрел, как покачивается ее затейливый турнюр. Между тем Вассар, ухмыльнувшись, повел его к лестнице, к арочному входу в дом. Готовясь к этой встрече, Беар тактически планировал официально-светское знакомство на высшем уровне, однако его плану не суждено было сбыться, и все, что он сейчас испытывал, – это отчаянное желание ретироваться. Он слишком хорошо помнил эту женщину. И она его, как видно, тоже. Как же теперь подступиться к ней со своим деловым предложением?

Вассар подхватил Беара под руку.

– Я хочу, чтобы вы познакомились с этим парнем – с явным удовольствием произнес хозяин дома подошедшему джентльмену. – Он только что из Монтаны. Железнодорожник. Бартон Макквайд, познакомьтесь, пожалуйста, с Мейсоном Пернеллом, владельцем нашей местной мануфактурной империи.

– Я еще не успел снять шляпы с головы, а уже услышал, как вы надавали тумаков преследователю мисс Вингейт, – сказал Пернелл, протягивая руку.

Беару ничего не оставалось, как ответить на это рукопожатие. В течение следующего получаса он пожимал; руки мужчинам и отвечал на странно долгие рукопожатия, женщин. Банкир водил его по центральному вестибюлю, гостиной и оранжерее, с гордостью представляя всем своего необычного гостя и кратко отвечая на вопросы о спасении Даймонд Вингейт.

Спасение… Беару понадобилось несколько раз повторить это слово, чтобы его значение дошло до его затуманенного сознания. Ведь он в самом деле ее спас! После такого героического поступка она вряд ли плюнет ему в глаза и осудит, как тирана детей. Фактически, если не считать холодного огня в ее глазах, она уделила ему больше внимания, чем можно было рассчитывать в первую встречу.

Постепенно он успокоился. Значит, самое трудное позади. Он не только познакомился с ней – ему, можно сказать, удалось свести с ней счеты.

Беар улыбнулся и сделал глубокий вздох. Теперь надо лишь быть неизменно вежливым, разумным, услужливым… И увести ее куда-нибудь в уединенный уголок на четверть часа…

Глава 5

Вскоре все на вечеринке у Эвелин Стэнхоуп Вассар знали, кто такой этот высокий красавец, которого Вассар обхаживал с гордостью папаши. Эвелин снабдила их всеми необходимыми подробностями.

– Он предприниматель-железнодорожник, провел большую часть жизни на Западе, – говорила она группе местных информационных брокеров, и на лице у нее было такое же 1выражение, как у кошки, которая обнаружила свою миску для рыбы пустой. – Он не женат и, насколько мне известно, не помолвлен. К тому же совершенно очевидно, что, как выражается мой Филип, у него есть множество… достоинств.

Женщины, собравшиеся вокруг Эвелин в вестибюле верхнего этажа, улыбались, глядя, как она закатывает глаза, рассказывая о незнакомце. Всем матронам Балтимора хватило одного взгляда на этого высокого пришельца с Запада, чтобы оценить восхитительную многогранность слова, которое употребляли их коммерчески настроенные мужья: «достоинства».

Даймонд Вингейт, которая уже оправилась от потрясения и теперь огибала угол вестибюля верхнего этажа, слышала речь хозяйки дома, но не видела выражения ее лица. Правда, даже если бы она это видела, у нее не было нужного опыта, чтобы понять смысл слов «мужчина с явными достоинствами».

По лицам гостей Эвелин поняла, что кто-то идет, и обернулась поприветствовать Даймонд.

– А вот и она! – Эвелин обняла девушку одной рукой за плечи, опустила глаза и понизила голос. – Никто не станет винить тебя, милая, если в этот вечер ты решишь отдохнуть.

– И пропущу все те удовольствия, которые вы уготовили своим гостям? – улыбнулась Даймонд, вызвав у хозяйки дома вздох облегчения. – Я не допущу, чтобы какой-то несчастный безумец заставил меня искать уединения.

Однако сразу двое несчастных безумцев наводили на сильное искушение уединиться. Первый, тот самый горе-изобретатель, просто вывел ее из себя. Его отчаянные требования были всего лишь очередной разновидностью того, что стало ключевым мотивом ее жизни: просьбы и предложения, нацеленные на выкачивание денег. Однако второй, ее высокий красавец спаситель, прогнал ее, дрожащую, в «, , дом. Этот невыносимый грубиян из пошивочного ателье… уже второй раз поверг Даймонд в замешательство своим присутствием.

В течение дней, последовавших за их неожиданной встречей, она не раз обдумывала свою реакцию на этого человека в заведении» Мартин и Савой «, вызванную отчасти шоком от его грубого обращения с Робби и отчасти странным смущением при виде неодетого мужчины. Она прибегала к помощи здравого смысла, желая изгладить из памяти это мимолетное происшествие.

И все же иногда, лежа по ночам в своей постели, Даймонд невольно вспоминала обнаженный мускулистый торс и заново переживала то же смущение и невольное восхищение.

Упрямая настойчивость этих воспоминаний – и ее физическая реакция – приоткрывала новую сторону ее характера, о существовании которой она даже не подозревала.

Нов этот вечер джентльмены вокруг нее расступились и опять появился он… большой и мрачный, с горящими глазами. Его невыносимая самоуверенность окутывала ее, точно знойный южный ветер.

Ей понадобилось время, чтобы прийти в себя, уединившись в спальне верхнего этажа. Несмотря на весь его светский лоск здесь, в гостиной, она знала, что у него горячий нрав, он легко выходит из равновесия и, что особенно опасно, склонен к физическому насилию. Пусть он обуздывает свои инстинкты на людях, заставляя их служить благородным целям, пусть ему даже удалось снискать расположение Филипа Вассара, однако Даймонд покажет ему, что она сделана из другого теста, что она крепкий орешек.

Когда дамы присоединились к мужчинам, толпившимся перед дверями столовой, Даймонд поискала глазами крупного парня из Монтаны, говоря себе, что делает это исключительно ради собственной безопасности – потому что не хочет опять быть застигнутой врасплох. Не найдя его среди гостей, она тихо вздохнула.

Но зато минуту спустя, подняв глаза, она узрела вновь прибывшего Моргана Кенвуда, который спешил к ней из парадного вестибюля. Он выразил свое негодование по поводу услышанного о безумце, приставшем к ней на подъездной аллее перед домом Вассаров, и поклялся весь остаток вечера не отходить от нее ни на шаг, дабы защитить от любых будущих поползновений.

Эвелин Стэнхоуп Вассар, всегда бесподобная хозяйка, в этот вечер превзошла себя. Когда зеркальные двери распахнулись, она повела своих гостей меж рядами длинных столов, покрытых белоснежными скатертями и украшенных искусно составленными островками из свежесрезанных цветов, серебряных канделябров и сверкающего хрусталя.

Официанты в ливреях выстроились вдоль стен, терпеливо ожидая, когда гости войдут в зал и рассядутся по своим местам, а на заднем плане струнное трио играло оживленную мелодию, дабы создать хорошее настроение. Этого было достаточно, чтобы все присутствующие забыли о главной новости вечера – рослом и обворожительном спасителе мисс Вингейт… до тех пор, пока Морган не проводил Даймонд на место и она не подняла глаза от карточки со своим именем и не увидела золотисто-карие глаза, смотревшие на нее через стол. Слух об их знакомстве облетел всех, и каждый гость, заходивший в столовую, старался поймать в свое поле зрения Даймонд Вингейт и великана с Запада.

Даймонд едва заметила раздражение Моргана, который обнаружил свое место вовсе не рядом с ней, а в другом конце стола, возле волоокой Кларис Вассар. Даймонд была слишком занята стремлением не выказать никакого внимания к бронзовому от загара лицу, которое должно было стать для нее неизбежным зрелищем на протяжении всего ужина.

– Даймонд, милая, кажется, ты уже познакомилась с мистером Макквайдом, – проворковала Эвелин Вассар, проплывая мимо: как радушная хозяйка, она обходила столы. – Он из Монтаны. Железнодорожник… близкий товарищ Филипа по бизнесу.

– Да. – Даймонд почувствовала, как лицо ее наливается предательским жаром. – Мы знакомы.

– Конечно, знакомы, – отозвался Бартон Макквайд с понимающей улыбкой. От его низкого рокочущего баритона у нее задрожали кончики пальцев. – Рад видеть, что ваша одежда ничуть не пострадала, мисс Вингейт.

– А вот и вы! – вмешался Хардвелл, который нашел свое место за столом неподалеку от них. – Это было просто потрясающе… то, как вы расправились с этим сумасшедшим, мистер Макквайд. – Он объявил остальным гостям, сидевшим вокруг него: – Схватил его за шиворот и встряхнул, как щенка! Никогда не видел ничего подобного!

Однако Даймонд уже видела нечто подобное – всего три дня назад.

– Наверное, это привычка, – сказал Макквайд, добродушно краснея под направленными на него пристальными взглядами. – Одно из первых правил, которое постигаешь в Монтане, – это защищать женщин и детей.

– Ну что ж, как видно, вы неплохо усвоили половину этого правила, – проговорила Даймонд любезным тоном, скрывшим язвительный намек от всех, кроме него. Увидев, что от ее замечания в глазах у него вспыхнули искорки, она улыбнулась.

Когда хозяйка дома села на свое место и официанты приступили к своим обязанностям, Даймонд почувствовала множество пар глаз, обращенных в их сторону. Однако досада, вызванная таким вниманием, не шла ни в какое сравнение с раздражением от того, что он совершенно безнаказанно пялится на нее через стол. И о чем только думала Эвелин Вассар, сажая их за ужином друг против друга?

Спустя несколько минут, когда гости обратили свое внимание на чудесное меню Эвелин, ей удалось отвлечься, заведя разговор с Мейсоном Пернеллом и миссис Орвилл Ланкомб, которые сидели по обе стороны от нее. Бартон Макквайд в основном отмалчивался, спокойно отвечая на вопросы, но не вступая в беседу сам. Однако через какое-то время даже его молчание начало действовать ей на нервы.

Неужели в этом человеке нет ни капли светскости? Конечно, она была рада, что избавилась от раздражающего дрожания кончиков пальцев, которое настигало ее во время его речей… и все же отчего хотя бы иногда не вставить пару слов в разговор, как полагается в приличном обществе?

Тут, в процессе поглощения тушеного фазана, Филип Вассар повысил голос, чтобы слышали все сидящие за длинным столом:

– Вы знаете, мой друг мистер Макквайд – железнодорожник. В настоящее время он занят прокладкой железнодорожной линии в штате Монтана. Весьма многообещающий проект. Расскажите нам о своей долине в Монтане, Макквайд. Той, что вы планируете пустить под посевы пшеницы.

Пришельца с Запада, казалось, ничуть не обрадовала перспектива рассказывать о своих делах такому большому собранию.

– Я получил права на маленькую долину. Отличная почва. Много воды. Сейчас там прерия, поросшая невысокой травой, и пастбища, но когда-нибудь эта земля отблагодарит фермеров и скотоводов.

– А вам обеспечит хороший доход, – сказала Даймонд и поняла, что говорит вслух, только когда он ответил.

– Насколько я понимаю, доход – это цель любого делового предприятия, – буркнул он так тихо, как будто обращался главным образом к ней одной.

– А небо? Расскажите им про небо, – не унимался Вассар.

Макквайд поерзал на стуле и обратил натянутую улыбку к Вассару.

– Небо. Этого не выразишь одними только словами. Оно такое большое и такое близкое… кажется, вот-вот, и проглотит тебя с потрохами. Зимой, когда земля покрыта снегом, голубизна так слепит, что больно глазам. А в горах по ночам, когда взглянешь наверх, луна висит так низко, что просто рви ее с неба и клади себе в карман.

– Честолюбие и склонность к воровству, – пробормотала Даймонд. Макквайд опять стрельнул глазами в ее сторону, и она не без удовольствия увидела, как он стиснул зубы.

– А ветер? – не унимался Вассар. Макквайд криво усмехнулся:

– Индейцы и старожилы говорят, что ветер шепчет. Пролетая по холмам и каньонам, он делится мудростью и предостерегает всех тех, кто его слушает. Не знаю, правда ли это, но думаю, что иногда, ночуя на пастбищах под звездами, можно и впрямь поверить, что ветер с тобой разговаривает.

Искушение было слишком велико.

– А когда ветер разговаривает с вами, мистер Макквайд, от чего он вас предостерегает? – спросила Даймонд с особенной учтивостью.

За столом вдруг стало очень тихо. Он обратил к ней глаза, похожие на расплавленную медь, поднял свой бокал и, залпом выпив остатки вина и ответил:

– Мне ветер говорит то же, что и всем остальным, желающим слушать: остерегайся разбавленного виски, лошадей, покрытых попоной, и… – язвительно улыбнулся он, – женщин, которые слишком много болтают.

Сидевшие за столом весело расхохотались. Даймонд напряглась, прямо встретив его взгляд и стараясь не отводить глаз. Битва началась? Что ж, прекрасно! Не будем тратить время на обиды.

– Расскажите нам про железную дорогу, которую вы строите, мистер Макквайд – попросила она. – Вы прокладываете ее прямо по горам? Какой размер колеи вы используете? Как вы намерены решать проблему рабочих рук? Кто изготавливает вам двигатели – или для начала вы покупаете старые? С какими природными препятствиями вы сталкиваетесь? Сколько эстакад и туннелей вам придется построить? Кого вы наняли для инженерных работ?

– Ну вот вы и влипли, Макквайд, – сказал Вассар с лукавой улыбкой. – Должен вас предупредить: мисс Вингейт живо интересуется железными дорогами.

Макквайд явно удивился и обратил на нее проницательный взгляд.

– Территория в основном равнинная, – спокойно заговорил он, – эстакады и туннели не понадобятся… но придется проводить взрывные работы, чтобы сровнять не которые участки и расширить железнодорожное полотно. Я намерен использовать рельсы марки» Аи «, и поскольку места у нас много, нет необходимости применять узкоколейку. Железнодорожная промышленность должна по возможности держать курс на стандартные колеи и вагоны. Рабочая сила – не проблема… отсюда до Монтаны полно людей, они охотно потрудятся за приличную плату. А что касается препятствий… – Беар слегка понизил голос, – я намерен не допустить их возникновения.

Он был так невыносимо уверен в себе, что она не удержалась от очередной колкости:

– Значит, как я поняла, вы не ожидаете никаких затруднений со стороны Джеймса Дж. Хилла и его железной дороги» Чикаго – Милуоки – Сент-Пол «?

Макквайд видел улыбку, которая тронула уголки прелестных губ, и поборол в себе искушение задержать свой взгляд на них, грозившее лишить его решимости.

– Я оставлю мистера Хилла при его интересах и надеюсь, что ему хватит благоразумия оставить меня при моих, – заявил он ровным тоном.

Ее смех был откровенно издевательским.

– Я уверена, что он успокоится, услышав это.

« Ну и свалял же я дурака!» – думал Беар, отправляясь в компании джентльменов в библиотеку Вассара, чтобы выкурить по сигаре, выпить по рюмке коньяку и поболтать о последних деловых новостях. Какая наглость заявить, что безмерно богатый и могущественный Джеймс Дж. Хилл, человек, который в одиночку построил большую часть северо-западного транспортного узла и основал поселок, будет избегать столкновений с ним, Макквайдом!

Остаток ужина он скрипел зубами и улыбался. Десять лет якшаясь с хулиганами из ночлежек и молодыми задирами с револьверами на ремнях, он научился здорово блефовать – улыбаться, как будто ты знаешь нечто такое, чего не знает больше никто.

Когда мужчины разбрелись по библиотеке, расстегнули свои жилеты и потянулись за рюмками с коньяком, Беар невольно погрузился в размышления.

Почему инвестору, на которого он возлагал самые большие надежды, суждено было оказаться женщиной? Он не умеет вершить дела с женщинами. Вспомнив Даймонд Вингейт, сидевшую напротив него за праздничным столом, он мысленно поправился. Это не просто женщина, это настоящая красавица! У нее блестящие золотистые волосы, сверкающие в свете свечей, бархатистая кожа, глаза огромные и голубые, точно небо Монтаны, и влажные губы, которые сами напрашиваются на поцелуй – до тех пор, пока она не откроет рот и не напомнит ему о том, что ее мнение о нем осталось прежним.