Текст книги "Тайна наследницы"

– Ты смелая сучка. Твоих парней держат под прицелом пятеро. Два пулемета они видят, троих с винчестерами – нет, а ты пугаешь меня. Давай за знакомство, – подняла она стакан. – Почему вас заинтересовал Анджей?

– Мы ищем одну девушку, – ответила Лаура. – За ней большие деньги в России. Он вызвался помочь, но у нас большие сомнения. Если он обманывает, а, скорее всего, так и есть, ему предстоит при жизни испытать ад. Не будешь откровенной, тебе тоже.

– А палачом будешь ты?

– Могу и я, – кивнула Лаура.

– Давай еще выпьем. Ты мне нравишься. – Марлен отпила пару глотков. – Бумаги Анджея здесь, – кивнула на сейф.

Лаура поднялась и скинула туфли.

– Ты правильно меня поняла, – тоже разувшись, встала Марлен. Сняла юбку и блузку. Лаура, криво улыбаясь, сделала то же самое. – Та, что будет внизу до пяти, проиграет, – сказала Марлен.

– Помнишь состязание в училище, – усмехнулась Лаура.

Пригнувшись, чуть вытянув руки, они начали сближаться.

– Там вроде бы тихо, – прислушался один из охранников.

– С Марлен Лаура справится, – уверенно сказал встречавший в аэропорту.

– Думаешь, они схватились? – спросил телохранитель.

– Марлен всю жизнь зарабатывала борьбой в грязи, масле и прочих смесях. Если она начинает говорить вызывающе с женщиной, значит, предложит ей решить все борьбой. А Лаура уступать не умеет, она тоже зарабатывала деньги борьбой в масле и грязи. Бергман, когда узнал, он в Японии такое видел, сначала взбесился, но потом увлекся этим зрелищем. Кстати, в Америку из Японии пришла борьба в грязи. Потом уже стали менять грязь на масло.

Женщины катались по полу, крепко обхватив друг друга руками и ногами. Внизу долго не задерживалась ни одна. На лицах не было злости, только азарт и желание победы. Тела покрылись потом.

– Отдай бумаги и получишь деньги, – оказавшись сверху, прохрипела Лаура.

– А ты удержи меня, – выдохнула Марлен и неожиданно впилась губами в губы Лауры. Та ответила на поцелуй.

Извиваясь и целуясь, женщины продолжали бороться. Их сплетенные тела ударились о ножки столика под телевизором. Женщины расцепились, телевизор упал на то место, где только что были их головы.

– Ничья, – в один голос, задыхаясь, прошептали они. Поднялись.

– Душ там, – показала налево Марлен. – Мойся, забирай сейф и уезжай. А с женщиной во время борьбы целоваться мне понравилось, – усмехнулась она.

– Мне тоже, – призналась Лаура.

Из дома вышел парень с винчестером.

– Это вам. Виски хозяйки. Пьется легко, а пьянеешь быстро.

Он протянул телохранителям корзинку.

– Заходите и заберите сейф, хозяйка велела.

Вашингтон

– Черт возьми, – усмехнулся Фаредут, – кажется, я снова поставил не на ту лошадку. Чувствовал, что поляк что-то мудрит. – Томас погладил лысину. – Все пытался найти какого-то Лубенца. Не знаю, кто это, но запомнил. Фамилия очень необычная. Имя не помню. Да он вроде и не называл. Когда нашел могилы русских матери и дочери, решил там и застрелиться. Но ночь просидел, что-то надумал и поехал в Канаду, к профессору О’Бейли. Вернулся в хорошем настроении.

– Послушайте, Томас, – осторожно начала Тресси, – может быть такое, что настоящая наследница Аляски жива?

– Что женщина, которая родила от Аляски, умерла, это точно. И что Аляска оставил наследницу, так же верно, как то, что я сижу сейчас с наглой красивой женщиной и откровенничаю с ней. Анджей сказал, медику что-то известно и надо заставить его говорить. Но я отказался. Отец оставил мне ранчо, коней, и я понял, что и без пистолета можно спокойно брать в банке деньги со своего счета. В общем, наладил я тогда Анджея, а тут он снова появился. Хотел забрать какие-то бумаги. Я просто вышвырнул его. И предупредил – появится еще раз, брошу под копыта табуна. Знаешь, как выбегают кони, когда дым чувствуют? – Томас пристально посмотрел на собеседницу. – Кстати, он мне пятьсот тысяч предложил. Но возьмешь деньги – соучастником станешь, а я только жить начал. И мои парни довольны.

Тресси поняла, Фаредут не случайно заговорил о деньгах, и, изобразив смущение, спросила:

– А вы не могли бы мне продать бумаги Анджея? Об этом никто не узнает. Двадцать пять тысяч. Согласны?

– А если они таких денег не стоят? – снова бросил на нее острый взгляд Томас.

– Хозяин прислал меня выкупить все, что оставил Анджей. Вот деньги. – Она положила на стол кейс. – Где бумаги?

Томас, кряхтя, поднялся и вышел в соседнюю комнату.

«Я прочитаю их первой, и вполне возможно, Бергман их не получит, – решила Тресси и тут же подумала: – Интересно, как там дела у этой суки? Говорят, Марлен та еще штучка, амазонкой себя называет. Может, прибьет она Лауру».

– Вот, – вернулся Томас со старым чемоданом. – Он битком набит. Вам бы с доктором Рудельтом Фальконгом поговорить. Как я понял, его Анджей тревожил постоянно. Угрожал. Но тогда еще Аляска жив был. В общем бери чемодан и денег не надо.

– А это не мои, они ваши. Спасибо и прощайте, – сказала Тресси.

– С удовольствием услышал это последнее слово, – засмеялся Томас. – А ты, девка, смелая. Ко мне просто так не пройти. Ну давай, крошка, топай и помни, попрощались мы. Да позови кого-то из своих горилл, чемодан тяжелый.

Проверив содержимое сейфа, Лаура позвонила Бергману.

– Там ничего особенного. Какие-то счета, справки, обследования женщин. Трех женщин. Но ни фамилий, ни имен нет. Просто пациентка икс, игрек… Подписаны профессором О’Бейли.

«Значит, все-таки придется поговорить с профессором. И вопросы к Анджею появились», – подумал Гарри и спросил:

– А как насчет боя?

– Пришлось, – засмеялась Лаура. – Боролись и целовались. Это, оказывается, придает особую энергию, но больше подобного не будет. А что у Тресси?

– Пока молчит, – недовольно ответил Бергман. – У меня сложилось мнение, что она, как говорят шулера, тянет карты из рукава, желает сама доиграть эту партию. Будем ждать.

Чикаго

– Ты отличный мужчина, – Маргарет посмотрела на поднявшегося обнаженного Рони.

– А ты просто королева секса, – улыбнулся он. – И целуешься, и все остальное… Надеюсь, ты не замужем?

Маргарет тоже встала.

– Я была замужем. Он был полицейский, три года назад погиб. Его сбил водитель-наркоман. А ты бы женился на мне? Кстати, чем ты занимаешься?

– Я частный детектив, – ответил Рони. – «Рональд Рони и Джим Флэйд». Оказываем любые услуги, не противоречащие закону.

– A-а! Слышала. Даже хотела нанять вас, чтобы проследить за одним человеком, но потом все разрешилось само собой. А я из второй линии секретарей профессора О’Бейли. Знаешь такого?

Она подошла к зеркалу, Рони внимательно смотрел на нее, но это не был взгляд мужчины, восхищенного наготой красивого женского тела. В нем было подозрение, а затем появился азарт.

– Нравлюсь? – Маргарет крутнулась возле зеркала.

– Ты прекрасна. Правда, в тебе есть коварство, – ответил Рони.

– Не понимаю… – повернулась к нему девушка.

– Когда я увидел тебя, взывающую о помощи, не скрою, был очень доволен. Я понял, что на ночь нашел себе женщину. Но когда услышал, что у тебя в багажнике аккумулятор, у меня появилось подозрение. Потом ты сказала, что работаешь у профессора О’Бейли, и все встало на свои места. Я видел, как меня до черты города вела машина, а ты говорила, что стоишь уже по крайней мере полчаса и пытаешься остановить кого-нибудь. Это ложь номер один. Минут за пять езды до тебя мне встретился полицейский, он бы обязательно остановился. Потом, – натягивая джинсы, продолжил он, – мотор у твоей машины был горячий, а гайки на разрядившемся аккумуляторе затянуты наскоро и явно женской рукой. К тому же новый не был новым. После того как тебе сообщили, что объект, которого ты должна закадрить, приближается, ты поменяла аккумулятор. Но почему ты проговорилась?

– Ночь была истинным удовольствием, врать просто не хотелось, – набросив халат, призналась Маргарет. – Жаль, что такого больше не будет. А веришь ты мне, Шерлок Холмс Чикагский, или нет, все равно. Я без восторга приняла приказ профессора, точнее, его помощницы Элизабет, так как раньше подобного не делала и к тому же, извини, но на фотографии ты далек от идеала. Но когда ты вышел из машины и улыбнулся, я поняла, что не смогу тебе врать.

Рональд рассмеялся.

– Гад! – Метнувшись вперед, Маргарет довольно сильно хлестнула его ладонью и, отвернувшись, заплакала.

– Не слабо, – потер он щеку.

– Вот, – всхлипнула Маргарет и, открыв сумочку, бросила ему удостоверение.

Он прочитал:

– Маргарет Нельсон, гид-переводчик, язык – русский.

– А ты действительно говоришь по-русски?

Девушка вытерла слезы.

– С детства учила. На этом настоял мой дедушка. Он был поволжский немец, воевал против большевиков в армии генерала Власова. Я много прочитала про его командира и поняла, что и Власов, и мой дедушка предали родину, воюя на стороне фашистов. Он и многие другие после войны оказались в США и работали в разведке. Это меня поразило. Ты понимаешь по-русски?

– Нет, – серьезно глядя на нее, качнул головой Рональд.

– Мы больше не увидимся?

– Зачем? – пожал он плечами. – Меня твой хозяин дважды пытался убить. И доктор Фальконг на его совести, и охранник… Как профессор нашел нас?

– Ему позвонила какая-то женщина. Как я поняла, кто-то привозил вам деньги за работу, и она узнала, куда возили.

Маргарет опустила голову.

– Элизабет я скажу, что ты просто переспал со мной и уехал не прощаясь.

– Прости, – вздохнул Рони, – я должен уйти. Использовать тебя против профессора нельзя, тебя разоблачат и убьют. Но вот так расстаться тоже не могу. Ты мне очень нравишься. Не знаю, что делать.

– Хочешь, я уйду от профессора? – неожиданно предложила Маргарет.

– Тебя просто убьют! – схватил ее за плечи Рональд. – Даже не думай!

На глазах Маргарет снова появились слезы.

– Вот что, расскажи им все как было, – подумав, решил он. – Но возьмешь с собой жучок. Я буду поблизости. Если возникнет опасность, вызову полицию и явлюсь сам. «Странно все как-то, – подумал он, – но я поверил в нее. Может, зря?»

– Я не знаю, что и как будет дальше, – тихо заговорила Маргарет. – И все же я ни о чем никогда не пожалею. Спасибо тебе за то, что был со мной и что не оттолкнул. Я этого очень-очень боялась. Ты в моей жизни третий мужчина, – продолжала она. – Меня изнасиловали в пятнадцать лет, и я долго боялась отношений с мужчинами. Два года назад мы отмечали какой-то праздник, там был солдат из Ирана. Он воевал. В общем, мы оказались в постели. И мне было хорошо. Я даже пообещала ждать его, а через месяц его убили. Подорвали машину, на которой ехал он и еще десять солдат. И вот ты… Признаюсь, я видела в тебе врага, которого надо обмануть. Хуже тебя и опаснее, как говорила Элизабет, нет. А встретила и не захотела лгать, даже зная, что ты можешь меня прогнать. Как еще мог повести себя человек, узнав, что я выполняю задание того, кто дважды пытался убить тебя. И наверняка попытается снова. За тобой охотится Темный Эскимос. Я не знаю его имени. Он узкоглазый, как жители Аляски, но темнокожий. Я таких не видела. С ним двое. Он и она. Ее зовут Карлита. Где-то есть медицинский архив Фальконга Рудельта. Там что-то очень важное. Профессор безуспешно ищет этот архив, поэтому тебя и хотели убить, боялись, что Фальконг сказал тебе об этих бумагах. И еще что-то, о чем я не знаю. Дочь Аляски жива, я слышала разговор Элизабет и профессора и очень удивилась, ведь есть могилы новорожденной и ее мамы. Есть и заключение о смерти. Как я поняла, женщина и ребенок были обречены и Алясин знал об этом. Но повторяю, дочь жива, о ней знали Фальконг и его жена. Обоих убили. Убили еще и потому, что Фальконг пригрозил профессору разоблачением. О’Бейли, оказывается, делал пластические операции разыскиваемым преступникам и даже членам Аль-Каиды. Есть где-то документы, связанные с наследницей Алясина. Профессор давно их ищет. Кстати, когда вы с другом были на Аляске, профессор очень боялся, что ты найдешь эти бумаги, поэтому и устроили взрыв.

– А последний погибший охранник не случайно со мной заговорил? – спросил Рони.

– Да, – ответила Маргарет. – Он что-то знал.

Бергман внимательно изучил привезенные Стефани бумаги и долго молчал.

– Да, – наконец сказал он, – умен был Аляска. Когда объявится наследница, подписавшие документы как свидетели назовут свои настоящие имена. Тогда все, не быть мне хозяином золотой Долины. Надеюсь, Анджей не обманул и Виктория действительно дочь Аляски. Под любым предлогом заманим ее сюда и заставим сделать меня своим поручителем, ответственным за разработку и продажу Со временем я стану хозяином. Она случайно погибнет. Вот что, Стефани, остается совсем немного времени. Свяжись-ка ты с кем следует в Москве, пусть проверят то, что говорил Анджей. Мердок должен быть в курсе.

Канада. Оттава

– Значит, он помог тебе? – резко спросила Элизабет.

– Да, – кивнула Маргарет. – И мы переспали. Он великолепный любовник.

– Он знает, кто ты и на кого работаешь?

– Да, знает. Я проговорилась…

– Как он воспринял это? – продолжила допрос Элизабет.

– Никак. Просто ушел и все. Но пообещал позвонить. Он мне и как мужчина, и как человек понравился.

– А ты ничего лишнего там не наговорила? – с подозрением взглянул на нее профессор. – Странно, что прослушка отключилась почти сразу, как вы пришли в номер. Пока ты принимала душ, вырубились все три жучка. Как же заставить этого детектива работать на меня? Элиз, может, ты попробуешь совратить честного частного?

– Попробую, – улыбнулась она.

Маргарет опустила голову, пряча полный ярости взгляд.

– А может, дать команду Темному Эскимосу? – спросил невысокий мужчина с бородкой. – Он решит эту проблему навсегда.

– Нельзя, – вздохнул профессор. – Во-первых, ФБР известно, кто пытался убить частного детектива Рональда Рони. Кроме того, его друг Джим Флэйд многое знает и передаст материал в полицию. Начнется атака на нашу клинику, можем не устоять. Поэтому, Элиз, придется тебе заняться этим сыскарем. А ты, – взглянул он на Маргарет, – вроде как злишься?

– Он понравился мне, – тихо ответила она. – Я могу уволиться с работы? – Подняв голову, девушка посмотрела ему в глаза.

– Вот что делает с человеком неожиданно вспыхнувшая страсть, – рассмеялся профессор и вдруг резко оборвал смех. – Встречайся с ним, но веди себя благоразумно. Ни о чем не расспрашивай. Если что-то узнаешь, немедленно сообщай. И ни слова о наших делах. – В голосе зазвучала угроза. – Предательства я не прощаю. Надеюсь, ты не подведешь человека, давшего тебе все. Лишить тебя этого я по доброте душевной не могу, а вот убить – запросто.

– Значит, в этом доме русский, – глядя в темное окно, сказал Карлим. – Выясни у тех, кто жил раньше, план дома и число охраны.

– Так у профессора есть человек среди приближенных Бергмана, – напомнила Карлита. – Именно она и назвала дом. Значит, и все и остальное узнает.

– О’кей. В общем, собери парней, будем работать.

Зазвонил телефон. Это была Элизабет.

– Нашли детектива. Их там трое. Он, второй и женщина. Четвертый пляж Чикаго. Они твои.

– А как же русский? – спросил Карлим. – Осталось только получить план дома, число охраны. Сутки наблюдения, и работа, считай, сделана.

– Я поговорю с профессором, – решила Элизабет.

Россия. Москва

Китаец, войдя, разулся и, поклонившись, подал Мердоку конверт.

– Что тут? – недовольно проворчал тот. – Не дадут отдохнуть. – Прочитав, качнул бритой головой: – Не думал, что он пойдет на это. Русских убил ты? – посмотрел он на Китайца. Тот молча кивнул. – Значит, Генри решился на все. Ладно. – Мердок зевнул. – Завтра…

– Сегодня, – буркнул Китаец. – И сейчас.

– Ты мне будешь приказывать, что и когда делать? – возмутился Мердок.

Стоявшая в дверях женщина быстрым движением набросила ему на шею тонкий шнур.

– Время течет медленно, но дорога каждая секунда, – сказал Китаец. – Мы поедем сейчас. Отпусти его, Зуйя.

Женщина сняла петлю и убрала ее в широкий рукав халата.

– Ладно, – просипел Мердок. – Собираемся. А ты, Зуйя, оказывается, воин.

Женщина поклонилась.

– Я китаянка, господин. И верна хозяину.

– Значит, исчез, сука, – процедил Князь. – Он нужен мне. Есть предъява. Я лично на нож посажу этого польского гада.

– Ты забыл о сходняке в Люберцах? – осторожно напомнил Поп.

– Я все решил! – не стал слушать Князь. – Дед звонил?

– Да, – кивнул Поп. – Там все путем. Росомаха пока жив, – правильно понял он вопрос.

Князь хмыкнул и заговорил о другом.

– А менты лихо там сработали. Убрали всех, кто чего-то конкретное знал. Чувствую, что голова здесь, в Москве, но сейчас первое – Шляхтич! Этот паскуда может все перечеркнуть. Он последний, кто был с Аляской, поэтому вполне может что-то знать. Тумина писала, что мать и дочь умерли. Ксивы пришли и подписаны. Токо я не въеду вот во что. Какие-то там игреки, иксы, мать их, и зета. А вместо нотариуса вообще какой-то знак, типа орлиной башки. Как все это понять?

– В некоторых Штатах существует такое правило, что ли. Можно подписаться каким-то знаком. А когда придет время, уже в присутствии наследника вскрываются копии точно таких же документов, где указаны фамилии свидетелей и нотариуса, – принялся объяснять Малыш. – В общем, Аляска здорово подстраховался.

– Погодь, умник, – остановил его Князь. – Все равно ничего не понял. Ни хрена не понимаю. Нужен Шляхтич. Зря мы его отпустили. Не будь я законником, я бы из этой суки все выбил. А так… – Он посмотрел на перстень. – Похоже, устал я. Порой хочется и баба чтоб дома ждала, и чтоб детишки папой называли. Но прежде надо разобраться с этим наследством. Вдруг ошибаемся мы и Вика совсем не та.

– А кто указал на эту девку? – поинтересовался Малыш.

– Да подсказали, – вздохнул Князь. – Был приятель у Аляски, он перед кончиной в зоне сказал. Трупы дочери и матери в Штатах захоронены, а нам на Вику показали. Я вот уже не раз думал: не она это. Другая Виктория есть, и тоже Антонова. Мы на нее благодаря менту вышли. Тоже в Штатах рождена, но у ее матери муж был, а Аляска просто зарок давал, что его баба, которая родит, будет свободной от всяких штампов. Нет никого, кто бы подтвердил, что Аляска спал с этой Надеждой Сергеевной. Он авантюрист. Золотом начал заниматься с двенадцати лет. На лоток мыл и продавал старателям. А в шестнадцать начал прогнозы делать. Ну вроде как разведчик. В геологии такая профессия есть – по каким-то признакам месторождение золота находить. Хрен его знает как, но у Аляски нюх был. Ни разу не ошибся. В восемьдесят девятом он купил Долину. Сделаю там, говорит, курортный центр. Когда его менты подергивать начали, он исчез. В Аляску ходил, как с магазина домой. Правда, базар шел, что ему помогает кто-то из погранцов. Я был уверен, что Вика его дочь. И Марецкого свел с ней. Мне цинканули, что захват будет, вот я его и задержал с отлетом. Повесили на него труп мужа его бывшей, но Мильсон отмазал. Капитан меня не узнает, поди, а он мне жизнь спас в Хабаровске на пересылке. Меня там кум, начальник оперчасти, в сучью хату сунул за то, что я ему в морду плюнул. А там пятеро из Владимира были, с пресс-хаты в зону шли.

– Погоди, – остановил Малыш. – Что такое пресс-хата?

– В крытой камера есть, особо борзых по отношению к ментам туда и кидали. Хари на усиленной кормежке, им бросают кого поломать, а иногда даже петушком сделать. Вот туда и Марецкого сунули. Хана бы мне была, если б не он. Что он делал, мама моя родная! – качнул головой Князь. – Менты влетели, он и их окучивать начал. Глаза волчьи, для него все тогда «духами» были. Еле остановили, чтобы баба-медичка подошла, укол сделала. Хозяин тюрьмы прибежал, увидел меня в этой сучьей хате и понял все. Оперу навтыкал по самое некуда, ну а меня по масти определили. Беспредельщиков потом в ветлаге под деревья сунули. А когда Марецкий откинулся, я посоветовал ему на золотишке себя попробовать. Мужики одной артели его взяли и потом не раз благодарили. И работяга ништяковый, и постоять за своих если что… Приехали какие-то отморозки, он им пояснил, что артель никому ничего не должна. Мужики воспряли. В общем, все путем получилось, отблагодарил я Марецкого. А тут канитель эта с наследницей. И свел я их. Подпоил парнишек, чтоб они драку затеяли с Марецким, а как раз маманя с дочкой прошвырнуться вышли… Неужели ошибся? – в который раз задал себе вопрос Князь. И решительно встал. – Надо этого Шляхтича любым способом достать и жать, пока не расколется.

– Вот она, – кивнул Мердок на садившуюся в «десятку» девушку. – Вика Антонова. Родилась в США, отец убит через два года. Говорят, по приказу Аляски. Мать, Антонова Надежда, имеет пару заправок на Ярославском шоссе, пару мотелей при них, четыре магазина в Москве и бар где-то на Петровке. Недалеко от столичной Думы. Баба красивая, умная, дела ведет неплохо. Любовник у нее – банкир. В общем, живет в свое удовольствие. Дочь тоже. Учится в инязе. Немецкий и английский. Занимается дзюдо и, кстати, неплохо выступает. Гордая, самоуверенная. «Десятку» выбрала сама, при этом любит похвастаться тем, что родилась в США. Мать ее переводчицей была у мужа. Она это, дочь Аляски.

– Берем! – решил Китаец.

– Торопишься! – остановил его Мердок. – Придет распоряжение от шефа, будем брать. Сейчас посмотрим, куда она. И не забывай о двух телохранителях. – Он показал на тронувшуюся за «десяткой» «Вольво». – Там ребята – не забалуешь.

– Тогда надо брать маму, – сказала Зуйя. – А она вызовет девчонку.

– С матерью еще тяжелее, – возразил Мердок. – Ее охраняют четверо. А когда она с любовником, там, считай, взвод. Банкир Суровский Сергей Васильевич человек предусмотрительный. Собственно, не вместе они из-за дочери. Она не желает, чтобы хахаль мамы жил с ними, терпеть его не может. Он ей подарил роскошную машину, так она отдала ее в детский дом, а себе купила «десятку». Но с матерью отношения вполне нормальные.

– Она жаждет независимости, – выслушав Мердока, уверенно сказала Зуйя. – Когда узнает, что ее любимая мамочка изменила отцу с русским бандитом, пошлет ее подальше. Такие любят быть во главе, а не в тени. Именно поэтому она и не взяла машину любовника мамы. Договориться с ней будет легко.

– Я такого же мнения, – кивнул Китаец и нетерпеливо спросил: – Когда же будем работать?

– Когда укажет хозяин, – повторил Мердок и тронул машину.

– Мама! – весело крикнула Виктория. – Марецкий соизволил позвонить.

– И что? – холодно спросила мать из соседней комнаты.

– Поздравляет тебя с днем рождения! Говорит, что перстень – это подарок. Он хочет поговорить…

– У меня нет времени, – тем же тоном остановила ее мать. – и скажи, что за подарок спасибо, как и за поздравление, но больше подарков я не приму.

– Зачем ты так? – прикрыв телефон рукой, тихо спросила Вика и услышала в трубке голос Марецкого:

– Извините за звонок и прощайте. Больше беспокоить не стану.

– Зачем ты так? – снова спросила дочь. – Он просто хотел…

Надежда Сергеевна подошла к ней.

– Это долго объяснять. Я в последнее время все чаще вспоминаю его, хотя прекрасно понимаю, что мы не сможем быть вместе. Я ни разу не была с женатым и никогда не буду. Сегодня меня познакомят с человеком, и надеюсь…

– Значит, Гарри получил отставку! – обрадовалась Вика. – Но хотя бы сегодня ты не приведешь домой этого нового? – подковырнула дочь. – Правда, против Марецкого я бы не возразила.

– Уж не влюблена ли ты в него? – внимательно взглянула на нее Надежда Сергеевна. – Скажу честно, я была бы рада, если бы ты была с ним. Тебе нужен сильный, надежный мужчина. А Марецкий как раз… Впрочем, давай о нем больше не говорить.

– Обещаю, ни слова. – Дочь приложила к сердцу руку.

Хабаровск

Дед долго и весело смеялся. Находившиеся в доме тревожно поглядывали на него, не зная, чего ожидать. Только Гранит, казалось, не обращал ни на что внимания.

– Эти хохлы вообще-то отличные воины, – наконец проговорил Дед. – Но ты, Гранит, просто герой. Ну а ты, якутская морда, вообще сделал все лучше не бывает.

– Я Лис, – тихо поправил его якут.

– Теперь ходи и оглядывайся, – заметил Росомаха. – Колымские не простят тебе груза. Все-таки сорок четыре килограмма и два камушка. Представь, сколько бабок они потеряли. Я уж не говорю о тех, кого повязали. А впрочем, хохлы бы их все равно положили. Хапнули бы все и исчезли.

– А ты, Гранит, чего голову повесил? – спросил Дед.

– Да вот думаю, – вздохнул тот, – почему мне раньше не говорили правды? Ты знал и молчал, – ожег он взглядом Деда.

– А ты на меня не зыркай, – зло бросил Дед. – Ну, положим, я бы пришел и стуканул тебе про то, что Айболит твоего пахана под расстрел подвел. Ты б поверил? – спросил он. – Только не руби с плеча, а подумай, прежде чем ответить.

– Не поверил бы, – качнул головой Гранит. – Звездочет мне как брат был. Он же меня принял и научил всему. Хорошо, газеты нашлись. А откуда они…

– Князь в какой-то библиотеке нашел. А у тебя дела с Капитаном как? – взглянул Дед на Росомаху.

– Он меня в упор не видит, – сквозь зубы выдавил он. – И его пацаненок тоже. Правда, раз этот солдатик чуть было в драку не полез, так Капитан его махом остановил. Да ведь не в курсе я был, что псих с гранатой – кент Капитана. А ты, Дед, знал?

– По мне хоть батяня твой будь там, я все равно бы послал, и ты бы сделал то, что сделал. Просто не ждали вы, что он вас гранатой вместе с собой шарахнет. – Дед встал и развел руками. – Это все принадлежало семье Дедовских. И прадед мой, и дед, и отец за это людей убивали и себя подставляли. Сколько лет я в лагерях ждал, покамест все на место вернется. Неужели ты думаешь, что я вот так, запросто, дам кому-то мое брать? Да хрен всем! – заорал он. – И вы при мне потому, что деньги получаете и власть какую-никакую. А Капитан работает, вот и нехай работает. Ежели начнет про кента вспоминать, так много туточки мстителей лежит. – Он скривил рот. – Яне буду дожидаться, покамест он ко мне придет и скажет: «Отдай мне Росомаху и сам пулю получи». Прознаю, что он зубами защелкал, враз его в вечную мерзлоту отправлю. Как и любого другого. Пока не лезет никуда, нехай живет и деньги зарабатывает. Мой батяня как говорил: держи ушки на макушке и ночью одним глазком спи, тогда живым останешься. И не имей друзей в золотом деле, а просто работяг и таких, кто зараз убить могет, ежели заметит, что золото берут с его земли. Ментам счас ой как несладко. Частная собственность не так, как на Западе, конечно, но все ж защищается. Мне пару дней назад участковый наш, Палыч, с такой улыбочкой ехидной говорил, скоро, мол, хозяйка появится. Разрешение у нее на коленях выпрашивать станешь, а она тебя просто на хрен пошлет. Хотел я ему прикладом башку разбить, но подумал, правду ментяра говорит. Приедет соплячка с мужиками и охраной из маски-шоу, и кончится наша веселая жизнь. Если так, подорву здесь к едрене фене все, что они настроят, и будь что будет.

– Ао внуке ты думал? – спросил Гранит. – Ему-то как жить? Рядом только те, кому ты платишь. Тебя не будет, в детский дом сдадут. Кончится род Дедовских. В детдоме фамилию поменяют, а если кто усыновит, он о тебе и не вспомнит. Ты его когда в последний раз видел?

– А те что за дело? – угрожающе прошипел Дед.

– Мне-то ничего, а вот ты о себе говоришь, про внука забыл. Ему еще жить да жить, а те бабки, что ты ему откладываешь, в случае твоей смерти люди добрые сумеют прикарманить. Сейчас все хорошо, потому что ты жив и в силе. Ты стареешь, кончится твоя власть, и разбегутся все в разные стороны нового хозяина искать. Подыхать один будешь.

Катая желваки, Дед молчал.

– Все твои верные псы хапнут, кто чего сможет, и в разные стороны разбегутся. Без тебя их повяжут и надолго упекут. Сбавляя себе срок, они все на тебя валить будут и на майора, он же у тебя крыша. Тебе бы сейчас внука надежным людям отдать и деньги положить в банк, а не в банках их держать. Я вот выжил потому, что тот, кто моего отца подставил, не бросил меня, дал возможность и в школе учиться, и в доме жить, в детдом не сдал. Но ему киллер нужен был, его он из меня и сделал. Ты не думал, что с внуком будет, когда тебе хана придет? Ты ж не Кащей Бессмертный. Сколько еще протянешь? – насмешливо спросил Гранит. – Год-два, а то и меньше. А если, в натуре, наследница появится, от тебя все уйдут.

– Ты за базаром-то следи! – вскочил Росомаха.

Гранит скривился.

– Правда, она никому не нравится. Ты сколько золотишка припрятал, чтоб, когда Дед крякнет, дернуть отсюда и на новых документах жить? Да и ты, Лис, не просто так помог ментам. Это на тот случай, если с Дедом что, ты к ним. Мол, я вам помог и вы мне помогите с жильем и работой. Ты, Росомаха, в тайгу уйдешь, постараешься в каком-нибудь маленьком поселке пристроиться. Кстати, не у Зинки Кабановой? – усмехнулся он. – Она, конечно, не красавица, но и не уродина. Кстати, щи варит классные.

Росомаха, сжав рукоятку ножа, привстал.

– Дернешься, пристрелю сразу, – спокойно сказал Гранит и положил на колени ТТ. – Лично я подлечусь и посмотрю, что за хозяйка объявится. Если человек, на нее работать буду. Грехов, понятное дело, полно, но до сих пор докопаться не могли, значит, и не смогут. Ну а если возьмут, кончу себя. Срок тянуть не буду. А ты, старик, прикинь все, что слышал, и сделай что-то нормальное для внука. Может, хоть один из вашей породы хорошим человеком будет.

– Разговорился ты больно, – мрачно пробурчал Дед.

– Кроме меня тебе никто правду не скажет. Сам ведь понимаешь. Тебе бы легкие проверить, кашлять ты часто начал.

Будто в подтверждение этих слов Дед надсадно закашлялся. Подскочила Анна, сунула таблетку, дала запить теплой водой с медом.

– Дед, – сказал, входя в комнату, русобородый мужчина, – якуты рыбу привезли. Хотят деньги получить.

– Анна, рассчитайся с ними, – приказал Дед.

– И менты тут подъехали, – продолжал русобородый. – Из Хабаровска.

– Из Хабаровска? – насторожился Дед. – Ну давай зови. Убери пушку-то, – кивнул он Граниту.

В комнату вошли четверо: два сержанта, капитан и худощавый блондин в штатском.

– Подполковник угро Полынин, – представился он и вытащил удостоверение.

– Ты мне ближе поднеси, – нацепив очки, кашлянул Дед. Подполковник поднес удостоверение ближе. – Похожий вроде.

– А ваши документы? – спросил Гранит. Подполковник кивнул, остальные тоже показали удостоверения.

– И что те, подполковник, надобно? – спросил Дед.

– Поговорить зашел, – Полынин сел. – Чайку можно?

– Налейте им, – кивнул Дед.

– Интерес у нас имеется к твоим охотникам. Пусть покажут оружие.

– Слышь, мент, – удивился Дед, – а ты в своем уме али с психушки недавно? Думаешь, у всех двустволки охотничьи? Так не заблуждайся. Двустволка на куропатку, ну на зайца хороша. А ежели на стаю волков нарвешься, под медведя попадешь? Что тогда делать станешь? В свистульку свою дуть?