Текст книги "В погоне за блаженством"

Глава 9

Дела Маршалла шли в гору – в течение последних пяти лет все свое время он посвящал работе. Это спасало от мрачных мыслей об Элизабет. Но теперь, длинными январскими вечерами, во время отдыха в конторе он все чаще и чаще вспоминал о ней. Их совместная жизнь была бурной, особенно после того, как Элизабет узнала, что беременна. Она без конца причитала, а он клялся ей в любви и преданности, Нисколько не кривя душой. Однажды, вернувшись домой, он обнаружил, что она перевернула все вверх дном и погубила его. Маршалл больше не верил никому, кроме матери и Дорри. Воскрешая последние эпизоды жизни с Элизабет, он чувствовал, как разгорается маленькая искорка, тлевшая в нем все эти годы, и превращается в бушующее пламя ярости.

Кто-то постучал в дверь, и Маршалл даже подпрыгнул от неожиданности. Он быстро встал и вышел из темной комнаты, благодарный за то, что прервали его страдания. За дверью стоял его помощник, Джон Рэндольф.

– Джон? – Маршалл был крайне удивлен, увидев его в такое время. – Немного поздновато для деловой встречи. Надеюсь, ничего не случилось.

– Плохие новости. Я счел своим долгом известить вас тотчас же. – Джон прошел в комнату, в тепло. – Уэс Магвир на свободе. Объявился на прошлой неделе, я только что узнал об этом.

Маршалл взял телеграмму из рук Джона и сел за стол.

– Нужно сейчас же сообщить отцу.

– Поэтому я не стал медлить. Магвир – негодяй. Прошло вот уже четыре года, как ты доказал его вину, но могу поспорить, он ничего не забыл.

– Очень жаль!

Маршалл вспомнил тягостную сцену в зале суда: Магвира выволакивают из помещения, а он посылает проклятия Уэстлейкам, грозится отомстить им за то, что они засадили его за решетку.

– Выпей немного, согреешься.

– Не могу, Марш, мне надо возвращаться. Если услышу что-нибудь новое, сразу же сообщу.

– Спасибо, Джон. – Маршалл проводил его к двери.

Итак, Магвир на свободе. Прежде всего нужно предупредить отца. В пределах города он в безопасности, в деревне же может случиться все что угодно. Он быстро собрал все необходимое и тронулся в путь. Холодный воздух помогал бороться с сонливостью во время долгого путешествия. Наконец он добрался до дома и спешился.

Тихо войдя в кабинет, он замер от неожиданности. Перед камином в большом вращающемся кресле сидела Рени с книгой в руках. Она не слышала его шагов, и он мог какое-то время разглядывать ее. Он часто вспоминал о ней после ужина у Элиз, но при этом всегда сравнивал с Элизабет. Сейчас же, глядя на нее, он вдруг обнаружил, что сходство с умершей женой не столь разительно. Темные волосы волнистыми прядями ниспадали на плечи. Светло-зеленый пеньюар был наглухо запахнут, но, несмотря на это, она распаляла воображение. Он пытался изменить направление своих мыслей, но она сидела перед ним, в его собственном доме.

– Рени, – тихо окликнул ее Маршалл.

Она вскочила, услышав знакомый низкий голос, от неожиданности закрыла книгу и снова села.

– Извините, я не хотел испугать вас. Я искал отца.

– Мне не спалось, а он разрешил мне пользоваться библиотекой, поэтому…

Она говорила торопливо, как бы извиняясь, но вдруг заметила, что он смотрит на нее, полураздетую, своими черными глазищами, и густо покраснела.

– Пожалуйста, не смущайтесь.

Сердце ее бешено колотилось – то ли оттого, что она застигнута врасплох, то ли оттого, что он стоит рядом. Ей никогда не приходилось оставаться наедине с мужчиной, а теперь перед ней был тот, о ком она постоянно думала последнее время.

– Я пойду в свою комнату. – Она рывком поднялась, обнажив при этом длинную изящную ногу.

– Вам не нужно уходить. Я иду наверх.

– Нет, Маршалл. Это ваш дом, да и мне пора спать, – возразила она.

Он направился к двери, но вдруг остановился, швырнул сверток на кресло, в котором она только что сидела, решительно схватил ее за руку и с силой притянул к себе.

– Пожалуйста, не уходите. – Слова эти вылетели сами собой, вопреки его разуму и воле.

Почувствовав прикосновение ее тела, он наклонился, горя желанием поцеловать девушку. Она стала вырываться, и поцелуй получился грубым и настойчивым. Но, вдруг осознав, кто перед ним, Маршалл опомнился. Его рот нежно отыскал ее губы, и Рени больше не сопротивлялась. Испуг ее прошел, и она ощутила такое блаженство, какого не испытывала никогда в жизни. Внезапно Маршалл выпустил ее из своих объятий, оставив одну посреди комнаты.

– Спокойной ночи, Рени, – молвил он и пошел к себе.

Рени провела рукой по губам и стояла как вкопанная, тупо уставясь в его спину. Что это с ней было? Очнувшись от наваждения, она устыдилась его неожиданного ухода и стремглав выбежала из комнаты.

Маршаллу надо было срочно предупредить отца о Маг-вире, и он совсем забыл, что Элиз и Рени гостят у родителей. Меньше всего ему хотелось быть здесь сейчас. Но ничего не поделаешь – обстоятельства. Он подошел к бару и подкрепился двойным виски. Он сообщит отцу плохие новости утром, а сейчас надо спать. Маршалл вошел в свою комнату в дальнем конце коридора и лег на кровать не раздеваясь. Туманный образ Рени, ее огромные голубые глаза не давали ему заснуть.

Солнце клонилось к закату, когда Рени и Дорри подвели своих лошадей к обрыву. Они сидели рядом на краю и наблюдали за обломками льда, уносимыми мутной водой вниз по течению.

– Раньше такого не бывало.

– И правда, я никогда не видела здесь таких кусков льда, – сказала Рени.

Первый раз во время прогулки они доскакали до реки. Все изменилось вокруг, и только река, как всегда, медленно несла свои грязные воды.

– Дома у меня тоже есть любимое место, только наш утес не такой высокий, как этот. – Рени посмотрела вокруг.

– Какая красота!

– Да, замечательно. – Рени быстро-быстро заморгала, чтобы не заплакать.

– Извини, я не хотела… Посмотри, вон Маршалл скачет, – показала Дорри рукой в сторону. – Наконец-то он обсудил все дела с отцом.

Маршалл приблизился и порывисто осадил лошадь. Он явно сердился.

– Привет! – воскликнула Дорри. – Что ты здесь делаешь?

– Мама волнуется, она просила отыскать вас, – строго сказал он, даже не взглянув в их сторону. – Почему вы так далеко заехали?

– Рени хотела увидеть реку. Очень жаль, но она затосковала по дому.

Маршалл взглянул на Рени, торопливо вытиравшую слезы.

– Как глупо! – Она пыталась улыбнуться.

– Как может быть глупо скучать по дому! – с добродушным пафосом возгласил он и повернул лошадь. – Мои юные леди, нам лучше вернуться, уже поздно. Отец с Джимом уезжают сегодня вечером.

– Хорошо. Кстати, о чем ты так долго разговаривал с папой? – спросила Дорри. – Вы все утро просидели в кабинете.

– Это тебя не касается, юная леди, – бросил он небрежно.

– Неужели? – Ей стало немного обидно, да и голос его звучал на редкость холодно.

– Нам действительно лучше вернуться. Я не хочу, чтобы твоя мама волновалась понапрасну, – согласилась Рени.

– Ты права, Рени.

И они отправились в обратный путь.

– Н-н-о! Вперед! – крикнула Дорри и, пришпорив лошадь, пустила ее в галоп.

Рени бросилась за ней и вскоре догнала подругу. Маршалл сначала придерживал жеребца и тащился сзади, затем в два прыжка оказался рядом.

Вдруг лошадь Рени понесла и, споткнувшись, упала. Рядом с ней неподвижно лежала девушка. Маршалл окликнул Дорри, но та уже скрылась из виду. Он соскочил с седла и подбежал к Рени.

– Рени, – позвал он, осторожно поднимая ее. Ее бледность испугала его. Он убрал волосы с ее лица и окликнул еще раз.

Она тихо застонала и поднесла руку к голове.

– Маршалл, – прошептала она, глядя на него.

– Что? – спросил он отрывисто.

– Ничего. Все в порядке. Как моя лошадь?

– Она подвернула ногу, но все обойдется.

Он помог ей встать.

– Ты можешь ехать?

– Одну минуту. – Она облокотилась на него, и это было приятно.

Посадив ее на лошадь и забрав поводья, Маршалл сел впереди и велел крепко держаться. Рени обхватила его руками, а щекой прижалась к его спине. Ее лошадь ковыляла сзади. Тем временем Дорри, тревожась, искала их около конюшен.

– Что случилось?

– Моя лошадь упала, – ответила Рени.

Маршалл, натянув поводья, соскочил с седла и помог ей спешиться.

– Ты не ушиблась? Давай я посмотрю! – Дорри взяла Рени за руку и повела к дому. – Пойдем, я тебе помогу. А Марш присмотрит за лошадьми.

– Спасибо, – сказала Рени, когда они вошли в дом.

Маршалл впервые в этот день улыбнулся, глядя им вслед.

Рени стояла подбоченясь перед гардеробом. Она полежала расслабленно в горячей воде, пока та не остыла; боль постепенно утихла, вернулось хорошее самочувствие. Жаль только, что пока нельзя надеть прелестное платье, которое Элиз купила для нее. Она ощущала себя сегодня женщиной, а то, что Маршалл и Джим придут ужинать, придавало ей больше уверенности и желания выглядеть как можно лучше. Тяжело вздохнув, она достала черное, закрытое, с длинными рукавами платье, понимая, что должна так поступить из уважения к памяти отца.

Горничная помогла ей одеться, она в подавленном настроении спустилась к ужину и вошла в столовую вместе с Дорри.

Рени атаковали вопросами.

– Как ты себя чувствуешь? Все в порядке?

– Мне больно двигаться, – ответила она с усмешкой.

– Я уже начал думать, что вы просто не можете жить без несчастных случаев, – с улыбкой заметил Джим.

– Нет, я, видимо, поспешила. Отец вечно ругал меня за спешку.

Маршалл даже с места не сдвинулся, когда Рени вошла в комнату. Он исподлобья наблюдал за ней, пока она болтала с братом и сестрой. Непринужденность их беседы немного раздражала его. Он встал и налил себе виски, чтобы не создавалось впечатление, будто он слишком долго смотрит на Рени.

Вскоре подали ужин. На этот раз он состоял из весьма изысканных блюд. Мужчины развлекали Элиз и Рени рассказами о своих доблестных похождениях. Они прекрасно провели время. Рени доставляло удовольствие видеть, с какой любовью в этой семье относятся друг к другу.

После ужина ни у кого не возникло желания расходиться, и все спустились в гостиную, чтобы продолжить приятный вечер. Марта музицировала на фортепьяно, а Дорри предложила сыграть партию в триктрак, не подозревая, что Роджер Фонтейн обучал своих детей подобным забавам. Игра была оживленной, но с самых первых ходов стало ясно, кто выиграет. Джим был восхищен способностями Рени и наотрез отказался играть. Дорри побежала за Маршаллом, прервав его бурную дискуссию с отцом.

– Она играет лучше всех, – похвасталась Дорри, а затем добавила лукаво: – Марш, ведь ты не сможешь простить ей мой позорный проигрыш, не так ли? Ты же мой старший брат и учил меня.

Маршалл захохотал, настроение его заметно улучшилось, и он, довольный предложением, сел напротив Рени за маленький столик из вишневого дерева.

– Чей первый ход? – спросила Рени.

– Я пропускаю леди вперед, – заявил Маршалл снисходительно.

Но очень скоро ему пришлось пожалеть об этом. Рени снова выиграла, хорошенько проучив его. Глаза ее горели. Маршалл встал.

– Спасибо за игру, – поблагодарила она его.

Он криво усмехнулся, от чего у нее перехватило дыхание.

– Не стоит благодарности, я уступил вам. Не хотел портить счет.

Все засмеялись его находчивости.

Глава 10

Экипаж со скоростью молнии несся по улице. Джулиана Чэндлер была вне себя от гнева. Часы давно пробили девять – она опаздывала на целый час. Как он посмел! Обещал заехать за ней около восьми, чтобы вместе отправиться на бал к Де Грандам. Сначала она подумала, что Маршалл просто немного запаздывает, но, когда часы показали половину девятого, у нее не осталось никаких сомнений. Она послала в его контору горничную. Его там не оказалось! Его нигде не было! Подумать только, оставить ее одну в такой вечер, может быть, самый важный в году! Лошадь остановилась, и Джулиана с помощью извозчика вышла из кареты. Гордая и неприступная, с высоко поднятой головой, она вошла в особняк Де Грандов. К счастью, ее встретил Филипп Де Гранд, единственный наследник отцовских миллионов.

– Джули, ты как всегда прелестна! А где Марш? – Он посмотрел в сторону экипажа.

– Он задержался на работе. Не знает, когда освободится, поэтому я приехала одна, – на ходу придумала она ответ.

Взглянув на Филиппа, Джулиана улыбнулась. А он красивый, отметила она про себя, и черты лица не такие грубые, как у Маршалла.

– Может быть, ты поухаживаешь за мной сегодня? – игриво предложила она.

Филипп ответил, не скрывая восхищения:

– Несомненно. И вообще, дорогая, я за тобой – хоть на край света.

Джулиана вспыхнула от столь откровенного признания, успев заметить, что остальные гости с интересом следят за ними.

– Входи, входи, дорогая. Я никогда не скрывал своих чувств, да и тебе не нужно таиться.

– Ты прав. – Она взглянула ему прямо в глаза. – Мы слишком давно знакомы, чтобы играть в прятки.

Они прошли в зал, приветствуя знакомых. Оркестр заиграл вальс, Филипп подхватил Джулиану и закружил в ритме танца.

– Так все же, где Маршалл?

– Я не знаю. Подлец! – прошипела она.

Филипп запрокинул голову и расхохотался.

– Теперь ты настоящая Джулиана, та, которую я знаю и люблю.

Она промолчала.

– Джули, дорогая, сколько раз я умолял тебя бросить Уэстлейка и выйти за меня замуж!

– Ты же не любишь меня, – парировала Джулиана.

– Ошибаешься, милая. И чем скорее ты поймешь, что с ним у тебя нет будущего, тем лучше.

– Марш женится на мне, – упрямо промолвила она.

– Ты глубоко заблуждаешься, особенно после того, как в городе появилась некая юная особа.

– О ком ты? – спросила она настороженно.

– Как, ты еще не знаешь? Это Рени, племянница Элиз Фонтейн.

– Рени Фонтейн? Что-то знакомое… Записка! – воскликнула она.

– Какая записка?

– Ничего особенного, Филипп.

– Так, значит, они уже знакомы! Попомни мое слово – у тебя нет никаких шансов.

Джулиана с опаской посмотрела на Филиппа.

– Откуда ты знаешь?

– Я случайно встретил Рени Фонтейн и Элиз в гостях.

– И что?

– А то, что у нее поразительное сходство с Элизабет. Помнишь, его бывшая жена, которую он страстно любил и потерял так рано.

– Что?!

– Пожалуйста, Джулиана, не выплескивай своих чувств наружу! Все обращают внимание. Лучше подумай, какая мы с тобой прекрасная пара.

– Филипп, как ты не можешь понять, что это жизненно важно для меня.

– Ну хорошо, хорошо! – успокоил он ее и повел выпить немного пунша.

– Расскажи все что знаешь, – потребовала она, отпивая глоток за глотком.

– Конечно, ведь я получу за это хорошую плату.

– Филипп!

– Потом, потом, я понимаю. А сейчас… Рени из Луизианы, что немного южнее Бейтон-Руж. Она приехала к Элиз, потому что осенью умер ее отец.

– А мать?

– Говорят, мать тоже умерла.

– Значит, она приехала навсегда!

– Полагаю, что это так. Дома у нее остались плантации, за которыми присматривает друг семьи.

– Она богата?

– Скорее всего да. Но самое поразительное то – хотя никто кроме меня этого не заметил, – что она необычайно похожа на Элизабет.

Джулиане это не понравилось. Не хватало ей еще и соперницы, да такой, которая напоминала ему об усопшей жене.

Филипп наблюдал за Джулианой. Выражение ее лица изменилось: она сосредоточенно думала о чем-то, а глаза превратились в маленькие льдинки.

– Больше не надо о плохом. Давай лучше потанцуем.

– Конечно, Филипп. Ты мне очень помог, и мне нравится бывать с тобой. Но про какую плату ты говорил?

– Я еще не решил, но ты узнаешь об этом первая, – сказал он загадочно.

Они присоединились к танцующим парам.

Глава 11

– Кажется, у тебя даже не испортилось настроение, Марш, когда ты узнал о Магвире, – заметил Джим.

Они были в гостиной одни, остальные уже легли спать.

– Ну и что? – Маршалл вопросительно взглянул на брата.

– Впервые за много лет я вижу тебя таким умиротворенным. Не потому ли, что у нас гостит одна молодая особа?

– Почему ты так думаешь? – проворчал он, осушив бокал.

– Во-первых, ты никому не давал возможности подступиться к ней за ужином, и, во-вторых, ты сразу же помрачнел, когда она ушла спать. – Не дождавшись ответа, Джим добавил: – Она просто очаровательна, и ничего общего с Элизабет.

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что ты знаешь, как Элизабет ненавидела наше семейство…

– Да, знаю. – Он поднял руку, давая понять, что больше не желает затрагивать больную тему.

– Значит, ты считаешь, в Рени есть что-то особенное?

– Именно так.

– Тебе трудно было общаться с ней? – продолжал допытываться Джим.

– У меня не было времени, чтобы понять. Все произошло случайно. Да к тому же я совсем забыл, что они собираются погостить у нас. Ни за что бы не приехал, а послал бы письмо.

– Да, сложная ситуация. Она знает?

– Нет.

– Но ей нужно знать!

– Зачем?

– Думаю, ты ей нравишься.

Маршалл хмыкнул ему в лицо.

– Сомневаюсь.

– Напрасно. Даже мама говорила, что Рени неравнодушна к тебе, а она бы не хотела сделать ей больно.

– Никогда бы не подумал. Она еще так молода… – Он помолчал. – Джим, ты единственный, кому я могу открыться. Я не хочу ни общаться с ней, ни просто видеть ее, чтобы не причинить ей зла.

– О чем ты говоришь? Если она тебе нравится, в чем здесь зло?

– Она еще ребенок.

– Элизабет было столько же лет, когда ты женился на ней.

– Это совсем другое дело.

– Почему? Потому, что ты был один и далеко от дома?

– Нет.

– Тогда почему? Встречайся с ней. Возможно, это как раз то, что тебе нужно.

– Откуда ты знаешь, что мне нужно? – в ярости вскричал он, чуть не разбив бокал. – Ты думаешь, мне хочется снова пройти через этот ад? Нет, спасибо. Все останется по-прежнему. Ты же сам говорил, что я не тот человек, с которым приятно находиться все время вдвоем, поэтому и не хочу никого обременять. – Маршалл порывисто встал и зашагал к окну.

– Извини, что я напомнил тебе. Не думал, что твоя рана еще не зажила. – Джим говорил искренне.

– Ничего. – Маршалл обернулся к брату, и в этот момент у него было страдальческое лицо. – Ничего, я справлюсь с этим. Рени – прелестная девушка, и я действительно считаю ее привлекательной, но не думаю, что эти чувства перерастут в серьезные отношения. Не хочу использовать ее, чтобы доказать самому себе, будто Элизабет уже ничего не значит в моей жизни.

– Понимаю и не буду больше об этом. Но, Маршалл…

– Что?

– Ты не будешь возражать, если я увижусь с ней?

С минуту Маршалл молчал, наблюдая за братом.

– У меня нет такого права. – Он сам удивился собственному ответу.

– Прекрасно, – сказал Джим и, меняя тему разговора, спросил: – Ты поедешь со мной утром?

– Да, и чем раньше, тем лучше.

– Договорились. Я иду спать. А ты?

– Нет еще. – Он вздохнул, наливая еще один бокал.

– Хорошо. Увидимся рано утром и вместе поедем. – Джим как ни в чем не бывало вышел.

– Спокойной ночи! – крикнул Маршалл вдогонку.

С тяжелым сердцем Рени ходила взад и вперед по комнате. Часы пробили полночь, а она все еще не могла уснуть. Как сообщил мистер Уэстлейк, им грозит серьезная опасность, пока некто Магвир на свободе. Он ничего не объяснял, сказал только, что этот Магвир точит зуб на Маршалла и поклялся отомстить ему или его семье. Это означало, что Рени и Дорри больше не разрешалось выезжать на лошадях, и они были очень расстроены.

Рени не привыкла к жизни в городе и потому ценила каждый день, проведенный на природе. Приехав сюда, она вновь ощутила вкус свободы. Тем обиднее было потерять ее, но мистер Уэстлейк и Марш запретили им уходить далеко от дома. Рени сидела на кровати, подавленная, обеспокоенная угрозами в адрес Марша. Он собирался ехать в город завтра утром, а ей уже сейчас было страшно, что с ним в пути может случиться беда. Рени подложила немного дров в камин. Она смотрела на разгорающееся пламя и вспоминала ужин, Маршалл сидел справа, Джим слева от Джорджа, во главе стола. Маршалл вел себя необычно раскованно и свободно. Прошло уже более часа, как все стихло, а она не может уснуть, поглощенная мыслями о нем.

Надо переключиться на что-нибудь другое. Она набросила пеньюар и направилась к двери. Возможно, с книгой она заснет быстрее. Она стала спускаться по лестнице с лампой в руке. Осторожно проскользнув в кабинет, Рени увидела, как догорают последние угольки в камине, как движутся вокруг огромные тени. На полке она отыскала томик стихов и уже возвращалась обратно, как заметила его, полулежащего в кресле с пустым бокалом в руке.

– Рени, – спросил он тихо, – тебе не спится?

Она могла поклясться, что голос его был грустным, хотя лицо, спрятанное в темноте, ничего не выражало.

– Да, – молвила она удивленно. Она почувствовала неожиданную радость, увидев его здесь. – Я решила немного почитать.

– Понимаю. – Он встал и подошел к ней. – Байрон?

– Да, он мне нравится, – едва смогла выдавить она, понимая, что надо уходить. Ее бросило в жар от желания, чтобы он поцеловал ее снова, как в тот вечер.

– И мне тоже. – Он повернулся к маленькому столику. – Может, выпьете чего-нибудь, коньяку, например?

– Спасибо, – ответила она, поражаясь собственной смелости.

Она удобно устроилась на диване. Когда отец был жив, они вот так же беседовали допоздна. И ей показалось, что сейчас рядом с ней очень близкий человек.

Маршалл наполнил бокалы. Рени плотнее запахнула пеньюар, и он улыбнулся в душе, заметив, как она нервничает. Решение оставить ее в покое, принятое час назад, вдруг показалось несбыточным. С каждым новым глотком он понимал, что хочет эту красивую девушку все больше и больше.

– Выпейте еще, – предложил он и подсел поближе.

– Спасибо. – Она отпила из своего бокала и почувствовала, как тепло разливается по всему телу. – Мы тоже с папой любили сидеть…

– Надеюсь, вы не сравниваете меня с отцом? – в ужасе спросил он.

– Нет, конечно, нет. – Пытаясь убедить его в этом, Рени положила руку ему на плечо и тут же оказалась в его объятиях. Маршалл прижал ее к груди и поцеловал так же страстно, как в прошлый раз.

Рени больше не могла сдерживаться. Она нежно прильнула к нему. Он стал целовать ее шею, а руки его тем временем распахнули пеньюар и заскользили по шелковой сорочке. Затем бережно, чтобы не испугать, он положил девушку на диван и продолжал гладить ее тело. Рени испытывала необъяснимое наслаждение. Она знала, что может остановить его, но ей этого не хотелось. Было приятно ощущать сверху его тело и губы, осыпающие ее поцелуями. А потом она почувствовала тепло от прикосновения его рук к обнаженному телу.

– Пожалуйста, не надо… – взмолилась она. – Не надо, я прошу…

Эти слова отрезвили его. Он приподнял голову и, взглянув на нее, ужаснулся: что он делает с ней? С молоденькой девушкой, которая впервые за многие годы заставила его улыбнуться? Маршалл беззвучно встал и сел на краешек дивана, подальше от нее. Схватил бокал и аалпом опрокинул его.

Рени продолжала лежать без движения, не в силах даже пошевелиться. В душе нарастало странное чувство разочарования. Оно невыносимо терзало ее, и единственное, чего она хотела в этот момент, – чтобы он снова лежал рядом и целовал, целовал… Она моргнула, и слеза покатилась по щеке. Заметив на себе его взгляд, Рени сделала слабую попытку запахнуть пеньюар.

– Надеюсь, я не сделал тебе больно? – спросил он спокойно.

– Нет.

Она села. Ее стало раздражать его равнодушие. Весь вечер он был таким добрым и внимательным. А теперь снова отверг ее – так же, как в тот вечер. Она резко встала, скосив глаза в его сторону, а он ответил ей усмешкой.

– Спокойной ночи, – сказала она холодно и вышла из комнаты.

Маршалл вздохнул с облегчением, услышав, как хлопнула дверь. Он не понимал ее, но, что еще хуже, не понимал себя. Долгое время ему никто не был нужен. Сейчас он уже не был в этом уверен столь безоговорочно. Он медленно поднялся наверх, бросив голодный взгляд на дверь ее комнаты, и прошел дальше по коридору. Хорошо, что он уезжает рано утром.

Маршалл вытянулся на кровати и вскоре забылся глубоким сном.

В это утро Рени дольше обычного занималась своим туалетом, терпеливо укладывала волосы, пока не осталась довольна результатом. Несколько часов она лежала, думая о Маршалле Уэстлейке. Она не позволит ему так обходиться с ней. Он захочет ее! Рени наивно полагала, что сможет добиться этого таким же способом, как в прошлый раз. Но она так сильно желала его сама, что постепенно планы становились все более расплывчатыми. Со счастливой улыбкой она вошла в столовую в начале девятого и увидела, что Джордж, Марта, Дорри и Элиз завтракают. Места Маршалла и Джима пустовали.

– Доброе утро, Рени, – сказала Элиз. – Есть хорошая новость для тебя.

– Да?

Она пыталась скрыть волнение и, глотнув немного горячего чая, потянулась за круассаном.

– Перед отъездом Марш и Джим решили, что будет спокойнее, если Марта и Дорри побудут с тобой в городе, пока Магвир снова не окажется за решеткой, – объяснил Джордж.

– Великолепно, – радостно промолвила Рени.

На самом деле она была разочарована отсутствием Маршалла. Но, осмысливая это сообщение, внезапно пришла к выводу, что, если Марта и Дорри будут с ней, Маршалл и Джим станут чаще навещать их, и немного оживилась.

Переезд занял всего один день, и вскоре Рени и Дорри уже прогуливались по магазинам и лавкам. О Магвире больше не вспоминали, а через несколько недель и вовсе успокоились, переключившись на весну и предстоящий бал Дорри.

«Элизабет Энн» набирала скорость, двигаясь на юг по величественной Миссисипи. Южнее Мемфиса льда почти не было, и навигация началась. Джим прогуливался по палубе, приветствуя пассажиров и обозревая окрестности. Еще не появилась первая весенняя зелень, и все вокруг казалось серым и безжизненным. У него было скверно на душе, хотелось поскорее вернуться домой. За многие годы он привык во время рейсов думать только о работе, но сейчас его мысли вертелись вокруг Рени. Было неприятно сознавать, что она смогла нарушить ритм его жизни. Но в то же время он радовался, что родители решили переехать в город, пока Магвир находится на свободе. Не только потому, что он сможет чаще видеться с Рени. Он хорошо помнил угрозы этого типа, брошенные в лицо брату несколько лет назад. Магвир убил человека на одном из пароходов Уэстлейков, а Джордж, будучи в то время капитаном, видел это. Маршалл успешно вел расследование, а Джордж давал свидетельские показания. Опираясь на них и используя неопровержимые факты, Маршалл убедительно доказал, что это было преднамеренное убийство, а не самооборона, как утверждал Магвир. Присяжные единогласно признали его виновным, и он был сослан на каторгу. Все думали, что он исчез навсегда. Но теперь, выйдя на свободу, он вынашивает план мести. В этом Джим не сомневался. Магвир клялся перед всеми в тот злополучный день, что Марш дорого заплатит за все. Хорошо, что родные скрываются в городе, да и шерифа известили о возможной опасности. Мысли его опять перескочили на Рени. Если Марш не проявляет к ней никакого интереса, то перед ним открывается широкое поле деятельности. Никто не подойдет к ней до весны, когда закончится траур по отцу. А к тому времени он сумеет завладеть ее сердцем. Но почему он так волнуется? Никогда прежде у него не было серьезных намерений – он и не помышлял о женитьбе. Заводил какие-то знакомства, но не более того, и всегда старался избегать осложнений в отношениях с женщинами. И вот теперь он ломает голову, как бы соблазнить ее. Конечно, он не собирался жениться на ней, просто ему хотелось обнимать ее, обладать ею. Мысль о том, что он может влюбиться, поразила его. Ничего подобного он до сих пор не испытывал, и от этого ему становилось не по себе. Надо навестить старую подружку Анжелик Ля Бруер, когда они прибудут в Новый Орлеан. Возможно, тогда выветрятся из головы эти мысли о любви и женитьбе. Анжелик всегда помогала ему избавиться от тяжелых дум. Вспомнив ее ласки, он улыбнулся, но вот опять появилась озабоченность в его глазах. Джим вошел в рубку с таким серьезным лицом, что лоцман у штурвала очень удивился – не привык видеть его угрюмым.

Когда на горизонте показался Новый Орлеан, Джим уже был готов к встрече со своей знакомой. Он быстро закончил все дела и, оставив Олли за старшего, поспешил к ней.

Тридцатишестилетняя Анжелик преуспевала в своем бизнесе. Ее хорошо знали и уважали в деловых кругах, а она, соответственно, высоко ценила клиентуру и считала своим долгом предлагать им только самое лучшее. Несколько молодых женщин, нанятых ею на работу, прошли тщательный отбор, они искусно ублажали тех, кто частенько заходил к ним. Здесь, в тихой части города, вдали от всякого сброда, можно было приятно отдохнуть.

Анжелик встретила Джима чрезвычайно радушно, а дворецкий проводил его в главный зал, взяв у него плащ и шляпу. Джим обнял и поцеловал Анжелик, и они прошли в бар.

– Чему обязана столь неожиданным посещением? – вопросила она, подавая ему как всегда шотландское виски. – Ты хоть скучал обо мне?

Она подошла к нему, и Джим расплылся в улыбке.

– А я вот скучала. Нет на реке другого такого мужчины. – Анжелик с пристрастием наблюдала за ним и заметила озабоченность в его взгляде. – Сегодня ты мне лжешь. Кто мог так завладеть твоим сердцем, что даже сейчас, в моем присутствии, ты думаешь о другой?

– Именно поэтому я и пришел. Если кто и поможет мне, так это ты, – ухмыльнулся он, прижимая ее к себе.

– Может быть, еще чего-нибудь выпьешь, а потом займемся делами.

– Нет, мне кажется, я и так перебрал.

– Ладно, тогда давай поднимемся наверх. Там есть прелестная комнатка. – Она оглядела гостиную, обставленную в классическом стиле. Обои были не красные и сверху не доносилась громкая музыка. – Хотя, знаешь, мои апартаменты гораздо уютнее, там нам никто не помешает.

Слегка отодвинувшись, она обратилась к женщине, находившейся в этой комнате:

– Мари, оставляю тебя за старшую. Прошу меня не беспокоить до утра. Понятно?

– Да, мэм, – ответила та удивленно: мисс Анжелик не часто тратила свое время на посетителя, наверное, гость особенный.

– Прекрасно! – Она повернулась к Джиму и взяла его за руку. – Пойдем? Думаю, ты помнишь дорогу?

Он засмеялся и повел ее в зал, а затем наверх, по устланной коврами лестнице, в дальний конец довольно презентабельного дома, где располагались ее собственные комнаты. Когда они вошли, плотно закрыв за собой дверь, Анжелик впилась в него долгим и страстным поцелуем.

– Ты спешишь? – спросила она томно, помогая ему снять пиджак и развязать галстук.

– Нет, – ответил он, немного отдышавшись. – Как ты?

– Лучше не бывает! Дела идут превосходно. Ты ведь сам бизнесмен и знаешь, что это такое, когда все ладится и приносит прибыль. У меня две новые молодые женщины. Они очень способные, и им сопутствует удача. Хочешь взглянуть на них?

– Нет, спасибо. Ты единственная женщина, которая мне нужна. Зачем мне другие? Подойди сюда. – Джим почувствовал знакомый аромат духов, который так возбуждал его.

Вот уже почти двенадцать лет он встречался с Анжелик, и они всегда хорошо понимали друг друга. Частенько она мечтала когда-нибудь выйти замуж за человека по имени Джим Уэстлейк. Но что толку в этих мечтах! На первом месте у нее работа; она предпочитает иметь дело с мужчинами как с деловыми партнерами. И ее профессия дает такую возможность. Они прислушиваются к ее мнению и ценят ее авторитет. А ей нравится разговаривать с ними на равных, и она презирает тех, кто этого не понимает.