Текст книги "Толкование Евангелия"

Беспокойство Ирода

Ирод, родом идумеянин, был незаконным царем евреев и потому испугался, что родившийся настоящий законный Царь свергнет его с престола. Но почему встревожился Иерусалим, то есть жители его, иудеи, когда им надо было радоваться рождению Христа, предвозвещенного пророками Избавителя? Иннокентий, архиепископ Херсонский, находил, что евреи того времени, не все, конечно, но громадное большинство, больше любили себя, чем Христа: они думали, что Ирод, встревоженный вестью о рождении Христа, будет преследовать всех, кто решится поклониться Христу; да и совесть у многих была нечиста: многие пользовались милостями Ирода, подслуживались ему и под его покровительством жили за счет угнетенного народа; как было предстать Христу с такой совестью? Вот почему евреи, оберегая лишь самих себя, боялись даже громко говорить о Христе и не пошли на поклонение Ему, хотя Вифлеем был так близок от Иерусалима.

Кровожадный Ирод, привыкший за время своего царствования беспощадно казнить всех, даже воображаемых только, врагов своих, узнав от волхвов о рождении Царя Иудейского, тотчас же решил избавиться от соперника обычным для него средством, убийством; но он не знал, куда послать убийц. Не сомневаясь в том, что родившийся Царь Иудейский есть ожидаемый евреями Мессия-Христос, и что место Его рождения должно было быть предсказано пророками, он созывает первосвященников и ученых евреев (книжников) и прямо задает им вопрос: Где должно родиться Христу? (Мф 2:4).

Предсказание пророка Михея о месте рождения Мессии было хорошо известно книжникам, и они тотчас же указали Ироду на Вифлеем.

Пророчество Михея приведено здесь Евангелистом не буквально, но совершенно сходно с подлинником по смыслу. Вот слова Михея: И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных (Мих 5:2). В этом пророчестве кроме указания на Вифлеем как место происхождения Мессии, важны и другие указания: пророк не говорит, что Владыка будет жить в Вифлееме, а что Он только произойдет (изыдет) из этого города, и что действительное происхождение Его из начала, от дней вечных, то есть происхождению Его, как и Бога, нет начала.

Вифлеем – значит дом хлеба, а Ефрафа – плодоносное поле. Эти названия даны были по причине особенного плодородия почвы той местности.

Ирод узнал от книжников место рождения Христа; но ему хотелось узнать еще и время Его рождения. Полагая, что звезда явилась волхвам в самый момент Его рождения, он призвал к себе волхвов тайно и выведал, очевидно, хитростью время явления звезды. Осторожный и подозрительный Ирод воображая, что евреи дорожат родившимся Христом и не дадут убить Его, а потому и облекает таинственностью свои объяснения с волхвами, хотя последствия доказали, что он ошибался, подозревая в евреях такую любовь к Мессии.

Отправление Иродом волхвов в Вифлеем

Узнав таким образом место и время рождения Христа, Ирод хотел иметь подробные о Нем сведения, дабы не ошибиться при исполнении своего коварного замысла; и вот для достижения этой цели он прикидывается благочестивым, желающим воздать Новорожденному надлежащие почести: он просит волхвов тщательно разведать о Младенце и все подробности сообщить ему.

Волхвы, по-видимому, поверили мнимой искренности Ирода, так как отправились в Вифлеем, не скрывая цели своего путешествия. По всей вероятности, они отправились в путь вечером, так как в таких жарких странах, как Палестина, не принято было путешествовать днем. Когда вышли они из Иерусалима и посмотрели на звездное небо, то увидели опять звезду, явившуюся им на родине до путешествия их в Иерусалим. Следовательно, звезда, явившаяся им на востоке, не указывала им путь в Иерусалим; да и надобности в этом не было, так как они знали, что долженствовавший родиться в то время Царь Иудейский должен был родиться не иначе, как в царстве Иудейском, и потому они пошли прямо в столицу этого царства. Явившаяся волхвам на родине их звезда перестала быть видимою, когда они отправились в путь, и вновь показалась, когда они вышли из Иерусалима в Вифлеем; с этим вполне согласуется вычисление Кеплера о вторичном, через год после первого, совпадении в одной точке Юпитера и Сатурна и присоединении к ним Марса в 748 году от основания Рима, то есть в год рождения Иисуса Христа.

Увидев звезду опять, волхвы обрадовались, так как видели в этом явлении явное подтверждение их мнения о последовавшем уже рождении Царя Иудейского. Но радость их несомненно перешла в благоговейное удивление, когда глазам их представилось чудо, когда они увидели в Вифлееме иную звезду над тем домом, в котором находился Младенец Христос.

Значение Вифлеемской звезды

Волхвы шли в Вифлеем потому, что книжники иудейские указали им на этот город как место рождения Христа, Царя Иудейского, поэтому они не нуждались в особом указании пути в Вифлеем, отстоящий от Иерусалима в 9–10 верстах, тем более, что дорога туда проходила по глубокой долине. Но волхвы несомненно нуждались в указании, в каком именно доме из всех домов Вифлеема находился Младенец Христос. Из повествования Евангелиста не видно, чтобы волхвы обращались с этим вопросом к кому-либо из жителей Вифлеема; да едва ли вифлеемляне могли ответить на вопрос – где родившийся Царь Иудейский? Таким образом, без особого указания свыше волхвы не могли достигнуть своей цели; и вот, совершается чудо: они видят звезду над домом, где был Младенец. Если бы звезда остановилась в своем движении на недосягаемой высоте своего пути, то нельзя было бы понять, не только над каким домом или городом, но даже над какой областью она остановилась, а потому, если по остановке звезды волхвы могли безошибочно определить дом, где находился Младенец, то следует признать, что звезда эта стояла над самым домом настолько низко, что уже никаких сомнений не могло быть. Эта звезда, засиявшая над самой кровлей дома, была, конечно, не обыкновенная звезда, не совпадение Юпитера, Сатурна и Марса, которое волхвы увидели, выйдя из Иерусалима в Вифлеем, а особое чудесное явление.

Родился Иисус Христос в пещере, а поклонялись Ему волхвы в доме, в котором после того поселилось Святое Семейство.

Поклонение волхвов Младенцу Иисусу и возвращение их на родину

Убедившись чудесным явлением особой звезды над кровлей дома, что в этом именно, а не каком-либо ином доме находится Царь Иудейский, волхвы не поколебались в этом убеждении чрезвычайно бедной обстановкой, которая окружала Его; они тотчас же пали пред Ним ниц и, по обычаю востока, подали дары в знак особого почтения. В выборе даров усматривается особое значение: золотом платили дань царям, ладаном курили при богослужениях, а смирной намазывали тела умерших для замедления разложения; поэтому, следует считать, что волхвы принесли Иисусу: золото – как Царю, ладан – как Богу, смирну – как Человеку.

Окончив все, для чего было предпринято путешествие, волхвы намеревались возвратиться домой через Иерусалим и исполнить данное Ироду обещание; но отошли в страну свою иным путем, вероятно, южным побережьем Мертвого моря, и поступили так по особому откровению во сне. Откровение во сне, в какой бы форме оно ни было, привело их к убеждению, что Ирод затевает что-то недоброе, и потому, не желая содействовать ему в его кровожадных замыслах, они решили не встречаться с ним.

Бегство Святого Семейства в Египет

Христос пришел не для того, чтобы в младенческом возрасте пасть под мечом Иродовых убийц. Как только Ирод стал обдумывать способы избавиться от законного Царя Иудейского, Иосиф, по внушению Бога, уходит с Младенцем и Матерью Его в Египет, в страну, неподвластную Ироду, где Святое Семейство могло оставаться в полной безопасности.

Ангел говорит Иосифу во сне: Встань, возьми Младенца и Матерь Его, и беги в Египет (Мф 2:13).

«Иосиф, услышав это (говорит Златоуст), не соблазнился и не сказал: что это за странность? Ты прежде говорил, что Он спасет людей Своих, а теперь Он даже и Себя не спасет, и нам должно бежать, удалиться и переселиться в отдельную страну? Это противоречит тому, что обещано. – Но он ничего такого не говорит, ибо он был муж верный: не любопытствует даже о времени возвращения». На поставленный так прямо вопрос – отчего Христос Сам не спас Себя от Иродовых убийц? – Златоуст отвечает: «Потому, что если бы Господь с первого Своего возраста начал творить чудеса, то Его не стали бы признавать Человеком» (Беседы на Евангелие от Матфея).

Слова пророка Осии – из Египта воззвал Я Сына Моего (Ос 11:1) относятся к выходу народа израильского из Египта при Моисее, причем Сыном Божиим называется весь народ израильский, а потому едва ли могут быть применены ко Христу.

Избиение Иродом младенцев

Ирод разгневался, когда волхвы не вернулись в Иерусалим. Выведав от волхвов, что звезда явилась им на их родине около года назад, он пришел к заключению, что Младенец теперь если и старше года, то, во всяком случае, моложе двух лет; место рождения Его известно. Чтобы обеспечить себя от притязаний нового Царя, надо убить в Вифлееме и его окрестностях всех младенцев двух лет и моложе; в числе их, наверное, и будет Христос. Так думал и решил Ирод. По случаю переписи Вифлеем и его окрестности были переполнены потомками царя Давида; туда поспешили Иродовы убийцы, и под мечами их пало (по преданию) около 14 000 младенцев.

И сбылось (поясняет от себя Евангелист) сказанное пророком Иеремией: Глас в Раме слышен, плач и рыдание, и вопль великий (Мф 2:18).

Рама – небольшой городок в колене Вениаминовом. На этом месте полководец Навуходоносора, Навузардан, собрал пленных иудеев, чтобы отвести их в Вавилон (Иер 40:1). Очевидец этого события, Пророк Иеремия изображает его, как плач Рахили, праматери отводимых в плен, как бы на смерть: Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет (Иер 31:15). Евангелист же видит в этом печальном событии образ другого события – избиения младенцев Иродом, а потому и приводит слова пророка как сбывшиеся в событии избиения младенцев в Вифлееме, близ которого погребена Рахиль (Епископ Михаил. Толковое Евангелие. 1, 43).

Что Ирод решился на такое злодеяние, это понятно, судя по его властолюбивому и не останавливавшемуся ни перед чем характеру. Но чем же виноваты погибшие дети, и как Бог допустил Ирода совершить это злодейство? Вот вопросы, которые волнуют многих.

Если бы назначение человека ограничивалось его жизнью на земле и, следовательно, оканчивалось бы с его смертью, то есть, если бы за свои хорошие и дурные поступки люди получали воздаяние только здесь, на земле, то тогда еще можно было бы задавать подобные вопросы; тогда каждый страдающий за правду, каждый невинно осужденный, каждый обездоленный вправе был бы считать себя обиженным, вправе был бы говорить: где же справедливость? И как Бог допускает нас страдать в то время, как люди злые, порочные, благоденствуют? Так действительно рассуждали потерявшие веру в своих богов язычники, не имевшие понятия о воскресении и вечной жизни; так рассуждают и теперь не знакомые с сущностью христианства.

Истинные же христиане думают иначе; они знают, что Иисус Христос учил о бессмертии души и предстоящем воскресении всех людей, о кратковременности земной и вечности будущей жизни, о воздаянии в будущей жизни за все совершенное здесь, на земле, о бессилии земного богатства, величия и славы пред Судом Божиим; они знают, что Христос наглядным примером, то есть Своими страданиями, смертью и Воскресением, доказал людям, что и они воскреснут. Поэтому, ожидая в будущей жизни воздаяния за добро и зло, совершенное ими на земле, они не обвиняют Бога в несправедливости, если подвергаются здесь незаслуженным страданиям и несчастьям, так как знают, что нередко эти несчастья посылаются свыше как испытания (пример в лице Иова) и что, во всяком случае, безропотно перенесенные беды будут зачтены им или прощением грехов, или особой наградой.

«Что такое смерть? (спрашивает Златоуст). То же, что снятие одежды: тело, подобно одежде, облекает душу, и мы через смерть слагаем его с себя на краткое время, чтобы опять получить его в светлейшем виде… Дай мне только твердую веру в Царство Небесное и – умертви меня, ежели хочешь, сегодня же! Я поблагодарю тебя за смерть, потому что через нее ты скоро переселишь меня к тем благам» (Творения. Т. 2. С. 74).

«Ты скажешь (говорит Златоуст), что дети совершили бы многие, может быть, и великие дела, если бы продолжалась их жизнь. Но Бог не попустил бы ранней смерти их, если бы они имели соделаться великими». «Напротив (говорит Иннокентий, Архиепископ Херсонский), они легко могли быть в числе тех, которые кричали Пилату: Распни, распни Его! (Лк 23:21). Кровь Его на нас и на детях наших (Лк 23:29). Может быть, на них обрушились бы те скорби и беды, о которых Господь говорил пред Своими страданиями: Приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! (Лк 23:29). И это-то блаженство теперь и досталось вифлеемским матерям. Им лучше было потерять детей в невинном возрасте, чем видеть их несчастную смерть или ужасные бедствия впоследствии, когда они стали бы опорой их немощной старости».

«Таковы наши причины (говорит Златоуст); впрочем, это не все: есть и другие, сокровеннейшие, которые знает только один Господь».

Да, много недоумений и вопросов возникает в нас при виде бедствий, постигающих людей, по-видимому, неповинных; и если мы бываем не в силах разрешить эти недоумения и ответить на мучительные вопросы, то должны помнить ответ Иисуса Христа Апостолу Петру: Что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после (Ин 13:7). Многое непонятное нам становится иногда понятным по прошествии некоторого времени; окончательно же мы уразумеем все на последнем Суде Христовом над родом человеческим.

Кому не приходилось слышать, как люди, убитые горем, в особенности женщины, ропщут на Бога? Потеряв близкого, горячо любимого, прекрасного во всех отношениях человека, например, мужа, или сына, или дочь, они в отчаянии взывают к Богу и говорят: «Господи! За что Ты лишил меня последнего утешения в жизни? За что прекратил жизнь чудного человека, который, кажется, и не заслужил этого? Если такие хорошие люди преждевременно умирают, то зачем же живут люди дурные, люди злые, жизнь которых не только никому не нужна, но даже тяготит многих? Где же справедливость Твоя, Господи?» Не получив ответа на эти дерзновенные вопросы, сраженные горем нередко рассуждают так: «Если Бог существует, то Он должен быть справедлив; Он должен быть олицетворением высшей правды; и в мире, которым Он управляет, не должно быть даже и тени неправды. Но на самом деле мы видим вокруг себя больше зла, чем добра; почти на каждом шагу мы видим, как злые люди притесняют несчастных, обогащаются за их счет, заставляют их страдать, мучиться, переносить всевозможные лишения, а сами благоденствуют и проводят жизнь в роскоши и веселье на деньги, нажитые нечистым путем! Страшная нищета труженика, страдания его, жизнь, полная горя и отчаяния, жизнь беспросветная, жизнь без всякой надежды на лучшее, светлое будущее; и тут же рядом – безумная роскошь какого-нибудь тунеядца! Где же правда? Где же Бог? Как может Он допускать такое неравенство, такую вопиющую несправедливость?.. А если Он допускает такую несправедливость, то, значит, Он Сам несправедлив. А если Он несправедлив, то Его нет, Он не существует!»

Так нередко рассуждают убитые горем люди. Под влиянием таких мыслей они перестают молиться. Вместо того, чтобы искать утешения в молитве, вместо того, чтобы идти ко Христу, зовущему к Себе всех труждающихся и обремененных и обещающему им душевный покой, они отворачиваются от Него и говорят, что при такой несправедливости к ним со стороны Бога они не могут молиться Ему.

Но так могли рассуждать только язычники и евреи до пришествия на землю Господа нашего Иисуса Христа. Они верили, что за свои хорошие или дурные поступки они получают воздаяние здесь же, на земле, и только здесь. Понятно, что при таких воззрениях вопросы о справедливости были вполне уместны: каждый страдающий за правду, каждый невинно осужденный, каждый обездоленный мог считать себя обиженным, мог говорить: где же справедливость? и как Бог допускает, чтобы неправда царила среди людей? Да, так рассуждали язычники, постепенно терявшие из-за этого веру в своих богов; так рассуждают и теперь многие, не знакомые с сущностью христианства. Нам же, христианам, стыдно так рассуждать и так роптать на Бога.

Христос принес нам благую весть о том, что мы бессмертны, – что кратковременная земная жизнь наша есть не что иное, как приготовительная школа к иной, вечной жизни, – что в этой школе мы должны стремиться к доступному нам совершенству и через это достигать цели своей земной жизни, то есть блаженства вечной жизни в Царстве Небесном.

Христос сказал, что в стремлении к совершенству мы встретим много препятствий, которые причинят нам немало бед и горя, но будут крайне необходимы для успешного шествия по намеченному пути. Христос говорил, что возмездие за прожитую земную жизнь ожидает нас не здесь, а в будущей загробной жизни; бедствия же, которые мы нередко испытываем здесь, зависят частью от нас же самих, частью же от свободной воли других людей. Господь создал нас не только разумными, но и свободными; обладая разумом и совестью, зная к тому же волю Божию, мы легко можем отличить хорошее от дурного; и если поступаем дурно, грешим, то потому только, что хотим грешить. Если бы мы действовали не по своей воле, если бы каждым поступком нашим руководил Сам Бог, то тогда мы были бы слепым орудием воли Божией, мы были бы автоматами и потому не могли бы отвечать за свои дурные дела, не были бы ответственными за них. Поэтому нельзя в каждом поступке человека усматривать проявление воли Божией, нельзя несправедливости людские приписывать Богу. Говоря так, я прекрасно понимаю, что Господь не мог устранить Себя от вмешательства в жизнь людей; я верю, что Он, предоставив нам полную свободу действий, руководит нами в нашем стремлении к достижению цели нашей земной жизни, в нашем желании быть совершенными, богоподобными. Но при таком руководительстве Он не насилует нашу волю; нет, Он предоставляет нам жить так, как мы хотим; и если мы сворачиваем с истинного пути, ведущего к совершенству, если мы уклоняемся от него и рискуем потерять его из вида, то Господь нередко посылает нам предостережения в виде какого-либо бедствия. Часто мы не понимаем значения этих предостережений и начинаем говорить о несправедливости к нам Бога, начинаем роптать на Него; после же, по прошествии некоторого времени, мы приходим иногда к сознанию, что, подвергая нас бедствиям, Богу угодно было напомнить нам, что мы сбились с пути. И благо нам, если мы вовремя поймем это напоминание и пойдем за Господом, зовущим к Себе всех труждающихся и обремененных! Но и тут, когда мы идем на Его зов, заботливый Господь нередко испытывает нас, нашу веру в Него и нашу силу противостоять всем соблазнам и обходить все препятствия, встречающиеся на пути. И эти испытания нередко посылаются опять-таки в виде постигающих нас бедствий. И если мы безропотно переносим их и принимаем их не как несправедливость по отношению к нам, и не как наказание, нами незаслуженное, а как должное испытание, и если мы не колеблемся ни в вере нашей, ни в стремлении продолжать начатое шествие по пути к совершенству, то благо нам, ибо мы достигнем цели своего земного странствия. Но горе тем, которые эти предостережения и испытания, посылаемые Богом Любви, принимают за Его несправедливость, за незаслуженное ими наказание и ропщут на Него! Пусть в ропоте своем вспомнят, что награды и наказания будут там, в загробной вечной жизни; здесь же – только предостережения и испытания. Божественный Суд над нами будет там; там мы познаем справедливость Божию, там начнем новую жизнь, ту жизнь, которую здесь, сами, но с помощью Божией, готовим себе! Там мы пожнем то, что сеем здесь!

Итак, христианство если и считает смерть несчастьем, то только для людей, которые покаянием и добрыми делами не успели загладить, искупить свою греховную жизнь, так как после смерти нет места покаянию; для праведных же, а также для детей, еще не согрешивших, преждевременная смерть, как смена худшей одежды на лучшую, не может быть признана ни несчастьем, ни тем более несправедливостью.

Евангелист умалчивает о том, как долго прожило Святое Семейство в Египте и какие там произошли события: он и не имел намерения описывать все события жизни Иисуса Христа, а хотел только своим повествованием доказать евреям, что распятый ими Иисус есть действительно Мессия, Которого они, вопреки ясным пророчествам, не признали. Однако и Евангелист Матфей дает некоторые указания, по которым можно судить о времени возвращения из Египта, следовательно, и о продолжительности пребывания там Иосифа с Младенцем Иисусом и Матерью Его: он указывает на смерть Ирода как на событие, устранившее необходимость дальнейшего пребывания их в Египте.