Текст книги "Осады и штурмы Северной войны 1700–1721 гг"

Блокада и отказ от постепенной атаки

Земляные работы измождали солдат осаждающей армии. Наиболее серьезные лишения пришлось вытерпеть русским поздней осенью в нарвском походе 1700 г. До нас дошли уникальные личные впечатления рядовых участников осады, их окопные письма. Корреспонденция русских солдат к родственникам домой была написана в начале октября, но до адресатов не дошла, т. к. оказалась захвачена шведами. Чрезвычайно любопытные образчики частной семейной переписки простых русских людей того времени интересны уже сами по себе – с их многочисленными «челобитьями и поклонами», перечислением родни и распоряжениями по хозяйству. Относительно же осадного быта солдат Ларка писал отцу во Псков: «А стаим мы под Ругодивом четвертую неделю и помираем холодною и голодною смертию: хлебы стали дорогие, копеяшной хлеб покупаем по два алтына. И ты пожалуй, батюшко Степан Прокофьевич, будет тебе возможно самому побывать, и ты привези мне шубу какую-нибуть, да рубашку с портками, да упоки хорошие или черевики, вскоре, не мешкав». Аввакум Белкин сообщал отцу Лариону Григорьевичу: «А хотяшь у нас всем в полку скудно, толко я, многогрешной, не тужу о своем домашнем житии»; при этом просил прислать ему сапоги, рубаху, портки, шубу и харчей – снетков, толокна и сухарей[378]378
  Козлов С. А. «Окопные» письма русских солдат 1700 г. // История России до XX века. Новые подходы к изучению. Курс лекций. СПб., 2008. СС. 201, 202, 206. См. также: Дадыкина М. М., Базарова Т. А. Письма русских солдат из-под Нарвы 1700 г. (по материалам Государственного архива в Стокгольме) // Меншиковские чтения – 2008. Материалы чтений. Вып. 6. СПб., 2008.


[Закрыть].

Анонимный летописец, по всей видимости, служивший в коннице боярина Б. П. Шереметева, сообщает о плохой погоде в дни, предшествовашие нарвскому сражению («во все те дни днем и нощию дожжи неперстанные») и о тяготах полевой жизни в таких условиях. «В обозе же велми труд ратные люди от грязи приимаше, как идти человеку, везде по колено и по конное чрево, понеже место глина и от великих дождей наводнилось и великое лихо человечеком явилось» [379]379
  Летописец 1700 года. С. 142.


[Закрыть].

Необходимые усилия по ведению земляных работ, неизбежные при этом потери, материальные затраты и физическое истощение личного состава заставляли осаждающего задуматься – а действительно ли необходимо атаковать город или можно ограничиться блокадой? Чаще всего крепости старались взять как можно скорее с помощью регулярной осады и штурма. Но в случаях, когда осажденная крепость, какой бы сильной она ни была, не могла рассчитывать на помощь извне в долгосрочной перспективе, или если ведение формальной атаки грозило большими потерями, осаждающий мог позволить себе не вести апрошей и принуждать гарнизон к сдаче бомбардировками и голодом.

Похоже, такую стратегию избрал Петр для осад, планировавшихся на 1710 г., что нашло отражение в указах военачальникам в конце 1709 г. Ревель следовало просто блокировать «и ничего возить в город не допускать», как говорилось в указе нарвскому коменданту В. Н. Зотову[380]380
  Северная война 1700–1721 гг. К 300-летию Полтавской победы. Сборник документов. Т. 1. С. 523.


[Закрыть].

Эльбинг также было приказано блокировать, а в связи с осенне-зимним временем «смотреть, чтоб людей в сие жестокое время не изнудить»; артиллерии в отряде Ф.-Г. Ностица не было, но в случае получения таковой от союзников-пруссаков, город следовало принудить к сдаче бомбардированием[381]381
  Северная война 1700–1721 гг. К 300-летию Полтавской победы. Сборник документов. Т. 1. С. 517.


[Закрыть].

Так случилось и под Ригой в 1709–1710 гг.: «Его царское величество не разсудил за благо армию свою в опасность дать для действительного осажения Риги во время так безпокойное, то есть при окончании года, и повелел сей город держать в тесной блокаде до наступающей весны»[382]382
  Гизен. Журнал Петра I с 1709 по 1710. С. 177.


[Закрыть]. Петр предписывал Шереметеву, руководившему осадой Риги: «…опрошами к крепости не приближайтеся (но точию бомбордированием утесняйте), дабы людей не потратить, но все свое смотрение имейте на отбитие сикурса водою и сухим путем, понеже все в том состоит» [383]383
  ПиБ. Т. 10. С. 198.


[Закрыть]. Позднее, весной 1710 г., когда в осаждающем войске началось моровое поветрие, вести активную атаку стало еще более проблематично и блокада продолжалась.

Когда осадный корпус Апраксина подошел под Выборг в марте 1710 г., у него было недостаточно артиллерии для атаки, промерзшая и каменистая почва не позволяла рыть траншеи, а лед на проливе, отделявшем крепость от осаждавших, с одной стороны, позволял при желании вести штурм прямо через пролив, но с другой стороны, позволял осаждающим беспрепятственно совершать вылазки тем же путем. Поэтому адмирал Апраксин стоял перед выбором, какую стратегию осады избрать в таких непростых условиях. Длительная осада в холодное межсезонье грозила обернуться большим количеством раненых и больных, поэтому вариант скорого штурма по льду казался меньшим злом. 4 апреля Петр отправил Апраксину инструкцию, из которой видно, что сбережение солдат являлось для него главным критерием: «Что же изволите писать для людей, что ежели не штурмовать, то много раненых будет, и в том определите так: ежели за вышереченными невозможностями шторм оставите, то более апрошев не делайте; а когда лед похудеет, тогда гораздо менше людей держите во оных, ибо неприятелю чрез воду перейтить будет невозможно, а тем временем люди отдохнут. Також и амуниции артилериской тратить не надобно, пока вся артиллерия будет» [384]384
  Там же. С. 101.


[Закрыть]. Но на предложение временно не делать апрошей Апраксин отвечал, что строительство батарей и апрошей, хоть оно и обходится большими усилиями («хотя и не бес труда»), прекратить невозможно – чтобы не поднимать моральный дух осажденных видом остановленных осадных работ[385]385
  ПиБ. Т. 10. С. 568.


[Закрыть].

При осаде Кексгольма аналогичный указ («дабы оную крепость утеснять только бомбардированием, а не формально атаковать, дабы людей даром не утратить») был обоснован тем, что «сикурсу от шведов тогда опасаться было нечего»[386]386
  Мышлаевский. Северная война на Ингерм. и Фин. театрах в 1708–1714 гг. С. 25.


[Закрыть]. Несмотря на то, что к Кексгольму апрошами не приближались, полностью от активных действий не отказались: в ходе блокады русскими был захвачен отдельно стоящий на берегу Вуоксы редут и занят пост на каменном острове недалеко от крепости [387]387
  Там же. СС. 125–126.


[Закрыть].

Вылазки

Затруднять продвижение осадных работ можно было артиллерийской и ружейной стрельбой, но гораздо более эффективным средством были вылазки, т. е. нападения частей гарнизона на работников в траншеях. Боргсдорф писал, что если апроши ведутся неприятелем достаточно прилежно, то разрушить их артиллерией практически невозможно. Поэтому «невозможно неприятелские шанцы и прикрытие ничем иным разорить, кроме того что вооруженною рукою учиня на оное незапное нападение с великою жестокостию, и скоростию, и неприятелей в них побив, покрытие их сломать, и тамо обретающияся в запасе шанцовальные вещи, пушки, и воинские припасы пожечь. И по исполнении того дела паки в крепость уйти, и тем образом возможно неприятелским шанцам проводным в два часа болши повреждения учинить, нежели всем иным супротивлением в осмь дней»[388]388
  Боргсдорф Э. Ф. Побеждающая крепость. СС. 27–28.


[Закрыть].

Курганов задачи гарнизона, решаемые с помощью вылазок, сформулировал так: «Не должно допускать себя запирать и быть принужденному сдаться без сопротивления. Надобно неприятеля безпрестанно безпокоить, держать его в отдаленной [отдалении. – Б. М.] от города сколько можно далее и всячески стараться не допускать его приближаться к гласису и овладеть прикрытою дорогою» [389]389
  Курганов. С. 269.


[Закрыть].

Боргсдорф советовал делать вылазки «вдруг в сумерки до свету, или в полдни, либо после непогожей и мокрой ночи», когда «салдаты обыкновенно отдыхают, и томны, и оплошны» [390]390
  Боргсдорф Э. Ф. Побеждающая крепость. С. 29.


[Закрыть]. То есть осажденному стоило использовать любой момент, когда внимание караула притуплено и можно в полной мере реализовать фактор внезапности. Вобан добавлял, что высылать вылазки надо и в плохую погоду, когда траншейный караул «огнестрельного своего ружья против выласки употреблять не может»[391]391
  Вобан. С. 171.


[Закрыть]. Маршал подчеркивал, что задача губернатора крепости состояла не в том, чтобы совершить одну успешную вылазку, а в том, чтобы повторять вылазки при каждом удобном случае и беспокоить осаждающего постоянно[392]392
  Там же.


[Закрыть].

Численность шедшего на вылазку отряда зависела от того, насколько силен был траншейшый караул и, в первую очередь, от того, какими силами обладал гарнизон. Вобан советовал губернатору действовать в зависимости от обстоятельств «иногда малыми фальшивыми, а иногда и большими действительными выласками» [393]393
  Там же.


[Закрыть]; по численности Вобан различал вылазки «генеральные» и «партикулярные» [394]394
  Там же. С. 52.


[Закрыть], а по месту атаки – внешние (за пределы рва) и внутренние (на ложементы осаждающего во рву).

Слабый гарнизон слишком рисковал, если делал вылазки крупными силами, – ведь при неудаче численность защитников могла уменьшиться критическим образом. Но большой гарнизон был «должен сколько можно неприятеля утруждать весьма частыми выласками», особенно если запасы провианта в крепости были невелики или укрепления города были худы.

«При всех осадах примечено, – пишет Вобан, – что как бы нимала была выласка на лежащую блиско к крепости неприятельскую работу, то всегда неприятелей к побегу принуждает, которые с великим страхом назад бежа, и тех салдат, которые им помогать должны, сомнут, и таким образом часто случается, что и их с собою бежать принудят, а особливо ночью, для того что темнота умножает вид вещей, и кажется тому, которой бежит, небольшое число людей, великим множеством бегущего за ним народа» [395]395
  Вобан. С. 173.


[Закрыть]. Британец X. Бланд описал наиболее эффективный способ совершения малых вылазок, по опыту Войны за испанское наследство.

«Несмотря на то, что старый обычай больших вылазок для срытия работ и заклепывания пушек так или иначе оставлен, французские губернаторы прибегали к другому методу задерживать работы без большой опасности для гарнизона; они устраивали в течение ночи частые вылазки офицера с 20 солдатами или сержанта с 12, которые подходили к работающим в траншеях, кричали громким голосом «Убью, Убью!» (Тий, Тий), стреляли и мгновенно убегали обратно в крытый путь. Поскольку их посылали лишь для того, чтобы помешать ведению работ, они выполняли свою задачу, так как из-за этих вылазок офицеры не могли заставить рабочих выполнять свои обязанности и те разбегались, побросав инструменты»[396]396
  Bland. Р. 274.


[Закрыть].

Упомянутые французские коменданты, таким образом, следовали правилам, изложенным Вобаном: «Осажденному губернатору надобно часто ночью в разные часы 15 до 20 рейтаров высылать не для сражения с войском неприятельским, но только для прогнания работников из траншей; ибо такое малое число кавалерии болыпаго действия учинить не в состоянии; а между тем оных довольно для разгнания из траншеи неприятельских 6 до 700 работников»[397]397
  Вобан. С. 172.


[Закрыть]. Действия малыми вылазками описаны и у Курганова: «Надобно чинить малые выласки партиею от десяти до двадцати отборных удальцов, коим приказать без всякого шуму ползком подойти к голове траншеи, и взбежав скоро на верх вскричать бей, руби, коли, и бросив несколько гранад сделав сполох, а после убежать скоро в крепость; чрез то подадут причину работающим в траншеи по их желанию разбежаться так, что не могут их удержать, ниже собрать во всю ту ночь, коя у них и пройдет праздно» [398]398
  Курганов. С. 261.


[Закрыть].

Вобан объясняет, почему успех достигался такими малыми силами. Эти причины, как и во многих других описаниях Вобана, дают нам дополнительные сведения о «человеческом факторе» – о моральной устойчивости работников и о контроле над ними со стороны офицеров. Работники в траншеях «никого ружья при себе кроме кольев и лопат не имеют, и сами охотно случая ждут к ретираде или лучше сказать к побегу. Когда те работники выласкою разогнаны будут, тогда как бы генерал ни старался их к работе опять собрать, однако ни половины в ту ночь не соберет; чрез что в той работе немалая остановка произойдет» [399]399
  Вобан. С. 172.


[Закрыть]. Если же осаждающий привыкнет и перестанет прекращать работы из-за таких малых нападений, «тогда осажденные пошлют за тою партиею вслед большую выласку, сия будучи неожидаемая опрокинет без труда всех работников, и тех кои их защищают» [400]400
  Курганов. С. 261.


[Закрыть].

На вылазке осажденные могли срыть участок траншеи, сломать или захватить неприятельский шанцевый инструмент, если не хватало времени разрушить траншейные укрепления, можно было зажечь составляющие их туры и фашины. Если вылазка была настолько удачной, что достигала осадных батарей, можно было заклепать пушки и мортиры, для чего рекомендовалось брать с собой на вылазку «большие стальные гвозди разной величины, для заклепывания пушек, а лучше бы забивать в пушки ядра больших калибров»[401]401
  Курганов. С. 271.


[Закрыть]. Артиллеристы, впрочем, изобрели способ извлекать гвоздь из запала и даже способ, позволяющий стрелять из заклепанной пушки! Для этого пороховой заряд запирался деревянным пыжом с желобком, по которому проходил поджигавшийся в дульной части ствола запальный шнур [402]402
  См.: Браун. С. 48.


[Закрыть].

Задача вылазки заключалась в том, чтобы «только делать сполох, опровергать все что ни попадет, и после искусно отступать» и не вступать в затяжной бой с караулом [403]403
  Курганов. С. 261.


[Закрыть]. При отступлении обратно в крытый путь нужно было следить за тем, чтобы вылазку не перехватили, т. е. не окружили и не отрезали от крепости; чем дальше от крепости, тем больше был риск такого исхода.

Вопрос о распознавании своих и чужих, по-видимому, остро вставал в темноте и неразберихе ночного боя. Поэтому в учебнике Курганова мы находим такую рекомендацию: «В выласках, и во всех ночных сражениях надобно солдатам на свои шляпы накладывать белую бумагу или тряпку, чтоб в темноте могли себя разпознавать» [404]404
  Там же. С. 272.


[Закрыть].

Вылазки советовали поддерживать артиллерией: бросать в сторону траншей осветительные снаряды и бить по освещенным участкам из орудий, чтобы увеличить смятение среди работников и караула и чтобы помешать исправлять разрушенные во время вылазки шанцы [405]405
  См.: там же. С. 273.


[Закрыть].

Как обычно, труд Вобана содержит рекомендации не только по организации вылазок, но и по их отбитию. Для того чтобы отразить вылазку, нужно, во-первых: «Постам приказать накрепко, и часто подтверждать, чтоб остерегались от нечаянного неприятельского нападения» [406]406
  Вобан. С. 53.


[Закрыть]. (Для этого ночью на нейтральную полосу между крепостью и апрошами могли высылать дозоры. Признаком готовящейся вылазки были рогатки на бруствере крытого пути – некоторые их звенья отодвигали в тех местах, где солдаты выходили на гласис [407]407
  Там же. С. 52.


[Закрыть].) Во-вторых, не было необходимости любой ценой оборонять недостроенные укрепления; напротив, и работникам и караулу нужно было отступить из передней части апрошей и очистить пространство для огня траншейного караула. В-третьих, контратаковать вылазку внезапно, подпустив ее к траншее на 15 шагов. И, конечно же, вести «наижесточайший» огонь все то время, которое неприятель движется из крепости к траншеям[408]408
  Вобан. СС. 53–54.


[Закрыть]. Вобан подчеркивал, что не стоит спешить идти навстречу вылазке; гораздо выгоднее отступать и подставлять вылазку под огонь из траншей и параллелей, и лишь потом, когда вылазка под огнем придет в беспорядок, контратаковать ее гренадерами[409]409
  Там же. СС. 55–56.


[Закрыть]. Осаждающий мог позволить осажденному испортить или сжечь несколько дюжин туров в недостроенной траншее, зато все это время расстреливать вылазку из плацдармов. В результате для осажденного испорченные туры окажутся слишком дорогими, а осаждающий сможет их восстановить в течение часа, – писал Вобан[410]410
  Там же. С. 56.


[Закрыть]. Таковы были советы теоретиков и практиков XVII–XVIII вв. по организации вылазок и по их отражению. Насколько этим советам следовали в осадах Северной войны, можно узнать из русских и шведских источников.

На протяжении всей войны русская армия в подавляющем числе случаев была стороной осаждающей, поэтому ей как правило приходилось не ходить на вылазки, но отражать их. Уже в первую осаду Нарвы стало очевидно, что вылазки шведов могут нанести ощутимый ущерб осадным работам. Так, 21 ноября 1700 г. (н. ст.) при очередной вылазке шведский отряд из 150 человек выгнал осаждающих из апрошей, «разорил» траншеи на участке протяженностью 120 шагов, убил 41, ранил 64 человека, взял в плен двух старших офицеров, понеся при этом незначительные потери и возвратившись в Ивангородскую крепость. На следующую ночь стрельцам удалось восстановить траншею лишь на 50 шагов [411]411
  Алларт. № 1. С. 25.


[Закрыть]. Осажденные могли выходить из крепости не только с целью атаковать осаждающих, но и по хозяйственным надобностям. Например, там же, под Нарвой, шведы «из города выходили и в город дрова таскали» и тогда из апрошей была выслана партия из 50 человек с капитаном, чтобы помешать им и затруднить снабжение города необходимыми запасами [412]412
  Там же. С. 10.


[Закрыть].

Шведский гарнизон Дерпта был достаточно сильным для того, чтобы делать крупные вылазки. 27 июня «в 7-м часу дня» войска Шереметева отбили вылазку конницы и пехоты из города, причем в плен были взяты 3 офицера и 12 солдат[413]413
  ВПЖ Шереметева 1701–1705. С. 155.


[Закрыть]. От захваченных участников вылазки стало известно, что «выходило их на выласку пехоты 500 да конницы 120, да для выручки стояло на раскате пехоты 500»[414]414
  Волынский. Кн. 1. С. 271. См. также: Волынский. Кн. 3. СС. 372–373.


[Закрыть]. Шведы планировали пехотой ворваться в траншеи в двух местах, а кавалерией отрезать траншейным караулам путь к отступлению. Однако пехота полковника Юргена Иогана Бранда смогла войти в траншеи лишь в одном месте, там увязла в кровавой схватке и, потеряв командира, отступила. Кавалерия майора Магнуса фон Бремсена ввязалась в бой с русской кавалерией в поле и никак не помогла в атаке траншей[415]415
  Лайдре. СС. 131–132.


[Закрыть].

Вылазка шведской кавалерии из Нарвы и последовавший бой с русскими драгунами описан в журнале барона Гизена под 3 июля 1704 г. «Тогож дня [3 июля 1704 г. – Б. М.] от полудни вышло из Нарвы несколько конницы, хотя видеть, как становится пехота наша обозом. Что видя наши драгунские круг того города расставленные караулы учали нарочно все назад отступать, дабы их шведов от города далее отманить; и когда они шведы наближались к нашим драгунам, которые повседневно стояли близ города в лесу тайно, для нужных случаев и опасения караулов, (переменяясь человек по 500) то они тотчас на них шведов ударили, которые ни мало не постояв принуждены были коль скоро возможно бежать к городу, за которыми наши драгуны в погоню до самого города и контр-ескарпа гнались, и шведы бежа от страху зело резво, многие мимо ворот в ров и с лошадьми попадали. И по том наших пушечною стрельбою от города отбили, при котором случае их шведов 2 человека до смерти убито и несколько ранено: а из наших ни одного человека не повредили; только одну лошадь под драгуном нашим из пушки ранили. В тож время наши те драгуны будучи под городом отогнали у них шведов лошадей и скота довольное число, которой было они выпустили из города для корму при обороне помянутой своей конницы» [416]416
  ^Гизен. Журнал Петра I с 1695 по 1709. С. 416.


[Закрыть].

8 июня 1704 г., в день, когда под стенами Нарвы был разыгран маскарадный бой (подробно о нем в главе о сикурсе), шведский лейтенант Вильбрант с 40 солдатами предпринял вылазку с целью разрушить постройки вне крепости. Однако шведы слишком удалились от крепости и были окружены, большинство солдат были перебиты, а лейтенант с трудом спасся [417]417
  Adlerfeld. Vol. 2. РР. 8–9.


[Закрыть].

Расположение крепости на берегу реки позволяло разнообразить способы и направления вылазок. «Тогож дня [30 июня 1704 г. – Б. М.] над вечер выезжало из Нарвы рекою Наровою в лодках несколько человек неприятелей к последнему нашему будучему при Нарвенской крепости (в самой близости в ровике и в погребах на берегу) караулу, где было Преображенского полку солдат не большое число, а именно: человек 40; и приближась они неприятели к тому нашему караулу на лодках остановились и учали по наших на берег стрелять из ружья, что видя наши солдаты стали им чрез стрельбу из ручного ружья сопротивления чинить, и некоторых до смерти побили. От чего принуждены они шведы на лодках по малу уступать только не скоро, хотя и урон меж собой видели. А меж тем вышед из города Нарвы их же неприятелей человек с полтораста, и подкрався рвом, також и из за труб при городе будучих тайно тем нашим солдатам во время бою путь переняли, и обняв кругом ударили на них внезапну; и по многой меж собою стрельбе погнали было они тех наших солдатов преодолев (понеже из шведов было пред нашими зело много число), к городу, что видя из наших апрош будучих от того места в полуверсте или и больше, тотчас несколько человек на выручку оным прибежали, и догнали шведов с теми нашими отлученными солдаты уже у самого города, и ударяя на них, тех наших солдат отбили, и шведов многих ранили и до смерти побили. Но понеже они шведы ни мало не постояв против наших все ушли в город: того ради наши принуждены были от города от непрестанной пушечной стрельбы и дробью идти паки в шанцы, при котором внезапно нещастливом случае из наших солдат убито 2 человека, и ранено 18 человек, и пропало безвестно 14 человек»[418]418
  Гизен. Журнал Петра I с 1695 по 1709. СС.413–415. См. также: Походный журнал 1704 года. СПб., 1854. СС. 54–56.


[Закрыть].

Этот эпизод 30 июня отразился и в шведском журнале обороны Нарвы. Интересно, что после «костюмированной» баталии русских с мнимым сикурсом, нарвский гарнизон применил схожую хитрость с переодеванием, хотя и в более скромных масштабах. «Капитан Хохмут предложил приманить русских ближе к бастиону Виктория с помощью нескольких драгун, которые под видом рыбаков должны были изображать ловлю рыбы на трех лодках. Не успел он отплыть немного по реке, как они [русские. – Б. М.] послали тридцать человек с фузеями, чтобы помешать рыбакам; увидев это, губернатор послал лейтенанта Эшенера с пятьюдесятью солдатами, чтобы отрезать им путь к отступлению. Эта уловка удалась, и русские подошли к воде. Восьмерых из них взял в плен капитан Хохмут, немедленно приставший к берегу, а остальные утонули» [419]419
  Adlerfeld.Vol. 2. Р. 12.


[Закрыть].

К переоблачению прибегли и в гарнизоне Дерпта, когда потребовалось провести рекогносцировку русских позиций, а сил и решимости на вылазку с разведкой боем уже не хватало. 4 июля 1704 г. лейтенант комендантского полка Отто Рейнгольд Стенбах оделся крестьянином и вышел из города; ему удалось увидеть отдыхающих в траншеях русских солдат, которые не обратили внимания на простолюдина[420]420
  Лайдре. СС. 156–140.


[Закрыть].

Вылазки нарвского гарнизона становились все более рискованными по мере того, как русские вплотную приближались к крепости. Так, 5 августа отряд лейтенанта Бломана едва не был отрезан русскими на контрэскарпе и счастливо спасся в Королевском равелине; после этого случая комендант Горн решил больше не подвергать риску людей и отныне отправлял только небольшие вылазки для разрушения неприятельских осадных работ[421]421
  Adlerfeld. Vol. 2. Р. 18.


[Закрыть].

О шведской вылазке из Выборга 12 апреля 1710 г. не известны ни численность отряда ни характер боя. В «Книге Марсовой» лишь говорится, что шведы «авантажу не получили, но токмо сами с потерянием нескольких своих людей в город едва ушли»[422]422
  Книга Марсова. С. 84.


[Закрыть]. Такая формулировка, впрочем, применима к любым вылазкам.

Вылазки из Риги совершались как крупными, так и малыми силами. Например, Гельме сообщает, что 3 декабря на вылазку были отправлены 18 человек, которые дошли до русских траншей, но не смогли проникнуть в них, убили одного и захватили в плен 3 солдат осаждающего[423]423
  Гельмс. С. 419.


[Закрыть]. 12 декабря были отправлены 1000 человек, но их командование не решилось нападать на русских, которые были видны около Ивановских ворот в больших силах[424]424
  Там же. С. 420.


[Закрыть]. В ночь на 21 января состоялась вылазка, на которой были убиты 5 русских и один был захвачен в плен; примечательно, что отряд состоял преимущественно из гражданских лиц: 24 купеческих приказчика с предводителем майором Боком и один поручик с 4 рядовыми[425]425
  См.: там же. С. 424.


[Закрыть].

Поскольку осажденная Рига была отделена от некоторых русских шанцев рекой Двиной, осажденные совершали вылазки по воде; две из них были предприняты в апреле – начале мая 1710 г. Навстречу первой вылазке русские выплыли на своих судах и принудили ее отступить; однако при этом одна лодка села на мель и была захвачена шведами, убиты два и пленены пять человек. В другой раз шведы высадились на русском берегу и атаковали один редут, но под артиллерийским огнем были вынуждены отступить, причем были расстреляны два их судна[426]426
  Гизен. Журнал Петра I с 1709 по 1710. С. 269.


[Закрыть].

При Тенингене в 1713 г. с 24 по 27 апреля русские войска вели апроши к крепости, в ответ на это шведы выпустили более 1000 пушечных выстрелов и сделали вылазку силой в 200 пехотинцев, четыре эскадрона и три орудия. «И из оных пушек, хотя жестоко по нашим шанцам стрелял, но, за помощию Божиею, никакой вреды нам не учинил, кроме того, что во всю тое работу 5 человек рядовых с нашей стороны ранено»[427]427
  ПиБ. Т. 13. Вып. 1. С. 342.


[Закрыть], – сообщал Меншиков царю 30 апреля.

Обороняя Штеттин в том же 1713 г., шведы неоднократно нападали на русские траншеи. Ночью 26 июля атаку предприняли 100 человек из гарнизона, и после их отбития через полчаса на тот же участок была сделана вылазка уже 250 человек. 26 августа сильная вылазка была предпринята в середине дня, и по ее отражении пленные сказали, что в вылазке участвовал весь гарнизон, а в городе в это время все посты охранялись лишь вооруженными мещанами [428]428
  ПиБ. Т. 13. Вып. 2. С. 467.


[Закрыть].

Комендант Висмара в декабре 1711 г. предпринял сильную вылазку на блокировавшие город датские войска. Расчет на внезапное нападение не оправдался, и войска гарнизона в боях вне крепости понесли тяжелейшие потери; в тот раз город спасло лишь то, что у осаждающих не было осадной артиллерии [429]429
  ^Nordberg. Vol. 2. Р. 467.


[Закрыть].

В ходе обороны Полтавы русские совершали дерзкие вылазки, и знаем мы о них в основном лишь из «Дневника военных действий». Не забывая о том, что Дневник не является достоверным источником, приведем из него описания вылазок русского гарнизона Полтавы и попробуем соотнести их с данными из других источников.

Итак, по версии Крекшина, шведы открыли траншейные работы под Полтавой ночью 4 апреля (на самом деле траншеи были открыты почти месяцем позже; здесь и далее даты из Дневника приводятся для ссылки на текст документа и не претендуют на указание фактической даты описываемых событий), на следующий день после прихода к городу, и тут же столкнулись с активной обороной гарнизона: «На оных из Полтавской крепости выслана вылазка в 700 человек солдат, в том числе одна рота гренадер, которые с неприятелем более часу в жестоком огне были, но когда неприятелю следовал сикурс, то из крепости выступила вторая партия в 700 человек в подкрепление первой. И збив неприятеля побрали их инструменты, до 100 челов. убили, да в плен взяли 6-ть человек, от войск Царского Величества убито 32 чел. и ранено 27»[430]430
  Труды РВИО. Т. 3. С. 262.


[Закрыть]. Через два дня, 6 апреля, из крепости апроши атаковало «1500 человек, в том числе 300 гренадер с пристойным числом штаб и обер офицеров»; они отбили неприятеля от работ, но затем шведы вернулись и поправляли разрушенное [431]431
  Там же. С. 262.


[Закрыть]. На следующий день в неприятельские апроши было брошено до 30 бомб и высланы 1500 мушкетеров, которые разрыли окопы, выбили из них работников, в «прежестоком» бою положили до 200 неприятельских тел и потеряли 82 убитыми и 150 ранеными [432]432
  Там же.


[Закрыть]. 9 апреля «легкие войска» (вероятно, казаки) въехали прямо в неприятельский лагерь, порубили 10 человек и одного взяли в плен [433]433
  Там же. С. 263.


[Закрыть]. 10 апреля состоялась вылазка силой в 1200 человек, бой длился несколько часов; с шведской стороны потеряно 300, с русской убиты и ранены – 170 человек. По возвращении вылазки в крепость, неприятель возобновил работы и приблизился к палисадам [434]434
  Там же.


[Закрыть]. 13 апреля 400 мушкетеров Полтавского гарнизона в течение ночи не позволяли вести апроши и потеряли при этом 23 убитыми и 38 ранеными [435]435
  Там же.


[Закрыть]. 16 апреля, когда шведы преодолевали (жгли и рубили) палисад, на них напал отряд из 600 мушкетеров; они перекололи до 50 человек в траншеях, и остальные отступили в апроши подальше от крепости [436]436
  Там же. С. 264.


[Закрыть]. 21 числа вылазкой шведы сбиты со свеженачатых шанцев со стороны Ворсклы [437]437
  Там же.


[Закрыть]. Ночью 22 апреля 300 мушкетеров и 200 гренадеров атаковали неприятеля, идущего сапой через крепостной вал, «побили» 38 и взяли в плен 22 человека, потеряв двух убитыми и девять ранеными; после отхода русских осаждающий вернулся к работе [438]438
  Там же.


[Закрыть]. 17 мая вылазку совершили 1500 мушкетеров, которые за полчаса прогнали осаждающих из траншей до самого берега Ворсклы, убили до 200 человек и вернулись в крепость [439]439
  Там же. С. 266.


[Закрыть]. 2 июня в ответ на предложение шведского фельдмаршала Реншильда сдать крепость «не умедлив ни часу» была выслана вылазка в 1000 человек, которые напали на траншеи у реки, выгнали траншейный караул в топкое болото, где перебили 200 из 700 его солдат; четыре медные пушки из шанцев были захвачены, а две железные – заклепаны[440]440
  Труды РВИО. Т. 3. СС. 267–268.


[Закрыть].

3 июня шведы выслали 1000 человек для возобновления ранее разоренных траншей, в ответ на это из крепости вышли 1500 защитников крепости – они спешно ворвались в траншеи, разрыли их до основания и к рассвету вернулись в Полтаву с двумя захваченными чугунными пушками. В тот же день гарнизон начал возводить редут между крепостью и рекой, шведы атаковали эту работу, и тогда из крепости сделали вылазку двумя ротами гренадер и таким же количеством мушкетер. Неприятеля прогнали, при этом у русских был ранен один капитан, 19 рядовых и убиты шесть человек [441]441
  Там же. С. 268.


[Закрыть].

Эта последняя вылазка описана не только в Дневнике, она подтверждается письмом коменданта Полтавской крепости А.С. Келина Меншикову от 4 июня 1709 г. о том, как он вынужден был послать на вылазку 4 роты пехоты для защиты строительства нового оборонительного сооружения. В письме указывается тот же состав вылазки и те же потери; также Келин пишет о том, что от места, где произошло столкновение, русские преследовали шведов и «кололи штыками сажен с пятнадцать», после чего отступили [442]442
  Там же. С. 186.


[Закрыть]. По-видимому, об этой же вылазке глазами шведов пишет Адлерфельд: «4-го [июня, шв. ст. – Б. М.] большой отряд осажденного вышел на фуражировку со стороны реки, и его величество приказал выступить караулу, который потеснил их назад; но осажденные скоро вернулись с подкреплением и с вообразимой яростью атаковали наш караул, который так же оборонялся и не уступал ни шагу земли; огонь, длившийся достаточно долго, был прекращен неприятелем, который забил отбой, когда увидел приближающийся шведский сикурс: осажденные вернулись в город с потерей нескольких сотен людей убитыми и ранеными» [443]443
  Adlerfeld. Vol. 3. Р. 115.


[Закрыть]. Как видно, описания одного и того же боя с разных сторон мало совпадают – и это, на наш взгляд, типичная ситуация. Вылазка, сколь бы удачной она ни была, рано или поздно всегда отступит назад в крепость; и это даст осаждающему законный повод утверждать, что вылазка отбита. Обе стороны, таким образом, могут заявлять о своей удаче и, описывая бой, акцентировать повествование на разных эпизодах одного события. Обратимся теперь к шведским источникам о русских вылазках под Полтавой, чтобы по возможности проверить данные отечественных источников и узнать дополнительные подробности.

О вылазке, окончившейся неудачно для ее командира, мы узнаем из письма от 20 мая 1709 г. А. Д. Меншикова, который, очевидно, опираясь на донесение коменданта А. С. Келина, сообщал: «Учинилась вылазка из города под командою господина бригадира Головина в 400 командированных, которые хотя в начале счастливо неприятельских две роты снесли и шанец их весь вырубили, однако помянутый бригадир, поступив не в меру горячо, напал на другую партию, где лошадь под ним убита и в полон взят, а другие командированные наши с небольшим уроном ретрет свой паки в город взяли. При той потребе гораздо много людей неприятельских взяли, ибо пушки и бомбы наши, которые мало не весь день употребляли, неприятелю гораздо ущерб чинили»[444]444
  Труды РВИО. Т. 3. СС. 173–174.


[Закрыть]. Под 17 мая (шв. ст.) у Адлерфельда записано: «Неприятель сделал вылазку с 800 солдатами под командованием бригадира Головина; но они так мужественно были встречены генерал-майором Роосом и принцем Вюртембергским, что половина из них была убита или ранена; бригадир был взят в плен, а остатки с трудом спаслись в городе» [445]445
  Adlerfeld. Vol. 3. Р. 112.


[Закрыть].