Текст книги "Хоккей в моем сердце. Об игре, друзьях и недругах"

В сборную взяли авансом

Дебютировал я на чемпионате мира в 1969 году. Чернышев и Тарасов взяли тогда сразу семерых новичков, кроме нашей тройки, еще Володю Лутченко, Сашу Мальцева, Женю Поладьева и Влада Третьяка.

То был необычный чемпионат хотя бы потому, что являлся первым в нашей спортивной биографии. Остальные турниры, в которых довелось выступать, в какой-то степени уже повторение пройденного. На тот момент мы становились ведущими мастерами не только в ЦСКА, но и в сборной. Именно становились, но еще не стали. Предстояло доказывать свою состоятельность – хоккейную, сугубо человеческую. Так что на первенство мира-69 тройку Михайлов – Петров – Харламов брали, можно сказать, авансом. Вот мы и пытались доказать.

Запомнилось, как после столкновения с противником покинул лед знаменитый Витя Коноваленко, его заменил юный Влад Третьяк. Первый гол нашего звена памятен. Затем, когда много забиваешь, сознание перестает фиксировать моменты, стираются они постепенно. Все-таки годы, даже десятилетия минули.

Еще на тот чемпионат мира мы поехали со своими клюшками. Они, кстати, оказались весьма неплохого качества. Делала их отечественная фабрика из дерева, легкие были и в то же время надежные. Запомнилось, как проиграли сборной Чехословакии. Чтобы взобраться на первую ступеньку пьедестала почета, чехи должны были проиграть шведам. Мы сидели у телевизора, дружно болели за «Тре Крунур». Нам, в свою очередь, требовалось побеждать канадцев. Все сбылось. Шведы выиграли, мы тоже. Заветное «золото» взяли. Такое не забывается!

Раньше, чтобы удостоиться почетного звания «Заслуженный мастер спорта», требовалось минимум трижды выиграть чемпионаты мира. Для нас, молодых парней, впервые победивших на мировом первенстве, сделали тогда исключение. Председатель Спорткомитета СССР Сергей Павлов прямо на торжественном собрании по случаю победы вручил нам значки заслуженных мастеров спорта. Не передать словами переполнявшие нас чувства. Анатолий Владимирович Тарасов, к слову, категорически возражал, полагая, что рано оказывать новобранцам сборной столь высокую честь. По-своему, он, наверное, прав.

…Накануне ключевых матчей чемпионата мира в Швейцарии отправлялись всей командой на просмотр фильмов в советское посольство. Посмотрели очередную картину, возвращаемся, видим, шведы гуляют.

И на следующий день вчистую уступаем первый период скандинавам. «Вы даже пьяных шведов обыграть не можете!» – с налетом сарказма говорил в перерыве Анатолий Владимирович Тарасов. Соперники, как мы знали, хотели «снять» своего наставника, тот, между прочим, слыл поклонником тренерского таланта как раз Тарасова. Пригрозили даже не выйти на лед, если прежний специалист останется у руля команды.

Добились, «сняли». Видимо, на радостях побежали в атаку против нас, чего-то достигли.

Аркадий Иванович Чернышев спокойнее своего визави Тарасова: «Ребята, вам не стыдно? Беритесь за ум». Выиграли мы ту встречу. После матча в отеле очень «дружили» со шведами. Да так, что утром весь этаж, где жила советская сборная, беспорядочно был увешан формой в желтых тонах…

Швейцарский отель, где мы жили во время чемпионата мира, находился в горах. Место красивейшее. Нас неизменно обслуживал весьма добродушный темнокожий официант. Спросил у переводчика: как будет по-русски «здравствуйте», или «привет». Тут наш шутник и балагур Женя Мишаков вмешался: мол, переведи ему, приветствие звучит – «да пошел ты»…

Приходят наши тренеры Чернышев с Тарасовым. Анатолий Владимирович официанту – «Привет!» В ответ – «Да пошел ты…». «Ах, Мишаков, засранец», – сразу догадался хоккейный мэтр. А партнеры мои буквально ржали.

Первенство мира в Польше тоже запомнилось. Видимо, тем, что мы неудачно выступили. В стартовом же матче проиграли хозяевам – 4:6. Как я говорил впоследствии, даже метла, стоящая в углу комнаты, способна «выстрелить» раз в сто лет. Судя по всему, так и случилось с поляками, разница в классе с которыми слишком очевидна.

Борис Павлович Кулагин, тогдашний наставник сборной, почему-то решил не брать на то первенство Володю Петрова и Сашу Гусева. Наверное, полагал, что и без них справимся. Я всегда считал это ошибкой. В общем, не очень приятные воспоминания, мягко говоря. Но не всегда они должны быть приятными.

Спрашивают нередко: а как в то время уживались в сборной армейцы с заклятыми соперниками по союзному чемпионату, теми же спартаковцами, динамовцами, игроками других клубов? Нормально уживались! Воспитание такое: пришел в лагерь сборной, забудь о клубной принадлежности. Подобное отношение культивировалось десятилетиями, ничего удивительного нет. Все это принимали и понимали. Это в плоти и крови каждого, в подкорке сидело.

До сих пор дружу, например, с моим старшим товарищем Борисом Александровичем Майоровым, очень теплые отношения по сей день. И с другими спартаковцами при встрече прекрасно общаюсь – Ляпкиным, Старшиновым, Якушевым, Мартынюком, Шалимовым, Шадриным, другими ребятами.

Хотя в матчах на клубном уровне друг друга не щадили. Помню, знаменитый, любимый наш партнер по сборной Валерка Васильев, когда выходил на лед в майке родного «Динамо», никого не жаловал. «Не дай бог забьешь из-под меня», – говаривал с виду добродушный великан. Или со спартаковцем Юрой Ляпкиным обменивались репликами типа «не смей лезть на «пятак», а я ему – «сам тебе руки обломаю». И в шутку, и всерьез говорили. Но это, повторюсь, на клубном уровне. Сборная – совсем другая ипостась, понимаете? Там не было армейцев, спартаковцев, динамовцев, представителей других клубов. Сама психология, задачи иные. Отношения соответствующие.

Тренерские дебри. Интриги

Думаю, не обязательно рассказывать о своей жизни в хоккее и вне его в строгой последовательности. Вот о Викторе Васильевиче Тихонове несколько слов. К разговору о нем, правда, вернусь, и, возможно, не раз. Все-таки этот специалист сыграл немаловажную роль в моей судьбе, и не только моей.

Объективно, значимость, роль Тихонова в отечественном хоккее трудно переоценить. Фигура вполне сопоставима с масштабом личности его коллег – Чернышева, Тарасова. Более того, Виктор Васильевич превзошел их в плане достижений – на чемпионатах мира, Олимпийских играх. Перед его заслугами можно преклоняться. Но не сказал бы, что он, например, дал мне определенный импульс как игроку. Нет, это было бы неправдой. Так что буду до конца объективным, откровенным, в чем-то прагматичным.

К заслугам Тихонова стоит отнести и его новшество – игру в четыре звена, систему эту используют и поныне. Задайтесь вопросом: за счет чего тренер Тихонов мог обыграть, скажем, ЦСКА, возглавляя среднюю команду «Динамо» (Рига)? Правильно, за счет беготни, скоростного режима. Когда он пришел в ЦСКА старшим тренером, практиковал то же самое. Пытался переучивать, подгонять нас под свою схему. Армейские хоккеисты, среди которых и я, само собой, противились.

Откровенно говоря, мы ведь знали о специалисте Тихонове понаслышке, ведь он до прихода в ЦСКА не работал в клубах с именем. Однако случилось то, что случилось. После проигрыша чемпионата мира сняли с должности Бориса Павловича Кулагина. Заодно убрали и Локтева Константина Борисовича из старших тренеров ЦСКА, хотя под его руководством мы стали чемпионами страны. «Наверху» решили, что у сборной и ведущего клуба – ЦСКА, основного поставщика мастеров для национальной команды, должен быть один тренер. Им стал Тихонов.

Хотя по прошествии лет Виктор Васильевич признался, что не собирался идти в ЦСКА, намеревался работать только со сборной. Более того, он знал, что сами армейские игроки, мягко говоря, не ждали его в клубе. Потому что никто из нас не ставил под сомнение качества Константина Борисовича Локтева. Вопросов никогда не возникало. Он был уникальным хоккеистом и столь же талантливым наставником. Конечно, эти события с отставкой, по большому счету ничем не мотивированной, явились для Локтева ударом судьбы.

Приоткрою завесу. Все хоккеисты ЦСКА категорически возражали против назначения Тихонова. И по поручению игроков я пришел тогда к Локтеву: «Константин Борисович, команда за вас». «Я профессионал и вы тоже. Выполняйте свой долг», – ответил наш тренер. Продолжили выполнять, как завещал наставник.

…В продолжение тренерской темы, но под иным углом. После проигрыша Олимпиады-80 Виктор Васильевич Тихонов сказал мне: «Борис, тебе надо заканчивать». На что я ответил, что, мол, для сборной, может, и не подхожу, а в клубе хотел бы еще поиграть. Жизнь показала, что мои намерения не входили в планы Тихонова, его это явно не устраивало.

Здесь уместно рассказать, как меня провожали из большого хоккея. А провожали так. В 80-м же году пригласил на «теплую» беседу тогдашний первый заместитель председателя союзного Спорткомитета Валентин Сыч. Общался с ним во время популярного турнира «Приз Известий», который регулярно проводился в столичных Лужниках. Долгий, серьезный, основательный разговор получился.

В принципе Сыч уговорил завершить карьеру. Посулил должность старшего тренера молодежной сборной. Я согласился. Однако жизнь распорядилась иначе. Так вышло, что после очередного общения с Виктором Васильевичем Тихоновым меня как-то тихонько стали «отодвигать» от предложенной высокопоставленным чиновником работы с молодежкой. Пошли разговоры, дескать, рано еще Михайлову этим заниматься.

В декабре 80-го завершил-таки карьеру, лег на операцию ноги. И с февраля следующего года возглавил ленинградский СКА. Я – офицер советской армии, где еще, как не в армейском клубе, трудиться. Это после всех приключений так и не состоявшегося назначения в молодежную сборную.

Готовился я к тренерской доле? Признаться, готовился. В последние два года активной карьеры игрока вел конспекты, все записывал, анализировал. Отчасти столкнулся с дилеммой: вроде бы созрел для работы наставником, с другой стороны, в душе оставался еще игроком. Давая определенные упражнения своим подопечным, рассматривал их выполнение не сквозь призму тренера, а как бывший хоккеист. И не соразмерял, например, свои возможности с готовностью подшефных мне мастеров.

«Боря, ты исключительно по своим меркам оцениваешь наших ребят, – сказал откровенно мой тогдашний помощник Валентин Быстров. – Надо переосмыслить, пересмотреть некоторые взгляды, в чем-то изменить отношение к тренировочному процессу». Почти всю ночь напролет общались с Валькой. Он на многое открыл мне глаза. Действительно, собеседник был прав. Конечно, по ходу работы главным тренером ряд моментов проанализировал заново, что-то пересмотрел. Например, как и в каком тоне требовать выполнение заданий с игроков. Так, постепенно на практике осваивал непростую профессию хоккейного наставника.

Мы друг другу поверили…

Уже третий год работал со СКА, кстати, в тандеме с моим давним партнером по ЦСКА и сборной страны Володей Петровым. Он прямо, без всяких экивоков, сказал Тихонову: «Я заканчиваю играть, еду в Питер, помогать Борису».

Была как раз завершающая игра сезона именно с ЦСКА. Москвичи прилетели в Питер безусловными фаворитами, одержав очередную победу в Риге. Выиграй они у нас, повторили бы рекорд, не проиграв ни одного матча в сезоне. Мы с Володей долго размышляли, что противопоставить маститому сопернику, и остановились на закрытом варианте хоккея. Хотя, понятно, нам самим это никогда не свойственно. Во всяком случае, в бытность игроками.

Но тут совсем другое дело, уже тренерами работали. Хотелось воочию доказать свою состоятельность в качестве специалистов, наставников. Тем более в противостоянии с мощным оппонентом. Просто требовалось не зарываться, здраво оценить свои возможности. Там пятерка Ларионова, еще одна – Быкова, балда такая, что мало никому не казалось. Играть с ними в открытый хоккей, откровенно говоря, бессмысленно. Все равно, что броситься в колодец, в котором нет воды. Разобьешься насмерть.

Забили мы шайбу в первом периоде, решили, что все умеем. Раскрылись и получили в ответ, позволив сопернику сравнять счет. Перед тем как выйти на третий период, призывали своих хоккеистов «вернуться к печке», то есть к тактическому варианту, избранному на этот матч. Выстояли, перетерпели, в итоге победили – 3:2. Тем самым не позволили москвичам повторить свой же рекорд, выиграть 44 встречи кряду. Представляете себе, что это такое?!

После той памятной нам с Володей Петровым игры подошел ко мне Борис Моисеевич Шагас, в то время, образно говоря, «глаза и уши» Виктора Васильевича Тихонова. «Виктор Васильевич приглашает тебя вернуться в родные пенаты, в ЦСКА», – молвил помощник Тихонова. Здесь люди затронули тонкую струнку моей души, умело сыграли на этом. В самом деле, любил и люблю родную команду. Не мог я не отреагировать.

Назначили мне встречу в Москве, мы с Виктором Васильевичем пообщались предметно. И я перешел в ЦСКА. Заодно главный тренер дал мне задание: пригласить из СКА Гусарова и Белошейкина, на тот момент в их лице – очевидное усиление состава в преддверии подготовки к очередному сезону. Что я и выполнил. Вот история тогдашнего моего возвращения в любимый клуб, но уже в качестве тренера.

Да, решение далось мне непросто. Все-таки мы в свое время с Виктором Васильевичем сложно расставались, когда я был игроком. Сказал бы так: на момент общения мы друг другу поверили. Не скрою, подкупили слова Виктора Васильевича о преданности ЦСКА, ведь это, бесспорно, так и было всегда. Кстати, мой приход в клуб выглядел логичным еще и потому, что ушел из ЦСКА в «Динамо» главным тренером Юрий Иванович Моисеев. Видимо, в моем лице Тихонов нашел ему замену. Останься Моисеев, того очень значимого для меня разговора с Виктором Васильевичем, последующего назначения, может, не случилось бы.

Однако после трех лет работы с Тихоновым я собрался уходить. Виктор Васильевич уговорил тогда остаться. Но позже все равно произошел разрыв отношений, предпочел все-таки самостоятельно работать.

Наши пути невольно пересеклись, когда президентом Федерации хоккея избрали Владимира Петрова. Владимир Владимирович, конечно, был в курсе моих непростых отношений с тем же Виктором Васильевичем. События сезона 1992–1993 годов. Подоплека упомянутых мною отношений с Тихоновым подвигла Петрова и возглавляемую им Федерацию создать национальную команду, главным тренером которой стал я, и олимпийскую сборную, во главе ее как раз Виктор Васильевич. Повез я наших ребят на чемпионат мира в 1993 году с Петром Воробьевым и научным руководителем Игорем Захаркиным.

В помощниках именитые, уважаемые хоккейным сообществом люди – Игорь Николаевич Тузик, Анатолий Михайлович Кострюков. Главный менеджер – Борис Александрович Майоров. В то время хороший контакт наладился с клубными наставниками, они рекомендовали игроков для сборной. Да и мы не отсиживались, часто по стране ездили, смотрели потенциальных кандидатов, оценивали игру, их уровень готовности.

К сожалению, на тот период немало «отказников» нашлось, просто не хотели выступать за сборную. В основном те, кто едва ли не первыми отправились в НХЛ. Обижались даже не на Михайлова, скорее на отечественную Федерацию. Хотя это, по-моему, неправильно. Со многими из них я сам общался. Сначала вроде бы соглашались приехать на чемпионат мира, затем отказывались. Ну, такой выбор у ребят.

Чеха в «лужу» посадили

Я всегда говорил, что мне, как тренеру, очень даже везло на капитанов национальной сборной. В 93-м капитаном был Слава Быков. Он вместе с Андреем Хомутовым подъехал тогда, ну, это просто замечательные, именно командные игроки! Юшкевич с Трефиловым тоже молодцами смотрелись, другие ребята. Но ярко выраженными лидерами на льду и за его пределами, внутри коллектива были, конечно, Слава с Андреем. Они сплотили вокруг себя буквально всех, так удачно получилось.

В 2002-м, когда взяли «серебро» мирового первенства, капитанил Андрюха Коваленко. С ним, правда, случился у меня некий инцидент. После первого периода финального матча снял я его на какое-то время. В раздевалке поговорили по-мужски, профессионально. Сказал все, что думал о его действиях на площадке. Спустя пять минут во втором отрезке встречи вернул Андрея на лед. Отыграл он классно. Вот, пожалуй, два самых ярких капитана той, моей сборной.

Еще Леша Яшин держал марку. Но у него, на мой взгляд, была одна характерная особенность: с профессиональной точки зрения, в смысле отдачи, уровня мастерства вопросов не возникало и не могло возникнуть. Внутри коллектива, в плане сплотить вокруг себя, он все же уступал, скажем, Славе Быкову. Никогда от того же Алексея Яшина не слышал отказа выступать за сборную по каким-то надуманным причинам. Чем грешили время от времени другие ребята, об этом я уже упоминал.

В роли второго тренера сборной застал на капитанском мостике тезку Яшина – Ковалева. Тоже по-своему хорош, с характером парень, немало пользы принес команде. Здорово смотрелись наряду с Ковалевым Бякин и Буцаев, динамовское звено сильно сыграло. Как раз по окончании чемпионата мира-93 отправился выступать в НХЛ Леша Яшин.

Если вернуться к воспоминаниям о золотом для нас мировом первенстве 1993 года, то ему предшествовали весьма нерадостные события. Отправились, как нередко бывает в преддверии ответственного, крупного турнира, на пару контрольных матчей в Германию. Во-первых, надо было решить, кого по итогам подготовки к мировому первенству «отцепить» из состава. Выбор пал на Сашу Виноградова, к слову, воспитанника ленинградского хоккея. Тренировал я в том числе СКА. Процесс очень болезненный, по-моему, Сашка так и не простил мне отлучения из сборной, но это неизбежность. Кто-то в подобных случаях должен уйти. В заявку невозможно включить всех.

А во-вторых, команда, мягко говоря, не очень хорошо провела те контрольные встречи в Германии. Оба раза проиграли тамошней сборной. Чешский специалист, ее возглавлявший, разразился в местной прессе разгромными статьями в наш адрес. Дескать, России с таким составом, игрой нечего делать на чемпионате мира.

Стартовали мы на первенстве действительно тяжело. Матч с Австрией и – 2:2. У итальянцев выиграли всего 2:1. Канадцам уступали 0:3, но смогли победить – 6:4. В четвертьфинале вышли на немцев. Понятно, после неудач в товарищеских встречах, громких заявлений тренера этой команды, в том числе в печати, матч представлялся особенно принципиальным для нас. Разгромили их с теннисным счетом – 6:0.

Теперь пришла наша очередь немного съязвить. И до начала послематчевой пресс-конференции напомнил я чешскому коллеге, наставнику немецкой команды, о его заявлениях накануне турнира. «Мы дальше идем, а тебя снимут с должности в конце чемпионата», – не преминул я заметить. В самом деле, его немножко занесло тогда в оценке возможностей российской сборной. В принципе с каждым случается. Но «на выход» чеха все-таки попросили руководители немецкой Федерации хоккея…

Накануне решающей игры со шведами – перелом пальца у Димы Фролова. Доктор сказал: нельзя ему на лед выходить. Тем не менее Димка сам меня заверил – будет играть. Вышел-таки, прилично отыграл. Еле выдержали просто остервенелый натиск скандинавов. Взяли «золото».

Очень благодарю всех ребят, и тогда, и сейчас. Особенно Быкова с Хомутовым. Эти двое плюс Юшкевич с Трефиловым и Бякиным ненавязчиво цементировали наш славный коллектив. С ними тяготы хоккейной жизни переносились легче. На площадке буквально костьми ложились, за ее пределами не позволяли никому раскисать в непростые моменты турнира. Настроение ребятам поднимали.

Не секрет, хотел быть тренером. Постепенно, исподволь готовился к работе, конспекты вел, все записывал, уже вам это рассказывал. Тем не менее не совсем ожидал, что судьба быстрее «подвинет» к тренерству, чем даже я рассчитывал. Думал еще играть год-другой точно. Но…

Одно дело «плавно» окончить карьеру спортсмена. Ну, как многие. Не получилось. Помните, говорил, что после внезапного для себя ухода из большого хоккея Валентин Сыч направил меня в молодежную сборную. Не срослось. В детском хоккее я тоже никогда не работал. Разве что мастер-классы для ребятишек проводил, но это разовые акции, они не в счет.

В общем, сразу мужиков начал воспитывать. Ненамного старше был своих подопечных. Разговор о том, что события развивались весьма стремительно. Психологически не столь просто свыкнуться с ролью отставника-хоккеиста и с места в карьер ринуться по тренерской стезе.