Текст книги "Настоящая принцесса и другие сюжеты"

Памяти свиты

12.04.2012

Я уже писал о несправедливости исторической памяти. В истории, как в театре: всё внимание достается главным персонажам, а актеры «третьего плана» и массовка остаются малозамеченными. Верного Фирса забывают в заколоченном доме, и хоть его, конечно, жалко, но гораздо интересней думать о непростой судьбе Раневской.

В японской истории верных вассалов, жертвующих жизнью из солидарности с господином, полным-полно. Такая уж национальная традиция: не покидать сюзерена в черную минуту считалось у самураев не героизмом, а стереотипом нормального поведения. Совсем не то в Европе. У нас вопрос, сохранять ли верность падшему повелителю или спасаться, пока не поздно, всегда был личным нравственным выбором «человека свиты». И подавляющее большинство, конечно, выбирали сами знаете что.

Удивляться нечему. Среди тех, кто льнет к престолу, вечно преобладают честолюбцы и шкурники. Друзья у августейших персон тоже, как правило, «небурестойкие»: пока сияет солнце, они тут как тут; грянет гроза – их след простыл. Когда король остается голым, нагота его неприглядна. Магия власти рассеивается, пахнет трупом, все придворные в ужасе разбегаются. «Полцарства за коня!» – кричит монарх, но никто не зарится на его обанкротившееся царство, и своего коня бедняге тоже никто не отдаст. Всякий раз, читая летопись последних дней низвергнутого владыки, испытываешь стыд и отвращение – даже если падший властитель был гад последний и заслужил свою участь.

Тем сильнее впечатляют исключения из этого нелестного для человеческой природы правила. Верность рухнувшему с пьедестала венценосцу – поступок редкий и красивый. Я коллекционирую подобные примеры с детства.

Солдаты Кромвеля глумятся над плененным королем (картина П. Делароша)

^{«Солдаты Кромвеля оскорбляют короля Карла I», Поль Деларош, 1837.}

Гнусное линчевание гнусного диктатора

^{Тело Муаммара Кадаффи, кадр видеозаписи 2011.}

Вот томная принцесса де Ламбаль, подруга Марии-Антуанетты.

Будучи женщиной умной, вовремя сбежала от ужасов революции в Англию. Но, когда узнала, что королевская семья заключена в тюрьму, добровольно вернулась в Париж, где ее, разумеется, тут же арестовали.

Мари-Луиза Савойская, принцесса де Ламбаль (1749–1792)

^{«Мария-Луиза Савойская принцесса де Ламбаль Жозеф Сиффред Дюплесси» (XVIII в.).}

На революционном суде обвиняемый должен был приносить присягу, клянясь «Свободой, Равенством и Ненавистью к королю с королевой». Мадам де Ламбаль сказала, что свободой и равенством – пожалуйста, а ненавистью к монархам клясться не может, ибо таковой не испытывает. На этом судилище и закончилось.

Прямо у дверей трибунала, во дворе, санкюлоты разорвали аристократку на части. Над ее изнеженным телом учинили всякие неописуемые мерзости, а голову посадили на пику и понесли в темницу к королеве – «для прощального поцелуя с подружкой». По дороге кому-то пришла в голову еще одна остроумная идея: голову занесли в парикмахерскую, чтобы сделать приличную для высочайшей аудиенции куафюру.

Шутка удалась на славу – Мария-Антуанетта упала в обморок.

Другая сходная история, более нам близкая, связана с казнью царской семьи в Екатеринбурге.

Поначалу в сибирское заточение за августейшей семьей поехала свита аж из сорока человек. Но по мере ужесточения тюремного режима и нарастания тревожных ожиданий число приближенных стало таять. До самого конца остались – добровольно – только четверо. И погибли вместе с Николаем, Александрой и их детьми.

Вы, конечно, и без меня всё это знаете, но хочу, чтобы вы вспомнили эти нечасто поминаемые имена и посмотрели на эти лица.

Когда в 2000 году РПЦ канонизировала царскую семью, погибшие слуги столь высокой чести удостоены не были, как будто даже при канонизации имеет значение социальный статус. А ведь, в отличие от царской семьи, у этих людей была возможность спастись, но они без принуждения сделали самоотверженный выбор. Я человек нецерковный, у меня своя агиоиерархия. Царская семья для меня – просто несчастные жертвы отвратительного преступления, а вот эти четверо – вполне себе святые.

^{Евгений Боткин. Алоизий Трупп. Иван Харитонов. Анна Демидова.}

Из комментариев к посту:

f_f

Да, верность в беде – наверное, одно из самых высоких качеств, которые способен проявить человек. Еще вспоминается Ламуаньон де Мальзерб, добровольно пошедший в адвокаты к свергнутому Людовику XVI (и позднее тоже казненный).

koschuk

А мне не понятна преданность слуг – они же наемные работники, а не друзья. получается просто холопская преданность. Ну врач еще мог быть близким человеком в семье (хотя про царскую семью уже сомнения), а повар и горничная? Так рабов и в древнем Египте вместе с господином хоронили.

Да и вообще, какие друзья могут быть у сильных мира сего? Дружба – это на равных. Тогда и выбор на равных. А к королям-царям может быть разве что пресмыкание, у меня никаких положительных эмоций это не вызывает.

janelight

Вообще, кстати, никогда не видела оснований Николая и Александру причислять к святым – они не были плохими людьми, но наделали кучу глупостей и тем самым приложили руку к революции. И Вы абсолютно правы – непонятно, с какой стати эти четыре человека обойдены вниманием.

pamela_7

Как можно было допустить, имея абсолютную власть, эту революцию?! Это полностью на совести последнего царя! В результате его слабости пришли к власти те, кто уничтожил благородную прослойку, пролил кровь миллионов граждан. Не за что его было причислять к лику святых! А вот добровольно погибшие с ними – да, заслужили!..

Весеннее

15.04.2012

Всех, кто отмечает Пасху, с праздником.

Всех, кто измучен бессмысленным и беспощадным российским климатом, – с тем, что появилась некоторая осторожная надежда относительно возможного наступления весны.

Московский апрель

Так или иначе, настроение апрельское, поэтому предлагаю поговорить о стихах.

С моей точки зрения, настоящее стихотворение должно соответствовать следующему определению:

«СТИХОТВОРЕНИЕ – род мантрического заклинания, в котором идеально составленный звукоряд особым образом воздействует на психоэмоциональное состояние слушателя».

Определение мое собственное, и я, пожалуй, не очень на нем настаиваю. Буду рад, если кто-то предложит другую дефиницию. Но если стихотворение не пробивает в моей всегдашней «психоэмоциональной» (термин неуклюжий, но точный) обороне брешь, я считаю, что это либо поэзия, написанная не для меня, либо вообще не поэзия.

Есть стихи, подобные оружию массового поражения, они действуют на большие массы людей:

«Пора, мой друг, пора, покоя сердце просит, летят за днями дни – и каждый час уносит частичку бытия».

Или: «И только высоко, у Царских врат, причастный тайнам, плакал ребенок – о том, что никто не придет назад».

Ну или вот: «Ни страны, ни погоста не хочу выбирать. На Васильевский остров я приду умирать».

И есть стихотворения вроде направленных лучей – действуют на немногих, зато мощно.

Самая лучшая книга о поэзии, какую мне довелось прочитать, это «Стихи обо мне» Петра Вайля. Яркий человек назвал 50 стихотворений, которые больше всего любит, – и объяснил почему. На месте какого-нибудь издательства я затеял бы серию подобных сборников, составленных известными современниками: мы бы лучше поняли и душевное устройство этих людей, и поэзию.

У меня в разном возрасте строфы-фавориты менялись. Их всегда было несколько – по одному заклинанию на каждую важную тему. Последнее время я, вслед за Эрастом Петровичем, учусь правильно стареть, поэтому круг интересов у меня соответствующий.

Это вот об уходящем времени:

 
Невероятно до смешного:
Был целый мир – и нет его.
Вдруг – ни Похода Ледяного,
Ни капитана Иванова,
Ну, абсолютно ничего!
 

(Георгий Иванов)

Вот о приходящей старости:

 
Под старость забывают имена,
Стараясь в разговоре, как на мины,
Не наступать на имя, и нема
Вселенная, где бродят анонимы.
 

(Лев Лосев)

И так далее.

Если всё же назвать какое-то одно стихотворение, которое кажется мне абсолютно идеальным, то читателям фандоринских книжек мой выбор известен (см. роман «Алмазная колесница»).

 
Томбо-цури
Кэфу ва доко мадэ
Ицута яра.
 
 
Мой ловец стрекоз,
О, как же далеко ты
Нынче забежал!
 

(Поэтесса Тиё про смерть маленького сына)

У каждого из вас, естественно, тоже есть любимый поэт и любимое стихотворение. А в этом стихотворении наверняка есть строка или строфа, которая вас сильнее всего «пробивает». Процитируйте ее, пожалуйста. Максимальный размер – четверостишье. Поддерживающие – плюсуйте.

Посмотрим, какой у нас в БС рейтинг поэтов и стихотворных цитат.

Из комментариев к посту:

basya51

Чтоб жизнь прожить, знать надобно немало,

Два мудрых правила запомни для начала:

Голодным лучше будь, чем что попало есть,

И лучше будь один, чем рядом с кем попало.

igaro

«На кухне вымыты тарелки

Никто не помнит ничего»

Пастернак. Вакханалия

tuchkatuchka

Я взбиваю подушку мычащим «ты»

За морями, которым конца и края

В темноте всем телом твои черты

Как безумное зеркало повторяя.

fizdipyushka

Пробочка над крепким йодом!

Как ты скоро перетлела!

Так вот и душа незримо

Жжет и разъедает тело.

marina_munk

И должен ни единой долькой

Не отступаться от лица,

Но быть живым, живым и только,

Живым и только до конца.

lerchen_minsk

Поэзия как явление началась для меня, когда я услышала стихи Осипа Мандельштама.

Невыразимая печаль

Открыла два огромных глаза,

Цветочная проснулась ваза

И выплеснула свой хрусталь.

Библионочь

19.04.2012

Незабываемая ночь ждет тех из вас, кто 20 апреля не уляжется спать, посмотрев «Спокойной ночи, малыши», а отправится в библиотеки, галереи и магазины, которые участвуют в «Библионочи», первом всероссийском книжном путче.

В связи с грядущим событием провожу маленькую викторину, чтобы продемонстрировать вам, до какой степени полон чудес и сюрпризов Мир Книги.

Кто из писателей абсолютный рекордсмен по количеству опубликованных произведений? И сколько их у этого стахановца (или этой стахановки) пера?

Испанская писательница Корин Тельядо (1927–2009) выпустила за 60 лет безостановочной писанины более 4000 (четырех тысяч) повестей.

Нетрудно посчитать, что книги она писала со средней крейсерской скоростью 1 шт./нед., и даже быстрее. Без отпусков. Повести сплошь любовные. Не читал ни одной, но подозреваю, что любови в них описаны какие-нибудь не очень длинные.

Восхищаюсь

^{Корин Тельядо.}

У какого автора самый большой суммарный тираж книг (и какой)?

Шекспир – 4 миллиарда. Почти столько же у Агаты Кристи. Мир, увы, в основном читает по-английски и переводит тоже с английского.

Шекспир – чемпион!

^{Шекспир, т. н. «Портрет Кобба» (ок. 1610).}

У какого романа самый большой суммарный тираж?

Представьте себе, у «Истории двух городов» Диккенса (200 миллионов). Этот роман я никогда не мог дочитать до конца, теперь стыжусь.

Но французы тоже его не читают, хотя роман про Францию

^{История двух городов, издание 1921 года.}

Какой самый длинный роман всех времен и народов?

Марсель Пруст «В поисках утраченного сами-знаете-чего». Там 1,2 млн слов (вдвое больше, чем в «Войне и мире»).

Миллион слов

^{Тома «В поисках утраченного времени» Марселя Пруста.}

Кто сегодня самый высокооплачиваемый автор?

Это не особенно читаемый у нас, но очень популярный в англоязычном мире Джеймс Паттерсон. В прошлом году он заработал аж 84 млн долларов. Паттерсон – книжнорыночный гений, постоянно меняющий технологии и стратегии. Вот у кого есть чему поучиться. Например, он придумал новый тип литературного франчайзинга: пишет в соавторстве с успешными туземными писателями разных стран. Всем выгодно – Паттерсон продвигает свои переводы на данном рынке, используя местного автора как паровоз, а иностранец, благодаря Паттерсону, попадает на американский рынок и вообще в «Суперлигу». В свое время агент писателя и ко мне обращался с подобным предложением, но змея-гордыня помешала. Да и не получилось бы ничего путного.

Современный писатель № 1

^{Джеймс Паттерсон, фото.}

Какая книга самая дорогая на свете?

Записная. Писал и (рисовал в ней) Леонардо да Винчи, а купил ее Билл Гейтс. За 30 млн долларов.

Недорого. Для среднестатистического москвича, который в 3 миллиона раз беднее Гейтса, это все равно что 10 долларов

^{Разворот Лестерского кодекса Леонардо да Винчи (1506–1510).}

Кто самый издаваемый русский писатель?

Правильно, Толстой. Около 400 миллионов экземпляров издано по всему миру.

Я тоже Льва Николаевича люблю больше, чем Федора Михайловича

^{Портрет Л.Н. Толстого, Николай Ге (1884).}

Но самый главный русскоязычный бестселлер отнюдь не «Война и мир», а…

«Как закалялась сталь» Николая Островского – роман, который никто из молодых, я полагаю, не читал. А между прочим, 36 мильонов тиража, не считая переводов на языки бывших братских народов.

В мое время Н.Островского в тебя запихивали насильно, поэтому любить его было трудно. Интересно, читается ли он сейчас?

^{Марка почты СССР, посвященная Н. Островскому (1964).}

В качестве бонуса за проделанную умственную работу расскажу вам историю о самом эффективном промоушне книжного издания.

У сына английского короля Фредерика, герцога Йоркского, была любовница Мэри-Энн Кларк, которую он, как положено, поматросил-поматросил и бросил, причем без выходного пособия. Жаловаться ей было некуда и, в общем, не на что, да и какой суд принял бы к рассмотрению такой иск против принца?

Поэтому Мэри-Энн поступила креативно, опередив эпоху лет на двести. Она написала книгу о своих отношениях с его высочеством, присовокупила любовные письма Фредерика (он был большой шалун), отпечатала тираж за свой счет. И отправила сигнальный экземпляр главному персонажу повествования.

На герцога книга, очевидно, произвела сильное впечатление. До такой степени, что он немедленно выкупил весь тираж (для 1809 года астрономический – десять тысяч экземпляров) и удовлетворил все финансовые притязания госпожи Кларк – в обмен (как выразились бы современные юристы) на полную переуступку прав.

^{«Фредерик, герцог Йоркский», неизв. худ. (1800–1820).}

^{«Мэри Энн Кларк», Адам Бак (1803).}

Писательница и предмет ее вдохновения

Других читателей у этой книги так и не появилось. Весь тираж был предан огню. А интернета, куда непременно слил бы текст какой-нибудь работник типографии, на счастье герцога, тогда еще не существовало.

Из комментариев к посту:

paganinisetter

Все эти цифры вообще ни о чем не говорят – ни о качестве, ни об удовольствии, которое субъективно получишь, читая книгу-рекордсмен. Даже не совсем понятно, зачем вести эту статистику, измерять литературу в рублях, километрах и килограммах.

Редчайший случай: я выбросила книгу в помойку, в мусорное ведро, чтоб дома не валялась (приличная цена, красивое издание) – «Хроники Нарнии», тираж более 100 млн.

zhelezina

Я читала «Как закалялась сталь» в подростковом возрасте, ещё будучи пионером-патриотом. Понравилась и произвела впечатление. Решила перечитать пару лет назад. Читала с поднятыми бровями. Ужасно невоспитанный хулиган Пашка Корчагин. Представления о морали, добре и зле – настолько далеки от моих нынешних, что некий шок оставался на протяжении всей книги.

arisha_t

В 9 классе прочитала «Как закалялась сталь» за несколько часов. Не выпускала книгу из рук даже когда ела и чистила зубы, так увлекательно было. Правда, в конце пришлось еще и всплакнуть.

Дама с собачкой, или Девушка с характером

26.04.2012

Недавно слышал по BBC хвост передачи про женщину причудливой судьбы – некую Наталью Сергееву. Что-то фантастическое о собачке, из-за которой чуть не провалилась высадка союзников в Нормандии.

Лили – Наталья Сергеева

^{Наталья Сергеева, фото}

Заинтриговался: неужто такое могло быть? Стал искать, нашел дневник этой самой Сергеевой (звали ее Лили, а не Наталья – русское имя она сменила). Книга довольно редкая, уже почти полвека не переиздавалась. Все приключения и переживания расписаны подробно, по дням. Чувствуется сильный характер, какая-то особенная безбашенность и еще незаурядный шарм, которым только и можно объяснить загадку агента Treasure.

Но эту историю нужно рассказывать по порядку.

В 1940 году, вскоре после поражения Франции, некая 25-летняя парижанка русского происхождения (между прочим, племянница генерала Миллера – того самого, похищенного чекистами) предложила свои услуги Абверу.

Немцы приняли ее с распростертыми объятьями, что неудивительно. Во-первых, у этой дочери белоэмигрантов были родственники по всей Европе и, что особенно важно, в Англии. А во-вторых, Лили была знаменитостью. Еще совсем юной девушкой она прошла пешком через всю Европу и написала об этом книгу. А перед самой войной в одиночку доехала на велосипеде от Парижа до Сайгона.

Кроме того, Сергеева была талантливой художницей, что тоже имело значение, поскольку для разведчика той поры важную роль играла зрительная память и умение делать кроки – точные зарисовки.

Но, полагаю, самое большое впечатление на офицеров немецкой разведки произвела сама Сергеева. Она была дерзкой, требовательной и бесстрашной – настоящая, стопроцентная искательница приключений. Нечасто к вербовщикам идет в руки такой человеческий материал.

Это и сейчас-то рискованное путешествие, а уж в 1940 году…

^{Наталья Сергеева во время велопутешествия, фото.}

Вся первая половина дневника читается как комедия абсурда, развенчивающая миф о немецкой аккуратности и смертоносной эффективности Абвера.

Сплошные накладки, ляпы, идиотские недоразумения, некомпетентность и необязательность, кафкианская запутанность германского бюрократического лабиринта привели к тому, что Сергееву не могли переправить за границу – внимание! – в течение ТРЕХ ЛЕТ. Тут были и потерянные шифровки, и не по тому адресу отправленные радиограммы, и не ко времени переживший сердечную драму начальник. (Я подозреваю, что именно так в реальной жизни шпионов всё и бывает – секретность всегда сопряжена с хаосом, бестолковостью и неразберихой.)

В общем, лишь осенью 1943 года Лили наконец попала в нейтральную Испанию.

По плану Сергеева должна была явиться в британское консульство за визой, что она аккуратно и исполнила.

Ее спросили: «Вы едете в Англию, чтобы воссоединиться с родственниками?»

«Нет, – ответила Лили. – Я еду, чтобы шпионить на немцев».

«Спасибо, – сказал, помолчав, невозмутимый англичанин. – У меня очень скучная работа, а вы меня повеселили».

Молодой парижанке не сразу поверили, что она нарочно завербовалась в Абвер и терпеливо ждала переброски за границу, чтобы стать двойным агентом. Свой план личной войны с фашизмом, составленный и осуществленный в одиночку, Лили объясняет в дневнике так: «Ярость женщины, которая не может сражаться с оружием в руках».

Но скоро британцы поняли, какая им подвалила удача, – и Лили получила кодовое имя Treasure, Сокровище.

Оказалось, что она личный агент знаменитого майора Климанна, куратора германской разведсети в Англии. И задание Сергеева получила поистине эпохальной важности.

Рисунок Лили

Лили и ас шпионажа Эмиль Климанн

^{Лили и Эмиль Климанн, фото.}

Немцы ждали высадки союзников, но не знали, где сконцентрировать главные силы – в Нормандии или в Па-де-Кале. Сергеева должна была обосноваться в юго-западной части Альбиона и выяснить, нет ли скопления войск и плавсредств напротив нормандского побережья.

Возникает вопрос: почему Климанн так безраздельно доверял сведениям одной-единственной агентки? Видимо, дело в пресловутом «человеческом факторе». Лили обладала феноменальным даром внушать доверие. Иначе железный абверовец не плакался бы ей в плечико о своей любовной драме.

Пока всё это выглядит как более или менее обычный шпионский сюжет. Но это потому, что я еще не рассказал о собачке.

У Лили был фокстерьер Бабс, которого она любила, кажется, больше всего на свете. Немцы смирились с тем, что Сергеева отправится на задание с собакой: таково было обязательное условие строптивой агентки. Климанн рассудил, что для конспирации это даже хорошо – кто заподозрит шпионку в дурехе с кудряшками и славным барбосиком?

А как такого не любить?

^{Лили и пёс Бабс, фото.}

Во время встречи с сотрудниками английской МИ-6 Лили сказала, что ей не надо ни денег, ни наград, однако без Бабса в Англию она не полетит.

Милая дамская блажь, подумали англичане и пообещали, что Бабса доставят из Гибралтара отдельно, чуть позже.

Обманули. По закону пес должен был отсидеть шесть месяцев в карантине, и никакая сила, никакие высшие соображения ничего тут изменить не могли. Потому что правовое государство – ужасно занудная штука. Оно не признает исключений.

Лили была потрясена таким вероломством до глубины души. Она выполняла свою работу, вела радиоигру, гнала немцам дезу. Но в англичанах разочаровалась и каждый день изводила их упреками и скандалами. Британцы ей вообще очень не понравились. В дневнике написано: «Меня восхищает в англичанах их упорство, хладнокровие, выдержка. Но я бы не хотела быть такой, как они. Я хочу любить и ненавидеть, чувствовать, вибрировать, жить. Они же холодны, скованны, непроницаемы». (Все-таки она была настоящей русской, кровь не водица.)

Один характерный штрих к характеру капризницы.

В начале 1944 года у Сергеевой обнаружили тяжелую болезнь почек, требовавшую немедленного хирургического вмешательства. Лили отказалась, потому что это сорвало бы всю радиоигру. «Но медлить с операцией нельзя, иначе через шесть месяцев вы умрете», – сказали ей врачи. Ничего, ответила она, к тому времени мы будем уже во Франции.

И тут пришло известие, что томящаяся в карантине собачка погибла.

Пораженная горем Лили стала думать о мести. У нее был кодовый знак, полученный от Климанна: аварийный сигнал работы «под контролем». Если бы радистка дала понять Абверу, что передает дезинформацию, десантная операция провалилась бы, Второй фронт открыть бы не удалось, и очень вероятно, что война закончилась бы совершенно иначе – из-за фокстерьера Бабса и строгости британской карантинной службы…

Нет, Лили этого не сделала. Но однажды рассказала о своем искушении начальству, которое… Ну вы можете себе представить реакцию начальства.

Неуравновешенную радистку заменили на другую и довели игру до конца, а лейтенанта Sergueyev из разведки перевели в армию. Собакогенного апокалипсиса не произошло.

Надо сказать, что доверие немцев к сведениям Лили было так велико, что уже после высадки в Нормандии вермахт еще целых полтора месяца держал самые боеспособные части в Па-де-Кале, ожидая с той стороны основного десанта.

Мне ужасно нравится эта женщина. Потому что она была очень… женщиной. Если уж любить – пускай даже фокстерьера, – то не задумываться о рациональности и чувстве меры. Когда на одной чаше любовь, а на другой – весь белый свет, делать свой выбор без колебания. Думаю, каждому мужчине хотелось бы, чтоб его любили так, как Лили любила своего Бабса.

И еще. Книга Сергеевой называется «Одна против Абвера», а в первом издании название было авторское: просто «Одна». И в этом, по-моему, ключ. Бывают такие люди, которые существуют с миром в режиме тет-а-тет. В одиночку ходят пешком через Европу, в одиночку ездят на велосипеде через Азию, в одиночку ведут войну с фашизмом, и если есть у них кто-то по-настоящему близкий, то максимум собака. Возможно, Лили Сергеева была из этой породы.

А в диагнозе английские врачи ошиблись. Со своей запущенной болезнью Лили прожила не шесть месяцев, а целых шесть лет. Умерла в тридцать пять. И, будем надеяться, воссоединилась на том свете со своим Бабсом.

Из комментариев к посту:

alise84

Бердяев писал: «Зачем мне рай, если там не будет моего кота?» Конечно, встретил!

al_kesta

Соглашусь со многими тут уже высказавшимися – ну какое же это воплощение женственности, когда нет чувства меры, когда на одной чаше весов нечто идеальное или идеологическое (любовь к мужчине, положим), а на другой весь мир? «Очень женщина» – это консерватор и существо земное, призванное консервировать, то есть хранить, оберегать, защищать жизнь, уклад, культуру. Это оплот стабильности, нормы, нормальности, что-то устойчивое, близкое к золотой середине. Неет, она не истинная женщина, она сплошное недоразумение, если рассматривать её биографию с точки зрения роли разных полов в существовании человечества.

kon_serva

…У меня тоже есть любимец, собачка, я не украшаю его бантиками и балахонами, не ношу с собой в гипермаркеты напоказ, но люблю его очень-очень и понимаю, что если его не станет, мне будет чудовищно плохо.

natmuxx

Прочитала и расстроилась… Лили за свою собаку чуть историю не перевернула, а я для своей старушки Арлеты ничего не могу сделать, чтобы облегчить ее старость: плохо ходят ноги, плохо видит. Советуют все усыпить, а мне жалко… а собаке тяжело… тоже своего рода исторические семейные события…

vic_borisova

Ах, как я ее понимаю! Сама такая. У англичан совершенно шизофренические законы относительно животных (полгода в карантине никто не отменял до сих пор). А людям – хоть чуму везите! Моя бы собака за такой срок точно умерла – решила, что ее бросили…

Не стоило ни них работать. Не заслужили!

ballast_fm

Мне во всём этом крайне не понравилось только одно. К женственности Вы приравниваете власть эмоций, безумие, алогичность, отсутствие рациональности.