Текст книги "Наблюдатель"

Неподалеку, у большой липы в углу детской площадки стояла девушка в голубом платье. Игорю она показалась обворожительной, но зрение его было неважным, и он списал это на разыгравшуюся фантазию – откуда в этой дыре обворожительные девушки? Он не заметил, как шум воды прекратился.

– Я готов, – услышал Игорь и почему-то вздрогнул.

Спустя пять минут, они вышли в солнечное утро. Чистая небесная синева над карликовыми зданиями, сливаясь с океаном зелени, слепила с непривычки, запах цветов и трав пьянил, но солнечные лучи уже не жгли, как неделю назад – из леса тянуло прохладцей. Птицы, чувствуя излет лета, будто посходили с ума и Игорь хотел было высказать удивление, но вместо этого принялся отмахиваться от жирного шмеля.

– Наконец-то спала жара, – пробормотал Виктор и вдруг преобразился: – Алиса! – крикнул он девушке в голубом, – давно не видел тебя!

Девушка, которая шла теперь мимо них, казалась не слишком довольной подобной реакцией Виктора. Она напряженно улыбнулась.

Игорю показалось, будто в грудь ему ударила нагретая морская волна. Черты лица девушки оказались совершенными, мягкий взгляд грустных глаз излучал энергию, часть которой словно протянулась к нему и уколола в сердце. Не в силах оторвать взгляда, Игорь превратился в истукана, забыв про шмеля, севшего ему на затылок.

– Я здесь теперь редко бываю, – прозвенел голос, в котором звучала частица все той же таинственной силы.

– Живешь в Москве?

– Да, – сказала Алиса, не останавливаясь. Она явно не собиралась продолжать беседу.

Игорь видел нежную шею под собранными в хвост волосами и скруглённое ухо над загорелой щекой.

– Отличное платье, – неожиданно выпалил он.

– Спасибо, – обернулась с улыбкой Алиса, задержав на нем взгляд. В грудь его снова будто что-то толкнуло, и слабая электрическая волна прошла через сердце.

– Какая сильная энергетика, – не сдержался Игорь, когда девушка скрылась за поворотом.

– Да, симпатичная девочка, раньше жила в нашей деревне, – сказал Виктор, и, заметив, наконец, реакцию Игоря, с интересом на него посмотрел.

В городок въехали спустя полчаса по длинному узкому шоссе, подпрыгивая на остатках асфальта. Сначала мелькали низкие скошенные набок дома с черными окнами – в один ряд у опушки, в окружении сгнивших оград, на которых сидели странные серо-синие птицы. За заваленной мусором остановкой появились дома уже обжитые, с высокими надежными заборами из профнастила. После первого перекрестка показались многоэтажки – типичные для России «хрущевки» и «брежневки». Грязные, с подтеками фасады, хаотично и уродливо застекленными балконами нагоняли депрессию, но, несмотря на мрачный вид, Игорь уловил родной дух умирающей русской провинции – тоскливый и кислый, словно возвращавший в далекие девяностые.

Он убедил Виктора оставить машину подальше от вокзала и тот припарковал «Хендай» во дворе за серой, как военный склад, пятиэтажкой, среди латанных ВАЗовских легковушек и парой древних иномарок.

Шли по улице в крутую гору, Игорь заглядывал в лица прохожих, глядел по сторонам, по привычке пытаясь представить жизнь, что течет за старыми стенами. Минут через десять добрались до центра – Игорь понял это по большой пустующей площади с фонтанами.

У двухэтажного торгового центра в ожидании детей, стоял пони, запряженный в пеструю повозку. Поднявшись выше, они пошли небольшими аккуратными улочками с вековыми деревянными домами – старый город, заметил Игорь, и оказались у традиционного для всех городов России вечного огня. Голубоватое пламя едва теплилось в центре постамента, перед прямоугольным топорным монументом с узнаваемой звездой. По обе стороны от огня симметрично целились в небо покрытые толстым слоем краски зенитные орудия.

– Пришли.

– Станция где?

– Поднимешься по этой дороге и увидишь.

– Покурим?

– У меня закончились.

Игорь протянул Виктору шоколадную сигариллу, но тот покачал головой.

– Это не по мне. Подожди, куплю, – сказал он и направился к ближайшему магазину.

Оставшись один, Игорь подошел к орудию, потрогал глянцевый ствол, оглянулся. У фонтана через дорогу двое нетрезвых парней держали за ноги третьего – обнаженного по пояс в клетчатых шортах. Парень весело орал, барахтаясь в воде. Игорь повернулся в сторону Вечного огня, и чувство ностальгии вновь охватило его.

Памятник, похоже, отремонтировали к последнему юбилею Победы. Ему показалось, что он уже бывал здесь – так удивительно похожи российские города. Когда-то, они с братом седлали такие же зеленые пушки, наслаждаясь эйфорией очередного побега. Центральная площадь, фонтан, вечный огонь, почта, железнодорожный вокзал, который он еще не видел, но заранее представлял себе. Микрорайоны, частные дома по окраинам, избы и чем дальше от центра, тем сильнее власть природы – ему припомнились дворы заросшие бурьяном, придавленные к земле полуразрушенные домики. Тихой сапой она подбирается, потихоньку пожирая с окраин умирающие поселки. Но это иллюзия, всплеск ностальгии – он знал – всего в нескольких десятках километров отсюда чадит исполинский мегаполис, вобравший в себя признаки всех городов мира – от Нью-Йорка до Карачей. Растущий, и подминающий окружающую природу, – и даже здесь ощутимо его дыхание. Придет время, разросшаяся Москва сожрет и этот город. Но пока среди серых разбитых улиц и запущенных фасадов, парит провинциальная щемящая тоска. Единственное, что ей противостоит – женщины. По улицам провинциальных российских городов ходят самые прекрасные создания в мире. Он вспомнил девушку, которую видел сегодня, и снова ощутил накат странной волны. Наглый толчок в плечо вернул к реальности. Оглянувшись, Игорь увидел пьяное рябое лицо под мокрой челкой волос – он узнал парня в шортах, которого купали в фонтане. Парень был так пьян, что не мог, выговорить ни слова, хотя имел явное желание что-то сказать.

– Ты… это, – осмотрел его парень и попытался боднуть мокрой головой в живот, но Игорь сделал шаг в сторону. До него только сейчас дошло, что если для Москвы его хипстерский прикид вполне удачен, чтобы затеряться, то здесь он похож на пальму посреди заснеженного поля.

– Ты че тут стоишь? – сообразил парень.

– Жду кое-кого, – сказал Игорь, быстро глянув по сторонам, – а что?

Парень качнулся и сказал с трудом нараспев:

– В рюкзаке у тебя чего?

– Набор отверток и скотч.

– Покажи, – раздалось справа. Голос звучал намного трезвее. Игорь повернулся и увидел, что друзья парня уже подошли и в голове пискнул слабый сигнал. Его не слишком пугали гопники – все это с детства знакомо ему. Пускай и не он часто разруливал подобные вопросы, а больше наблюдал, как это делает Вадим. Пугали проблемы с полицией. Хотя при подобных конфликтах полицейских днем с огнем не сыщешь – ему ли не знать, но проклятый закон подлости никто не отменял. Тем более в рюкзаке были деньги. Немного, но все же. Поколебавшись, Игорь решил, что, в крайнем случае, отдаст их. В крайнем случае. Друзья рябого купальщика выглядели не настолько пьяными и щуплыми, как их товарищ. Один из них подошел близко, так что пышущее алкогольными парами широкоскулое лицо оказалось в нескольких сантиметрах. Все эти приемы он видел не раз.

Игорь знал, что нужно тянуть время.

– Вы че рюкзак подрезать решили? – спросил он.

Тяжелая рука легла на плечо.

– Его обокрали сегодня, – услышал он слева пьяный, но вкрадчивый голос, – тип на тебя похожий.

– А что украли?

– Ноутбук! – сказал парень в шортах, протянул руку и попытался схватить рюкзак за лямку на плече Игоря.

– В этот рюкзак не влезет ноутбук, – ответил Игорь, ловя его руку и плавно отводя. Кругом было тихо, и только вдалеке, на противоположной стороне шли люди, да где-то за фонтанами смялись дети.

«Надо выйти на проезжую часть» – решил Игорь.

– Ты куда!

– Далеко собрался?

Несколько голосов атаковали с разных сторон.

Рука с плеча переместилась на шею и сильно сжала ее. Парень в шортах ухватил-таки рюкзак за лямку и дернул на себя. Игорь пнул его и тот сел на асфальт.

Четыре руки тотчас ухватились за него.

– За памятник, пацаны! Тащи!

Игорь почувствовал сильный удар в спину – похоже, рябой уже пришел в себя и принялся мстить.

Игорь согнулся пополам, намереваясь выскользнуть, но в это время за спиной взвился истошный крик и четыре руки, державшие его, ослабили хватку.

Первое, что увидел Игорь, обернувшись – худое бледное лицо безумца, с горящим от сумасшедшей радости, взглядом. Виктор смеялся, глядя на схватившегося за лицо рябого, из-за ладоней которого сквозь пальцы с лица на землю комьями падала красная пена. Парни оторопели, Игорь тоже. Парень в шортах так истошно орал, будто его резали живьем.

– Что с ним? – спросил самый крупный, нахмурившись, – это кровь?

– Не могу дыша-а-ать! – визжал рябой.

– Сейчас узнаешь, – ответил Виктор, и, щурясь от дыма примостившейся в углу его рта сигареты, достал из шелестящего пакета, баллон размером с комнатный огнетушитель. Парень, заподозрив неладное, шагнул было навстречу, но Виктор, удерживая баллон за удобную рукоятку, направил ему в лицо копье белого луча в окружении прозрачной волны. На лице гопника образовалась обильная красная пена, он схватился за лицо, размазывая пену и давя ее пальцами. Спустя пару секунд сквозь красное мессиво прорвался вопль.

– Глаза-а!

Теперь два стона звучали в унисон.

Третий отступал.

– Подожди, – сказал Виктор, встряхивая баллон, – тут и тебе хватит!

Молодой крестьянин, переводя взгляд то на Виктора, то на своих друзей продолжил отступать. Виктор нахмурился, вытащил сигарету изо рта, словно она ему мешала, и бодрой походкой пошел на него. Парень побежал.

– Куда же ты?! – крикнул ему в спину Виктор, – разве ты не хочешь посмотреть, что у него в рюкзаке?

– Идем отсюда, пока нет полиции, – сказал Игорь, заметив, что редкие прохожие уже образовали небольшую толпу на другой стороне улицы.

– Как тебе средство? – спросил Виктор, глядя смеющимся взглядом. Игорь обратил внимание, что зрачки в его светлых глазах были сужены. Он был совершенно спокоен, – не беспокойся, дружище, местных полицейских не интересуют такие представления. Они предпочитают держаться от них подальше.

– Что это за хрень? – Игорь продолжал оглядываться, несмотря на то, их никто не преследовал, – что с ними будет?

– Это баллончик.

– Размером с огнетушитель?

– Ну, просто большой объем. «Кинг сайз», как говорится, – смеялся Виктор, – смотри.

Виктор вынул из пакета баллон с нарисованным разъяренным медведем.

– А красное это что, кровь?

– Краска. Ладно тебе, завязывай.

Эпизод 30

– Почему этим не может заняться кто-то другой? – из-под полуприкрытых век Медведев рассматривал затылок большой головы с седыми, как лунь волосами, – кто-нибудь из ваших бездельников, у которых обед с полудня до четырех.

– Потому что мы сами не знаем, что ищем, – ответила рассудительная голова, не отрывая взгляда от экрана, – сотруднику нужно ставить конкретные задачи. А их нет.

Медведев перевел взгляд на экран, на котором мерцало черно-белое изображение ворот с надписью «Машины не ставить» и часть тротуара. Иногда в кадр попадала ветка.

– Два часа, – сказал Медведев, – ты говорил, дальше не стоит?

Самсонов поднял пухлую руку и щелкнул пальцами.

– Включите товарищу капитану следующую, – седая голова опустилась на толстые складки под подбородком, – шестую.

Из темного угла бесшумно подошла женщина, склонилась над клавиатурой и картинка поменялась. Медведев зевнул.

– Сколько времени это может занять?

– Ну-у, – протянул фальцет, от которого Медведев поморщился, – мы взяли в радиусе километра шестнадцать городских камер, две гаишных, двадцать восемь частных. Время на каждую – шестьдесят минут. Это может занять двое суток.

– Суток?! Разве нет каких-нибудь специальных технологий?

– Конечно есть, – отозвалась голова, – самая эффективная на сегодня – VideoSynopsis.

– Что это за дрянь?

– Программа. Методом наложения позволяет сжимать видеоролики в сотни раз, таким образом, что ты можешь увидеть за пару минут все, что произошло, скажем, часа за два.

– И? Почему мы ее не используем?

– Потому что у нас ее нет. Ты можешь ускорить воспроизведение. Но только в два раза, быстрее не стоит. И, разумеется, это имеет смысл, если ты будешь смотреть на экран, а не на мой затылок.

Медведев приподнял брови, и перевел взгляд на экран. На сером фоне была видна небольшая стоянка с тремя машинами и вход в хозяйственный магазин.

– Как включить ускорение?

– Просто нажимаешь стрелку. Вверх – ускоряется. Вниз – замедляется.

– Ага, понял, – Медведев откинулся на спинку кресла и закрыл один глаз.

На экране возникло движение. Кошка вылезла из-под машины, понюхала колесо соседней, села и облизнулась.

– А, в самом деле, что мы ищем?

– Трудно сказать, в идеале – двух человек, а так…. Это может быть что-то другое. Что-то необычное… Ты же оперативник, в конце концов.

Медведев открыл глаз и сразу закрыл другой.

– А ведь наш беглец оказывается не дурак, верно? Твой шеф рвет и мечет?

– Отнюдь, – улыбнулся Самсонов, – у Сейранова от трудных задач только просыпается аппетит… Но парень и впрямь не глуп, ему словно кто-то помогает. В Малаховке он почти попался, как и на МКАДе тогда.

Медведев закрыл оба глаза.

– Девушка! – взвился фальцет, от которого Медведев едва не вскочил, – будьте добры – принесите товарищу капитану кофе покрепче.

Женщина вышла. Медведев откашлялся и сел ровно. Кошка на экране намывала лапу, сидя меж двух автомобилей. Внезапно она подпрыгнула и пулей унеслась. На ее месте появилась три фигуры. Две фигуры поддерживали третью – женскую. Они свернули с тротуара, и подошли к машине, из-под которой ранее вылезла кошка.

Медведев бросил быстрый короткий взгляд на Самсонова и аккуратно нажал стрелку вниз. Трое на экране уселись в машину. Через несколько секунд, она мигнула габаритными огнями и, не включая фар тронулась.

Медведев попытался найти паузу, но не сумел, машина мелькнула в верхнем углу экрана, в свете фонаря четко высветился госномер.

«Рах, – сказал про себя Медведев, пытаясь запомнить буквы, – Рахманинов»

– Что-нибудь есть? – поинтересовался фальцет.

«Шесть. Девять. Три. Шесть. Девять. Три»

Медведев откинулся на спинку кресла.

– Ничего, только кот.

Открылась дверь. Вошла женщина.

– Будьте любезны и мне кофе, – произнес фальцет.

«Рахманинов. Шесть. Девять. Три» – повторил про себя Медведев, протягивая руку к стаканчику.

Эпизод 31

Одна створка отъехала в сторону. Вторая осталась на месте. Игорь опустил со лба на переносицу черные очки и протиснулся на платформу «Серп и Молот». Он избегал крупных транспортных узлов, вроде Курского вокзала.

Оглянувшись по новой привычке, шагнул вперед и тут же задел плечом нетрезвого бугая.

«Опять!» – мелькнуло в голове.

– Ты че! – толкнул его в ответ пьяный верзила. Игорь увернулся и, не оглядываясь, двинулся к турникетам.

– Чмо! – полетело вслед.

Вадим, конечно, не сдержался бы и зарядил пролетарию по-баклански – короткий невидимый в печень и плюнул в лицо, невзирая на опасность. Но он не Вадим. Возможно, поэтому он жив, а брат… Черт побери. Проклятый индикатор никак не загорался.

– Проходите здесь, – позвала его девушка-контроллер, зажав крыло турникета.

– Вот билет, – сказал Игорь.

– Вижу…

Перед тем, как спуститься в переход, он взглянул на часы – половина первого.

На платформе прохладнее и много народу. Прислонившись к колонне, он смотрел на название станции, а перед глазами почему-то бегали черные и пегие кони.

Через сорок пять минут, Игорь поднялся через южный выход станции «Аннино» и очутился на островке меж ревущих автострад. На пойманном такси, вылетел по Варшавскому шоссе из столицы и через пятнадцать минут оказался в небольшой деревне Булатниково, в трех километрах от МКАД. Дальше шел, минуя жилой квартал и заброшенные железнодорожные пути. За шлагбаумом свернул на пыльную дорогу, и почти полчаса петлял среди промышленных ангаров, заборов и гаражей. Наконец, вышел к пустырю, уставленному металлическими контейнерами и заваленному всевозможным автохламом.

Старая вазовская «шестерка» сильно проржавела. Лобовое стекло треснуло и прогнулось. С тех пор, как один китаец отдал ее Вадиму в счет долга, прошел почти год. Игорь потрогал треснутое стекло, и оно и тут же рассыпалось на сотни мелких осколков. Он оглянулся, щурясь от солнца, приложил ладонь к надбровным дугам, напряг зрение. Аккумулятор наверняка сняли, думал он, ища глазами автосервис и ничего кроме гаражей, не обнаружив, достал смартфон.

«Посмотреть машину» согласились только в четвертом автосервисе, самом захудалом и только после того, как Игорь пообещал заплатить по двойному тарифу.

– Дед скучает по ней, – говорил Игорь, обращаясь к усатому механику, в очередной раз повторившему, что дешевле выйдет купить новую, – дорога старику как память.

– Ясно, – сказал механик, без энтузиазма пнув под машину лапу подъемника.

За пять часов работы заменили радиатор, генератор, ремни, стекла, и много чего по мелочи. Ходовая оказалась неплохой. К семи часам завели. На эвакуаторе Игорь отвез «шестерку» на шоссе Энтузиастов и выгрузил под эстакадой.

Эпизод 32

Виктор вернулся в деревню в начале второго, но вместо того, чтобы повернуть домой, проехал полтора километра по шоссе и припарковался на площадке возле хозяйственного магазина, которым заправляли отец и два сына.

Паркуясь, он уже заметил крепкий силуэт старшего сына, недобро глядевшего из окна в его сторону. Виктор сплюнул в окно, почесал небритую щеку и вместо того, чтобы выйти из машины, надавил педаль и снова вырулил на дорогу.

Проехав пятнадцать километров на восток, он свернул к садово-дачному центру «Пчелка», в котором купил дюжину рабочих перчаток, моток веревки, две упаковки скотча, строительный пистолет, мешки для мусора, фонарь, два сапожных ножа, набор пластиковых хомутов и топор. Топор выбрал самый дорогой. С маркировкой «Сделано в России». Затем зашел в гипермаркет, купил шесть бутылок воды, четыре сэндвича, сигареты и большую банку кофе.

Вернулся домой в половине третьего, бросил пакеты с покупками на пол в прихожей, прошел на кухню, закуривая, уселся за стол. Постучал мышкой, черный дисплей ожил, и пожилая американка Бетти продолжила мини-лекцию о том, как с помощью баллона с гелием, пластиковой трубки от тренажера для легких, пакета и скотча создать уникальное устройство для безболезненного ухода в мир иной. В отличие от Игоря, Виктор хорошо знал английский язык, и прекрасно понимал всю серьезность настроя Бетти. Она несла благо, как христианин, истинное знание, или как волонтер, спасающий детей или животных. Он понимал это. Виктор выпустил густой дым, ощущая, как легко становится на душе. Вид старых морщинистых рук уверенно конструировавших машину смерти убаюкивал.

В этом есть противоречие, конечно, – думал он, – что-то трусливое, не мужское и даже, вероятно, не человеческое. Хотя особой разницы нет, но если уж умирать – то лучше, соединяясь с природой, растворяясь в ней, нежели разлагаться на грязной постели. Хотя какая к черту разница. Но все-таки есть в этом что-то неприятное. Даже вышибить мозги из кольта на Пятницкой – куда лучше. Но совсем хорошо – погрузиться в стихию – в океан, например. Это требует мужества, но, по крайней мере, не столь омерзительно.

Виктор докурил, закрыл вкладку, открыл другую, с картами и следующие полчаса изучал окрестности Ткацкой улицы. Определив несколько мест, он выделил точки на распечатанной карте маркером и убрал ее в пластиковый файл. Затем достал из пакета сэндвич и бросил в микроволновку. Снова открыл Youtube… Внезапно раздался приглушенный хлопок, как бывает, лопается лампочка, и экран ноутбука погас. Батарея его давно пришла в негодность. Сразу же воцарилась тишина. Выключилась микроволновка, умолк холодильник. Виктор подождал минуту и вышел из квартиры. На лестнице было тихо и сумрачно. Только где-то вдалеке кричали дети, чуть ближе заливался соловей, и какой-то неведомый представитель фауны настойчиво трещал, совсем не стесняясь соревноваться с соловьем. Виктор открыл крышку распределительного щитка и стал искать автоматы своей квартиры.

– Не ищи, – раздалось сверху, – авария на кузнецкой подстанции.

Виктор обернулся и посмотрел на худощавого мужичка лет за шестьдесят с «Беломорканалом» в зубах. Он не спеша спускался по скрипучим ступеням.

– И когда починят?

Сосед прошел мимо, равнодушно окинув взглядом болотных глаз и ответил, лишь, когда Виктор окончательно решил, что ответа не дождется.

– К вечеру должно быть.

Виктор вернулся в квартиру, достал из микроволновки холодный сэндвич, уселся в кресло и стал без аппетита жевать, разглядывая узор на выцветших обоях. За окном протарахтел скутер соседа, и снова стало тихо, даже соловей и трещотка умолкли. Порыв ветра поднял занавески и в нос ударил запах пыли.

Над головой слева раздался тихий, но отчетливый щелчок. Виктор поднял голову. Смутное воспоминание проникло в мозг. Он слышал этот щелчок раньше. Очень давно. Последний раз месяцев восемь назад, когда сидел в этом же кресле, прикладывая лед из морозильника к разбитым губам. Тогда вроде бы тоже щелкнуло вот так, пару раз, заставив задуматься и тут же забыть об этом. Щелкало вроде бы и раньше, в то время, когда он в полубессознательном состоянии валялся пьяным на полу. Месяцы, после ее исчезновения, вообще помнились с трудом, отдельными фрагментами, словно он пребывал в бреду или находился в чужом теле. Иногда он поражался тому, что не мог понять, куда из его жизни пропадали целые недели и месяцы, но решительно не мог вспомнить, что делал в то время. Это было необычное ощущение. И в нем было что-то зловещее. Он начинал понимать тех несчастных, что теряют память. И среди тех сокрытых мраком фрагментов находилось место тихому щелчку. Подобные звуки не издают насекомые. Это напоминало звук устройства. Чего-то созданного человеком. В нем не было ничего живого. Виктор встал, подвинул кресло к углу комнаты и осмотрел покрытый пылью шов между стеной и потолком.

«Надо бы взять фонарик», – подумал он, но искать было лень. Осмотрев весь шов до окна, он снова услышал щелчок – на это раз, совсем в другом месте – ближе к стене, противоположной от окна. Он снова передвинул кресло.

Интересно, кто там живет, прямо над ним? Он знал всех соседей двухэтажного барака – худощавого Семеныча, и его жену из квартиры по диагонали над ним. Напротив жила старушка, в третьей квартире семья, а кто жил над прямо ним, он никак вспомнить не мог. Но в этом не было ничего зловещего, не чувствовалось по крайней мере. Виктор смутно припоминал, что живет там кто-то, не имеющий ничего особенного, что могло бы насторожить его, и он вот-вот вспомнит, но вспомнить все же не удавалось. Из памяти выплывала только серая старомодная шляпа. Кажется, эту квартиру недавно продали. Вскоре, ему все надоело, он почувствовал усталость, вспомнив, что не спал уже более суток. Снова сел в кресло, доел сэндвич с ветчиной. Затем скинул кроссовки, лег на продавленный диван, и, погружаясь в сон, почувствовал, как лицо и тело овеяло свежим порывом теплого ветра. За окном зашелестел проливной дождь, и через минуту Виктор уснул.

Снилась ему жена. Они гуляли по окрестностям деревни, по лесам, меж озер и козьих стад, как гуляли в первые дни после новоселья. Аня была сердита, и все время молчала. Он никак не мог повлиять на ее настроение. Он был ласков и следовал за ней в места, куда она хотела, стараясь говорить мягко и не перечить. Он все хотел спросить, отчего ее так долго не было, и пытался заглянуть в лицо, но она шла впереди, и ему не удавалось догнать ее. Тогда заподозрив, что дело здесь нечисто, он спросил прямо, но она не ответила. Он не удивился. Места были сплошь знакомые, красивые – леса, поля, белоснежные церкви, но ему отчего-то опротивели они.

– Лучше бы мы по Торонто гуляли, как ты хотела. Опротивело все это…

Жена молча повернула к нему хмурое лицо.

И он снова пошел по обочине какой-то пустынной дороги. Слева опять было озеро, справа тянулся отбойник, а за ним какое-то серое небытие, словно, привычный мир там обрывался. Виктор увидел впереди указатель населенного пункта, обращенный к нему тыльной стороной, ему стало интересно, что на нем написано. Он подбежал, запрокинул голову и увидел надпись «Богослово» и вдруг ему сделалось страшно. Без видимой причины, до жути. Указатель горел, как единственная реальность в окружавшем невнятном бреду. Ужас, разбавленной какой-то ядовитой беспощадной безысходностью поглотил его и он начал кричать. Этот крик не избавлял от боли и страха, но он вытеснял из головы все лишнее, заполнил ее туманом. Набрав в рот воздуха, он закричал еще громче и проснулся.

Все тело его промокло от пота. В комнате было темно, от ветра слабо колыхалась занавеска. Из мрака проступили знакомые очертания – шкаф с открытой дверцей, стол, кроссовки на полу. Сколько времени, интересно, подумал Виктор, пытаясь припомнить, во сколько темнеет в середине августа. Судя по гудению холодильника – кузнецкая электроподстанция работала.

Он встал, не включая света, прошел на кухню, зевнул, вытер салфеткой лицо и подошел к открытому окну. Оттуда веяло прохладой и влажной свежестью, Виктору захотелось хлебнуть этой свежести, он отодвинул занавеску, и первое что увидел – непривычно дорогой автомобиль среди немногочисленных ВАЗов и старых «японок».

Черный сверкающий «Рейндж Ровер Спорт» стоял чуть позади фонаря. Виктор опустил взгляд на номерной знак и похолодел. Р 477 АВ 177. Именно это, выученное наизусть сочетание букв и цифр светилось в полумраке. То, что он искал трое суток, само нашло его. Именно оно… За одну секунду в голове пролетел целый ворох хаотичных мыслей, но прежде чем сделать хоть какой-нибудь разумный вывод, он услышал скрип. Скрип половиц. И ощутил, как на затылке зашевелились волосы. Мгновенно вспомнилась авария на подстанции, его выход из квартиры, встреча с соседом… Конечно, он забыл закрыть дверь. Он повернулся, и сразу же что-то нечеловечески сильное вцепилось в шею. Виктор захрипел, чувствуя, как эта сила отрывает его от земли.

Перед ним было лицо – вне сомнения, только в нем не было ничего человеческого – это было очевидно, несмотря на мрак, слишком гротескно-огромным оно было. Лицо какого-то демона – оно висело под потолком кухни, будто диковинная люстра. Руки Виктора судорожно бились обо что-то твердое, каменное. Занавеска качнулась, и свет фонаря на мгновение осветил лицо, походившее на бронзовый диск, оно склонилось над ним, огромные раскосые глаза сверкнули в полутьме первобытным гневом.

Эпизод 33

Солнце село за многоэтажками, пространство с фантастической скоростью опустело, будто ритм жизни здесь до сих пор диктовала природа. Игорь стоял посреди тронутой мраком привокзальной площади и глядел в сторону небольшой группы людей на остановке. Там только что мелькнуло что-то знакомое, голубое. Взгляд не успел сфокусироваться, но сердце отреагировало моментально. Мягкие черты, плавные линии. Красота в простоте, вспомнилось ему. Она стояла поблизости от пары нетрезвых мужиков. По привычке, хотелось отвернуться, сделать вид, что не узнал, но голос, на этот раз его голос, будто живший своей собственной жизнью, опередил.

– Алиса! – ему показалось, он прозвучал неестественно и грубовато, как у заядлого курильщика. Девушка повернулась, серьезное лицо ее просветлело. Она улыбнулась, но вспомнив, что не так уж хорошо его знает, тут же приняла сдержанный вид.

Однако инстинкт не обманешь – убедившись, что уже владеет частичкой чужого сердца, Алиса продемонстрировала не лишенную самодовольства улыбку, обострившую красоту правильных черт. Что-то дьявольское мелькнуло на миг в ее светлом взгляде.

– Привет. Не поздновато для поездок?

– Привет, – она на секунду повернула лицо к автобусу, и он снова увидел профиль, казавшийся совершенным – именно таким, каким должен быть профиль идеальной девушки: закругленный чуть вздернутый нос, точеный подбородок, упругая загорелая плавность щеки.

– Автобус тут – самый безопасный транспорт, – она повернулась и посмотрела на него снизу вверх.

Игорь стоял словно загипнотизированный.

Вспомнилось отчего-то, с каким равнодушием Виктор взглянул на нее со словами «да, симпатичная девочка». У каждого свое представление об идеальном. Среднего роста, с аккуратной фигурой и какой-то непостижимой энергией в мягком взгляде…

Она опустила лицо, и он увидел собственное отражение в зеркальных стеклах очков на ее голове.

– Виктор говорил, ты раньше жила здесь?

– Кто?

– Ну, Виктор – тот, который… у которого пропала жена…

– А-а, – выражение ее лица вдруг стало серьезным и каким-то отстраненным, она быстро поправила огненный хвост, – мне пора, если честно…

Девушка повернулась к автобусу.

– Алиса…

Она оглянулась.

– Ты случайно… не знаешь чего-нибудь?

Она сдвинула тонкие брови.

– Что ты имеешь в виду?

Игорь шагнул к ней, набрал в легкие воздуха, намереваясь что-то сказать, но вместо этого глупая улыбка вновь расползалась по его лицу.

– Да ничего. Счастливого пути.

– Спасибо, – ответила Алиса, и как ему показалось – возникший было барьер, исчез. Прекрасное лицо вновь просветлело.

Эпизод 34

Темноту разрезала четырехгранная пирамида голубоватого света. Медведев увидел сначала ее, а потом услышал слабый сигнал – цоканье лошадиных копыт по старой московской мостовой. Рука вылезла из-под шелкового одеяла, взяла в руки смартфон необычной квадратной формы и поднесла к лицу.

Мучительно щурясь от бившего в глаза света, он кое-как прочел сообщение, и бросил телефон на тумбочку. Сон уходил постепенно. Пробуждающийся мозг машинально составлял список дел. Через две минуты, он потянулся к рабочему «Блэкберри». За спиной зашуршали простыни. Она проснулась. Он помнил, что обещал ей ежедневно целую неделю и два раза вчера вечером, прежде чем она вновь пропадет в своих золотых пещерах.

Медведев провел пальцем по яркому дисплею, открыл приложение «Карты», набрал в поисковой строке длинный адрес и нажал «Поиск». Окошко дисплея стремительно понесло его через центр столицы далеко на восток вдоль трассы с маркировкой «М7» и остановилось где-то среди лесов. Он нажал виртуальную клавишу «рассчитать в реальном режиме». Включился ночной вид карты, схематичное изображение человечка появилось внутри знакомого прямоугольника. Стилизованное табло показало время: час пятьдесят три. Пробки – ноль баллов.

– У тебя красивый профиль, – прозвучал голос. Теплая большая ладонь взяла его за массивный подбородок, – ты знаешь?

– Я возьму твою машину.

Виктория засунула руку под одеяло, положила ладонь на ему на живот и повела вниз, так что он едва успел перехватить ее.