Текст книги "Настоящая принцесса и другие сюжеты"

О!печатки…

18.11.2011

Никогда не опечатывался тот, кто никогда не печатал. Вся моя взрослая жизнь прошла в страхе перед абсурдными, постыдными и идиотскими опечатками. Это мой вечный комплекс, мой постоянный кошмар. Я испытываю к опечаткам примерно такой же патологический интерес, как к старым кладбищам: не только тафофил, но и миспринтофил.

Возможно, всё дело в том, что свою трудовую деятельность я начинал корректором – человеком, которому наплевать на смысл текста, лишь бы там не было опечаток. Но они периодически случались. Одну из них – идиотскую в самом прямом смысле – я запомнил навсегда. Не нужно быть психоаналитиком, чтобы сказать: именно она стала первоосновой моего травматического невроза.

Я работал в издательстве «Русский язык», которое готовило разговорники на всех языках к Олимпиаде-80. Был аврал. И у меня в русско-испанском разговорнике – на титульной странице! – прошла дивная опечатка в названии родного издательства. По-испански оно называлось «Idioma ruso». Вместо буквы «m» в первом слове выскочила буква «t». Опечатку заметили, когда тираж был уже готов. Сейчас за такое я бы точно угодил в экстремисты-русофобы, а в советские времена отделался политической ссылкой. Целую неделю я жил на Можайском полиграфкомбинате, вырезая маленькие бумажные квадратики с напечатанной буквой m и заклеивал ими букву t. Мне в помощь посменно приезжали коллеги. О, сколько недобрых слов выслушал от них я в свой адрес…

Русофоб с дореволюционным стажем едет в Можайск

^{Каторжники, фото.}

Есть опечатки исторические, хрестоматийные. Все помнят, как в коронационном отчете 1896 года Помазанник Божий возложил на голову «корову Российской империи». Легендарная опечатка советских времен – «президент Эйзенахуэр». Но это, так сказать, чужие достижения, а у меня из-за хронического дефицита внимательности имеются в послужном списке и собственные скромные шедевры.

В свое время, будучи ответственным редактором юбилейного номера журнала «Иностранная литература», я подготовил список «10 лучших опечаток в истории журнала». Две из них были на моей совести.

Первая: «На ее щеках играл горячий румынец».

Очевидно, некрупный

^{Кэлушари, Румыния.}

Вторая требует небольшой преамбулы. Я редактировал какой-то индийский исторический роман. Там у переводчика ко двору раджи являлся некий мудрец с экзотическим музыкальным инструментом, название которого русскому читателю ничего не говорило. Я прочел переводчику нотацию о том, что следует избегать в художественном тексте ненужных усложнений, и спросил, что это за инструмент. «Ну, вроде лютни», – был ответ. «Вот так и напишем», – строго молвил я, зачеркнул экзотическое слово и сверху своим корявым почерком начертал «со своею лютней». Наборщик прочел «лю» как «мо», на корректуре все прошляпили, и в результате получилось: «Мудрец явился ко двору со своею мотней». До сих пор краснею.

Не щадила меня опечаточная карма и в писательские годы. Ибо кто много пишет, тот (не сочтите за каламбур) часто описывается.

В одной высокочувствительной сцене красавица у меня бросает «укорзиненный взгляд».

Например, такой

^{Савелий Крамаров в фильме «Джентльмены удачи» © РИА НОВОСТИ.}

А не далее как вчера я обнаружил у себя в тексте (слава Богу, еще не опубликованном) одну славную опечатку, которая выбила меня из рабочего настроения и послужила импульсом к сочинению этого поста.

Дама высокой и трагической судьбы с грустной улыбкой поминает безмятежную юность, ушедшее счастье и «все эти милые девичьи пусятки». По-моему, трогательно.

Ну а теперь расскажите, с какими опечатками доводилось сталкиваться вам. Были ли средь них такие, которые достойны остаться в памяти благодарного потомства?

Из комментариев к посту:

kelew

Быть знаменитым некрасиво, НО это поднимает ввысь

gorlinka

Мне однажды написала заказчица с просьбой свалять ей минетки (речь шла о митенках).

oursin_bleu

У нас одна студентка в курсовой писала про какого-то героя, который выходит на сцену в костюме ЦЕРКОВНОГО укротителя (вместо циркового).

Ещё одна студентка написала, что некое произведение такого-то автора является целостным ОРГАЗМОМ (вместо организмом), и долго не понимала, почему её руководитель переспрашивает «Вы действительно так считаете?»

tataole

У меня в тексте проползла, увы, в печать. «Уважайте труп уборщиц».

enka_krd

Помню, на спортивной гостевой во фразе «Просматривает списки юниорок» была пропущена первая буква «с» в слове «списки».

Выловить из Леты

29.11.2011

 
Ищут давно,
Но не могут найти
Парня какого-то
Лет двадцати.
 

Вы уже знакомы с моим файлом «Необычные судьбы», где я собираю биографии неординарных людей. Но бывает, что случайно подцепишь кончик увлекательной судьбы, попробуешь ее выудить, а леска обрывается. Вот я и подумал, что среди вас наверняка есть такие же любители поудить золотых рыбок в омутах реки Леты. И очень возможно, что найдутся рыболовы более умелые, чем я.

Бреду прочь с пустыми сетями…

^{«Болото Кадзикадзава в Косю» из цикла «36 видов горы Фудзи» Кацусика Хокусай (1830).}

Попробуем? Если эксперимент окажется удачным, заведу новую рубрику.

Итак, дамы и господа. Ищем кандидата в герои авантюрного романа.

В мемуарах участника Крымской войны М.А.Вроченского «Севастопольский разгром» я наткнулся на следующий пассаж:

«Этот Янковский… был сын генерала войск польских, убитого в Варшаве мятежниками в 1831 г. за верность русскому правительству. Воспитывался в Пажеском корпусе и выпущен корнетом в армейские гусары (!). Вскоре после выпуска за просрочку отпуска и юношеские увлечения (!) разжалован из корнетов в рядовые. Это был бойкий, развитой, веселый юноша и притом беззаветный храбрец. Во время одной из рекогносцировок под Силистрией в 1854 г. он собственноручно взял с боя турецкое знамя, за что был произведен в унтер-офицеры (!) и награжден знаком военного ордена. Числясь ординарцем генерала Хрулева, в Севастополе он исполнял трудную и опасную должность начальника ночной сторожевой цепи и секретов впереди Камчатского люнета (!). В мае месяце был тяжело ранен осколком гранаты в правый бок с переломом нескольких ребер, но выздоровел, и по особому ходатайству ему было возвращено офицерское звание. Через несколько лет после войны мне довелось слышать разные рассказы о похождениях Янковского за границей – в Италии, Германии, Египте и Турции, по его характеру хотя и возможные, но, по моему мнению, уж слишком легендарные (!!!)».

На этой картине и генерала Хрулева не разглядеть. Что уж говорить об ординарце? (Фрагмент «Севастопольской панорамы»)

^{«Севастопольская панорама» («Оборона Севастополя 1854–1855 гг.», фрагмент), Франц Рубо (1901–1904 гг.).}

Знаком «(!)» я пометил удивительные места этого короткого рассказа.

Быть выпущенным из Пажеского корпуса не в гвардию, а в армию – это странно.

Про «юношеские увлечения» – любопытно. Видать, непростые были увлечения, раз после них офицерские эполеты Янковскому были возвращены с таким трудом. Даже выдающегося подвига – захвата вражеского знамени – оказалось мало; даже службы впереди Камчатского люнета (кто не знает: Камчатский люнет был самым опасным участком Севастопольской обороны). Янковский получил звездочку только за тяжелое ранение и по особому ходатайству. Скорее всего, это означает, что на гусара имел зуб сам император Николай, и, пока он был жив, Янковскому прощение не светило. Чин герою пожаловал уже новый царь. Чем же так сильно насолил верховной власти юный гусар? Что-нибудь фрондерско-польское? Известно ведь, с какой мнительностью и мстительностью Николай относился к шляхте. (Впрочем, это уже из области предположений.)

Самое жгучее любопытство («!!!») у меня вызвала, конечно, последняя фраза – про «слишком легендарные» похождения в чужих землях.

Но, сколько ни закидывал я невод в пучины разноязычного Интернета, никаких следов гусара Янковского найти мне не удалось. Я даже не знаю его имени.

Я выяснил, что у польского генерала Антония Янковского (1783–1831), линчеванного варшавской толпой, было три сына. Старший – Людвик. Он участвовал в Крымской войне и впоследствии сделал хорошую военную карьеру. Но смущает год рождения (1823) – вряд ли Вроченский назвал бы мужчину за тридцать «веселым юношей». Да и какие могут быть заморские похождения у кадрового офицера, карабкающегося по карьерной лестнице к генеральским эполетам? Скорее всего, наш фигурант – один из младших братьев: Антоний или Адам.

Больше ничего узнать мне не удалось. А очень хочется.

Прошу помощи зала.

Ау, следопыты и рыболовы!

Если что-нибудь выловите, вытащу из комментов или почтового ящика и вывешу постскриптумом к этому посту.

P.S.

borisakunin

2 декабря, 2011

Итак, суммирую результаты траления в пучинах Минувшего. Общими усилиями – за три дня – нам удалось выяснить про фигуранта следующее.

Звали его «Адам» – в русских источниках он проходит как «Адам Антонович Янковский».

В 1849 году окончил Пажеский корпус и поступил в Новомиргородский уланский полк. Оттуда год спустя был переведен прапорщиком в Санкт-Петербургский гренадерский полк, однако явился с 9-месячным опозданием и был разжалован в рядовые. (В этот-то период и уместились невыясненные «юношеские увлечения».)

После Крымской войны ушел со службы и стал «корнетом в отставке».

Мелькнул в темных водах Леты в 1860 году, когда русский корвет «Вол» перевозил его из Неаполя в Константинополь, – несомненно от одних приключений (гарибальдийских) к приключениям «восточным», о которых мы пока ничего не узнали.

Что ж, когда я писал повесть «Пиковый валет», я знал о корнете Саввине и его похождениях гораздо меньше. Приключения ему придумал сам (потом удивительным образом обнаружилось, что некоторые угадал).

Еще про одного корнета-авантюриста я точно писать не буду. Если кто-то заинтересовался судьбой Адама Янковского и хочет написать книгу – исследовательскую или беллетристическую, – это отличный исходный материал.

Мечта об Украине

28.12.2011

Прошу извинения у украинских читателей блога, которым имя Василя Вышиваного, я полагаю, хорошо известно. Но я узнал подробности этой грустной судьбы недавно, и она меня растрогала (вот самое точное слово).

Это совершенно отдельная и очень интересная тема: когда член монаршего дома воспринимает высокое рождение не как подарок судьбы, а как бремя ответственности и в новой, чрезвычайно неромантической реальности пытается соответствовать романтическому образу принца-шармана.

Такая у них работа – терпеть, чтоб на тебя глазели

^{Празднование 70-летия короля Норвегии Харальда V в 2007 г.}

Я не имею в виду шоуменов с пышной родословной, которые обожают фотографироваться в орденах и лентах.

Речь о людях, которые действительно стремились сыграть важную роль в истории своей страны или человечества, не имея для того никаких креденциалов кроме августейшего происхождения. Некоторым это в той или иной степени даже удавалось: испанскому Хуан-Карлосу, камбоджийскому Нородому Сиануку, болгарскому Симеону Саксен-Кобургу, шведскому Фольке Бернадоту. Но большинство прекрасных принцев 20 столетия так и не сумели совершить никаких эпохальных деяний, однако дорого заплатили за дум высокое стремленье.

Вот одна из таких историй.

Гросс-адмирал австрийского флота Карл-Стефан Австрийский (1860–1933) воспринимал свое эрцгерцогство, как самурай карму, и решил воспитать сыновей полезными работниками многонациональной империи. В начале двадцатого века предполагалось, что громоздкий габсбургский конгломерат должен преобразоваться в федерацию монархий, каждую из которых возглавит принц императорской крови. Своего старшего сына гросс-адмирал прочил в польские короли. Юный Карл-Альбрехт был воспитан в любви к польской истории, культуре, языку. Любовь была не по расчету, а искренняя, что принц впоследствии доказал на деле: стал офицером польской армии, а после поражения 1939 года отказался подписать «Фолькслист» (то есть признать себя арийцем). За это был арестован гестапо и подвергнут пыткам, в результате которых остался наполовину парализованным, ослеп на один глаз, но от своего добровольного «полячества» так и не отступился.

Однако герой моего рассказа не замечательный «поляк» Карл-Альбрехт, а другой сын гросс-адмирала, Вильгельм, который стал украинцем и полюбил свою доставшуюся по разнарядке родину со столь же интенсивной немецкой обстоятельностью.

Василь Вышиваний, он же Вильгельм фон Габсбург-Лотринген

^{Вильгельм Франц Габсбург-Лотарингский, фото.}

Родился Вильгельм в 1895 году, то есть к моменту распада империи он был еще совсем молод. В отличие от большинства Габсбургов не эмигрировал в какое-нибудь тихое место, а ринулся в самую гущу кровавых событий.

Одно время про него говорили как про будущего «украинского короля», Вильгельм всерьез соперничал с гетманом Скоропадским. Принц участвовал в создании Западноукраинской республики, потом был полковником сечевых стрельцов, но в конце концов покинул Украину, рассорившись с петлюровским правительством.

Вильгельм до такой степени проникся украинскими интересами, что стал непримиримым врагом Польши и поляков, из-за чего даже разорвал отношения со своим старшим братом.

Пан полковник Габсбурженко в украинской форме

^{Вильгельм Франц Габсбург-Лотарингский, Василий Вышиваный, фото (ок. 1918).}

Одевался принц в вышиванку. Выпускал стихи на украинском языке под псевдонимом Василь Вышиваний: «О хмари, що в сторони рідні йдете» – причем под «рiдной стороной» имелась в виду вовсе не Австрия.

В эмиграции этот щирый Габсбург пытался участвовать в деятельности украинских политических организаций, но существенной роли в этом движении уже не играл. Его ждала грустная участь неудачника, раздавленного грузом «больших надежд»: переезды из страны в страну, тщетные потуги вернуться в политику, богемная жизнь, громкие скандалы…

Финал этой незадавшейся жизни трагичен.

В 1947 году обломок империи, тихо живший в советском секторе оккупированной Вены, был зачем-то арестован МГБ. Что делать с несостоявшимся «украинским королем», чекисты не знали, но из своих лап, конечно, не выпустили. Придумали какую-то мутную шпионскую историю, влепили 25 лет и посадили в киевскую тюрьму, где изнеженный поэт-эрцгерцог очень быстро умер.

Приятно, однако, что через сорок лет прокуратура Киевского военного округа реабилитировала гражданина В. Габсбурга за отсутствием состава преступления.

Прекрасен рыцарь, что лежит, сраженный,

Средь тростников и камыша…

(На самом деле это «Belle Dame Sans Merci» Ф. Коупера)

^{«Безжалостная красавица», Фрэнк Кадоган Купер (1926).}

Из комментариев к посту:

zagrebchanka

Вот совсем не растрогала меня эта судьба, уж простите. Неспособный, незадачливый отпрыск разлагающейся семьи и империи… Ну разве можно считать геройством или патриотизмом то, что он носил вышиванку? По-моему, это признак больше ограниченности и желания порисоваться, доказать что-то рубашечкой. Да и стихи про ридну Украину вряд ли кто читал… вся жизнь получилась никчемной и трагичной, да… сколько таких было в то смутное время. Его брат героически принял муку за то, что будучи Габсбургом, отрекся от своей арийской расы? Героически, но глупо. Хотя он-то хоть может и пользу своим полякам принес, совершая этот поступок.

Жалкие…

maite357

Чёртовы родители так умеют некоторым впечатлительным детям мозги запудрить, что ломают им всю жизнь..

kotaco

Не знаю, не знаю… Какая-то искусственная любовь, похожая на манию. Такая любовь приводит к ненависти ко всему, что считаешь неродным, от родного брата вот отказался. Не нравится мне такая дикая любовь.

chereisky

А мне история Вышиваного Габсбурга напомнила знакомого студенческих времен. Звали его Коля, и был он самым натуральным негром из Нигерии. Изучал медицину в Ленинградском педиатрическом институте, и таки изучил – закончил с красным дипломом. Колин папа был вождем какого-то немаленького племени и еще с колониальных времен носил титул «сэр». Из четырех своих сыновей он Колю – Николаса по паспорту – отправил учиться в московскую ВПШ (откуда тот сбежал в ЛПМИ), другого сына в Гарвард, третьего в Кембридж (где и сам когда-то учился), а четвертого в Пекин.

Русский язык © A.Pushkin

19.01.2012

У меня тут возникла одна дилетантская, нахальная гипотеза, которую предъявляю вам для опровержения, осмеяния и разоблачения.

Мне пришло в голову, что истинным «автором» национального языка является никакой не «народ-языкотворец», а некий вполне конкретный человек с именем и фамилией. Ему и копирайт в руки.

Сейчас объясню, что я имею в виду.

Я сделал великое открытие…

^{«Алхимик в поисках философского камня», Джозеф Райт (1771).}

Всякий язык от истоков до современного своего состояния, как известно, сильно менялся. Если язык более или менее древний – до почти полной неузнаваемости. Попытка завязать оживленную беседу с автором «Слова о полку Игореве» (будем считать, что это аутентичное произведение, а не мистификация, как утверждают некоторые исследователи) скорее всего закончилась бы неудачей. Мы бы не поняли предка, а он еще менее понял бы нас.

Допустим, пращур жалуется нам:

– Сыпахуть ми тъщими тулы поганыхъ тльковинъ великый женчюгь на лоно и негуютъ мя.

Мы ему в ответ:

– В каком смысле «сыпахуть?» Чего-то мы не въезжаем. Фильтруй базар.

Тут уже не въезжает он. Говорит, что ему «туга умь полонила». И мы расходимся печальные, не найдя общего языка.

Мне, человеку в исторической лингвистике невежественному, кажется, что язык фиксируется и становится современным с того момента, когда в данной культуре появляется истинно великий писатель. Магия его слова так мощна, что речь эпохи, в которую он жил, словно высекается на скрижалях времени и с этого момента, если меняется, то уже незначительно.

Англоязычные народы, например, сегодня говорят на языке Шекспира. Я читал в «BBC History Magazine», что язык 14 века нынешнему англичанину совершенно непонятен, язык пятнадцатого века – только со словарем, а вот язык конца 16 столетия уже особенных затруднений не вызовет. «Сонеты» или «Гамлета» может читать всякий, кто худо-бедно выучил английский. Ну, будешь время от времени спотыкаться на словах, которые вышли из употребления или изменили свой смысл. Общего впечатления это не испортит.

А попробуйте с разбега продраться сквозь переписку Грозного и Курбского, относящуюся примерно к тому же времени. Мне по роду занятий приходилось. Такое ощущение, будто читаешь по-болгарски.

…или изобрел велосипед?

^{«Велосипедист на велосипеде Пьера Мишо», неизв. худ (1868).}

Русский язык, на котором мы с вами пишем и говорим, сформирован совсем недавно, меньше 200 лет назад. Александром Пушкиным. Державин еще царапает наш слух вокабуляром и грамматикой, проза Карамзина понятна, но мучительно архаична («Капитан мой в самую сию минуту взял меня за руку и сказал, что благоприятный ветер развевает наши парусы и что нам не должно терять времени»). Но все, кто писал по-русски после Пушкина, прочитываются нами, сегодняшними, безо всяких «спотыканий».

Современный французский, насколько я понимаю, – это на 90 процентов язык Мольера. Дети в школе читают его пьесы, всё в них понимают и даже, говорят, смеются.

Японский язык приобрел свой нынешний вид в произведениях первого классика «западнической» литературы Сосэки Нацумэ (1867–1916), а всё написанное ранее требует знания бунго, старояпонского.

Во Львове специалисты мне говорили, что исходной точкой живого украинского языка является «Энеида» Котляревского (1798).

А что с испанским языком? Всё устаканилось, начиная с «Дон Кихота»? Что у итальянцев? Они говорят на языке Данте или все-таки тот язык сильно отличается от современного?

Кто знает, расскажите. И про другие языки тоже.

Очень приятно было бы узнать, что я изобрел велосипед, вломился в открытую дверь и что моя «гипотеза» давным-давно известна. Может быть, у нее даже есть какое-нибудь научное название.

Если же я не прав и несу ересь, то пусть лингвисты и историки литературы, которые обильно представлены в наших рядах, меня изничтожат.

Из комментариев к посту:

vserguey

Все правильно! Но интересно другое: с какого момента язык Пушкина станет архаизмом и кто его сковырнет? Судя по происходящему, это будет Твиттер с его СПС, ПЖЛСТ и ЧМОКЕ. Еще лет 10, и Пушкина будут читать со словарем

dewald

Можно выразиться иначе – великие писатели создают язык, но нормой его делает система образования. Это как с килограммом и метром – национальному государству нужен эталон, языковой стандарт. Естественным образом место такого эталона занимает гений, создавший корпус текстов, где объединено все лучшее, что есть в языке на этот момент. А дальше в работу вступает школа, раздербанивающая гения на диктанты, хрестоматии и фрагменты для заучивания наизусть – и в итоге страна со всеобщим образованием неизбежно говорит на том языке, который протаскала все детство в своих ранцах.

Сейчас, разумеется, под эту классическую модель уже изрядно подкопались масскульт и интернет, оттого изменения в языке идут гораздо быстрее, но она все еще работает.