Текст книги "Странник поневоле"

Свет лился с не слишком высокого потолка – метра три, не больше. Вдоль искривляющейся стены, выполненной из материала, похожего на материал площадки, стояли большие и малые шкафы, столики, кресла, пара нешироких кушеток, а в одном месте находилось нечто похожее на большой диван.

Но самое главное – тут был пульт управления!

Во всяком случае, Богдан сразу решил, что это пульт, хотя, как и всё вокруг, он был довольно странный, даже какой-то бутафорский – то, что, скорее всего, являлось кнопками и переключателями, имело непривычный, нарисованный вид. В центре консоли располагалась клавиатура, похожая на клавиатуру персональных ЭВМ, которыми недавно начали комплектовать лаборатории института, где работал Богдан. Перед пультом стояло удобное кресло вполне человеческих размеров.

Здесь же логично смотрелся бы и экран, но не было ничего похожего, просто высилась серо-салатная гладкая стена, такая же, как и все остальные.

Богдан задумчиво походил взад-вперёд перед непонятным устройством, а потом осторожно сел в кресло. Он хотел немного подумать, прежде чем предпринимать какие-либо дальнейшие шаги.

Ничего не случилось, по-прежнему вокруг царила тишина. Немного осмелев, Богдан хлопнул ладонями по удобным подлокотникам кресла и довольно громко сказал:

– Ну и дела, fuck your mother! – Ругаться по-английски стало модно в последние годы среди образованной советской молодёжи.

Он хотел сказать ещё чего-нибудь для самоуспокоения, столь же содержательное, но не успел. Опять прозвучал мелодичный сигнал, и приятный женский голос поинтересовался на его родном языке:

– Желаете смешанный языковой режим?

Не успел Богдан вскочить, словно ужаленный, как вопрос повторили по-английски.

Он ожидал чего угодно, но только не обращения на чистейшем русском в этом, мягко говоря, не то, что не русском, но даже и не английском месте.

Юноша обернулся, ожидая увидеть говорившую у себя за спиной, но комната оставалась пуста, хотя это не значило, что за ним не наблюдают скрытно. Впрочем, Богдан уже начал догадываться, в чём тут дело.

– Мне, кажется, всё ещё везёт, – пробормотал он.

Дело в том, что он учился в специальной языковой школе, а поскольку в последние годы имел намерение уехать из СССР, то существенно повысил знания в английском языке. Поэтому, если бы неизвестная система управления могла общаться, скажем, только по-английски, он тоже разобрался бы, а тут ещё и русский!

– Ну что же, – сказал Богдан, – начинать нужно, конечно, с русского, так всё-таки удобнее… Давайте-ка русский режим, английский не надо.

– Хорошо, – сказала невидимая женщина таким приятным голосом, что если бы не необычность обстановки, Богдан не преминул подумать, что неплохо и лично познакомиться с обладательницей такого контральто – чем чёрт не шутит, а вдруг и мордашка, и всё остальное не хуже! Хотя он, конечно, понимал что, скорее всего, перед ним всего лишь машина, компьютер, как стало модно на английский манер называть ЭВМ последние годы и в Советском Союзе.

«Так», – подумал Богдан, – «наверное, можно и вопросы задавать, никто явно не собирается учинять надо мной немедленную экзекуцию».

– Давайте хоть познакомимся, – усмехнулся молодой человек. – Разрешите представиться: меня зовут Богдан Домрачев, а вы, прошу прощения, кто?… Или можно для простоты на «ты»? – поспешно добавил он, желая с самого начала постараться установить как можно более доверительные отношения, пусть даже и с машиной.

– Я просто Главный Компьютер. Выбор местоимения для общения не играет роли, или используй такое, какое устраивает.

– Тогда можешь меня звать Богданом. Слушай, ты на мои вопросы отвечать можешь?

– Могу, в пределах обозначенных ограничений, – сообщил Компьютер.

– Ага, – чуть озадаченно протянул Богдан, – а кто поставил эти ограничения?

– Хозяин, – пояснил приятный женский голос.

– И кто же он – твой хозяин?

– Вопрос в списке ограничений, ответ запрещён.

– Ну, хорошо… А он один или их много, хозяев?

– Вопрос в списке ограничений, ответ запрещён.

Богдан напряг все познания в области ЭВМ и спросил:

– А если я как-то попытаюсь…ну, вскрыть эти ограничения? Программным, в смысле путём?

Он, естественно, не мог даже представить, как бы стал это делать, поскольку кроме начал программирования на АЛГОЛе ничего не знал, а здесь – совершенно не земная техника, но спросить-то можно.

– Все, пытающиеся взломать систему, подлежат немедленному уничтожению, – чётко ответил Компьютер.

– Хм, – Богдан почесал затылок, и у него немного похолодело внутри. – А твой Хозяин случайно не приказал ликвидировать всех прибывающих сюда в его отсутствие?

– Подобные распоряжения имеются, но ты не входишь в список лиц, подлежащих ликвидации немедленно.

Холодок из живота пополз выше.

– А в каком случае я подлежу ликвидации? – осторожно выдавливая слова, осведомился Богдан и посмотрел на свои руки, лежащие на подлокотниках кресла, однако, никаких захватов, чтобы удержать его на месте, из подлокотников не выдвинулось.

– В случае попыток произвести действия по заданному списку.

– Мне можно ознакомиться с этим списком? – чуть смелее спросил Богдан. – Чтобы невзначай не сморозить чего-то, что будут стоить головы. Я бы не хотел…

– Я тебя не понял, – уточнил Компьютер, – слова «Я бы не хотел…» относятся к желанию получить список или ты имел что-то иное в виду? В противном случае ты делаешь противоречивую просьбу.

– Я имею в виду, что не хочу попасть под ликвидацию, – поспешно объяснил Богдан. – А список мне очень нужен, очень!

– Желаете визуальный вывод или получить копию на руки?

– Это было бы здорово, давай оба варианта! Но ты по-русски напечатаешь?

– Печатать – не верное слово, – уточнил Компьютер. – Копия синтезируется, и, разумеется, на том же языке, режим которого установлен. Нужен иной язык?

– Нет-нет, давай на русском.

– Выполняется, – коротко сообщил приятный голосок.

Богдан хотел спросить, а где можно будет получить список запрещённых деяний, и он даже начал осматривать пульт, ожидая, что копия вылезет из щели какого-то устройства, когда раздался камертоновый сигнал и на ровной площадке с невысокими краями сбоку от пульта возник листок бумаги. Мгновением раньше прямо над пультом на стене обозначился экран, где был представлен пронумерованный список на русском языке.

Хотя нет, экран возник не на стене, а просто в воздухе появилось изображение списка – чёткое, яркое.

«Что-то вроде голограммы», – решил Богдан. – «А листок, судя по всему, пересылается сюда так же, как и людей через пространство переносят. У этого хозяина такие приёмы, похоже, широко применяются».

Он схватил листок, хотя вряд ли это была бумага, но какой-то не менее практичный для печатного отображения информации и приятный на ощупь материал в виде листа формата примерно А4. Красивым шрифтом на обеих сторонах был распечатан пронумерованный список запрещённых действий – всего 51 пункт.

Быстро пробежав список глазами, Богдан убедился, что тут явно не содержится действий, которые он собирался бы предпринимать. Во всяком случае, те пункты, которые были вполне понятны, вопросов у него не вызывали, а с остальными можно разобраться и позже – сейчас его убивать явно никто не будет, и то хорошо! Естественно, он не собирался, например, уничтожать системы энегроснабжения или минировать некий Дворец.

– Ладно, а что это за место?

– Ты находишься во Дворце. В данный момент – в основной комнате управления всеми системами.

– Ага, вот это что за Дворец… – сказал Богдан вслух больше для самого себя. – Слушай, а я могу блокировать то, что тут в списке обозначено как точки перехода?

– Для блокировки точек перехода существует отдельный список разрешённых и запрещённых блоков.

– Ну, вот ты знаешь, через какую точку сюда попал я? Её можно блокировать.

– Точка, о которой говоришь ты, мобильная. Она срабатывает через систему комплементарных модулей. Перемещение через неё с Земли возможно, если там имеется комплект полукругов, настроенный с ней в резонанс. В списке запрещения блокировки не значится. Закрыть её до особого распоряжения?

– Да-да, закрой, – поспешно сказал Богдан. – Так, чтобы через неё никто с Земли попасть сюда не мог.

– Выполнено, – доложил Компьютер, – переход блокирован. Разблокировка – по твоему распоряжению или распоряжению Хозяина. Ты не можешь перекрывать его команды.

– Да бог с ними! Слушай, а ещё вопрос можно?

– Можно – «что»? – уточнил Компьютер. – Ты хочешь задать вопрос?

– Да, именно так, – кивнул Богдан, почти не сомневаясь, что совершенная машина его не только слышит, но и видит.

– Я слушаю вопрос.

– Этот твой хозяин – его не Ингвар Янович случайно зовут?

– «Случайно» – не верный термин, звать случайно не могут. В любом случае у хозяина никогда не было имени Ингвар Янович.

Богдан вздохнул с облегчением: судя по всему, Хозяин данного Дворца, и его новый враг – не одно и то же лицо. Даже если это имя было не настоящим, Компьютер, явно находившийся со своим Хозяином в «интимной» связи, знал бы псевдоним.

– Ох, отлегло от сердца, – сказал вслух Богдан.

– Ты себя плохо чувствуешь? – поинтересовался Компьютер. – Есть жалобы на сердечно-сосудистую систему?

– Да нет, это я сказал фигурально, – заверил машину Богдан. – А что, я и полечиться тут могу, если что?

– Функция медицинской системы не заблокирована, – подтвердил Компьютер. – Мне кажется, тебе следует пройти курс обследования и реабилитации: уже на уровне первичного сканирования я регистрирую некоторый сбой в эндокринной системе.

– Вот, даже как, – Богдан приподнял брови, – а я думал, что совершенно здоров…Ну, ладно, я этим, конечно, воспользуюсь. А пока как бы мне поесть чего-нибудь? А, заодно, и выпить? Надеюсь, подача еды и питья в списке запрещений не значится?..

Глава 4

Сидя в одном из многочисленных роскошных залов, Богдан предавался размышлениям, иногда непроизвольно улыбаясь собственным мыслям. Уже почти месяц он находился во Дворце, и пока всё складывалось, как нельзя лучше.

Он понимал, что абсолютно радоваться всё-таки рано, но то, что ему повезло куда круче, чем, например, при баснословном стократном выигрыше в «Спортлото» – сомнений быть не могло. Выигрыш – целый мир, точнее – даже много миров!

Но самое главное везение состояло в том, что он попал именно на точку перехода, путь от которой внутрь Дворца лежал через главную комнату управления, где он почти неизбежно должен был вступить в разговор с Главным Компьютером.

Конечно, Богдан не умер бы с голоду, если бы сумел добраться до садов Дворца, где росло множество фруктовых деревьев и ягод, многие из которых на Земле и не снились. Чего стоило, например, дедае – «дерево, дающее еду», если дословно перевести это сокращение с языка неизвестных создателей Дворца. Дерево напоминало акацию, только с большими кожистыми листьями, вроде листьев фикуса. Но самой интересной часть, конечно, являлись плоды, по внешнему виду представлявшие собой нечто среднее между крупным бананом и огурцом. В процессе созревания эти плоды проходили разные стадии и имели на этих стадиях различные и просто-таки замечательные свойства.

На первом этапе под хорошо снимающейся кожицей плода бледно-желтого, почти белого цвета обнаруживалась суховатая масса ничем не отличавшаяся по вкусу от хлеба, приготовленного из смеси ржаной и пшеничной муки. Далее по мере созревания плод менял окраску на жёлто-медовую, а мякоть становилась красноватой и вкусом напоминала копчёную колбасу. Спустя ещё какое-то время плод зеленел, и мякоть его приобретала вкус сыра мягких сортов. На конечной стадии кожура становилась ровного зелёного цвета, а сердцевина под ней оказывалась ярко-желтой, сладкой и сочной, с оттенками вкуса разнообразных знакомых и незнакомых фруктов. На одном растении всегда имелись гроздья плодов разной стадии созревания, и таким образом одно дерево давало набор блюд для полноценного обеда.

Так что Богдану голодная смерть в парке Дворца не грозила, но это только в том случае, если бы он сумел туда добраться. Без предварительного диалога с Главным Компьютером кое-где в залах многочисленных зданий дворцового комплекса и в обширных парках он мог быть просто-напросто уничтожен различными защитными механизмами неизвестного Хозяина или хозяев.

Компьютер объяснил Богдану далеко не всё, но многое, и сведения, выдаваемые по поводу устройства этого мира, были достаточно подробными. Почти сразу же Богдан был, что называется шокирован: оказалось, что сама вселенная, в которой располагалась планета, имела в диаметре всего около ста тысяч километров. Богдан не слишком понял и принял этот термин – «диаметр вселенной», но Компьютер точнее не разъяснил. Кроме одной планеты и почему-то нескольких солнц и лун в этом пространстве больше ничего не было, совсем ничего, и согласно информации Компьютера мир этот был создан искусственно.

Не менее удивительной с токи зрения земной космогонии был факт, что планета, где он сейчас благополучно пребывал, имеет форму шестигранного цилиндра! На одном её торце располагался комплекс Дворца, окруженный лесо-парко-садом радиусом в несколько десятков километров. Затем плато, на котором стоял Дворец, резко обрывалось и уходило вниз на три километра гладкой скалой. От подножия монолита, на котором стоял Дворец, до края донышка цилиндра более чем на две тысячи километров простиралось невообразимое нагромождение скал, совершенно непроходимая страна, населенная к тому же странными существами. Почти все эти существа не отличались дружелюбием, и как понял Богдан, были созданы в биолабораториях Хозяина. Второй торец полностью занимал океан, среди которого встречались отдельные острова.

Грани цилиндра имели высоту примерно четыре тысячи километров. Получалось, что площадь каждой грани составляла более восьми миллионов квадратных километров. Хорошо учивший в школе географию Богдан помнил, что площадь СССР составляла примерно двадцать два миллиона квадратных километров, а площадь, например, Франции – где-то около пятисот тысяч. Значит, одна грань этого мира по площади равнялась примерно трети Советского Союза или шестнадцати Франциям – весьма обширное пространство!

Непонятным образом общая сила тяготения, несмотря на меньшие размеры планеты, равнялась земной. Кроме того, Богдан понимал, что сила тяжести на планете подобной формы должна распределяться неравномерно, поскольку расстояние от центра массы до разных точек поверхности разное. Однако ничего подобного не наблюдалось: сила тяжести на гранях везде сохранялась постоянной.

А вот плотность атмосферы быстро убывала по вертикали, и дышать на высоте пяти километров было уже невозможно. Принимая во внимание то, что горы, окружавшие каждую грань, имели везде высоту в семь-восемь километров, перебраться с грани на грань по поверхности не представлялось возможным.

День продолжался в два раза длиннее ночи, а общая продолжительность суток равнялась земной. На первый взгляд это было невероятно для планеты такой формы, но всё объяснялось просто: вокруг цилиндра вращался набор из несколько идентичных солнц и лун, двигавшихся по сложным законам и с переменными скоростями, так что условие выполнялось. Единственное что отличало торцы планеты от её граней, так это то, что на гранях точки восхода и закаты являлись постоянными, а на торцах имелось три последовательно меняющихся восхода и, соответственно, столько же переменных мест заката, сдвигающихся каждый раз относительно предыдущего на шестьдесят градусов.

Таково было устройство мира, в котором оказался Богдан. С точки зрения физической науки, которую ему преподавали в школе и в институте, этот мир не мог существовать. Но, несмотря ни на что, он существовал, и был не менее реален, чем мир Земли.

Но многие области информации остались тайной. Например, Компьютер не отвечал, откуда и почему он знает земные языки – эта информация значилась в списке запрещений. Сюда же относились данные о критериях выбора на уничтожение прибывающих во Дворец посетителей. И почему Компьютеру запрещалось давать информацию о Хозяине, если уж гость не попадал в список на уничтожение – это осталось для Богдана совершенно необъяснимым.

Компьютер даже не отвечал на вопрос, один ли Хозяин. Как правило, машина упоминал его в единственном числе, но Богдан просто не мог поверить, что так может быть. Человек, воспитанный в относительно «коллективистском» обществе, он не раз пытался уточнить данное обстоятельство, но ответа не добился.

В целом относительно Хозяина из неполных в данном случае ответов Компьютера Богдан смог понять примерно следующее: неизвестный владелец планеты принадлежал к некому народу, называвшему себя Творцами (в общем-то, это было вполне логично: если люди могли создавать планеты и вселенные, то как же их ещё называть?). Почему неизвестному Хозяину потребовалось организовать на планете всё именно так, определить не удалось, и это приходилось воспринимать как данность.

Помимо всего прочего, Богдан не смог выяснить, когда можно ожидать возвращения Хозяина, и где тот в данный момент находился. Таким образом, он сам стал практически заместителем владельца или владельцев Дворца на неопределённый срок, так как, несмотря на список запрещённых действий, формально разрешалось ему совсем немало.

Познакомившись с обслуживающей программой Главного Компьютера, Богдан быстро разобрался, как пользоваться многими устройствами, и в первую очередь конверторами, которые, как он понял, преобразовывали энергию в вещество и позволяли получать практически всё, начиная от штанов и кончая чашкой чая. Тогда, в самом начале, Богдана наряду с ответами Компьютера на земных языках поразило, что в этом необыкновенном мире присутствовало множество знакомых земных предметов. Скажем, тот же чай. Или коньяк.

Функция питания была, кстати, одной из немногих, которые вообще не блокировалась, то есть, получалось, что любой, кто попал во Дворец и не был уничтожен по каким-то критериям сразу, мог свободно получать еду, попросив об этом обслуживающую автоматику. Кроме того, на том уровне управления, каким мог пользоваться любой, не подлежащий немедленной ликвидации, многие точки перехода в самом этом мире не блокировались паролями, что показалось Богдану довольно странным на фоне возможности установки многочисленных общих запретов.

Фактом, на который Богдан обратил внимание не сразу, а только после некоторой практики общения с Компьютером, было то, что, судя по уровню развития техники неизвестных Творцов, сам Главный Компьютер, агрегат, контролировавший сложнейшую систему коммуникаций, и способный, казалось, вести непринуждённый диалог, представлял собой вполне доступное для понимания устройство. То есть в том смысле, что кроме общей сложности в этом Компьютере не было чего-то, что принципиально превосходило общую концепцию подобных земных устройств. Он вполне адекватно выстраивал логические цепочки ответов на поставленные вопросы и реагировал на отдаваемые приказания, но, похоже, не обладал интеллектом.

Если бы кто-то на Земле спросил Богдана, как он представляет себе ЭВМ у некой гипотетической цивилизации, способной, строить планеты и создавать отдельные вселенные, то он, естественно, ответил, что это наверняка устройство, обладающее чем-то вроде интеллекта, наверное, даже нечто, вроде кибернетической формы жизни.

Но здесь ничего подобного не присутствовало. Компьютер Дворца являлся сложнейшим агрегатом с немыслимыми по земным меркам аппаратными ресурсам, оснащенным мощнейшей программой-оболочкой – но не более того. На первых порах казалось, что у этой машины есть интеллект, но при ближайшем знакомстве выяснялось, что так только кажется. В реальности интеллектом и не пахло, что и казалось Богдану весьма странным.

Грани планеты оказались населены и, что удивительно, образчиками земной культуры! Видимо, неизвестный Хозяин имел пристрастие к планете людей. Собственно, связь с Землёй была очевидна: ведь именно там, как показал опыт, нашёлся круг, который и доставил Богдана сюда.

Компьютер выдал названия каждой грани, но почему-то отказался объяснять что-либо подробно относительно населения, хотя догадываться кое о чём уже было можно. Имелась грань Азии, Африки, Европы, так называемая Доисторическая и Смешанная, а также грань Динозавров – названия говорили сами за себя.

Некоторые догадки на сей счёт у Богдана появились, когда в беседах с Главным Компьютером он случайно коснулся вопроса изучения языка Творцов. Оказалось, что это не запрещено, и выполняется проще простого. Тогда Богдан поинтересовался, а какие языки можно, в принципе, выучить.

На голо-экране синхронно с пояснениями Компьютера побежал длинный список, среди которого присутствовали как основные современные земные, так и многие экзотические языки, включая, например, старояпонский и китайский, галлийский, старогреческий, суахили, банту, индейские языковые группы сиу и атапасков и даже племён кроманьонцев.

Поражённый простотой технологии изучения – очевидно, применялась прямая запись данных в мозг – Богдан на радостях впихнул в себя с дюжину языков, которые, как он подозревал, могут пригодиться, если он отправится в экскурсии по граням планеты. Он также добавил знания по владению некоторыми видами холодного оружия, хотя пока не мог проверить на практике эти знания, и быстро об этом позабыл.

В один из дней после некоторой чрезмерной нагрузки при работе с обучающими программами у него разболелась голова, и по совету Компьютера Богдан принял несколько восстанавливающих процедур. Тогда же он вспомнил свой первый разговор с «кибернетическим хранителем» Дворца и совет пройти «курс реабилитации».

В медицинском блоке он с некоторым опасением отдался манипуляторам сложных устройств и узнал, что у него «встроена неправильная хромосома, ограничивающая продолжительность жизни максимально восьмидесятою четырьмя стандартными годами при самых благоприятных условиях существования».

– То есть мне требуется лечение? – уточнил Богдан.

– Да, с полной реабилитацией жизненных функций.

– А это болезненно? – Богдан, как любой нормальный человек немного подозрительно относился к сложному вмешательству в свой организм.

– Процедуры безболезненные, сознание отключается, – пояснил его гид.

– Ну, если так, то – почему бы нет?! И что, продолжительность жизни после этого увеличится?

– Минимально – до пяти тысяч лет, – сообщил Компьютер. – При условии профилактических реабилитаций не реже одного раза в сто лет срок жизни без серьёзных механических, химических или радиационных воздействий практически не ограничен. В случае, если…

– Так и думать нечего! – воскликнул Богдан. – Говори, куда ложиться?

И так, теперь он мог жить, если верить Компьютеру, чуть ли не пять тысяч лет – только из-за этого стоило вляпаться в историю с Ингваром Яновичем! Кроме того, он увеличил остроту зрения, немного подорванного занятиями в институте, и видел теперь лучше снайпера-профессионала, а также в разумных пределах, проконсультировавшись с медицинской системой, увеличил мышечную силу. Дело в том, что согласно законам природы, чтобы стать более сильным человеком требовалось не только нарастить соответствующую мышечную массу, но и укрепить костный аппарат, а это был уже более серьёзный процесс переделки организма. Кроме того, Богдану нравились атлетически сложённые мужчины, но никогда не прельщали культуристы с уродливыми буграми перекачанных бицепсов и трицепсов, делавшими человека похожим на гротескное узловатое дерево.

По поводу зрения у него сразу же мелькнула мысль, а не создать ли себе возможность видеть в темноте. Однако Компьютер сообщил, что при этом необходимо «изменить внешний вид органов зрения», и Богдан отказался от этой затеи: иметь глаза, внешне отличавшие его от обычных людей, не хотелось.

Богдан улыбнулся в пространство, сделал глоток из стакана и поправил кобуру с лучемётом, с которым не расставался. Мало ли кто мог появиться во Дворце – да тот же псевдо-латыш! Первые дни, найдя по подсказке Компьютера оружейную комнату, Богдан везде таскал с собой и большой ручной лучемёт, однако, всё вокруг оставалось спокойным, и скоро ему это надоело. Правда, небольшие, размером с горошину гранаты, активировавшиеся лишь сжатиями пальцами, он тоже имел с собой постоянно.

Гранаты срабатывали бесшумно, распространяя в радиусе пяти метров вокруг себя нечто вроде быстро затухающего спирального гравитационного импульса, который, судя по техническим характеристикам, мог превратить человека в кровоточащий мешок с дроблёными костями.

В первые дни, вооружившись и напялив на себя защитные доспехи, предохраняющие на некоторое время даже от действия «твёрдого» света лучемётов, Богдан бродил по Дворцу, восхищаясь огромными роскошными помещениям, где имелись все мыслимые немыслимые удобства.

Порядок и чистота в зданиях и в парке, тянувшемся вокруг на многие километры, поддерживались сервами, управлявшимися Главным Компьютером. Эти автономные универсальные механизмы сновали над землёй на антигравитационной подушке и убирали пыль, опавшие листья и любой мусор. Первое время Богдан шарахался от них, но быстро привык, полностью осознав, что без специального приказа сервы не могли причинить вред.

Кроме уборки сервы могли, например, доставить кружку пива или тарелки с едой, если самому не хотелось перемещаться в точки, куда эти предметы подавались через систему служебных каналов нуль-транспортировки. Правда, этот термин на языке Творцов звучал как «точки переноса», если речь шла о переносе сравнительно малых предметов, или точки перехода, если требовалось переместиться самому Творцу.

Через многие стационарно установленные точки перехода можно было перемещаться по территории Дворца и парка, а также попадать на грани планеты, причём, и в этом случае имелись разного рода ограничения. Первый раз, столкнувшись с этим вопросом, Богдан получил в ответ список «разрешённых к пользованию точек». И хотя точек было несколько на каждой грани, ответ давал понять, что почему-то есть ещё какие-то, скрытые приказами прежнего Хозяина.

Расположение точек следовало бы запомнить «раз и навсегда», но почему-то в Главном Компьютере отсутствовала программа прямой записи в мозг именно этой информации. Будучи человеком предусмотрительным, Богдан постарался на всякий случай заучить расположение точек на гранях планеты и, кроме того, сделал для себя копию карты.

Более или менее освоившись во Дворце, Богдан встал перед дилеммой: либо подробно обследовать грани планеты в поисках ответов на имевшиеся вопросы (а таковых осталось больше, чем было сначала), либо отправиться на поиски этих ответов в другие миры с площадки башни Дворца, на которую он когда-то прибыл.

Бросаться в совершенно неизвестные пространства было, в общем-то, страшновато, как если бы в темноте совершать попытку перепрыгнуть ров, ширина которого неизвестна: ты не понимаешь, куда приземлишься. Вполне возможно, что в иных мирах незваному гостю будет уготован отнюдь не столь благожелательный приём. Местный же Дворец, ставший уже почти родным и привычным, вселял уверенность и спокойствие, хотя первые дни Богдан каждую минуту ждал, что вот-вот появится кто-то из представителей расы Творцов, к которым, вполне возможно, принадлежал и фальшивый латыш Ингвар Янович.

Но дни проходили за днями, никто не появлялся, и Богдан даже стал свыкаться со своим положением нового хозяина Дворца. Поэтому представлялось более правильным и надёжным сначала обследовать данный мир, имея под боком такое надежное укрытие с огромными техническими возможностями.

Правда, его сильно тянуло совершить вылазку на Родину, но от такого удерживало опасение, что, оказавшись на Земле, он из-за какой-нибудь случайности может потерять возможность вернуться в мир планеты-цилиндра. Конечно, желание на какое-то время вернуться на Землю было очень сильным. Богдан прикидывал, а не забрать ли сюда кое-что из своих домашних вещей и, кроме того, прямо-таки подмывало желание поделиться открытием с кем-нибудь из друзей. Вдобавок, по первости шевельнулась мыслишка заработать на Земле огромные суммы, используя некоторые образцы техники, обнаруженные во Дворце.

Но, поразмыслив, Богдан ещё раз решил, что для собственного блага делать этого не стоит. Во-первых, зачем ему теперь какие-то деньги? Фактически, он сам располагал огромными возможностями (естественно, пока не появился хозяин Дворца) и оценил, насколько фантастические перспективы открылись перед ним. Во-вторых, самое главное, Богдан понимал, что на Земле некий молодой инженер Домрачев – слишком ничтожная величина, чтобы сильные мира сего, узнав, не дай бог, о найденном им переходе, не наложили на всё свои лапы. При этом, ясное дело, лишних свидетелей уберут, а первым и пока единственным из таковых являлся именно он.

Кроме того, если уж рассуждать в общем виде, широкая огласка факта возможности перемещения в некие параллельные миры внесёт огромную нестабильность в само земное общество. Борьба между разными политическими системами планеты и так идёт в полный рост, так зачем её ещё более обострять? Простой человечек тут ничего не выиграет – только проиграет.

Правда, ещё хотелось поделиться неописуемой радостью открытия с земными друзьями, которых ему сейчас, в общем-то, не хватало. Да, нет сомнений, здорово было бы собрать здесь, так сказать, «свою команду», но как говорил известный персонаж из сериала «Семнадцать мгновений весны», что знают двое, знает и свинья. Значит, если рассказать одному-двум, то, в конце концов, всё равно сложится ситуация, когда его открытие заграбастает если не КГБ, то ЦРУ.

От визита домой Богдана сильно удерживала ещё и перспектива повторной встречи с Ингваром Яновичем. Однако постепенно страх этот притупился, тем более что он узнал о других точках перехода на Землю. Богдан понимал, что, спустя это время, вряд ли можно рассчитывать, что второй полукруг всё ещё остаётся в его квартире, да и сам он может оказаться в непростой ситуации, объясняя своё отсутствие соседям. А если ещё Ингвар Янович не смог выбраться из верёвок и отдал концы – труп разложился, начал вонять, квартиру вскрыли…. Тогда определённо к его возвращению проявят интерес правоохранительные органы.

Поэтому, учитывая все варианты и последствия, Богдан решил не рисковать: слишком счастливый билет он вытянул, чтобы его лишаться.

Но, тем не менее, он уже почти собрался осуществить вылазку на Землю и осторожно узнать, что же там происходило после его исчезновения. Сложность тут, правда, состояла в том, что в открытом списке точек перехода имелась только одна, которая вела на территории Советского Союза, да и та располагалась слишком далеко от Свердловска, в Крымских горах. Точки, располагавшиеся за границей СССР, по понятным причинам не подходили: как бы он тогда въехал в собственную страну?