Текст книги "Толкование Евангелия"

Диавол не имеет никакой власти над людьми

Некоторых, даже верующих в Христа, соблазняют вопросы: как это Бог допустил существование злых духов, имеющих власть творить зло, власть, несовместимую с понятием о Его всемогуществе и доброте? Как примирить понятия о всемогуществе Бога и о власти диавола? И не подрывает ли власть диавола, не ограничивает ли она всемогущество Бога?

Святой Иоанн Златоуст во многих своих беседах дает следующий ответ на эти вопросы:

«Если бы диавол обладал властью над людьми и побеждал их силой, то давно всех погубил бы и не осталось бы на земле ни одного праведного или добродетельного человека; но так как среди многих грешников всегда было немало добродетельных людей, то из этого следует заключить, что диавол не имеет никакой власти над людьми. Если он и побеждает их, то только хитростью, обманом, соблазняя и подстрекая на дурные дела. Но так как человек одарен разумом и свободой воли, то в его власти не поддаваться соблазнам диавола; если же он поддался им, то сам виноват и не может оправдываться тем, что его соблазнил диавол. Пыталась и Ева оправдать свой грех тем, что змей обольстил ее, но прощения не получила, а подверглась тяжкому осуждению, потому что в ее власти было не пасть. А Иов не был беспечен, и потому диавол не мог соблазнить его, не мог вовлечь в грех, несмотря на все бедствия, которые неожиданно и незаслуженно пришлось ему испытать. Бдительным и внимательным диавол не только не вредит, но даже приносит пользу, не по своей, впрочем, воле, потому что она зла, но потому, что они, выдержав нападение диавола и не поддавшись его искушениям, оказываются победителями зла, испытанными в борьбе и потому способными мужественно встречать и дальнейшие нападения врага. Если же диавол и побеждает многих, то только по их слабости, а не по своей силе. Итак, Бог, одарив человека разумом и свободой воли, оставил в мире диавола для того, чтобы в борьбе с ним человек нравственно совершенствовался и, чуждаясь зла, стремился бы к Богу, источнику Света и Добра. Помни это, исправь свою волю, и никогда ни от кого не потерпишь вреда, не только от добрых, но и от злых, а когда согрешишь, постарайся узнать виновника греха, и найдешь, что это не иной кто, как ты, сделавший грех» (Свт. Иоанн Златоуст. «Творения». Том 2. С. 271–304).

Итак, следует признать, что диавол не имеет никакой власти над нами, поэтому и существование его нисколько не противоречит всемогуществу Бога.

Но почему же Бог не сотворил человека таким, чтобы он не мог грешить, если бы даже и хотел? Зачем Он создал его грехоспособным?

Чтобы лишить человека возможности грешить, надо отнять у него свободу воли, надо связать ее, то есть сделать его из свободного самоопределяющегося существа безвольным рабом божественной воли. Но в таком случае человеческая добродетель ничего не стоила бы и не была бы заслугой, потому что все доброе было бы совершаемо невольно, как бы по принуждению. Или же для лишения человека возможности грешить надо было лишить его разума и совести, чтобы произвольно совершаемое им зло не могло быть сочтено за грех и вменено ему в вину. Словом, пришлось бы лишить человека тех свойств души, какие отличают его от животных, то есть превратить его в животное. Превратить же человека в животное все равно, что совсем не создавать его. А так как по божественному плану мироздания, насколько мы можем постигнуть его, надлежало быть в мире разумно-свободным существам, и так как таковым на земле создан человек, то он должен был быть сотворен не только добрым, разумным и свободным, но еще и грехоспособным. Эта грехоспособность человека есть необходимое условие для возможности борьбы его со злом, а следовательно, и для победы над ним, для самосовершенствования, для приближения его к Богу, – в чем и заключается его назначение, цель его создания и смысл его жизни.

На вопрос – почему Бог не сотворил нас такими, чтобы мы не могли согрешить, если бы даже и хотели, – святой Василий Великий отвечает так: «Потому же, почему и ты не тогда признаешь служителей исправными, когда держишь их связанными, но когда видишь, что добровольно выполняют перед тобой свои обязанности; поэтому и Богу угодно не вынужденное, но свободно совершаемое по добродетели. Кто порицает Творца, что не сотворил нас безгрешными, тот предпочитает природе разумной неразумную, природе, одаренной произволением и самодеятельностью, – неподвижную и не имеющую никаких стремлений» (Свт. Василий Великий. «Творения». Ч. 4. Бес. 9).

По этому же вопросу говорит Руссо: «Провидение не хочет зла, которое совершает человек, злоупотребляя данной ему свободой. Оно сделало его свободным не для того, чтобы он делал зло, но чтобы он, по свободному избранию, делал добро. Роптать на Бога, что Он не препятствует совершению зла, – значит упрекать Его в том, что Он дал человеку славную природу, и его действиям придал нравственное благородство, что Он сообщил ему правоспособность к добродетели. Как?! Чтобы воздержать человека от зла, неужели Он должен был ограничить его инстинктом, сделать его животным?» (Руссо. «Эмиль»).

Не излагая здесь подробного учения о диаволе, полагаем, что для нашей цели вполне достаточно сказанного, которое может быть сведено к следующим положениям:

1) мы должны верить в существование злых духов потому, что Иисус Христос говорил о них как о действительно существующих, и повелевал ими, слово же Его истинно;

2) существование злых духов не противоречит всемогуществу Божию, потому что злые духи не имеют никакой власти, никакой силы;

3) человек одарен разумом и свободой воли; поэтому он может, если захочет, противостоять всем искушениям диавола, и в таком случае диавол не только не опасен ему, но даже полезен, заставляя его быть бдительным и осторожным;

4) Бог дозволяет злым духам искушать людей для того, чтобы люди в борьбе со злом стремились к нравственному совершенству; и

5) если человек поддается искушению диавола, то должен винить не искусителя, а самого себя, ибо в его власти противостоять диавольскому соблазну; ему даны средства к борьбе, и он должен пользоваться ими, чтобы не быть побежденным; чем сильнее искушение, чем труднее борьба с духом зла, тем приятнее победа, тем выше подвиг победителя.

Искушение Иисуса вообще

Повествование об искушении Иисуса содержится в первых трех Евангелиях, причем во втором (Марка) оно изложено весьма кратко; Евангелист же Иоанн вовсе о нем не говорит, но не потому, как думают некоторые, что не признавал его, а потому, что Евангелие его, как мы уже не раз говорили, имело целью дополнить упущенное первыми Евангелистами и не должно было повторять то, о чем уже достаточно сказано.

Иисус был искушаем, подвергся испытанию. Но зачем же было испытывать Безгрешного? Разве Он мог согрешить?

Отвечая на этот вопрос, не следует забывать, что безгрешный Иисус был не только Бог, но и Человек. Как Человек, одаренный свободой воли, Он мог подвергаться искушениям, и подвергался им не раз, и если всегда оказывался победителем, то не потому, что был одарен неспособностью грешить, а вследствие постоянного, полного повиновения Отцу, вследствие безграничного отвращения от зла.

«Первоначальная возможность не грешить, заключающая в себе возможность греха, но исключающая его действительность, развилась во Христе до невозможности грешить, до невозможности, которая грешить не может потому, что не хочет. Если бы Он с самого начала был одарен неспособностью грешить, то не мог бы быть истинным Человеком, и поэтому самому не мог бы быть образцом для нашего подражания» (Шафф. «Иисус Христос – чудо истории»).

В первых трех изданиях «Толкования Евангелия» я находил излишним давать более подробные объяснения по этому вопросу; но так как в рецензии на мою брошюру «Достойные плоды покаяния» высказано мнение о несоответствии учению Православной Церкви рассуждений моих о безгрешности Иисуса Христа, помещенных в той брошюре, то считаю необходимым поместить в этом, четвертом, издании «Толкования Евангелия» более подробные по этому вопросу объяснения.

Православная Церковь учит, что Христос есть истинный Бог и истинный, но безгрешный, Человек. Это – догмат, в истинности которого ни один православный человек не может сомневаться; это – основа Православия.

Но почему Христос был безгрешен? Потому ли, что был рожден неспособным грешить, или же потому, что не хотел грешить? Вот вопрос, который многие богословы обходят молчанием; между тем, он невольно напрашивается каждому, изучающему Евангелие.

Знакомясь с Личностью Иисуса Христа как Человека, невольно думаешь, что если Христос рожден неспособным грешить, то, значит, Он рожден не таким Человеком, какими родятся все люди, и потому не может быть, по Человечеству Своему, обязательным для нас Образцом доступного нам совершенства, – значит, мы не можем жить так, как жил Христос-Человек, не можем подражать Ему. Между тем, Сам Христос указывал на Себя как на Образец не только возможного, но и обязательного для нас совершенства, призывал к Себе всех труждающихся в борьбе с искушениями и обремененных тяжестью грехов, Он обещал им душевный покой, если они возьмут на себя иго Его заповедей, а чтобы это иго не показалось им непосильным, неудобоносимым, Он сказал: Научитесь от Меня (нести его); несите его так, как Я несу; будьте такими же кроткими и смиренными, как Я, и тогда вы увидите, что иго Мое – благо, и бремя несения его – легко (Мф 11:28–30). В другой раз, обращаясь к народу и ученикам Своим, Он сказал: отвергнись себя (то есть: отвергни свое «я», свою волю, и живи не так, как хочется, а как Бог велит), возьми крест свой, и следуй за Мною (Мф 16:24). То есть: подражай Мне, живи так, как Я живу. В прощальной беседе Своей с Апостолами Христос подал им пример смирения и служения ближним и сказал: Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам (Ин 13:15). Словом, Христос заповедал нам подражать Ему, исполнять все заповеди Его так, как Он Сам исполнял их, – жить так, как Он жил по Человечеству Своему. И Апостолы смотрели на Него как на Образец доступного нам совершенства. Так, Апостол Петр в первом послании своем писал: Христос оставил нам пример, дабы мы шли по следам Его (1 Пет. 2:21). А Апостол Павел писал коринфским христианам: Будьте подражателями мне, как я Христу (1 Кор 11:1). Словом, и по учению Господа, и по толкованию этого учения Апостолами, мы должны подражать Христу.

Так понимали это учение и святые Отцы Церкви. Они учили, что Бог создал Адама не для греха, а для жизни праведной, но Адам, злоупотребив дарованной ему свободой воли и подчинив свою волю воле диавола, пал нравственно, согрешил; по следам его пошло и его потомство. Христос же, по Человечеству Своему, восстановил в Лице Своем Адама, каковым он был до грехопадения; Христос доказал Своею жизнью, что свобода воли дана человеку не для греха, а для успешной борьбы с ним, для жизни праведной; поэтому Христос и называется вторым Адамом.

Касаясь вопроса о безгрешности Иисуса Христа, Лактанций говорил, что Христос на Своем собственном примере показал, что и во плоти можно побеждать всякий грех и достигнуть богоподобной святости. А Иоанн Дамаскин учил, что «Сын Божий принял наше естество (между прочим) и для того, чтобы чрез Себя Самого и в Себе Самом возобновить образ (Божий) и подобие, и (таким образом) научить нас жизни добродетельной, чрез Себя Самого соделав ее удободоступною для нас».

Итак, и по учению Отцов Церкви мы обязаны подражать Христу как Человеку, и жить так, как Он жил. Но мы не могли бы подражать Ему, не могли бы идти по следам Его, если бы Он был рожден неспособным ко греху, то есть без свойственной нам свободы воли.

К тому же, если бы Христос не грешил не потому, что не хотел грешить, а потому, что не мог грешить, будучи рожден неспособным к тому, то зачем же было искушать Его? Зачем же Дух Святой повел Его от Иордана в пустыню для искушения от диавола? Неспособного согрешить бесцельно и искушать. Если бы при таких обстоятельствах Иисуса Христа искушали люди, то можно было бы сказать, что они поступали так по неведению. Но искушение Христу-Человеку было предназначено Самим Богом, ибо Христос поведен был Духом (Святым) в пустыню (Лк 4:1) для искушения от диавола (Мф 4:1).

А если Христос-Человек мог быть и был искушаем и не совершил ни единого греха, то следует признать, что Он не грешил не потому, что не мог, а потому, что не хотел грешить, потому что вполне подчинил Свою волю воле Отца: не Моя воля, но Твоя да будет (Лк 22:42). И только это признание делает для нас обязательным подражание Христу и безропотное шествие со своим крестом по следам Его. Противное же этому мнение приписывает Господу нашему Иисусу Христу требование от нас исполнения неисполнимого, возложение на нас бремени, которое мы не в силах понести, а самое совершенство, к которому мы обязаны стремиться и которого должны достигнуть, такое мнение превращает в идеал недостижимый, следовательно, такой, к которому незачем и стремиться: если ты никогда не доедешь до цели задуманного тобой путешествия, то зачем же предпринимать его? Да, к такому печальному и вместе с тем крайне ошибочному заключению можно придти, утверждая, что Христос-Человек не грешил потому, что и не мог грешить, потому что рожден был неспособным согрешить.

Выше было сказано, что Господь наш Иисус Христос, по Человечеству Своему, восстановил в Лице Своем Адама, каковым он был до грехопадения, восстановил в человеке образ и подобие Божии. Именуясь вторым Адамом, Христос, конечно, был чужд той наследственной наклонности ко греху, той причастности к первородному греху первого человека, какая свойственна нам, рожденным от семени Адама. Но эта непричастность Иисуса к первородному греху нисколько не освобождает нас от обязанности подражать Ему, жить так, как жил Он, по Человечеству Своему. Грехоспособность, унаследованная нами от наших прародителей, есть только наклонность ко греху, возможность его, но она не влечет за собой греха как необходимого следствия, ибо и с такой причастностью к первородному греху было и есть немало праведников.

Иисус Христос не только учил, как создать на земле Царство Божие, Царство Любви и Добра, но и Сам исполнял все, чему учил. Требуя от Своих последователей постоянной борьбы с духом зла, Он должен был Сам, по человечеству Своему, вступить с ним в борьбу и победить его, и тем доказать, что такая победа доступна и нам.

Для такой-то борьбы, для испытания Своих человеческих сил, для подготовления Себя к Своему великому делу, Иисус-Человек пошел в пустыню.

Назначение Его состояло, между прочим, и в том, чтобы создать на земле Царство Божие и через него вести людей к вечной жизни в Царстве Небесном. Два пути могли вести к этой цели. Один путь скорый, другой же медленный. Можно было быстро распространить новое учение о Царстве Божием по всему миру, покорив этот мир и объединив его под властью единого Царя-Мессии; о таком-то Царстве Мессии и мечтали все евреи того времени. Другой же путь, путь медленный, состоял в добровольном нравственном перерождении людей. Признавая, что Царство Божие на земле возможно лишь среди людей, готовых душу свою полагать за ближних своих, Христос должен был показать пример такой самоотверженной любви Своей к человечеству, спасти которое Он пришел. Словом, первый путь – путь скорого и блистательного водворения на земле Царства Божия во главе с торжествующим Мессией; второй же – медленный и тернистый путь, сопряженный со страданиями не только для последователей Мессии, но и для Него Самого.

Обсуждая эти пути вдали от шума людского, в дикой пустыне, Иисус подвергся искушению.

Иисус, исполненный Духа Святаго, возвратился от Иордана и поведен был Духом в пустыню. Там сорок дней Он был искушаем от диавола (Лк 4:1–2). Так говорит Евангелист Лука. Евангелист Матфей поясняет, что Иисус возведен был Духом в пустыню для искушения от диавола (Мф 4:1). А Евангелист Марк, повествуя о гласе с неба при Крещении Иисуса, говорит: Немедленно после того Дух ведет Его в пустыню (Мк 1:12). Следовательно, Иисус Христос отправился в пустыню прямо от Иордана, немедленно после Своего Крещения.

Говоря о том, что Иисус был поведен Духом в пустыню, ни один из трех Евангелистов не поясняет – каким Духом; поэтому некоторые толкователи полагали, что Иисус был увлечен в пустыню Духом зла, тем самым, который потом и искушал его. Но это толкование явно противоречит буквальному смыслу евангельских повествований об этом событии. Евангелист Лука говорит, что Иисус, исполненный Духа Святаго, возвратился от Иордана и поведен был Духом в пустыню, конечно, тем самым Духом, которым и был исполнен, то есть Святым. Евангелист Матфей говорит, что Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола, противопоставляя здесь Духа, Который ведет Иисуса в пустыню, диаволу, от которого Иисус будет искушаем, Евангелист Матфей не оставляет никакого сомнения в том, что, говоря о Духе, он говорит о Духе Святом. К тому же в повествованиях об искушении Иисуса, Евангелисты ни разу не назвали диавола духом (зла), а называли его диаволом, искусителем, сатаной.

В какую именно пустыню повел Дух Святой Иисуса, в Евангелиях не сказано; предание же гласит, что местом искушения была пустыня, находящаяся между Иерихоном и Иерусалимом; одна из гор этой пустыни называется Сорокадневной, по сорокадневному посту на ней Иисуса Христа.

Там сорок дней Он был искушаем от диавола (Лк 4:2).

Евангелист Матфей говорит, что искуситель приступил ко Христу по прошествии сорока дней, когда Христос почувствовал голод, а Евангелист Лука говорит, что диавол искушал Христа в продолжение всех сорока дней пребывания и поста Его в пустыне. Противоречия тут нет никакого; несомненно, что Иисус Христос подвергался не только тем искушениям в пустыне, о которых так подробно повествуют Евангелисты Матфей и Лука, но и другим. Сам Евангелист Лука, оканчивая свое повествование об искушении в пустыне, говорит: диавол отошел от Него до времени (Лк 4:13), то есть не навсегда оставил Его, а только на некоторое время. И, действительно, искушения повторялись во все время общественного служения Иисуса Христа, и если не непосредственно от диавола, то через него от других лиц: искушая Его, Апостол Петр уговаривал отстранить от Себя предстоящую смерть на Кресте; искушали Его фарисеи, требуя знамения с неба; искушали Его на Кресте словами самого диавола – если Ты Сын Божий, сойди с креста (Мф 27:40); искушали, конечно, и в других случаях, о которых Евангелисты умолчали, так как не задавались целью составить полное описание жизни Иисуса Христа. Поэтому вполне достоверно сказание Евангелиста Луки о том, что Иисус подвергался искушениям в продолжение всех сорока дней поста; но так как и он не говорит, в чем заключались эти предварительные искушения, то умолчание о них со стороны Евангелиста Матфея нисколько не колеблет достоверности его повествования.

Евангелист Марк, при всей краткости своего рассказа об искушении, сообщает, что Иисус в пустыне был со зверями (Мк 1:15). Это замечание нельзя объяснить желанием Евангелиста только усилить представление о дикости той пустыни, где постился Христос; оно, несомненно, имеет особое значение. Мы знаем, что Иисус Христос, услышав от возвратившихся с проповеди семидесяти учеников, что и бесы повиновались им, сказал: даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам (Лк 10:19); посылая же Апостолов идти по всему миру проповедовать Евангелие, Он сказал, что последователи Его будут брать змей, и змеи не повредят им (Мк 16:18). Если, таким образом, истинные последователи Христа должны господствовать над зверями, если духом своим, святостью, они должны покорять зверей своей воле, то, конечно, и Иисус Христос действовал на зверей пустыни той же властью безгрешности и святости Своей, какую сообщал и последователям Своим.

Нам кажется просто непонятным, как это можно быть среди диких зверей и остаться невредимым. Но почему же звери так опасны для нас? Почему они так враждебно относятся к нам? Не потому ли, что человек первый стал на них нападать и убивать? Не потому ли, что люди сами вселили в них страх и ненависть к себе, и что эти чувства, переходя к следующим поколениям преемственно, путем наследственной передачи, выработали в них непримиримую вражду к нам? Но так ли это было в начале? Не находились ли первые люди среди диких зверей в такой же безопасности, как и Христос в пустыне?

Христос ничего не ел в эти дни, а по прошествии их напоследок взалкал (Лк 4:2). Иисус почувствовал голод только по прошествии сорока дней полного воздержания от пищи. Почему же Он не испытывал мучений голода в продолжение этих сорока дней? Объяснять это божественной силой Христа нельзя, так как никогда Он не пользовался этой силой лично для Себя; не чувствовал же Он голода так долго, потому что, после совершившегося Крещения, сошествия Святого Духа и засвидетельствованного Отцом благоволения к началу Его искупительного дела, Он всецело был погружен в это дело, в исполнение воли Пославшего Его, и в такое время безусловного господства Духа над немощами тела не замечал, не чувствовал голода; а когда почувствовал мучения голода, то приступил к Нему искуситель (Мф 4:3).