Текст книги "Снова о Норбекове, или Ёжики-мустанги"

Чаще всего мы будем использовать медитацию для трех видов работы – для получения ответов (опираясь на механизм «внутреннего ответа» – работа на получение интуитивных ответов возможна, но не рекомендуется ни на стадии «Протираем зеркало», ни на стадии «Узнаем первообраз»), для распознавания желаний (опираясь на тот же механизм «внутреннего ответа» – об этом в «Индикаторе желаний») и для формирования образов. Здесь мы рассмотрим работу с образами.

Работа с образами

Работа с образами необходима: это универсальный ключ созидания собственной личности и собственного здоровья как одной из составляющих личности. Созданный полноценный образ имеет регулирующее и созидающее влияние на все грани нашей личности и функционирования нашего организма – даже на те, о существовании которых мы не задумываемся или не догадываемся. Вот поэтому работу с образом мы совершаем в «стерильном цеху» – в состоянии медитации и «внутренней тишины».

Итак, мы вошли в состояние медитации и создали «внутреннюю тишину». Теперь начинаем формировать образ тем же способом, как художник пишет картину, – от общих контуров к мелким деталям. Эта работа подразумевает внутреннюю позицию, которую мы легко занимаем во сне – мы видим себя со стороны и в то же время четко знаем, что это – мы. Образ должен быть не столько максимально насыщен деталям, сколько быть «полнокровным». Это значит, что нет нужды формировать («выписывать») каждый штрих в представленном пейзаже. Просто образ, как любое полноценное воспоминание, должен иметь ФОРМУ, ЦВЕТ, ЗВУК, ПЛОТНОСТЬ, ВЕС, ВКУС И ЗАПАХ.

Созданный образ надо отпустить[22]22
  Отпустить – а ни в коем случае не стереть и не бросить!


[Закрыть]. Для меня этот процесс выглядит так, будто я удаляюсь от пространства, где существует созданный мною образ, так, как ныряльщика выталкивает вода. С каждым сантиметром отдаления от созданного образа все большей реальностью, осязаемостью, наливается мое тело. После завершения медитации я из нее буквально выныриваю. Мои ученики описывают собственные индивидуальные ощущения несколько по-другому, но суть остается одна – на момент «расставания», когда мы отпускаем образ, мы ощущаем и себя и созданный образ ОДИНАКОВО РЕАЛЬНО.

Не надо думать, что образ может быть свободным порождением вашей фантазии. Образ – это в первую очередь символ, а символ имеет ровно то значение, которое мы в него вкладываем. А «вкладываем» и «осознаем» – совершенно разные вещи! Образ, как любой «сильный» инструмент, – вещь обоюдоострая и настолько же опасная, сколь и полезная.

Правда второй половины XX века допускает некоторую ложь и называется подлинной.

М. Жванецкий

Внимание! Тут возник совершенно неожиданный, но интересный зигзаг.

Рядом с вами постоянно живет ВРАГ! Да, именно так – заглавными буквами. Имя этому врагу, непрерывно насилующему ваши мозги, – СРЕДСТВА МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, а особенно – телевидение и радио. В меньшей степени над нами изгаляются кино и эстрада.

Все, с этого слова я приобрел массу противников – журналисты мне этого не простят! Или простят – если они не только писать, но и читать умеют.

Объяснение моему отношению к средствам массовой информации просто – они перестали быть средствами информации, а стали средствами формирования общественного мнения. Но ведь это общественное мнение состоит из мнений нас с вами, вот нас и «формируют». Причем трамбуют при этом так, что «мама дорогая»!

Для начала – реклама. Раньше реклама несла информационную функцию – сообщала нам о появлении нового товара или услуги. Потом реклама стала агрессивнее и стала навязывать нам доказательство, что данный товар или услуга лучше. Чем лучше? Чем другие…

Это было неприятно, но не было страшно. Но прогресс не стоит на месте и в области рекламы тоже. Вслушайтесь в современные рекламы – звуковой и зрительный ряд совершенно не соответствуют друг другу, и смысла в них искать тоже не надо. Основная цель современной рекламы – ошеломить вас полной абсурдностью происходящего на экране, используя для этого все возможные средства – цвет, движение, звук, сюжет, безусловные эротические стимулы, даже ассоциативные отсылки к ненормативной лексике (например, «оХУченные напитки» – напитки «Hooch»). Ошеломить и, пользуясь моментом растерянности, подкованным каблуком отпечатать на извилинах название фирмы-заказчика рекламы*. Причем впечатывается накрепко – наверняка приходилось видеть, как детсадовцы и школьники «общаются» общеизвестными рекламными слоганами – без единой собственной мысли. Это же попросту страшно!

При этом рекламодателями, рекламопроизводителями и рекламопрокатчиками ни наше удобство, ни наше мнение, ни такая фикция, как «правда», в расчет не принимаются. Работа на уровне условных рефлексов, как со стадом баранов. А мы, раскрыв свое внимание навстречу доброму фильму или интересной познавательной программе, и понять не успеваем, что же мы проглотили. Так, влетело что-то в мозги. БАЦ!

При этом эксплуатируются такие образы, что глубже в человеческую психику нельзя было бы забраться даже с разрешения и полного сотрудничества пациента!

О новостных программах даже говорить ничего не хочу. Ангажированность каждого канала и каждого ведущего настолько очевидна, что беседы об этом давно стали «общим местом», как разговоры о погоде. Простите, конечно, взрослого дядю за наивность, но должны же быть хоть какие-то идеалы. Интеллектуальную проституцию прошу идеалом не считать!

Радио в этом отношении старается от телевидения не отставать, но все-таки диапазон «средств воздействия» уже.

Кстати, тоже одна из разновидностей «удара посохом». В индустриальных масштабах.

Работать приходится на уровне слов. При этом, по-моему, ни один телеканал не опустится до такой скабрезности и двусмысленности, на которой постоянно общаются ведущие FM-стан-ций.

Да и музыку крутят «под стать». Причем уж лучше, на мой взгляд, «Ленинград» с их «Ты работаешь в офисе…» (тут хоть текст при чтении выглядит осмысленным набором предложений), чем постанывания «Еще! Еще! Еще!» какой-нибудь прихихешки в силиконовой имитации оргазма.

Песней всегда считались стихи, положенные на музыку. Причем оба этих элемента были равноценны. Но когда музыка превращается в ритмичное аранжированное подобие шаманского камлания, текст «песни» значения уже не имеет. К примеру, «Комсомольская правда» почти в каждом номере печатает текст очередного «шедевра». Или вы на последнюю страницу не заглядываете? Там же зачастую слова в одном предложении не согласованы, не говоря уже о связи между двумя фразами. «И ее изумрудные брови колосятся под знаком луны…» – да вы представьте себе эту красавицу с «брежневскими» бровями зеленого цвета. Вот уж красота!

Поэтический текст и текст песни перестали быть даже родственными понятиями – теперь «поэт» и «поэт-песен-ник» соотносятся между собой как балетмейстер и мастер-ортопед, изготавливающий протезы.

А мы эту заразу слушаем, кое-кто даже за нее голосует. Да мы еще и переживаем за «любимого артиста» или полуфабриката. Почему-то за старушку, вылившую вам на голову с балкона ведро помоев, не переживаем, а за «певца», льющего помои на мозги, – волнуемся…

А радио, как и телевидение, нас усердно трамбует до уровня сексуально озабоченного дегенерата. Раньше песни о любви повествовали о самом прекрасном чувстве, потом стало модно воспевать радость встречи, а теперь нам регулярно предлагают стать свидетелями прилюдного совокупления. Любовь-то тут причем? Так, потрахались и разбежались: «Переспать – не повод для знакомства!»

Но и это не самое страшное!

Мы ведь так привыкаем к постоянному «давлению на мозги» – дома, на работе, в машине, в общественном транспорте – что, вдруг оказавшись в тишине и наедине с собственными мыслями, пугаемся и смущаемся, как в компании с совершенно чужими и незнакомыми людьми. Мы пугаемся собственных мыслей и перестаем быть собой. Мы привыкаем, что нам ВСЕ скажут и укажут – журналисты, политики, наставники, гуру, голоса.

А вот это страшно по-настоящему!

* * *

Образы лежат в фундаменте, самой основе нашей психики. Эта та «подземная» часть, на которой строится здание нашей Личности. Причем образы бывают двух типов – индивидуальные, полученные в результате личного опыта, и обобщенные, являющиеся достаточно общими для всего человечества и отпечатанные, по-видимому, где-то на уровне «генетической памяти». Причем степень общности этих образов может разниться – например, образ «Солнце», как дарующий жизнь и свет, будет всеобщим. Столь же всеобщий образ матери. А вот «простор» и «свобода» для наследников разных культур может выглядеть по-разному: для одних – это лес, для других – степь, для третьих – морской простор. Карл Юнг назвал подобные общие образы «архетипами», Станислав Гроф – «системами конденсированного опыта», Р. Ассаджиоли – «символами». Названия не важны – какими бы методами ни извлекали исследователи образы из подсознания пациентов, сами образы почти тождественно совпадали.

Теперь вы понимаете, что работа с образами – это работа с самыми сложными слоями психики и здесь надо быть очень осторожными. Первая заповедь врача: «Не навреди!» Первая заповедь умного – не навреди сам себе.

Чтобы отваживаться на «эксперименты» с образами самостоятельно, надо или досконально себя знать (а тогда уже не нужны эксперименты), или быть безнадежно самонадеянным (а это уже чревато последствиями).

Некоторые все же экспериментируют и, бывает даже, решают какие-то внутренние проблемы. Рассказывая потом об этой ситуации (которую можно было почти всегда решить меньшей кровью и меньшими усилиями), такие пациенты настолько часто повторяют одну фразу, что у меня уже неоднократно появлялось желание сложить все записи о подобных случаях в одну папку и озаглавить ее: «Дуракам везет». Жизнь, правда, убеждает, что умным везет чаще – они просто меньше болтают. На то они и умные.

Все сказанное вовсе не значит, что нужно бояться любого действия. Надо просто стараться максимально полно взвесить его последствия. Не боятся только дураки и дети – потому что не знают, чего надо бояться. Все остальные просто справляются (или не справляются) со своим страхом. От этого – и результаты.

Поэтому для начальной работы предлагается всего четыре образа, которые образуют достаточно полный набор «на все случаи жизни». Эти образы, за исключение «Короля-Солнца», относятся к наиболее общим «символам», тождественным для представителей всех тех культур, с которыми мне доводилось встречаться в практике, – отсюда и их универсальность.

Путник, идущий навстречу восходящему солнцу

Это утренний, мобилизующий, определяющий образ. Он настраивает на созидание – здоровья, настроения, судьбы, на творчество. Только не забывайте: путник – это вы и есть!

Для моделирования образа важны несколько второстепенных деталей. Дорога, по которой вы идете, должна быть надежной – без ям, грязи и мусора. Не должно быть мусора и на обочине. По сторонам – либо поля, либо сады – но обязательно цветущие, зеленеющие, плодоносящие. Вообще, все в образе должно быть чистым и цветущим. Нельзя пускать в образ никаких признаков мусора, запустения, ветхости.

Используется этот образ с утра, накануне трудного дня, либо в момент отдыха, передышки. Работать с этим образом каждый день не стоит – чтобы не замусоливать. Вообще, ни один образ не применяется постоянно – только ситуационно.

Возделанные поля с поднимающейся зеленой порослью

Это направляющий, развивающий образ. Он настраивает на восстановление, развитие, выбор правильных решений и путей. Может использоваться и утром, и перед сном – он обладает способностью вызывать процессы восстановления сил и развития способностей. Все, что касалось искоренения малейших признаков упадка в предыдущем образе, относится и сюда.

Чистая текущая вода

Это вечерний, успокаивающий, очищающий образ. Вода уносит прочь все невзгоды, и на ночь нам остаются только чистые россыпи приобретенного знания и опыта, уже отмытые от эмоций и усталости. Главное, чтобы вода была чистой – это может быть небольшой водопад, ручей, озеро с голубой водой. Очень важно, чтобы вы чувствовали себя «совпадающим по размеру» с образом. Если это река, то не должно возникать чувства приниженности и подавленности ее размерами. Вид текущей воды должен вызывать ощущение умиротворения и покоя.

«Король-Солнце»

Образ «Короля-Солнце» – это образ рабочий и побеждающий. Формируется он достаточно просто: при взгляде на себя со стороны надо увидеть, как все тело начинает светиться. Не гореть, не испускать лучи, а именно светиться ярким золотистым светом. Не красным, не оранжевым, а именно – золотым. В случае, если не удается достичь золотого цвета (а такое бывает достаточно часто), свет может быть белым или желтым.

Этот образ я использую в случае, когда впереди тяжелые деловые переговоры, когда предстоит трудный день, когда придется общаться с большим количеством людей, зачастую настроенных негативно, а еще хуже – с безразлично настроенными чиновниками.

Этот образ хорошо «выжигает» то, что называют «порчей» и «сглазом», рвет каналы, по которым тянут энергию вампиры. Он хорошо очищает после общения с корыстными, ограниченными, злыми и невежественными людьми. После еще хорошо выкупаться или принять душ – смыть «копоть».

Однако злоупотреблять работой с этим образом тоже не стоит – «распалившись», можно поджарить тех, кто в прямом и переносном смысле «сидит» на вашей шее – а это обычно люди близкие.

Работать с этим образом лучше утром или в первой половине дня – в противном случае можно прогнать сон.

Итог

Предвижу возникновение вопросов о том, почему в этом наборе нет ни «контратакующих», ни хотя бы «защитных» образов.

В этом нет никакой необходимости. Избавление от «подсаженных желаний» и обретение «собственного курса» автоматически обрезает веревочки, которые делали из вас марионетку, и переводит из разряда участников кукольного спектакля в зрителей. Это на сцене кукловод может натравить упыря-вампира на невинную жертву. Зрители же просто видят этот спектакль, но не участвуют в нем.

Умным сказанного будет довольно.

У нас нашлось бы очень мало страстных желаний, если бы мы точно знали, чего хотим.

Ф. Ларошфуко

Невозможно быть постоянно здоровым – постоянно будут возникать обстоятельства, которые будут негативно воздействовать на наше здоровье, и надо будет прилагать усилия – сознанию или телу (а лучше – вместе), – чтобы вернуть состояние здоровья к норме. Только постоянно осознанное стремление к здоровью будет его сохранять.

Но жизнь – это не только усилия по сохранению здоровья. Есть у нас в жизни стремления, цели, обязательства и желания. Мы постоянно к чему-то стремимся. Нет, конечно же, есть определенные люди, которые никуда не стремятся, но вряд ли их заинтересует эта книга. К чему же стремимся мы?

Самый частый ответ – к счастью. А что такое счастье?

А вот тут-то начинается путаница: действительно, самые сложные вопросы – это самые простые.

Чаще всего происходит тотальная подмена понятий – само счастье путается со стремлением к нему. Но «счастье» – это личное, внутреннее, субъективное состояние. А стремление к нему – это действие. Одно уж точно не равно другому.

В результате большинство современных людей подменяет понятие счастья удовольствием. Они ищут удовольствия, а думают, что ищут счастья. Но весь секрет в том, что счастье противоположно удовольствию. Оно всегда внутри. Да, счастье неразрывно связано с желанием – только связь здесь обратная: чем больше обретаем желаний, тем дальше оказываемся от счастья.

В результате современный человек превращается в уникальную машину по производству и утилизации желаний. Желания рождаются ежесекундно и ежеминутно: уж если удовлетворение желаний становится целью в жизни, то зачем же мелочиться? Никому не приходит в голову, что желания можно ограничивать – «раз я этого хочу, значит этого мне обязательно надо, я без этого не могу». Хочется – совсем не значит надо, и, уж тем более, не могу.

Но желание желанию рознь. Есть желания, без которых наша жизнь может просто напросто прекратиться – это витальные, или жизненные, желания. Отказать себе в необходимости есть и пить нельзя – можно преждевременно прервать свой жизненный путь. Однако, простите, сексуальное желание уже может быть взято под контроль – отсутствие сексуальной жизни, конечно, вредно для здоровья и здорово нервирует, но от этого еще никто не умирал. Напротив, пища, тепло и крыша над головой, несомненно, потребности витальные и желание получить это – тоже.

Желание секса, желание других чувственных удовольствий – это есть желания удовольствий, т. е. гедонистические. Жить без удовольствий нельзя – иначе мрачно и безрадостно протекает жизнь. Но и делать только удовольствия единственной целью жизни как-то мелко.

Этот вопрос каждый решает для себя, только надо набраться мужества четко задать самому себе вопрос и ясно сформулировать ответ: «Для чего живем – чтобы сделать что-то в этой жизни или что-то от этой жизни взять[23]23
  Или, если уж не бегать от классиков, то знаменитая формулировка Э. Фромма: «Быть или иметь?»


[Закрыть]?» Это ключевой вопрос – от него проистекать должны все остальные действия в жизни[24]24
  Да они и проистекают, просто мы не всегда отдаем себе в этом отчет.


[Закрыть]. Любое совмещение возможно только частично – как и исполнение вытекающих из этой позиции желаний. Любая позиция, в принципе, вызывает уважение – если только это последовательная позиция, а не колебания… «цветка в проруби».

Но желания подразумевают действия. Не хочется действовать, чтобы удовлетворять чужие желания в ущерб самому себе. Вот тут и возникает проблема с «кукушатами».

Нельзя раз и навсегда решить, чего нам хочется. Каждый день, каждая жизненная ситуация предлагают нам определиться – «Чего мне действительно хочется?» или «Действительно ли я хочу этого?». Получение точного и своевременного ответа на этот вопрос является, без преувеличения, ключом к счастливой жизни и продуктивной деятельности. Понятно, решение, найденное нами сегодня, может отличаться от того, которое казалось нам правильным вчера. Желания не могут быть неизменными, т. к. абсолютно неподвижным может быть только труп. Однако определение в каждой конкретной ситуации направления действий избавляет от самой большой проблемы человеческого бытия – проблемы выбора. А это очень большой вес, снятый с плеч. Полностью же избавиться от груза жизни можно только единственным способом – перестав жить. Этот выбор нас не устраивает.

Умение сделать выбор и уверенность в собственном правильном выборе в сумме с умением жить здесь и сейчас (а это тема следующего раздела) создают практически счастливого человека:

• легко совершающего выбор – без метаний, терзаний и душевной боли;

• выбирающего настоящие цели своих желаний и стремлений;

• умеющего учиться на ошибках, а не сокрушаться о них.

А разве не к счастью мы стремимся всю свою жизнь? Главное, не заблудиться бы на этой дороге, не погнаться бы за ненужными желаниями, за болотными манящими огоньками…

И еще один зигзаг – на этот раз поразительный по своей точности отрывок из лекции А.Г. Данилина:

«.. Можно увидеть общность между маньяком, самоубийцей и наркоманом. Все трое во время беседы повторят фразу Раскольникова. Они скажут: «Это сделал не я!»; «Я не мог всего этого натворить»; «На самом деле я оптимист и никогда не думал, что могу попытаться покончить с собой»; «Я не знаю, почему я последний раз укололся, как будто бес какой-то завелся во мне»; «Кто-то другой вел мою руку, когда я пырнул ее ножом». Человек готов признать наличие в своей душе некой посторонней силы, даже иной личности – раздвоиться, – только бы снять с себя ответственность за свои поступки. Однако мы с вами можем опознать этого «беса». Это всего-навсего желание (необузданное желание – ницшеанская «воля») – система чуждых для нашей нормальной (традиционной) личности желаний, которую человек, протрезвев после алкоголя, насилия, самоубийства, никак не хочет признавать своей. Точнее говоря, это «машина желания», работающая только в сломанном состоянии. Машина, которая не умеет опознавать свою истинную потребность, но претендует на роль отдельной личности. «Машина», которая пытается найти вечность только для себя.[…]

Роберто Ассаджиоли, создавая свой «психосинтез», назвал подобных «бесов» «субличностями». Мне больше нравится термин «машина желания» Делеза и Гватари. Однако точнее всех, по-моему, были старообрядцы, которые точно называют мышление, основанное на желаниях: «умственный волк»(!).

Феномен «двойничества» («это сделал не я!»), который пугает врачей, заставляя видеть психическую болезнь – шизофрению – у наркоманов, самоубийц и насильников, меня, наоборот, радует. Он свидетельствует о том, что человек еще способен ощущать за очаровывающими «машинами желаний» свое собственное подлинное «Я». «Я», которое способно достигнуть своей вечности только через любовь. […]

Наших детей делают психически больными сразу с двух сторон. С одной стороны, торговцы наркотиками предлагают им попробовать «ни с чем не сравнимое удовольствие», которое «словами описать нельзя». Тем самым «барыги» уже как бы отделяют предлагаемое вещество от тех удовольствий, которые может предоставить подросткам окружающая реальность. Сама эта фраза делает наркотики «потусторонними», то есть имеющими отношение к вечности (смерти). С другой стороны, то же самое делает наша официальная антинаркотическая пропаганда, объявляя прием наркотиков «неизлечимой (смертельной) психической болезнью». Мы как бы бессознательно подтверждаем слова соблазнителей, выделяем наркотики из контекста нашей реальности, наделяя их другой, «потусторонней», «магической» способностью управлять человеческими душами.

Здесь кроется основная погрешность науки, которая у нас в стране получила название «наркология». Мы все время пытаемся ввести употребление алкоголя или наркотиков в число естественных человеческих потребностей. Мы говорим «потребность в наркотике» или «патологическое влечение к алкоголю». На самом деле это – искусственно навязанные культурой желания, которые способны подменять или симулировать потребности и влечения. Медицина страдает общей погрешностью науки, выявленной Шестовым. Дробя цельность мира, наука занимается лишь определенным «дискурсом» – в данном случае исследованием человека как биологического объекта. Частичность такого восприятия и заставляет искать биологические или генетические корни происхождения проблемы, хотя, казалось бы, очевидно, что биологическая структура человека – норма его биологии – на протяжении тысячелетий остается неизменной. А вот представления о психологической структуре человека – о норме его душевной жизни – неоднократно менялись вместе с ходом истории. Мы с вами переживаем очередной перелом представлений о психической норме. Вслед за постмодернистами медицина пытается считать «машину желания» нормальной.

Ведь даже для того, чтобы объявить потребность в наркотике «патологическим» влечением, необходимо сначала признать, что бывает «нормальный вариант» того же влечения (инстинктивной потребности). На самом деле проблемы «патологического влечения» не существует. Существует проблема того, что наши дети не в состоянии понять, зачем им нужно ограничивать, обуздывать свои желания, когда вся современная культура явно или неявно зовет их к чему-то прямо противоположному. Им, буквально по Ницше, все равно, чего желать: «нечто или ничто», ведь главное для современности – это само желание. Язык современности лишил их иерархии значимости желаний. Они больше не знают, что человек может себе разрешить, а что – нет.

Лишенные способности выразить то, чего они хотят на самом деле, искусственные «машины желания», претендуя на роль личности, требуют оправдания собственного существования. В атеистическом мире одним из самых надежных оправданий является бегство от ответственности с помощью медицины и самого понятия «болезнь». И мы с вами – педагоги, врачи, родители, – окончательно запутавшись сами, вместо того чтобы воспитывать детей, то есть объяснять им, в чем заключается разница между желаниями и болезнями, начинаем их лечить.[…]

Дело в том, что духовная традиция наших предков, все то, что сохранилось, несмотря на 70 лет атеизма в виде бессознательного психологического ощущения духовной или нравственной нормы – интуитивного понимания границ психологического здоровья личности, – основывалось на умении человека обуздать собственные желания и постичь через их пелену самое главное и подлинное из них: желание любви к другому и стяжание через нее божественной любви (вечности) для себя.

Я хочу проиллюстрировать эту мысль достаточно неожиданным образом. Во время работы над этой лекцией в моем распоряжении оказались два перевода единственной книги великого китайского Учителя Лао-Цзы «Дао Де Дзин» – «О пути истины и внутреннем достоинстве» (я пользуюсь современным переводом названия). Первый перевод сделан русским профессором университета в Киото Д. П. Конисси. Перевод выполнен в 1895 году под редакцией и с активным участием Льва Николаевича Толстого. Второй выполнен замечательным современным русским переводчиком и полиглотом И. Н. Носовым и закончен в 2002 году.

Я предлагаю вам сравнить только один из стихов (№ 36) великой книги, прочитанный переводчиками с разницей ровно в один век:

1895 год:

 
То, что сжимается, – расширяется.
То, что ослабевает, – усиливается.
То, что уничтожается, – восстанавливается.
То, что лишается всего, – имело все.
Все это называется то скрытым, то ясным.
Мягкое побеждает твердое, слабое – сильное.
Как рыба не может покинуть глубины, так страна не
может оставаться без орудия.
Сильное орудие правления не должно быть
показываемо народу.
 

2002 год:

 
Обуздать желания —
Непременно утвердишься в развитии.
Сделать желания кроткими —
Непременно утвердишься в силе.
Отринуть желания —
Непременно утвердишься в увлеченности.
Утратить желания —
Непременно утвердишься с поддержкой,
И явящей «брезжащий свет».
Силу и упрямство превзойдут кротость и отзывчивость.
«Рыбе» не ускользнуть «в пучину».
Страна исполнится возможностью,
Человеком невиданной.
 

Текст Лао-Цзы, вне всякого сомнения, является «коа-ном» – метафорой, содержащей в себе бесконечное количество смыслов. Переводчик выбирает для своего текста те смысловые соответствия, которые кажутся ему наиболее подходящими, звучащими наиболее своевременно. И, тем самым, он проявляет нам сущность… самого себя и своего времени – своей современности. Почему Д. П. Конисси и Лев Толстой не хотят видеть в тех же иероглифах слово «желание», которое становится главным для современного переводчика?

На мой взгляд, это происходит потому, что для переводчиков XIX века обуздание собственных желаний во имя общественной пользы и любви являлось «общим местом», чем-то абсолютно очевидным. Можно, упрощая, сказать, что Лев Толстой писал только об этом и учил только этому. А от восточного Учителя людям XIX века хотелось тайны, нового откровения. Они не хотели видеть иероглиф так, как видит его Илья Носов, живущий в мире необузданных желаний[25]25
  Текст в авторской правке взят из лекции А. Г. Данилина с сайта «Нет – наркотикам» (http://www.narkotiki.ru).


[Закрыть]».

* * *

Есть главная причина, по которой мы разбираем «индикатор желаний» на самой первой ступени работы с сознанием:

НИКТО И НИЧТО НЕ НАНОСИТ

ТАКОГО ВРЕДА НАШЕМУ ЗДОРОВЬЮ,

КАК ПОДАВЛЕНИЕ СВОИХ СОБСТВЕННЫХ

ПОТРЕБНОСТЕЙ И УСТРЕМЛЕННОСТЬ

ЗА ЖЕЛАНИЯМИ, «НАВЯЗАННЫМИ» ИЗВНЕ.

Умение определить те желания, устремления и потребности, которые «рвутся наружу», которые составляют основные черты нашей Индивидуальности, отделить их от простой жажды удовольствий – это уже даже не половина физического здоровья. Это – половина Судьбы!

Конечно, «Индикатор желаний» не даст вам точного рецепта повседневной жизни, но в тех ситуациях, когда требуется совершить выбор, этот способ даст намного более точный результат, чем подбрасывание монетки или гадание по картам. Причем это будет своевременный ответ.

К этой методике не стоит прибегать каждый день – вряд ли вы постоянно стоите перед ситуацией мучительного выбора. А вот в любых случаях выбора принципиального – обязательно!

Работа с «Внутренним эхом»

Работа с «внутренним эхом» строиться по очень простой схеме – выбираем позу для медитации и проводим полностью всю процедуру подготовки к медитации: поза, расслабление, внутренняя тишина. В состоянии внутренней тишины обретаем полную отстраненность от существующих проблем и жизненных ситуаций.

Удерживаем состояние внутренней тишины некоторое время – 15–30 секунд – и задаем себе вопрос, четко проговаривая его про себя и сопровождая образным представлением события или объекта, о котором спрашиваем.

Вновь устанавливаем состояние внутренней тишины и дожидаемся первого отклика, пришедшего из глубины нашего сознания. Слово, фраза или образ, появившиеся в «поле зрения» сознания первыми, и будут ответом.

При всей своей простоте, метод надежный, не дающий никогда сбоев.

Можно даже, при некотором навыке, получить ответ на расплывчатый вопрос «Чего я сейчас хочу?». Причем бывали случаи, когда этот ответ оказывался очень неожиданным – но всегда верным.

Предупреждение. Вопрос желательно продумать заранее – он должен быть простым и не допускать никакого двойственного толкования ответа.

Например, вопрос типа «хочу ли я поступать в институт» допускает три ответа – «не хочу», «хочу» и «хочу, но не в этот». Вариант «хочу в этот, но боюсь» является ответом на следующий вопрос, который еще не задан.

Не надо пытаться добиться от внутреннего эха заранее навязанных ответов, подтверждающих ваши выкладки или соображения. Сделайте это один раз – и вы уже с трудом будете доверять остальным полученным ответам.

И еще одно – не надо пытаться получить ответы на вопросы, не связанные с вашими собственными желаниями. Методика работы с внутренним эхом для получения интуитивных ответов внешне очень похожа, но требует специального и довольно сложного внутреннего «настроя», о котором надо говорить отдельно, подробно и индивидуально.

Работа со «Списком желаний»

Это – первая наша работа на уровне тонкочувственного восприятия. Поэтому она требует подготовки рук и наработки умения чувствовать слабые сигналы. Полностью передать умения на уровне тонкочувственного восприятия возможно только при непосредственном обучении, поэтому этот раздел будет отображать только «грубую схему» процесса.