Текст книги "Культ предков: Сила нашей крови. Сила любви"

Спросите христиан, что они думают о Махавире, Будде или Шанкарачарье, и они скажут, что это были очень эгоистичные люди, которые просто медитировали и не служили бедным. Иисус помогал слепым, возвращал им зрение, он превращал камни в хлеб, чтобы накормить бедных, он даже воскрешал умерших. Вся его жизнь была служением человечеству. А как служил человечеству Махавира? Стоял обнаженным… разве это служение? Он просто медитировал с закрытыми глазами и наслаждался своим внутренним «Я», пребывал в блаженстве – ну какое это служение человечеству? Когда все человечество страдает, а ты наслаждаешься собой – разве это гуманно? Негуманно! По мнению христиан, ни Будду, ни Махавиру, ни Кришну нельзя считать хорошими людьми. Что, например, делает Кришна? Он играет на флейте, вокруг него танцуют девушки, а в это время все человечество страдает! В мире столько бедных, столько слепых, людям нужны больницы, школы.

Вы думаете, если бы Кришна был жив, он бы получил Нобелевскую премию? Мать Тереза ее получила, потому что открывала приюты для сирот, служила бедным, кормила нищих. А этот Кришна, вместо того чтобы помогать бедным, бросал камни, когда бедные девушки шли с кувшинами молока. Он хотел разбить кувшины, чтобы молоко пролилось… И этого человека называют богом! Вместо того чтобы помогать бедным, он крал одежду бедных женщин, когда те мылись в реке, и сидел с их одеждой на дереве. В чем же здесь религиозность? Этого человека надо сдать в полицию!

Посмотрите вокруг – кто хороший? Мохаммед, который всю жизнь ходил с мечом, убил столько людей и участвовал в стольких войнах? С точки зрения Будды или Махавиры он не может быть хорошим – он жестокий человек. У него было девять жен. Разве это говорит о том, что у него был сильный характер? Человек с сильным характером соблюдает целибат. Вот у Шанкарачарьи сильный характер, он соблюдает целибат.

Иисус пьет вино. Мохаммед не может с этим согласиться, он категорически против вина. А Кришна играет на флейте – Мохаммед также не согласится с тем, что этот человек хороший. У него аллергия на музыку, как у меня на духи. Он ярый противник музыки.

Так кто же хороший?.. Все идеи о хорошем человеке – наше изобретение.

Только пробужденных людей можно считать хорошими. По мне, пробужденный человек – хороший человек. Поступки не в счет, значение имеет только сознательность. В моем представлении Махавира – хороший, Кришна – хороший, Мохаммед – хороший, Будда – хороший, Рамакришна – хороший, Христос – хороший, по той простой причине, что все они пробужденные. Они решали, что делать, а чего не делать, исходя из своей сознательности.

Иисус настолько пробужден, что может пить вино, но не пьянеть. Что же в этом плохого? Ничего. Он сам решает, за него никто решать не может. Махавира настолько пробужден, что хочет быть нагим как ребенок; он не видит необходимости что-то скрывать и поэтому сбрасывает одежду. Никто кроме него не может на такое решиться. Когда в тебе есть сознательность, твои поступки рождаются именно из нее. Я считаю, что единственно возможный критерий «хорошести» таков: каким бы ни был поступок, он хорош, если исходит от сознательного человека. Мы же обычно оцениваем как хорошие или плохие сами поступки.

Поступки сами по себе ни хорошие, ни плохие. Употребление вина может быть хорошим поступком, если это делает Иисус, а может быть и плохим, если это делает непробужденный человек. Оба совершают один и тот же поступок! Когда Махавира стоит обнаженным – это хорошо, а когда девушка исполняет стриптиз – это не хорошо. Единственный критерий – сознательность.

Ты говоришь: «Многие хорошие люди писали, что любовь может начаться как волевой порыв».

Эти хорошие люди на самом деле не так уж хороши, они просто консерваторы, традиционалисты. Они следуют священным книгам, а когда в тебе нет сознательности, все, что ты интерпретируешь, будет лишь твоей интерпретацией.

Простого деревенского парня избрали мировым судьей в захолустном городишке. Он умел считать деньги, а вот читать и писать не выучился, мог только поставить свою подпись. Поскольку он не умел читать законы и не хотел, чтобы люди знали о его невежестве, то придумал систему штрафов: он штрафовал людей не по своду законов, а по каталогу магазина Sears.

Однажды в этот город навестить своего кузена приехал человек, и его остановили за превышение скорости. Он был признан виновным, и судья, важно поводив пальцем по каталогу, назначил штраф: девять долларов. Человек возмутился и пожаловался кузену.

– Тебе еще повезло, – сказал тот. – Он назначил штраф по цене зонтика, который стоит девять долларов. А вот если бы он перевернул страницу, то мог бы взять с тебя триста восемьдесят пять долларов, как за пианино.

Люди листают страницы священных книг, не зная своего собственного «Я». Что они могут понять? Не важно, какая книга: Бхагавадгита, Библия или Коран – для них это всего лишь каталоги! Ты найдешь в них разве что свой собственный ум, свое отражение; по-другому и быть не может. В тебе нет сознательности – и ты не можешь быть хорошим.

В три часа ночи в полицейском участке раздался звонок. Женский голос умолял приехать как можно скорее. Женщина сообщила, что ее мужа разбудил шум на заднем дворе, и когда он пошел выяснить, в чем дело, неизвестный ударил его по голове, повалив с ног.

Патрульный полицейский немедленно выехал по вызову и уже через несколько минут был на месте преступления. А спустя полчаса он вошел в участок с кислым лицом и огромной шишкой на лбу.

– Уже вернулся? – удивился дежурный сержант. – Ну и как, нашел нападавшего?

– Да, – ответил патрульный. – Я тоже наступил на те грабли!

Если в тебе нет сознательности, что хорошего от тебя может исходить? Ты говоришь: «Многие хорошие люди писали, что любовь может начаться как волевой порыв».

Они ничего не знают ни о любви, ни о воле. Воля – это еще одно название эго, а любовь означает его отсутствие. Как может отсутствие эго начинаться с эго?

По-настоящему религиозный человек не может быть волевым. Если человек по-настоящему религиозен, он отбросил свою волю и дает воле Господа течь через него. Именно это говорит Иисус в последний миг на кресте: «Да приидет Царствие Твое. Да будет воля Твоя» (Евангелие от Матфея 6:10. По Евангелию, эти слова Иисус произнес не на кресте, а во время Нагорной проповеди. – Примеч. пер.).

Во всем мире написаны сотни книг о силе воли – но там имеется в виду не что иное, как сила эго. По-настоящему религиозный человек полностью лишен эго, он «без-волен». Он всего лишь полый бамбук, флейта. Если существование хочет петь, он поет; если оно не хочет петь, он хранит молчание. У флейты нет собственной воли, поскольку она уже не отделена от существования.

Религиозный человек хороший в том смысле, что он един с Богом, един с существованием. Он растворился в Боге, забыл о всяком разделении, достиг единства с Богом.

Любовь не может начаться с воли, или как воля, или как волевой порыв. Ты говоришь: «Этому противоречит совет быть спонтанным». Конечно, если ты думаешь, что любовь начинается как волевой порыв, тогда спонтанность ей противоречит. Но любовь не начинается как волевой порыв, так что никакого противоречия нет. Любовь – это и есть спонтанность.

Я не говорю тебе пытаться быть спонтанным. Как ты можешь пытаться быть спонтанным? Это будет противоречием! Я говорю тебе: пойми, что ты делаешь, что чувствуешь, о чем думаешь – наблюдай за этим. Вот что такое медитация. Это наблюдение за всеми своими действиями – физическими, умственными… Когда ты сможешь наблюдать за своими действиями, мыслями, чувствами – за этими тремя измерениями, – по мере роста своей наблюдательности ты войдешь в четвертое измерение, которое называется турья. Об этом четвертом измерении говорится в Мандукья-упанишаде. Наблюдая за тремя измерениями, ты попадаешь в четвертое – просто наблюдая, не пытаясь ничего делать. Попытка подразумевает усилие, а наблюдение предполагает расслабленность: ты полностью расслаблен и просто видишь то, что проходит мимо.

Мысли всегда проходят по экрану ума. Просто будь расслаблен, сиди в удобном кресле, как будто смотришь телевизор. Ум – это и есть встроенный телевизор! Его можно просто смотреть, причем изображение очень красочное. И вот так, просто наблюдая, ты увидишь, что наблюдатель не есть наблюдаемое, что видящий не есть видимое. Начинает происходить отделение, растождествление с комплексом «тело – ум». И в этом растождествлении ты начинаешь центрироваться, ты начинаешь укореняться в самой своей сути. Это сделает тебя спонтанным.

Смысл не в том, чтобы это практиковать. Смысл в том, чтобы просто наблюдать за всем, что происходит в тебе, что проходит через тебя – тогда в один прекрасный день ты увидишь своего наблюдателя, осознаешь свою собственную осознанность. Это высшая точка человеческого роста, выше нее ничего нет. Человек становится буддой, и тогда любое его действие будет хорошим. Любое действие будет любовью, служением, состраданием.

Когда я смотрю вокруг, на всех этих людей, которые откликнулись на твой зов, моя душа парит от радости, от осознания того, что они, мои братья и сестры, – в числе самых удивительных людей на планете. И видя их с этой осознанностью, я спускаюсь от головы к сердцу. Ибо в собственной суете я забываю, что нужно видеть людей такими, какие они есть, а не такими, какими я их воспринимаю. Прокомментируй, пожалуйста

Это одна из основ человеческого понимания: для того чтобы видеть других такими, какие они есть, ты должен быть совершенно пустым, свободным от каких бы то ни было предрассудков, предвзятости, оценочных суждений.

Обычно люди не видят других такими, какие они есть. Они видят их так, как могут. Они видят их сквозь толстую преграду из собственного ума, из собственных обусловленностей. И только если ты способен на чистое видение, филозию – когда ты ничего не проецируешь со своей стороны, не окрашиваешь объект наблюдения ни в какой цвет, только тогда ты можешь видеть вещи и людей такими, какие они есть сами по себе.

Даже один из величайших немецких философов, Иммануил Кант, отказался от идеи о том, что вещи можно увидеть такими, какие они есть на самом деле, поскольку ему было недоступно медитативное знание. Он был великим мыслителем, но чем более велик ум, тем труднее сохранять четкое видение. Твой ум хватает каждую частицу информации, которая до тебя доходит, анализирует и проводит сортировку: принимает все то, что соответствует твоим уже имеющимся знаниям, и отвергает все новое, незнакомое, чужое – то, что может встревожить твой ум.

Наука открыла удивительный факт. Раньше считалось, что информацию из мира принимает наш ум, а глаза, уши, нос – все органы чувств служат дверьми, через которые в нас входит существование. Это древняя концепция, которая доминировала на протяжении тысячелетий. Но буквально за последние несколько лет наука поняла, что дело обстоит совсем не так. Твои органы чувств – не просто окна; твой ум принимает лишь два процента информации, а девяносто восемь – отвергает. Он постоянно следит за тем, что в тебя попадает: информация должна соответствовать твоим убеждениям, твоим предрассудкам, твоей идеологии. А если соответствия нет, ум не позволит, чтобы какая-то новая идея, которая тебе не подходит, его встревожила, повергла в хаос. И это все кардинально меняет. Это означает, что твой ум – не инструмент познания, а механизм, отвергающий девяносто восемь процентов знаний, которые были тебе доступны. Да и те два процента, которые он пропускает, ничего не стоят, ведь они подстроены под тебя, а значит, это тот же самый хлам, которого в тебе и так полно.

Только тот, кто медитирует, может познать людей и вещи такими, какие они есть сами по себе, почувствовать красоту такой, какая она есть. Потому что медитирующий человек не вмешивается, не выступает цензором, не стоит на страже. Ему нечего терять. Он уже отбросил все то, что могло быть причиной страха; он совершенно пуст.

Иногда ты тоже бываешь пустым. В этот миг твое видение вещей становится ясным, прозрачным. Но когда включается твой ум, покрытый твоими же мыслями, эти мысли тебя защищают. Они защищают мертвых от живых, они защищают статику от динамики, они защищают то, что дано тебе в виде знаний, от экзистенциального опыта.

Ты прав, говоря: «Когда я смотрю вокруг, на всех этих людей, которые откликнулись на твой зов, моя душа парит от радости, от осознания того, что они, мои братья и сестры, – в числе самых удивительных людей на планете». Если ты безмолвен, если твои глаза не застланы пылью, а сердце – просто чистое зеркало, так же ты будешь воспринимать каждого. Конечно же, эти люди удивительны! Я против всего прошлого, против всех обусловленностей, против всех идеологий и организованных религий. Так что возможность быть со мной получают лишь очень немногие – те, кому хватило смелости целиком и полностью отбросить прошлое. Быть со мной – рискованно. Это опасно, опасно для твоего ума. Если ты со мной, то, в конечном счете, ты лишишься ума. Конечно, это не будет потерей – ведь ты достигнешь чего-то большего, чего-то необъятного, безграничного. Ты достигнешь состояния не-ума.

Только состояние не-ума является открытой дверью. Оно дает тебе возможность безо всяких суждений увидеть вещи как они есть, а не так, как тебе бы хотелось или было бы удобно. Существование не обязано подстраиваться под твой ум. Но каждый ум так или иначе пытается подстроить под себя существование. Это невозможно; отсюда страдания, разочарования, глубокое отчаяние, ощущение безысходности.

Великие философы современности, экзистенциалисты, растеряли всю смелость. Они утратили свою решимость по той простой причине, что они – самые рафинированные, культурные, образованные, рациональные умы. И, глядя из этих своих умов, они нигде не видят красоты, радости, надежды. Их поглотила глубокая душевная боль.

А существование празднует, продолжает рождать новые цветы, новые звезды. Оно постоянно обновляется, каждый миг порождая что-то новое. И ты можешь услышать песню, которая льется вокруг, ты можешь увидеть танец: в деревьях, в птицах, в животных, в детях, в мудрецах. Но для того чтобы его увидеть, ты должен оставить свой ум в стороне.

Иногда это случается само собой. Слушая меня, если ты весь внимание, ты ускользаешь из своего ума. И в эти редкие мгновения, ускользая из ума, ты начинаешь осознавать, насколько удивительно это собрание братьев и сестер. Эти люди сделали огромный шаг. Они рискнули своим сформировавшимся умом, чтобы отправиться в неизведанное, непознанное – и, в конечном счете, непознаваемое. Они отложили в сторону все известные им объяснения и сделали выбор в пользу чуда и тайны бытия. Они отбросили свои амбиции, свои стремления к деньгам, престижу, респектабельности. Теперь их интересует только одно – узнать, кто они такие.

Если ты не знаешь себя, то все твои знания бесполезны. А если ты себя знаешь, то знать все остальное не требуется, это лишнее. Зная себя, человек начинает познавать самую сокровенную сердцевину бытия, самый центр. Ощущать этот центр – такое блаженство, такой экстаз, что нет необходимости… Ты вдруг перестаешь быть нищим и становишься императором. Теперь тебе принадлежит все царство Божье.

Эти люди бросили серьезный вызов всему миру. И это удивительно, просто удивительно! Стоять в одиночестве подобно льву, а не в толпе подобно овцам – это самый смелый из всех возможных поступков. Лишь немногим удается уйти от психологии масс, от коллективного разума. Коллективный разум дает ложное чувство защищенности. Естественно, он внушает тебе мысль, что столько людей – а на нашей планете живет пять миллиардов – не могут ошибаться. Естественно, не нужно искать истину в одиночку. Все эти люди ее уже нашли, легче и дешевле просто идти за ними следом… Просто быть христианином, индуистом, мусульманином или коммунистом. Когда тебя окружает толпа, очень легко ощущать тепло и уют.

Стоять в одиночестве, словно высокий ливанский кедр – он совершенно один на фоне неба, высоко над землей, почти касается звезд… Но в этом и красота ливанских кедров: в их смелости возвыситься над толпой, быть в одиночестве…

Гаутама Будда называл саньясу ревом льва. Поэтому если я нахожусь в интервале, а ты сонастроен со мной, то ты тоже в интервале. Тогда ты осознаешь, что тебя окружает множество странных людей. Это не та обычная толпа, которую можно встретить на базаре, – это искатели, исследователи. Это люди, готовые пожертвовать всем ради истины. Это люди, которые отказались от чужих знаний и ищут что-то свое; ведь то, что не твое, тебе не нужно. Возможно, оно подходило Гаутаме Будде или Иисусу Христу, но тебе оно не подходит.

Ты по праву можешь считаться уникальной личностью. И ты должен искать истину сам, а не идти по чьим-то следам. Мир истины подобен небу, где птицы летают, не оставляя следов. В мире истины также нет следов Христа, Гаутамы Будды или Лао-цзы. Это же мир сознания – как можно оставить в нем следы?

Все последователи – все без исключения – заблуждаются. Они за кем-то следуют лишь потому, что у них самих не хватает смелости искать самостоятельно. Они боятся: «Сам я не смогу ничего найти. Да и зачем искать, если Гаутама Будда уже нашел?»

Только ты не учитываешь одного: когда Гаутама Будда пьет, его жажда проходит, но это не поможет тебе утолить свою жажду. Когда Иисус ест, его голод отступает, но это не поможет насытиться тебе самому. Ты должен есть и пить, ты не можешь просто зависеть от кого-то другого. Любовь испытало столько великих людей – так зачем тебе любить? Ты можешь просто следовать за ними. Однако это будет не любовь, это будет всего лишь ее копия. А быть копией в этом мире – самый отвратительный способ существования.

Лишь подлинный человек всегда оригинален. Он никого не копирует, ни за кем не повторяет. Он – новая песня, новый танец, новое начало; так всегда было и всегда будет. Но ты прав, когда говоришь: видя этих удивительных людей, видя их с этой осознанностью, я спускаюсь от головы к сердцу. Какой прекрасный символ! Как верно подмечено! Если ты можешь переместиться от головы к сердцу, значит, ты достиг того, что общество запрещает. Общество не хочет, чтобы ты жил сердцем. Обществу нужны головы, а не сердца.

Где бы я ни был… а мне доводилось бывать во многих университетах. Однажды я приехал в самый известный университет Индии, что находится в городе Варанаси (имеется в виду Бенаресский индуистский университет (Banaras Hindu University (BHU)). – Примеч. пер.). Доктор Хазари Прасад Двиведи, один из величайших ученых, руководил мероприятием, на котором я должен был выступать с речью. Он был главой факультета искусств, деканом. Я спросил его:

– Вы никогда не думали, почему вас называют главой, а не сердцем?

– Вы всегда задаете странные вопросы, – ответил он. Тогда он был стар, а сейчас его уже нет в живых. – За всю жизнь меня никто не спросил, почему меня называют главой, а не сердцем.

Но, хотя вопрос и показался ему странным, он сказал:

– В вашем вопросе все же есть нечто важное. Вы заставили меня задуматься, почему не говорят «сердце кафедры философии», ведь так было бы правдивее, это бы лучше отражало суть. Но вместо этого говорят «глава кафедры философии».

Общество разделено на голову и руки. Вы никогда не замечали, что рабочих называют «руки»? Бедняков, которые работают руками, занимаются физическим трудом, называют «руки»… И еще есть те, кто над ними, – их называют «головы». А сердце полностью отсутствует, сердцем не называют никого.

То, что ты начинаешь чувствовать движение в сердце, – необычайно важное событие, ведь сердце гораздо ценнее, чем голова. В голове все чужое, ничего своего в ней нет. А сердце – по-прежнему твое. Твое сердце не христианское, не индуистское, оно по-прежнему экзистенциальное. Его не развратили и не замарали. Твое сердце все еще подлинное, и перемещение от головы к сердцу – это огромный квантовый скачок.

Теперь еще один шаг, от сердца к сути – и ты уже дома, паломничество окончено. Никто не может прийти сразу от головы к сути. Они друг для дружки чужие, они никак между собой не связаны. Они даже не знакомы. Как сути ничего не известно о голове, так и голове ничего не известно о сути. Они живут в одном доме, но совершенно незнакомы. Они настолько по-разному функционируют, что никогда не сталкиваются, никогда не встречаются.

Сердце – это мост между ними. Одна часть сердца знает о голове, другая – о твоей сути. Сердце – это промежуточная остановка. Если ты направляешься к сути, то придется остановиться в сердце на ночь. Ты сможешь увидеть часть сути из сердца, но не из головы, поэтому философы никогда не становятся мистиками. Поэты становятся мистиками… Художники, скульпторы, танцоры, музыканты, певцы ближе к своей сути.

Но всем нашим обществом правит голова, поскольку она способна зарабатывать деньги. Она очень эффективна – механизмы всегда эффективнее. Она способна удовлетворить все твои амбиции. Голову создают системы образования, и вся твоя энергия начинает двигаться… в обход сердца.

Сердце – это самое важное, ведь оно является воротами к твоей сути, к вечному источнику жизни. Я бы хотел, чтобы во всех университетах мира людям помогали осознать свое сердце, развить эстетическое чувство, стать более чувствительными… Чувствительными ко всему, что нас окружает, к безмерной красоте, к безмерной радости.

Но сердце не может удовлетворить твои эгоистичные желания, вот в чем проблема. Оно может дать тебе грандиозное ощущение любви, вызвать алхимическую перемену. Оно может взять все лучшее, что в тебе есть, и довести его до самой чистой формы. Но оно не сможет дать тебе деньги, власть, престиж – а это все как раз и стало целью.

Очень важно, чтобы ты продолжал спускаться от головы к сердцу. И сделай еще более рискованный шаг: спустись от сердца к сути. Это самое дно твоей жизни. Но что с тобой происходит? Ты говоришь: «Ибо в собственной суете я забываю, что нужно видеть людей такими, какие они есть, а не такими, какими я их воспринимаю».

Но что это за «собственная суета»? Во-первых, она не твоя. Посмотри на нее: это всякий мусор, которым тебя пичкали родители, общество, учителя, руководители, священники – ничто из этого тебе не принадлежит. Твою голову использовали практически как мусорное ведро: в нее бросали все подряд. Эта «собственная суета» – не твоя. Запомни это прежде всего, потому что оно изменит твое видение. Твои заботы – всего лишь ненужная ноша, багаж, который ты тащишь на себе, сгибаясь под его тяжестью.

Один саньясин из Африки, Бхавани Дайал, отправился в паломничество по Гималаям. Он поднимался под палящим солнцем – весь в поту, тяжело дыша, с сумкой на плече – и увидел прямо перед собой маленькую девочку лет десяти, которая несла на плечах маленького, но очень толстого мальчика – вероятно, брата. Она тоже обливалась потом, и, приблизившись к ней, Бхавани Дайал просто из сострадания сказал: «Дочь моя, эта ноша тебя, наверное, убивает».

Маленькая девочка разозлилась на саньясина. «Это у вас ноша – а у меня брат, он не ноша», – ответила она. На обычных весах и то, и другое будет ношей, тяжестью. Но на весах сердца маленькая девочка была права, а старый саньясин – неправ. И он сам написал в автобиографии: «Я никогда не сталкивался с тем, чтобы маленькая девочка открыла мне глаза на то, о чем я никогда не думал».

Голова может думать только о ноше, ответственности, обязанности. Сердце же ничего об ответственности не знает, но реагирует на ситуацию спонтанно. Сердцу ничего не известно о ноше, потому что оно знает любовь. Любовь делает все невесомым. Любовь – единственная сила, которая неподвластна гравитации. Она не тянет тебя вниз. Она дает тебе крылья и уносит в запредельное.

В этой твоей «собственной суете» нет ничего особенного; все люди наполнены одной и той же ерундой. Нам нужно вычистить это «собственное». Освободи ум от всего этого хлама… И когда исчезнет хлам, сам ум тоже исчезнет. Ум – это просто собирательное название всякого «собственного» хлама.

Учительница попросила учеников рассказать, какие добрые поступки по отношению к животным они совершали. И после того как несколько детей поведали душещипательные истории о доброте, учительница спросила маленького Эрни.

– А я, – гордо сказал Эрни, – однажды ударил мальчика за то, что он ударил собаку.

Что в тебе за хлам? Просто понаблюдай… Мы теряемся в его джунглях. Но встань в стороне, и ты увидишь.

Компания женщин из соседних домов пригласила на обед новую соседку. А когда она ушла, все остальные принялись ее обсуждать.

– Знаете, – сказала миссис Финкельштейн, – она, конечно, очень мила, но, боже мой, сколько же она болтает! Я думала, она никогда не остановится.

– Ты полагаешь, все, что она говорит, – правда? – спросила миссис Розенбаум.

– Не думаю, – фыркнула Бекки Гольдберг. – В мире просто нет столько правды.

Просто понаблюдай за своим хламом. Это наша неосознанность постоянно собирает всякий мусор. И этого мусора накопилось столько, что он мешает тебе видеть вещи такими, какие они есть. А еще он мешает тебе войти в твою сокровенную природу.

Мировые религии призывают людей отречься от мира. А я говорю: не отрекайся от мира, он не сделал тебе ничего плохого. Отрекись от этого мусора, от этого хлама, что ты носишь в себе.

Но на протяжении многих веков люди отрекались от мира, продолжая нести в себе хлам. Куда бы ты ни отправился – в Гималаи, в монастырь, твой хлам будет с тобой. Ты можешь отречься от мира, ведь мир ни в коей мере не мешает тебе этого сделать, но как отречься от ума? И если уж ты решил отречься от ума, тогда нет нужды уходить в монастырь, нет нужды отправляться в Гималаи; ты можешь сделать это, ни сходя с места. И не нужно никаких лишений, которым люди себя подвергают.

Я слышал историю о траппистском монастыре. По его правилам говорить разрешалось только раз в семь лет. Однажды в монастырь пришел молодой человек, и настоятель спросил его:

– Ты понимаешь, что мы ведем очень строгий образ жизни и что тебе семь лет нельзя будет говорить? Через семь лет ты сможешь что-то сказать лишь один раз, а потом тебе придется молчать еще семь лет. Ты готов? Ведь это самое трудное.

Но молодой человек был настроен решительно, фанатично. Он согласился на это правило и был принят в монастырь. Его отвели в келью, и он увидел обстановку… Матрас на кровати был жутко грязный и вонючий – словно им пользовались уже несколько веков. Но в течение семи лет молодой человек не мог сказать настоятелю или кому-то еще: «Пожалуйста, замените матрас. Он меня доконает…» Он не имел права ничего говорить и был вынужден семь лет терпеть эту вонь.

Когда семь лет прошли, он бросился к настоятелю и сказал:

– Вы меня чуть не убили! Немедленно замените матрас! Он такой грязный, словно лежит здесь еще со времен Адама и Евы!

Настоятель заказал новый матрас, но он оказался великоват для маленькой кельи. Рабочим еле-еле удалось его впихнуть, но при этом они разбили матрасом окно. А молодой человек ничего не мог сказать – и теперь через разбитое окно стала капать вода, в окно попадал дождь, а в холодные ночи в келье все леденело.

Он оказался в еще более тяжелом положении, чем прежде! К вонючему матрасу он уже привык, но эта ситуация была хуже. Он постоянно дрожал от холода… а матрас всегда был мокрым, потому что солнце в келью не проникало.

– Боже мой, семь лет! – воскликнул он. – Я надеялся, что все наладится, а стало только хуже!

Через семь лет он снова пришел к настоятелю и сказал:

– Что за матрас вы прислали? Эти идиоты разбили окно, и я семь лет мучился от холода. Я дрожал день и ночь напролет и думал только о том, когда же эти семь лет закончатся. Они казались мне вечностью.

– Хорошо, – ответил настоятель, – окно мы починим.

Окно починили, но за семь лет матрас весь прогнил от дождя и снега… Однако теперь этот человек должен был ждать еще семь лет.

– Нет, – подумал он, – мне здесь не выжить. Прошло четырнадцать лет. Я пришел сюда в поисках истины, и что я нашел? Такого кошмара я себе даже представить не мог!

Но наконец прошли и эти семь лет. Закончился двадцать первый год его мучений в монастыре. Он пришел к настоятелю и сказал:

– Какое странное место! Я уже двадцать один год страдаю от одного и того же, только в разных формах.

Настоятель разозлился и ответил:

– С тех пор как ты здесь появился, от тебя сплошные жалобы! Ни единого слова благодарности! Ты недостоин быть монахом, уходи из монастыря!

– Господи, – воскликнул этот человек, – двадцать один год я тут мучился безо всякой необходимости, а теперь вы меня прогоняете?

– Нам не нужны люди с таким ужасным характером, – ответил настоятель.

Просто взгляни на свой хлам. Нет никакой нужды из-за него страдать, его можно выбросить. Ты должен очистить свой ум. Зачем все сильнее заваливать его мусором? Но ты считаешь этот хлам «собственным», ты себя с ним отождествил; он стал твоим сокровищем. Поэтому прежде всего не называй его собственным. Это просто хлам, который в тебя напихали разные идиоты.

У моего отца был друг, который считался самым мудрым человеком во всей округе. Иногда отец ходил к нему и брал меня с собой, чтобы я тоже мог поучиться мудрости. А я сидел там, заткнув уши пальцами. Однажды отец сказал:

– Я привел тебя сюда, чтобы ты кое-что понял, а ты сидишь, заткнув уши. Ты что, спятил?

– Я нет, это ты спятил, – ответил я. – Этот человек бросается разным мусором, а я не готов впустить его к себе в голову. Только лишние хлопоты: сначала придется его собирать, потом вычищать из головы – какой в этом смысл? Сейчас я абсолютно чист.

Старый мудрец очень разозлился.

– Вам следует заняться этим мальчиком, – сказал он. – Его нужно держать под контролем, ему нужна дисциплина. Он проявил ко мне большое неуважение. Со мной никогда в жизни так не поступали.

– Просто вы никогда не встречали смелых людей, – ответил я. – Иначе они бы вам сказали, что вы просто собираете из священных книг мусор (а у него дома было полно старинных священных книг) и этим мусором забиваете людям головы. Вас нужно судить, вас нужно отправить в тюрьму, потому что вы самый опасный преступник во всей округе. Вы стольким людям загубили ум! Они теперь всю жизнь будут страдать и считать этот мусор своим.

Если ты можешь четко различать, что есть твой собственный опыт, а что тебе навязано, тогда все чужое, навязанное нужно отбросить. Это единственное, от чего следует отречься.

Мир абсолютно прекрасен. Просто нужно, чтобы твой ум был безмолвным, пустым, открытым – тогда появится ясность, и ты увидишь людей такими, какие они есть… И не только людей, но и себя самого. Это понимание трансформирует твою суть. Мир станет совершенно другим: отчаяние превратится в танец, тьма – в свет, смерть – в вечную жизнь.