Текст книги "Последний Хранитель"

Иркутск

– Значит, вы ни на что не способны, идиоты, – процедил майор милиции. – Хранитель точно был там?

– Точно, – кивнул один из четверых, сильно избитых парней.

– Лихо вас отделали, – насмешливо проговорил милиционер. – Хранитель наверняка ушел. Засранцы, – презрительно посмотрел он на четверых. – Пшли вон, – отрезал он.

– Подождите, – остановил ее Леонид и вытащил нож и зашитый в брезент квадрат. Разрезал нитку и вытащил записную книжку. Вздохнул. Прочитал на первой странице:

«Прости, Ленька, но так уж повелось. Меня скоро убьют и Андрея тоже. Собственно, никто не верил твоему деду, а оказывается, это было. И отца твоего деда назвали Хранителем, взяв с него клятву, что никто не узнает о том, что он видел. И будет он передавать место и слова потомкам своим, которые тоже дадут клятву. И если вдруг кто-то нарушит клятву, будет уничтожен весь род Сухановых. И скорее всего, так и будет, но по другой причине. Кто-то еще ищет правду, в земле зарытую. И поэтому погибла мама твоя, и я завтра погибну. А идти за помощью просто не могу. Убьют всех тогда и тебя тоже. Если ты читаешь это, значит, жив, и тетя Люда, и дядя Вася тоже живы, и сын ихний, Владимир. Он Суханов, двоюродный брат мне, потому тебя и отдал им. Правду можешь узнать, если найдешь в Островном запись деда, моего отца. И еще кто-то из русских охотится за этим. Собственно, я ничего, кроме слов отца об Островном, не знаю. Но там что-то есть. Найдешь запись деда, отца моего, и откроешь тайну. Андрей, твой брат, ездил, но не нашел ничего. Правда, он мог сказать потом, после моей смерти. Меня скоро убьют, но если Андрей и его жена, и сын ихний мертвы, значит, правды они не узнали. Я не знаю, кто ими командует, но упоминали мента какого-то. Большего я не знаю, и прости за все, сын. Не от себя прошу, а от деда своего, прадеда твоего. И от деда, собственно, тоже, и от себя, да и от Андрюхи. Андрей, твой брат, уж больно сам хотел найти все это. Там сокровища какие-то. Да, чуть не забыл. Отец что-то говорил о том японце. Я не понял, а больше он не сказал. Я не ездил на Островной мыс, и в поселок не ездил, там же залив так же называется. В общем, прости, Ленька, но, значит, судьба такая. Не забудь, Островной это мыс, или поселок, или залив, Андрей ездил, но ничего не нашел. Удачи тебе, и, пожалуйста, найди тех, кто мать убил и Андрея. И за меня отомсти. Я стрелять не буду, а то милиция узнает, и будет тебя искать, и еще. Боюсь я, что Андрей твой адрес назовет. Хотя, если ты это читаешь, значит, не сказал Андрей им ничего. Прости и прощай, твой отец…» – Леонид прищурился и, вскинув голову лицом вверх, по-волчьи тоскливо завыл.

Мария подскочила к дверце.

– Ты с ума сошел? – сердито спросила она, и тут же все услышали ответный волчий вой.

– Вот это да, – прошептал Иван Федорович.

– Леня, – тихо и участливо спросила Маша, – что случилось?

– Это от моего отца, – глухо ответил он. – Он послал это за сутки до того, как его убили. Через три года убили старшего брата, его жену и их детей, двоих. Я далеко был, в Рязанской области, и поэтому жив. И приехал я сюда за головами тех, кто папу и брата убил. И маму, наверное, тоже, – опустив голову, процедил он. – Она на лыжах зимой за куропатками пошла. И нашли ее весной в расщелине скал, вон тех, – он кивнул вверх. – Отсюда не видно. Менты просто решили, свалилась сама. А я уверен – не сама.

Турция, Стамбул

– Собственно, меня это устраивает, – пыхнув дымом из кальяна, кивнул среднего роста плотный, сидевший со скрещенными ногами турок. – Просто желательно все это сделать поскорее. А вы уверены, что она согласится на нас работать?

– Уверены, – кивнул Георгий. – Просто нам нужно было знать, стоит ли все это делать.

– Зачем много говорить, – улыбнулся турок. – Если у вас всё получится, значит, мы партнеры, если нет, вы умрете, – совершено спокойно добавил он.

Георгий и сидевший рядом худощавый грузин переглянулись.

– А теперь убирайтесь, – зевнул турок.

– Послушайте, Осман-паша, – тихо начал Георгий. – Не надо с нами так. Мы просто спросили…

– У вас пять минут, – турок посмотрел на большие, висевшие на стене часы, – покинуть территорию, или вы сдохнете, как собаки, – зло добавил он. – Убить их! – неожиданно на турецком проорал он.

Худощавый, прыгнув вперед, сбил Османа с ног и приставил к его горлу нож.

– Двинетесь, шакалы, – процедил он по-турецки, – я отрежу ему голову. Оружие на пол! – заорал он.

Трое в широких штанах переглянулись.

– Бросьте оружие, – испуганно прохрипел Осман, почувствовав, как лезвие распороло ему кожу на шее.

Охранники бросили пистолеты. Георгий, подняв два из них, третий сунул за ремень.

– На пол, – по-турецки приказал он. Охранники легли. – Свяжи их.

В окно ударили выстрелы. Худощавому пуля попала в висок, Георгию – в левый бок. Заорав, он разрядил пистолет в тело Осман-паши и упал. Вытащив из-за ремня второй, тремя выстрелами уложил выскочивших охранников. Простонав, сунул ствол пистолета себе в рот и нажал на курок.

– И где же твои грузинские друзья? – отпив вина из бокала, насмешливо спросила Вера. – Или…

– Что-то здесь не так, – посмотрел он на часы. – Георгий никогда не опаздывает. Что-то произошло. Уходим, – положив на столик деньги и схватив ее за руку, потащил к выходу. Увидел остановившуюся машину и выскочивших четверых мужчин.

– Уходите! – он толкнул Веру в плечо, и она открыла собой дверь. Увидела ведущую вниз лестницу. – Георгий и Шарави убиты! – вскинув пистолет, он трижды выстрелил в турок.

Филипп рванулся за бежавшей по лестнице вниз Верой. Наверху слышались выстрелы. Он первым выбежал на территорию подземного гаража.

– Сюда! – увидели Вера и Филипп махавшего руками парня. Они побежали к нему.

– Садитесь, – кричал и говорил парень по-русски, – и пригнитесь, чтобы вас не было видно. Георгий с другом устроили бойню у Османа-паши. Осман убит. Вас сдал водитель Георгия, он сын турка, его мать грузинка, – тронув машину, добавил он. – Меня зовут Юрий. Я русский по отцу. Живу в Туле. У Георгия был перевозчиком. Мне велел забрать вас Шамиль. Он стрелял наверху, чеченец, – кивнул Юрий, сбавив скорость. – Сейчас отвезу вас в дом, где вы будете несколько дней. Потом решим, что делать дальше. И не бойтесь, – улыбнувшись, он посмотрел в зеркальце на Веру. – Всё будет хорошо.

– Найдите женщину, – зло и требовательно говорил невысокий турок. – Она нужна мне живой, и чтоб ни царапины на ней не было. Будьте с ней вежливы и аккуратны, как с женой в первую брачную ночь. Особенна если он девочка, – хохотнул он.

– Они побудут у вас несколько дней, – говорил Юрий по-турецки. – И никто не должен о них знать. Понятно?

– Конечно, – улыбнувшись, по-русски проговорила плотная женщина в светлой одежде и белом платке. – Меня зовут Шуита, – представилась она, – это мой муж, Ибрукамом. Двое детей. В Турции я живу десять лет. До этого жила в Казани. Но я не татарка, – засмеялась она. – Познакомилась с Ибрукамом и вышла за него замуж. Я у него одна жена. Он матрос и неделями не бывает дома. Вас не найдут, поэтому успокойтесь, – она улыбнулась. – Я покажу вам комнату и…

– Мы не муж и жена, – остановила ее Вера, – и я хотела бы спать одна.

– Хорошо, – улыбнулась Шуита. – Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

– По-русски это – облом, – подмигнул Юрий Филиппу, – или…

– Всё нормально, – остановил его тот. – У тебя ствол есть? – нервно спросил он.

– Здесь вы в безопасности, – улыбнулся Юрий.

– Чеченец, – пнув валявшегося в луже крови парня, сплюнул турецкий полицейский. – Схватился с людьми Османа-паши. Троих убил, одного ранил. Осман убит, и его охранники тоже. Какие-то грузины. Последнее время их здесь немало. Чего им на родине не живется? – усмехнулся он.

Россия, Якутск

– Да, черт возьми, – процедил майор милиции, – я делаю всё, что возможно. Но эта сука просто неуязвим, – раздраженно добавил он.

– Кретин, – услышал он хриплый голос. – Он мне живой нужен. А ты его убить хочешь. Запомни, Ленечка, – кашлянул он, – у тебя, собственно, попыток больше не осталось. Ты возьми Суханова, тезку своего, и вытряси из него все, что он знает. А он уже много чего знает, – подчеркнул хриплый. – А то ведь и подсказать ему кое-что можно. Ты поэтому и желаешь его закопать. А он живой нужен, – повторил хриплый. – Убить – дело нехитрое, а вот выяснить то, что нужно, посложнее, понятное дело, но именно живой он и полезен нам. Понял ты, морда твоя ментовская? – довольно раздраженно спросил он.

– Послушайте, Денис Гаврилович, – процедил майор. – Я не в курсе, чего именно вы хотите, но вы бы разобрались со своим братиком. Он-то требует, чтобы Суханова убрали. И грузин на него он натравил, только без толку это. У этого гада звериный нюх на опасность, и никак его не подловить А вам его еще и живым подай. В общем, я выхожу из дела. А если вы на меня стукнете, то я молчать не стану, и тогда, кому из нас хуже будет – вопрос. Ну, дадут мне пятнаху, да и то ведь доказать надо, а вот вам точно конец. У меня записан разговорчик насчет старшего брата Суханова.

– Смотри, как зачирикал, гаденыш, – усмехнулся хриплый. – Но ты забыл, что на тебе три трупа, брат и детишки его.

– Эх, Денис Гаврилович, – засмеялся майор, – меня в доме не было. За брата признаюсь, но в доме ваши были. И кстати, сынок ваш.

– Понятно с тобой все, Галушко, – спокойно проговорил хриплый. – Но зря ты так. Ей-богу, зря.

– Да иди ты, – послал его майор и отключил телефон. – Зинка, – сев за стол, заорал он, – дай-ка мне коньячку! И закусить по… – И с открытым ртом замер.

В комнату вошли двое в масках. У одного был направленный на майора пистолет с глушителем.

– Тебе же говорил Денис Гаврилович, что не надо так, – качнул головой один.

– Зина, – вскочил майор, – где…

Пуля вошла ему в открытый рот. В комнату вошел рослый в черной маске.

– Ширинку застегни, – усмехнулся один из двоих, что пониже ростом.

– Вот не пойму, что за кайф бабу силком тыкать, – качнул головой первый, атлетического сложения мужчина.

– Обшарь комнату, Казанова хренов, бабки, золотишко и прочее, что стоит чего-то, все бери. Это твоя зарплата. Кстати, он что-то говорил за коньяк, – сел он к столу. – Погляди в холодильнике, ну, фрукты там или шоколад. Понял?

– Момент, – кивнул Казанова.

– И что делать будем, Пират? – спросил атлет.

– А хрен его знает, – недовольно отозвался тот. – Этого все равно убирать бы пришлось, – кивнул он на труп. – Что Казанова бабу оттрахал, тоже неплохо. На нас никто не подумает. А ты что думаешь, Громобой?

– Надо брать этого Хранителя за задницу и вышибать всё, что он знает.

– А если он ничего не знает? – спросил Пират.

– Такое тоже возможно, – кивнул Громобой. – Когда поймем, что он не в курсе дела, шлепнем, и все дела. Правда, знаешь, Пират, – сплюнул он, – выходит, всё зря мы делали? С этим, – он кивнул на убитого, – зря связались. А ведь за мента такой кипиш поднимут, что мама не горюй.

– Не забывай про атасника, – усмехнулся Пират.

В комнату вошел Казанова, поставил на стол бутылку армянского коньяка и тарелку с виноградом.

– Зови сюда своего атасника, – кивнул Громобой. – Пусть тоже на грудь примет. И пацаненка волоките.

– А его-то на кой? – повернулся шагнувшей к двери Казанова.

– Значит, нужен! – кивнул Пират.

– Ништяк, – Казанова вышел.

– Ну давай, – рукой в перчатке Громобой взял бутылку и налил в две рюмки коньяк.

Пират взял стакан. Они выпили. В комнату вернулся Казанова, с ним невысокий якут с обрезом двустволки и парень лет четырнадцати с окровавленной головой.

– И дальше что?

– Дай-ка машину, – протянул руку к якуту Пират.

Тот, усмехнувшись, вытащил обрез, отдал. Пират полотенцем протер рукоятку, взвел оба курка.

– Он твою мать насиловал, – бросил он обрез парню.

Тот, поймав обрез, выстрелил из обоих стволов в рванувшегося к нему якута. Казанова всадил нож ему в шею.

– Вы охренели?! – направив окровавленное лезвие ножа на подельников, заорал Казанова.

– Выпей и успокойся, – налил ему коньяк Громобой.

Пират встал, и, подойдя, выщелкнул обойму и приложил к ней пальцы якута. Вложил рукоятку пистолета в правую руку якута.

– Ты его кентов знаешь? – посмотрел он на Казанову.

– Одного да, – непонимающе и настороженно глядя на него, кивнул тот.

– Он один живет? – спросил Громобой.

– А кто ж с ним жить-то будет? – усмехнулся пришедший в себя Казанова.

– Отнесешь половину того, что взял, приятелю якута, и дашь ему выпить коньячку, – сыпанул он в горлышко немного порошка. – Сам не пей, – предупредил он.

– Иди. Мы тут приберемся и тоже свалим. – Казанова взял бутылку. – Протри пальчики свои и пузырь тащи, – требовательно проговорил Громобой.

Пират, вытащив пакет, стал посыпать комнату.

– Выходи, я за тобой.

– А чего он сыплет? – шепотом спросил Казанова.

– Антисобакин, – усмехнулся Громобой. – Собака след не возьмет и потом запах не вспомнит.

– Вот и Якутск, – кивнул невысокий, с редкой бороденкой пожилой якут. – Меня просили вас встретить, я и встретил. Как долетели?

– Неплохо, – с интересом оглядываясь, ответила Маша. – А нам далеко…

– Далеко, – не дал закончить ей якут. – Сто восемьдесят восемь до Марыла. Оттуда на вездеходе сто пять, до Охотского Перевоза. По нашим местам вроде недалече, но, понятное дело, вам далеко. Вертолет можно было взять, но сейчас какие-то учения идут, запретили полеты частникам. Тем более на вертолетах. Да, собственно, их тут всего три. Но нельзя. Поэтому сейчас пообедаем и поедем. Машины, как вы просили, три. Из них два вездехода, – виновато улыбнулся он. – Вот хороший ресторан, недорого и вкусно.

– Мне хозяин этого кабака нужен, – кивнул Иван Федорович.

– Так ресторан закрыт на учет, – широко улыбнулся якут.

– Тебя как звать-величать? – поинтересовался Иван Федорович.

– Шутишко, – ответил тот, – или Трошкой зови.

– Заняли места, и…

– Все должны обедать, – сердито прервала его Мария.

Охотский Перевоз

– Она точно здесь будет? – спросил в телефон среднего роста бородач.

– Она для того и прилетела в Якутск, – услышал он. – Хочет купить участок Медвежья Лапа. Последние пробы показали, что там приличные залежи золота. Поверь, у нее на большое золото нюх. Не забывайте, она должна купить участок, а уже потом умереть.

– Я помню это, – кивнул бородач.

– Ты уверен, что она заедет? – спросил крепкий мужчина средних лет.

– Уверен на все сто, – услышал он. – Собственно, на это тоже был расчет, хотя я надеялся на нечто другое, – хохотнул голос.

– А как твоя родня? – задал вопрос крепкий.

– Меня она не волнует, – усмехнулся голос. – Просто говорят, с ней Суханов. Вот с кем бы не хотелось встретиться. Хотя на мушку я его возьму с удовольствием.

– На мушку надо брать ее, – напомнил абонент. – Хранитель пока нужен живой.

– Ну, раз нужен, пусть немного поживет, – недовольно согласился абонент.

Якутск

– А где Леонид? – спросила Маша.

– Вышел в туалет, – вскочил из-за соседнего столика Альберт. – А уже нет полчаса. За мной, Колин, – рванулся он к выходу.

– Туалет вон там, – остановил его какой-то парень. Оба побежали к туалету.

– Слышь, мужики, – подняв руки, отступил на два шага Суханов, – только без насилия и наручников. Я только что вошел, а трупу, по крайней мере, минут сорок. Кровь уже не идет, – отметил он. – Так что…

– Руки! – заорал старший лейтенант милиции. – Обыщи его, – кивнул он старшему сержанту, помахивая дубинкой.

Тот медленно пошел к Суханову.

– Повторяю, – усмехнулся тот. – Давайте без этого. Садимся в машину и едем в отделение.

– Закрой рот, мокрушник! – взмахнул дубинкой сержант.

Резкий удар носком левого ботинка в локоть заставил милиционера взвыть. Дубинка упала. Суханов пригнул схватившегося за локоть милиционера и, крутанув его, сдавил горло локтевым сгибом.

– Брось ствол, или я ему сверну голову, – усмехнулся он. Старлей, не зная, что делать, опустил руку с пистолетом. – Я сказал, брось ствол! – выкрикнул Леонид. И тут около дома остановились две милицейские машины. «Было бы хорошо, если бы у них был умный начальник», – подумал Леонид.

– Что происходит? – вошёл подполковник милиции и жестом руки остановил рванувшихся за ним омоновцев. – Снова ты? – кивнул он головой. – Ну сколько можно, Суханов?

– А я что, – отпустив сержанта, усмехнулся Леонид, – должен дубинкой ни за что получать? Да еще этот, снайпер, – кивнул он на поднявшего пистолет старшего лейтенанта. – Они же видели, как я вошел, а влетели – и сразу – руки в гору! А с какого хрена-то? – довольно зло спросил Леонид.

– Он в УВД, – выслушав кого-то, по телефону сообщил Иван Федорович.

– Поехали, – встала Маша.

– Понятно, – вздохнул седой полковник. – Собственно, я просто чувствую, что-то не так. Пальцы на патронах – Данилкина Андрея Владимировича, кличка Пират. Одно время нападал на прогулочные яхты, вот и получил в зоне кличку Пират. Получил пять лет. Отсидел два с половиной и вышел по условно-досрочному. И понеслось. Три заказных убийства у нас, в Усть-Нере, в Магадане. Тайгу знает отлично, родился в Берелехе, это Магаданская область. Его подельник – Громобой. Кликуха по фамилии – Громов Михаил Викторович. Судим за драку. Отсидел три года. В зоне и познакомился с Пиратом. Сам Громов из Биробиджана. Служил в морпехе. После армии попал сразу на зону. На нем убитый милиционер в Хабаровске, из-за пистолета, сука, зарезал, в электропоезде. И нападение на почтовую машину. Убит водитель и сопровождающий. Денег похищено немного, но наган у сопровождающего взял. Тоже в сопках запросто может прожить сколько угодно. Но с ними наверняка кто-то местный был. Сразу понятно, что пытались спектакль устроить. Якут убил Галушко и изнасиловал его жену, а пацаненок сумел отнять пистолет и застрелил, а другой добил ножом. Приехали к Понасюку, а он лыка не вяжет, и драгоценности под подушкой. И коньяк. Врачи говорят, что-то добавили в коньяк.

– Валерий Сергеевич, – открыл дверь кабинета дежурный капитан. – Тут какая-то…

– Куда вы его дели? – гневно прозвучал голос Марии. – Я требую немедленно дать мне с ним увидеться, – вошла в кабинет Березова.

Суханов, отскочив, спрятался за углом большого шкафа.

– Выходи, Суханов, – проворчал полковник. – А то эту барышню придется…

– Живой! – метнулась к вышедшему Леониду Маша и, обняв его, посмотрела в глаза. – Бороду сбрей, пожалуйста, – тихо попросила она. – Я хочу ребенка и рожу от тебя. Это не прихоть избалованной бизнес-вумен. Это желание одинокой женщины, которая очень хочет быть матерью…

– Но я вовсе не желаю быть отцом, – усмехнулся Суханов.

– А ты им не будешь, – качнула она головой.

– Ладно, – отпустив его, повернулась она к полковнику. – По какому праву задержали…

– Извините, – усмехнулся полковник, – но мы не задерживали вашего друга, то есть Суханова, а просто разговариваем. Надеюсь, вы знаете, что Леонида пытались…

– Я сам расскажу, – остановил его Леонид.

– Обещаешь? – посмотрела она ему в глаза.

– Слово офицера, – серьезно ответил он.

– Слышал? – прошептал блондин Альберту.

– Она хочет…

– Слушай меня внимательно, Славик, – начал тот, – забудь обо всём, что слышал. Помнишь, мы подписывали бумаги не разглашать семейных тайн? Ты меня, надеюсь, правильно понял?

– Понял, – кивнул Вячеслав.

– А насчет ребенка ты серьезно? – тихо спросил Суханов идущую рядом Машу.

– Очень, – вздохнула она. – Вокруг меня вьются мужики, разные, но я понимаю, что не я им нужна, а мое дело. А я очень хочу быть мамой. Очень, – повторила она. – И ты извини, но мне хочется, чтобы ребенок был от тебя. В конце концов, ты не станешь предъявлять права на ребенка, и мы с тобой больше не увидимся. В общем, ответь, только честно, я тебе как женщина нравлюсь?

– Да, – кивнул Леонид. – Как человека, я тебя переношу с трудом. Собственно, понятно, почему ты такая. Ты одна, а врагов вагон и маленькая тележка. Но ты предлагаешь мне…

– Именно предлагаю, и именно тебе, – перебила его Маша. – Знаешь, – вздохнула она, – если бы я хотела, чтобы у меня был мужчина, то только такой, как ты. Сильный, уверенный и честный. Мне, увы, с моими делами такого не встретить. Я понимаю, что не всегда права, бываю грубой, но постарайся понять. Все, кто вокруг меня, просто выполняют работу, и я им за это плачу деньги. И именно поэтому я вправе требовать от них, чтобы они исполняли то, что мне нужно.

– Понятно, – кивнул Леонид. – Собственно, я не знаю, что тебе ответить. Я… – он пожал плечами. – В общем, как-то все это не по-человечески, что ли. Получается, что у меня будет ребенок, а я и увидеть его не смогу. Не обижайся, но поищи производителя на стороне, – процедил он и пошел к выводу.

– Съела, – неожиданно весело улыбнулась Маша. – Ну что ж. Значит, я последую твоему совету, Суханов.

Стоявшие рядом телохранители переглянулись.

– Смотреть каждый в свою сторону, – прорычал Иван Федорович.

– Вот вам и нате, хрен из-под кровати, – бормотал Суханов. – Ребенка ей нужно, а я, значит, вроде быка-производителя. Думаешь, если богатая, то всё можешь? – оглянувшись, процедил он. – Хрен ты угадала. Ищи на стороне. Заплати, сколько попросит суррогатный папаша, и все дела, – остановившись, он выругался.

– Хранитель, – услышал он голос Ивана Федоровича, – ты поедешь на Перевоз?

– Поеду, – хмуро ответил тот. – Хотя не нравится мне всё это. Многие знают, что она туда поедет, а место там глухое, запросто могут засаду устроить. Набрать желающих можно быстро. Так что желательно бы не ездить…

– Будь моя воля, не дал бы, – процедил Федорович. – Она по делам едет. Кстати, там геологи работали, есть золото, и порядком. Она заявку подала. Так что ехать придется. Попробуем…

– Ты якута хорошо знаешь? – перебил его Суханов.

– Да вообще впервые увидел, – ответил Федоров. – Его Липин прислал. А Липин вроде…

– Ты говорил с Липиным? – снова прервал его Леонид.

– А я что? – зло спросил Федорович. – Похож на идиота, который верит…

– В общем, ты не обижайся, но я разведку по трассе вышлю. Не нравится мне всё это.

– А уж как мне не нравится, – вздохнул Федоров. – А что за разведка? – опомнился он.

– Да есть у меня тут трое парней, – кивнул Суханов. – Мужики опытные, и если что заметят… Посмотри, – вытащив из кармана, разложил он на коленях карту. – Якут сказал, что от Якутска едем до Марыла. А мы по трассе пройдем дальше и поедем на Чамнай. А уже оттуда в Джебарики-Хая, потом – на Перевоз. Устраивает?

– Самое то, – кивнул Федорович. – Если и ждут, то наверняка на дороге к Перевозу от Марыла. А мы…

– Могут ждать и на трассе, – перебил его Суханов. – Они так и подумают. Водители у тебя опытные? – задал он вопрос.

– Конечно, – кивнул Федорович.

– Вашу машину поведу я, – нетерпящим возражения голосом проговорил Суханов. – Запросто могут таран устроить.

– В общем, собери своих, и все это перетрем по– хорошему. Когда Мария Александровна в номер зайдет, обговорим все.

– А я пока насчет группы разведки договорюсь, – вытащил сотовый Суханов.

– Привет, Хранитель, – усмехнулся среднего роста подтянутый молодой мужчина. – Как де… – он замолчал, вслушиваясь в голос Леонида. Подошел к висевшей на стене карте Якутии. – Все понятно, – кивнул он. – Звоню мужикам и выезжаем.

– Будьте внимательны, Шатун.

– Не учи щи хлебать, капитан, – хмыкнул Шатун. – Всё будет как надо.

– Лады, – кивнул, держа сотовый в левой руке, плотный лысый бородач. – Раз надо, значит, проверим. Ты Сказочнику не звони. Он у своей. Я зайду, скажу. Во сколько выезжаем?

– Это куда вы собрались? – вышла из ванной, где гудела стиральная машина, молодая женщина.

– Надо Леньке Суханову помочь, – ответил бородач.

– Леньке помогите. Так я сейчас Серегу позову.

– Сказочнику я сам скажу, – подмигнул он жене.

– Эх ты, Борода, – засмеялась она, – всё вас на тропу войны тянет.

– Да хватит тебе, Валюшка, – обнял он жену. – Какая тут, на хрен, война.

– Борода ты, Борода, – поцеловала она его. – Я тебя с Чечни со слезами ждала, а тебе и тут…

– Но Сухой просил, – напомнил муж.

– Да ладно, – махнула она рукой.

– С парнями договорился, – кивнул Леонид.

– А кто же майора-то угрохал? – спросил Федоров.

– А тут всё просто, – спокойно ответил Леонид, – майору кто-то заказал меня. Я сумел не подставиться, и тех двоих убили. Ну, а заодно и майора. Пьянчуга, у которого нашли драгоценности жены майора, я больше чем уверен, не виноват. Я, когда зашел, увидел, что кто-то сюда спокойно заходил и выходил, и порошок на полу рассыпан не случайно. Скорее всего, чтобы собака след не взяла. Раньше проще делали, сыпали так называемый кайенский перец. Мешали растертый в пыль сухой табак с перцем. Во время рукопашной хорошо бросить горсточку в глаза противника, и хана. И собака след не берет. Кстати, табак в глаза до сих пор используют пушту, племена в Афганистане. Кроме этого, у них своеобразный рукопашный бой. При первой возможности они кусают противника за что угодно, точнее, за что смогут. Именно поэтому сближаться с ними на близкое расстояние просто опасно. Я видел американца без носа и еще одного, с перекушенным горлом.

– Погоди, – непонимающе уставился на него Федоров, – ты что, в Афганистане был? Про Чечню я знаю…

– Забудь об этом, – недовольно попросил Леонид. – Просто забудь, и всё.

– Договорились, – согласился Федоров.

– Они вытащили его из ментовки и просто о чем-то говорят, – сидя в машине, говорил в мобильник молодой мужчина. – Кстати, чувиха тут о чем-то базарит с начальником, подполковником Кробановым.

– Как поедешь, просто кинь эсэмэску, – попросил мужской голос.

– Может, и его уберем? – тихо спросил Громобой.

– Пригодится, – отпив пива, усмехнулся Пират. – Вот с Хранителем как быть? – недовольно спросил он. – Момент, собственно, будет сейчас, но он, паскуда, живой нужен. Они там ни хрена решить не могут, а нам головная боль. Я бы его, суку…

– Да и хорошо, что на Хранителя заказ сняли, – усмехнулся Громобой. – Круче нас пробовали, а итог известен. Наверняка он двоих завалил и винт бросил. С понтом под зонтом… А уж Кудрявый в Чечне ни разу не промахнулся, а тут… – Он, злобно заматерившись, качнул головой. – Нюх у него, что ли, у Хранителя этого? Или он в какой-то группе воевал? Но подготовка у него круче, чем у спецназа. А в тайге он как дома ходит. Собственно, мне такая охота на хрен не нужна. А бабенку мы сделаем Тем более бабки такие платят. Хранителя я с удовольствием оставлю другим, пусть бабки зарабатывают, – усмехнулся он.

– А ты начал осторожничать, – усмехнулся Пират.

– Просто лучше делать работу, когда клиент не готов к этому, – усмехнулся Громобой. – Собственно, ты уверен, что эта дамочка нам по зубам?

– Черт возьми, Димка, – усмехнулся Пират. – Ты, кажется, боишься?

– Ну, не то чтобы дрожу от страха, – вздохнул Громобой, – но рисковать не хочется. Ведь стоит выстрелить, охрана сразу включит связь с ментами и район обложат. И что делать? – спросил он. – Стреляться? – он усмехнулся. – Конечно, если будет выбор между пожизненным и выстрелом себе в висок, я выберу второе. Гнить, зная, что никогда не выйдешь, гораздо страшнее смерти. Ты согласен?

– Вполне, – кивнул Пират, – но я собираюсь дожить, как минимум, до шестидесяти пяти. А если точнее, пока не почувствую себя ни на что негодным, просто вызову наряд милиции, и сколько успею, столько убью. Во мне с рождения живет ненависть к правоохранительным системам. Я родился в тюрьме, мама погибла там, и я прошел все круги ада. Детский дом со всеми его прелестями. Меня бесит, когда вижу по телику или читаю в газете, что забрали ребенка в детский дом. Что, ему там лучше будет? Кстати, отмечено, что у родителей-алкоголиков дети почти никогда не становятся пьяницами. Пусть будут плохие, но все-таки мать и отец. Детский дом – это гнусность. Я, правда, в детском доме начал постигать уроки рукопашного боя. Учитель физкультуры, бывший морпех, многому нас научил. Я любил тир, – усмехнулся он. – В общем, готовил себя к жизни киллера. И доволен, что есть такой напарник, – подмигнул он Громобою.

– Я тоже доволен, – усмехнулся он. – Ты, Пашка, классный мужик, и работать умеешь. Но, собственно, пора бы нам о своем будущем подумать, – вздохнул он, – потому что в нашей работе есть риск, что нас уберут заказчики. Поэтому в паре как-то безопаснее. У меня в последнее время всё чаще появляется мысль шарахнуть заказчика по башке и заставить его заплатить нам.

– Не ускоряй события, – рассмеялся Пират-Димка. – Просто есть идея сделать бабки без убийства. Я у мента погибшего, – усмехнулся он, – кое-какие бумажки взял. Если Хранителя не убивать, ему можно продать кое-что. Он с радостью возьмет.

– И сколько он дать может, – насмешливо спросил Громобой.

– У меня другая мысль, – усмехнулся Пират. – Я про Казанову вспомнил. Ведь сдаст, сука. Валить его надо, но по-умному. Мы его… – и вздрогнув, шатнулся и ухватился руками за стол. Не удержался и грохнулся на спину.

– Ты чего? – вскочив, бросился к нему Громобой.

– Значит, меня крайним сделать решили? – услышал он голос от двери. Развернувшись, он выстрелил на полсекунды раньше. Казанова метнул нож. Пуля попала ему в сердце, брошенный нож вошел Громобою в горло…

– Что-то не звонят, – недовольно проговорил невысокий якут.

– А зачем звонить? – усмехнулся полный плешивый мужчина в камуфляже. – Они дело сделают и…

– Собственно, не пойму я, зачем это Леве надо? – признался якут. – Дамочка работает хорошо, платит тоже отлично. Недовольных нет. Те, кто с турками…

– Уже нет, – качнул головой полный. – Слышал, Омар-пашу завалил, так что с грузинами война у турок будет. Хотя в Россию ни те ни те не сунутся. Сейчас воров в законе под пресс пустили, особенно грузинских. У них же война была, но сейчас все тихо стало.

– Знаешь, Палыч, – вздохнул якут, – но я не буду ничего против Березовой делать. И тебе не дам.

– Ты погоди, Элгал, – начал полный.

– Улгал, – поправил его якут. – В общем, ты слышал, что я сказал, поэтому не советую. И надо остановить эту парочку. Звони Пирату.

– Слушай, оленевод хренов, – зло процедил полный. – Это чем же она так на тебя подействовала?

– Я звоню Федоровичу, – взял левой рукой сотовый Улгал.

– Тссс… оленевод, – подмигнул ему полный. В его правой руке был револьвер с взведенным курком. – Дело сделают, я тебя не трону, все равно заказчиками вместе пойдем. Так что…

Пальцами правой руки якут осторожно вытащил охотничий нож из-за голенища болотного сапога.

– Давай без выкрутасов, – поднял револьвер плешивый, – а то я ненароком пулю всажу…

Прыгнув вперед к двери, якут кинул нож. Грохнул выстрел. Полный схватился за рукоятку торчавшего из солнечного сплетения ножа, осел на землю и выронил наган. Якут сделал шаг к двери.