Текст книги "Хоккей в моем сердце. Об игре, друзьях и недругах"

Возня за спиной

Болельщики спрашивают: почему в новую российскую эру потребовалось целых 15 лет, чтобы вновь стать чемпионами мира? Неужели напрочь утратили победный дух, традиции? Талантов меньше на земле русской, чем в советское время? Или прохвосты-чиновники «убили» отечественный хоккей?

Много причин этому. Вопросы комплектования национальной команды вставали во весь рост, чему отчасти способствовал отток отечественных игроков за рубеж. У нас в Европе около десятка мастеров выступало, не считая клубов заокеанской НХЛ. Что скрывать, и нелюбовь к руководству Федерации хоккея имела место. Финансовые моменты, на их почве недоразумения возникали. Отнюдь не всегда споры о премиальных велись, сугубо бытовые вещи не решались. Или решались не на должном уровне. Где команде жить, в каких условиях готовиться, какими самолетами летать и так далее.

В девяностые кто-то из хоккеистов, кандидатов в сборную, заявлял, что у него в планах отдохнуть после напряженного сезона в НХЛ. У других иные проблемы набегали. Я, к примеру, никогда никого не уговаривал выступать за команду. Не можешь – до свидания. Конечно, стремился донести до сознания, что мастер не Федерацию хоккея представляет и даже не интересы Михайлова обслуживает. Прежде всего за родину свою играет.

Некоторые формулировки, звучавшие из уст специалистов, меня напрягали, до сих пор этого не понимаю, не разделяю. Придумали словосочетание «помочь сборной». Помогать надо родителям, друзьям, детям, может, бездомным, еще кому-то. А за сборную играть надо! Всерьез, а не понарошку. Чтобы честными перед собой быть.

В 93-м, как известно, мы чемпионат мира выиграли, годом позже американцам уступили. Члены тренерского совета Федерации хоккея, исполком признали нашу работу неудовлетворительной. Что ж, я и мои помощники, разумеется, покинули команду. Вместо нас пришли другие специалисты.

Прошло время, к моей кандидатуре снова вернулись. Стал работать. В 2002 году я все же решил уйти из сборной раз и навсегда. Почему? Потому что в преддверии олимпийских баталий начиналась непонятная возня вокруг наставников национальной команды. Скажем, Владимир Владимирович Юрзинов, Вячеслав Александрович Фетисов прекрасно знали, что у меня еще действует контракт на работу со сборной. Тем не менее… Аналогичная ситуация, решил я для себя, может повториться сколько угодно. Сплошной дискомфорт. Вот и сказал себе: хватит. Добровольно покинул свой пост.

Кстати, «серебро» тогда взяли на чемпионате мира, результат вполне приемлемый. В исполкоме Федерации призывали остаться, мол, работайте дальше. И помощники, Владимир Васильевич Крикунов, к сожалению, ныне покойный Валерий Константинович Белоусов тоже меня поддержали. «Нет, ребята, я ухожу», – был мой ответ.

Спустя год вернулся по настоятельной просьбе Крикунова, который как раз возглавил сборную. В качестве ассистента Владимира Васильевича отправился на Олимпиаду в Турин. Нормальная, рабочая обстановка царила тогда в команде. В составе хватало мастеров, выступавших в НХЛ. Да и сама атмосфера, повторюсь, располагала к успешной игре.

Все-таки внутри коллектива не было единства, без него сложно добиться результата. После выигрыша у канадцев команда почему-то оказалась не готова к дальнейшим спортивным подвигам. Надо признать, бездарно проиграли финнам. А после фиаско в матче за третье место сами соперники искренне изумлялись: вы что, разучились играть? – вопрошали они. Что-то неуловимое надломилось внутри коллектива. И мы бесславно завершили ту Олимпиаду.

После чего решил окончательно перейти на клубную тренерскую работу. Готовил СКА, затем новокузнецкий «Металлург». Оттуда тихо, мирно ушел в сторонку. Больше к работе наставника не возвращался. Сейчас, можно сказать, общественник, член тренерского совета Федерации хоккея, уже лет семь последних.

Не бросайте камни в Быкова

Продолжу тренерскую тему, ее нюансов коснусь еще неоднократно. Теперь хотел бы высказать свои соображения о работе молодого коллеги, Славы Быкова. О нем уже немало сказал как о замечательном игроке, блестящем капитане сборной. С ним и его ребятами в 93-м мы стали чемпионами мира. Спустя пятнадцать лет он сам, будучи наставником, привел национальную команду России к золотым медалям мирового первенства.

К сожалению, тот триумф явился предтечей будущего провала на Олимпиаде в Ванкувере.

Если честно, не знаю деталей того, что произошло в Канаде в 2010 году. На аналогичном турнире четырьмя годами раньше, в Турине, что-то оборвалось внутри коллектива. И мы, я уже рассказывал, весьма бесславно завершили соревнования. В тот период, однако, я находился в тренерском штабе сборной, конечно, имел представление о тех событиях. Судить о том, что случилось в команде Быкова, не имею морального права, все-таки не присутствовал при сем. Думаю, примерно то же самое, что и в Турине, образно говоря, натянутая струна лопается иногда. Глубинные причины? Достоверно могут сказать только сами Быков с Захаркиным. Внешне заметно было, что команда не готова к турниру физически, психологически. Это мое сугубо профессиональное видение. Может, как и обычного зрителя с трибуны.

Я лично не общался ни с Быковым, ни с Захаркиным на тему ванкуверской неудачи. У меня вообще с ними исключительно профессиональные отношения, особо доверительных, приятельских не наблюдалось. Не вижу здесь непоправимой беды, вселенской трагедии, о которых порой трубили СМИ, некоторые отечественные специалисты. Почему так считаю? Да потому, что тренер, идя в эту стихию, ступая на скользкую стезю, морально должен готовиться к потенциальной отставке. Такова специфика нашей работы, узнал, прочувствовал на собственном опыте.

Да, могут снять, заменить едва ли не в любой момент. Особенно, когда нет результата. Как бы тренер ни работал, – творчески или не очень. Отставки, увольнения по поводу отсутствия необходимого результата идут в любой команде любой страны. Россия не исключение.

Выигрывает команда, проигрывает тренер… Во всех смыслах, по-моему. Кто-то придумал данную теорию, даже не отдавая себе отчета в сказанном. Проигрывают, извините, все, а не только хоккейный наставник. И все должны нести ответственность за показанную, может быть, невзрачную игру, соответствующий результат.

Чтобы ответственность была у каждого, кто причастен к жизни команды, общественности необходимо знать, что произошло. А не кулуарно все обсуждать. Если нет ожидаемого результата, как можно исправить ситуацию? Допустим, я, а вместе со мной многочисленные наши болельщики, достоверно не знаем причины неудач на Олимпиаде в Ванкувере.

Это тренеры должны рассказать, как, по каким параметрам строилась подготовка к соревнованиям. Кто слабым оказался, кто из мастеров неплохо себя проявил. Тогда представители спортивной общественности сделают для себя выводы: тот самый хоккеист из НХЛ, любимчик наш, на которого мы рассчитывали, подвел. За океаном, может, и блещет, в национальной команде, мягко говоря, не очень отдается игре.

Поразмышляю как рядовой болельщик, не лишенный здравого смысла, логики. Вот тренер либо отмалчивается, либо вторит своим хоккеистам, что в команде все нормально, играем хорошо и так далее. А результата нет. На мой взгляд, еще до начала Олимпиады слышались «звоночки»: что-то внутри сборной надорвалось. Ну, не бывает все гладко в коллективе, где тридцать мужиков с разными характерами, темпераментом. Тишь да гладь, никаких разногласий.

Нынче модно говорить, что так называемая «кухня» команды, в том числе национальной, неприкасаема. Тогда, простите, подвиньтесь, придет вместо вас другой специалист. То же самое происходит почти со всеми тренерами. «Кухня» специфическая, надо признать. Это жизнь.

Слава Быков, с моей точки зрения, вдумчивый игрок и человек. По завершении карьеры в швейцарском «Фрибурге» он стал тренировать этот клуб, где его прекрасно знали, уважали и даже любили. Затем Вячеслава пригласили в ЦСКА, где он, по сути, начал свое восхождение как уже большой тренер.

Затем по некоторым обстоятельствам он ушел работать в Уфу. Чуть позже нигде не трудился и спустя время объявился в питерском СКА. Быкова стали почему-то обвинять в излишней меркантильности, «беготне за деньгами». Есть замечательная русская пословица: «рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше». Что предосудительного? Зависть кого-то из оппонентов Славы гложет? Не вина Быкова, что на тот момент финансовые условия в той же Уфе предпочтительнее оказались, чем в ЦСКА.

Другое дело, если Вячеслав Аркадьевич контрактные обязательства не выполнил перед армейцами. Его никто не отпустил бы, понятно. Закончился договор, волен выбирать, куда идти, или остаться. Обычная, нормальная, профессиональная работа.

Посмотрите, великий футбольный тренер Гвардиола принял в свое время «Баварию», сейчас его позвали в «Манчестер Сити». Никто не делает секрета, что в Англии ему заплатят больше, чем в немецком клубе. Что здесь плохого? Рядовая практика. Тем более никакого криминала. Быкову, к слову, разрешили тогда совмещать работу в клубе и сборной. Дело национальной Федерации хоккея, не мое решение.

Насколько слышал, Быкова вроде оставляли на посту главного тренера сборной. Он сам пожелал уйти, заявив, что больше не будет работать с национальной командой. На тот момент, когда все-таки решили проститься с Вячеславом, была, по большому счету, единственная кандидатура будущего наставника. На мой взгляд, яркая, многих устраивающая. Зинэтулла Билялетдинов из Казани.

Не соглашусь, что его на аркане тащили в сборную. Если человек не хотел работать, никто не уговорил бы, тем более не заставил бы. Так что решение добровольное. И первый год выдался неплохим, даже хорошим. Затем, как и в истории с Быковым, наступил глубокий спад, команда словно вниз покатилась. Билялетдинову тоже предлагали остаться, он предпочел уйти.

Откровенно говоря, мне было ясно, что команда ничего не добьется на Олимпиаде в Сочи. До старта на Играх я нигде в прессе не выступал с экспертными оценками, прогнозами. Но в частных беседах, в узком кругу друзей не скрывал, что успех обойдет нас стороной. Полагался на свои профессиональные наблюдения, может, интуицию. Видел, как команда играла до этого, как держалась на площадке, что происходило на скамейке. Не внушало оптимизма. Вот и все.

В том, что сборная не останется без квалифицированного специалиста, я не сомневался. Тренер, что называется, «от сохи», не придет, можно быть спокойным. Взгляните, сколько у нас сейчас молодых, талантливых наставников! Без преувеличения говорю. Нынешнего рулевого, Олега Знарка, кроме узкого круга специалистов, до работы в «ХК МВД» кто-то знал? Вряд ли. Пока он ярко не проявил себя. Позднее со столичным «Динамо» Кубок Гагарина брал. Его назначение закономерно.

Уверяю, еще целая плеяда тренеров на подходе. Год-другой поднатореют и – почти готовые наставники сборной. Квартальнов, Юшкевич, Буцаев, Скабелка. Кудашов, Орешкин, Якубов, Ореховский… Возможно, забыл кого-то упомянуть. Специалисты, мною названные, авторитетные, уважаемые в хоккейной среде.

Они в сердце живут

Опять небольшой экскурс в прошлое. Есть люди, которых я никогда не забуду. Они сыграли определяющую роль в моем становлении как хоккеиста и человека. Да, потрясающие тренеры советской эпохи.

Если сопоставить, то, например, Тарасов с Бобровым всегда являлись антиподами. И в бытность еще игроками, и в тренерской ипостаси. Так сложилось по жизни. Общаться с ними было на редкость интересно. Работа под началом Анатолия Владимировича и Всеволода Михайловича, должен сказать, две существенные разницы.

Упражнения Боброва посвящались больше играм, методика занятий кардинально отличалась от тарасовской. У Анатолия Владимировича все требовалось выполнять на пределе своих сил, возможностей. Тот же Всеволод Михайлович хоть и слыл требовательным, супернагрузок игрокам не давал. Может, в силу характера не мог с нами резко общаться. Мне представляется, что, даже будучи маститым тренером, Бобров в душе оставался игроком. Великим мастером, и в хоккее, и в футболе. В принципе со всеми наставниками комфортно работалось, не помню обратных примеров. Просто методы и способы подготовки разнились.

Борис Павлович Кулагин почти все скопировал у Анатолия Владимировича. Неудивительно, эти специалисты длительно время трудились бок о бок, можно сказать, были единым целым. Кулагин слыл более мягким человеком, менее требовательным, чем его колоритный визави. Но нюансы учебно-тренировочного процесса заимствованы во многом у Тарасова.

На каждом этапе моего развития был наставник, вложивший в меня душу, сердце, крупицы, а часто россыпь умения. В детской дворовой команде нас организовал и направил в спорт парторг домоуправления Иван Иванович Хапилин. Потом даже женщина руководила командой.

В школе «Трудовые резервы» азы мастерства познавал у Михаила Федоровича Кузьмина. Он довел меня до уровня второй мужской команды, хотя по возрасту мог еще играть за молодежку. В Саратове мне доверил сыграть за основной состав тамошнего клуба Валентин Иванович Гаврилин. Затем целых два года посчастливилось готовиться, играть под руководством Роберта Дмитриевича Черенкова, он олицетворял собой настоящую эру того хоккея. Был одним из ведущих в стране специалистов. Он привил навыки работы именно в учебно-тренировочном процессе. С уклоном в науку. Дорогого стоит. Все это пригодилось мне на практике как хоккеисту, затем позднее как тренеру. Анатолий Михайлович Кострюков в «Локомотиве» расширил диапазон моих хоккейных знаний, профессиональных нюансов. Подобное не забывается.

В ЦСКА уже на ином уровне велась работа. Все подчинялось результату! Кто из мастеров по каким-то причинам, параметрам не подходил, тот в команде не задерживался. К нам приходили, чаще призывались на срочную службу, лучшие из лучших. Кому-то удавалось избежать призыва, профсоюзные деятели помогали, в институты люди поступали со школьной скамьи. Динамовцы тоже стали брать под свое крыло способных хоккеистов. Все же первоочередным оставался армейский призыв. Положение в этом смысле не изменилось и при Викторе Васильевиче Тихонове.

Спору нет, Анатолий Владимирович Тарасов делал акцент на атаку. По-другому, наверное, и не могло быть с таким подбором высококлассных исполнителей. Но он не уставал повторять: у каждого игрока есть конкретные обязанности. В том числе по действиям в обороне. Плюс проявляй свое творчество в атаке. Тем не менее в защите и классный нападающий должен был отрабатывать.

Например, от меня он требовал догнать соперника, опекать в обороне чужого защитника, не позволить тому бросить по нашим воротам. Нынче сие называется выполнением игрового задания. Тех, кто задания не исполнял, Тарасов сильно ругал. И все тренеры за это ругают. Правильно делают. Да, в атаке Тарасов позволял и призывал импровизировать. Сущая правда.

Надо признать, самую весомую лепту в мое становление внес все-таки Тарасов. Очень глубокий след в душе оставил. Для меня он был и останется самым великим из великих хоккейных тренеров.

История тандема наставников Чернышев – Тарасов, их подчас непростых взаимоотношений до сих пор тщательно, детально изучается аналитиками, специалистами, экспертами. Еще, по-моему, немало тайн осталось, хотелось бы знать больше, приоткрыть завесу. Ведь опыт великих тренеров, полагаю, весьма полезен и сегодня.

Вроде как весь хоккейный мир знал, что, к примеру, нюансы учебно-тренировочного процесса в сборной разрабатывал, в основном, Анатолий Владимирович Тарасов. Непосредственно игру во время матчей вел Аркадий Иванович Чернышев. Тарасова, признаюсь, игроки побаивались больше, чем его коллегу, лишний раз идти на контакт с Анатолием Владимировичем подчас не решались.

Аркадий Иванович в этом смысле на фоне очень требовательного, порой жесткого Анатолия Владимировича представлялся хоккеистам этакой «отдушиной». Уравновешеннее, спокойнее был, располагал к общению.

Любопытна подоплека их многолетней совместной работы, я бы сказал, столь успешной и даже триумфальной. Обоих в свое время пригласил на беседу тогдашний председатель Спорткомитета СССР Сергей Павлов. Поставил Аркадия Ивановича и Анатолия Владимировича перед дилеммой: либо работают вместе в сборной, либо кладут партбилеты на стол, то есть исключаются из партии. Забавно, но босс спортивного ведомства то ли не в курсе был, то ли запамятовал: Аркадий Иванович вообще не состоял в рядах КПСС. Такие дела.

Факт остается фактом: трудились великие люди нормально. Общались, сомневались, случалось, ссорились по каким-то моментам, даже ругались. Чему мы иногда становились невольными свидетелями, – обрывки фраз на повышенных тонах долетали. Но когда Чернышев с Тарасовым выходили на публику, разногласия как рукой снимало. Будто их и не было вовсе. Умение владеть собой, видеть цель и добиваться ее – бесценные качества наших выдающихся наставников.

«Ребята, вы что, обалдели?!»

Видимо, от темы великих тренеров никуда не уйти, ею пронизана вся моя жизнь в большом хоккее. Тем более когда речь идет об исторической мировой Суперсерии матчей с профессионалами Канады 1972 года.

Для нас, игроков, явилась полной неожиданностью отставка Чернышева и Тарасова после Олимпиады-72. Просто поставили перед фактом: Аркадий Иванович с Анатолием Владимировичем больше не работают в сборной страны. По сей день не знаю причин. Честно не знаю, а слухами пользоваться очень не люблю. Это хлеб «желтой» прессы, зачем отбивать? Позже ни Тарасов, ни Чернышев не делились с нами подробностями.

Тарасова, к слову, стали потихоньку убирать еще в 69-м, после памятного матча чемпионата страны со «Спартаком». Болельщики со стажем помнят, что Анатолий Владимирович в знак протеста увел армейцев со льда. Та строптивость весьма и весьма аукнулась. Забрали у заслуженного человека все почетные звания, например. Позднее восстановили в правах, но осадок от крайне неприятной истории, безусловно, остался. Тогда в 56 лет Тарасов завершил карьеру, нынче, как вы понимаете, вообще не возраст для тренеров. А по советским меркам тот же Тарасов считался, наверное, «стариком». Плюс поводы для отставки чиновники нашли. Конечно, для Анатолия Владимировича столь «внеплановый» уход явился форменной трагедией, так, во всяком случае, утверждала его дочь, известный тренер фигуристов Татьяна Анатольевна Тарасова. Позднее мы изредка виделись с Анатолием Владимировичем на хоккейных мероприятиях, всегда с почтением к нему относились. Но не созванивались и в гости не приезжали. Трудно себе представить, не принято как-то…

Разумеется, ждали, кто после Чернышева с Тарасовым возглавит сборную. Всеволод Михайлович Бобров и возглавил. Он до сих пор, и справедливо, почитается великим спортсменом, тренером. Тем паче сразу в трех лицах – хоккеиста, футболиста, наставника. Личность действительно уникальная. В Канаду на ставшую потом всемирно известной серию матчей с профессионалами отправились с тренерами Бобровым и Кулагиным.

Вопреки ложно распространяемой подчас информации, скажу: никакой «накачки» в преддверии встреч с канадцами не было. Дескать, надо «лечь костьми», непременно выиграть и так далее. Близко ничего подобного.

Прилетели. В аэропорту шикарных машин штук пять дожидались. Еще пару автобусов хозяева пригнали. Автомобили – знаменитые, красивейшие «Кадиллаки». Прямо на летном поле стояли. Мы по привычке все в один автобус уместились. Канадцы предлагали: вот же транспорт стоит, зачем тесниться в автобусе. Вещи погрузили тоже в пресловутый автобус и поехали в гостиницу. Тамошние журналисты по пятам следовали, буквально осаждали нас. Легко понять нешуточный ажиотаж. «Коммуняки», как уничижительно называли советских хоккеистов местные «доброжелатели», должны быть непременно смяты, по их разумению, «звездами» НХЛ.

Среди «доброжелателей» в основном бывшие советские эмигранты, всякие злопыхатели. Организаторы турне успокоили: при подъезде к отелю нас встретит коридор из местных полицейских. Дескать, идите спокойно, не обращайте внимания на провокационные выкрики, неприличные жесты «встречающих».

Ну, какие там гостиницы шикарные! Конечно, нам было с чем сравнивать, выезжали на крупные турниры в разные страны. В лучшем случае заселяли команду в четырехзвездочных отелях. Тут дали апартаменты в «пяти звездах». Номер на двоих – просто шик. Канадский комфорт превзошел тогда все ожидания. В Советском Союзе на тот период не располагали подобной инфраструктурой.

Немного забегая вперед, отмечу, вся так называемая «пена» отходила на второй или даже третий план, когда начинались матчи. В подавляющем большинстве своем та публика любит игру, разбирается в тонкостях. В целом советскую команду очень хорошо принимали. Во время матчей не ощущали даже налета враждебности, не слышали в свой адрес брани, каких-то выкриков. Да и как их расслышишь в невероятном шуме-гаме?! О провокаторах и вспоминать неохота, никому не нужная публика. Иногда перед игрой или после нее привычное «коммуняки» раздавалось. Что взять с убогих людей?

Конечно, особенно перед стартовой встречей все ребята волновались, я, прежде всего, о своих ощущениях говорю. На установке выступили, как принято, Всеволод Михайлович Бобров, Борис Павлович Кулагин. Один из замов председателя союзного Спорткомитета возглавлял нашу делегацию. Так он в своей речи посоветовал «достойно проиграть», прямо-таки призывал к этому. Переводчик, сопровождавший команду, также невольно подлил масла в огонь. Дескать, местные газетчики пишут, что «русских обязательно разгромят, разбомбят», и так далее, и тому подобное.

Тут еще мы появились перед публикой в не шибко презентабельной форме, что, вероятно, явилось очередным поводом «кольнуть» советскую сборную. Видимо, решили, что мы не очень-то серьезная команда, а так себе, шантрапа. Можно сказать, встретили по одежке. Но из положения вышли с честью. Представители фирмы «Бауэр» выдали на сборную тридцать комплектов новенькой формы, подсуетились и другие фирмачи. Словом, одели нас с иголочки.

…Прошло всего ничего с начала матча, счет уже 0:2 не в нашу пользу. Болельщики со стажем прекрасно помнят развитие событий в стартовой встрече. Незадолго до этого гимн наш слушали, ручеек пота от волнения стекал прямо в хоккейные ботинки. Жарко еще во дворце спорта, волнение, повторюсь, огромное. И счет катастрофический. Все одно к одному. Сижу на скамейке с ребятами, думаю: ну, понеслась душа в рай! Действительно смять могут. После 0:2 мелодию похоронного марша во дворце завели. Понятно, давили на нашу психику по полной программе.

Приходим в раздевалку после первого периода, Всеволод Михайлович говорит: «Ребята, вы что, обалдели?! Играйте в свой хоккей. Не обращайте на них внимания. Чем быстрее заиграете, тем скорее мы их порвем». И когда Женя Зимин забил первую ответную шайбу, у нас словно дыхание открылось. Скорости взвинтили. Увидели, канадцы просто не успевают за нами. Дальше, как говорится, дело техники. История-то известная: тому журналисту пришлось съесть газету, на страницах которой он утверждал, что «Советы не выиграют ни одного матча». Даже пари заключил. Пришлось ему тогда газетку «съесть».