Текст книги "Эпидемия до востребования"

19. Укус «небесной собаки»

Пассажиры «Калифорнии» были той самой четвертой партией «морских свинок», о которой шла речь в телефонном разговоре адмирала Кондраки с сенатором Майклом Ферри. Лаборант Лем под видом прививок ещё на борту яхты ввел подопытным вакцину против укусов ядовитой мухи. Теперь на острове предстояло проверить ее действенность.

В первой половине дня инъекции были сделаны Дэну Ливингстону, Аналин, Терезе, Ноэлю и Эрвину. Черед Нимфы наступил во второй половине. Предчувствие подсказывало, что сегодня произойдёт что-то очень серьёзное, и девушка с утра не находила себе места. Волнение усилилось, когда послышался скрип гальки, и Нимфа увидела рыжую шевелюру Чарльза.

В его сопровождении девушка вышла из вагончика, прошла по берегу океана, затем поднялась по круто карабкающейся вверх узкой тропе и вступила на каменную террасу, в глубине которой под густыми ветвями гигантского баньяна скрывался старый двухэтажный дом.

На крыльце стоял высокий худощавый, еще не старый, но седой господин. Голову его слегка клонило вправо. Он остановил на филиппинке взгляд своих серых глаз, поздоровался и ободряюще улыбнулся.

Чарльз кивнул седому, тот, посторонившись, отворил дверь, и Нимфа оказалась в просторном холле, а затем в комнате, часть которой занимала большая прямоугольная кабина с прозрачными, словно у аквариума, стенами.

Вдоль стены стояли три стула. На центральном, облокотившись на спинку и скрестив руки на груди восседал небольшого роста широкоплечий мужчина. У него были длинные прямые почти до плеч русые волосы, свиные водянистые глаза с редкими ресницами и мясистый нос. На руке поблёскивал золотой браслет.

Помещавшийся справа от длинноволосого Лем показал глазами на Нимфу и что-то тихо сказал ему. Мясистый нос качнулся, белёсые ресницы прижмурились в знак согласия.

«Этот с браслетом у них главный», – подумала Нимфа, озираясь с тревожным любопытством.

Вошел седой господин и уселся на свободный стул.

– Уизли, я могу идти? – спросил Чарльз.

– Можешь, – ресницы прижмурились еще раз. – А ты, доктор Милтон, – обратился длинноволосый к седому, – начинай.

Рыжий Чарльз мгновенно исчез, притворив за собой дверь.

– Не бойся, девочка, – доброжелательно сказал тот, которого назвали Милтоном, – будет больно, но не смертельно, – и пальцем показал пройти в кабину-аквариум.

Нимфа сделала шаг вперед. Прозрачные створки расстворились перед ней и, когда она переступила через порог, со щелчком сомкнулись за спиной.

Внутри аквариума находились лежак и небольшая тумбочка, на которой лежал овальный, похожий на лиловую пудренницу предмет. Не зная цели пребывания в этой странной камере, филиппинка растерянно оглянулась. Трое мужчин не спускали с неё глаз.

Раздался музыкальный сигнал, крышка «пудреницы» приоткрылась, и из неё выползла неприятного вида муха с чёрными крестами на крыльях. Словно раздумывая, с чего начать, она почистила лапки, затем с воющим противным звуком взлетела и стала описывать круги. Набрав скорость и сужая спираль, трижды облетела вокруг девушки, которая отступила в угол и прижалась спиной к стенкам кабины.

С тем же неприятным жужжанием муха спикировала и стремительно взлетела вверх. Упустив на мгновение её из вида, Нимфа почувствовала острую боль в шее. Затем, как от ожога, загорелись правая сторона лба и кисть руки, закружилась голова.

Девушка, чтобы не упасть, присела на лежак и вдруг увидела, как из отверстия в полу кабины выползла серая метровая змея. Змея это не муха! Ужас парализовал Нимфу. За что эти люди намерены казнить её таким страшным способом?! Она ведь никому не сделала ничего плохого, а хотела только работать, чтобы помочь семье, близким и дорогим ей людям. Нимфа стала неистово креститься, умоляя Святую Деву Марию сжалиться.

Муха перестала носиться и затихла под потолком камеры.

Змея подняла хищную треугольную голову и, извиваясь, с тихим металлическим шелестом проследовала мимо босых ног филиппинки, обвила тумбочку, взобралась наверх, где свернулась в клубок и издала еле слышный призывный свист.

Муха отозвалась на это громким, полным ужаса жужжанием. Яростно работая крылышками, насекомое всеми силами стремилось удержаться на месте, но какая-то гипнотическая сила оторвала его от гладкой поверхности. Закувыркавшись в воздухе, муха свалилась на стол и забилась в судорогах.

Две тонкие розовые проволочки змеиного языка аккуратно захватили бьющееся насекомое, и оно исчезло в пасти. Заглотив муху, змея неспешно слезла с тумбочки и, скользнув по филиппинке равнодушным взглядом черных с зеленым ободком глаз, скрылась в своем убежище.

20. Змеелов

Подключение к эксперименту доктора Милтона, того самого седого мужчины, приказавшего Нимфе войти в кабину с прозрачными стенами, стало для Кондраки вынужденным шагом.

Доктор, известный под прозвищем Змеелов, был человеком необычным. Изучение ядовитых рыб, медуз, моллюсков, змей и пауков, которых абсолютное большинство считает существами омерзительными, составляло для него смысл жизни.

Ученый много путешествовал и много натерпелся от объектов своего интереса. В афганском Кандагаре его кусала среднеазиатская кобра, в пещерах лаосской провинции Самныа ужалил скорпион. В Бангладеш Милтон получил укус «черной вдовы» – самки паука каракурта.

После таких инцидентов доктор бредил в беспамятстве на больничных койках, терял слух, кожа его покрывалась сыпью, но, выходя из госпиталей, опять возвращался к своему увлечению.

К сорока пяти годам волосы Змеелова побелели, а преждевременно поседевшую голову слегка клонило набок после того, как в Арафурском море у северного побережья Австралии его правую лопатку обожгла своими отравленными щупальцами медуза ируканджи.

Сотни тысяч людей ежегодно погибают от укусов ядовитых тварей. Доктор Рональд Милтон работал над противоядиями и вакцинами, способными уменьшить смертность, и считался крупнейшим авторитетом в своей области.

Созданные им сыворотки, мази, растворы, порошки и таблетки спасли десятки тысяч жизней. Самым значительным достижением Змеелова считается создание сыворотки против яда тайпана – змеи, обитающей на острове Новая Гвинея. До этого от ее укусов не выживал никто, теперь благодаря сыворотке Милтона жизнь удается сохранить девятерым из десяти укушенных.

Разработкой профилактической вакцины против яда тэнгу первоначально занялся профессиональный фармацевт Уизли Роджер, он же Аптекарь, но потерпел неудачу: первые пятнадцать подопытных филиппинцев, привитые его вакциной, погибли. Тела их сбросили в океан. Поскольку задача для Уизли Роджера оказалась непосильной, решено было пойти на привлечение специалиста со стороны.

Аптекарь отыскал Змеелова в больнице азербайджанского города Ленкорань. Знаменитый исследователь в бессознательном состоянии лежал на железной койке, к его венам по трубочке стекал из капельницы прозрачный раствор.

Врач, сопроводивший американца к пациенту, сказал, что гюрза укусила господина Милтона в предгорьях Талышского хребта, откуда он был доставлен в госпиталь вертолетом. В первые минуты после нападения змеи доктор успел отсосать кровь из ранки и обколоть ее специальной сывороткой, что спасло ему жизнь. В настоящее время крепкий организм пациента, накопивший к тому же иммунитет к ядам органического происхождения, постепенно восстанавливается. Ожидается, что к утру учёный придет в сознание и сможет общаться.

На другой день Змеелов, проснувшись после полуденного сна, увидел перед собой небольшого роста коренастого человека с волнистыми до плеч волосами. На руке у него болтался браслет: золотая пластина, скрепленная массивной цепочкой.

– Вы можете разговаривать? – спросил незнакомец.

– Да, – слабо выдавил из себя Рональд.

Посетитель представился, показал Милтону паспорт и пригласил к участию в американской правительственной программе по созданию защитной вакцины от укусов опасного ядовитого насекомого.

– Если можно, пожалуйста, конкретнее, – заинтересованно приподнялся на локте больной.

В ответ на это гость оглянулся по сторонам и, хотя в палате никого, кроме них двоих не было, а из больничного коридора не доносилось ни звука, перешел на шепот. Под большим секретом он поведал Змеелову о том, что на одном из необитаемых островов в Тихом океане американской военной разведкой обнаружено созданное японцами во время войны хранилище ядовитых мух, укус которых смертелен для человека.

Арсенал опасного биологического оружия планируется уничтожить. Однако нельзя исключать наличия других подобных тайников. В случае разрушения какого-либо из таких объектов или попадания ядовитых насекомых в руки террористов, смертельная опасность нависнет над планетой.

Аптекарь знал, чем можно привлечь доктора Милтона. Сделанное от имени американского правительства предложение участвовать в разработке препарата, способного защитить человечество от ядовитой мухи, взволновало и даже как-то взбодрило Милтона. Его глаза вспыхнули, бледное лицо оживилось.

– Я предвидел опасность создания оружия массового поражения путем генетической модификации отдельных видов насекомых. Этой темой интересовался. Имею определенные наработки, которые, я полагаю, позволят сделать вакцину в короткие сроки. Однако в соответствии с мировой медицинской практикой новое средство должно пройти испытания на добровольцах. Людей надо подобрать, оговорить гонорары, объяснить опасность эксперимента и, на случай возможных осложнений, оформить страховки на жизнь и здоровье. По собственному опыту знаю, это занимает время.

– Не волнуйтесь, кандидаты для участия в эксперименте уже подобраны. Они будут защищены всем комплексом юридических норм. Каждую «морскую свинку» после окончания испытаний отправим домой с кругленькой суммой в кармане.

– Как только окрепну и наберусь сил, – пошевелился на кровати Змеелов, – вылечу, куда вы скажете. Только у меня есть одна странность: я всегда вожу с собой Лауру.

– Это женщина? – свиные глазки Роджера недовольно сощурились.

– Нет, это вроде домашнего животного.

– Собака, что ли?

– Не совсем.

– Что значит, не совсем собака? – удивился Роджер. – Это что: кошка, лисица, волк?

– Не кошка, не лисица и не волк, – как бы извиняясь, улыбнулся Милтон. – Лаура – ручная змея. Я к ней очень привязан.

Глаза Аптекаря округлились.

– А можно как-то без нее?

– Нет, вы знаете, я не могу без Лауры, к тому же мне не на кого ее оставить.

«Каких только чудаков не бывает?! А этот Змеелов вообще не совсем нормальный. Но он нужен. Без этого парня с мозгами набекрень не обойтись», – подумал Аптекарь и, оправившись от изумления, спросил:

– Она на людей не нападает?

– Что вы, Лаура миролюбивое, даже, я бы сказал, очень доброжелательное существо.

– Ладно, Лаура так Лаура. Пусть будет. Через три недели ждем вас в Маниле. Лететь придется с пересадками. – При этих словах Аптекарь достал из портфеля и выложил на прикроватную тумбочку пакет с авиабилетами.

Договорившись с Милтоном, Уизли Роджер спустился в больничный вестибюль с видом человека, сорвавшего крупный карточный выигрыш.

Через двадцать дней после этого разговора Рональд Милтон, как и обещал, прилетел в Манилу, откуда «Калифорния» доставила его на Ликпо. Яхту встречал сам Аптекарь, рядом с которым на каменном причале стоял кряжистый, хмурый мужчина с автоматом за спиной, отрекомендованный Роджером, как охранник Питер.

Приплюснутый нос на плоском лице, тяжелая походка и мощные плечи охранника показались Змеелову знакомым.

– Мне кажется, я этого Питера где-то видел, – сказал Рональд Милтон, когда они поднимались с Аптекарем по узкой тропинке.

– Где же вы могли его видеть? Это у вас от змеиных укусов в голове что-то заклинило, – усмехнулся Аптекарь, но в глубине его глаз мелькнуло беспокойство.

– Какой-то он мрачный, – заметил Змеелов.

– Это всего лишь имидж, а так он очень добросовестный исполнитель, дело свое знает. Мы над его физиономией немного посмеиваемся. Даже кличку придумали – Угрюмый. Он не обижается.

Свой скромный багаж, как посоветовал Аптекарь, доктор оставил на яхте, его должен был доставить рыжий Чарльз. Алюминиевый кейс с закругленными углами Змеелов нес сам, на плече у него болталась небольшая, порыжевшая от солнца серая, застегнутая на молнию сумка.

– Помочь? – спросил Роджер, протягивая руку к кейсу.

– Нет-нет, – отклонил услугу доктор. – Эту вещь я предпочитаю носить сам.

– А что там, если не секрет?

– Лаура, змея, о которой я вам говорил в Ленкорани.

Аптекарь поспешно отдернул руку.

– А что в сумке?

– Шприцы, набор противоядий, с которым я не расстаюсь никогда. Если бы не эта сумочка, – Милтон любовно погладил грубую ткань, – меня давно бы уже не было в живых. Она для меня больше, чем просто защита. Это мой талисман.

Доктор сказал правду, содержимое сумки не раз спасало ему жизнь. Однако он утаил, что помимо средств экстренной помощи на самом дне сумки в кожаном футляре лежал тяжелый охотничий нож с рифленой рукояткой. Его подарил Милтону в Афганистане друг – пуштун.

– Какую бы охрану тебе не выделили, знай, охрана, охраной, а лучше, когда сам можешь постоять за себя. Научись пользоваться, и пусть никто не знает, что эта штучка у тебя есть, – сказал ему афганец, вручая холодное оружие.

С тех пор Рональд не расставался с подарком. За год упорных тренировок он достиг совершенства в метании ножа и со стопроцентной уверенностью поражал цель с расстояния в восемь метров. Нож и Лаура были средствами защиты, к которым Змеелов не раз прибегал в сложных обстоятельствах.

Тропа вывела на широкую базальтовую террасу, в глубине которой причудливо изогнутые корни мощного баньяна, словно щупальца гигантского осьминога, охватывали крыльцо старой двухэтажной виллы. Слева и справа от крыльца сквозь густую листву свесившихся вниз ветвей поблескивали два широких окна. Крыша, облитая слоем бетона, обросла зеленоватым мхом.

– Еще японцы строили, – заметив изумление Змеелова, сказал Аптекарь. – Хитрющие твари, надо сказать. Так упаковать дом, да еще спрятать под баньяном! В конце тридцатых годов они нагнали сюда из Китая, Кореи, Бирмы и Филиппин тысячи рабов. В дневное время невольники ломами и кирками высекали в скальном грунте ниши, террасы, пробивали шурфы для динамита и лопатами расчищали завалы, образовавшиеся после взрывов. На ночлег их переправляли на баржи, стоявшие на якорях вокруг острова. Больных и неспособных больше к труду сбрасывали в море. Взамен погибших сюда каждый месяц доставлялся новый расходный материал. Когда строительство закончилось, оставшихся в живых, за исключением трехсот пятидесяти, нужных для опытов с ядовитой мухой, погрузили на баржу, которую затопили в двух километрах от острова. Отсюда, – рука Аптекаря описала круг, – никто живым не ушел.

– Печально, – покачал седой головой Змеелов.

Милтона разместили на втором этаже, где проживали все члены команды Аптекаря, за исключением Угрюмого и Боцмана. Курносый охранник, располагавшийся в одном из вагончиков под сводами грота, очень редко появлялся в доме под баньяном, и увлеченный экспериментом Милтон почти забыл о нем.

Опасный арсенал из тридцати шести тысяч ядовитых насекомых размещался на вершине острова в бункере, доступа в который не имел никто, кроме самого Аптекаря.

Необходимых для исследований мух лаборант Лем получал у шефа и доставлял Милтону. Работу с опасными насекомыми Змеелов вел в лаборатории на первом этаже виллы, закрывшись в прозрачной пластиковой кабине. Во время опытов при нём всегда находилась Лаура, в обязанности которой входило съедать отработанные экземпляры, что она делала весьма элегантно.

– Не боитесь оставаться один на один с тэнгу? – спросил как-то Лем, передавая Змеелову очередную ядовитую особь в плотно закрытой пробирке.

– Нет, – отозвался исследователь, – с Лаурой я ничего не боюсь. Она у меня молодец. – И он погладил ладонью змею, свернувшуюся клубком на соседнем стуле.

Исследуя состав ядовитого вещества, которым наделила мух «Лаборатория 733», Змеелов достаточно быстро установил, что по химической формуле яд тэнгу сродни той смертельной смеси, которую вырабатывают железы тайпана.

Опираясь на свои прежние исследования, Рональд Милтон за три месяца сумел создать вакцину, над которой долго и безрезультатно бились в годы войны японцы. Учёный был уверен в успехе, но считал обязательной проверку средства на людях, давших согласие на участие в эксперименте.

Адмирал Кондраки пожелал иметь вакцину еще до начала испытаний. Аптекарь переправил ему тридцать ампул нового средства и карту памяти с технологией изготовления.

21. Хуже, чем цеце

Спецборт Министерства обороны доставил профессора Джонатана Брегеля на ближайший к Гринхилсу аэродром, откуда в сопровождении полицейского эскорта он прибыл к небольшому двухэтажному строению городской клинической лаборатории.

Профессор – высокий худощавый человек в больших очках, с усами и бородкой клинышком, длинными тонкими бакенбардами и расчесанными набок редкими русыми волосами прыгающей походкой шел впереди.

Зеленый саквояж ученого со всем необходимым для работы почтительно нес за знаменитостью сам начальник городской полиции Том Келли – низкорослый, широкоплечий толстяк.

– Нам сюда, – сказал полицейский, перекладывая увесистую сумку из правой руки в левую и открывая перед Брегелем дверь. – Как вам это помещение?

– Подходяще.

Ученый окинул взглядом кафельные стены, лабораторные столы, уставленные подносами с никелированными инструментами, и показал на просторный кожаный диван у входной двери:

– А это здесь для чего?

– Специально для вас поставили, – сказал Том Келли и, освободив руки, протер платочком вспотевший лоб. – Можете отдохнуть, если устанете. Что вам еще нужно для работы?

– Мухи. Мне нужны мухи-убийцы и как можно скорее.

– Дохлые сгодятся? – деловито спросил полицейский. – У нас, кажется, есть одна. Самая первая. Сержант Гудман мне докладывал, что убил.

Ученый довольно потер ладони.

– Для начала, и мертвая сгодится, но, конечно, нужны живые ядовитые особи.

Перед вылетом в Гринхилс Джонатан Брегель успел просмотреть видео, сделанное двенадцатилетним Джоном Хэррисом, и уже хорошо представлял себе внешний облик летающей убийцы.

– Их отличие от обычных мух: несколько больший размер, красноватый хоботок и по три черных крестика на крыльях.

– А где же их взять, профессор, ведь они сейчас не летают?

– Ночь – самое благоприятное время для безопасного отлова. Мухи расселись по потолкам и стенам, их, может быть, не так легко обнаружить, но взять можно без особого риска. На всякий случай я прихватил с собой мухоловку.

Брегель порылся в саквояже и протянул начальнику полиции короткую, изогнутую палку с каучуковым конусом на конце.

– Сачок для ловли мух, – объявил он. – Просто и надежно. Вот здесь специальное отверстие, вставляете сюда контейнер, – при этих словах из саквояжа были извлечена обойма прозрачных пластиковых баночек, каждая размером чуть больше наперстка, и один из «наперстков» тут же с легким щелчком поместился в центр конуса. – Вот так, накрываете насекомое, – профессор показал, как надо это делать, – оно начинает метаться и влетает в контейнер, крышка которого автоматически закрывается. Вы слышите звуковой сигнал, мигает красный огонёк. Муха ваша. У меня с собой ровно семь контейнеров. Я хотел бы, чтобы все они были заполнены.

– А мухи не задохнутся без кислорода? – осведомился Том Келли.

– Нет, видите, вот здесь мельчайшие отверстия, – Брегель показал полицейскому крышку от контейнера, – через них поступает воздух, не так много, но им достаточно.

– Понял, – деловито сказал толстяк, повертев перед глазами необычное орудие охоты, зажал его левой рукой, правой поправил форменную фуражку.

– Разрешите идти?!

– Пожалуйста, только прошу вас, как можно скорее.

Том Келли – руководитель энергичный. Не успел он выйти от учёного, как на площади взвыли сирены: две полицейские машины, взвизгнув новенькими протекторами, пересекли площадь по диагонали и скрылись где-то в переплетении городских улиц.

У Брегеля образовалось время более внимательно изучить видеозапись Джона Хэрриса. Профессор установил на столе и включил компьютер. На экране появилось увеличенное изображение мухи-убийцы. Учёный заставил насекомое двигаться очень медленно, а затем и вовсе остановил.

– Очень похоже, что муска доместика, – шептали губы Брегеля, а пальцы его все быстрее и быстрее бегали по клавиатуре. – Муска доместика! – воскликнул он, сопоставив фотографию мухи-убийцы со снимком из электронного архива своего компьютера.

Конечно, это была обыкновенная комнатная муха. Хотя летающая убийца по размерам несколько превосходила свою прародительницу и имела более длинный хоботок, но базовые параметры вида в ней просматривались достаточно четко.

В комнату тихо постучали. Дверь приотворилась, показались кудрявая голова и черные пухлые щеки курьера.

– Вот, профессор… Муха…

Через секунду Джонатан Брегель рассматривал на свет прозрачный пластиковый пакетик, на дне которого виднелся неподвижный темный кружок.

– Ее расплющили?! Полный идиотизм! Такой важный материал превратили в лепешку! – возмущенно закричал ученый. – Какой идиот, это сделал?!

– Гиббон, сэр… – чернокожий курьер запнулся и извиняющимся тоном добавил: – То есть, сержант Гудман.

Профессорские тонкие пальцы, защищенные белыми латексными перчатками, осторожно приоткрыли пакет. Изуродованное тело насекомого оказалось под микроскопом и заполонило все пространство компьютерного экрана.

Действительно, после общения с сержантом муха приобрела плоские габариты, рядом со спинкой из вылезших наружу внутренностей образовалось розовое пятно. Тем не менее это был конкретный материал для исследований.

Ученый внимательно рассмотрел прозрачные крылышки с тремя черными крестиками на каждом, складки на спинке насекомого, членистые лапки, покрытые темными упругими волосками, коричневые полушария фасеточных глаз и сказал:

– Муска доместика! Нет никаких сомнений, это она! По крайней мере, экземпляр, сформировавшийся в результате ее мутации.

Брегель встал, заходил по комнате, возбужденно потёр руки и добавил:

– Самое страшное – беспредельный потенциал размножения.

Мэр Гринхилса, Ян Бабкоп, сидел за столом в своей неизменной ковбойской шляпе с загнутыми полями. Слева от него высилась стопка газет, а перед глазами лежал открытый на сороковой странице прошлогодний номер журнала «Нэшнл джеографик» со статьей, которую он перечитал, наверное, уже раз десять.

Статья называлась «Нейтронная бомба против мухи цеце на Занзибаре». Мэр решил, что прибывшему в город профессору неплохо было бы ознакомиться с накопленным в Африке опытом борьбы с опасными мухами. Он набрал номер телефона клинической лаборатории и, услышав в трубке голос Брегеля, сказал:

– Вам звонит Ян Бабкоп, сейчас к вам подъеду.

– Не надо ко мне приезжать никакому Бабкопу, я занят, – недовольно отозвался ученый.

– Ян Бабкоп, мэр Гринхилса, господин Брегель, мне надо с вами переговорить.

– А, мэр, тогда другое дело. Подъезжайте.

Через несколько минут в лабораторию ворвался усатый человек в ковбойской шляпе и прямо с порога, победно размахивая глянцевым журналом, закричал:

– Надо действовать, как на острове Занзибар!

Брегель поднял брови.

– При чём здесь Занзибар?!

Ян Бабкоп бросил журнал на стол и постучал указательным пальцем по фотографии зеленой мухи на обложке.

– На Занзибаре подвергли самцов мухи цеце радиоактивному облучению, лишили потенции и проблему сняли.

– А кто вам сказал, что в вашем городе цеце?

– Как же, в газетах прямо так и пишут: «Африканская цеце в Гринхилсе!», открываю Интернет, там то же самое.

– Не надо верить всему, что пишут в газетах, а тем более в Интернете, где каждый идиот несёт то, что взбредёт ему в больную голову. Цеце, будь она неладна, обитает только в Африке. Мы же имеем дело с мутантом обыкновенной комнатной мухи, что, к сожалению, значительно хуже, – профессор снял очки и стал яростно протирать салфеткой. – Да вы присаживайтесь.

Усевшись, мэр сорвал с головы шляпу, обнажив лишенный растительности череп.

– Могу вам доложить, что обстановка в городе стала улучшаться, – бодро начал он. – За последние несколько часов сообщений о новых жертвах не поступало.

– Это ни о чем не говорит, – возразил Брегель. – Просто с наступлением темноты активность мух прекратилась, но, я вас уверяю, утром она возобновится вновь и в более значительных масштабах.

– Это же надо, за один день, восемьдесят четыре человека! – Ян Бапкоп схватился руками за голову. – Как же это могло случиться, господин профессор, откуда такая беда пришла в наш город?

– Точного ответа сейчас дать не могу. Очевидно одно: на свиноферме Дина Бутмана из яйцекладки обыкновенной мухи вывелись опасные мутанты.

– Но как, почему?!

–. Возможно, Дин Бутман добавлял в корма искусственные ускорители роста животных, применял антибиотики. Могут быть и другие причины, но факт остается фактом, первый выводок стал причиной гибели людей на ферме. То, что власти изолировали территорию, временно предотвратило новые человеческие жертвы, но процесс размножения насекомых стремительно развивался. Выросшая до нескольких сотен особей колония, осваивая новые пространства, вышла на восточную часть города, что стало причиной разыгравшихся здесь трагедий.

– И что же нас ожидает? – обеспокоенно спросил мэр.

– Надо смотреть правде в глаза, – при этих словах ученый поднял вверх палец. – Опасные мухи из Гринхилса никуда не делись и никуда сами не денутся. Преодолевшие городскую черту самки уже наверняка отложили яйца в мусорных пакетах и баках. Учитывая исключительно благоприятную для размножения насекомых жаркую и сухую погоду, через пять – семь дней количество смертоносных особей в городе будет измеряться тысячами. Выжить без специального защитного костюма здесь будет невозможно.

– Что же делать, что же делать? – простонал градоначальник.

– Населению надо разъяснить правила поведения в сложившейся ситуации, – рекомендовал Брегель. – Подключите местный канал телевидения, Интернет, телефонную сеть, пустите по городу автомобили, оснащенные громкоговорителями. Используйте все средства.

– Сделаем! – решительно сказал мэр. – Вам, профессор, было бы неплохо лично высказать свои рекомендации горожанам. Если не возражаете, я подошлю к вам телевизионного корреспондента.

– Не возражаю.

Через несколько минут после ухода мэра раздался нетерпеливый стук в дверь, и квадратная фигура начальника полиции показалась в проеме. От Тома Келли веяло сознанием выполненного долга, круглое лицо светилось от гордости.

– Есть?! – с надеждой спросил профессор.

– Мои ребята, если надо, чёрта, чёрта из-под земли достанут! – полным самодовольства голосом ответил Том Келли.

– Давайте же, давайте, давайте их сюда! – Брегель забегал на месте от нетерпения.

– Вот! – лапища полицейского одну за другой выставила на стол семь прозрачных контейнеров – в каждом чернело по мухе.