Текст книги "Битвы за цитадели Второй мировой. Осады, штурмы, капитуляции"

15 июня 1941 года британские войска осуществили операцию Battleaxe («Алебарда») для прорыва немецких позиций, закрывающих проход из Египта в Киренаику, и деблокады Тобрука. После перехода через ливийскую границу бригады 7-й британской бронетанковой дивизии должны были продолжить наступление на север, к Тобруку, и соединиться с гарнизоном. Однако техническая ненадёжность новых британских танков, неопытность экипажей и упорное сопротивление немцев привели к неудаче и потере около 90 танков союзниками.

В результате генерала Уэйвелла на посту главнокомандующего союзными силами на Ближнем Востоке сменил генерал Окинлек. Британские войска в Западном Египте были усилены и составили состоящую из двух корпусов 8-ю армию генерал-лейтенанта Аллана Каннингема.

Однако несколько месяцев спустя из-за тяжёлых потерь в сражении у Сиди-Резега 22–23 ноября 1941 года и неудачных попыток выйти в тыл неприятелю Роммель 7 декабря начал отвод своих ослабленных войск на укреплённые позиции у Эль-Агейлы. 27 ноября 2-я новозеландская дивизия соединилась с 70-й британской пехотной дивизией, сняв осаду с Тобрука. К концу 1941 года почти вся Киренаика вновь перешла под контроль союзников.

Потери 9-й австралийской дивизии и подчиненных ей частей в Тобруке в период с 10 апреля по 27 ноября 1941 года составили: австралийцы – 744 убитых, 1974 раненых и 476 пропавших без вести; британцы – 88 убитых, 406 раненых и 15 пропавших без вести, индийцы – 1 убитый и 25 раненых; поляки – 22 убитых, 82 раненых и 3 пропавших без вести. Еще 507 австралийцев попали в плен в период с 28 марта по 10 апреля 1941 года. Кроме того, общие потери 70-й британской пехотной дивизии до 27 ноября 1941 года составили 2153 человека. Потери австралийских и британских ВМС в операциях по снабжению Тобрука достигали 539 убитыми и пропавшими без вести, включая 70 моряков торгового флота, и 241 ранеными, в том числе 55 моряков торгового флота. Потери королевских ВВС составили не менее 22 погибших.

Итальянцы в период с 15 февраля по 18 ноября 1941 года потеряли 1130 убитыми, 4255 ранеными и 3851 пропавшими без вести. Ливийские вспомогательные силы потеряли 184 убитыми, а германский Африканский корпус за тот же период – 538 убитыми, 1657 ранеными и 681 пропавшими без вести. По британской оценке, было сбито не менее 74 германских и итальянских самолетов.

Однако в 1942 году военное счастье в Северной Африке вновь улыбнулось странам «оси». Нанеся поражение британцам у Эль-Газалы в 40 милях к востоку от Тобрука, Роммель двинулся к крепости. К 18 июня гарнизон Тобрука в составе 2-й южно-африканской дивизии генерала Клоппера был полностью окружен.

Окинлек понимал, что без помощи полевой армии Тобрук не сможет долго сопротивляться. Однако Черчилль придерживался иного мнения, полагая что Тобрук может устоять. Он не позволил Окинлеку вовремя отдать приказ гарнизону прорываться из окружения. В тот момент Тобрук уже был символом стойкости британской армии, и его оставление могло иметь негативный моральный эффект. Но сдать крепость все равно пришлось.

15 июня германская 90-я легкопехотная дивизия начала наступление на Эль-Адем, который обороняли два батальона 29-й индийской бригады. К вечеру из района Акромы подошла 21-я танковая дивизия и разгромила опорный пункт у тригонометрического знака 650 на Батрунских высотах. Там находился еще один батальон 29-й бригады, чтобы блокировать обходную дорогу. Было взято 700 пленных. Роммель приказал 21-й дивизии 16 июня продвигаться вперед на Сиди-Резег и Бельхамед. 90-я дивизия при поддержке их армейской артиллерии должна была атаковать опорный пункт Эль-Адем. Дивизия «Ариете» и три разведотряда прикрывали южный фланг от деблокирующей британской группировки. Позднее их должна была поддержать немецкая 15-я танковая дивизия.

16 июня отдохнувшая и пополненная в Гамбуте 4-я бронетанковая бригада, численность которой Ритчи довел до 100 танков, двинулась к Сиди-Резег. Но дорога оказалась блокированной противотанковым заслоном германской 21-й дивизии, основные части которой в это время атаковали Сиди-Резег, обороняемый 1-м батальоном 6-го Раджпутанского стрелкового полка 20-й индийской бригады. Сиди-Резег к вечеру 16 июня пал, но Эль-Адем упорно сопротивлялся. Роммель не разрешил использовать против Эль-Адема танки, и во второй половине дня после довольно бурного разговора с командиром 90-й дивизии полковником Марксом согласился прекратить атаки. Днем немцы перехватили разговор по радио между командиром 7-й бронетанковой дивизии генералом Мессерви и командиром 29-й индийской бригады Рейдом; они договаривались о возможном прорыве гарнизона Эль-Адема. Этот гарнизон действительно прорвался в ночь с 16 на 17 июня, и с этого момента оборона Тобрука утратила свое значение. 17 июня Роммель сосредоточил Африканский корпус и дивизию «Ариете» с целью разбить 4-ю бронетанковую бригаду и открыть путь на Гамбут. Во второй половине дня юго-восточнее Сиди-Резег произошел танковый бой, в котором 4-я английская бронетанковая бригада потеряла половину своего состава и откатилась далеко на юг. 18 июня она была уже в Египте. Роммель лично возглавил Африканский корпус, и вскоре после полуночи с 17 на 18 июня 21-я дивизия перерезала шоссе Виа-Бальбиа около Гамбута. Все английские войска, располагавшиеся в этом районе, бежали на восток. Немцы захватили огромное количество бензина и продовольствия и много автомашин.

20-я индийская бригада все еще находилась в Бельхамеде, и ее можно было отвести в Тобрук для подкрепления 11-й индийской бригады. Но Ритчи приказал 20-й индийской бригаде прорываться к границе; утром 18 июня она столкнулась с Африканским корпусом и была почти полностью уничтожена.

К вечеру 18 июня Тобрук был полностью окружен с запада 21-м итальянским корпусом, с юга – 10-м итальянским корпусом, а с юго-востока и востока – дивизией «Триесте» и немецкими разведотрядами. Африканский корпус и дивизия «Ариете» находились в районе Гамбута, и Роммель решил перебросить их к Тобруку только в ночь накануне штурма. Приказ был отдан 18 июня; решение, которое в нем излагалось, было сравнительно простым. В 5 час. 20 мин. 20 июня пикирующие бомбардировщики и артиллерия должны были сосредоточить свой удар по участку 11-й бригады. Пехотные части 15-й танковой дивизии под командованием полковника Эрвина Менни должны были проникнуть через проходы, проделанные саперами в минных полях в течение предшествующей ночи, а затем прорвать на узком фронте линию долговременных оборонительных сооружений за противотанковым рвом, в районе, обороняемом 2-м батальоном 5-го Махратского полка. Саперы должны были навести мосты для танков через ров, а танкам через созданную брешь предстояло ворваться в крепость. Главнокомандующий Юга фельдмаршал Альберт Кессельринг обещал оказать максимальную поддержку с воздуха, использовав самолеты из Италии. Вся артиллерия германской танковой армии заняла позиции на высотах к востоку от Эль-Адема, где немцы нашли нетронутыми свои склады артиллерийских боеприпасов, которые они создали еще в ноябре 1941 года. На этот раз Тобрук обороняли 2-я южноафриканская дивизия (4-я и 6-я пехотные бригады), 11-я индийская бригада, 201-я британская гвардейская бригада (в резерве на кряже Пиластрино) и 32-я армейская танковая бригада (52 «матильды» и «валентайна»). Танки располагались главным образом в районе Кингз-Кросс и Пиластрино. Имелось также три полка легкой полевой и два полка среднекалиберной артиллерии, а кроме того, 70 противотанковых пушек, распределенных между разными частями. Начальником гарнизона крепости был, командир 2-й южноафриканской дивизии генерал-майор Хендрик Клоппер.

Тем временем 19 июня германская 90-я легкопехотная дивизия продвинулась на восток и обнаружила, что противник оставил Бардию. Стало ясно, что англичане не собираются деблокировать Тобрук. В тот вечер Африканский корпус выступил из Гамбута к Тобруку. Ночью все было готово к штурму крепости.

В 5 час. 20 мин. сотни пикирующих бомбардировщиков нанесли удар по переднему краю обороны крепости. По словам начальника штаба Африканского корпуса генерал-майора Фридриха Вильгельма Меллентина, «это была одна из самых эффектных воздушных атак, какие автору приходилось когда-либо видеть. Над районом атаки поднялось большое облако пыли и дыма, и в то время как наши бомбы с грохотом падали на оборонительные сооружения, к ним присоединился хорошо спланированный огонь невероятной силы всей немецкой и итальянской армейской артиллерии. Совместный удар артиллерии и авиации был ужасен и, как немцы вскоре убедились, оказал подавляющее воздействие на боевой дух Махратского батальона, оборонявшего этот район. Пикирующие бомбардировщики действовали в течение всего дня, возвращаясь на аэродромы в Эль-Газале и Эль-Адеме лишь для того, чтобы, взяв бомбы, снова вернуться к месту боя. Управление действиями бомбардировочной авиации осуществлялось через оперативный отдел штаба армии и дало весьма плодотворные результаты».

Затем пехота Африканского корпуса атаковала переднюю линию дотов и быстро продвинулась вперед, встречая лишь слабое сопротивление. В 7 час. 03 мин. Менни донес, что в плен сдалась целая рота индийцев, а к 7 час. 45 мин. был достигнут широкий прорыв и занято несколько опорных пунктов противника. Через противотанковый ров благополучно навели мосты.

Град бомб и снарядов загнал индийцев в бетонированные убежища, построенные еще итальянцами. Там они оказались в относительной безопасности, но не могли вести огонь по атакующим войскам, следовавшим вплотную за огневым валом. Благодаря эффективной авиационной и артиллерийской подготовке штурма у защитников Тобрука было нарушено управление огнем артиллерии. Лишь в 8 час. 45 мин. поступили донесения, что огонь британской артиллерии прекращен.

Оборона Тобрука состояла из отдельных опорных пунктов на фронте в 56 км. Выдержать концентрированный штурм она не могла. Роммель использовал более 200 танков, из них 125 немецких. На головных машинах следовали авиационные и артиллерийские офицеры связи для обеспечения непосредственной поддержки. Немцам и итальянцам помогло то, что минные поля в глубине обороны пришли в плохое состояние или вообще были разминированы англичанами. Гарнизон крепости так и не смог организовать мощную контратаку, поскольку части вводились бой разрозненно и были лишены общего управления. В 7.00 20 июня генерал Клоппер приказал батальону танков и двум ротам Колдстримского гвардейского полка контратаковать. Но 4-й танковый полк подошел к Кингз-Кроссу только в 9 час. 30 мин. и затем был брошен в бой, не дожидаясь пехоты и противотанковой артиллерии. Позднее прибыли две роты 7-го танкового полка. Они вышли на линию внутреннего минного поля и были разгромлены.

Линия обороны Тобрука была прорвана. К 9 час. 30 мин. немецкие танки пересекли противотанковый ров и стали веером продвигаться в глубь обороны.

К 11 часам, по данным 15-й дивизии, было уничтожено 15 танков противника и захвачено 150 пленных. К полудню обе германские дивизии достигли линии минного поля южнее Кингз-Кросса, где встретили решительное сопротивление 25-го английского полка полевой артиллерии, усиленного 4-й батареей 5-го южноафриканского дивизиона полевой артиллерии. 2-й южноафриканский дивизион полевой артиллерии, который располагался довольно близко от переднего края, к тому времени уже был уничтожен. В ходе жестокого боя германские танки расстреляли артиллерийскую прислугу пулеметным огнем, а затем прошли через артиллерийские позиции. К 14 часам Африканский корпус вышел на гряду холмов севернее Кингз-Кросса, и Роммель лично отправился туда для руководства наступлением. Тем временем дивизия «Ариете» все еще стояла перед противотанковым рвом, сдерживаемая 2-м Камеронским полком шотландских горцев.

Днем германская 21-я дивизия спустилась с холмов и двинулась к Тобрукской бухте, сломив ожесточенное сопротивление английского тяжелого зенитного дивизиона, подбившего несколько немецких танков. В наступающих сумерках 21-я дивизия пробилась в город Тобрук, окутанный густым дымом горящих складов, и открыла огонь с набережной по английским судам, пытавшимся вырваться в открытое море. Несколько судов было потоплено и подожжено.

15-я танковая дивизия разгромила 1-й Шервудский полк и большую часть 3-го Колдстримского гвардейского полка на кряже Пиластрино и взяла в плен штаб бригады. Взяв большое количество пленных, дивизия расположилась на отдых вокруг Кингз-Кросса. Роммель вечером 20 июня направил в Берлин сообщение о победе. Немецкие и итальянские потери были невелики.

Клоппер так и не решился на прорыв из окружения, когда дальнейшая оборона Тобрука стала невозможна. По словам Меллентина, «на рассвете 21 июня в западном секторе Тобрука царил буквально хаос, причем обстановка еще более усложнялась наличием дезорганизованных тыловых частей, бежавших накануне из восточного сектора. Рано утром 21 июня над штабом генерала Клоппера был поднят белый флаг, и в наши руки сразу попали 33 тыс. пленных». Дольше всех, до вечера 21 июня, сопротивлялся 2-й Камеронский полк. Он сдался только потому, что капитулировала вся крепость. Вырваться из Тобрука смогли только несколько сотен англичан. Многочисленные склады с продовольствием, бензином, обмундированием и боеприпасами, а также множество орудий, машин и танков были захвачены германо-итальянскими войсками.

Быстрое падение Тобрука было обусловлено низкой боеспособностью составлявших основу гарнизона недавно сформированных индийской и южноафриканской дивизий, которые не шли ни в какое сравнение с оборонявшими крепость в 1941 году австралийцами. Сказалось и плохое руководство боевыми действиями со стороны генерала Клоппера, не имевшего боевого опыта. Британские гвардейские части сражались хорошо, но не могли спасти положения.

11 ноября 1942 года, после поражения в битве под Эль-Аламейном и высадки американских войск 8 ноября в Алжире и Марокко, германо-итальянские войска без боя оставили Тобрук. Оборонять его Роммель даже не пытался из-за невозможности обеспечить снабжение гарнизона. К тому времени союзники господствовали на море и в воздухе.

Лиепая

Лиепая (Либава), советский порт на Балтийском море с населением в 50 тыс. человек, являлась базой Краснознаменного Балтийского флота. Никаких укреплений для защиты с суши Лиепая не имела.

К началу войны в Лиепае базировалась Либавская военно-морская база Балтийского флота (командир базы капитан 1-го ранга Михаил Сергеевич Клевенский, около 4000 человек), в состав которой входили:

отдельный отряд торпедных катеров (ТКА 17, 27, 37, 47, 67);

отряд катеров охраны рейда (4 катера);

4-й дивизион пограничных судов (9 катеров);

23-я береговая батарея 130-мм орудий;

27-я береговая батарея 130-мм орудий;

18-я отдельная железнодорожная батарея 180-мм орудий;

43-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион;

84-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион;

32-й отдельный местный стрелковый батальон;

отдельные подразделения ПВО и связи;

военно-морской госпиталь на 150 коек.

На Лиепаю базировались миноносец «Ленин» и 1-я бригада подводных лодок (до 15 подлодок, многие из которых ремонтировались).

В Лиепае дислоцировалась 67-я стрелковая дивизия (командир генерал-майор Николай Алексеевич Дедаев) в составе 56-го, 114-го и 281-го стрелковых полков, 94-го артиллерийского и 242-го гаубичного полков, отдельных противотанковых и зенитно-артиллерийского дивизионов, разведывательного, саперного и автомобильного батальонов. Однако 114-й стрелковый полк с артиллерийским дивизионом дислоцировался в Вентспилсе, а зенитный дивизион убыл на полигон под Ригой. Согласно отчету М. С. Клевенского к началу войны в Лиепае находились «67 стрелковая дивизия в составе 56 и 281 стрелковых полков; 94 легкого и 242 гаубичного артиллерийских полков, разведывательного, саперного и связи батальонов. По заявлению командира дивизии, она не была укомплектована на 25–30 %, так как личный состав был изъят и послан на формирование новых частей, а пополнение не прибыло». Кроме того, из сухопутных частей в Лиепае дислоцировались Либавский пограничный отряд, рота ВНОС и управление и штаб 41-го Укрепленного района (без частей).

В целом, по состоянию на 22 июня 1941 года, в Лиепае из состава дивизии имелось 5300 человек. По другим данным, с учетом частей, возвратившихся в город после начала войны, в обороне Лиепаи приняли участие около 7000 бойцов и командиров 67-й стрелковой дивизии. С началом войны к городу отступил 112-й пограничный отряд. В окрестностях базировались 148-й истребительный авиационный полк ВВС Прибалтийского Особого военного округа и 43-я отдельная морская ближнеразведывательная эскадрилья (13 самолётов МБР-2). В Лиепае также размещалось военно-морское училище противовоздушной обороны (100–130 человек). Его начальник генерал-майор Иван Алексеевич Благовещенский в дальнейшем стал активным деятелем РОА и был повешен вместе с генералом Власовым. Всего в обороне Лиепаи приняли участие около 11 тыс. человек кадрового состава РККА и ВМФ, не считая добровольцев и ополченцев из числа местного населения.

Согласно отчету М. С. Клевенского «около 2 часов 22.06., прибывший в штаб ВМБ Командир 67-СД – Генерал-майор ДЕДАЕВ сообщил, что получил приказание о мобилизации. Здесь было решено, что командир ВМБазы будет осуществлять морскую и внутреннюю оборону ЛИБАВЫ. Командир дивизии будет лично руководить внешней обороной с КП командира 67-СД в лесу в районе ГРОБИНЯ. Командир ВМБазы будет ему подчиняться, как старшему по званию. (Распоряжение о подчинении ВМБазы – 67-СД от Штаба ПРИБОВО не поступало, хотя как выяснено позднее – существовало.)

Решено было – немедленно приступить к земляным оборонительным работам силами ВМБазы и привлечением местного населения».

Также было отдано распоряжение о списании «с частей сверхштатного личного состава в экипаж и формировании отрядов из состава Учебного пункта ПВО 100 чел., полуэкипаж со списанными 200 чел., Береговой базы ПЛ-50 – 60 чел.; оставшийся личный состав ремонтирующихся кораблей подготовить как резерв».

Согласно отчету Клевенского были образованы следующие участки обороны:

«Северного участка – Командир 32-ОМСБ – Капитан Пышкин. Участок оборонять одной ротой. 2-й ротой нести караульную и комендантскую службу на объектах базы. Поддерживали 23 береговая и 842 зенитная батареи.

Восточного участка – Генерал-майор БЛАГОВЕЩЕНСКИЙ.

Силы: отряд училища ПВО – 100 человек; отряд флотского полуэкипажа – 200 человек; отряд Береговой базы ПЛ, стрелковая рота 56-сп, батарея 94-ЛАП.

Поддерживают 841, 503 зенитные батареи, 23 и 27 береговые батареи стрельбой по обратной директрисе, ЭМ “ЛЕНИН” по приведении артиллерии в готовность.

Южного участка Командир 1-го батальона 56-СП. Одной ротой и батарей 94-ЛАП обороняет подходы к 27 батарее.

Поддерживают – 27 береговая и 502 зенитная батареи. Одной ротой обороняет подходы к 28 береговой и 18 железнодорожной батареям. Поддерживает батарея артдива 94-ЛАП.

Резервом обороны предусмотрено иметь по 80—100 человек от 27 и 23 береговых и 18 железнодорожной батарей. На всех зенитных батареях резерв находится в готовности к переброске на машинах.

Всего вместе с кораблями резерв был определен в 800—1000 человек.

Машин было собрано до 100».

В 3 часа 55 минут 22 июня состоялся первый авианалёт люфтваффе на Лиепаю. Бомбы были сброшены на военно-морскую базу, стоянки кораблей, а также аэродром, где были уничтожены 8 истребителей 148-го истребительного полка.

Части 10-й стрелковой дивизии, располагавшиеся вблизи от границы, подверглись артобстрелу. Между Кретингой и Палангой прорвались мобильные части немецких войск, продвигавшиеся в направлении Руцавы. Подразделения 10-й стрелковой дивизии отошли к Елгаве, открыв дорогу к Лиепае. В оперативном отношении, 67-я стрелковая дивизия была подчинена командующему 27-й армией Северо-Западного фронта, а Либавская ВМБ находилась в подчинении командующего Балтийским флотом, единого командующего обороной города назначить не успели. Командование всеми армейскими подразделениями, пограничниками и рабочими отрядами принял на себя Дедаев, а Клевенский руководил обороной базы с моря.

В полдень 22 июня командующий Балтфлотом В. Ф. Трибуц отдал приказ вывести из Лиепаи в Вентспилс и Усть-Двинск «всё, что не было связано с обороной базы и имело возможность двигаться». В результате атаки немецких торпедных катеров была уничтожена подлодка С-3 (которая по техническому состоянию вынуждена была идти в надводном положении), но танкер «Железнодорожник» и подлодки С-9, М-77, «Лембит» и «Калев» благополучно прибыли в Рижский залив. Также успели отправить по железной дороге эшелон с семьями военнослужащих и 180-мм железнодорожную батарею. Зато 23 июня на помощь защитникам Лиепаи удалось перебросить 389-й отдельный зенитный дивизион 67-й стрелковой дивизии, находившийся до этого под Ригой. В этот же день командованию базы поступил приказ командования Краснознаменного Балтийского флота об удержании города до последней возможности.

Удалось эвакуировать часть имущества флота, но значительная часть его стратегических запасов была подорвана в самом начале обороны. Экипажи подводных лодок, находившихся на ремонте, погибли или попали в плен в составе морской пехоты при защите Лиепаи.

Утром 23 июня первые немецкие части достигли у Руцавы внешнего обвода обороны Лиепаи по реке Барта, в 17 км южнее города. Там вели бой части 12-го пограничного отряда, разведывательный батальон 67-й стрелковой дивизии и 281-й стрелковый полк (неполного состава) с двумя артиллерийскими дивизионами.

22 июня штаб Северо-Западного фронта приказал направить части 148-го истребительного авиаполка в Ригу, что оставило Лиепаю без прикрытия с воздуха.

Численность ополченцев и добровольцев составляла:

батальон судоремонтного завода «Тосмаре» под командованием Артура Петерсона, замполита завода – 450 человек;

отряд металлургов под командованием Эрнеста Муцниека, профорга завода – 250 человек;

отряд ОСОАВИАХИМа и комсомольцы – около 100 человек, включая 10 комсомольцев из Литвы, под командованием секретаря Лиепайского уездного комитета комсомола Имантса Судмалиса;

порт – 40 человек;

железнодорожные мастерские – 30 человек;

милиция – 68 человек;

отряд Эрнеста Зудманиса, директора Лиепайского государственного театра драмы, оперы и балета – 30 человек;

прочие – 100 человек.

Общая численность ополчения составила, таким образом, около 1068 человек. Надо иметь в виду, что в Лиепае числилось почти 350 местных коммунистов (из них почти 100 женщин), 165 комсомольцев и кандидатов в члены партии и около 200 беспартийных советских активистов. В своем большинстве они влились в ополчение.

То, что 67-я стрелковая дивизия смогла мобилизовать в Лиепае довольно много ополченцев – до 1000 человек, во многом объяснялось этническим составом населения города. Из 50 тыс. жителей было 7 тыс. евреев и 2 тыс. русских. Кроме того, до 1940 года в Лиепае была значительная немецкая колония, к которой местное население относилось далеко не позитивно.

23 июня разведбат 291-й дивизии попытался захватить Лиепаю ударом с юга, но был отражен огнем дальнобойных орудий 27-й батареи береговой обороны флота и артиллерией 67-й дивизии. В этот день 505-й полк 291-й дивизии захватил Приекуле и вышел на Гробинское шоссе. Лиепая оказалась в окружении.

Утром 24 июня авангарды 505-го полка захватили Лиепайские железнодорожные мастерские и окружили завод «Тосмаре». В связи с нехваткой времени на строительство укреплений этот участок обороны был самым слабым звеном. 24 июня в гавань Лиепаи вернулась подлодка М-83, которая вела огонь из артиллерийского орудия по немецким частям, прорвавшимся к заводу «Тосмаре» до тех пор, пока не израсходовала все снаряды.

Днем 24 июня части 67-й дивизии предприняли контратаку на Гробини, оттеснив немцев к Игельскому лесу, но под огнем артиллерии противника вынуждены были вернуться в исходное положение. В этом бою советская артиллерия повредила германский бронепоезд. Защитники Лиепаи отступили и укрылись в старых фортах, которые перестали использоваться по назначению ещё до Первой мировой войны.

Эта контратака описана Клевенским следующим образом: «Около 10–11 часов предпринята была атака Генерал-Майором ДЕДАЕВЫМ на Восточном участке. В атаку вышли те моряки, которым в память традиций флота и первой атаки разрешено было идти в тельняшках. От неожиданности атаки или по заранее задуманному плану, противник побежал к Гробинскому лесу; стрелковые части не поддержали атаку моряков и в образовавшуюся брешь противник своими войсками начал просачиваться на территорию ЛИБАВЫ.

Противник был выбит резервами (с батарей по 100 человек), отправленными к месту прорыва на машинах.

Операция прошла исключительно успешно, атакующая группа моряков вышла из опасной атаки, захватив с собой несколько пленных, велосипеды, автоматическое оружие, второй отряд полуэкипаж – ст. политрука АМЕЛИНА захватил два миномета…

Около 18 часов противник начал ответную атаку, поддержанную артиллерией, минометным огнем и бомбовым ударом авиации. Часть красноармейцев побежала к заводу Тосмаре с ними обратно стали отходить отдельные подкрепления, посылаемые на Восточный участок, что усилило общий отход».

Чувствуется, что всю вину за неудачу бывший командир ВМБ стремился переложить на части 67-й стрелковой дивизии.

В этот день в Ригу улетели из Лиепаи все гидросамолеты, лишив оборону города последней воздушной поддержки. Днем 24 июня командир миноносца «Ленин» капитан-лейтенант Ю. М. Афанасьев, являвшийся старшим командиром в группе ремонтирующихся кораблей, приказал взорвать «Ленин», 5 находившихся на ремонте подлодок, склады боеприпасов и топлива, а экипажи взорванных кораблей направить на сухопутный фронт.

Взрыв кораблей послужил сигналом к уходу из базы отряда сторожевых катеров, катеров пограничного отряда, тральщика «Фугас». После подрыва ремонтировавшихся кораблей единственная оставшаяся в базе подводная лодка С-3 вышла без охранения в надводном положении с поврежденной системой погружения из базы и направилась в Вентспилс. На борту лодки находился экипаж подлодки С-1 (38 человек) и рабочие судоремонтного завода (20 человек). На подходе к Вентспилсу у маяка Ужава торпедными катерами S-35 и S-6 °C-3 была потоплена с помощью глубинных бомб. Ответным огнем 4 немецких моряка были ранены. В плен попали от 9 до 20 человек. Тело командира лодки капитан-лейтенанта Николая Александровича Костромичева прибило к острову Сааремаа, где и было захоронено. Надо сказать, что он вышел из Лиепаи вопреки приказу взорвать лодку. На С-3 погиб и командир подлодки С-1 капитан 3-го ранга Иван Тихонович Морской (Могила).

Клевенский в отчете стремился возложить вину на Ю. М. Афанасьева, приговоренного за уничтожение кораблей к расстрелу, на будто бы самовольный взрыв кораблей:

«Командир ЭМ “ЛЕНИН”, приняв отходящие в беспорядке части, за непосредственную угрозу кораблям, не доложив об этом на КП и не приняв никаких мер не только к обороне, но и выяснению элементарной обстановки, взорвал миноносец “ЛЕНИН” и отдал приказание взорвать ПЛ С-1, М-71, М-80, “СПИДОЛУ” и “РОНИС”, через старшего командира ПЛ, командира ПЛ С-1 – Капитана 3-го ранга МОРСКОГО, что последним, без всякой проверки и разрешения командира базы или его Штаба – было выполнено личным составом кораблей. Предположительно, что корабли были взорваны, в результате большого психологического напряжения вызванного огнем противника и бомбардировкой. Прорвавшаяся к заводу группа автоматчиков в Тосмарском лесу была задержана отрядом обороны подходов к зав. Тосмаре и прибывшим с батарей резервом на машинах в результате боя группа была отбита вторично за линию обороны.

Одновременно противником обстреливалась Вольная Гавань. Один из снарядов попал в минный склад, не вызвав никаких последствий. Кладовщик минного склада – старшина-минер сверхсрочник, поддавшись общему впечатлению от огневого налета и бомбардировки, так же без всякого разрешения взорвал минный склад, что без всякого вмешательства допустил находившийся в Вальной гавани Командир дивизиона пограничных судов – Капитан-лейтенант ФЕНОЧКО и мало того, считая все эти взрывы за отход – вместе с командиром ОХРа Капитаном 3-го ранга СВИРС ушли в ВИНДАВУ самостоятельно.

После взрыва кораблей была выпущена из ЛИБАВЫ ПЛ С-3 (ПЛ С-3, ввиду неисправности систем погружаться не могла), около 2-х часов ночи 25.06 на траверзе маяка УЖАВЫ была атакована и утоплена немецкими ТКА».

Между тем в подрыве кораблей роковую роль сыграло название эсминца – «Ленин». Клевенский особо предупредил Афанасьева, что эсминец, носящий имя вождя мирового пролетариата, ни в коем случае не должен попасть в руки врага. В случае возникновения такой угрозы ему было приказано действовать по Корабельному уставу, в связи с чем надлежало заблаговременно проверить организацию и расписание подрыва надводного корабля и подводных лодок.

По прибытии после оставления Лиепаи в штаб Балтийского флота в Таллине, Клевенский подал Трибуцу докладную записку, в которой всю вину за уничтожение эсминца «Ленин» возложил на Афанасьева: «Командир эсминца “Ленин”, приняв отходящие в беспорядке части за непосредственную угрозу кораблю, не доложив об этом на КП и не приняв никаких мер не только к обороне, но и по выяснению элементарной обстановки, взорвал миноносец “Ленин” и отдал приказ взорвать подводные лодки».

О том, в какой обстановке он принимал решение о затоплении корабля, Афанасьев в суде рассказал так: «К восьми часам вечера [23 июня] открылась стрельба. Она все приближалась к заводу “Тосмаре”, около которого мы стояли. Я увидел, что наша пехота в беспорядке отступает. Я решил все подготовить к взрыву миноносца. Стрельба все усиливалась. Танкетки противника каждую минуту могли прорваться в город. Стрелять я не мог, так как не было угла обстрела… Рядом стоящие подводные лодки получили приказание от командира бригады [подводных лодок] подготовиться к взрыву. Я видел, что с подводных лодок люди выгружаются и готовятся к взрыву. Посоветовавшись с командирами “Спидолы” и “Рониса” [подводные лодки бывших военно-морских сил Латвии, за которыми в советском ВМФ сохранились прежние названия], я решил миноносец взорвать… Утром капитан 1-го ранга Клевенский меня предупредил, что ни в коем случае миноносец не сдавать в руки немцам». Афанасьев также утверждал в суде, что перед взрывом посылал к Клевенскому офицера Чеботарева, который погиб при обороне Лиепаи, с просьбой уточнить указания по поводу уничтожения эсминца, на что командир базы ответил: «Действовать по обстановке». 19 июля 1941 года Афанасьев был приговорен к расстрелу. Расстреляли Юрия Михайловича только 29 июля. 19 мая 1956 года все обвинения против него признали несостоятельными и посмертно реабилитировали. Было решено, что капитан-лейтенант действовал правильно, поскольку у недоремонтированного эсминца не было шансов благополучно уйти из Лиепаи.