Текст книги "Исповедь боевика. откровения добровольца"

Село Беленькое

Мы прибыли в город Донецк, Ростовской области, который граничит с территорией Украины, где прождали около часа. Проезжавшие на машинах люди с интересом высовывали головы, глядя на нас, почти всех одетых в маскхалаты. Ополченцы приехали на микроавтобусе, который был выкрашен в пятнисто-зеленый цвет. Старшего звали «Механик» – он занимался переправкой добровольцев через границу, а также гуманитарными грузами, что шли в адрес батальона «Призрак».

Я продолжал думать: «Куда я еду?!» Но ноги несли сами, не давая думать голове…

Мы пересекли границу по полю: прошли метров сто, чтобы машина не просела, и оказались в селе Беленькое Краснодонского района Луганской области, что в тысяче метров от российской границы.

Располагались ополченцы в местном клубе – их было человек тридцать.

Выгрузились, побратались со всеми, и первое, что увидели, – это драка между двумя ополченцами, героями обороны Славянска. Позже, через неделю, один из дравшихся украл пистолет Макарова у капитана ГРУ (в отставке). Эта группа отставников ГРУ1313
  Главное разведывательное управление – спецслужба, орган внешней разведки Министерства обороны Российской Федерации, центральный орган управления военной разведкой в Вооружённых Силах Российской Федерации.


[Закрыть] (в отставке). Эта группа отставников ГРУ состояла из трех человек и направлялась в Россию. Они уже не скрывали того, кем являются, но и не афишировали. Один из них был из Москвы, другой из Нижнего Новгорода, третий – не помню откуда. Мне запомнился старший группы. Было видно, что он офицер: рост 180, крепкого телосложения, командный голос и военная выправка. Воевал еще в первую чеченскую, штурмовал Грозный. Владел любым оружием и ножевым боем, основами медицины – в той части, где какие ранения могут быть и какие препараты применять. Он был подготовлен на все сто – настоящий профессионал, коих на Донбассе я встречу немного.

По некоторым отрывкам за десять дней я составил картину о них, хотя говорили офицеры не всё. Они уже были три месяца в Украине. Заходили с одними ножами, две попытки были неудачны – выходили на большое скопление противника. Как сказал один: «Вы никогда бы не узнали о нас, если бы мы не потеряли связь с Россией, где нас уже сочли убитыми, и не шла в наш адрес помощь». Через месяц скитаний они вышли к ополченцам и прибились к гуманитарной колонне. Их командира расстреляли ополченцы (в самом начале их было четверо). Они везли его тело на похороны в Россию – точнее, тело было где-то, а они его ждали у границы, чтобы сопровождать.

– А за что убили вашего командира? – спросил я.

– Да ни за что, – ответил один из них. – Просто расстреляли и все.

Далее проявлять любопытство было неуместно.

Спустя два часа к нам пришла колонна из Алчевска1414
  Алчевск – город областного значения в Луганской области Украины, де факто, с 2014 года – город республиканского значения в составе Луганской Народной Республики.


[Закрыть], Все такие бравые: некоторые были одеты в бронежилеты, очки противоосколочные, каски кевларовые.

Из «Ленд Крузера» с пистолетом в руках вышел заместитель комбата Николаич.

– Почему эти два топливозаправщика не прибыли на место? – закричал он.

– Нам такого приказа не было – сказали стоять здесь, – ответил один из водителей.

– Да я вас сейчас расстреляю прямо здесь! Танки стоят, двинуться не могут. Где второй водитель?

– Не знаю, – снова ответил растерявшийся боец.

– Арестовать обоих. Доставить в штаб батальона, – сказал Николаич.

Ко мне подошел один парень, с кем мы только что прибыли.

– У меня что-то сердце колотится, хотя я и воевал в Чечне, – сообщил он.

Другой тоже подошел и говорит:

– Да, шутки кончились.

Я тоже как-то запереживал, до этого не подозревая, что тебя здесь запросто могут убить свои. Как-то быстро мы оказались в другой реальности, и я стал посматривать в сторону российской границы…

Было уже темно, и этой колонной нас должны были забрать в Алчевск, где дислоцировался батальон «Призрак». Часть ребят, с кем мы прибыли, были танкистами, и здесь как раз формировались экипажи танков (водители-механики, стрелки наводчики и командиры танков).

«Фугас», что прибыл со мной из Ростова, сказал:

– Оставайся, Бондо, выучим тебя на стрелка-наводчика, будешь танкистом.

У меня было тягостное настроение, и я не хотел дальше ехать, по крайней мере, сегодня, решив остаться здесь. Когда колонна ушла, мы все вместе с командиром сели за стол. Нас стали записывать: кто где служил, какая специальность и т. д. Я нигде не служил, но мои товарищи сказали, что я охотник и бью белку в глаз. Командир дал мне позывной «Охотник» и сказал: «Как вернемся из Ростова, будешь у нас снайпером». Я был не против, так как именно на эту позицию и рассчитывал.

После того как распределились по экипажам, мы решили перекусить. Хотя еду нам предложили сразу по приезду, но что-то кусок в горло не лез. Достали кто что мог из своих сумок, поели, и я вышел на улицу. Ночь, тишина, летучие мыши, и только свет пробивается из открытой двери. Мне было спокойно. «Твою мать…» – подумал я.

Где-то в первом часу ночи «Фугас» позвал меня:

– Колонна, Бондо! Смотри, наши пошли!

Метрах в ста от нас по дороге двигалась колонна техники: «Грады»1515
  9К51 «Град» – советская реактивная система залпового огня калибра 122 мм. Предназначена для поражения открытой и укрытой живой силы, не бронированной техники и бронетранспортеров в районе сосредоточения, артиллерийских и минометных батарей, командных пунктов и других целей, решения других задач в различных условиях боевой обстановки.


[Закрыть], БТРы1616
  Бронетранспортёр – броневая боевая машина, транспортёр, предназначенная для доставки личного состава (стрелков) мотострелковых (пехотных, мотопехотных, десантных и так далее) подразделений, материальных средств к месту выполнения поставленной боевой задачи и эвакуации раненых и поражённых с места боя.


[Закрыть], груженые танковые транспортеры, перемещались со стороны российской границы, в направление Краснодона1717
  Краснодон – город областного подчинения в Луганской области Украины. С 7 апреля 2014 года находится под контролем Луганской Народной Республики.


[Закрыть].

– Вот они долгожданные, – сказал один из ополченцев. Эту картину нам предстоит наблюдать каждую ночь, вплоть до нашего августовского наступления.

Расположились мы в здании клуба, прямо на полу. Бросили матрацы и так в одежде спали. За исключением вновь прибывших, остальные (а это были почти все местные с Донбасса) уже побывали в горячих боях. Все они были примерно одного возраста – от сорока до шестидесяти пяти лет. Лица их были грубые, не всегда приятные, не те, которые мы привыкли видеть в мирной жизни.

На следующий день приехали ополченцы под предводительством «Бати». Насколько я понял, он еще неделю назад был заместителем комбата Мозгового. Взрослый мужчина, лет пятидесяти пяти. Прибыли они на новых, дорогих джипах. Выйдя из машины, «Батя» сказал:

– Кто ко мне пойдет? Я создаю новый батальон. Переходите к нам – тут танков не будет, Мозговому технику не дадут. Все списки в Россию подаю я.

Мы, вновь прибывшие, конечно, хлопали глазами и ничего не понимали. Хотя кое-то пошел к нему – человек пять-шесть из тех, что были до нас.

Оружия у ополченцев здесь не было: всех разоружили еще в Алчевске, так как они должны были отправиться на один из танковых полигонов в Ростовской области и пройти слаживание экипажей, потренироваться и получить технику, с которой нужно было явиться в зону боевых действий. Ополченец с позывным «Рост» там уже был и рассказывал, как происходит обучение:

– От недели до трех, с пяти утра и до позднего вечера, на танковом полигоне. Потом зачет. Полностью одевают, обувают и вооружают, даже новые в масле автоматы выдают, – сообщил он.

Договорились, что «Механику» будем звонить сразу, если приедут еще раз «Батя» и товарищи.

Долго их ждать не пришлось. Уже на следующий день «Батя» объявляет построение и говорит:

– Да вы понимаете, что вы, как стадо баранов, решиться не можете? Есть вообще приказ всех из «Призрака» расстреливать, потому как в какой город не зайдут – везде люди стонут от мародерства.

И тут приезжает «Механик» с подкреплением. Мы оказались между двух вооруженных групп. Обстановка стала напряженной. Один из тех, что приехал с «Батей», закричал:

– Я помню, как только собрался уходить от Мозгового к «Бате», меня при нем же, в его кабинете, ножом резали, – и показал следы от пыток. – А сколько Мозговой расстрелял предпринимателей, которые не хотели с ним сотрудничать?!

Один из шустрых молодых вояк, что уже был с нами и решил перейти на сторону «Бати», сказал:

– Я забираю россиян, – и, подойдя ко мне, сказал:

– Собирайся, пойдем к «Бате», там и житуха лучше, не то что в этом сарае.

– Я приехал к Мозговому, к нему и пойду, – ответил я. Россияне, что были со мной, остались при таком же мнении, а остальные, человек десять, перешли к «Бате». Они приезжали еще несколько раз и, поняв, что больше с ними никто не пойдет, пропали.

Спустя неделю забежал один из добровольцев. Мы прозвали его НОНА (это название самоходной артиллерийской установки, на которой он служил в Чечне).

– Пошли на улицу, там разведка пришла, – сообщил он. Выйдя на улицу, мы увидели джип зеленого цвета, где на переднем сиденье рядом с водителем сидела русая девушка-женщина с длинными светлыми волосами и в панаме, что носили наши воины-интернационалисты в Афганистане. Ну и, конечно, с автоматом на руках. Возле машины стояли два чеченца: одному лет пятьдесят, другому сорок. Тот, что моложе, был хорошо экипирован: пистолет с глушителем на правой ноге, автомат с подствольником, на разгрузочной системе двенадцать ВОГов1818
  Выстрел гранатомётный – осколочный боеприпас для гранатомётов объединяющий в себе гранату и метательный заряд в гильзе. Граната дульнозарядная, то есть подается в ствол через дульный срез.


[Закрыть] На ногах высокие берцы цвета пустыни. Сам высокий и тоже в афганской панаме. Что постарше, тоже был неплохо экипирован, но мне запомнился его напарник.

Это были разведчики, которые заблудились и не могли выйти к своим. Их подобрал джип с ополченцами из другого подразделения, которые тоже не могли помочь им найти своих. Этот бардак – где свои, где чужие – был везде и во всем. Вызвали «Механика», который долго проверял, не укропы1919
  Укропы – обозначения украинских военных.


[Закрыть] ли они. По телефону стал созваниваться с теми, кого знал. В итоге через час им помогли найти своих. На следующий день нам сообщили, что о нашей группе, которая отправляется за танками в Россию, известно и что списки с нашими данными находятся поэкипажно у противника. В этот день недалеко от нас были уничтожены две разведывательно-диверсионные группы ВСУ2020
  Вооружённые силы Украины – вооружённые силы государства Украина.


[Закрыть]. Осталась еще одна и ходит где-то рядом с нашим расположением. Нам привезли два пулемета и четыре автомата Калашникова, после чего мы стали выставлять караульных, а также выкопали окоп под огневую точку.

Украина, Краснодонский район, с. Беленькое, август 2014 года.

На следующий день «НОНА» смотрел в бинокль и вдруг кричит:

– Там, метрах в ста, кто-то побежал в сторону зарослей. Все всполошились… В том направлении отправились шесть человек с оружием, полагая, что это диверсионная группа противника. Нам оставили на двадцать человек один пистолет Макарова, и тот выпросили у капитана ГРУ.

Через полчаса, в ста метрах от нас, начался бой. Засвистели пули, и мы, пригнувшись, побежали на противоположную сторону здания, чтобы укрыться.

– Вот он первый свист, – сказал я.

Слышно, как работали два наши пулемета и добивали с автоматов. В бинокль мы увидели, что наша группа от одного из домов побежала в сторону зеленой чащи.

– Наверное, диверсанты уходят, кого-то точно подстрелили, – сказал один из нас.

И вот через час возвращаются наши бойцы и рассказывают, что нашли дом, где обнаружили лежку снайпера, которая выходила прямо на нас.

– Вот от туда-то они и наблюдали за нами, – сказал «Ворон», что ходил на зачистку.

– В доме никого не было, заходить не решились, на тот случай если заминировано. С пулеметов расстреляли первый этаж, после чего подвал, а затем в доме уже весь потолок, – сообщил он. Принесли радиоприемник как доказательство радио передачи данных противнику: старый такой аппарат, какие были раньше, в 80-х годах, в каждом доме. А также нашли горсть патронов калибра 5.45, от Калашникова.

– Это что, передатчик? – с сомнением спросил я, рассматривая радиоприемник.

А потом до утра жестко пили, напевая казацкие песни: ой-ся, ты, ой-ся, ты меня не бойся…

С утра приехал «Механик».

– Что тут у вас произошло? Из комендатуры звонили. Рассказали, что так и так, диверсантов ловили, как предупреждали.

– Молодцы, будьте осторожны, – сказал он, также недоуменно рассматривая радиоприемник.

Ближе к обеду приехал местный житель, хозяин пострадавшего дома.

– Вы зачем мой дом расстреляли? Как нам теперь в нем жить? Это же решето!

На что «Ворон» сказал:

– Я тебя вообще сейчас пристрелю за то, что у тебя дома патроны нашел.

Мужчина опустил голову, сел в машину, где сидела его семья, и медленно поехал прочь.

Вечером ко мне подошел начальник караула и сказал:

– «Охотник», ты сегодня с 24.00 до 02.00 идешь в «секрет» (скрытое наблюдение).

– Хорошо, – сказал я.

В назначенное время я получил оружие, и мне показали мою позицию. Было неудобно лежать, так как начинался склон и я получался вниз головой. Пришлось сесть спиной к кустам. Метров в пятидесяти от меня по левую руку расположился еще один боец. Находились мы на границе села.

Украина, Краснодонский район, с. Беленькое, август 2014 года.

Прошло около часа, когда я услышал, что по дороге кто-то идет или ползет… потом тишина… Снова слышу приближающиеся звуки и не могу понять, как я их мог пропустить, что уже метрах в десяти кто-то двигается в мою сторону.

«А ползти может только диверсионная группа…», – подумал я.

Было непонятно, почему я никого не вижу, хотя дорога лежала рядом со мной, с небольшой впадиной, под которой можно было бы и проползти. Главное, я сидел, а не лежал и был открытой мишенью. Шевелиться я не мог, так как звук был уже где-то в метрах двух-трех от меня. Я замер… и тут слышу… металлический лязг…«Все – передернули затвор. Хотя странно, почему не сделали это раньше?!»

Вновь слышу звук – и в метре от меня прополз… еж, видно, задев пустую консервную банку. Я не верил своим глазам, поэтому протер их.

– Еж! Точно! Вот ты меня напугал!

В памяти всплыло предупреждение «Якута», с которым мы познакомились на перевалочном пункте в Ростове-на-Дону (он прибыл туда с передовой, где был в казачьем батальоне):

– Смотрите, там столько ежей! Я как-то, стоя в карауле, расстрелял одного из пулемета. Думал, ползет кто-то.

После ежа я услышал, как идет наш пьяный командир и кричит:

– Караульный! Караульный!

«Да, вот это в «секрете…» – подумал я.

Но он отчаянно кричал, и мне пришлось отозваться.

– Пароль? – спросил я.

– Я не знаю, – удрученно ответил он.

Если честно, я хотел его пристрелить. В принципе, он нас всех открыл. Мы пошли к другому бойцу, что стоял в «секрете» рядом, «Старому». Пьяно шатаясь, командир спросил:

– Кто вам дал право стоять в карауле?

Мы были тут новички, и не хотелось себя показывать, но у меня появилось желание ударить его снизу в подбородок. Пришел начальник караула и сказал, что это он поставил нас в караул. На что Миша, (так звали нашего командира) ответил:

– О чем ты думал, когда ставит в караул неопытных бойцов? Ты что хочешь, чтобы нас тут всех перерезали? – спросил он.

С утра Миша был уже не наш командир. Бойцы собрались и сказали ему: «Ты нас подведешь, когда будешь в очередной раз пить. Ты нам больше не командир».

Командиром стал отличный мужик, местный с Донбасса, лет шестидесяти, с позывным «Дон». Он не пил, строго смотрел за дисциплиной и рьяно боролся с пьянством. Говорил, что, пока идет война, мы не имеем права пить. Позже я с ним встречусь, когда приеду во второй раз, а пока моя первая командировка подходила к концу, так как я понимал, что все это движение больше похоже на фильм «Свадьба в Малиновке».

Шли уже двадцатые числа августа, когда началось наступление ополченцев. Артиллерия била без остановки, где-то вдалеке завывали «Грады» и замыкали котел под Илловайском. 28 августа 2014 года я подошел к «Дону» и сказал:

– Я хочу назад, в Россию.

– Никаких вопросов, – ответил он, – я позвоню «Механику», чтобы он тебя забрал.

«Механик» был где-то занят и в этот день не приехал. Когда я сидел на улице, к нам пришел местный парень, чтобы записаться в ополчение. Подойдя, он спросил:

– Вы из России?

– Да.

– Раньше уже воевали?

– Нет.

– Да, все вы так говорите. А я вот пару недель назад только освободился и решил, что пойду воевать. В Луганске хотел в «Зарю»2121
  Батальон «Заря» – самое крупное вооружённое формирование повстанцев ЛНР, подразделение Армии Юго-Востока. Батальон назван в честь луганского футбольного клуба. Штаб-квартира находится в здании областного военкомата Луганска. Командиром батальона первоначально был майор Игорь Плотницкий (позднее ставший главой ЛНР), впоследствии Андрей Патрушев.


[Закрыть] записаться, но меня там через каждые десять метров роняли на землю. Эти… из «Зари»… все пьяные… Я их спрашиваю: «Где можно записаться в ополчение? А они знаете, куда меня отправили?

– Куда?

– В бомбоубежище, говорят, иди, там записывают. И смеются. Прихожу туда, а там могильник, трупы навалены. Возвращаюсь назад. «Вы че, ребята, шутите так?» «Да мы тебя, голубь, сейчас закопаем здесь». Короче, меня чуть не пристрелили, еле выбрался из города… Я в ЛНР2222
  Луганская Народная Республика – непризнанное государственное образование на востоке Европы, провозглашённое в пределах Луганской области Украины. Согласно административно-территориальному делению Украины большая часть территории, контролируемой Луганской Народной Республикой, входит в состав Украины как территории Донецкой и Луганской областей с особым порядком местного самоуправления. Большая часть заявленной территории ЛНР контролируется украинскими властями. Остальная часть заявленной территории ЛНР, неподконтрольная украинским властям, согласно постановлению Верховной рады Украины, «до момента выведения всех незаконных вооружённых формирований, российских оккупационных войск и их войсковой техники» считается временно оккупированной территорией.


[Закрыть] не пойду, решил к Мозговому, говорят, он мужик нормальный.

Парень этот отсидел семь лет за убийство и до этого несколько раз отбывал наказание по аналогичной статье и был, конечно, жутко возмущен пьяными бойцами «Зари».

Из Алчевска на побывку домой ехали два россиянина. Один был из Питера, другой из Челябинска. Тот, что из Питера, с позывным «Доктор», узнав, что я тоже выхожу в Россию, но, приняв меня за человека, который едет с боевых, спросил:

– Ты с собой везешь что-нибудь?

– Нет, – сказал я.

– А мы взяли с собой все: и автоматы, и пару пистолетов. И даже две «мухи»2323
  РПГ-18 «Муха» – советская реактивная противотанковая граната.


[Закрыть], – на ухо сказал он мне. – Гранат, только не зацепили.

Ночью, когда я лежал с закрытыми глазами и не мог уснуть, стал случайным свидетелем, как «Доктор» со своим приятелем обсуждали следующее:

– У меня нет денег. Как я доеду до дома? Зачем выхожу?

– Скинешь пистолет долларов за двести, – сказал «Доктор».

– А где я его скину?

«Доктор» подумал и ответил:

– Раньше, во времена СССР, идешь к охотничьему магазину и ждешь, пока кто-нибудь туда не подойдет. Подходишь и спрашиваешь, не надо ли чего?

Я подумал, что они даже не боятся, что их могут сразу в Донецке, на той стороне, в Ростовской области, обыскать. Все-таки там приграничный район. А потом они собирались ехать до Москвы и оттуда поездом по домам. Было впечатление, что они никогда не были в Москве на железнодорожных вокзалах

Украина, село Беленькое, август 2014 года.

С утра я подошел к одному из местных жителей и попросил, чтобы он вывел меня на территорию России. Двое контрабандистов оружием увязались со мной.

Я сказал:

– Парни, я с вами не пойду, мне проблемы не нужны.

– Да ладно, ты че, не воевал что ли? – спросил «Доктор».

– Я иду один.

– Да мы скажем, что ты нас не знаешь.

– Я не хочу оказаться вместе с вами в тюрьме.

И пошел с местным жителем в направлении границы. Пройдя метров восемьсот, мой провожатый сказал, показывая на дорогу:

– Нужно обойти, там не пройдем. Я стал с тревогой думать: «Не приведет ли он меня сейчас в плен?» Я вообще не понимал, где кто есть.

Мы шли по проселочной дороге в направлении поселка Северного, когда сзади услышали звук приближающейся машины. Внутри у меня стало резко холодеть. Я подумал о своей безрассудности, так как даже нож оставил в клубе. И вообще раздарил все – от бронежилета до берц.

Машина проехала, но я все равно был напряжен, мне казалось, мы идем в противоположную сторону от границы. В принципе, так и было, но минут через тридцать мы свернули и вышли в Верхней Ореховке. Это уже была Россия. Минут через двадцать, мы пришли в Донецк, и тут я повеселел, у меня будто камень с души пал…

У супермаркета я попрощался с моим проводником и пешком быстро пересек этот небольшой, спокойный городок. Было странно, что не было видно ни полиции, ни военных. За контрабандистов можно было не переживать – все было спокойно, никому не было до них дела.

Оглянувшись туда, откуда только что вышел, я подумал: «Ты туда еще вернешься».

За границей города я остановил попутную машину, чтобы добраться до трассы «Ростов-на-Дону – Москва». Возле меня остановилась машина с молодой парой. Они меня подвезли и спросили:

– Вы с Украины?

– Да, – ответил я.

– Из лагеря беженцев (он был через несколько километров впереди)?

– Нет. А что вы хотели?

– Мы едем в это лагерь. Говорят, что там можно по дешевке купить автомобиль.

– Ну, желаю удачи, – сказал я и вышел возле этого лагеря, так как дальше они не ехали. Через несколько минут я добрался до трассы «Дон», где мне пришлось очень долго, останавливать проезжающий транспорт. Я вспоминал, как ровно десять лет назад мы с друзьями по этой дороге ехали в Сочи. «Как изменилась моя жизнь, – подумал я. – Мог ли я тогда представить, что буду сидеть на обочине и голосовать проезжающему транспорту?! Да еще и выходя с территории другого государства, где шла война…»

Спустя десять часов я все-таки добрался до Каменск-Шахтенского автовокзала, что располагался всего в нескольких километрах от Донецка.

Все автобусы шли битком, и далеко за полночь меня чудом посадили на последний. В автобусе было только одно свободное место на маленьком складном стульчике, который поставили для меня между пассажирских кресел. Двенадцать часов ада, и я в Москве.

Возвращение на Донбасс

Спустя две недели я прогуливался по торговому центру «Рублевский», что на одноименном шоссе в Москве.

Идя по первому этажу, как-то мельком увидел мужскую фигуру, в которой я сразу же узнал Стрелкова.

Не веря своим глазам, пошел за ним. Увидеть Стрелкова для меня было все равно, что для чекиста – Феликса Дзержинского.

Поднявшись на второй этаж, я увидел мужчину крупного телосложения, который был с Игорем Ивановичем. Они зашли в магазин одежды, и тот мужчина, что был со «Стрелком», явно был его телохранитель. Подойдя к нему, я спросил:

– Слушай, это че, Стрелков?

– Да, – ответил тот.

Я рассказал, что был на Донбассе, хотел попасть к нему в подразделение.

– Был на Донбассе? – с интересом в глазах спросил он.

– Ага.

– Подойди к нему, он мужик нормальный.

Я так и сделал:

– Извините, Игорь Иванович, что отвлекаю вас.

– Да, – ответил он, повернувшись ко мне.

– Был на Донбассе, ехал к вам, но, к сожалению, попал в «Призрак».

Ему явно льстило, что многие ехали именно к нему. Он слега улыбнулся.

– А что, были проблемы? У Леши там вроде все в порядке (имея ввиду Мозгового).

Я рассказал, что видел пьянство, разгильдяйство и т. д. На что он сказал, что когда его сместили, то дисциплина резко пошла на ноль. Мы поговорили еще пару минут, и я попрощался, не смея его отвлекать. В этот день я был возбужден и долго не мог прийти в себя.

«Надо же, – подумал я, – эта встреча не случайна. Увидеть вот так человека, который сейчас народный герой и к кому я стремился попасть, было чем-то нереальным».

Снова я захотел вернуться назад, на Донбасс, полагая, что ничего там не увидел и рано стал судить обо всем.

Мысль эта стала во мне бродить. С этого дня я стал собираться назад.

Я позвонил «Фугасу», что был со мной в Беленьком. Он уже был в Алчевске, фотографировался с оружием, держал осколки снарядов в руках и выкладывал фото в сети.

Позвонил «Старому», что стоял со мной в карауле и рассказывал, что казак должен служить. Но сам служить не стал и был уже дома в России.

– Это не мое, тебе тоже не советую ехать, – сказал бывший боец десантно-штурмовой бригады ВДВ.

– Тебе недостаточно было понять с одного раза, что все это такое? Я был и в Алчевске, и в Луганске – это полная ж… Мне с ними не по пути.

Я списался с «Фугасом» и сказал, что скоро приеду. Стояла середина сентября. Он попросил не спешить и собрать квалифицированные кадры: артиллеристы, танкисты были очень нужны, и главное – непьющие.

Чем я и занялся: вербовал в социальных сетях, воинских подразделениях будущих бойцов.

Давал объявления следующего содержания: «Добровольцы на Юго-Восточный фронт. Военное тактическое формирование на Юго-Восточном Фронте, основной целью которого является защита территории Новороссии. Мы ищем добровольцев. Нужны: танкисты, операторы-наводчики, командиры танков, механики-водители. Также нужны артиллеристы, минометчики, войсковая разведка, медицинские работники. Другие воинские специальности также интересны».

Связался почти со всеми танковыми училищами России, а также воинскими частями, откуда можно было набирать демобилизовавшихся. Позже, именно с воинских частей, некоторые командиры отправляли нам ребят, которые желали продолжить службу уже в наших рядах.

Конечно, все это было неофициально, я использовал свой опыт налаживания связей в министерстве обороны, который получил будучи предпринимателем. Под идеей поставки нефтепродуктов заходил в любое интересующее меня воинское подразделение или штаб войск, находя тыловика, который занимался обеспечением поставок топлива. Как правило, они даже не знали, где такие договоры заключаются, но всегда можно было пойти по цепочке знакомств и зайти в любой кабинет или воинское подразделение. В короткий срок, выходя на высший командный состав, который рекомендовал тебя в войска, где любой командир дивизии или полка был готов тебе услужить, я получал необходимые сведения.

Для ополчения я искал людей идейных. Тех, кому нужны были деньги, я отсеивал, хотя среди них было много профессионалов экстра-класса. В ГРУ Генерального штаба вооруженных сил РФ, имея давние связи с одним из действующим сотрудников, я познакомился с боевыми офицерами в отставке одной из бригад специального назначения, у которых был огромный опыт и послужной список. Но им нужны были хоть какие-то суточные, которых я, к сожалению, предложить не мог.

За несколько дней я отработал нужную мне информацию, собрав двадцать профессиональных военных, с которыми прибыл в Ростов-на-Дону.

Приехали мы в тот же перевалочный пункт, за тем лишь исключением, что там были уже другие люди. Не было ни «Совы», ни Алексея с Николаем, которые занимались отправкой добровольцев в летний период. Приехали ребята из Казахстана, чеченцы большой группой, ну, и россияне, конечно – куда без них?

Мне запомнился высокий, бородатый, в черном пальто, яловых сапогах, наголо побритый сибиряк, с саперной лопаткой на поясе. Он был похож на представителя 17—18 веков. Бывший пограничник. Не пил, не курил и уже побывал в боях на Донбассе.

Очень дружно мы провели несколько дней со всеми, кто здесь был.

Пришел «Синдбад». В этот раз он был старшим здесь – стрелковский боец, еще со Славянской обороны. Он подошел ко мне и сказал:

– Знаешь, что у меня есть самое ценное?

– Что? Награды, медаль?

– Да нет, это не так ценно.

– Вот, – показал он. И достал из внутреннего кармана очень бережно удостоверение.

– Смотри, – сказал он, разворачивая. Там стояла подпись полковника Стрелкова.

– Еще Стрелков выдавал это удостоверение, в Славянске, – гордо сказал он.

Я ему искренне позавидовал, что он участвовал с самого начала сопротивления, да и еще под предводительством «Стрелка».

Также встретил еще одного молодого бойца лет девятнадцати, который воевал у Безлера и ехал на несколько дней домой. Он рассказал, что начинал еще со Славянска и тоже имел удостоверение, подписанное полковником Стрелковым.

– Правда, сейчас стрелковцев в ополчении прижимают, – сказал он.

– Нас там не любят.

Вечером прибежал «Синдбад».

– Кто от Мозгового, где он?

– Здесь я.

– «Бату», зам Стрелкова, хочет с тобой говорить, – и протянул мне телефон.

Это был командир «Синдбада».

– У меня приказ Стрелкова, – сказал «Бату» – всех отправлять к Мозговому. Всех, кто здесь находится, возьмешь с собой.

– Хорошо, – ответил я.

– Завтра собирайтесь, с утра в 10.00 пришлю транспорт, – сообщил он.

Я позвонил «Фугасу» и сказал, что завтра выезжаем: «Присылай транспорт и сопровождение к границе, где-то в обед будем».

С одним из офицеров из Казахстана, взяв с собой еще ребят, мы пошли в недалеко располагавшееся кафе, где пропустили пивка и взяли с собой готового мяса. В ближайшей округе все знали, что за люди ходят вокруг этого места, где мы располагались. Еще летом, когда я только приехал, один кавказец, улыбаясь, показал дорогу.

– Тебе туда, – сказал он.

Вот и в этот раз, когда мы зашли в кафе, там было несколько мужчин лет сорока. Они, конечно, поняли, кто мы и куда отправляемся. Да и трудно было не понять, так как все были в военной форме.

– Если бы платили… – сказали они, – то мы бы тоже поехали. А так… нам это не нужно.

– Вас никто и не зовет, нам нужны идейные, а не те, кто поедет за деньги. Веры им большой нет, – сказал я.

Когда мы вернулись в расположение, меня отозвал один из новобранцев, который приехал с Алтая. Было ему лет сорок пять, работал он начальником охраны в каком-то учреждении, был заядлым охотником и тоже собрался повоевать. Но его терзали сомнения в правильности выбранного пути. На что я ему сказал:

– Алтай, зачем тебе все это нужно? Езжай домой, ведь могут убить.

– Да… я не уверен… и вещи в аэропорту все потерялись, знак какой-то. Хотел на месяцок… поехать… может, другой.., – ответил он.

Мы долго с ним еще разговаривали, сидя на берегу реки. С утра он уехал в аэропорт.

«Ну, и славно, – подумал я, – лучше сейчас повернуть назад, чем потом возвращаться, а, может, и нет».

Занимаясь вербовкой, я старался отговорить любого, кто желал отправиться на эту войну, и лишь тех, кто твердо решил, брал с собой.

В социальной сети на своей странице я написал: «Выпала честь Родину защищать!»

С утра пришел хозяин этой лодочной станции и сказал:

– Куда вас, мужики, черт несет?! Езжайте домой, пока не поздно.

Я подумал: «Действительно, куда нас всех черт несет?» Вода на улице уже стала замерзать. Резко похолодало, и дул холодный ветер.

– Приехал «Бату», – сказал «Синбад».

– Зайди к нему в кабинет. За столом я увидел мужчину лет сорока пяти, судя по виду, военного.

– Вы с «Призрака»? – спросил он.

– Да, – ответил я.

– Как здесь оказались?

– Ездил на побывку, сейчас возвращаюсь в расположение и везу новобранцев.

– Хорошо. Докуда вас нужно везти?

– До Донецка Ростовского, на 2-ю Украинскую улицу, дом 2 Е, «Механик» нас встретит.

– Ты Мозговому передай, чтобы решил вопрос с продовольствием – здесь нужны продукты, если хочет, чтобы люди отсюда шли на него, – попросил он.

– Передам. Может, «Механик» забросит в автобус макарон, крупы и т. д., в Донецке у нас склады, – сказал я. Он дал мне номер телефона, объявили построение, после чего мы погрузились в автобус. Единственно, он попросил остаться снайпера из Татарстана – его готовились отправить в Киев: тот был в отпуске, служил снайпером на таджикско-афганской границе – контрактник вооруженных сил РФ.

– Че тебя, тормознули? – спросил я его.

– Не знаю, задание, говорят, какое-то особое есть. В Киев, вроде бы, хотят отправить.

– Опасно, – сказал я.

– Да мне по х.., в Киев, так в Киев…

Хотя было видно, что он сильно переживал на этот счет. Проехали мы что-то около двух часов и прибыли на базу «Призрак», в Донецк Ростовской области. За нами должны были приехать позже, ближе к ночи.

Спустя час, стоя на улице, я увидел трех путников, которые явно шли к нам. Один из них, с бородой, подошел и спросил:

– Где найти «Механика»?

– Сейчас он уехал и будет позже. Вы туда? – спросил я, показывая в сторону границы.

– Да, – ответил он.

– Проходите и располагайтесь.

– Принял, – сказал он и свистнул своих командос. Спустя еще час-два один из этой тройки, который постоянно молчал, оказался испанцем из Мадрида, двадцати лет от роду. Я спросил его на английском:

– Ты в армии служил?

– Нет, – ответил он, – но хорошо играю в контрстрайк.

– Здорово, это как раз поможет!

Пришел «Механик».

– Сейчас приедет фура с гуманитаркой, ее нужно разгрузить – и тогда в путь.

Выстроились цепью и быстро проделали эту работу, потом погрузились в машины и приехали на границу. —