Текст книги "Каждого ближнего. Как научиться любить без условий даже тех, кто этого не заслуживает"

Глава 4
Жёлтый пикап

Не нужно рассказывать людям, что им нужно; расскажите им, кто они такие.

Получив диплом юриста, я купил у своего отца жёлтый пикап. Пробег у него был небольшой, и вообще он был в приличном состоянии. Я отдал отцу деньги, он бросил мне ключи, и я уселся за руль. Я уже отъезжал от дома, когда отец постучал по стеклу; я опустил окно. Он показал на капот и сказал: «Тебе скоро будет нужно поменять масло». Я послушно кивнул и поехал домой. Мой отец – прекрасный человек, я его обожаю. Мне пришлось не по душе, что он указывает мне, взрослому мужчине, что делать. Но я наплевал на этот эпизод, решив, что так уж устроены все отцы.

В следующий раз, когда я приехал навестить отца, мы провели время просто замечательно. Когда я собрался уезжать, он снова предупредил, что мне скоро нужно будет поменять масло в пикапе. Так повторялось каждый раз, как мы встречались, и мне это начало надоедать. Я был взрослым мужчиной и не хотел, чтобы кто-то указывал мне, что делать. В конце концов, теперь этот пикап был мой. Каждый раз, как отец напоминал мне про масло, я бормотал себе под нос, что поменяю его, когда захочу, и ни минутой раньше. Я знал, что отец прав, но даже если бы у меня в машине уже лежали канистры с маслом, воронка и фильтр, я бы и тогда ничего не сделал.

Почему? Это элементарно. Большинству людей не нравится, когда им рассказывают, что им нужно. В нашу ДНК заложено умение оценивать своё окружение, принимать во внимание все факторы и самостоятельно решать, что делать.

Сопротивляться чужой воле можно по-разному. Иногда мы холодным словом или жестом даём человеку понять, что он переходит границы. Иногда держимся отстранённо и вежливо, демонстрируя своё полное безразличие. Но почему мы так в штыки воспринимаем чужие советы, даже если они идут от чистого сердца? Дело в том, что они почти всегда кажутся нам манипуляцией.

Мой отец ничего плохого не имел в виду, когда повторял, что мне нужно поменять масло в пикапе. Совсем наоборот. Он любил меня и знал, что я склонен не обращать внимания на некоторые вещи. Например, на уход за своим автомобилем. Он знал: если в пикапе не поменять масло, тот сломается. Поскольку он любил меня и не хотел, чтобы мой пикап сломался, он советовал мне, как поступить. Он пытался помочь мне избежать неприятной ситуации, но его слова неожиданно подействовали ровно наоборот. Иногда так бывает.

Мы становимся тем, кем считают нас самые близкие и любимые люди.

Некоторым из нас всю жизнь рассказывали, что нам нужно. Нам говорили, что нужно заниматься спортом. Нужно получить высшее образование или построить карьеру в определённой сфере. Нужно встречаться с этим человеком, а не с тем. Разумеется, такие вещи всегда говорятся от чистого сердца, и никто ничего плохого не имеет в виду. Просто нам эти слова почему-то становятся поперёк горла.

Похожая проблема часто встречается в церквях и школах. Нам постоянно говорят, чего от нас хочет Бог: что нам делать, а чего не делать. Нам говорят, что нельзя пить, ругаться или смотреть какие-то фильмы. Нам говорят, что нужно уделять время молитве, посещать святые места… и так далее.

Проходит достаточно много времени, и вот то, что казалось верой, перестаёт ею быть и превращается в выполнение свода правил. Проблема в том, что, слепо следуя правилам, мы становимся актёрами. Мы уже не принимаем собственных решений: мы читаем текст согласно сценарию, написанному кем-то, кого нам велели уважать. Мы жертвуем собственной способностью принимать решения.

У этой очень сложной проблемы есть одно очень простое решение. Не надо рассказывать людям, что им нужно. Надо рассказать им, кто они такие. Это работает безотказно. Мы становимся тем, кем считают нас самые близкие и любимые люди.

В Библии Бог поступает так не раз и не два. Бог говорит Моисею, что тот поведёт за собой людей, и Моисей встаёт во главе своего народа. Он говорит Ною, что тот мореплаватель, и Ной отправляется в плавание. Он рассказывает Саре, что она мать, и Сара становится матерью. Он рассказывает Петру, что тот камень, и Пётр возглавляет церковь. Он рассказывает Ионе, что тот станет кормом для рыб, и что же? Иона становится кормом для рыб. Если мы хотим любить людей так же, как их любил Бог, предоставим Святому Духу рассказывать людям, что им нужно. Наши бесконечные советы и указания вовсе не ведут людей к Иисусу.

Куда чаще они ведут людей к нам самим, даже если мы этого и не хотели.

Вот в чём проблема: когда мы вызываемся быть дежурными по поведению других людей, мы рискуем поставить одобрение выше любви.

Есть и другая проблема. Наши попытки навязать людям какое-то поведение не слишком эффективны. Как правило, люди выполняют наши указания ровно до тех пор, пока не получат новых указаний от кого-то другого. Вера же длится всю жизнь, помогая нам переживать тяжелейшие времена – и всё это без единого слова.

Когда мы указываем людям, что им нужно, мы превращаемся в надзирателей. Люди, которые становятся любовью, отказываются от униформы и щедро дарят благодать всем встречным.

Рассказывайте встречным о том, кем они станут. И верьте, что Бог и без вас поможет людям найти свой путь в жизни.

* * *

Шли годы, я водил свой пикап. Масло в нём я не менял полторы сотни тысяч километров. Из строя вышло практически всё. Я не шучу. Двери не запирались; дворники не работали. Даже крышечка бензобака не работала. До какой степени надо убить машину, чтобы сломать крышечку бензобака?

Когда-то я был начинающим юристом, работал в большой юридической конторе в Сан-Диего, у меня была жена, и мы ждали ребёнка. На костюм и несколько рубашек денег я наскрёб, но с финансами у нас было туго. С парковкой в центре города тоже было туго. Настолько, что машины всех сотрудников моей фирмы уже не помещались на улицах вокруг офиса.

Каждый сотрудник ежемесячно получал двести долларов на парковку в дорогом гараже напротив офисного здания. Когда у тебя дыра в кармане, двести долларов – это немало, так что я решил приберечь денежки, а свой жёлтый пикап парковать где-нибудь на улице. Единственное место, какое мне удалось найти, оказалось в двадцати минутах ходьбы от офиса, за железной дорогой.

Как-то зимой я ушёл с работы пораньше. Добравшись до своей машины, я увидел на водительском сидении бездомного. Наверное, он замёрз, увидел, что двери не заперты, и забрался внутрь.

Тележку с вещами он поставил с другой стороны машины, возле пассажирской двери. Я запарковался вдоль дороги, между двумя другими машинами, и бездомный сидел за рулём, сжимая его обеими руками, как будто ждал зелёного сигнала светофора.

Я подошёл и неловко постучал по стеклу. Мне было неудобно его беспокоить. Он поднял голову и помахал мне, затем вновь уставился перед собой. Я подождал ещё немного и снова постучал. Он снова поднял голову и помахал рукой, но потом всё же опустил стекло, улыбнулся и спросил: «Вас подвезти?»

«Спасибо, не сегодня», – ответил я, открывая дверь, чтобы выпустить его из машины. Он спустил ноги на землю, встал рядом со мной, увесисто хлопнул меня по плечу, как парковщика, и ушёл, насвистывая. Я ещё минуту смотрел ему вслед, сжимая в руке ключи.

На следующий день я припарковался на том же месте. В конце рабочего дня я вернулся к машине и снова увидел в ней того же бездомного. Я постучал по стеклу, он помахал мне, я помахал ему в ответ. Он спросил, подвезти ли меня, я сказал «нет, спасибо», и он открыл дверь. Он потянулся, и мы снова поменялись местами.

Так продолжалось месяцами. Во время этих встреч мы почти не разговаривали. Чем-то они напоминали смену караула возле Букингемского дворца, только без меховых шапок. Ему нужно было где-то скрыться от холода, а мне нужно было сменить масло. Люди, которым что-то нужно, всегда находят друг друга.

На самом деле этому человеку нужно было безопасное место, где он мог бы переждать непогоду. Тёплое и сухое помещение. Мне на самом деле нужно было почувствовать, что я кому-то помогаю. Мы оба старались, как могли. Я так и не узнал, как его зовут, а он не спросил, как зовут меня. Я не знал, чем он занимается, а он не знал, что я юрист. Я не знал, почему и когда он оказался на улице, а он не знал, что я уже давно не менял в пикапе масло. Я знал только одно: что радовался встрече с ним в конце каждого рабочего дня. Думаю, что и он был рад меня видеть. Мы подстроились друг под друга, а все прочие подробности были нам ни к чему.

Однажды после работы я шёл к своему пикапу и ещё издали заметил, что моего друга в нём нет. Я был удивлён и чуть расстроен, что не увижу его, и гадал, что с ним случилось. Подойдя к машине вплотную, я всё понял. Мой пикап был разгромлен. Пол был завален пустыми бутылками из-под пива, сигаретными бычками и мусором. На приборной панели не хватало нескольких деталей. Машина была в ужасном виде. Я понял, почему он меня не дождался. Ему было стыдно.

Стыд часто подталкивает нас на не самые лучшие поступки. Он гонит нас прочь от безопасных мест. Он ломает с трудом выстроенный ритм отношений с другими людьми. Мы с этим бездомным никогда не нуждались в словах. В тот день он совершил ошибку и наверняка решил, что теперь ему придётся произнести немало слов, но ему помешал стыд. Стыд всегда заставляет нас молчать. Он лишает нас даже тех немногих слов, которые у нас есть. Как настоящий вор-карманник, он крадёт у нас уверенность в себе.

Я мало что сделал для этого человека. За месяцы нашего знакомства мы ни разу не поговорили нормально. Я обращался с ним с тем же молчаливым уважением, с каким он обращался со мной. Мы лишь каждый день менялись местами. Очевидно, в тот последний день что-то пошло не так, он не знал, как поступить, поэтому ушёл, и я больше его ни разу не видел.

Мы не должны ничему позволять вставать между нами. Между нами встают стыд и страхи. Между нами встают глупые споры. Между нами встаёт гордость, а с ней завышенные ожидания. Между нами встают наши неудачи. Они будут нашёптывать нам ложь за ложью, пока мы соглашаемся их слушать; они лишают нас налаженного ритма отношений с людьми и велят нам бежать сломя голову.

Я наездил на жёлтом пикапе двести тысяч километров – и знаете что? Масло в нём я не менял ни разу. Ни единого разочка. Разумеется, двигатель вышел из строя. Каждый день я ехал по улице в клубах белого дыма, валивших из выхлопной трубы. Большинство из нас готовы на любые глупости, лишь бы только никто не указывал, что нам нужно. Когда нас пытаются контролировать, мы находим новые способы совершать глупости, потому что не можем забыть, что когда-то поддались на манипуляцию.

Однажды утром я вышел на улицу, чтобы сесть в свой жёлтый пикап, но не обнаружил его. Я вернулся в дом, всё ещё сжимая ключ в руках, и задумался: может быть, я кому-то его одолжил? Или забыл его в городе? Что, если мой друг сейчас сидит в нём, положив руки на руль?

Но нет. Его угнали. Сделать это было несложно – замки давно не работали. Найти украденный пикап тоже было бы несложно: полиция легко выследила бы его по клубам белого дыма.

Пару недель спустя мне позвонили из полиции сказать, что пикап найден. Но мне он был уже не нужен. Сказать по правде, он едва ездил. Я впервые осознал, в каком он плачевном состоянии и как прав был мой отец.

* * *

Иисус однажды рассказал своим друзьям историю об отце и блудном сыне. Этот парнишка, конечно, не сидел целыми днями в чужих машинах, но был к тому близок. Он наделал в жизни ошибок и сожалел об этом, точно так же как мой бездомный знакомый. Однако когда он всё же вернулся домой, то повёл себя иначе, чем мой приятель с улицы. Сын побежал не прочь от отца, а ему навстречу. Это решение, которое каждый из нас принимает сам. Вы, наверное, совершили в своей жизни пару ошибок. Я тоже. Бегите навстречу Богу, а не прочь от него.

Отец в притче Иисуса тоже побежал навстречу сыну. Обнаружив, что сын вернулся, отец устроил праздник – и праздновал так, как я не сумел отпраздновать свой замусоренный пикап. Кажется, я знаю, почему так вышло. Дело в том, что в истории о блудном сыне не было места стыду. Отец не думал о том, что натворил его сын. Сын тоже. Они оба знали, что сын пустил свою жизнь под откос, но сумели отбросить свой стыд за эту неудачу и отпраздновать примирение.

Поступайте так как можно чаще. Вернитесь к людям, которых вы любили и которые любили вас. Не позволяйте недоразумениям определять ваше будущее. Если вы ушли далеко от Бога, позвольте ему найти вас и отпразднуйте ваше воссоединение. Мы все в одном пикапе, когда речь идёт о потребности в любви, принятии и прощении.

Когда я впервые услышал об Иисусе, мне больше всего понравилось, что он не раздаёт направо и налево указаний, чтобы манипулировать нашим поведением или контролировать поступки. Нет, он полон надежд на наш счёт. Он делится с нами этими надеждами, но не хмурится, если мы ещё не готовы их разделить.

Его любовь к нам не зависит от того, как мы себя ведём: его больше волнуют наши сердца, чем поступки. Он не твердит нам, что делать или когда, не рассказывает, что нам нужно. Через наши успехи и ошибки он продолжает постоянно рассказывать нам, кто мы такие, и хочет, чтобы мы твёрдо знали только одно: что мы принадлежим Богу.

Глава 5
Водитель лимузина

Зачем строить замок, если можно построить царство?

Мне позвонили, чтобы пригласить на конференцию для сотрудников христианских радиостанций со всей страны. Организатор сказал, что такие мероприятия проводятся раз в год и следующее будет в Диснейленде в городе Орландо. Они хотели бы, чтобы я у них выступил, и предложили помолиться, чтобы Бог посоветовал, ехать мне или нет.

«Сами можете помолиться, – сказал я. – Это же Диснейленд! Конечно, я еду!»

Я не знаю, есть ли разница: помолиться о чём-то или просто подумать. Вероятно, есть. Думаю, люди часто путают эти две вещи. Иногда молитва – это спонтанное обращение к Богу, а иногда – организованная попытка донести до него наши голоса ради конкретной цели.

Я никогда не любил молиться по тексту. Мне кажется, Богу это так же странно, как будет мне, если мои дети вдруг начнут общаться со мной при помощи заранее написанных шпаргалок. Когда я молюсь правильно, молитвы кажутся мне беседой с другом, а слова – скорее глотками воздуха, чем складной речью. Наверное, любые молитвы хороши и полезны, но я не считаю, что все должны разговаривать с Богом одинаково. В конце концов, Бога не трогают громкие слова; его радуют смиренные сердца.

Я с нетерпением ждал конференции работников радио, чтобы увидеть флоридский Диснейленд. Я всегда пользуюсь официальным такси, поэтому, сойдя с самолёта в Орландо, я направился к стойке такси. По пути я увидел человека в чёрном костюме и шляпе. Он стоял перед длинным чёрным лимузином с табличкой в руке. На табличке было написано «Боб».

Сначала я подумал, что он приехал за каким-то другим Бобом. Может быть, в Орландо прилетел Боб Дилан? Я всегда мечтал с ним познакомиться. Но затем я увидел, что под именем написано «Гофф». Больше всего мне хотелось просто пройти мимо лимузина, сделав вид, что я его не заметил. Но потом я подумал:

какого чёрта. Я ещё никогда не ездил в лимузине. Раз уж они потратились на его аренду, я на нём прокачусь!

Я подошёл к человеку в шляпе и с табличкой и сказал ему как можно громче и жизнерадостней: «Я Боб!» При этом я размахивал руками, как делаю всегда, когда разговариваю с незнакомыми людьми. Он смерил меня взглядом и спросил: «Да, но кто вы такой?» Вероятно, он хотел знать, чем я знаменит. Мне хотелось ответить ему: «Вообще-то, я изобрёл медицину». Но я сказал: «Я просто Боб». Он выглядел разочарованным.

«Понимаю, старина, я сам того же мнения», – сказал я.

Я забрался на заднее сиденье лимузина, и мы поехали в сторону волшебного царства. Я знаю, что Бог живёт везде, но наверняка он особенно много времени проводит в Диснейленде. Это такое место, где никто не произносит длинных слов, где неважно, кем кто работает. Это место, где нет должностей и рангов, и никто не прячется за ярлыками, если сам этого не хочет. Это место, где воображению позволено кататься на любых аттракционах, а страху запрещено ему мешать.

У меня есть архитектурные чертежи замка в Диснейленде. Они продавались на аукционе в интернете; увидев их, я не мог поверить своим глазам. Мне пришлось отдать за них машину жены – теперь она много ходит пешком.

Построить замок не так трудно, как кажется, если у вас достаточно времени, места и денег. Просто возьмите побольше фанеры, пыльцы с крылышек фей и бригаду рабочих с молотками, и рано или поздно у вас получится замок.

* * *

Если задуматься, то все мы постоянно строим замки – из своей работы, семьи, из вещей, которые покупаем. Иногда мы даже строим замки друг из друга. Некоторые выходят очень впечатляющими. Куча народу приходит полюбоваться плодами наших трудов и хвалит наши постройки. Но Иисус сказал своим друзьям, что не стоит проводить всю жизнь за строительством замков. Он сказал, что хочет, чтобы мы построили царство, – а это совсем не то же самое, что замок.

Дело в том, что замки окружены рвами, чтобы не пускать внутрь неприятных людей; царства же оснащены мостами, чтобы любой мог в них войти. В замках есть подземелья для тех, кто в жизни оступился; в царствах есть благодать.

В замках есть и ещё кое-что: тролли. У вас, наверное, имеется парочка знакомых троллей. У меня уж точно имеется. Тролли – не плохие люди, это просто люди, которых я никак не могу понять. Но вот какая штука: только то, как мы обращаемся со встречными троллями, показывает, насколько мы продвинулись в своей вере.

Если мы хотим построить царство, то должны очертить громадный круг вокруг всех людей и сказать, что принимаем в него всех без исключения. Строительство царства начинается с людей. Причём чертежа для строительства нет – есть только Иисус.

В мире множество людей, которых я не понимаю. Наверное, некоторые из них тролли, а некоторые нет. Однако Бог смотрит на людей совсем не так, как я. Даже тех людей, которые кажутся мне проблемными, Бог считает любимыми сыновьями и дочерями, созданными по его образу и подобию. Откуда такая разница в восприятии? Дело в том, что в жизни тех людей, с которыми мне сложно ладить, Бог в данный момент работает совсем над другими вещами, чем в моей собственной.

Я приведу вам пример. В Библии есть рассказ о том, как Иисус с друзьями приплыли на встречу с человеком, которого большинство людей считали троллем. Это был злой, безумный, одержимый человек. Иисус, в отличие от соседей и знакомых, прекрасно знал, что с ним происходит.

Вы, возможно, в курсе, что случилось дальше. Всё зло вышло из этого человека и направилось в свиней, а свиньи попрыгали со скалы в воду и утонули. Для человека, которого Иисус излечил, день выдался отличным – чего не скажешь о его соседе-свиноводе, и тем более о свиньях.

Я живо представляю себе разговор этого свиновода с женой тем вечером. Он пришёл домой, и она спросила, как у него дела на работе. «Всё шло хорошо, – вероятно, сказал он ей, – пока какой-то парень не приплыл на лодке и не заговорил с психом на берегу. – Помолчав немного, он, наверное, добавил: – А потом все две тысячи свиней сиганули со скалы и погибли».

«Что?! Да как же так?» – наверное, спросила его жена. Ему, скорее всего, нечего было ответить. Дело в том, что в тот день Бог занимался чьей-то ещё жизнью, а не жизнью свиновода и его жены. И однако его решения нешуточно затронули их жизнь.

Бог знает, что нас легко запутать и сбить с пути истинного, и всё равно с любовью следует за нами. Я думаю, он хочет, чтобы мы смотрели на вещи его глазами, но это невозможно сделать, оставаясь в башне своего замка. Для этого нужно спуститься на землю, на уровень благодати. И понадобится очень много благодати, чтобы принять тот факт, что иногда мы – безумец на берегу, а иногда – свиновод.

Бог хочет, чтобы я любил тех, кого не понимаю, чтобы узнал их имена. Приглашал бы их в гости. Чтобы я отправился на поиски тех, кого все остальные отвергли и прогнали. Чтобы считал их своими ближними, даже если между нами нет ничего общего.

Вы легко заметите людей, которые становятся любовью, потому что они пытаются строить царства, а не замки. Они наполняют свою жизнь людьми, которые на них совсем не похожи, которые иначе себя ведут и даже верят во что-то другое. Они обращаются с этими людьми с любовью и уважением и скорее будут учиться у них, чем учить их жизни.

* * *

В Диснейленде есть традиция, о которой мало кто знает. Каждое окно на втором этаже всех зданий на Главной улице посвящено одному из людей, помогавших строить это волшебное царство. В калифорнийском Диснейленде я нашёл окно, посвящённое человеку по имени Харпер Гофф. Он мне не родственник, но билетёрам я про это не рассказываю, когда прошу сделать скидку. На окне написано: «Профессор Харпер Гофф – уроки игры на банджо». Но вовсе не банджо прославило Харпера Гоффа. Он помогал строить волшебное царство и поэтому получил своё собственное окно в Диснейленде.

Я часто себя спрашиваю: что я хотел бы написать на своём окне? Даже если вы не знаете, что ответить, задумайтесь об этом. Какую роль вы сыграете в строительстве того царства, которое, по словам Иисуса, переживёт всех нас?

* * *

У нас есть домик в Канаде, далеко в лесной глуши. Вот уже десятки лет мы следуем традиции: каждый, кто приезжает в гости, должен залезть под обеденный стол, подписаться с обратной стороны столешницы и оставить на память одно слово – но только одно.

Под нашим столом оставляли свои слова важные люди, послы, министры иностранных дел и ученики начальной школы. Под ним побывали и хорошие люди, и плохие, и не определившиеся. Мы заставляли лазить под стол рок-музыкантов и поэтов, судей и режиссёров кино. Люди из враждующих стран вместе забирались под стол и оставляли там свои слова. Мой друг Дон написал под столом слово «вместе». Это одна из причин, по которым Дон так сильно повлиял на мою жизнь: он научил меня, как важно быть «вместе».

Не знаю, что Бог написал бы на своём столе, если бы у него был стол. Не думаю, что он хотел бы, чтобы этот текст звучал как стихотворение или выглядел как картина. Я думаю, он бы просто написал «вместе». Ему бы не понадобилась многосложная фраза или цветистая цитата из Библии. Он показал нам, что слово «вместе» куда громче, важнее и понятнее, чем любые десять стихов из Библии.

«Вместе» не звучит как громкое богословское утверждение, потому что это не громкое, а оглушающее богословское утверждение. Это наше предназначение от Бога. Это причина появления на Земле Иисуса. Это вся Библия в одном слове. Люди, которые становятся любовью, всегда вместе с теми, кто страдает, всегда помогают им попасть домой. Я уверен, что людям, которые на Земле не хотели быть вместе с другими людьми, рай совершенно не понравится. Ведь там будут все и всегда.

* * *

Пока мы ехали по Орландо, я болтал с водителем лимузина через разделявшую нас перегородку. Он оказался дружелюбным, обаятельным человеком, мы сразу перешли на ты. Мы ещё недалеко отъехали, а я уже сказал ему: «Я первый раз в Орландо, но если бы меня спросили, что я думаю о жителях этого города, знаешь, что бы я ответил? Я бы сказал, что в Орландо все люди просто замечательные. А знаешь почему? Потому что ты – очень приятный человек!»

Я задумался о том, что верно и противоположное. Если бы водитель лимузина оказался грубым, наглым или неприятным человеком и меня спросили бы, что я думаю о жителях Орландо, я бы сказал: «Я считаю, что в Орландо все грубые, наглые и неприятные». Оба раза я был бы неправ, но так уж мы устроены: если мы знаем хотя бы одного местного, нам уже кажется, что мы знаем всех.

Подумайте сами. Если у вас есть хотя бы один знакомый из Мексики, с Филиппинских островов, из Боливии или Лихтенштейна и в одной из этих стран что-то случается, разве вы не сопереживаете всем её жителям, как родным? Зная лишь одного человека, мы считаем, что мы уже знаем всех людей в этих странах, хотя очевидно, что это пока не так.

Именно это имел в виду Иисус, говоря, что люди будут судить о нём по тому, как мы обращаемся друг с другом. Я готов поспорить, что это так. Когда-то я думал, что исключительная щедрость, или проникновенные проповеди, или полные стадионы людей, вместе поющих гимны, помогут нам лучше понять любовь Бога к людям. Но Иисус лично опроверг меня. Он сказал друзьям, что лучший способ знакомить с ним других людей – это любить друг друга. Не повторять им бесконечные указания и инструкции; не зубрить правильные тексты. Иисус хотел, чтобы люди, знакомясь со мной или с вами, чувствовали себя так, будто только что познакомились с Иисусом. Чтобы от знакомства с одним человеком, который любит Бога, у них создавалось впечатление, будто они уже знают всех обитателей рая.

Мы ехали через город, а водитель рассказывал мне о своей жизни и семье. Он упомянул, что водит лимузины уже двадцать пять лет. «Вот это да, – сказал я. – Наверняка за это время ты познакомился с кучей интересных людей – не таких как я, а всяких настоящих знаменитостей».

«Познакомился, – согласился он. – Я буду скучать по этой работе, ведь через месяц мне на пенсию».

Я откинулся на сиденье и несколько минут наблюдал, как за окном проносятся пальмы, а потом мне в голову пришла идея. Я наклонился к перегородке и сказал водителю: «Эй, приятель, а ты сам-то когда-нибудь ездил пассажиром таком лимузине? Тебе бы понравилось. Это просто супер!»

Рассмеявшись, он сказал: «Ну конечно не ездил. Меня бы сразу уволили».

Я, как смог, просунул голову и плечи в отверстие между водительским сиденьем и гигантским пассажирским салоном. «Ты же всё равно выходишь на пенсию. А ну-ка, тормози!» – скомандовал я.

Только то, как мы обращаемся со встречными троллями, показывает, насколько мы продвинулись в своей вере.

И знаете что? Он притормозил! Я вышел из машины, и мы поменялись местами. Он сел назад, а я надел его шляпу, уселся за руль и отвёз нас в Диснейленд. Я приехал на место на пятнадцать минут раньше, чем он, – вот какой это был длинный лимузин. Я всегда ношу с собой медали. На них ничего не написано. Я юрист, поэтому что я скажу – то мои медали и означают. Я распахнул дверь и выпустил нового друга из лимузина. Он выбрался наружу, выпрямился и расправил пиджак; его шляпа всё ещё была у меня на голове. Я приколол ему на грудь медаль и сказал с улыбкой: «Ты отважный человек. Храбрец! Просто сорвиголова! Видал, как я вписался в последний поворот?» Я обнял его, похлопал по груди и отправился в свою гостиницу.

В тот вечер водитель лимузина вернулся домой, к женщине, с которой живёт вот уже десять лет. Как вы думаете, что он ей рассказал? Что сегодня познакомился с проповедником, который сказал, что ему хорошо бы жениться? Конечно нет! Я готов поспорить, что он поведал ей о встрече с человеком, который рассказал ему, кто он такой.

В этом и заключается наша работа. Она всегда в этом заключалась. Нам нужно просто любить людей, которые случайно оказались перед нами. Мы – те, кто расскажет им, кто они такие.

Не нужно тратить время, рассказывая людям, что мы думаем об их поступках. Любить людей и пытаться контролировать их поведение – разные вещи. Любить людей – значит беспокоиться и заботиться о них совершенно бескорыстно. Как только бескорыстие исчезает, любовь перестаёт быть любовью. Мы притворяемся, что беспокоимся и заботимся о людях, чтобы заставить их поступать так, как мы хотим, – или так, как, по нашему мнению, хочет Бог. Делайте это пореже, и тогда за вашими словами люди смогут разглядеть Иисуса.

Обсуждайте людей у них за спиной сколько вам угодно. Просто обсуждайте правильные темы. Говорите о благодати. Говорите о любви и принятии. Люди растут не там, где им сообщают информацию; они растут там, где их любят и принимают. Говорите о том, кем люди становятся, в кого они превращаются на ваших глазах. И не забывайте награждать людей медалями как можно чаще. Окружающие нас люди должны выглядеть не хуже генералов на параде. Они должны позвякивать на каждом шагу.

Да, всё действительно так просто. Я хочу, чтобы людям, которые знакомятся с вами и со мной, казалось, что они только что познакомились со всеми обитателями рая.