Текст книги "Варяжская сага"

И раз уж Ансгар пошел путем викинга, то, если выбирать, он хотел бы стать таким, как Барг. Прежде он хотел быть похожим на отца, но теперь отца не было. Каким бы викингом был Ансвар? Наверно, не хуже Барга, но кто ж теперь скажет? Как бы там ни было, Ансгар окончательно решил, что ему стоит держаться поближе к Баргу и подальше от Бальдра.

Ансгар поступает на службу к конунгу Рёрику

Наутро обнаружилось, что один из тяжелораненых, тот самый, которому стрела угодила в бок, умер. Дренги из его десятка наскоро соорудили погребальный костер. Едва дым огня обозначил путь в Вальхаллу, хирд Бальдра снова погрузился на драккар и продолжил путь. Вскоре береговая линия повернула на восток. Как Ансгар понял из разговоров, они вошли в Хольмский залив, воды которого уже взломали лед, но кругом все еще было множество больших и малых льдин, и теперь драккар осторожно пробирался вдоль берега Эйстланда, а значит, недалеко уже была загадочная Альдейгья. И чем ближе они подбирались к Остерланду, тем больше Ансгара начинал волновать вопрос, что же это за страна такая и кто там правит. В конце концов любопытство взяло верх и во время одной из стоянок он, сидя у костра и завидев проходящего мимо Барга, позвал его.

– Чего тебе? – проворчал Барг, но чувствовалось, что настроен он благодушно.

– Послушай, Барг, ты ведь уже бывал на востоке и, наверное, знаешь, кто владетель тех земель?

– Это и я знаю, – влез Ормар, – там правит конунг Рёрик.

– Ну вот видишь, тут и без меня есть кому порассказать, – махнул рукой Барг.

– Постой, но ведь Рёрик – это вроде как наше имя. Как нордман стал конунгом в стране вендов?

– Ну что, Ормар, можешь ты ответить и на этот вопрос? Нет? Тогда подвинься. – С этими словами Барг, не особо церемонясь, влез между Ормаром и Ульваром, сел напротив Ансгара и протянул руки к костру. Он немного помолчал, изображая, как приятно ему погреть руки, и наконец, когда все уже начали нетерпеливо ерзать и переглядываться, заговорил.

– Начнем с того, что в той стороне живут не только венды. Там еще есть народы, говорящие на языках, похожих на язык финнов. Когда мы лет двадцать тому назад сидели в Альдейгье и собирали с них дань, они объединились против нас, и нам пришлось уйти оттуда.

– А в то время, когда ты там был, не встречал ли ты человека по имени Эгиль? – перебил Бильд.

– Что еще за Эгиль?

– Так звали моего деда. Он тоже был в тех краях.

– Не знаю, – пожал плечами Барг, – я знавал нескольких людей с этим именем, но в то время в нашем хирде Эгилей не было. И вообще, не отвлекай меня, не видишь, я рассказываю?!

Бильд виновато осекся, а Барг продолжил:

– Так вот, вскоре после того, как мы оттуда ушли, что-то у них там стряслось, не знаю, что именно, вроде бы передрались они между собой, а может быть, и нет. Как бы то ни было, они послали гонцов к Рёрику и предложили стать их конунгом. Он взял весь свой хирд, пригласил еще многих данов и вендов из числа ободритов и направился на восток. Он стал конунгом сразу трех народов! Поначалу он сидел в Альдейгье, готовясь, в случае чего, как и мы, вернуться назад. Но потом дела у него пошли в гору, и сейчас конунг Рёрик, по слухам, перенес свой двор вглубь Остерланда, там он начал строить новый город.

– Но почему? – непонимающе развел руками Ансгар. – Почему восточные венды и другие народы, о которых ты говорил, призвали не кого-нибудь, а именно этого Рёрика? Кто он такой?

– Хороший вопрос, Младший, – одобрительно кивнул Барг, – в годы моей молодости это был один из самых известных морских конунгов наравне с Рагнаром Лодброком. Со своим хирдом во многие сотни воинов, на десятках драккаров он ходил в походы как в Восточном, так и в Западном морях. Франки боялись его как огня и пытались переманить на свою службу, иногда он соглашался, но приручить его им так и не удалось.

– Странно, – удивился Ульвар, – о Рагнаре я слышал, и очень многое, а вот о Рёрике в наших краях ничего не говорили.

Барг лениво почесал бороду:

– Так бывает. Рагнар погиб, и о его гибели слагают песни. Его смерть послужила поводом для большой войны в Бретланде. А Рёрик ушел на восток, и с тех пор о нем мало что слышно. Никто толком не знает, чем он там занимается, с кем воюет. Последний раз он выбирался из Остерланда лет шесть назад, плавал за какой-то нуждой к саксам. Потом до меня доходили только разные противоречивые слухи, которыми я, по правде сказать, не очень интересовался. Может быть, поэтому разговоры о нем и не доходят до ваших глухих лесов. Но среди морских нордманов все о нем слышали.

– Так все дело в славе? – решил уточнить Ивар. – Именно поэтому его призвали венды? Или было что-то еще?

Барг хитро прищурился:

– Да, было кое-что еще.

– Что? Что? – раздалось со всех сторон.

– Это долгая история, а мне охота поспать, – сказал Барг и поднялся было уходить.

– Подожди, Барг! Расскажи!

Он с довольным видом обвел окружающих глазами и увидел, что к костру Ормара в надежде услышать интересный рассказ присоединились дренги и даже хирдманы из других десятков.

– Так и быть, – словно нехотя кивнул Барг и уселся на прежнее место, снова потеснив развалившегося было Ормара, – как я уже сказал, это долгая история и началась она еще до моего рождения. Мне о ней рассказал сам Торвальд, отец нашего хёвдинга. – При этих словах все невольно повернули головы в ту сторону, где храпел Бальдр, – это было в те времена, когда сильнейшим конунгом среди данов был Гудфред, сын Сигфреда. Этот Гудфред вел войну против ободритов, потому что те помогали франкам. Когда умер старый конунг ободритов, кнес по-ихнему, – не помню, как его звали, – конунгом, то есть кнесом, стал его сын, которого звали Траскон. Этот Траскон попытался примириться с Гудфредом, и они вправду заключили мир, а залогом их дружбы стал брак между дочерью Гудфреда и братом Траскона по имени Годелайб. Но мир продержался недолго, вскоре между данами и ободритами снова началась война. Гудфред собрал большое войско и напал на главный город ободритов, который назывался, – тут Барг сделал паузу, – Рерик.

Сгрудившиеся вокруг Барга викинги заволновались, послышались возгласы:

– Да ну? Значит, конунг Рёрик оттуда? Он что, венд? Не может быть!

– Тише, тише! – поднял руки Барг и обернулся. – А то еще разбудите.

Все понятливо примолкли.

– На самом деле тот город назывался Велигард или как-то так. Рериком его называли сами даны. Но слушайте, что случилось потом. Гудфреду удалось захватить город. Траскон сумел спастись бегством, но Годелайб остался со своим народом и сражался до тех пор, пока, раненого, его не пленили. Из уважения к своему зятю Гудфред велел приколоть его копьем к дереву[47]47
  Бог Один, желая познать тайну рун, повесился вниз головой на дереве Иггдрасиль, пронзив себя копьем.


[Закрыть]. К этому времени дочь Гудфреда родила сына. Ему дали вендское имя Лютбран. Гудфред решил забрать внука с собой в свой город Хедебю. Туда же он увел всех торговцев из Рерика, а сам Рерик велел разрушить. С тех пор Лютбран воспитывался при дворе Гудфреда. Ему дали новое, северное имя – Бьёрн. Скоро Гудфред был предательски убит, в Дании началась война между Хориком, сыном Гудфреда, и Харальдом Клаком, который тоже считал себя вправе стать конунгом данов. Хорик не любил своего племянника и хотел от него избавиться, поэтому назло ему Харальд Клак взял маленького Бьёрна под свою защиту. Когда Бьёрн подрос, он стал верным соратником и другом Харальда и сражался на его стороне. Скоро он сам стал большим конунгом, под его знаменем сражались многие даны, почитавшие его как внука Гудфреда, и венды, видевшие в нем наследника Годелайба. И вот, когда Бьёрн был в самом расцвете своих сил, он решил жениться и посватался к своей дальней родственнице Умиле, дочери владетеля города Старигард по имени Гостамисль.

– Что еще за Старигард? – спросил Ормар. – Звучит как вендское название, да и Гостамисль тоже как-то не по-нашему.

– Да неужели? – накинулся на него Барг. – А может, ты не будешь меня перебивать и я сам все, что нужно, расскажу?

На Ормара с разных сторон зашикали, и, пару раз огрызнувшись, он притих.

– Ну и на чем же я остановился?

– На Умиле, – подсказал Ансгар.

– Да, верно. Так вот, эта Умила была дочерью Гостамисля, а тот был конунгом вагров. Вагры же, да будет тебе известно, – обратился Барг к Ормару, – одно из племен ободритов, причем самое кровожадное и воинственное, в этом они могут поспорить даже с ругами. Старигард – их главный город. Мы же зовем его Бранденхусе. Умила родила сына. Этот сын и есть тот самый конунг Рёрик, к которому мы идем. Не знаю, почему Бьёрн выбрал такое редкое имя. Может, в память своего родного, давно разрушенного города, а может, как я как-то раз слышал, в честь птицы.

– Какой птицы? – не понял Ульвар, да и все остальные вопросительно уставились на Барга.

– Ну, какой-какой. Такой. Хотя откуда вам знать, я и сам случайно узнал. Венды называют рарогом сокола. Еще я слышал, рарог у них – это какой-то дух, вроде наших дисов.

– Послушай, Барг, – подал голос Агнар, – мне, в общем-то, все равно, как его зовут. Ты лучше скажи, как этот Рёрик стал таким славным конунгом?

– Хорошо, Старший, я тебе расскажу. Но только если остальные будут помалкивать и перестанут задавать мне дурацкие вопросы!

– Больше никто тебя не перебьет!

– Ну что ж, если так, слушайте дальше. Вскоре после рождения сына Бьёрн погиб. В память о своем друге Харальд Клак взял младенца Рёрика под свое крыло. В то время дела у Харальда шли неважно, он проиграл в войне с Хориком и принужден был бежать в землю фризов, где его принял на службу франкский кесарь Лотарь. Когда Рёрик подрос, то по примеру своего покровителя стал служить Лотарю, но очень скоро, не знаю, почему, его обвинили в измене и взяли под стражу. Однако Рёрику удалось бежать в земли саксов. А там он поступил на службу к Людвигу, брату Лотаря, с которым тот враждовал, набрал себе небольшой хирд из данов и вагров и стал беспрерывно нападать на владения Лотаря. В этих походах он заслужил большую славу и награбил несметные богатства. Его дружина настолько возросла и драккаров было столь много, что Рёрик начал подумывать о завоевании какой-нибудь земли, дабы не быть только морским конунгом. Он примерялся то к Дании, то к Вендланду, но тут-то и пришло приглашение из Альдейгьи. Там решили, что лучшего правителя, чем внук Гостамисля и Годелайба, им не найти, так что Рёрику не пришлось ничего завоевывать! Сразу три восточных народа признали его своим конунгом! Ну а что было дальше, я уже рассказал.

Вокруг Барга началось бурное обсуждение услышанного.

– Слава Бальдру, что ведет нас к такому славному конунгу! – говорили одни.

– Что-то он засиделся в своем Остерланде, уже и в походы, поди, совсем не ходит, – говорили другие. Началось неизбежное сравнение Рёрика с Рагнаром. Кто-то был рад возможности служить конунгу, сравнимому по славе с легендарным Лодброком, а кто-то боялся, что на востоке они не добудут никакой славы и о них скоро забудут, как стали забывать о Рёрике. Кто-то восклицал: «На востоке мы разбогатеем!» Ему возражали: «Там мы обабимся и забудем, что такое битва». «Да вы и битв-то не видали», – скалились третьи. Только Ансгар не участвовал в общем разговоре, а молча пытался осмыслить то, о чем поведал Барг. Сам Барг, почесывая бороду, насмешливо смотрел на спорящих. Потом глянул на Ансгара и спросил:

– Ну а ты, Младший, что думаешь?

– О чем?

– Как о чем? Не слышишь, что ли, о чем все говорят?

Ансгар и вправду не слушал спора, но краем уха все же уловил его суть.

– Я не знал ни Рёрика, ни Рагнара, так что как я могу судить, кто из них лучше? – ответил он. – Но думаю, и на востоке можно совершить дела, достойные того, чтобы о них пели скальды.

– Хорошо сказано! – одобрил Барг.

Но Ансгар пропустил его похвалу мимо ушей и сказал:

– Знаешь, Барг, что-то я тебя не пойму.

– Это чего ты не понимаешь?

– Да вот из твоего рассказа выходит, что Рёрик по крови венд. А ты вендов не особо жалуешь, не чета они нам, нордманам, говоришь ты. Как же мы будем служить конунгу Рёрику, если он венд?

Вокруг сразу притихли, с интересом ожидая, что ответит Барг. Тот уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал, поднял руку, чтобы почесать не то бороду, не то затылок, но не тронул ни того ни другого и наконец изрек:

– Глупый вопрос!

Однако и Ансгар, и все остальные продолжали смотреть на Барга, ожидая продолжения, и тот понял, что так легко не отделается.

– Неужели не понятно?! – сердито воскликнул он. – Вот и видно, что ты, Младший, плохо меня слушал. А если бы ты слушал внимательно, то услышал бы, что прадедом Рёрика был не кто иной, как славный конунг данов Гудфред.

– Да, но ведь…

– Не перебивай! Раз уж спросил, то слушай. Ты, конечно, хотел возразить, что Рёрик – дан только через свою бабку, а прочая кровь в нем вендская. Но я думаю, никто не будет возражать, что северная кровь, тем более если это кровь конунга, настолько густа, что даже капля ее облагородит целую чару крови иноземцев. А кроме того, Бёрн, отец Рёрика, хоть и венд наполовину, но был самым что ни есть настоящим викингом, и многие нордманы почитали за честь ходить в его хирде. Ну и кроме того, венд венду рознь, это тоже понимать надо! Одно дело – какой-нибудь простой дикарь, и совсем другое – кнес, то есть конунг, каким был Годелайб. Уже только то, что он принадлежал к роду властителей, поднимало его над прочими вендами, а Годелайб, ко всему прочему, был славный кнес и погиб с честью. Так что происхождение Рёрика нисколько не мешает мне поступить к нему на службу.

Доводы Барга всех убедили, многие согласно кивали головами, но, оказалось, Барг еще не закончил.

– Ты, – он снова обратился к Ансгару, – хоть и Длинный Меч, но, думаю, тебе не хватит всей жизни, чтобы свершить хотя бы половину тех славных дел, которые свершил Рёрик-конунг. Да что ты – ни я, ни даже Бальдр вместе взятые не можем сравниться с ним в славе, так что не нам ворочать носом, мол, от него вендом воняет. Такое себе может позволить разве что ваш обидчик Эрик Анундсон, да и то это может дорого ему стоить. К тому же, – улыбнулся Барг, – если мы нанимаемся к кому-нибудь за плату, это вовсе не значит, что мы должны почитать и уважать его. Можно служить кому угодно, хоть франкам, хоть вендам, хоть ромеям – лишь бы давали дом, жратву и серебро. Доблесть викинга не в том, какому властителю он служит, а в том – как он сражается и скольких врагов повергнет, прежде чем сам отправится на пир к Одину.

Последние слова пришлись всем особенно по душе, только Ансгар так и не понял, зачем же Барг говорил о славном роде Рёрика и о его доблестях, если это вовсе не важно, но спорить уже не стал.

* * *

Вокруг было темно, ни одна звезда не проглядывала сквозь черноту неба. Но Бальдр, изрыгая проклятия, не давал гребцам отдохнуть, и драккар, рассекая волны, плыл навстречу стране великанов. Ансгар, ворочая тяжелым веслом, словно нутром чувствовал, что турсы уже здесь! Чудовищный Эгир прятался в морских водах, слышно было только, как он плескался то с левого борта, то с правого. Что он затеял? Неужто думает опрокинуть их корабль вверх дном? По спине Ансгара пробежали мурашки, он живо представил себе, как дочери Ран, опутав своими прозрачными волосами, словно сетью, тащат его в морскую пучину, на самое дно. Но тут Бальдр завопил: «Земля!», и все кубарем покатились за борт. Ансгар поднялся, стряхнул с себя песок и огляделся. Вот она – страна великанов! Здесь нужно быть осторожным, турсы шуток не любят, враз раздавят, как комара. Но что это задумал Бальдр? Он выхватил из ножен меч и ринулся вперед, в темноту, откуда уже вываливались навстречу викингам чудовищные исполины. Ростом они превышали викингов едва ли не в два раза, и в густой темноте невозможно было разглядеть их вознесенные вверх лица, но Ансгар был уверен: там жуткие морды. Геслинг, Оддгейр и Игуль метнули веревки и захлестнули их на шеях великанов. Викинги дружно дернули, и трое великанов повалились наземь, в строе исполинского войска образовалась брешь – туда-то и бросился Бальдр, потом Барг со своей секирой, а за ним и весь хирд.

Закипела битва, но Ансгар не мог протолкнуться вперед, ему мешала спина Оддвара. Он только видел, как Бальдр-берсерк крушит все кругом себя, так что в стороны летят гигантские отрубленные руки, ноги, головы. Вдруг Ансгар узрел впереди свет и, не видя, что там, уже понял, почему великаны вышли на битву. Они хотели уберечь деву! Чистая дева излучала свет, но ей было страшно, она дрожала, и свет мерцал. Ансгар должен был ей помочь! Надо остановить Бальдра! Но как остановить берсерка? Глаз! Нужно вышибить ему единственный глаз, и он не увидит света девы. Ансгар бросился вдогонку за Бальдром, но кто-то ухватил его за плечо. Он обернулся, чтобы посмотреть, кто это, но во тьме с трудом различал черты знакомого лица. Должно быть, это Барг, но почему он так похож на его отца?! Ансгар дернул плечом, стряхивая руку Барга-отца, но было уже поздно. Бальдр настиг чистую деву, и за его спиной захлопнулись черные врата. Напрасно Ансгар колотил руками в створ ворот, напрасно пытался прорубить их своим мечом – врата были намертво заперты.

– Эй-эй! Что с тобой? Очнись! – услышал Ансгар голос старшего брата и почувствовал, как тот трясет его за плечо. Он открыл глаза и удивленно огляделся. Было еще темно, но лагерь уже понемногу просыпался. Хирдманы ходили среди спящих дренгов и будили их, а те лениво почесывали бока и то один, то другой снова роняли головы в надежде продлить самый сладкий утренний сон. Великанов нигде не было, не было и чистой девы, зато был Бальдр. Проклиная тот день, когда согласился взять их с собой в поход, он пинками поднимал заспанных дренгов, приближаясь к костру десятка Ормара. Лучше было подняться до того, как он доберется до них. Ансгар вскочил на ноги.

– Ты чего? – спросил его Агнар.

– А что?

– Во сне махал руками, словно хотел убить кого-то.

– Да? – не поверил Ансгар. – Я просто спал, может, что-то приснилось.

Светлело, но виднее от этого не становилось. Над берегом и заливом стоял такой туман, какого Ансгару никогда прежде зреть не доводилось. В паре шагов от себя он еще различал размытые силуэты своих товарищей, но дальше была только густая белая пелена. Несмотря на это, Бальдр не стал дожидаться, покуда солнце рассеет туман, и велел выходить в море. Драккар отошел подальше от берега, где обзор был получше. Но хотя туман здесь показался не таким плотным, как у берега, рассмотреть, что творится в каких-нибудь двадцати локтях, все равно было почти невозможно. Викинги гребли осторожно, на носу драккара, выпучив свой единственный глаз, сидел Бальдр и силился рассмотреть что-нибудь впереди, но ни осторожность гребцов, ни око Бальдра не помогли: неожиданно из тумана откуда-то сбоку вынырнул пузатый кнорр[48]48
  Кнорр – небольшое торговое судно.


[Закрыть], целясь своим округлым носом прямо в бок драккару. Викинги замерли в ожидании неминуемого столкновения, но, видно, на кнорре их вовремя заметили и за кормилом там был опытный мореход – кнорр резко развернулся и, вместо того чтобы протаранить корабль викингов, уперся в него борт к борту. Затрещали весла, но в общем ничего страшного не произошло. Оправившись от первого удивления, Бальдр призвал свой хирд к оружию. Он просто не верил своей удаче, добыча сама шла ему в руки! Ничего толком не понимая, Ансгар полез за своим мечом. В поисках оружия дренги суетливо шныряли по кораблю, но хирдманы уже были готовы к броску на кнорр. Ансгар, ожидая команды, оглянулся на Бальдра. Тот, хищно ощерившись, шарил глазом по судну торговцев, пытаясь определить, чем можно будет поживиться, но его взгляд быстро потускнел. На кнорре оказались готовы к внезапной встрече, две дюжины хорошо вооруженных воинов, понимая, что их суденышку не уйти от драккара, изготовились к бою, надеясь защитить свое добро. Ансгар уже напружинил ноги, готовясь к прыжку, но услышал за спиной знакомый голос:

– Остынь! Это наши, нордманы.

И как ни хотелось Ансгару сражения с настоящими воинами, а не с рыбаками, да так, чтобы взаправду в нем поучаствовать, а не наблюдать со стороны, но Барг оказался прав, это был кнорр нордманов. Меж тем Бальдр уже завязал разговор со старшим из купцов. Воины на обоих кораблях успокоились и убрали оружие. Перебросили друг другу веревки, чтобы не разнесло течением. Хозяина кнорра звали Стиг, по его словам, он шел из Альдейгьи в сторону Готланда, где был его дом. Заслышав об Альдейгье, Бальдр живо заинтересовался и спросил, там ли сейчас Рёрик-конунг, но Стиг ответил, что Рёрик в Хольмгарде, а в Альдейгье сидит его родич, ярл Торвар Однопалый. Тогда Бальдр спросил, не ведет ли Рёрик какой войны, и внимательно слушавшие их разговор викинги еще больше навострили уши. Да, отвечал Стиг, по слухам, у Рёрика розмирье с Аскольдом, владетелем Кёнигарда. Из дружины Бальдра только сам Бальдр да еще Барг слышали об Аскольде и его городе, другие не имели ни малейшего представления, кто это и где это, но все были рады войне, ведь это значило, что им будет чем заняться. Еще немного перемолвив, Бальдр и Стиг приступили к мене. Сын Торвальда хотел избавиться от добра, награбленного у куршей, но ничего особо привлекательного для Стига у него не нашлось. Однако из доброго расположения духа купец все-таки согласился обменять все ненужное викингам железо на серебро. Вскоре железо сгрузили на кнорр, взамен в руки Бальдра перекочевало несколько маленьких белых дисков. Расставались почти друзьями. Когда корабли разошлись в разные стороны, теплое весеннее солнце уже рассеяло туман и можно было смело плыть дальше.

Теперь путь держали только по слову Барга, который один из всей дружины бывал в этих местах. Вдалеке по левому борту проплыл какой-то остров. Завидев его, Барг заявил, что скоро залив кончится. И точно, вскоре драккар уперся в поросший густым лесом берег. Немного пройдя вдоль него, нашли устье реки, которую Барг назвал Невой. Здесь же, в устье Невы, решили заночевать. Выйдя на берег, Ансгар глубоко вдохнул, пытаясь понять местный воздух. Пахло болотом и лесом, очень похоже на запах жилища Брюнгерды. Но было и что-то другое, непривычное, чужое.

– Это уже Остерланд? – спросил Ансгар у Барга.

– Ну, не совсем. Это, скажем так, его преддверие.

Пока разбивали лагерь, Ансгару все время чудилось, что на них кто-то смотрит из-за деревьев. Он то и дело поворачивался в сторону леса и пытался рассмотреть какое-нибудь шевеление там, в темноте, но ничего необычного не видел. Да и дозорные не подавали сигналов тревоги. Но беспокойство не покидало Ансгара. Греясь у огня и дожевывая скудный ужин, он вновь приступил с расспросами к Баргу, который уже по привычке подсел к их костру.

– Барг, ты уже был в этом краю.

– Да, был-был, сколько уже можно об этом говорить, – проворчал Барг, но прозвучало это как приглашение порасспрашивать его еще, и Ансгар, уже будучи знаком с такой манерой отвечать, сразу перешел к делу:

– Ты много рассказывал нам о Рёрике-конунге, но почти ничего не сказал о самой этой земле, об Остерланде.

– Да что рассказывать? Я уже говорил, что тут живут племена, родственные финнам, только я не помню их названий. Но сильнейшее племя в здешних краях – вендское, и его название я помню. Они называют себя словенами. Именно они тогда, двадцать лет назад, подняли бучу, из-за которой нам пришлось уйти из Альдейгьи. А вообще словене тут пришельцы. Издавна тут обитали только эти вот финны, чьих названий я не помню. А саму Альдейгью основали нордманы!

– Да ну? Неужто? – оживились слушающие.

– Это правда, чтоб меня Фенрир сожрал! Уже лет сто прошло или даже больше, как в этих краях объявились наши земляки. Они срубили небольшой городок и завели торговлю с местными племенами, выменивая у них пушнину на всякую дребедень, но потом пришли словене и захватили Альдейгью. Они даже исковеркали ее название на свой лад. Я запомнил, как они ее зовут – Ладога.

Среди викингов прошел гневный ропот. Все были возмущены наглостью каких-то словен. Только Ансгар не поддался общему настроению и спросил:

– А что это за название-то такое – Альдейгья? Что оно означает?

Барг, уже было открывший рот, чтобы продолжить свой рассказ, поперхнулся:

– Кхе-кхе… Что значит? Кхе-кхе. Да какая разница?

– Ну а все-таки?

– Вот прицепился! Ничего оно не значит. Местные финны так называли речушку, рядом с которой построили городок, вот его так и нарекли.

– Так это финское название? – разочарованно протянул Ульвар.

– Название городу дали наши предки! А уж как они его придумывали, это их дело! – отрезал Барг. – Вы дальше слушать будете или нет?

– Да-да, прости, что перебили тебя! – извинился Ансгар.

– То-то же! Но, – возвысил голос Барг, – если я услышу еще хоть один дурацкий вопрос, то, клянусь водами Урда[49]49
  Урд – священный источник, у вод которого, согласно скандинавской мифологии, боги-асы собирались вершить свой суд.


[Закрыть], мои уста сомкнутся навсегда и вы больше не услышите от меня ни слова! Хотя, по правде сказать, что тут еще рассказывать, я не знаю. Лет двадцать назад нам удалось отбить Альдейгью, но, как вы уже не раз слышали, потом нам пришлось покинуть эти земли. А затем сюда пришел Рёрик.

– А какие они, эти словене? Ты имел с ними дело? – уже забыв, что ему только что пришлось извиняться за излишние расспросы, снова полюбопытствовал Ансгар.

– Имел, конечно. Венды как венды, не знаю. – Барг по привычке почесал бороду. – Ну, наверно, не такие кровожадные, как руги, неплохие воины, во всяком случае, не хуже вагров.

– Да хоть бы их тролли сожрали, этих вендов! – послышался глухой голос Геслинга, – какое нам до них дело?! Ведь, как я понял, сражаться с ними нам не придется. Ты, Барг, лучше расскажи нам, что это за Аскольд такой, с которым воюет Рёрик, и где находится этот треклятый Кёнигард.

– Точно! Дело говоришь! – зашумели викинги.

– А-а, Геслинг! Знаешь, – как всегда, насмешливо ответил Барг, – обычно я рад, когда ты молчишь, но сейчас ты угодил в самое яблочко. Тут-то начинается самое интересное!

В глазах Барга сверкнуло отражение огня, придавая его лицу загадочное выражение. Круг слушателей сомкнулся еще теснее. Довольный произведенным впечатлением, Барг сначала широко улыбнулся, но потом стер с лица улыбку и, нагнав на себя таинственный вид, заговорил:

– Не знаю, рассказывали ли вам ваши отцы-деды, но я с самого детства знал, что великие асы пришли в северные страны с далекого юга. Давным-давно, так давно, что это даже трудно себе представить, Одину и его жене было пророчество, будто его ждет величие на севере. Тогда вместе со своей женой и всеми асами он покинул те края и двинулся на север, пока не достиг нашей нынешней родины. В то время в Нордланде правил конунг Гюльви, но, увидев Одина и его людей, Гюльви настолько поразился их красоте и величию, что сам пригласил его править в своей земле.

– Ну, эту историю все слышали, – прервал Барга Игуль, поглаживая свою колючую, словно еж, макушку – голову он почему-то всегда коротко стриг. – Я, конечно, не смогу рассказать ее так же интересно, как ты, но… что-то я не пойму, как эта история связана с Кёнигардом и Аскольдом?

Барг покачал головой и замолчал. Ансгар испугался, что он и вправду больше не скажет ни слова, но, видно, Барга так подмывало поведать свою историю кому-то, кто ее еще не слышал, что он смилостивился и, не удостоив Игуля ответом, продолжил:

– Итак, все вы слышали о том, что асы пришли с юга. Знали об этом и наши далекие предки. Много поколений назад, из-за суровых и долгих зим, какие нам и не снились, жизнь в Нордланде стала настолько тяжелой, что, вспомнив о древней родине асов, многие нордманы решили покинуть насиженные места и отправились на юг, надеясь обрести там лучшую долю. В большинстве своем это были гёты. Сначала они переправились через море и поселились в тех местах, которые мы недавно проплывали. Но потом конунг Филимер повел их дальше на юго-восток, где гёты достигли великой реки Данпр[50]50
  Данпр – возможное древнегерманское название реки Днепр.


[Закрыть]. Спускаясь вдоль этой реки, гёты достигли прекрасной страны Ойум[51]51
  Ойум – «страна вод» или «речная страна», так живший в VI в. готский историк Иордан называл готское государство, существовавшее в Северном Причерноморье в III–IV вв.


[Закрыть] и поселились там. Земли в том краю были столь обильны, что скоро гёты стали невиданно богаты и сильны и могли соперничать в своем могуществе даже с ромеями[52]52
  Ромеи – римляне.


[Закрыть], которые тогда считались сильнейшим народом в Мидгарде. Гёты совершили множество походов в земли ромеев, лежавшие за полноводной рекой Данубой[53]53
  Дануба – Дунай.


[Закрыть], добыли там несметные богатства и свезли их в свой главный город – Архаймар[54]54
  Архаймар – согласно «Саге о Хервёр» столица Ойума.


[Закрыть], который они воздвигли на берегу Данпра. По своей красоте и богатству Архаймар не уступал самому Миклагарду[55]55
  Миклагард – скандинавское название Константинополя.


[Закрыть].

Ансгар слушал рассказ Барга как зачарованный. Странно, ни дед, ни отец не рассказывали ему эту историю, а она была такой интересной! Все эти древние названия звучали как из волшебного сказания. Ансгар не удивился бы, если бы сейчас Барг принялся рассказывать про альвов, троллей, двергов и турсов. Однако Барг говорил о другом, вполне земном, но не менее захватывающем:

– И вот в Ойуме стал править великий конунг именем Ёрмунрекк. В его время гёты достигли верха своего могущества. Все окрестные народы признали их господство. Гольтескифы, тиуды, васинабронки, меренсы, морденсы, роги, тадзансы, атаулы, навего, бубегены и колды платили им дать, – что это за народы, никто из слушающих и, кажется, даже сам Барг не знал, – ромеи дрожали при одном имени гётов. Ёрмунрекк разбил в битве войско могучего племени эрулов и ходил походами в земли вендов. Но как человек, долго взбиравшийся на вершину горы и наконец взобравшийся на нее, вдруг падает на самое дно глубочайшего ущелья, так стремительно обрушилось и могущество гётов.

– Что? Что случилось? Почему? – раздались взволнованные голоса.

– А случилось вот что. – Увлеченный собственным рассказом, Барг не обратил внимания, что его снова перебили. – С крайнего востока из неведомых стран явился невиданный прежде народ – гунны. Странный это был народ. Жили гунны в домах, которые они возили с собой в огромных, запряженных волами повозках и никогда не останавливались надолго в одном месте, но, как саранча, переходили из одной страны в другую. Могущество их было столь велико, что даже если бы ромеи и гёты объединили свои силы, все равно им трудно было бы устоять перед натиском гуннов. Но гёты и ромеи были врагами и не собирались помогать друг другу, поэтому Ёрмунрекк должен был один биться против гуннов. Но сразиться с ними ему не довелось.

Среди викингов вновь прокатился гул волнения. Ансгар, затаив дыхание, ждал продолжения. Но Барг, облизав высохшие губы, потянулся за водой, и пришлось ждать, пока он утолит жажду. Сделав несколько крупных глотков, он обтер рукавом бороду. За его движениями в этот момент следила целая толпа викингов – сейчас, кажется, только спавший Бальдр и дозорные не слушали рассказ Барга.

– Случилось так, – продолжил Барг, – что один знатный муж предал Ёрмунрекка и бежал к врагам. Конунг был так разъярен этим предательством, что велел схватить Сванхильду, жену того знатного мужа, приказал привязать ее к диким коням и пустить их вскачь. Кони разорвали Сванхильду на части! Но, мстя ни в чем не повинной жене, конунг Ёрмунрекк забыл, что у нее были родичи. Два ее брата, Аммий и Сар, подговариваемые своей матерью Гудрун, решили отомстить. Выследив Ёрмунрекка на охоте, когда рядом с ним не было его воинов, они напали на него и убили. Народ Ойума был в отчаянии, потеряв своего великого конунга. Но худшее было впереди. Конунг гуннов именем Баламбер узнал о гибели Ёрмунрекка и решил, что настала пора для его воинов. Великое множество гуннов вторглось в Ойум, и гёты не успели исполчиться. Архаймар пал. Многие из гётов погибли в неравном бою, другие, не в силах противостоять натиску Баламбера, решили уйти в земли своих прежних врагов, ромеев. Но были и те, кто, видя неодолимую силу гуннов, решили не сражаться с ними и не бежать от них, а присоединиться к ним. С великой радостью принял Баламбер их под свою руку, и страшен оказался этот союз гуннов и гётов! Целые народы были ими истреблены или изгнаны из своих земель, другие платили тяжелую дань. Но прошло несколько поколений, сила гуннов истощилась, прежние союзники от них отвернулись и направили свои мечи против них самих. Всего за несколько лет от державы гуннов не осталось и следа. А гёты остались. К тому времени они разделились на несколько частей. Одни прежде сражались на стороне ромеев, другие – на стороне гуннов, теперь и те и другие стали свободны и, объединив свои силы, правили на большей части бывших ромейских земель. Третьи же вернулись в Ойум и снова стали жить там, хотя уже никогда и не достигли того величия, которое было у гётов во времена Ёрмунрекка.