Текст книги "Настоящая принцесса и другие сюжеты"

Парижские катакомбы (фотоэкскурсия)

18.10.2011

Об этом удивительном месте я упоминал в книге «Кладбищенские истории», однако (признаюсь честно) собственными глазами его не видел, просто посмотрел фотографии.

^{Здесь и далее – фото парижских катакомб, архив автора}

Причина – леность и писательское высокомерие. У меня привычка обходить стороной достопримечательности, от лицезрения которых я не ожидаю никаких особенных откровений. Мне довольно идеи, а в остальном я полагаюсь на воображение – лишние детали могут его спутать и отвлечь на несущественное. До сих пор, например, жалею, что посетил египетские пирамиды. В качестве отвлеченного образа они волновали меня гораздо сильнее, а сейчас в памяти застряла какая-то чушь. Я сказал жене: «Надо купить какой-нибудь сувенир Павлику» (это мой брат, он по образованию историк), и торговец долго бежал за нами с криком: «Павлику! Павлику!» Оно мне надо, такое воспоминание о пирамиде Хеопса?

Про парижские катакомбы я тоже думал: и так всё понятно. Ванитас ванитатум, сик глория мунди и прочие нудные мудрости. Ради этого стоять в длинной очереди, спускаться по еще более длинной лестнице и потом плестись под землей два километра?

Постоял в длинной очереди. Спустился на 130 ступенек. Дурак, что не сделал этого раньше.

Рассказываю.

В 1774 году часть Адской улицы (rue D’Enfer), в соответствии с названием, вдруг взяла и провалилась прямо в преисподню. Королевский архитектор спустился в глубоченную дыру и обнаружил тянущуюся куда-то подземную галерею. Стал ее исследовать – пришел в ужас.

Оказалось, что Париж стоит на трухлявом основании. В течение многих веков строители вынимали из-под города строительный камень. Выработанные карьеры закрывались и забывались. Общая протяженность этих нор превышала 150 километров. Многие здания могли провалиться в любую минуту.

В течение следующих ста лет Париж тратил кучу денег на то, чтобы укрепить свое дырявое дно. Поначалу траты были совершенно непроизводительны, но довольно скоро умные головы придумали для катакомб полезное применение.

К концу восемнадцатого века город существовал уже почти две тысячи лет. Количество людей, умерших на этом пятачке, превышало число нынешних обитателей в десятки или даже сотни раз. И все эти покойники лежали на городских кладбищах, во много слоев. Драгоценное пространство было занято погостами, повсюду разгуливали разжиревшие на мертвечине крысы, часто случались эпидемии.

Бывших парижан, которые тянули к себе на тот свет парижан нынешних, было решено убрать как можно дальше – в подземные катакомбы, где и возникло самое гигантское кладбище планеты. В течение почти трех десятилетий из разрытых могил изымали кости и с почтением (траурные колесницы, факела, молитвенные песнопения) перевозили по ночным улицам на ту самую Адскую улицу, где уже безо всякой помпы сваливали в дыру. Глубоко под землей работяги собирали мусор, когда-то бывший людьми, и раскладывали его вдоль стен наподобие хвороста.

С одного только Кладбища Святых Невинных было увезено не менее двух миллионов скелетов. Тамплиеры и мушкетеры, жертвы Варфоломеевской ночи и революционного террора, высокородные и безродные, знаменитые и безвестные – все, кого принимала освященная земля парижских приходских церквей на протяжении долгих столетий, теперь обретаются под кварталами 14-го арондисмана. Кстати сказать, это территория тоже освященная (из-за чего снимать со вспышкой запрещается), но плоховато освещенная, поэтому прошу простить за качество снимков.

Сначала долго, минут десять идешь по узкому, низкому, щелеподобному коридору – это какой-то кошмар клаустрофоба.

Там и сям решетки: для посетителей открыта лишь маленькая часть лабиринта – в девятнадцатом веке здесь, бывало, пропадали целые туристические группы.

Глубокий колодец с невероятно прозрачной водой:

Потом вдруг начинаешь обращать внимание на странно бугристую штукатурку:

Ой, это не штукатурка…

Идешь, идешь, а вокруг всё то же:

Когда начинаешь привыкать к жуткому зрелищу, приходит в голову, что Париж похож на атолл, возведенный коралловыми полипами на окостеневших останках собственных предков. Потом говоришь себе: таковы все старинные города, просто здесь эта истина демонстрируется очень уж наглядно.

За решетками, справа и слева, «костехранилищ» бессчетное количество.

Муторней всего в тех местах, где простодушные могильщики стремились «сделать красиво» и выложили предков декоративными колоннами:

или милыми бордюрчиками:

Извините, в этом месте никак не могу удержаться от банальности:

«У этого черепа был язык, и он мог петь когда-то…»

Может быть, это Франсуа Рабле, мадам де Помпадур или Робеспьер (их черепа тоже где-то здесь).

А вот в этой груде – костяной хлам, оставшийся от верных швейцарцев и дворян, которые пытались защитить обреченного короля:

Постепенно жуть отступает. Идешь, поглядываешь вокруг, думаешь оригинальную мысль: «Ишь ты, сколько народу-то до тебя жило, и все померли, и ничего страшного… Далеко еще до выхода?»

В Катакомбах даже есть место, где все смеются. Вот оно:

Это один работяга восемнадцатого века в свободное от работы время соорудил в нише макет балеарского порта Маон, где в бытность солдатом отсидел в плену у англичан несколько счастливых месяцев. Товарищи прозвали ностальгирующего каменотеса «Босежур», что означает «Приятный Отпуск». Вскоре после завершения работы над этим шедевром Босежура где-то неподалеку придавило обвалом, но в Катакомбах эта маленькая неприятность не производит трагического впечатления.

Мои любимые граффити-вандалы тут как тут, а как же? И даже не очень раздражают. Без них оно всё выглядело бы чересчур философично:

Но вот этому художнику пожелаем: «Пусть с твоей безмозглой черепушкой сделают то же самое!»

За что люблю французов – за позитивное отношение к негативным обстоятельствам. Слева книжка, которую видишь в сувенирном киоске, как только выберешься из мрачных недр на белый свет.

Долгой вам жизни, уважаемые читатели!

Из комментариев к посту:

merienn

Эти декоративные кости вызывают, кроме всего прочего, и мысль о неистребимом эстетизме французов: ну кому бы еще пришла охота выкладывать бордюрчики под землей, да еще из усопших???

Хоть и жутко, но вызывает определенное восхищение.

sandy_z

Надо же, никогда не считала себя слабонервной, но от фотографий костей и черепов в таких количествах стало ну очень не по себе. Спасибо за экскурсию, любопытство более чем удовлетворено, теперь я точно знаю, куда в Париже не пойду никогда.

sir_tc

Давно хочу объявить своим родным, чтобы после смерти кремировали меня, а пепел развеяли в горах Кавказа (хоть родом и кровью совсем не оттуда) … осталось подобрать момент для объявления))) может лучше просто завещание составить …

olga_savkina

Сижу в оцепенении. И правда «вон сколько народу жило, умерло и ничего страшного»….

Спящая красавица

21.10.2011

Предыдущий пост у многих комментаторов вызвал довольно неожиданную реакцию. Поэтому напишу-ка я вдогонку еще один текстик на ту же леденящую тему.

Поведаю вам историю некоего поцелуя, взятую из файла «Привычки милой старины». Первоисточник – замечательно интересный «Дневник» Сэмюэла Пипса (1633–1703).

Это он – Пипс. Ноты в руке, потому что меломан

^{Портрет Сэмюэла Пипса, Джон Хайлс (1666 г.).}

Но сначала – про Екатерину Валуа, вдову английского короля Генриха V. Она умерла в 1437 году и, согласно обычаям эпохи, была похоронена, как подобает венценосной особе, не в земле, а в крипте Вестминстерского аббатства.

Как говорится, шли годы. Однажды, уже в следующем столетии, гроб переносили с одного места на другое, крышка соскочила, и оказалось, что покойница недурно сохранилась – мумиефицировалась, но не истлела.

Королева как королева, ничего особенного

^{Портрет Екатерины Валуа, гравюра (XVIII в.).}

На картинке внизу не мумия, а деревянное изображение Екатерины, по традиции использовавшееся на церемонии похорон, но полагаю, что мощи выглядели примерно так же или, может, чуть хуже:

^{Деревянная эффигия Екатерины Валуа.}

Жизни Екатерина была не особенно праведной, поэтому из-за одной только нетленности причислять ее к лику святых никому в голову не пришло. Но с этого дня у церковных сторожей возник новый источник приработка. За небольшую плату они открывали гроб и показывали ее величество всем желающим. Посмотреть (чуть было не написал «на живую») королеву хотелось очень многим. Покойница стала чем-то вроде туристического аттракциона и профункционировала в этом качестве аж до конца восемнадцатого века, когда нравы начали усложняться и покойницу убрали в подобающее место.

В 1669 году Сэмюэл Пипс решил сделать себе в день рождения королевский подарок. «В Жирный Вторник 1669 Года я отправился в Аббатство и по Везению смог увидеть Тело Королевы Екатерины Валуа, и я обнял Туловище и поцеловал Королеву в Рот, подумав в Миг Поцелуя: вот, я целую Королеву, а ныне мой День Рождения, мне тридцать шесть Лет, и я в своей Жизни целовал Королеву».

(Пипс еще не знал, что Королеве тоже было тридцать шесть Лет, и они в некотором Роде Ровесники, а то он еще больше бы обрадовался.)

Это я к чему рассказываю?

Во-первых, ужасно жаль бедную королеву. Она же не Ильич и не натворила ничего такого, за что ее бедные останки надо было бы выставлять на многолетнее глазение.

А во-вторых, хочу выразить солидарность с комментаторами «катакомбного» поста: кремация, только кремация! Даже не отговаривайте. Душа, разлучившись с телом и воспарив в иные миры, не должна бросать свое былое обиталище на тлен и поругание. Потому что мы в ответе за тех, кого любили.

Всесожжение, очистительный огонь, никаких костей-червей-черепушек.

(Вот кто-нибудь обязательно напишет, что мне заплатили за продакт-плейсмент крематорного бизнеса.)

Из комментариев к посту:

sandy_z

Интересная история, хоть и жутковатая немного, Королеву и правда жалко ужасно. Теперь балет «Спящая красавица» буду смотреть, что называется, «с особым чувством».

vladolg

У нас с мужем по этому поводу возникли разногласия: он желает покоиться во сырой земле, а я мечтаю, чтобы мой прах развеяли над озером. Точно знаю, что если помру первой, то он мою просьбу не уважит, т. к. считает, что и после смерти муж и жена должны быть вместе (((Ужас!

arfagrafia

У нас в Новосибирске, кстати, веселенький Крематорий, местная достопримечательность. Там есть сад, и из яблок и ягод этого крематорского сада варят джем, варенье вишневое с косточками и устраивают чаепития. Проводят концерты. Предлагают всем желающим дополнительные услуги: гроб особой формы, запуск праха в капсуле на орбиту… Можете смеяться или негодовать, но директор (немолодой креативщик) продолжает ежегодно удивлять своих клиентов… Наверное, кремация – это выход.

alicefox

Да, после смерти завещаю свои органы трансплантологам, а труп – кремации. Считайте это официальным сообщением.

morriganvitad

Вот умру я. Душа взлетит и будет жить своей жизнью. Будет парить над городами, лесами, морями. Будет заглядывать в гости к своим знакомым и родственникам. Свободная и счастливая. Но как-нибудь пролетит она над кладбищем, где зарыто мое бренное тело, и на душе у души станет муторно и тоскливо. Она гуляет, а тело, что служило ей верой и правдой, лежит в сырой земле, обглоданное и сгнившее. И кому от этого лучше? Никому. Коль суждено воскреснуть всем, то все и воскреснем. Я за кремацию. Но никому не хочу навязывать свою позицию. Главное, выполнить завещание усопшего. Каким он видит свои последний путь, таким он и должен быть.

bondart

а вот я как раз в сомнениях – кремация-то заманчива, но и от склепа с каменными ангелами и паутиной я бы не отказался. А вдруг придется вернуться привидением и греметь цепями, как же без красивого склепа?

lilienna

Меня в детстве напугали всякими рассказами про заживо погребенных, про то, как они задыхались в гробах, так что я тоже двумя руками за кремацию!!!

Каспийская синдерелла

11.11.2011

Я съездил в Баку. По делу. Проверял, годится ли эта локация для фабулы следующего фандоринского романа. Замучил консультантов, всюду сунул нос, не заметил большинство туристических достопримечательностей, зато облазил нужные мне задворки и пустыри. В общем, обыкновенная рабочая командировка.

На снимке внизу я, вероятно, пытаюсь расшифровать смысл вот этой заметки из газеты от какого-то июня 1914 года:

О, вечно непостижимая логика российского начальства!

^{Газетная вырезка.}

Это я потрошу Архив политдокументов, а спецслужбы ведут за мной тайное наблюдение (На самом деле журнал «Баку» делает фоторепортаж про мои поиски.)

^{Архив политдокументов.}

Но я, собственно, хочу написать не про книжку, работа над которой пока вся впереди, а про Баку. Как обычно, впечатления у меня поверхностные и скорее всего ошибочные. Импрессионизм-пуантилизм.

Лучше всего мою импрессию от короткой поездки в Баку передаст вот эта картинка:

^{«Перед зеркалом», Эдгар Дега (1889).}

Сейчас объясню, что я имею в виду.

Не знаю, как вы, а я мысленно делю все города по гендерному признаку. У меня никогда не возникает сомнений, что это: город-мужчина или город-женщина.

Москва, понятно, – тетка, купчиха из «Женитьбы Бальзаминова». Питер – подпоручик Киже: расхристанный мундир немецкого образца, под ним несвежее исподнее. Париж и Лондон… – ладно, бог с ними, с Парижем и Лондоном. Не буду отвлекаться от Баку.

Тут никаких сомнений. Девушка-полумеся-цем-бровь-на-щечке-родинка.

Ассоциация с картиной Дега у меня возникла из-за отчетливого ощущения, что я застал эту барышню врасплох – за занятием, не предназначенным для посторонних глаз. То ли за утренним туалетом, то ли за переодеванием. Она уже не в домашнем халате, но еще не при параде; уже не растрепа, но еще без прически.

Не буду изображать смущение – подглядеть за Баку в такой интимный момент было любопытно. Этот город меняется, меняется очень быстро, и скоро станет совсем другим.

Скорректирую сравнение: это переодевание не простое, а волшебное. Будто Синдерелла превращается из замарашки в ослепительную красавицу.

Кое-где еще видны лохмотья города, каким он был совсем недавно:

Здесь, как мне сказали, живут беженцы

^{Здесь и далее – виды Баку, из архива автора.}

Но бальное платье уже надето, хрустальные туфельки сверкают.

Бакинцы говорят, что раньше, совсем недавно, город был серый, низенький, обшарпанный. Сейчас он песочно-кремовый, вытянутый кверху, весь в дизайнерской бижутерии дорогущих архитектурных проектов.

Повсюду стройка и ремонт. Здесь, как в России, бурлят и пузырятся шальные нефтяные деньги, но, кажется, не уплывают в офшоры, а инвестируются в строительство и инфраструктуру. Думаю, через год или два, когда Синдерелла окончательно принарядится, город Баку вновь, как сто лет назад, будут называть «Парижем Востока».

Наследие нефтяного бума столетней давности

Я, конечно, хотел увидеть совсем другой Баку. Вот такой:

От него почти ничего не осталось. Ну, разве самая малость.

Это не минарет кривой, это у меня руки кривые

Ох, побегает-попрыгает у меня тут Эраст Петрович…

А с этой лестницы картинно скатится какой-нибудь подстреленный супостат

Баку – кошачий город. Собак там я почти не видел, зато кошки повсюду. Это тоже верная примета женской сущности

Старый Баку – то, что от него осталось, – бережно консервируют (ни в коем случае не «реставрируют» и тем более не «реконструируют»), однако восточного колорита в городе осталось немного. Поэтому съездить-то я съездил, но в памяти всё водят хороводы какие-то хилтоны с шератонами. В результате сижу, штудирую старые фотографии и кинохронику. В общем, приехал я к Золушке в гости, а она укатила на бал и больше не вернется.

Да нет, я рад за нее, очень рад. Дай бог счастья.

Колебался, надо ли про это писать, – вроде и настроение благодушное, и вообще не та тема. Однако совсем обойти молчанием как-то не получается.

Я приехал в Баку из-за Эраста Фандорина, меня интересовали иные времена, и вообще я не любитель задавать бестактные вопросы, но все же мне очень хотелось понять, как азербайджанцы относятся к отсутствию армян, которых здесь когда-то было очень много, а теперь нет совсем и в этом празднике жизни они не участвуют. Мне отвечали, что точно так же сегодня я не найду в Карабахе ни одного азербайджанца, которых там было еще больше, чем в Баку армян. И так далее, и так далее – не буду всё это пересказывать. Налицо тяжелый посттравматический синдром со всеми соответствующими признаками. При этом многие говорят, что поддерживают отношения с эмигрировавшими друзьями – по мейлу и скайпу…

Ужасно грустно всё это. Боюсь, что раньше чем лет через сто эти раны не затянутся.

Из комментариев к посту:

a_borisoff

В своё время Баку на меня произвел странное впечатление, как будто бы это не один большой город, а десяток маленьких.

В Вашей интерпретации – это уже не одна девушка, а что-то вроде гарема.

ivnoskova

Возможно, что Баку – Золушка, готовящаяся к балу. И у нее все впереди. А Петербург нынешний, например, – это пожилая женщина с остатками былой красоты. Фасады еще ничего, внутри все гнилое. Даже на моей памяти так много утрачено…

cartesius

Трудно будет написать правду о бакинской жизни столетней давности. Сколько тогда было в городе армян и евреев, какую роль они играли в общественной, финансовой и культурной жизни, как официально называли мусульманское население и его язык – все это в Азербайджане табуированные темы и те, кто пишет о них правду, – навсегда становятся там персонами нон грата…

dimena

Мой родной город. Мне кажется, Баку – любовь: мужчинам он любовница, женщинам – любовник.

В Баку есть армяне, причем немало, они живут хорошо, и никто их не выдает. Матери, отцы, сестры, братья, дети смешанных браков – конечно же остались со своими семьями. Так же и в Армении есть много азербайджанцев. И далеко не все азербайджанцы и армяне ненавидят друг друга, очень многие продолжают дружить, и любить своих друзей и их народ.

horen

Мой родной город. Не был там уже 23 года… А синдром, действительно, существует. Я до сих пор встречаю людей на улице, которые сначала подходят что-то спросить, а потом интересуются «ты не из Баку, случаем?» и радостно лезут обниматься, получив утвердительный ответ. Причем делают это и армяне, и азербайджанцы, и лезгины, и даже казахи (попался мне один такой, седой уже, дядька). И каждый буквально плачет: «вот ведь гады, жили мы себе мирно, а эти чертовы политики решили землю поделить».

А недавно на ютубе меня приглашали в баку, сказав, что после подписания мирного договора многие вернулись. Это неправда, да?

Настоящая писательница

16.11.2011

Почему я считаю настоящей, стопроцентной, архетипической писательницей женщину, которая не оставила такого уж яркого следа в литературе, объясню в конце. Сначала просто расскажу о моей любимице тем, кто про нее ничего не знает или слышал это имя лишь краем уха.

Она была умна, энциклопедически образована, превосходно разбиралась в людях и обладала – выражаясь современным языком – незаурядными лидерскими качествами. Но в эпоху, когда общество относилось к сильным женщинам с предубеждением, Мари-Жанна предпочитала действовать, оставаясь в тени своего мужа.

Мари-Жанна Ролан де ля Платьер (1754–1793). Обычно ее называют просто «мадам Ролан»

^{Портрет женщины, предположительно мадам Ролан, Аделаида Лабиль-Жиар (ок. 1787).}

А это мсье Ролан

^{Портрет Жана Мари Ролана де Ла Платьер, гравюра.}

Он был на двадцать лет старше, подкаблучник, безропотный обожатель своей высокоодаренной супруги, которая вывела мужа в большие люди, обеспечила ему место в учебниках истории, а в минуту опасности спасла от эшафота. Правда, это последнее благодеяние… Нет, не стану забегать вперед.

Дело было так.

С началом революции господин Ролан, живший в Лионе, начал публиковать блестящие статьи в прессе. Под ними стояла его подпись, но автором была Мари-Жанна. Благодаря журналистской деятельности Ролан прославился, стал депутатом, перебрался в Париж. Там вокруг него (а на самом деле вокруг его жены) возник политический кружок, со временем превратившийся в жирондистскую партию. Ролан стал министром внутренних дел. Он произносил в Конвенте вдохновенные речи, текст которых готовила супруга.

Не буду утомлять вас пересказом революционных интриг и распрей. Довольно сказать, что умеренные жирондисты проиграли борьбу за власть кровожадным якобинцам, и чета Роланов угодила в ennemis du peuple.

Мари-Жанна помогла мужу бежать из Парижа, а сама осталась, ибо не признавала поражений – и в конце концов оказалась в тюрьме.

Именно там, во время пятимесячного заключения, она и написала «Обращение к беспристрастным потомкам», свое единственное произведение, обнаружив незаурядный литературный талант. Если б не гильотина, из мадам Ролан несомненно получилась бы выдающаяся писательница. Книга написана легко, энергично, пружинисто – без обычной для восемнадцатого столетия вязкости. Маленький образчик стиля (и характера Мари-Жанны): «Нет ничего хуже, чем иметь дело с дураком; единственный способ – связать его веревкой, все иные методы бесполезны».

Последний день ее жизни весь расфасован на цитаты, ставшие знаменитыми.

В 1793 году «врагам народа» рубили головы на площади Революции (нынешняя площадь Согласия), перед гипсовой статуей Свободы. Приблизившись к эшафоту, Мари-Жанна поклонилась истукану и воскликнула: «Ах, Свобода! Сколько преступлений свершается твоим именем!»

Плачущему дворянину, которого должны были казнить вместе с ней, Мари-Жанна сказала: «Идите первым, сударь. Вам будет не под силу смотреть, как я умираю».

Вон она, Свобода, – сидит, смотрит

^{Казнь на площади Революции, Пьер Антуан де Маши (XVIII в.).}

Но я люблю мадам Ролан не за ее восхитительное мужество. Она покорила мое сердце другим поступком, не столь пафосным и менее известным.

Когда ее посадили в позорную колесницу, чтоб везти к месту казни, она попросила бумаги и чернил – чтоб записать мысли и впечатления на пути от тюрьмы Консьержери к площади Революции.

Вот что такое настоящая писательница! (И пусть горят в аду те, кто не исполнил ее последней просьбы.)

А мсье Ролана от эшафота она спасала зря. Узнав о смерти жены, он, находившийся далеко от Парижа, в безопасности, закололся шпагой, пережив Мари-Жанну на два дня.

Имя у него было зеркальное: Жан-Мари.

Из комментариев к посту:

talkingfisch

«Идите первым, сударь. Вам будет не под силу смотреть, как я умираю».

Женщины везде и во все времена одинаково великодушны, мужчины разных стран и эпох каждый глуп, труслив и вероломен по-своему…))

oadam

Боже, ну почему на моем жизненном пути не встретилась такая женщина?

Я бы тоже прожил бы с ней душа в душу всю жизнь под каблуком и закололся бы чем-нибудь узнав о её смерти! Если бы не передумал в последний момент, конечно…

maite357

И когда уже женщины научатся жить для себя, а не для разных лузеров…