Текст книги "Земля за океаном"
Автор книги: Борис Стрельников
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
Дело вкуса
Дорожный стол«Голоден?.. Давай поедим». Веселый рекламный парень и эта надпись караулят тебя на дороге. И если ты голоден, дружеская, вполголоса фраза действует как магнит. С таким же успехом зазывает к столу со щита кокетливый красноперый петух: «Ну до чего же я вкусный…»
Итак, насущное дело – еда… Еду американскую ругать принято в хвост и в гриву. И есть для этого основания. Порядок жизни, где все поставлено на конвейер, где «индпошив» – дело весьма дорогое, пища – тоже продукт индустрии. А надо ли говорить, что любое блюдо промышленного приготовления всегда проиграет во вкусе. Проследить же конвейер изготовления пищи очень легко. Вот мы сидим в кафе рядом с бензоколонкой. Заказали салат, «гамбургер», молоко, пару яблок. «Гамбургер» жарится у нас на глазах. Два поворота плоской лопаточки, и мясная круглая пышка с кружком лука и кружком помидора кладется на срез круглого хлебца, прикрывается сверху румяной верхушкой – еда готова! Полагать, что пожилая хозяйка кафе и две ее молодые помощницы пекли булки, прокручивали на мясорубке мясо для «гамбургер», – значит заблуждаться. Кафе – всего лишь маленький сборочный пункт на конвейере. Вечером накануне хозяйка сказала по телефону, сколько чего ей надо. Из разных «цехов» (они могут работать и за сто километров от «сборки») на «пикапе» ей привезли «детали» для «гамбургер». Строго калиброванные «детали». (Например, помидор нестандартных размеров на конвейер не попадает.) Если бы мы проследили долгий путь
пищи, то легко бы заметили: конвейер начинается прямо на грядке, на пашне, в саду, на откормочном пункте. Предельная специализация, ничуть не меньшая, чем, скажем, при производстве автомобилей! Ясное дело, дойдя к столу в виде «гамбургер» или любого другого блюда, пища на долгом пути что-то недобрала, что-то порастеряла. Мало в ней витаминов, исчезли родословные запахи и все, что делает пищу вкусной. Но тот же конвейер делает все, чтобы пища была привлекательной. Бычку в корма кладут химикаты – стимуляторы роста. Помидор тоже подкормлен на грядке чем-то таким, что делает его привлекательным, но от рождения уже невкусным. Яблоки… Сохранить райский вид яблокам помогали: какой-то газ, какая-то минеральная смазка. Хлеб кипенно-белый и мягкий. Но пекли этот хлеб неделю назад… Несколько тысяч химических средств помогают пищевой индустрии США выращивать, консервировать, подрумянивать пищу.
Справедливости ради надо сказать, американцы не выглядят заморенными этой едой. Люди они крепкие, рослые. А что касается радости от еды, то на это они, похоже, махнули рукой давно. Правда, дальнейшая химизация пищи, фальшивый ее румянец время от времени вызывают бури в печати, расследования. Но поворот назад теперь уже вряд ли возможен. И есть признаки: темпы жизни и много иных причин заставляют и в других частях света не быть щепетильными, когда надо скоро и сытно накормить человека. Ильф и Петров с изумлением писали о таком, например, приеме пищи в Америке: «Мы сняли со специального столика по легкому коричневому подносу, положили на них вилки, ложки, ножи и бумажные салфетки… Вдоль прилавка во всю его длину шли три Ряда никелированных трубок, на которые было удобно класть поднос, а по мере того, как он заполнялся блюдами, толкать его дальше…» Узнаете самообслуживание?
В 1936 году это было названо «заправочным пунктом». Теперь мы смотрим на это спокойно.
Сегодня Америка, живущая в автомобиле, нередко стремится свести к минутам время еды. Мы, когда очень спешили, прибегали и к такой вот «заправке». Харчевня возле дороги. Столбики для стоянки автомобиля. На столбике – нестареющее меню: «гамбургер», цыпленок, рыба, яблочный пирог, молоко, кофе. Протянул из кабины руку, нажал микрофонную кнопку, говоришь, что хотел бы поесть. В ту же минуту с подносом к машине мчится девчонка. С помощью специальных зажимов поднос укреплен на боковое стекло. Три минуты – обед закончен! Уезжаешь с чувством: до кормежки с помощью шланга уже один шаг.
На дорогах, однако, не всюду царит самообслуживание. В маленьком кафе (столов 8—10) тебя встречает официантка. Она смертельно устала, но усталости не покажет. Улыбнется, немедленно поставит на стол стакан воды со льдом (везде непременно). Пока изучаешь перечень блюд со смешной, но вполне серьезной рекламой – «яйца только что из-под курицы!», официантка кивнет тебе дружески, дескать, ты не забыт, и появится как раз в нужный момент.
Особое слово о чистоте. Она безупречна. Пища жарится у тебя на виду. На белых халатах ты не увидишь ни пятнышка. При засилье пластика столы не везде им покрыты. Есть и добрая старина – полотняные скатерти.
В самые последние годы появилась новая форма самообслуживания. Это что-то вроде столовой с единственным блюдом. Изобрел это блюдо некий старичок Сандерс из штата Кентукки (на плакатах рекламы очень похожий на доктора Айболита). Сделавшись миллионером, Сандерс отдал свой образ румяного старичка рекламе изобретенного им «цыпленка по-кентуккски». Кулинарных высот в конвейерном блюде искать не следует. Но еда вкусная. И есть в столовой с единственным блюдом удобство. Скоростного производства цыпленок зажарен и помещен в коробку, где есть приправы, салфетки, бумажные тарелки и губка с пахучей жидкостью для мытья рук. Поел, сложил все, что от трапезы остается, кинул в ящик для мусора и езжай себе дальше.
Кентуккское блюдо может и надоесть. Румяного деда, как некий дорожный знак, видишь под Вашингтоном и в Калифорнии, в Кентукки и не в Кентукки – во всех уголках и щелях Америки. В гости попал – и там кентуккское блюдо! Осатанеть можно. Но когда вспоминаешь, что и в других частях света (на дорогах особенно) соленых рыжиков, сёмги, расстегаев и рябчиков под брусникой тоже не подают, румяный кентуккский дед на плакатах раздражает не так уж сильно.
К числу приятных стандартов следует отнести американское молоко и приправу из помидоров «кетчуп». Молоко можно смело спрашивать в любом месте. Хочешь в дорогу взять молока – пожалуйста. В отличие от наших треугольных пакетов (скроенных по парижскому образцу) молоко в Америке «прямоугольное». Небольшой кубик – на одного. Хочешь тройную порцию – кубики в три этажа. На семью берут целый бумажный бидон. Постоянно опаздывая к ужину, мы запасались молоком загодя. Молоко в багажнике не скисало даже при самой большой жаре.
Мы рассказали об индустрии еды. Ну а что-нибудь «не с конвейера» пробовать приходилось? Да. В нескольких семьях мы были гостями. Ели картошку в мундире, искусно запеченную в фольге. Ели рыбу, обложенную дольками апельсина. Окунали в сметану спаржу и морковные палочки. Ели «стейки» – мясо, которое жарят над углями. Разнообразна еда в ресторанах: итальянских, немецких, мексиканских, русских, французских, китайских. Тут можно спрашивать все, вплоть до хлеба, «сегодня самолетом доставленного из Парижа». Но это еда не простого народа. Она так дорога, что, скажем правду, с нашими «суточными» мы, даже в порядке журналистского любопытства, не рискнули к ней приближаться.
Зато мы ели с кленовым соком блины. Пробовали вирджинскую ветчину, упакованную в холстину. Пили круто заваренный чай со льдом. И совсем уж экзотика – змеи!
В нескольких городах Оклахомы гремучие змеи считаются лакомством. Увы, к такому блюду мы опоздали. Охота на змей – начало апреля. А в Оклахоме мы были в июне.
Штаны с заплаткойВо что одета Америка? Ответить на этот необъятный вопрос все равно что добраться вплавь до Америки. И поэтому оглядимся, войдя в воду лишь по колено. Что чаще всего мы видели? Пожалуй, штаны, ибо носят их все мужчины и добрая половина женщин, включая старушек. Покрой и форма штанов изобличают фантазию невероятную. Но можно выделить острие моды года нашего путешествия: штаны короткие. И не просто короткие, а как бы сделанные короткими из длинных штанов. Берутся старые джинсы и в полминуты неумелой рукой обрезаются чуть ниже места, где штанины объединяются. Вероятно, именно так создавались первые образцы. А поскольку способ этот доступен любому из смертных, дело пошло на лад. И чем более драными получались штаны, тем лучше. Дырка на них – хорошо! Пятно от краски – великолепно! Но за модой в Америке следят не только модники. Очень зоркое око имеет некто с фамилией Бизнес. И вот в магазинах видим штаны с заплаткой фабричного производства. Все как следует быть: ткань выглядит раз пятнадцать постиранной, штаны «неумело» обрублены, есть пятна чернил, заплатка пришита очень небрежно. Иметь такие штаны, гриву до плеч и ходить даже в городе босиком – это особый стиль. Ему следуют не только лоботрясы, которых много, конечно, а любом государстве. Так ходят многие. В этом есть даже некая философия – «быть поближе к земле».
Местах в двух или трех мы видели грозные объявления в кафе: «Нет обувки – нет сервиса!», другими словами – «босых не обслуживаем!». Но такая борьба владельцу кафе может выйти и боком. Сосед его, конкурент, вывесил объявление: «Заходите в такой одежде, в какой вы есть».
Женщины, как и везде, наиболее изобретательны по части всякого рода новинок. Наиболее подходящее слово тому, что видишь на улице, – одеваются кто во что горазд. Можно встретить образцы отменного вкуса, но много безвкусицы и фрондерства. В штате Кентукки в знаменитую Мамонтовую пещеру с нами спускалась дамочка в брюках, сшитых из полосатого американского флага. На оторочку штанов пошла синяя звездная часть флага, означающая, как известно, число штатов Америки. Иногда казалось: женская половика какого-нибудь городка соревнуется под девизом: «Меньше ткани на теле!» Или, наоборот, человек зачехляется так, что походит на шелковичный кокон. Мужья и отцы вздыхают: что можно сделать – эмансипация!
Сдается, однако, что мужчины нашли все же способ указать женщинам: не во всем можно стать вровень. Борода! Пока это женщинам недоступно. Бород в Америке много. Есть холеные бороды, напоминающие произведения искусства. Но огромное количество бороденок в Америке нечесаных, удивительно неопрятных. Американцы народ чистый и аккуратный. Бороденка же – мода, такая же, как и ношение драных штанов… Нарочитое опрощение в одежде, в манерах, иногда даже в образе жизни (хиппи) – это тоже своеобразный вызов проутюженному, стерилизованному, подрумяненному благополучию мира, в котором деньги, вещи, преуспеяние и респектабельность задавили подлинные человеческие ценности. Но «бунт штанов и причесок», конечно, наивный бунт. Взрослея, птенцы линяют и обретают в конце концов перья покровительственной окраски, иначе выживать трудно.
Во что одеваются, путешествуя по Америке? Отглаженные костюмы, галстуки и рубашки, лежавшие в чехле на заднем сиденье нашей машины и предназначенные для разного рода визитов, оказались платьем неходовым. Посещая лаборатории, встречаясь со студентами, учеными, фермерами, лесниками, мы видели людей если не в укороченных брюках, то все же одетых просто. Оставаясь в дорожных хлопчатобумажных штанах и в ковбойках, купленных в ГУМе, мы чувствовали себя хорошо всю дорогу.
Подчеркнутая простота в одежде для Америки характерна. Однако на всякого рода приемах, в государственных учреждениях, в конторе бизнесмена этикет требует свежей сорочки и галстука, пиджак и брюки должны быть тщательно проутюжены. Это внешние признаки благополучия человека. И потому бедняки очень боятся старой и неопрятной одежды. Безработный в поисках места надевает все лучшее, что у него есть. Небрежно одеться в Америке позволяет себе лишь тот, у кого тылы обеспечены платьем добротным. Это нетрудно заметить. И это подтверждает покойный теперь Джон Стейнбек. Вот строчки из книги «Путешествие с Чарли в поисках Америки».
«Я красил однажды комнату… Рядом со мной работал нанятый подручный, и, поскольку у нас с ним не было опыта в малярном деле, оба мы порядком перемазались. Посреди работы стало ясно, что материала нам не хватит. Я сказал:
– Билл, сбегай к Холмену, возьми у него полгаллона краски и кварту растворителя.
– Тогда помыться надо и переодеться, – сказал он.
– Еще чего! Сойдет и так.
– Нет, не сойдет.
– Это еще почему? А я бы и так сбегал.
И тогда он изрек мудрую и навсегда запомнившуюся мне сентенцию:
– Надо быть богачом, чтобы ходить в такой затрапезе.
Это не смешно. Это верно…»
НочлегДнем в кафе мы слышали анекдот:
– Я хочу у вас переночевать…
– Мест нет, – отвечает дежурный в мотеле.
– Я один…
– Все занято.
– Неужели ни одного места?!
– Ни одного.
– Ну поищите…
– Сэр…
– Одно только место! Ну приехал бы к вам президент, ведь нашли бы?
– Для президента, конечно, нашли бы.
– Ну так и дайте мне этот номер. Президент сегодня к вам не приедет…
Чужая ночь. Большая Медведица висит на небе вниз головой. На пути маленький городишко. Есть ли ночлег в городишке?.. Есть. Мотель «Четыре ветра». Название – приманка для охотников и любителей рыбной ловли…
Минута формальностей. Заполняем коротенькую анкетку. Фамилия. Адрес. Марка и номер машины. Где работаем, можно писать, а можно и не писать. В обмен на деньги хозяин, протирая глаза, дает запоздавшим гостям ключи и уходит досматривать сны. Кто мы, откуда, куда – хозяина не волнует.
Двенадцать… Но надо еще посидеть над блокнотами. Двойные порции кока-колы приводят нас в рабочую форму. Но в аккуратной клетушке мотеля «Четыре ветра» работа все же не клеится. Духота. В раскрытые окна ни один из ветров, обещанных нам рекламой, проникнуть не может – окна затянуты частой металлической сеткой. Приоткрываем упругую дверь и, чтобы осталась щель, кладем на порог библию – тяжелый черный кирпич. За святотатство сейчас же получаем и наказание – комната наполняется комарами.
Поохотившись малость на комаров с помощью примитивных шлепков, мы глянули друг на друга: а сервис Америки?.. Неужели миннесотские комары не взяты в расчет?.. Взяты! В большом выдвижном ящике, где хранились запасные одеяла и гнутая палочка для чесания спины, лежала изящная мухобойка. Механизированная охота на комаров дала хорошие результаты. Часа в два ночи мы разошлись по кельям…
Утром, погрузив в багажник дорожную кладь, оставляем ключи, как принято, в замочной скважине – и прощайте, «Четыре ветра»!..
Дорога в Америке без мотелей немыслима, как немыслим лес без грибов. Но и мотели, понятно, без дорог не растут. Так же как и бензоколонки, они теснятся на особо бойких местах, подобно опятам. В больших городах мотель вытянут вверх и может иметь этажей семь. В маленьких городках (обычно на въезде) мотель имеет один, изредка два этажа. Рядки дверей. Как раз к каждой двери можно поставить автомобиль. Мотель может принадлежать одному лицу. Нередко хозяин с хозяйкой, имея пару помощников, вполне управляются с одноэтажным приютом норок на двадцать. Но единоличникам все труднее тягаться с мощной индустрией ночлега. Корпорации «Холидей Инн», «Говард Джонсон», «Уэстерн» затмевают сиянием своей рекламы отчаянный бег огоньков какой-нибудь «Тишины», «Уюта», «Теплого очага». Корпорация – это многие сотни типовых, добротных мотелей. Реклама – «В любом месте вы найдете эти удобства» – обязывает держать мотели в образцовом порядке.
Все удобства продуманы. Две кровати (Тур Хейердал мог бы на них переплыть океан!) стоят в одном номере на тот случаи, если приедешь с семьей (ребятишек можно класть поперек). Обязательно телевизор. Стол для письма. Телефон (и пудовая телефонная книга). Кондиционер воздуха. Два запасных одеяла. Открытки, конверты, бумага. Спички, иголка с ниткой, бумажка для наведения блеска на обуви. Полная дюжина разнокалиберных полотенец. Вода холодная и горячая. Кусочек мыла… На всем, исключая разве что непременную библию, шитьем и тиснением – название отеля. Запоминай!
Стандарты санитарии в Америке высоки. Но в особый культ возведена стерильность мотельных стаканов и унитазов. Каждый стакан на полочке перед зеркалом обязательно упакован в хрустящий бумажный мешок. А через белый круг унитаза, наподобие фельдмаршальской ленты, протянута лента бумажная. На ленте надпись, означающая: унитаз прошел санитарную обработку.
В мотеле человек не живет, а только ночует, и кое-что из удобств, убеждаешься за дорогу, – откровенный крючок рекламы. Без них вполне бы и обошелся. Но, отделив рекламные блестки от подлинных удобств, надо сказать: ночлежное дело поставлено в Америке образцово. Поучиться тут можно (и надо) многому. Народ у нас нынче тоже подвижен. Легкодоступная крыша над головой людям в дороге нужна. Гостиницы и мотели – дело не только необходимое, но и очень доходное… И аккуратности надо учиться. На полу в американском мотеле, даже самом захудалом, вы не найдете следов строительства: ни капли краски, ни трещин, ни подтеков воды. Из крана, если на нем помечено: «горячая», вода горячая и потечет. Наоборот никогда не бывает.
Мы знаем, у читателей есть вопрос: ну а плата… какова за ночлег плата? Разная. Ниже семи долларов за ночлег мы не платили (захудалый мотель). Двенадцать-пятнадцать долларов – цена средняя. Двадцать – двадцать пять долларов с души берет добротный «Холидей Инн».
Среди цветистых названий («Дружественный», «Праздничный», «Колесо») особо запомнилась вывеска вблизи поселения индейцев. Название мотеля на русский переводилось дословно так: «Тут не снимают скальпы!» Скальпы, однако, снимали – семнадцать долларов за ночь!
ПраздникиПоследний понедельник мая застал нас в штате Вайоминг. Утром мы расплатились в мотеле и тронулись осмотреть маленький городок. Удивились: ни единой души на улицах. Люди были за городом. Еще издали у холма было видно скопление автомобилей. Мужчины, женщины, старики, дети несли цветы, венки и флажки. Тихо стояли у надгробных камней и крестов. Приспущен был флаг на здании школы. В сквере возле чугунной старинной пушки – большой венок из цветов. Городок отмечал День поминовения, один из многих американских праздников. В этот день воздают почести павшим в боях, вспоминают тех, кто не вернулся с войны или умер от ран.
Календарь нашего путешествия совпал еще с двумя праздниками. В начале мая Америка отмечала День матери, а в середине июня – День отца. (Родителям посылают подарки, поздравления и цветы.)
Сколько всего в Америке праздников? Никто не взялся их перечислить – у каждого штата свои обычаи. Уверенно нам назвали девять федеральных (мы бы сказали – всесоюзных) праздников, но с оговоркой: и в этом случае у каждого штата свой нóров. И все же девять праздников можно назвать всеамериканскими: Новый год, День Вашингтона (первый президент США), День поминовения, День независимости, День труда, День ветеранов, День благодарения, Рождество. И недавно по решению конгресса стали праздновать День Колумба. Девять праздников – нерабочие дни Америки. Это время отдыха и торжеств. Есть, кроме того, множество праздников, связанных с религией, с различными моментами истории США, обычаями переселенцев разных национальностей. Вот несколько для примера. День шуток – 1 апреля. Пасха. День лесорубов и День древонасаждений. День флага. День благословения искателей морских губок (отмечается в штате Флорида). В «столице яблок», штате Вашингтон, празднуют День цветущих яблонь. Голландцы, осевшие в Мичигане, справляют четырехдневный фестиваль тюльпанов…
Надо заметить, в Америке много праздников, связанных с временами года, с яркими проявлениями природы. Есть, например, День сурка, совпадающий по сезону с нашей масленицей. И подобно тому как у нас деревенские жители на сретенье («зима с весной встретились») наблюдают, «напьется ли курочка у порога», и судят по этому, ранней ли будет весна, деревенские жители в США такие прогнозы строят, наблюдая выходящих из нор сурков.
С приходом глубокой осени, с окончанием работ на полях связан самый старый в Америке и, пожалуй, самый любимый американцами День благодарения. Его отмечают в последний понедельник ноября. Этот праздник благодарения земле за щедрость был впервые отмечен колонистами Нового Света в 1621 году. В ту пору доступным лакомством на столе была дикая индейка. И по сей день индейка (уже домашняя) с брусничным вареньем и тыквенным пирогом – непременное блюдо на празднике. Где бы ни был американец в последний понедельник ноября: во Франции, Аргентине или Лаосе, – старинный праздник он не забудет, он разобьется в лепешку, но отведает индюшатины.
Как и у нас, начало всем праздникам – Новый год. Однако американский Дед Мороз – Санта-Клаус приходит к детишкам раньше, на Рождество. И елки тут тоже рождественские. (Традиция наряжать елку пришла из Европы недавно – в этом веке.) Рождество – это конец года. Это семейный обед, подарки детям, поздравительные карточки. А Новый год – это Новый год. В Америке он без застолья и без гостей. Продажа шампанского к празднику тем не менее возрастает. В новогоднюю ночь с бокалами в руках члены семьи толпятся у телевизора. Показывают нью-йоркский Таймс-сквер – знаменитый перекресток, где сходятся Бродвей, 7-я авеню и 42-я улица. Телекамеры нацелены на шпиль здания страховой компании. За минуту до наступления нового года стеклянный шар на вершине шпиля начинает медленно скользить вниз. Ровно в полночь шар вспыхивает ярким светом. Звенят бокалы. Можно ложиться спать – с новым годом не разминулись.
Общенациональный патриотический праздник в США отмечается летом 4 июля. В этот день в 1776 году была подписана знаменитая «Декларация независимости»: 13 североамериканских колоний объявили образование независимо от Англии государства – Соединенных Штатов Америки. С тех пор это день воодушевляющих собраний, парадов и пикников за городом и на лужайках возле домов. А с наступлением темноты в небо летят ракеты. Еще задолго до праздника почти в каждом доме открывается пиротехническая мастерская. Каждый американский мальчишка пытается в этот вечер произвести впечатление на соседей собственным фейерверком. Грохот стоит невообразимый. По улицам плывут клубы сизого порохового дыма. И так почти до рассвета. На другой день городские газеты полны драматических сообщений об обожженных руках, о вызовах «скорой помощи» и пожарных команд. Статистика утверждает: от пиротехники на праздниках Дня независимости погибло больше людей, чем в самой войне за независимость.
В американских праздниках много шумного торжества, красочной парадности: начищенные до блеска медные трубы, белые костюмы, голенастые девицы в коротких юбочках, с булавами в руках, фейерверки. Это все одинаково на севере и на юге, на западе и востоке. Колоритные черточки увидишь там, где стандарты жизни и время не стерли национальные обычаи переселенцев в Америку. Самобытны праздники у ирландцев, у скандинавов, живущих на севере США, у французов в нижнем течении Миссисипи. Яркое зрелище – ковбойские праздники в западных штатах. Интересен праздник у лесорубов Монтаны – захватывающие дух соревнования верхолазов, демонстрация мастерства вальщиков леса (дерево падает так точно, что забивает колышек, заранее воткнутый в землю). Но большинство праздников губит коммерческий ажиотаж. День труда, рождество, День Вашингтона – все опошляет купля-продажа. Вот вам рекламные объявления к празднику: «Если бы Джордж Вашингтон жил сейчас, он бы употреблял только наш порошок от пота ног!», «Великая дата! Распродажа уцененных товаров имени Вашингтона!» И это кричит не торгаш-одиночка в маленькой лавке. Все это слышишь по радио, телевидению, это видишь на дорожных щитах, на витринах, писанных светом. И если уж с Вашингтоном обходятся так, то можете представить, что делают со стариком Санта-Клаусом. Или еще образец нетерпения найти покупателей в День поминовения, в день памяти погибших на войне. Плакат. На нем край окопа и умирающий солдат. Рука протянута к ящику с бутылками пива. Подпись: «Он знал, за что стоит отдать жизнь!» Такова главная оркестровка всех праздников.
Особые огорчения связаны с Хэллоуином, с праздником, которого с нетерпением ждут дети и очень боятся матери. Хэллоуин – это 31 октября, ночь накануне Дня всех святых. Задолго до этого начинается подготовка. Ребятишки ножами потрошат красно-медные тыквы. Вырезают в них нос, рот, глаза. Если в тыкву поставить свечку, получается страшноватая маска. Едва стемнеет, ребятишки наряжаются черными кошками, ведьмами, привидениями и обходят дома.
– Кто там?
– Трик ор трит! – звенит голосок. – «Набедокурим, если не угостите!»
Ну конечно же, угостят! Угощенье давно готово. Дверь открывается. Ребятишкам дают Конфеты, яблоки и орехи, пряники и монеты. Старинная, привезенная из Европы игра детей и взрослых. В ней краски и аромат жизни. Взрослые сами были когда-то детьми. Вот так же веселым гуртом обходили дома: «Трик ор трит!» Как интересно вечером, когда мать загонит наконец спать, высыпать на стол добычу, разложить – конфеты к конфетам, яблоки к яблокам…
Но почему же матери так боятся этого славного вечера 31 октября? Еще накануне по радио, по телевидению, со страниц газет матерей предупреждают: «Не разрешайте ребятам есть дареные яблоки и конфеты! Не разрешайте! Не разрешайте!» Почему? Матери не задают этого вопроса, матери уже знают. В дареном яблоке может оказаться кусочек лезвия безопасной бритвы. В конфеты может быть впрыснут сильный наркотик или смертельный яд… Это началось лет десять назад, и с тех пор каждый год 1 ноября газеты сообщают о порезанных детских губах, о судорогах и конвульсиях отравленных малышей.
Каким же надо обладать мохнатым сердцем, чтобы протянуть ребенку такой подарок! В чем причина? Этот вопрос в Вашингтоне мы задали психологу П. Гейзлеру. Старый профессор признался, что в затруднении.
– Двумя словами не объяснишь… Это жизнь. Это часть нашей жизни. Отчуждение, озлобленность… Сложите все вместе, и вы получите атмосферу. Жизнь состоит не только из праздников. Меняется она тоже не обязательно к лучшему…
Таковы объяснения.
Яблоко с бритвой. Доверчивому мальчишке… Вот вам и праздник Хэллоуин.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?