Текст книги "Райский C.A.D."

Опять нужно мудрить и искать выход! Снова загадки! Стим метнулся в одну сторону, другую – но САД не отпускал его. Он, казалось, тянулся во все стороны бесконечно: кругом виднелись бесконечные розарии, кусты с необыкновенными цветами, разноцветные травы, играющие переливами оттенков красок. Стим сразу понял, что он так выхода не сможет найти. И хотя у него самого не было тела, он просто видел все вокруг и мог наслаждаться всем, но его самого ничто не сдерживало. Но куда он мог переместиться из этого места?

И тогда Стим подумал, что единственное, что его здесь сдерживает – это рамки его собственных убеждений. Границы, которые он сам себе и провел. Как только эта мысль посетила Стима, ему сразу стало легче. И немного смешно: до чего же он еще глупый! Ему еще учиться и учиться! Границ нет! Уж где, где, а здесь это легко понять.

Тогда Стим нырнул. Прямо в землю. В ту самую землю САДа, из которой произрастали невиданные растения, созданные компьютерным демиургом. Ничего странного при этом и не произошло! Стим просто спокойно прошел сквозь землю, как путник проходит через густой туман, спустившийся с гор и сковавший полностью видимость. Стим оказался под тенью огромного облака. Ну правильно! Так и должно быть! Как он сразу не догадался? Где же еще должен находиться Райский Сад, как не на небесах? Ведь ничего более банального и не придумаешь! И, конечно, его просто неприлично делать небольшим садиком. В самом деле, не на шести же сотках же его размещать! Стим решил, что и он же сделал бы то же самое, получи он такое задание.

Но долго рассуждать на эту тему он не мог: его приковал к себе вид того, что предстало перед ним внизу. Это была огромная планета, похожая на Землю, которая простиралась во все стороны и скрывалась за горизонтом. Стим не знал, есть ли на этой планете то, что он мог назвать водой или морем. Все, что он видел – это была суша. Причем, не просто суша, а огромный, бесконечный лес. Даже не лес, а Лес. И деревьев в этом Лесу – что песчинок в пустыне. Одни, огромные как секвойи, с могучей кроной подпирали верхушками небо, другие же были толстые как горы. Одни группами торчали из одного места, как опята из пня, а другие были одиночками. Ветви каких-то деревьев были непропорционально длинные, они во много раз превосходили стволы самих деревьев, откуда они росли, в то время, как ветви других были такие странные, что делали невозможным применение слова «дерево» к тому, что они из себя представляли. Но ничего более подходящего не было.

А самое странное, что Стим выделил из всего увиденного им внизу – это были листья. Вернее, они не были никакими листьями в обычном понимании, просто это было что-то, располагавшееся на тонких и толстых ветвях, иногда на самих стволах. Поэтому, глядя на них, первое, что приходило на ум – это как раз сказать, что это листья. Но они совершенно были лишены привычного зеленого оттенка. Они были как бы прозрачными, и состояли скорее из света, чем из твердой субстанции. А вот уже свет был соткан из всех существующих оттенков. Наверное, здесь присутствовали все шестьдесят четыре миллиона оттенка – максимум, что мог различить идеальный человеческий глаз. И самое необычное во всем этом было то, что многие из этих листьев переливались. Они не светились, а именно переливались, иногда наполняясь светом, в другой раз просто меняя его. А порой они гасли. Стим мог часами любоваться за этой удивительной игрой, когда рождаются на свет, изменяются и исчезают эти странные листья.

Стим ясно понял, что этот Лес – живой. Он постоянно изменялся. Исчезали не только листья с веток, а сами ветви претерпевали метаморфозы: они менялись по форме, размерам, цвету, также появлялись и исчезали. Но медленнее, чем листья на них, которые порой сверкали невероятной быстротой своих изменений. Стим понял, что ветви и стволы состоят из того же света, что и листья на них. Только эта странная субстанция была гораздо более плотная и казалась поэтому темнее.

Некоторое время Стим просто созерцал эту странную картину, не пытаясь задать себе какие-то вопросы. Они казались тут просто неуместными, этакими незваными бродягами, явившимся на ужин вельмож. А может быть всем вопросам было неудобно тревожить Стима в этот величественный момент. И Стим чувствовал себя, словно малое дитя, попавшее в свою любимую сказку, и наслаждавшееся этим фактом. Он впитывал в себя все прекрасные мгновения, которые лились на него теплым дождем.

Неожиданно для самого себя, Стим осознал внутри себя уже знакомый иероглиф – звук с характерными интонациями Мастера Ю, о котором он напрочь забыл. Да и ничего странного не было в том, чтобы при виде этого необыкновенного Леса, забыть обо всем на свете.

– Как тебе вид отсюда? – раздалось внутри Стима.

– Мастер Ю! Я так рад, что Вы со мной! – Стим действительно был очень рад.

– Великолепно! Не правда ли?

– О, да, Мастер! Не то слово! А что это? Наш мир с какой-нибудь необычной точки зрения?

– Нет, Стим, что ты! – ответил Мастер в свойственной только ему манере. – Это только маленькая часть вашего мира, причем вами же созданная. Люди называют ее Интернет, Всемирная паутина. А также отсюда видны все локальные компьютеры, не подключенные к сети.

Стим поразился тому, что он только что услышал от Мастера. Как он сам не догадался! Это же так просто! Это же все сплошь файлы, папки, диски, серверы в трехмерном древовидном представлении. Именно поэтому одни листья огромные, как лопухи-переростки, а другие – почти неразличимы. И теперь ясно почему все так постоянно меняется – это же идет постоянный обмен информацией, копирование и удаление файлов, создание директорий, размещение сайтов в Интернете. И все это перед ним! Потрясающе! И здесь где-то есть любимый ноутбук Кубера и свой же старый компьютер, тихо дремлющий в квартире родителей. Невероятно!

– Как же я сам не догадался? – ответил Стим. – Неужели так вот все и выглядит?

– С того места, откуда ты сейчас смотришь, так и есть, – последовал ответ.

– А с вашего это выглядит по-другому? – спросил Стим, который уже так привык к странному способу общения с Мастером Ю, что давно уже не замечал того необычного способа, которым они общались. Так всегда бывает – начинающий учиться на машине не понимает, как можно постоянно следить за педалями, рулем, дорогой, зеркалами и всем остальным. А потом во время сложного маневра можно спокойно болтать по телефону, прикуривая сигарету.

– Стим, ты можешь воспринимать все, что угодно: мир вокруг тебя, информацию в любом виде тем способом, который тебе больше нравится. Ты можешь смотреть в окно, а можешь в экран телевизора. Можешь прочитать, а можешь пережить. Можешь пользоваться форточками WINDOWS, а можешь ручками шлепать, используя старый DOS. Если тебе так понятнее. Как тебе нравится. Сейчас ты видишь то, что тебе показывает Система. Ты же через нее сейчас попал сюда? Так что же ты ожидаешь увидеть, кроме информационных потоков?

– Понятно, а что же на самом деле? – Стим пытался уложить в голове вроде бы простые понятные фразы.

– Нет никакого «на самом деле», если ты еще не понял. Твое «То самое дело» постоянно меняется, пульсирует, превращается и ускользает от тебя. У него тысячи ликов и все они преображаются. Как только ты что-то уловил, в ту же секунду все изменяется. Помнишь квантовую механику? Она довольно точно отражает положение дел. То, что ты видишь, зависит от тебя, от того способа, которым ты пользуешься, чтобы посмотреть. Ведь я тебе говорил, что то, что ты пытаешься разглядеть вокруг себя – это и есть Жизнь! Ее сама суть – изменение. Это и есть Поток. Он бесконечен в своем многообразии. Его нельзя увидеть, и сказать: «Вот он какой!» В этот миг он уже не такой. Понимаешь?

– Но ведь солнце встает и садится. И ничего в этом не меняется уже миллионы лет. Это и есть для меня Жизнь, – возразил Стим.

– Стим, ты опять, стоя вне Потока, пытаешься уловить его суть! Попробуй, если ты думаешь, что тебе это под силу. Представь на минуту, что есть только один Восход и один Закат. Все! Больше их нет! Только один! А ты его видишь миллионами разных способов с разных точек зрения, с разных мест. И тебе кажется, что один восход происходит раньше, другой – позже. Где-то туман, а в другом месте идет дождь с радугой. А пытаясь совместить все вместе, ты видишь то, что ты интерпретируешь совсем по-другому. Тебе начинает казаться, что солнце вставало и садилось миллионы лет.

– Это довольно сложно, Мастер, хотя кажется очень понятным! Но к чему Вы?

– Это ответ на твой вопрос. Ты, может быть ждал понятного тебе ответа, и не ожидаешь, что он лежит совсем в другой плоскости. И ты сразу говоришь, что это тебе сложно. Если я тебе просто скажу «бесконечность», то ты ответишь, что знаешь, о чем идет речь. А если я кажу, что из бесконечности можно извлекать саму себя бесконечное число раз, и все они будут равноценными бесконечностями, то тебе это будет невозможно представить, правда, Стим? Ты просто хочешь понять все это собственным умом. А он понимает только конечные величины. Ему нечем постигнуть бесконечность. Ты его прости – он же основан на нейронах, как и обычный компьютер на битах информации. Стандартная двоичная система. А есть же системы более сложные. Бесконечные.

– И их даже пощупать нечем?

– Для ума они будут оставаться неразгаданными загадками. Как, например, загадка про свет, который и волна, и частица одновременно. Как это? Увидеть можно, а понять нет. Можно только свыкнуться с этим парадоксом и начать жить с ним дальше. Но ты сам, Стим, ты – не просто твой ум, не просто набор информации о тебе. Ты – нечто большее. Гораздо большее. Бесконечно большее. Так что тебе не надо ничего понимать, а то понималка сломается.

– А что тогда надо делать? – Стим был в недоумении. Он даже не обратил внимания на шутку Мастера.

– Просто быть, Стим.

– Так я уже и так есть! – удивился Стим.

– Вот и хорошо! Поздравляю!

– А что же надо делать?

– Ничего не надо! Просто наслаждайся процессом. Пропускай сквозь себя Поток. Радуйся! Жизнь прекрасна во всех ее проявлениях.

– А если мне иногда кажется, что жизнь – это наказание?

– Ты правильно сказал: тебе кажется. Наслаждайся этим! Жизнь – бесконечно многообразна. Она включает в себя Все! Она не является какой-то однозначной! Я тебе это уже говорил.

– Мастер! Я кажется, понимаю! Можно двигаться по жизни, а можно просто стоять на месте, позволяя жизни проходить сквозь тебя, – Стиму показалось, что он что-то уловил.

– Смотри-ка! А ты молодец! Ты уже что-то начал схватывать. Ты – это такая же бесконечность, как и Жизнь. И наложение одного на другое создает неповторимый рисунок, который все время меняется. И сам факт этого изменения и есть жизнь! И это прекрасно! Птица летит над землей, отбрасывая причудливую тень, которая все время меняется в размере. Поднимается и опускается. Ты думаешь, что это твои взлеты и падения, радости и неудачи, вдох и выдох. А на самом деле, этого ничего нет. Это просто тень от движения. Движения в Потоке в Бесконечность.

– Так все просто?

– Да, так все сложно, Стим, – пошутил Мастер Ю.

– А как же другие? Почему я нахожусь здесь, с вами, с Потоком? – спросил Стим.

– Не беспокойся о других, Стим. Они не хуже тебя. И они также все до единого находятся в Потоке. Просто больше негде находиться. И каждый играет в свою собственную игру. Правила которой устанавливает сам. Ты можешь присоединиться к кому-то, или кто-то может присоединиться к тебе. Как мы с тобой. А многие играют в одиночку.

Стим остановился на мгновение и задумался. Он никак не мог поверить в реальность происходящего с ним. Все это годилось бы для фантастического сна, но не для реальности. Невидимый мудрый Мастер Ю говорит с ним на фоне бескрайнего Леса Информации, постоянно мерцающего и живущего по своим законам.

– Я тебя, кажется, утомил, Стим. Надо тебе переварить все увиденное и услышанное. Да и мне пора.

– Мастер Ю! А куда Вы уходите? – Стим первый раз понял, что он совершенно ничего не знает о Мастере.

– Придет время, и ты все узнаешь, Стим. Ведь мы же с тобой игроки одной команды! – Мастер Ю ответил так, как если бы он стоял перед Стимом и хитро подмигнул ему.

Через несколько мгновений Стим понял, что Мастер Ю ушел. Да и ему пора было возвращаться. Хотя Стиму не хотелось вновь увидеть драконоподоного генерала Бека. Но не оставаться же здесь навсегда. Что он будет делать? Да хоть бы там, наверху, в Райском Саду? Нет, ему еще надо узнать, что случилось с его друзьями. Только вот как это можно сделать? И тут Стим неожиданно понял, что решение лежит прямо перед ним.

D:/Форматирование.cad

Генерал вспомнил, что сам недавно отдал распоряжение полковнику Мерфингеру привести объект в соответствие в высшей категорией секретности. И сам предоставил ему полномочия применять крайние меры в случае обнаружения любой утечки информации, или хотя бы попытки сделать это. А Хортон представлял наибольшую опасность для этого. Он слишком много знал, и, естественно, был не доволен смещением его с руководящей должности. Так что Хортон был обречен. От Ричарда, который был полностью посвящен в детали процесса и сразу перешел на сторону военных – типичная ситуация с заместителем, метящим на кресло руководителя – толку теперь не было, хотя Карти и возлагал на него определенные надежды. Скорее, надо торопиться.

Генерал сделал попытку связаться с полковником Мерфингером. Рация полковника молчала. Так, что-то определенно произошло. Интуиция генерала редко когда подводила. И на этот раз она не подвела его: генерал почти бегом добрался до кабинета Хортона и увидел то, что некогда было его подчиненным – полковником Мерфингером.

– Закрыть все выходы, – отдал распоряжение по рации генерал. Он знал, что теперь Хортону некуда будет деться. Это даже лучше – он теперь полностью в его руках. Если только Хортон не успел улизнуть.

– Генерал Карти, – раздалось в рации. – Мистер Такинаки доставлен по вашему приказанию. Он сейчас находится в основной приемной.

– Спасибо, Бэксон. И доставьте мне Хортона туда же. И еще, вышлите людей в его кабинет. Пусть они там разберутся, что к чему и наведут порядок.

– Есть, сэр! – четко оттарабанила рация.

Генерал довольно ухмыльнулся. Он был из числа людей, которые всегда добиваются своего, кто не знает, что такое неудача. Он действовал всегда просто: в его лексиконе не было слова «проблема». Все проблемы он называл задачи и делил на два класса: разрешимые и те, которые нельзя решить в принципе. Первый класс задач он методично, как школьник на контрольной работе, пункт за пунктом преодолевал, отмечая галочками успешно проделанную работу. А вот с нерешаемыми задачами он и не пытался ничего сделать. Здесь уместны были тактика и маневры. Зачем тратить силы и двигать горы? Можно просто спокойно все обойти. И все равно прийти к своей цели. Такое спокойствие и холодный расчет его всегда выручали. Всю жизнь. И именно благодаря этим качествам он дослужился до высших чинов.

Но сегодня что-то произошло. Он сам почувствовал, что в нем зазвучали ранее неведомые струны. Он столкнулся с феноменом, разрушившим все его стереотипы. Способность к управлению людьми всегда была голубой мечтой генерала. А то, что он увидел сегодня, наглядно показало ему, что еще и не такое реально. Но все дело в том, кто первым прорвется к финишу.

В этот раз кто-то посмел обойти его. Слава Богу, что это оказалась женщина, ничего не смыслившая в военных действиях, в маневрах и тактике. Иначе она смогла бы давно манипулировать всем миром! Весь мир в кармане! И этот карман может быть его, генерала Карти! И это все не сон, а реальность! Но эта реальность предназначена для кого-то одного. И им должен стать именно генерал Карти! И тогда… Держитесь недоброжелатели в Белом Доме и в Пентагоне! Держитесь все!

Занятый такими мыслями о предстоящем перевоплощении, генерал Карти и не заметил, как оказался в основной приемной. Тут его уже дожидался довольно высокий и полный японец, что не так уж характерно для людей этой национальности. Особенно генерала поразил надутый как мяч живот. Хотя на мяч у этого человека походила и голова. Причем на мяч, на котором кто-то нарисовал смешную рожицу. Провел две черточки – получились глаза. Провел еще одну – рот. Поставил две точки – это нос. Осталось только пригладить волосы назад – вот вам и портрет мистера Такинаки.

– В чем дело? – закричал Такинаки, когда увидело генерала. Он с поразительной для его комплекции легкостью оторвался от дивана и вскочил с места. – Мне никто ничего толком не может объяснить.

– В чем дело? – переспросил генерал Карти. – Вы не знаете в чем дело?

– Нет, – ответил Такинаки и сел обратно на диван.

– Так вот, – генерал подошел вплотную к своему гостю и направил на него сверху вниз глубоководный бур своих проницательных глаз. Это был один из обычных приемов генерала: сразу расставить субординацию: кто ведущий, а кто ведомый. Другими словами, генерал всегда показывал в таких случаях собеседнику, что ведомый – именно он. И жертва – тоже он. А жертва всегда проигрывает. Так было и сейчас. Судьба любого поединка решается в самом его начале.

– Дело в том, – продолжил генерал, когда понял, что бур его тяжелого взгляда проник достаточно глубоко, чтобы жертва уже и сама поняла, что ее конец скор и неизбежен, – что вы со своими исследованиями, – генерал руками показал на все здание, – зашли слишком далеко. Уже есть жертвы. И их может быть много. Очень много.

Генерал погружал свой бур все глубже и глубже.

– Как много? – мистер Такинаки покрылся капельками пота как бутылка пива, внесенная в жаркое помещение из холодильника.

– Так много, что это стало оказывать угрозу национальной безопасности. Вы знаете, что это такое?

– Да, конечно. – Такинаки закивал головой. Капелька пота пробежали по его лицу. И ее пришлось ловить платком, который был извлечен с этой целью их нагрудного кармана светлого костюма мистера Такинаки.

– А вы знаете, на кого возложат ответственность за нанесенный ущерб, – генерал хитро прищурился, как лучник, оттягивающий стрелу. Он знал больное место у влиятельных господ.

– На ученых? – предположил Такинаки. – Это они все придумали.

– На них, конечно, тоже. Но что с них взять? Они люди не от мира сего. Особенно, когда мертвые. За все платить будет тот, кто сможет это сделать. Это будете Вы, мистер, Такинаки.

Стрела была выпущена и попала точно в цель. Бизнесмен вздрогнул при слове «мертвые».

– Я? Вы что? Я тут не при чем! Я – просто продюсер! Я лишь финансировал исследования. И все.

– Не только! Вы же частично принимали в них участие!

– Практически нет! – у мистера Такинаки был вид человека, готового встать на колени. Он являл собой хрестоматийный пример жертвы.

– Откуда взялась эта Эль? Кто она и как попала в проект? – генерал знал, что сейчас настал самый подходящий момент получить любую информацию, признания и обещания. И пошел в наступление.

– Эль – это жена Хортона. Ее зовут Анжела Хортон. Я специально так сделал и скрыл это от самого Хортона. Это был мой козырь на случай, если Хортон выйдет из повиновения. А он еще тот человек! – выпалил Такинаки.

– Вот это уже интересно! – генерал действительно удивился. Вот почему Хортон этого не знает! А этот продюссер не так и глуп! Хотя все финансовые воротилы такие. Но им далеко до настоящих полководцев!

– Где ее тело? – спросил генерал.

– В одной частной клинике в Санта Монике. Анжела там лежит со вскрытой черепной коробкой, напичканная датчиками, проводами и всякой электроникой. Она, можно сказать, в коме. Ее сознание частично перенесено на внешний информационный носитель, а другая часть так и осталась в ней. Так что она не знает кто она на самом деле.

– Откуда Хортон знает про Санта Монику?

– Я ему сказал. Это самый лучший способ скрыть правду – спрятать ее саму в себе, – усмехнулся Такинаки.

– Верно, – генерал, боясь потерять контроль над ситуацией, придвинулся ближе. Он подумал, что и сам часто использовал этот метод. – Вот именно эта Эль, или Анжела, и представляет угрозу национальной безопасности. Это ясно?

– Да, – Такинаки был краток.

Генерал специально так строил речь, сопровождая ее вопросами, на которые жертва всегда отвечает утвердительно. После некоторого количества таких вопросов делается приказание, с которым жертва также должна согласиться. Но на этот раз времени было в обрез, и генерал сразу перешел к последнему пункту:

– Вы должны немедленно загрузить в Систему нашего человека. И мы с вам теперь на одной стороне. Ясно?

– Да, – ответил Такинаки. – Я готов приступить к этому. Где этот человек?

– Дело приобрело настолько серьезный характер, что такую важную миссию я не могу никому доверить. Так что этим человеком могу быть только я.

Такинаки был поражен. Он никак не ожидал такого ответа. Он уже был даже где-то внутренне готов, что это его заставят прощаться с жизнью и спасать планету от последствий страшного эксперимента.

– Вы понимаете, генерал, что это билет в одну строну? – спросил он. – Обратно еще никто не возвращался. И все последствия всего этого еще не выявлены.

– Сейчас это уже неважно, – ответил Карти, не отпуская Такинаки с прицела своего взгляда. – Вы можете сейчас позвонить в клинику, чтобы там начали приготовления? Мы с вами отправимся туда через десять минут. Вертолет, который доставил вас сюда в нашем распоряжении.

– Да, я отдам все необходимые указания, – ответил бизнесмен.

– Отлично, – сказал генерал. – Я сейчас вернусь, и мы отправляемся.

С этими словами он вышел из приемной, оставив Такинаки одного терзаться сомнениями, которые нахлынули на него. Что-то во всей этой ситуации ему показалось странным. Ведь военные ничего просто так не делают. Значит, что-то есть такое, что не договаривается, но при этом является чрезвычайно важным.

А Карти не утруждал себя на этот счет предположениями. Он действовал наверняка, следуя намеченному графику. В эту минуту текущим пунктом был Хортон. Как только генерал вышел из приемной, так сразу он увидел, что к нему ведут Хортона. Он, закованный в наручники, еле шел вслед за двумя крепкими молодыми солдатами.

– Задержан при попытке выхода из здания. По вашему распоряжению доставлен, – отрапортовал один из конвоиров.

– А, Хортон, – генерал обратился к профессору, не удостоив ответом молодого солдата. – Меня не будет некоторое время. Вы должны к моему появлению очистить всю Систему. Там сейчас появился вирус, который все испортил. Нужно привести все в порядок.

– Отформатировать Систему? – переспросил Хортон. Он еще не понял о чем идет речь и все пытался сосредоточиться.

– Да, именно так. Подготовьте все к новому субъекту, который будет загружен в Систему. Вместо Эль.

– Это что, приказ? – спросил Хортон.

– Да, конечно. Вы находитесь под военным расследованием, которое провожу я. И подозреваетесь в убийстве.

– Я никого не убивал! – запротестовал Хортон.

– Это никого не волнует. Вы сейчас полностью в моей власти, профессор.

– А как же закон?

– Закон для вас один. Это я, – спокойно ответил генерал Карти, погружая свой взгляд прямо в глаза Хортона. – Я имею право вводить чрезвычайное положение на данном объекте, устанавливать военные порядки и действовать согласно уставу о чрезвычайном положении. А в нем допускаются некоторые упрощенные модели. Так что адвокатом вашим буду тоже я. Вам ясно?

– Да, – хмуро ответил Хортон.

– Тогда выполняйте приказ! – генерал обратился к сопровождавшим Хортона солдатам, – препроводите его к полковнику Бэксону и отдайте в его распоряжение.

– Есть, сэр! – отсалютовали оба конвоира.

Генерал слабо улыбнулся на прощание Хортону, как человек, взирающий на очередного поверженного противника. От этого его морщины прорезали лицо еще сильнее. Генерал поспешил к Такинаки. Ему не терпелось поскорее оказаться в клинике, расстаться со своим телом и оказаться повелителем всего мира.

***

– О, Боже! Что они сделали с тобой! – сказал Хортон, пытаясь загрузить Систему. Монитор сообщил о невозможности нормальной работы ввиду отсутствия свободного места. Хортон расстроился. Он надеялся, что не все так плохо. А тут все забито каким-то неудаляемым мусором. До предела! Хотя, если разобраться, там же ничего нет! Вот странный парадокс полноты, оказывающейся пустотой! Пустота, заполненная Ничем, становится Полнотой! Получается мертвая Полнота. Глупость какая-то! Сейчас ситуация изменится: ведь если смоделированный мирок напрочь испортился, то нет ничего проще, как перезагрузить всю Систему. И тогда все начнется сначала. Вечный цикл. Колесо Сансары.

Хортон подумал, что в принципе, не так уж и долго загрузить новую оболочку и программные модули. И все начнет свое второе рождение. Как ни в чем не бывало. Хортону показалось странным, что такое возможно. Что наверху, то и в низу. Если это возможно сделать с компьютерной моделью мира, то почему нельзя так сделать с большим миром?

Его, как ученого, быстро заполнили мысли о чем-то большом, глобальном. Он как-то сразу успокоился и вернулся к себе, к своему нормальному состоянию, забыв, что все вокруг не просто плохо, а ужасно. Ему вдруг пригрезилось, что можно также просто исправить простым нажатием клавиш всю собственную жизнь. Просто нужно что-то перезагрузить заново, переписать свою программу. Нажать волшебные клавиши Ctrl, Alt, Delete, которые позволят начать все заново.

Хортон вздохнул, и начал процесс форматирования. Его пальцы послушно забегали по клавиатуре, руки сами собой успевали точно перемещать мышку, вставлять компакт-диски в привод. Хортон был занят привычной работой. И не замечал приставленного к нему молодого офицера, который следил за каждым его движением, тихо стоя позади него.

Вернее, не хотел замечать. Человек имеет такую свободу выбора, которая позволяет ему видеть только то, что он хочет видеть. А все остальное он стирает, словно ластиком из своей жизни.

Через некоторое время Система была полностью готова. Все программы были загружены заново, синхронность восстановлена, конфликты устранены. Связь с камерой, одиноко смотрящей на открытое море, налажена. И на Хортона глянула холодным взором огромная Луна, которая в эту ночь выкатилась на небо, посмотреть, что творится в ее владениях.

Она не заметила, что что-то изменилось. Этого не было видно с такого расстояния, на котором находилась ночное светило. Но тем, кто варился в самой гуще событий здесь, на Земле, это чувствовалось предельно ясно.

Хортон посмотрел на Луну, и вспомнил, что давно уже не видел ее на самом деле. Он уже столько времени провел взаперти, в лаборатории, что сам превратился в подопытную крысу. Вернее между ними нет никакой разницы. Как полицейский, много лет выслеживающий преступника, настолько вникает в его модели поведения, пытаясь предугадать его следующий шаг, что сам становится неотличим от такого же преступника. Так и в случае с Хортоном. Совсем недавно он сам решал, что и как нужно делать. А теперь он самая настоящая подопытная крыса, на которую смотрит сверху генерал Карти и его команда. И наблюдают, в какую сторону он побежит.

Перед Хортоном открылся вид на остров, на котором жила какое-то время Эль. Странное слово – жила! Но другого нет. Что она там делала? О чем думала? Вот все тот же игрушечный домик, только теперь на этот раз он совсем пустой. Никто не выходит на круглую площадку, смоделированную на самом верху домика, и не любуется рассветом.

Хортон чувствовал необъяснимую привязанность к Эль. Он сам не мог понять, но испытывал к ней какие-то чувства. Как будто он знал ее давно. А может, должен был узнать в будущем. Странно, но эти вещи очень близки друг другу.

Теперь ее нет. И ее место должен занять кто-то другой. Кто же? Если за это взялись военные, то, стало быть, они поняли всю мощь новой технологии. Они каким-то образом узнали о способности Эль управлять людьми. Как же она смогла проиграть? Возможно, ее заманили в ловушку и уничтожили вирусом. Так, скорее всего, и было. И теперь очередь за тем, кто проникнет в Систему. И что произойдет?

Хортона обдало холодным потом, когда он вдруг осознал все последствия проникновения в Систему военных с их методами управления. Нужно что-то срочно предпринимать! Иначе это пахнет глобальной катастрофой! Но что может сделать он, тем более, когда за ним ведется такое тщательное наблюдение?

Хортон продолжал проверять программы, но делал это уже несколько медленнее. Он пытался придумать что-то. Найти способ, чтобы можно было изменить ситуацию. Ведь если он этого не сделает, то тогда все могут пострадать. Но что? Что он должен сделать? Стереть программу? Это невозможно! Да найдутся другие, кто не так быстро, но все равно сможет наладить Систему.

Одинокая Луна молча взирала на тщетные попытки Хортона спасти мир. Ей было невдомек, чем таким важным занят профессор. Она даже не знала о существовании Системы. Зачем ей это? В ее мире все оставалось незыблемым. Ничто не могло потревожить ее. Даже высадка астронавтов не смогла сколько-нибудь отразиться на ней, что уж там говорить о каких-то событиях на далекой Земле. Только лунная пыль, никогда не знавшая ветра, то грелась под адски палящими солнечными лучами, то сжималась от холода, когда Сияющий Шар прятался за горизонтом. И так продолжалось миллионы лет. Миллиарды. А может, для Луны прошел всего один день? Ведь никто не знает, что это за странная форма жизни – Луна. О чем она думает и чем живет.

Для Хортона в этот момент, наоборот, время сузилось до острия остро отточенного меча, готового рассечь воздух надвое, оставив кровавый след на молекулах кислорода. Он сконцентрировался, отключился от всего на свете. Его мозг работал четко и быстро, перебирая все возможные варианты.

Наконец, правильное решение было найдено. Хортон, не снижая темпа работы, сделал все, что необходимо для этого. Его пальцы были как отдельные разумные существа, работающие в одной совершенной команде. Небольшая программка была набита, загружена и проверена. Все. Можно немного расслабиться. Он сделал все, что мог. Большего от него требовать просто бессмысленно.