Текст книги "Последний Хранитель"

Аэропорт

– Интересно, что там? – посмотрев на часы, прошептал Иванов.

– Посадку объявили, – сообщил Альберт.

Санкт-Петербург – Псков

– Они едут через Псков, – говорил сидевший за рулем «десятки» рослый парень. – Ее машина вторая. Всё, – отключил он телефон.

– Здесь, – кивнул рослый парень. Остановил машину. – Выходите, вас ждут.

– А как же мы? – непонимающе спросил один из троих молодых мужчин.

– Там катер, – усмехнулся рослый. – Это река Плюсса. На катере, когда сделаете, машины бейте обе, – кивнул он. – Уйдете вправо до озерка. На берегу будет ждать машина с Русланом. Её – вторая, – напомнил он. – Бьёте из гранатомета по второй и добавляете гранатами. Первая – обыкновенный джип. В нем четверо. Вооружены. С ней трое, один водила. Тоже вооружены.

– Смотри, Кудрявый, – угрожающе проговорил лысый крепкий молодой мужчина. – Если что, мы тебя с того света достанем.

– Да хватит, Пуля, – хмыкнул тот. – Все ништяк. Вы работаете, вам платят. Удачи, – посмотрел он на часы. – Машины будут тут примерно через сорок минут.

Сев в машину, тронулся. Трое спустились вниз.

– Угадал ты, Воробьев, – усмехнулся командир группы ОМОН. – А вооружены нормально, – кивнул он. – Два гранатомета, «муха», автоматы, гранаты. Похоже, работа предстоит серьезная.

– Все будет проще, – усмехнулся мужчина в камуфляже без знаков различия. – Просто хорошо, что вы не ошиблись с местом.

– Заметили вчера, рыбаки сидели в кустах с удочками, – усмехнулся капитан милиции. – Как что-то закапывали у моста. Ну и стуканули мне. Я проверил ночью – оружие…

– Внимание, – раздался голос из переговорного устройства. – До моста осталось два километра.

– Пошли, – неожиданно для всех бросил штатский.

– А кто он такой? – тихо спросил омоновец.

– Черт его знает, – пожал плечами капитан.

– Когда начинаем? – спросил командир группы ОМОН.

– Уже начали, – спокойно проговорил камуфляж.

Из воды появились трое в аквалангах. Стоявшие на берегу не успели поднять оружие, в них одновременно выстрелили ампулами со снотворным.

– Всё, – усмехнулся камуфляж. – Можете брать остальных.

Санкт-Петербург

– Ну что еще? – остановил машину водитель. – На свидание тороплюсь, отдавай права, – улыбнулся он.

Инспектор ГИБДД защелкнул на кисти его руки ободок наручника, а второй рукой выбросил парня из машины.

– Ну чего там? – проворчал Вахтанг. – Кому не терпится? – пригладил он влажные волосы и подошел к двери. – Кто? – по-грузински спросил он.

– Телеграмма из Тбилиси, – услышал он женский голос.

– И не боишься одна расхаживать? – и сняв цепочку, усмехнулся он. Открыл дверь. Ему закрутили руки за спину. Вахтанг левой ногой ударил одного по колену, но сильный удар в живот сложил грузина пополам. Удар по шее лишил сознания.

– Все живы? – удивленно спросил полковник милиции. – Но…

– Их трое, из воды выскочили и усыпили, – услышал он. – Оружие у них там…

– Царя взяли. Его сын объявлен в розыск. В его комнате нашли два пистолета, отпечатки его. На даче найдено три килограмма золота.

– Слушай, начальник, – усмехнулся Вахтанг. – Я скажу только раз. Я ничего не знаю и ничего говорить не буду. И еще, – усмехнулся он. – Я не понимаю по-русски и требую переводчика.

– Сейчас, – кивнул куривший у окна оперативник. – Где у нас переводчик для непонятливых?

– Вот, – вытащил дубинку второй. – А это азбука, чтоб не отвлекался, – достал он наручники.

Вахтанг усмехнулся.

– Не знают они заказчика, – недовольно проговорил полковник милиции. – С ними вел переговоры Станислав Турьев, так что…

– Турьев умер, – вошел в кабинет капитан милиции. – Похоже на отравление.

Полковник выматерился.

– Мне надо уходить из Питера, – быстро говорил Леван. – Меня ищет милиция. Отец ни слова не скажет, я отвечаю за свои слова. А ты не забывай, что должна.

– Все получишь в свое время, – усмехнулась женщина. – Ты сейчас где?

– Это не телефонный разговор, – качнул головой Леван.

– Это последний телефонный разговор, – ехидно сказала женщина.

– Не понял? – вскочил Леван. – Да…

Пробив стекло, пуля вошла ему в затылок. Сидевший на диване парень выхватил пистолет, но пуля вошла ему точно в сердце. На кухне лежали в луже крови молодая женщина и парень с пистолетом в кобуре под мышкой!

Царь вошел в камеру и что-то зло процедил по-грузински. Трое молодых мужчин переглянулись.

– Ты откуда, генацвале? – спросил рослый.

– Из Тбилиси, – огрызнулся Царь. – И вообще, меньше вопросов, – предупредил он.

Сильный удар между ног, и согнувшемуся Вахтангу набросили на шею удавку. Один из троих бросился к двери, второй стягивал удавку на шее хрипевшего Царя. Третий еще раз ударил его между ног. Отступив на шаг, с размаху ударил обмякшего Царя кулаком в висок.

– Атас! – отскочил от двери третий.

– Мимо прошел, – услышал он удаляющиеся шаги.

– Вешаем и рвем удавку, – один встал на карачки, второй завязал удавку на решетке над дверью. Петлю набросили на шею Царя, и, приподняв, чтобы было внатяжку, резко отпустили. Удавка порвалась, и тело Царя упало на пол. Его ударили виском об унитаз. Все было кончено.

* * *

«Вот и летим, – думала Мария. – Правда, немного тревожно и даже страшно. Колыма – это большущие холмы с растениями и лесотундра. И полно бандитов».

– И все равно я сделала правильно, – прошептала Маша. – Надо, наконец, все увидеть самой. И в конце концов решить что-то в отношении Охотского Перевоза. Послушать маркшейдеров и золоторазведку, – кивнула она. – Скорее всего, я поставлю там прибор, а если специалисты согласятся, то и драгу.

– Зря, конечно, мы летим, – негромко говорил Федоров-Иванов. – Утешает одно – никто об этом не знает. Ты, Альберт, заслужил поощрение. Выбирай. Неделя выходных или…

– Или, – не дал договорить ему тот. – Без работы чувствую себя каким-то идиотом. Дома просто не знаю, что делать. Жениться, что ли? – усмехнулся он. – Там, глядишь, детки пойдут. Один раз я уже почти готов был сделать предложение, но тут покушение, ранили Костика. Подумал, а ведь меня убить могут, и что будет делать жена? Наверняка быстро найдет мне замену …

– Подожди три года, – посоветовал Иван Федорович. – И уходи. Тогда можешь жениться. Я женат уже пятнадцать лет и, знаешь, не жалею об этом. Сыну десять, – подмигнул он Альберту. – И я счастлив. Если любим и любишь, женись. Это не та курносая с русыми волосами? Зовут Надя.

– Точно, – удивленно посмотрел на него Альберт. – А вы проверяете…

– Просто видел вас два раза вместе, а потом совершенно случайно узнал в ней соседку по даче. Родители у нее серьезные, образованные, – усмехнулся он. – Папаша – майор в запасе, летчиком был, мировой мужик, мать учительница русского и литературы. – О тебе он знает, но не от меня, – предупредил Федоров. – Как подопьет, все спрашивает, а почему фамилия у тебя двойная? Сто раз пояснял, и все равно спрашивает. Знаешь, – улыбнулся Иванов, – честное слово, Надежда будет верной женой. А насчет того, что убьют, не думай об этом. Потерь за последние три года у нас не было, трое раненых, но легко, и все уже здоровы. С Марией Александровной проблем нет, она делает то, что скажем. А Ларионов – он нормальный легавый?

– Нормальный, – кивнул Альберт. – В Чечне познакомились.

– Да знаю, как ментов присылали. Полегло их немало. Ты пойми, оружия у нас там ноль, а лезть на рожон впятером – чистая авантюра. Я хотел…

– Слышал, – усмехнулся Альберт. – Я у нее пистолет видел. Браунинг, кажется.

– Настоящий, – кивнул Федоров. – Кстати, неплохо стреляет.

– Ларионов встречать будет, – сказал Альберт.

– А как там обстановка? – поинтересовался Иван Федорович.

– Летом там всегда сложнее, – ответил Альберт.

Санкт-Петербург

– Да что ты им сделаешь, – процедил майор милиции. – Каждому или пожизненное светит, или четвертак. Похоже, так и было.

– Чтобы Царь повесился, едва в камеру вошел? – усмехнулся генерал-лейтенант милиции. – Сейчас начнется. Преследование по национальному признаку. Когда будет готово заключение экспертов?

– Завтра утром, – ответил майор.

– И Левана пристрелили вместе с его охраной, – зло сказал генерал. – Кто-то стоит за всем этим, и видно, спланировал сразу. В любом случае убрали бы и Царя, и Левана. А где Березова? – вспомнил он.

– Она не докладывает нам, – напомнил полковник.

– Да я не при делах, начальник, – клятвенно проговорил Кеша. – И чего, как в кого-то стреляют, вы ко мне. Я срок оттянул восьмерик, и всё, поставил крест на этом. Тут базар пошел, что Царя кончили. Адвокат собирается поднять шум и написать в прокуратуру…

– Закрой рот, Кеша, – оборвал его один из мужчин в штатском. – Ты лучше помоги нам. Например, узнай…

– Стукачом не был и не буду, – заявил Кеша. – А насчет того, кто мог это сделать, так тут желающих полно, – усмехнулся он. – Не знаю, чем она им так насолила, но завалить её хотят многие. А насчет Царя в натуре или параша?

– В натуре, – кивнул опер. – Только он сам в петлю влез. Совесть замучила. Убрал всех, кто к делу отношение имел. Одного, кстати, ты знаешь, Перова. Его траванули, и он через полтора часа в ящик сыграл. Так что, смотри, Кеша, как бы и тебе чего не подсыпали. В общем, захочешь жить, придешь, – подмигнул оперативник.

– Я подумаю, – пробормотал Иннокентий. – Кто же мог такую кашу заварить и кровушкой ее полить? – задумался он. – Значит, траванули Перова. С кем он в последнее время работал? – попытался вспомнить Кеша. Посмотрел на севших в машину оперативников и тяжело вздохнул: – Если бы шмон устроили, нашли бы и «вольво», и наркоту. И все, Кеша, сидеть бы тебе пятерик, самое малое. Менты знали, что у меня ствол, но не тронули. Кто же так сработал? Всех, кто знал, угрохали. Надо будет выяснить, – решил он.

– Понятно, – довольно потер руки Лев Яковлевич. – Значит, она все-таки решила посетить Колыму. Ну, госпожа Березова, оттуда ты уж точно не вернешься. Надо позвонить Арову. У него там свой интерес и, разумеется, свои люди. Да и грузинские киллеры там. Правда, у них задача другая, но, я думаю, они изменят мнение о цели, если узнают, кто туда едет.

– Значит, на Колыме ничего не происходит? – сладко потянувшись, проговорил лежавший на кровати седоволосый пожилой мужчина.

– Нет, товарищ генерал, – ответил здоровенный детина в форме с погонами старшины КГБ.

– Вот что, Медведь, – вздохнув, пробормотал генерал. – Если только что-то начнется, немедленно доложи. В любое время.

– Так точно! – вытянувшись, гаркнул тот.

– Да не ори ты так, оглашенный, – сердито проговорила пожилая женщина. – Он от твоего рыка помрет.

– Не могу я пока умереть, Пелагея Андреевна, – прошептал генерал. – Грехи земные, видно, не отпускают. И если смогу, исправлю кое-что в жизни последнего Хранителя. Ведь в том, что он один остался, и моя вина есть. Просто не знал я о капитане. А он тогда и не был капитаном. Убили бы и его. А я знаешь, о чем подумал, Прохор? – вздохнув, негромко проговорил он. – Ведь хорошие, настоящие люди были отец и сын. Они мучительно и долго умирали, но не открыли тайны. А ведь знали ее, но, видно, старший сын отца-Хранителя просто пожалел младшего брата, ничего ему не сообщил. Где Марина?

– Не могу знать, товарищ генерал, – отчеканил Медведь.

Генерал слабо улыбнулся.

– Я поражаюсь тебе, старшина, – качнул он головой. – Сколько лет ты со мной, а форму не снял, неужели не надоело тебе меня, вонючего старика, постоянно переворачивать, мыть, массаж от пролежней делать…

– А мне, товарищ генерал, батяня приказал, – вздохнул Прохор. – Ведь вы тогда его от верной смерти спасли, а потом и от лагеря отмазали…

– Твой отец был настоящим солдатом, и поэтому я не позволил несправедливости восторжествовать. Ведь все знали, кто добровольно в плен сдавался или во власовцы уходил, а кто в разведку. Те, что в концлагерях сидели, те не предавали родину, они за нее и там воевали. А при возвращении – в лагерь. А что с ними в лагерях делали? Скольких великих полководцев перед войной в лагерях сгноили? Хорошо еще некоторых освободили. А вот Сталин своего сына предал. Не обменял его на Паулюса. Я фельдмаршалов на солдат не меняю, – вспомнил он. – Многие восхищались этими словами, но именно тогда каждый понял, что если Сталин сына не вытащил, то остальные для него просто материал, который списать в любое время можно. Я в свое время много ужасного совершил. По службе, для родины – это еще можно понять. Но и ради себя, ради выгоды своей немало подлого сделал, крови безвинных реки пролил. И вот один остался, – слабо улыбнулся он. – Видно, чтобы грехи свои понять и прочувствовать. И что удивительно, Прохор, в Бога верить начал. Ну, не то чтобы стопроцентно, как в родину и присягу, но тем не менее поминать начал господа Бога. И вроде легчает иногда. Очень мне хочется правду узнать, настоящую, – вздохнул генерал. – Наверное, потому меня господь Бог и держит на этом свете. Но как передать последнему Хранителю часть той правды? А ведь ежели помру, так никто ничего и не узнает. Ладно, – вздохнул генерал. – Решение есть, но уверенности в его правильности нету.

– Лекарство пора пить, ваше величество, – иронически проговорила вошедшая снова Пелагея.

– Вот кому я не рад, это точно, – вздохнул генерал.

– Вячеслав звонил, – делая ему укол, сообщила та. – Он в Японии сейчас.

– Значит, зря я ему говорил про это, – прошептал генерал. – Старший сын Семен погиб в Чечне, как герой погиб, – кивнул он. – А вот Славка подлецом растет. Все уговаривает тебя к нему телохранителем пойти. И деньги большие обещает.

– Извините, товарищ генерал, – сухо заговорил Медведь, – но я не скотина и не собака сторожевая. Я вам служить буду. Ну, а как время придет, похороню по правилам, с салютом, а дальше думать буду, что делать и как жить. Если запутаюсь, Дашка подскажет. И как она меня, такого дуралея, держит? Ведь врач, диплом имеет. Уважением пользуется и деньги неплохие получает. Сына мне родила, Кольку, и со мной ласкова и нежна, и не возражает, что я тут с вами постоянно…

– Скоро всё ваше будет, – вздохнул генерал. – И не сметь возражать, старшина, – неожиданно резко приказал он.

Медведь, вздрогнув, вытянулся по стойке смирно.

– Что за война, а не стреляют? – вошла в комнату молодая симпатичная русоволосая женщина. – А у вас, Арсений Федотыч, командирский голос прорезался? – засмеялась она и, прижав пальцами запястье, начала проверять пульс. Качнула головой. – Давление померяем, – решила она.

– Скоро я предстану перед небесами, где выбор будут делать: в ад или в рай меня поместить, – усмехнулся генерал.

– Помолчите, – сердито прикрикнула она на него.

– Есть, товарищ доктор, – прошептал тот и подмигнул Прохору.

– Странно, – качнула головой Дарья. – Но вам значительно лучше. И давление вполне допустимо, и глаза ожили. Я могу узнать, что тут произошло? – строго спросила она и посмотрела на мужа.

– Не могу знать, доктор, – пожал плечами тот. – Укол, как всегда, по времени, и таблетки, и всё. А! – кивнул он. – Вспоминал генерал о Хранителе, и всё решение огласить хочет. Может, поэтому и полегчало.

– Вполне возможно, – посмотрела на генерала Даша. – Сейчас будем обедать, – оповестила она мужчин.

Магадан

– В общем, на тебе они будут, – кивнул Ларионов крепкому, с узкими глазами мужчине лет тридцати пяти. – Я встречу их, размещу, а дальше твоя работа. И возьми парней для охраны. Понял, Фома?

– Так точно, – кивнул тот. – Все понятно. А что, серьезные люди?

– Очень серьезные, – заверил его Ларионов. – Узнаешь – удивишься.

– Ну это ты загнул, – усмехнулся Фома. – Я в пятнадцать лет удивляться перестал, когда первый раз с женщиной переспал, – подмигнул он. – И теперь меня хрен чем удивишь, – усмехнулся он.

– Ты Хранителя давно видел? – поинтересовался Ларионов. – А то что-то уже неделю от него ни слуху ни духу. Странно, – качнул он головой. – И в тайге его не видели. Так что ты…

– Баба его какая-то ищет, – перебил его Фома. – Зовут Алла, а больше ничего не знаю.

– Откуда про Аллу узнал? – спросил Ларионов.

– Так мужики на Колыме говорили. Она на Штурмовой, где его домик, ездила. Ей там рассказали, что он вселил чужую семью, и вот уже года три даже не показывался там. И вот что интересно, – проговорил Фома, – она его по имени и фамилии ищет, а не как Хранителя. Красивая баба, молодая. Тут уж разговор пошел, что, мол, молодая мамаша отца своего ребенка найти хочет. Хранитель мужик-то из себя видный. Его побрить и в порядок привести, так бабы в очередь выстраиваться станут.

– Алла, значит, – записал имя Ларионов. – Что о ней, ну, кроме того, что красивая и видная, знаешь?

– Да знал бы, сказал, – кивнул Фома. – Хранитель меня в том году от шатуна спас. Помнишь, на Дебине лазал один? Его подняли разведчики, мать их за ногу, – зло проворчал он. – И подранили. Он троих порвал и ушел. И на меня наскочил. Ружьишко мое осечку дало, нож я достать не сумел. Он меня подмял, стал рвать. Думаю, все. Вдруг мишка вздрогнул и влево повалился. Хранитель ему в глаз пулю всадил. С вершины сопки бил и попал. Там расстояние с полкилометра. Так что я за него что хочешь сделаю…

– Да помню я, – кивнул Ларионов. – Меня он в Чечне, можно сказать, с кола снял, – тряхнул он головой. – Да и здесь уже трижды спасал. Знаешь, жаль мне его, – качнул головой. – Он просто живет мыслью о мести. И подставляется постоянно. Заманить его проще простого. Мол, там те, кто убил брата и отца. И все. Он туда без оружия помчится. Тогда в Берелехе его решили завалить, ну и шепнули по телефону, что двое тут за твоих убитых родственников говорят. Он и рванул. Мы заметили и за ним. Успели. А те выделываться стали. Мол, попался, мы тебя потихоньку убивать будем. А если бы сразу стрелять начали, убили бы. Мы через окна всех троих и положили. А он даже бутылку не поставил. Но где он сейчас?

– Только прилетел из Хабаровска, – войдя, проговорил Карлов. – Звонил я ему, а он как раз из самолета вышел. К старику ездил.

– Заедет? – спросил Ларионов.

– Не думаю, – усмехнулся Карлов. – Он по сопкам соскучился, тем более в Штурмовом им интересовался кто-то.

– Баба какая-то, – ответил Ларионов. – Фома только что говорил.

– Какая баба? – посмотрел на того Карлов.

– Да вроде как мамаша отца для ребенка ищет, – усмехнулся он. – Но это просто так, шутят. Она ничего никому не сказала. Тебе ехать пора, – посмотрел на часы Ларионов.

– Покатил, – кивнул Фома.

– Куда он? – поинтересовался Карлов.

– Березова приезжает, – сообщил Ларионов. – Вот и головная боль. Охраны всего пять человек, наши не выделили никого. Не член правительства и даже в «Единой России» не состоит. А она золотом занимается, и покушений на нее было несколько. Лично мне она нравится. Постоянно в детские дома деньги дает. Инвалидам, кто на войне пострадал, тоже. В общем, как человек – классная баба. До нее здесь отец заправлял, так тот гнида был. Я в госпитале лежал, когда она проведывала тех, кто от грузин пострадал. Помогла всем. У неё, говорят, жених там погиб, поэтому до сих пор одна. В общем, ты тоже подключись и парней своих подключи.

– Так нет свободных, – качнул головой Карлов. – Многие в отпуске, на материке. А остальные по-полному загружены. Три банды по Якутии гуляют, того гляди, к нам заскочат. Из зоны четверо бежали. Оружие есть. Они двух охотников зарезали. Одно ружье, двустволка и карабин. У третьего ствол самодельный из газового сделан, пять и шесть калибр, и бьет нормально. Он часового на вышке ранил. Хорошо еще автомат не забрали, на вышку не полезли. В общем, дел, сам понимаешь, по горло. Так что людей нет. А ей что тут понадобилось? – спросил Карлов.

– У нее тут участок, – ответил Ларионов. – На Верхнем Атуряхе. И золото покупает у Василенко. Тот что-то мудрит, но умно. К нему азики зачастили. Но подловить никак не получается, – недовольно признался он.

– Подкину я тебя, – кивнул длинноволосый парень в камуфляже. – Сейчас тещу встречу, и покатим. С тобой-то оно спокойнее. Недавно тут двух таксистов грохнули, – качнул он головой. – А ты без оружия?

– Сейчас возьму, – усмехнулся Леонид. – В ресторане мое снаряжение, у Филиппа лежит. Сейчас вооружусь.

– Через десять минут прилетит теща, – посмотрел на часы парень.

– Понятно, – усмехнувшись, кивнул среднего роста парень, сидевший в джипе. Он говорил по телефону.

– Ее все знают, так что не промахнемся. С ней пятеро, – предупредил он. – Так что, они вооружены и будут стрелять. Парни у нее профи.

– Мы тоже не вчера за дуры взялись, – усмехнулся водитель. Телефон отключился.

– Ты ее точно узнаешь, – посмотрел он на Артура.

– Ее я среди миллиона узнаю, – усмехнулся тот.

– Вот и Магадан, – улыбнулась Маша.

– Это аэропорт, – поправил ее Федоров-Иванов. – До Магадана отсюда пятьдесят шесть километров.

Трое телохранителей преградили путь Фоме. Почувствовав, как в живот уткнулись три ствола, он замер. Один быстро обыскал его.

– Я от Ларионова, – испуганно пробормотал Фома.

– Да, – кивнул Альберт. – Ларионов встретить не сможет? А ты один?

– В микроавтобусе пятеро и две машины для вас. Водители парни свои, проверенные. Меня зовут Фома, по-настоящему Фомич Олений. Но по паспорту Фома. Я чукча.

– Очень приятно, – подошла к нему Маша. – Я – Мария Александровна Березова. Это вам, купите что-нибудь детям и жене, – она вложила ему в нагрудный карман конверт с чем-то.

– А что это? – вытащив конверт и открыв его, расширил глаза.

– Тысяча евро, – усмехнулся Иван Федорович.

– Внимание! – закричал рыжеватый телохранитель.

Отбросив в сторону чукчу, Марию свалили на пол, и Федоров направил пистолет на вышедшего из ресторана с винчестером в руках Суханова.

– Оружие на землю! – требовательно крикнул Иван Федорович. – Или…

– Слышишь, ты, – усмехнулся Хранитель. – Ты головой тронутый? Бабу-то отпустите, а то сломаете случайно. Кто отвечать будет?

– Это Хранитель, – загородив Суханова, сказал Фома. – Он честный и хороший человек.

– Это для кого как, – усмехнулся Леонид.

Маша, вырвавшись и сердито сверкая глазами, встала, их глаза встретились. Несколько секунд они смотрели, не отводя взгляда. Суханов прищурился. Тряхнул головой и быстро пошел к выходу.

– Кто это? – обратилась Мария к Фоме.

– Хранитель, – ответил тот.

– Чей телохранитель? – спросил Федоров-Иванов.

– Хра-ни-тель, – по слогам повторил чукча. – Но это история целая, если захотите, потом как-нибудь расскажу.

– А это кто? – испуганно отодвинувшись к дверце, спросила женщин лет сорока восьми.

– Наш охранник, – весело ответил парень. – Садись, поехали. Ты чего такой смурной?

– Где я ее видел, – сев в машину, поставив винчестер между ног, нахмурился Суханов.

– Пристегнись, – попросил водитель. – Сейчас гаишники свирепствуют.

Суханов молча пристегнул ремень безопасности.

– А про оружие ничего не скажут? – осторожно спросила женщина.

– Нет, мам, – посмотрел на нее парень. – Он охотник, у него и билет, и разрешение есть.

Хранитель оглянулся, увидел, как в «вольво» сажают женщину. Чукча сел в стоявший позади микроавтобус. В переднюю машину, в которой, кроме водителя, было еще двое, сели три телохранителя. Маша, задержавшись, посмотрела на «десятку».

– Ваш знакомый? – спросил, оглядываясь, Федоров-Иванов.

– Я где-то его видела, – тихо ответила она. Вздохнув, села на заднее сиденье. – Но где, не помню. Извините, – она вытащила из сумочки записную книжку. – Джебарики-Хая – это далеко?

– Извините, – качнул головой водитель. – Я вроде вырос в этих местах и всю Колыму прошел, но такого названия не слышал.

– Это Якутия, Мария Александровна, – подсказал Иванов.

– А далеко отсюда? – посмотрела на него она.

– Отсюда порядком, – кивнул Иванов. – Но мы поедем в Охотский Перевоз, а там недалеко. Обязательно заедем.

– Голяк, – недовольно проворчал водитель джипа. – Три тачки, а в микроавтобусе парни Фомы-Стрелка. Он, сука, с обеих рук из карабинов лупит и не промахивается. Видели, сколько там его парней? А они все не дети. Так что мы и выстрелить не успеем.

– Значит, эта сучка на Колыме? – усмехнулся Василенко. – А какого черта ее сюда нанесло?

– Проверяет участок Хатова на Верхнем Атуряхе.

– Верхний Ат-Урях, – поправила его Маша. – А ты написал слитно, – показала она ему запись на листке.

– Да какая разница, – отмахнулся Иванов. – Произносится-то вместе.

– Говорить одно, а записывать другое. Далеко до Верхнего Ат-Уряха?

– Километров шестьсот с гаком, – улыбнулся водитель. – Мы сейчас туда?

– Магадан посмотреть надо, – ответила Маша. – И порт. Я кое-что хочу узнать.

– Мы в Магадан едем, – говорил по телефону Фома. – И знаешь, что, – кивнул он. – Пусть остановят джип «тойоту» номер девять ноль семь.

– Тачка Ларина, – перебил его голос Карлова. – А в чем дело?

– Они нас пасли, – ответил Фома. – Кстати, Хранитель на такси поехал в Ягодное, я парня знаю, Сашка Губин, он тещу встречал. Суханов с ними.

– Это хорошо. Там какие-то отморозки появились. Останавливают машины и всех режут. Стреляли два раза. Почтовую машину тормознули, охранник успел выстрелить из нагана и получил две пули из ТТ. И никаких следов, мать их. И побегушников трое. На трассе запросто могут остановить. Вооружены, твари. И бесполезно. Прочесали все и никого не нашли. И охотники помогали, и местные, все бесполезно, – пожал он плечами. – Как там Березова? – вытащил он сотовый.

– Значит, это возможно? – спросила Маша.

– Были бы деньги, и ничего невозможного нет, – улыбнулся седобородый начальник порта. – Но у вас в Питере…

– Мне нужна дальневосточная сельдь, – перебила его она. – Вот номер телефона, и вы выскажите свои пожелания, как и что надо делать. Это вам за работу, – отдала она ему три тысячи евро.

– Всё выясню и сообщу всё подробно, – заверил он.

– Теперь поедем в Верхний Ат-Урях, – решила Мария.

– Может, отдохнете? – осторожно спросил Фома. – А то путь не близкий. И дорога то вверх, то вниз. Тяжело с непривычки.

– Надеюсь, водители будут меняться? – спросила она.

– Конечно, – заверил Фома.

– Тогда поехали, – решила Маша и села в машину.

– Ну и баба, – восхищенно приговорил Фома.

– Госпожа Березова не баба, а женщина, – мягко и с легкой угрозой поправил его Альберт.

– Я и говорю, ох и женщина, – поспешил исправиться Фома.

– Снова менты, – проговорил парень.

– Митя, – недовольно начала теща, – что за выражение? У тебя сыну три года, так что следи за речью.

Трое милиционеров около мотоцикла увидели «десятку», и один, выйдя к обочине, махнул жезлом. Суханов положил винчестер на колени стволом к дверце. Дмитрий остановил машину.

– Пригнись! – заорал Суханов и выстрелил через стекло, чуть приподняв винчестер.

В стекле машины появились три дырки от пистолетных пуль. Суханов, убив одного, выстрелил еще раз и выпрыгнул из машины. Бандит с погонами старшего сержанта получил пулю в голову и грохнулся в кусты. Третий стрелял по катившемуся Суханову. Тот снова нажал на курок. Поднявшись, положил винчестер, начал отряхиваться. Дмитрий осторожно поднял голову.

– Вызывай ментов, – кивнул Дмитрию Суханов. – Я проверю кругом, может, еще есть. Трое на мотоцикле, но и за руль кто-то сесть должен. Машины они угоняли.

– Так двое на мотоцикле, а третий – за руль, – подсказал бледный Дима. – Вот почему найти их не могли. Менты это.

– Думаешь, настоящие? – усмехнулся Суханов. – Сейчас посмотрим. – Он подошел к первому и начал обыскивать его. Достал удостоверение. Посмотрел. – Вроде настоящие. Собственно, они и не показывали их, а сразу стреляли. Пойдем, у тех посмотрим.

– Молодец, Ленька! – заскочив в машину, весело крикнул Ларионов. – Только появился и сразу троих пристрелил. Наши, говорит.

– Что-то случилось? – спросила Маша.

– Наверное, их машины с включенной сиреной обогнали милицейские «Жигули», УАЗик и микроавтобус.

– Такое здесь часто бывает? – спросила водителя Маша.

– Бывает, – кивнул тот. – Но такое – не часто. В тайге больше делов делается, – кивнул он. – А может, беглых обнаружили. Тут трое из Сусумана свалили, ну, сбежали. И с оружием все. Охотников двоих убили. Наверно, их и прищучили где. А на трассе уже водителей и четыре полные машины пассажиров кончили. Позавчера – почтовую. Охранник, правда, выстрелить успел, но не попал. А машины угоняют с трассы и раздевают. Вещи хорошие, драгоценности и деньги забирают. Никак на них выйти не могут.

– Что это? – прильнула к окну Маша.

Сидевший рядом Федоров-Иванов осторожно отодвинул ее от окна.

– Трое ментов валяются, – проговорил водитель. – «Десятка» с пробитыми стеклами. Хранитель, – увидел он сидевшего на траве Суханова. – Похоже, эти менты на машины и нападали, – увидев, как один из милиционеров, небрежно перевернув одного из убитых, начал фотографировать, кивнул он.

– Где же я его видела? – глядя на Хранителя, подумала Маша.

– Ну ты даешь, – подошел к Суханову Ларионов.

– У всех троих кобуры были открыты, – зевнул тот. – Сразу стрелять начали. Но я успел. Третий, видно, стреляет хреново. Я покатился, а он пять раз в меня шарахнул и не попал. Ну, я его и сделал. Хотел ранить, но не получилось. Вы тут без меня обойдетесь, – встал он. – Мне надо на Штурмовой. Там, говорят, какая-то женщина меня ищет.

– Алла, – ответил Ларионов. – Кто она и зачем ты ей нужен, никто не знает. Она одна была. На такси частном приезжала. А может, со знакомым. Молодая, симпатичная, фигуристая, так говорят о ней. Ведет себя спокойно. Тут уже думают, что она отца своего ребенка ищет. Может, ты заделал кому, и не знаешь?

– Может быть, – пожал плечами Леонид. – Давно она была?

– Пять дней назад, – ответил Ларионов.

– В Хабаровске была десять дней назад, – вспомнил Суханов. – Кто же ты, прекрасная незнакомка, и зачем я тебе?