Текст книги "Хоккей в моем сердце. Об игре, друзьях и недругах"

С филом иногда ругались

Приехали в Торонто. Аналогичное собрание хоккеистов сборной, как и накануне стартового поединка. Упомянутый мною руководитель делегации Рагульский вдруг говорит: «Товарищи хоккеисты, вы не имеете права этой команде проигрывать». Тональность высказывания, его смысл, как видите, кардинально поменялись. И мы проигрываем – 1:4. В руководстве сборной с пониманием отнеслись к локальной неудаче, трагедии не делали. Ведь многое представлялось необычным, большей частью непредсказуемым. Потому что впервые серия подобная проводилась.

После первого матча, разгромно победного для нас – 7:3, осознали, что с канадскими профессионалами можно играть и нужно их обыгрывать. Но во второй встрече огорчительные – 1:4, и как бы все заново началось, конкретно говоря, с нуля. Такова хоккейная жизнь. Поражение помогло переосмыслить некоторые вещи. Например, нельзя ни на секунду расслабляться, что соперники – не лыком шиты.

Они, по-моему, тоже поняли серьезность намерений советских мастеров. В общем, стали относиться друг к другу профессиональнее, не заблуждались насчет их возможностей. Не переоценивали свои силы. Двух встреч вполне хватило в чем-то разобраться. Дальше предстояло играть: никто не хотел и не собирался уступать.

Немножко исторического экскурса. Если оценивать серию в целом, это масштабнейшее по тем временам событие. Особенно с учетом сложившей тогда политической обстановки. Ведь соревновались представители двух политических лагерей. Хотя принято думать и считать, что спорт вне политики или политика вне спорта. Отнюдь.

В то время фактор политики зримо ощущался. Представления о Советском Союзе в мире в основном как о наглухо «закрытой» державе. Отчасти, наверное, правильно. Напротив, люди западных стран позиционировали себя как свободных граждан, живущих в условиях развитой демократии. Куда уж нам до них! Словом, западная пропагандистская машина работала на полных оборотах, и тогда, и сегодня. Молодцы. Разумеется, канадцы с американцами шли едва ли не в первых рядах «демократов».

Нынче их «демократия» заметно прогрессирует. Шаг вправо или влево расстрел. Причем в буквальном смысле. Посмотрите, в Америке полицейские без зазрения совести застрелили нескольких подростков. Проводят удушающие, смертельные приемы против своих взрослых граждан. И ничего, все сходит им с рук. У нас это невозможно. Так что демократических завоеваний сегодня в России куда больше, чем на хваленом Западе.

Не стоит забывать, что та серия матчей с канадскими профи игралась после относительно недавнего ввода советских войск в Чехословакию. Конечно, в том числе из-за этого вокруг советской сборной, прилетевшей в Канаду на встречи с профессионалами, нагнеталась подчас истерия.

В данной связи никаких специальных «накачек» со стороны руководства команды я не помню. Просто советовали терпеть, не реагировать на провокации, тем паче не отвечать на них. Специально же провоцировали. Даже не буду называть имен, фамилий, много чести. Пусть те выходки останутся на их совести, если таковая имеется.

…Чье-то заблуждение, будто советским хоккеистам кто-то из высшего руководства якобы запрещал отвечать на грубые приемы канадцев. Неправда. Я, к примеру, нередко ругался по ходу матчей с одним из лидеров профессионалов НХЛ Филом Эспозито. И без переводчика прекрасно понимали друг друга – по характерным фразам, жестам. Относительно недавно Фил давал интервью канадским, американским СМИ и со смехом рассказал, что он мог ударить Михайлова в икру, а Михайлов его – в ребро. Вот так общались на льду. Все понимали – это нормально. Иногда встречаемся с Филом, когда он в составе делегации друзей-хоккеистов прилетает в Москву. Тепло обнимаемся, вспоминаем подробности матчей. По рюмашке пропускаем – за встречу, а как же!

Кстати, я далек от мысли, что тренер канадцев давал указания кого-то из нас «сломать», «вырубить» и так далее. Закрыть, по возможности, выключить из игры допустимыми методами и средствами – да, но не более того. Если, предположим, Кларк травмировал Валерку Харламова умышленно, тогда соперник, конкретно говоря, гаденыш. Тем самым показал свою очевидную слабость, ясно же, Харламов сильнее.

Еще у североамериканцев природный стиль – при столкновении, физическом контакте обязательно несколько искрометных фраз бросить в адрес соперника. Ну никак без этого, очень нравится той публике. К слову, у нас сейчас примерно то же самое: чуть что, сразу, как бойцовые петухи, кидаются друг на друга. Нашим болельщикам, заметил, импонирует. А вот раньше, во времена наших баталий с канадцами, любителям хоккея подобные номера очень-очень не нравились. Прекрасно помню, как оглушительно освистывали гостей в Лужниках за проявления жесткости, не дай бог, грубости.

Нынче обилие стычек на льду многих устраивает. Меня – не очень. Наблюдаю, делаю выводы. Иногда во время эпизода мысленно говорю зачинщику потенциальной драки: ну, зачем толкаешься, отъезжай вовремя. Здесь кому что по душе.

Незасчитанная шайба петрова

Уже рассказывал, насколько непросто, даже тяжело пришлось нам в первом матче серии 1972 года. Каждый из нас это ощутил. Слишком необычная обстановка царила даже для умудренных опытом хоккейных баталий. Все впервые было. Потому мы весьма скованно начали стартовую игру.

Очень помогли тогда грамотные, профессиональные подсказки Всеволода Михайловича Боброва. Он тоже в свое время играл против канадцев, знал их характерные особенности. Что могут они позволить себе на льду. «Играйте быстрее, и мы будем сейчас их обыгрывать», – спокойно, уверенно напутствовал тренер. Действительно, фактор высоких скоростей вкупе со столь же высоким мастерством помог преодолеть и скованность, и, как следствие, противодействие колоритных соперников. Все-таки не стоит их недооценивать. С высоты лет могу сказать – нам противостояли в массе своей умелые люди. Не обделенные, как некоторые полагают, хоккейным интеллектом.

Саша Якушев наряду с Валеркой Харламовым был лидером команды по ходу той серии. Александр своего рода дистанционный игрок, со своеобразным броском, скоростью. Площадки в Канаде меньших размеров, чем у нас. Якушев независимо от этого и там здорово смотрелся, а в Москве еще лучше сыграл. Саша мягкий? Такое можно сказать о человеке, избегающем контакта с соперником. Спартаковец же бесстрашно шел в эти единоборства.

Если «бегать» от канадцев и американцев, – все, считайте, вы для них «покойник». Ну, образно говоря. Затолкают, забьют, морально и физически. Вот когда принимаете удар да еще отвечаете в унисон, начинают уважать. Видеть в вас достойного оппонента. В чем-то агрессивная манера, прежде всего в желании и умении подавить волю соперника, всегда присуща тем же канадцам. Она и нынче имеет место.

Знаете, если хоккеист не переходит грань дозволенного, не пытается кровь из носу травмировать соперника, то нормально все воспринимается. Пусть даже сильно толкается, бьется, очень неуступчив и так далее. Перестарался, грязные приемы у него в ходу, тогда неправильно это.

Не стал бы утверждать, как некоторые мои коллеги, что канадцы оказали негативное влияние на развитие нашего хоккея. В том смысле, что привнесли внушительную толику грязи. Нет, не соглашусь. В свою очередь, они позаимствовали у советских мастеров изрядную долю импровизации, элементы комбинационного стиля. Потому люди и обожают хоккей, посещают матчи, отчаянно переживают за своих любимцев. По-моему, североамериканцы демонстрируют сейчас более комбинационный хоккей, чем мы.

Что требовалось взять у них? Например, умение активно, бурно, даже агрессивно начинать поединки. И выдавать ударные концовки, столь же скоростные, неудержимые, в чем-то эмоциональные, как и стартовые отрезки. Где-то в середине игры канадцы с американцами берут своего рода паузу, впрочем, впечатление обманчивое. Как бы затишье перед бурей на площадке. И конечно, заокеанские соперники по-прежнему куда чаще выигрывают вбрасывания у нас, что является неотъемлемым, важнейшим элементом в развитии, завершении атак. Так что есть, в чем прибавлять.

Пожалуй, поставлю точку в разговорах о грязи в действиях канадцев. Самую серьезную травму по ходу серии-72 нанес Кларк Валерке Харламову. Все. Толкались, били в том числе и мы, а не только нас шпыняли. А чего или кого стесняться? Но серьезных увечий, глобальной, чрезмерной грубости не помню. Разве что в отношении Харламова.

В Москве запомнилась вторая игра. Судья из Риги, на тот момент один из лучших в Союзе, буквально «проспал» шайбу, чисто заброшенную Володей Петровым. Просто не зажег положенный в таких случаях красный свет за воротами канадцев. Фантастический, непостижимый момент, во многом предрешивший исход не только конкретного матча, но и всей серии. Как же так?! – недоумевали мы тогда.

Конечно, все произошло в считаные мгновения, Вова попал в самую «девятку». Арбитр не увидел взятия ворот. А гол-то в самом деле был. У нас тогда повторы моментов не практиковались, допотопные времена в этом смысле. Зато канадские телевизионщики всему миру крутили Володин гол, у них техника все беспристрастно фиксировала. По всем канонам забитая моим партнером шайба! Увы. Победи в упомянутой встрече, выиграли бы серию в целом.

Про советских миллионеров

Безусловно, с привкусом горечи вспоминается завершающая встреча в Лужниках. Она венчала всю серию. Просто-таки дурацкую, шестую, шайбу пропустили. Только мы, наверное, знаем, как это произошло. Вероятно, от огромного желания выиграть, иного объяснения не нахожу.

Серию 1972 года до сих пор помнят, чтят, восхищаются действующими лицами как с той, так и с другой стороны. Все же замечательные мастера играли! Время от времени участники тех исторических матчей встречаются, с удовольствием общаются. Правда, людей, защищавших цвета обеих сборных, по понятным причинам, становится меньше.

На мой взгляд, встречами на ледовых площадках той поры мы, образно говоря, «прорубили окно» в НХЛ. Хоккей показали, без ложной скромности, высочайшего уровня. Конечно, заокеанские специалисты, боссы тех клубов, сами болельщики оценили качество игры советских мастеров. Ведь на тот момент НХЛ, можно сказать, «варилась в собственном соку». По сути, закрытой организацией была. В лиге выступали только канадцы с американцами. Европейцев близко не подпускали.

Именно в семидесятых у хоккейных людей Канады и Америки открылись глаза на представителей Европы. Оказалось, и там умеют играть! Постепенно стали звать к себе шведов, чехов, советских, позднее российских асов игры.

Как тут не вспомнить отчасти забавную историю с нашей тройкой. Тогдашний хозяин клуба «Торонто Мейпл Ливз» предлагал каждому из нас – Валерке Харламову, мне, Володе Петрову – очень соблазнительные контракты. По миллиону долларов каждому. Сказал просто, доходчиво: оставайтесь, играйте за «Торонто». Рядом с нами – переводчик, чуть поодаль заместитель руководителя советской делегации из соответствующего «бдящего» ведомства.

Как перейти в «Торонто»? Это означало по тем временам – убежать. Цивилизованно оформить договор, сами понимаете, не получалось никак. В советские годы невозможно было безболезненно покинуть социалистический лагерь. Тем самым, по меркам коммунизма, оказаться в логове врага. У меня, например, семья в Москве, мама с братьями, жена с маленьким ребенком, друзья…

Володя с Валерой толкают в локоть, мол, отвечай господину-капиталисту. Я и ответил владельцу «Торонто» в том духе, что мы же очень состоятельные люди, советские миллионеры. «Извините, не к тем людям обратился», – вежливо откланялся собеседник и ушел. Конечно, хотелось попробовать свои силы там. Как осуществить? Уже говорил: никак. Мы, если честно, и не думали остаться на чужбине.

Применительно к хоккею, – не судьба, что поделаешь. Между собой шутили: не в ту эпоху родились, требовалось позже на свет появиться. Но времена, как и родителей, не выбирают. Между прочим, не только нашу тройку мечтали заполучить канадцы. Многих ребят, участников Серии-72, звали в элитные клубы – Якушева, Васильева, Мальцева, Шадрина, Третьяка и других наших мастеров, почти все мы буквально нарасхват были.

В этой связи опять же любопытный эпизод пришел на память, имевший место там же, в Канаде. Буквально за считаные минуты до начала стартового матча. При появлении на ледовой арене хозяев публика, стоя, минут пять аплодировала своим любимцам. Может, вот так хотели дополнительно воздействовать на нашу психику. Дескать, смотрите, чувствуйте, как вам несладко сейчас придется.

Известно, что по ходу упомянутой встречи мои партнеры, образно говоря, вылили приличный ушат холодной воды на хоккеистов сборной Канады. Разгром случился – 7:3. Такого никто не ожидал, – ни мы, если откровенно, ни тем более они. Самое удивительное произошло как раз по окончании того неудавшегося для хозяев арены поединка. Теперь уже советской сборной те любители хоккея устроили овацию. Нас встречали и провожали в последующих встречах также восторженно, объективно оценивая игру. Местные фанаты, повторюсь, тонкие ценители хоккея, ведь он в Канаде, по сути, национальный вид спорта.

В принципе никто не запрещал нам прогуливаться по улицам канадских городов во время серии. Правда, был негласный закон: в одиночку из отеля не уходить. Минимум вдвоем, втроем. Может, правильно. Вдруг кто-то из нас по незнанию или ошибке попал бы в неприятную историю, предположим? Вот почему рядом должен быть надежный товарищ.

Кстати, в Северной Америке мы проводили матчи и на клубном уровне. За каждую победу в конкретном поединке игроку причиталось сто долларов. Выиграли, скажем, десять встреч – получили. Но платили, как за шесть, – шестьсот баксов. Остальная сумма шла в недра союзного Спорткомитета, такие порядки царили. Считалось, что нельзя и, видимо, неприлично получать больше советского посла в Канаде или Америке. Давали деньги по окончании турне. И заключительные полтора дня до возвращения в Союз тратили на покупки.

Предыстория встреч с канадскими профессионалами следующая. Когда мы достаточно регулярно взялись обыгрывать сборную «Кленовых листьев» на чемпионатах мира, то в Спорткомитете предложили: а не бросить ли вызов профессионалам НХЛ? Тогдашний куратор спорта в ЦК Михаил Суслов возражал. Но Леонид Ильич одобрил идею: пускай, мол, наши мужики сыграют с ними. После «отмашки» генсека провели успешные переговоры с заокеанскими партнерами по организации серии матчей. И стали играть.

Серия стоит особняком

…Около трех лет назад летал в Канаду вместе с известным хоккейным обозревателем Всеволодом Кукушкиным снимать фильм. Назывался он – «Взгляд будущего». Посетили музей хоккея в Торонто, общались с его директором. Встречались с легендарным по той серии человеком, форвардом канадцев Корнуайе. Заглянули к нему в гости, кофейку попили, вспомнили подробности тех баталий.

На внутренней стене дома, в котором живет наш канадский друг, увидел приличных размеров плакат со снимками советских и канадских хоккеистов той поры. Сразу эмоции нахлынули, чувства буквально переполняли. Столько лет прошло, а Корнуайе до сих пор хранит этот плакат. «Это память сердца, можно сказать, немалая частица истории моей жизни», – проникновенно заметил тогда наш соперник и друг. Где-то и у меня должны храниться эти фото, но куда их задевал, убейте, не помню. Жаль.

Последующие встречи с непримиримыми соперниками, к примеру, на уровне Всемирной хоккейной ассоциации, розыгрыша Кубка Канады, матчи советских и заокеанских клубов представляются мне в чем-то вторичными мероприятиями. Да, безусловно, нужными, важными, спору нет, интересными, но все-таки вторичными. Они – как бы истоки легендарной серии 1972 года, понимаете? Почти несопоставимые по своей значимости события. Такое восприятие не только у меня, кстати. Можно, например, долго рассказывать о тех же Олимпиадах. Однако серия-72 стоит лично для меня особняком.

Не только мы к старым знакомым летаем, но и они в Москву заглядывают. Почти четыре года назад человек десять канадцев пожаловали. Всех нас принял в Кремле страстный поклонник хоккея, нынешний Президент России Владимир Владимирович Путин. Аккурат к сорокалетию тех исторических поединков Федерация хоккея страны выпустила подарочные перстни. И каждому участнику матчей серии-72, как советским, так и канадским мастерам, торжественно вручили упомянутые перстни.

К слову, о высокой значимости, красоте противостояния, необыкновенном мужестве игроков той эпохи не забывают и в канадской Федерации хоккея. Там помнят героев, не только своих, между прочим.

В общении канадцы, как и представители других наций, нормальные люди. Почему нет? В жизни можно и нужно общаться, с кем вам хочется. Но, когда выходите на лед друг против друга, друзей уже нет. За пределами площадки, пожалуйста. Во время матчей между серьезными парнями, поверьте, не может быть «нежных» чувств, таковы законы большого спорта, хоккея в частности.

Во время активной карьеры меня и Володю Петрова учили основополагающим вещам знаменитые наставники. Прежде всего, конечно, Анатолий Владимирович Тарасов: в основной состав знаменитого клуба и национальной сборной надо пробиваться во что бы то ни стало. Невзирая на громкие имена партнеров и соперников из других команд по советскому чемпионату, тоже претендовавших на место в сборной. Мы это хорошо усвоили. Потому, наверное, добились определенных высот в хоккее.

В Саппоро – на одной ноге

В Японии первая моя Олимпиада прошла. Стены номеров отеля, в котором жили во время турнира, насколько помню, раздвижные. В одной половинке комнаты спали Михайлов и Петров, в другой – закадычные друзья Мальцев и Харламов. Холл один на всех. В нашем распоряжении была сауна, пол которой покрыт опилками, в них мы любили закопаться. Расслабляло, позволяло отдохнуть, немного отвлечься от напряженных матчей.

По ходу второй игры я травмировался: надрыв и повреждение боковой связки левого колена. Заседал консилиум врачей, на котором вынесли вердикт: Михайлова можно вылечить лишь в течение месяца. Анатолий Владимирович Тарасов дал указание доктору Белаковскому Олегу Марковичу: Михайлов должен выйти на лед через три дня. Точка.

Делали всякие процедуры, в том числе массажи. Действительно, спустя три дня вышел играть против сборной Польши.

Вообще нельзя было с этим выходить категорически. Мне перевязали колено, вышел-таки… До этого ребята по сборной приносили мне еду, можно сказать, в постель, словно любимой девушке. Затем пришел Анатолий Владимирович, принес отпиленную клюшку, будто костыль, скомандовал: «Что ты здесь лежишь?! Марш, в столовую, завтракать». «Не могу, – взмолился я. – Как пойду?» «Очень просто – на одной ноге», – не унимался тренер.

Поплелся, слезы на глазах от почти невыносимой боли. Навстречу Ира Роднина с Сашкой Зайцевым, подставили свои плечи, и с грехом пополам дошел в столовую. Аркадий Иванович Чернышев несказанно удивился: «Одним своим видом пугаешь соперников», – мрачно шутил наставник.

Как уже сказал, вышел на игру против поляков, чувствую, оттолкнуться ото льда не могу. Подъехал к Аркадию Ивановичу, говорю: «Нет сил, искры из глаз». Чернышев подошел к Тарасову. «Бориса в раздевалку, лечить его», – распорядился Анатолий Владимирович.

Все равно завершающий матч с чехами я проводил. Шайбу забил. Взяли «золото» той Олимпиады.

И стали по русскому обычаю, с размахом, праздновать успех. В отеле. Раздвинули стены в номерах, положили на диваны еду, поставили выпивку. Позвали всех, кого смогли. Что себе позволили? Да все! Ночь гуляли. Игроки едва ли не всех национальных команд пришли в гости, прежде всего те, кто хотел попробовать русской водки. Разумеется, не следили, кто и сколько выпил.

Представьте, буквально на следующее утро после победы в Саппоро и бурно проведенной накануне ночи вызвали нас на зарядку. Начали бегать. Случилась оттепель, где-то полчаса рассекали. Как воспринимали, каковым было самочувствие? Вопрос риторический. Понятно, голова кругом шла, тебя еще бежать заставляют. Попробуйте возразить, тем паче отказаться. В наказание будете тренироваться в одиночку, да еще интенсивнее.

Наконец, приехали в аэропорт Саппоро, Аркадий Иванович обращается к Анатолию Владимировичу: «Толя, разреши ребятам хоть пивка выпить, ну, что ты их мучаешь?» «Доктор, закажи ребятам пивка», – сжалился над нами Анатолий Владимирович. Рассказываю, как было, – ни убавить ни прибавить.

Жизнь в олимпийской деревне весьма замкнута, почти в спартанских условиях. Во время турнира никого особо к нам не пускали. Зарядка, утренняя тренировка, завтрак, обед. Отдыхаем, игра… На следующий день – снова тренировка, подготовка, теоретическое занятие. В общем, обычные будни спортсменов, рвущихся к олимпийским высотам. Достигли высот. Но жизнь не стоит на месте. Даже после громкого успеха тот же Анатолий Владимирович Тарасов вытащил нас на утреннюю пробежку.

Как мы относились друг к другу в сборной – армейцы, спартаковцы, динамовцы, игроки других советских клубов? Нормально общались, я уже об этом рассказывал. Тема почему-то всегда любопытная для многочисленных поклонников хоккея, специалистов, журналистов. До сих пор с превеликим удовольствием вижусь, если представляется случай, с Юрой Ляпкиным, Сашей Мальцевым, его тезкой Якушевым, Борисом Майоровым, Витей Шалимовым, братьями Голиковыми, Володей Мышкиным. Многими другими замечательными партнерами и людьми. Со всеми ровные, добротные отношения. Эти люди по праву снискали глубокое уважение, горячую любовь.

С Володей Петровым, понятно, дружим очень давно, это отдельная песня. Не просто дружим, семьями общаемся. Причем жены – и моя, и Володина, – в свою очередь, прекрасно проводят время, например, с супругой Саши Якушева, подругами других наших хоккеистов. У жен, можно сказать, свой круг интересов, у их мужей – немного другой. А вот во время ужина вместе, конечно, собираемся.