Текст книги "Битвы за цитадели Второй мировой. Осады, штурмы, капитуляции"

Ханко

Ханко (Гангут) расположен на южной оконечности полуострова Ханкониеми и с трёх сторон окружён морем. В черте города находится свыше 30 км побережья. На имеющейся напротив мыса Ханко скале в 1789–1808 годах построили крепость. Во время Крымской войны летом 1854 года крепость защищала порт Ханко, но в августе 1854 года была взорвана гарнизоном, который опасался разделить судьбу гарнизона крепости Бомарсунд на Аландских островах, захваченной англо-французскими войсками. При написании раздела о Ханко нами использована книга Александра Алексеевича Чернышева «1941 год на Балтике: подвиг и трагедия».

После советско-финской войны 1939−1940 годов, согласно Московскому мирному договору, Финляндия вынуждена была сдать Ханко в аренду на 30 лет Советскому Союзу в качестве военно-морской базы. Здесь разместилось 23 тыс. советских военнослужащих и 5 тыс. гражданских лиц. Командир гарнизона базы генерал-майор (с 16 сентября 1941 генерал-лейтенант береговой службы) Сергей Иванович Кабанов. В июне 1941 года, перед самой войной, с Ханко убрали 1-ю бригаду торпедных катеров и 8-й дивизион подводных лодок. Так что корабельный состав базы включал всего семь малых охотников охраны водного района (ОВР базы), погранотряд и несколько малых катеров.

22 июня 1941 года, после нападения Гитлера на СССР, военно-воздушные и военно-морские силы Германии атаковали базу Ханко. После начала 25 июня 1941 года новой советско-финской войны осаду Ханко начали финские войска. Для отражения морского и воздушного десанта территория базы была разбита на два боевых участка, контролируемых манёвренными группами сухопутных войск. Сухопутную оборону базы составляли система заграждений на границе арендованной зоны, два оборудованных оборонительных рубежа и два рубежа непосредственной обороны самого города Ханко, один из которых был обращён фронтом к морю. Гарнизон базы составляла 8-я стрелковая бригада под командованием полковника Николая Павловича Симоняка, усиленная артиллерийским полком, зенитным артиллерийским дивизионом, танковым и сапёрным батальонами, а также батальоном связи. Сектор береговой обороны располагал несколькими железнодорожными и стационарными батареями. Имелось 3 305-мм и 4 180-мм на железнодорожных платформах, а также 9 130-мм, 3 100-мм и 24 45-мм орудия в стационарных батареях. После начала Великой Отечественной войны дополнительно установили 1 130-мм и 4 85-мм орудия, а также 6 45-мм пушек.

Противовоздушная оборона базы состояла из двенадцати 76-мм батарей и авиаэскадрильи (11 самолётов И-153 и И-15). В непосредственном подчинении базы находились 3 малых охотника МО-4 и несколько небольших катеров. Общая численность гарнизона базы составляла 25 300 человек. В первые же дни войны в Ленинград было эвакуировано практически всё гражданское население, в основном – семьи военнослужащих.

Перед войной финны всерьез опасались атаки на Хельсинки с базы в Ханко. Накануне войны финская оборона была усилена 17-й финской пехотной дивизией. Она располагала 103 орудиями. Командиром группы был назначен полковник Аарне Снелльман. Тогда зона обороны была разделена на шесть секторов. Когда ожидаемого советского вторжения не произошло, войска с Ханко стали переводить на другие участки. 17-ю дивизию направили 17 июля 1941 года в Северное Приладожье, после чего против русских войск осталась лишь 55-я пехотная дивизия. Новым командующим стал Эйно Коскимиес. Финны не пытались наступать, лишь несколько раз проведя разведку боем. Они рассчитывали взять неприятеля измором и вели позиционную борьбу, которая свелась к артиллерийским дуэлям.

Защитники Ханко создали два боевых участка и произвели минные постановки. Всего катерами и вспомогательными судами базы было выставлено 367 мин. Утром 25 июня советская авиация совершила на аэродромы Финляндии, а в районе Ханко вспыхнула артиллерийская дуэль. Это свидетельствовало о распространении военных действий на территорию Финляндии. В 22 часа 45 мин. генерал-лейтенант Эрик Хейнрикс отдал генерал-полковнику Вало Нихтиля по телефону устное распоряжение: «Главнокомандующий разрешает отвечать на огонь и уничтожение артиллерийских позиций, но не переход границы». Финляндия объявила войну СССР.

В августе в распоряжение генерала Кабанова прибыл из Палдиски 46-й отдельный стрелковый батальон численностью 1100 человек, а из саперного батальона, инженерных частей и тыловых подразделений был сформирован 219-й стрелковый полк. 7 сентября в прямое подчинение командиру базы перешел гарнизон острова Осмуссар, насчитывавший около тысячи человек.

Для расширения обороны Ханко были высажены морские десанты под командованием капитана Б. М. Гранина, занявшие 18 соседних с полуостровом островов. Базировавшаяся в Ханко авиаэскадрилья из 11 истребителей потеряла лишь один И-153 и двух лётчиков, и то по причине аварии, а не в бою. Путём постановки минных заграждений был стеснён манёвр неприятельских кораблей на шхерных фарватерах. 10 сентября на неприятельском минном заграждении «Юминда» погибла советская учебно-транспортная подводная лодка «Правда», доставлявшая на Ханко продовольствие, медикаменты и боеприпасы. Она была обнаружена только в 2008 году. Весь экипаж из 55 человек погиб.

Защитники Ханко должны были не допустить прорыва вражеского флота через Центральную минно-артиллерийскую позицию в Финский залив, другой опорной точкой которой был Таллин, и отвлекать на себя как можно больше сил противника с Ленинградского фронта. Вот мнение адмирала Н. М. Соболева: «Постановка немцами большого минного заграждения на Балтике свидетельствовала о том, что они не были намерены прорываться в Финский залив, берегли большие корабли для действий в Атлантике. Таким образом, создание минно-артиллерийской позиции у входа в Финский залив не имело смысла. В очередной раз мы оказались в плену у шаблона».

С отвлечением финских сил тоже ничего не получилось. Финны очень быстро поняли, что из-за катастрофического для Красной Армии положения на основных фронтах угрозы советской атаки на Хельсинки нет. Уже в августе большая часть 17-й финской дивизии была переброшена на Карельский перешеек, а в районе Ханко остался один пехотный полк и несколько полевых батарей, на островах – береговые батареи, пограничники и отдельные батальоны. Значительно снизилась интенсивность артобстрелов и действий авиации.

28 августа 1941 года советские войска оставили Таллин. Теперь потеряла значение Центральная минно-артиллерийская позиция, закрывавшая вход в Финский залив, для контроля над которой и удерживали Ханко. Кроме того, из-за будущего ледостава базу больше нельзя было бы снабжать морем. Поэтому было принято решение об эвакуации гарнизона Ханко.

23 октября Ставка ВКГ приняла решение оставить полуостров. Советские потери за 165 дней с начала войны составили 797 человек убитыми и около 1200 ранеными. Финны при осаде Ханко потеряли 486 человек убитыми и пропавшими без вести и 781 ранеными.

Впервые об эвакуации Ханко заговорили еще в начале августа, но тогда хотели прежде всего воспользоваться войсками для усиления обороны Таллина. Однако своими директивами от 13 и 14 августа Нарком ВМФ запретил эвакуацию. Позже, 21 августа, Военный совет КБФ вновь вернулся к идее эвакуации базы Ханко. Теперь ее войска хотели использовать для прорыва из Таллина к Ленинграду по суше. Только 28 августа, когда флот уже вышел в Кронштадт, Главком северо-западного направления опять запросил у Ставки разрешение на эвакуацию Ханко, но при этом сразу подчеркнул, что это возможно только после завершения прорыва сил флота из Таллина. На этот раз разрешение было получено. Но вскоре командованию стало не до Ханко, поскольку начался непосредственный штурм Ленинграда. О базе вспомнили только с началом ледостава.

Тем временем создавалась новая минно-артиллерийская позиция на подступах к Кронштадту, хотя немцы туда прорываться не собирались. Всего балтийцы в 1941 году вывалили в море более 12 тысяч мин, почти все имевшиеся на складах запасы. Немцы тем временем беспрепятственно минировали среднюю часть Финского залива. Достоверных данных о минной обстановке штаб командующего Балтфлотом вице-адмирала Владимира Филипповича Трибуца не имел, не будучи в состоянии организовать тральную разведку и систематическое траление.

Финны явно не стремились ставить мины в восточной части Финского залива, чтобы не мешать собственному и германскому судоходству. К зиме минная обстановка здесь оставалась такой же благоприятной, как и в начале войны. Это обстоятельство значительно облегчало эвакуацию гарнизона Ханко.

А вот сведений об обстановке в западной части Финского залива, в районе между меридианами Хельсинки и Ханко, у командования флота не было. Было решено провести разведку боем небольшим отрядом кораблей. Сначала хотели выделить для этой цели группу базовых тральщиков, придав им для прикрытия один или два эсминца. Но тогда пришлось бы проводить миноносцы за тралами, и при расстоянии от Гогланда до Ханко в 160 миль не хватило бы темного времени суток для похода. Поэтому командование Балтфлота направило одни базовые тральщики, поручив им доставить в Ханко продовольствие, бензин и боеприпасы, а на обратном пути вывезти раненых.

Получив 23 октября соответствующую директиву начальника штаба КБФ, капитан 3-го ранга В. П. Лихолетов решил переход совершить ночью полным семнадцатиузловым ходом в строю кильватерной колонны, поставив впереди груженных запасами Т-215, Т-218 и Т-210 два тральщика Т-203 и Т-217 в виде прерывателей минных заграждений. В районе маяка Кери Т-203 и Т-217 планировали повернуть на обратный курс, так как на дальнейшем пути остальных трех тральщиков не предполагалось встречи с минными заграждениями противника.

Переход начался вечером 24 октября от острова Лавенсари. Около полуночи, когда до меридиана маяка Кери оставалось пройти семь миль, под средней частью корпуса Т-203, шедшего головным, взорвалась мина. Корабль лег на борт, потом стал вертикально и в таком положении через четверть часа затонул. Т-217 и один из двух находившихся в охранении катеров МО подобрали с воды личный состав. Не досчитались тринадцати человек, поэтому поиски продолжали еще в течение 40 минут, после чего пошли к Гогланду.

Т-215 с командиром отряда траления и два оставшихся корабля, обойдя малым ходом тонувший Т-203, продолжали следовать по назначению с несколько уменьшенной скоростью 15,5 узла. Предполагалось, что группа тральщиков сразу же будет встречена лоцманским судном, однако из-за тумана эта встреча сильно задержалась, вследствие чего три тральщика пришли на рейд Ханко только в 11 часов 25 октября. Благодаря плохой видимости они не были обнаружены постами противника. Согласно полученному по радио новому распоряжению, вместо раненых на борт приняли стрелковый батальон, благополучно доставленный в Кронштадт вечером 27 октября. После этого командование КБФ предложило немедленно начать полномасштабную эвакуацию Ханко. Несмотря на то что соответствующая директива Ставки пришла только 7 ноября, уже 31 октября Военный совет Ленинградского фронта приказал приступить к вывозу в Ленинград боеспособных войск.

По расчетам штаба КБФ, эвакуацию гарнизона Ханко предполагалось осуществить в течение примерно одной недели на кораблях трех отрядов. Подводным лодкам для прикрытия приказали оставаться на позициях у входа в Финский залив до 8 ноября. Штаб постарался учесть ошибки, допущенные при планировании прорыва из Таллина.

Отсутствие 22 июня корабельного дозора на ближних подступах к тогдашней главной базе флота Таллину оставило Балтфлот в неведении о минной обстановке в проходе между маяком Порккала и островом Найссар. Вплоть до начала осенних походов в Ханко не было выявлено минное заграждение И-17, выставленного немцами еще в первую военную ночь. Из-за этого рекомендованный 31 октября штабом КБФ путь в обход с севера своего минного заграждения 12-А случайно почти совпал с направлением заграждения И-17. Далее на запад рекомендованный курс для сокращения пути проложили по не проверявшемуся тралами фарватеру. Общая длина маршрута от рейда Сууркюля, служившего промежуточным пунктом развертывания отрядов, до Ханко составила 151 милю, причем на протяжении 62 миль от района маяка Кери до начала входного фарватера на рейд Ханко путь с начала войны не проверялся тралами. А ведь первая группа тральщиков шла на Ханко и обратно без тралов и в условиях плохой видимости. Следовательно, не могло быть гарантии, что на этом маршруте нет якорных мин, опасных для кораблей с большей, чем у тральщиков, осадкой. Кроме этого, скрытно эвакуировать целую военно-морскую базу было нереально, а силы противника оставались неизвестными. Как и при эвакуации Таллина, все планирование операции свелось к разработке маршрутов перехода. Командование операцией по эвакуации гарнизона Ханко возложили на командующего эскадрой вице-адмирала Валентина Петровича Дрозда.

В октябре – декабре 1941 года защитники базы Ханко были эвакуированы по морю в Ленинград и Кронштадт. Эвакуация базы проводилась с 26 октября по 2 декабря 1941 года кораблями Балтийского флота в условиях штормов, ледового покрова и большой минной опасности при активном противодействии противника. К 5 декабря в Ленинград и Кронштадт было доставлено свыше 22 тысяч человек с вооружением и боевой техникой. 8-я стрелковая бригада была преобразована в 136-ю стрелковую дивизию.

1 декабря началось уничтожение самых мощных батарей базы – железнодорожных № 9 и 17. Стволы забили металлическими предметами, стравили давление в компрессорах и накатниках. После этого производился выстрел. Ствол пушки разрывался, противооткатные приспособления ломались. Четырехосные тележки транспортеров были сброшены в воду. Но уничтожить железнодорожные батареи оказалось не так просто. Лафеты и транспортеры при взрывах мало пострадали.

Финны, захватившие орудия, сумели ввести их в строй. Они заменили сломанные детали компрессоров и накатников, подняли из воды и отремонтировали тележки. В их распоряжении имелись и запасные орудийные 305-мм стволы, и станки русского производства.

Во время эвакуации произошел подрыв на своих же минах советского турбоэлектрохода «Иосиф Сталин». На его борту находились 5589 военнослужащих Красной Армии, хотя корабль был рассчитан всего на 512 пассажиров и 108 членов экипажа. «Иосиф Сталин» вышел из Ханко в ночь со 2 на 3 декабря и следовал в составе конвоя, включавшего: эсминцы «Стойкий» (флагман) и «Славный», 5 тральщиков, быстроходную морскую яхту, семь катеров морских охотников и четыре торпедных катера. К несчастью, никто при планировании обратного перехода не учел, что транспорт «Иосиф Сталин» с его высокими надстройками, чья высота вместе с высотой борта более чем в два раза превышала величину осадки судна, на среднем ходу в 12 узлов сносился ветром значительно сильнее, чем эскадренные миноносцы. Поэтому при следовании точно в кильватер «Стойкому» транспорт уже при угле сноса в 4–5° мог выйти из тральной полосы. На советских судах вообще не умели ходить в строю уступа. Поэтому следовало поставить транспорт в голове колонны проводившихся кораблей, то есть он должен был идти непосредственно в кильватер концевому Т-205. Однако этого сделано не было, что и привело к трагедии.

В 01.14, во время прохождения немецкого минного заграждения северо-западнее о. Найссар, при перемене курса по сигналу «Стойкого», «Иосиф Сталин» вышел из протраленной полосы и подорвался последовательно на трёх минах. Получил значительные повреждения: повредило корму, разрушило трюм № 3. С 03.25 спасательная операция находилась под обстрелом финской береговой батареи Макилуото. От подрыва на 4-й мине, которая, судя по всему, была советской, произошла детонация боеприпасов на транспорте. Судно начало погружаться в воду. Базовым тральщикам 205, 211, 215, 217 и пяти катерам морской охраны, несмотря на минную опасность, удалось снять с гибнущего судна и поднять из воды 1740 человек. Затем спасательная операция была прекращена. «Иосиф Сталин», осев в воду по палубу, прекратил погружаться и с 3 по 5 декабря 1941 года дрейфовал к мысу Лохусалу на побережье Эстонии. 5 декабря оставшиеся в живых (около 3 тысяч человек) были сняты германскими судами и взяты в плен. До 1000 человек погибло.

Воентехник второго ранга Михаил Иванович Войташевский вспоминал: «О том, что мы должны были оставить Ханко, не знали до дня последней эвакуации. Наш батальон в составе сводного полка уходил в числе замыкающих. Без шума уничтожили или привели в негодность все оборудование базы. Паровозы и вагоны сбросили в воду. Брали только оружие, боеприпасы и продовольствие. 1 декабря 1941 года на рассвете начали грузиться на пассажирский турбоэлектроход “И. Сталин”, стоявший у стенки. Остальные корабли были на рейде. Противник, видимо, обнаружил посадку и начал обстрел порта. Мы получили приказ – спрятаться на берегу. Догружались на следующий день, когда “И. Сталин” с номером военного транспорта ВТ-501 стоял на рейде. Нас, офицеров, предупредили: “В случае обстрелов или взрывов оставаться на месте. Судно перегружено, и перемещаться опасно”…

Среди ночи раздался сильный взрыв. Потух электрический свет. Бойцы вскочили и бросились к выходу, но я уже перекрыл двери и приказал всем оставаться на месте.

Через некоторое время свет включился, но вскоре раздался второй взрыв сильнее первого. Снова потух свет. В темноте, под натиском бойцов я очутился на палубе. Здесь была полная неразбериха. Люди метались по судну, не понимая, что произошло. Судно содрогнулось от третьего взрыва. Стонали и кричали раненые. Обезумевшие люди заполняли спасательные шлюпки, прыгали за борт. Тали одной шлюпки заело. Шлюпка встала вертикально, и люди из нее вывалились в воду. Началась перестрелка. Некоторые стреляли в себя. Трудно было понять, что происходит и что нужно делать. Один товарищ в кожанке держал в руках два спасательных круга. Я одновременно с кем-то схватился за круг, но не смог овладеть им.

К “И. Сталину” начали подходить военные корабли, на которые переносили раненых. К носу теплохода подошел эсминец “Славный”, пытался взять нас на буксир, но теплоход снова наткнулся на мину. Взрывом большой силы разорвало нос корабля, и он начал погружаться быстрее. Я был контужен и упал на палубу.

Корма была оторвана раньше. Уцелела только середина судна, забитая мертвыми, живыми и ранеными. На военные корабли в течение трех часов, в темноте морозной штормовой погоды, сняли 1740 человек, большинство раненых. Тральщики, эсминец и катера уходили переполненными, люди стояли вплотную. В трюмы судна страшно было смотреть. Среди разбитых от снарядов ящиков, вперемежку с мешками муки, плавали изуродованные трупы бойцов и командиров».

Командующий приказал выслать с Гогланда все торпедные катера, а из Ленинграда – авиацию с задачей уничтожить «Иосифа Сталина», а поход отряда тральщиков И. Г. Святова для спасения людей в рамках аварийно-спасательной операции (АСО) отменить.

В отчете об АСО говорилось, что она «не выполнила возложенных на нее задач по следующим причинам:

Место аварии было расположено от Гогланда в 105 милях, которые в 1-й день пришлось бы идти в светлое время суток под воздействием авиации и артиллерии противника.

В составе АСО не было БТЩ (базового тральщика). Если бы у И. Г. Святова в первый день были три исправных БТЩ с достаточным количеством тралов, он, безусловно, с поставленной задачей справился.

Свежая погода затрудняла выгрузку людей на Гогланд, северо-восточный ветер вызывал навалы кораблей друг на друга и посадки их на мель.

С топливом в отряде И. Г. Святова было очень тяжелое положение, и его с трудом хватало на возвращение в Кронштадт.

Неисправности трального оборудования и большой расход параванов на дивизионе БТЩ вызвал необходимость длительных перегрузок в море с одних БТЩ на другие».

К этим причинам следует добавить еще одно обстоятельство: И. Г. Святов не проявил решимости в выполнении задачи. 3 декабря, опасаясь минных заграждений и береговых батарей в дневных условиях при ветре северо-западном 6 баллов, И. Г. Святов идти к «И. Сталину» не решился, несмотря на подтверждение комфлота о необходимости следовать к турбоэлектроходу. А 4 декабря, несмотря на сигналы флагмана, он четыре часа медлил с выходом.

Командующий флотом и его штаб предполагали, что «Иосиф Сталин» в результате пятикратного подрыва на минах и детонации боезапаса затонул. Торпедные катера, вышедшие с Гогланда для его уничтожения, из-за обледенения вернулись от Родшера. Поэтому поистине людоедское решение Трибуца об уничтожении тяжело поврежденного корабля, обрекавшее на верную смерть тысячи его пассажиров и экипаж, выполнено не было. Вероятно, адмирал очень не хотел, чтобы корабль, носящий имя Сталина, в каком бы то ни было виде достался немцам.

Как пишет историк А. В. Платонов, на «Сталине» детонацию боезапаса «вызвало либо попадание артиллерийского снаряда, либо подрыв судна на мине. Трудно сказать с полной уверенностью, какая из этих причин имела место, но поскольку никто больше всплесков от падения снарядов не наблюдал, то скорее всего “Иосиф Сталин” в очередной раз подорвался на мине. В 03.44 “Славный”, не отходивший перед тем от транспорта, стал рядом с ним на якорь в определенной потом по пеленгам на береговые предметы точке Ш = 59°38,8' и Д = 24°16,7'. Это место находилось в 2 кб к востоку от линии минного заграждения 11-А, в котором минные интервалы составляли 60 м. Между тем транспорт дрейфовал лагом к ветру, и поэтому имелась большая вероятность попадания его на мину даже в разреженной части заграждения.

В результате происшедшего в 03.31 взрыва транспорт “Иосиф Сталин” сильно погрузился носом, так что полубак ушел под воду, но и кормовая часть выступала над водой не более чем на 3 м. При таких условиях буксировка стала невозможна. По приказанию капитана на воду спустили шлюпки и несколько десятков заблаговременно заготовленных плотов, а командир “Славного” приказал обоим тральщикам и катерам МО снимать с транспорта людей. Сильное волнение крайне затрудняло подход кораблей к борту судна. Среди пассажиров поднялась паника. Многие из них, пытаясь спрыгнуть на палубу тральщиков или катеров, падали в воду и тонули…

Получив от командира “Славного” приказание снять с транспорта как можно больше людей, Т-215 и Т-211 пошли к видневшемуся на юго-востоке судну, причем Т-211 поблизости от “Славного” подсек на заграждении 11-А две наши мины. Этот факт служит еще одним подтверждением, что наиболее вероятной причиной происшедшего в 03.31 катастрофического взрыва является мина, причем советская».

Всего на Ханко приняли на борт 27 797 человек, а доставили до Гогланда 22 810. Потери составили 4987 человек. Всего с 23 октября по 5 декабря 1941 года было совершено 11 боевых походов, лишь два из них окончились безрезультатно, поскольку судам пришлось вернутся на Гогланд пустыми.

Только первые два похода проходили в более или менее благоприятных метеорологических условиях. В дальнейшем на море стояли шести-семибалльные шторма и плохая видимость, а последние походы проходили в условиях обледенения кораблей. Особенно сильно страдали от обледенения и качки малые корабли и катера, к тому же зачастую перегруженные. Почти все конвои при движении на Ханко и обратно обстреливались финскими и немецкими батареями с обоих берегов залива. Но попаданий в корабли не было.

Кроме транспорта «Иосиф Сталин», во время эвакуации Ханко и предшествовавших боев были потеряны следующие суда. 20 сентября у Ханко затонуло гидрографическое судно ГИСУ «Веха». 16 октября у Осмуссара погибло гидрографическое судно ГИСУ «Волна». Базовый тральщик Т-203 «Патрон» погиб 25 октября, не дойдя до Ханко. Тральщик ТЩ № 56 «Клюз» в тот же день погиб, возвращаясь с Ханко. Кроме того, при переходе с Ханко 4 ноября погиб эсминец «Сметливый». 274 пассажира и 80 чел. экипажа были доставлены на Ханко, а 286 пассажиров из состава гарнизона погибли. 12 ноября, не дойдя до Ханко, погиб грузо-пассажирский рефрижераторный теплоход «Андрей Жданов», погиб целый ряд более мелких судов. В тот же день подлодка Л-2 «Сталинец» вышла из Кронштадта на минную постановку в Данцигскую бухту в составе направлявшегося на Ханко конвоя № 4. В ночь с 14 на 15 ноября она подорвалась на трёх донных минах и затонула. Из экипажа в 52 человека уцелели только моторист Василий Щербина, электрик Бойков и старшина-радист Николай Квасков. 14 ноября, не дойдя до Ханко, погибли эсминцы «Суровый» и «Гордый», малый охотник МО-301 и базовый тральщик Т-206 «Верп». 21 ноября гидрографическое судно ГИСУ «Азимут» погибло при возвращении с Ханко, унося с собой 288 эвакуируемых. 22 ноября при возвращении с Ханко погиб тральщик ТЩ № 35 «Менжинский». Из 300 пассажиров спаслось лишь 10. Сторожевой корабль СКР «Вирсайтис» затонул 3 декабря. Погибло 150 эвакуируемых. 3 декабря малый охотник MO-112 был по ошибке потоплен эсминцем «Свирепый». В период с 10 по 13 декабря были раздавлены льдами на переходе Гогланд – Кронштадт МО-303, МО-304, МО-305, МО-307, МО-405 и МО-406. А МО-306 погиб еще 26 июля на Ханко. Торпедные катера ТКА-12 и ТКА-42 были раздавлены льдами 9 и 12 декабря. А ТКА-52 при переходе 11 ноября оторвался от группы и был захвачен финнами. Танкер TP № 566 «Вохи» погиб 22 сентября у о. Осмуссар, а другой танкер, TP № 559 «Хильде», был подорван 1 декабря при оставлении Ханко. Быстроходная морская яхта пропала без вести 3 декабря при возвращении с Ханко. Из 90 пассажиров погибли 23. 30 ноября в Финском заливе погиб ледокол «Октябрь». Буксир ПХ-4 погиб на переходе с Ханко 4 декабря, вместе с буксиром ОР-1, а буксир ПХ-3 был затоплен на Гогланде 8 декабря. Буксир И-17 был по ошибке потоплен 3 декабря эсминцем «Свирепый». Парусную шхуну «Эрна» оставили на Лавенсари. Катера типа KM-4 ОP-2 – ОР-10 погибли на переходе или были затоплены при оставлении базы. Та же судьба постигла катера типа KM-2 СХ-1 – CX-11, равно как и мотоботы № 11, 21, 31, 41, 42, 43, 46, 52.

Большие потери на минах в корабельном составе были следствием дефицита тральщиков. Для надежной проводки за тралами каравана, состоящего из двух и более кораблей, в соответствии с «Наставлением по боевой деятельности тралящих кораблей» (НТЩ-40), требовался дивизион в составе 8–9 тральщиков, тогда как реально можно было привлечь только 4–5 тральщиков. В большинстве случаев подрывы кораблей происходили из-за выхода кораблей из протраленной полосы вследствие рысканья или из-за недоучета дрейфа от волны и ветра.

Очевидно, с эвакуацией Ханко несколько запоздали. Вероятно, ее надо было проводить параллельно с таллинской, так как после оставления Таллина оборона Ханко теряла смысл и не оправдывала затрачиваемых на нее сил и средств.

Всего с Ханко удалось эвакуировать:

танки и автомобили: Т-26 – 26, бронемашин – 2, легковых автомашин – 2;

артиллерия: 45-мм ПК – 20, 45-мм ПТ – 13, 76-мм полевые – 22, 76,2-мм зенитные – 5, 22-мм полевые – 12;

минометы: 122-мм – 8, 82-мм – 12, 50-мм – 36;

пулеметы: М-1 – 188, М-4 – 26, ДП – 396, ШКАС – 10, ДШК – 4;

автоматы ППД – 233;

винтовки разные – 15 754.

В отличие от прорыва Балтфлота из Таллина в Кронштадт между Гогландом и Ханко советским кораблям никто активно не противодействовал. Имелся реальный шанс выбрать маршруты в обход многих минных заграждений, учитывая ранее проделанные проходы. Но торопливость и низкое качество подготовки эвакуации, отсутствие резерва транспортных средств, низкая загрузка ряда конвоев привели к излишним потерям, которых можно было бы избежать. Хотя эти потери не шли ни в какое сравнение с потерями при таллинском прорыве. Сыграло свою роль и то, что с эвакуацией Ханко запоздали. Строго говоря, ее можно было проводить сразу же после завершения эвакуации Таллина, т. е. в начале сентября, так как с падением Таллина оборона Ханко потеряла смысл.

Генерал-лейтенант береговой службы Сергей Иванович Кабанов в июле 1942 года стал командующим Северным оборонительным районом Северного флота, с сентября 1943 года – начальником береговой обороны Тихоокеанского флота. После войны он служил на Тихом океане, потом был командиром военно-морской базы Порккала-Удд, а в 1956 году вышел в отставку. Сергей Иванович Кабанов умер в Ленинграде 30 июня 1973 года в возрасте 72 лет.