Текст книги "Третий Рейх"

Гитлер стремился превратить свой родной город Линц в культурную столицу западного мира. Преображенный Линц должен был превзойти Париж, Рим и Вену и стать мировой культурной столицей. Планы преобразований разрабатывались лично Гитлером, который питал страсть к архитектуре. В центре Линца предстояло возвести музеи оружия, нумизматики, мебели, гобеленов, скульптуры, предметов искусства; библиотеку, содержащую четверть миллиона редких книг и большое театральное здание. Самым крупным зданием должен был стать Музей фюрера, где должна была экспонироваться собранная им лично самая большая коллекция картин в мире.

Гитлер создал специальную комиссию «Линц» – крупную организацию экспертов искусства во главе с доктором Гансом Поссе, директором Картинной галереи Дрездена. 26 июня 1939 года фюрер поручил доктору Поссе возвести в Линце новые музеи искусства живописи и скульптуры. Произведения искусства для них приобретались главным образом в оккупированных странах, где они за бесценок скупались у коллекционеров, в том числе евреев, а также в музеях. По форме это были добровольные сделки, но владельцы картин понимали, что в случае отказа продать требуемое, их ждет концлагерь. С помощью добровольно-принудительной продажи или прямой конфискации доктор Поссе и его команда приобрели около 100 тысяч произведений искусства стоимостью в 300 миллионов долларов. Среди них было 10 тысяч картин, половина из которых принадлежал кисти старых мастеров, включая «Гентский алтарь» Ван Эйка, «Мадонну с младенцем» Микеланджело, работы Вермеера, Брейгеля, Гойи, Рембрандта и Леонардо да Винчи. Однако строительство музеев в Линце для размещения этих шедевров пришлось отложить из-за войны.

Геринг был вторым после Гитлера коллекционером живописи в Рейхе. Он пополнял свою коллекцию прежде всего за счет эмигрировавших или пытавшихся выехать евреев. Они продавали свои собрания за бесценок, лишь бы спастись. Геринг ничего не брал даром, за все платил, хотя и дешево, рассчитывая, что после, как он надеялся, победоносного для Германии окончания войны, никто из бывших владельцев не сможет предъявить к нему юридических претензий. Тогда экспонаты коллекции можно будет спокойно демонстрировать в нейтральных странах, а побежденные страны не смогут требовать их возвращения. Практически Геринг действовал как рэкетир, поскольку в оккупированных странах он делал владельцам коллекций предложения, от которых те не могли отказаться. В отличие от Гитлера, который попадавшие к нему картины сразу складировал для будущего музея в Линце, Геринг развешивал свои приобретения в имении Каринхалл в Бранденбурге и других резиденциях, часто и подолгу любовался художественными трофеями. Особенно он ценил итальянских художников эпохи Ренессанса, голландских мастеров XVI–XVII веков, а из немцев – Лукаса Кранаха. Кроме Каринхалла, картины размещались в Маутерндорфе, Фельденштейне и в берлинской резиденции на Лейпцигерплатц. Геринг собирался открыть свою коллекцию для широкой публики в 1953 году ко дню своего 60-летия, до которого не дожил. Зато, в отличие от Гитлера, рейхсмаршал издал альбом с фотографиями всех экспонатов своей коллекции.

Судьба культурных сокровищ, присвоенных нацистскими бонзами, породила после войны немало легенд. Так, в последние недели Третьего рейха, 17 марта 1945 года, Борман, будучи в Оберзальцберге, записал в дневнике: «На приеме у фюрера Кауфман и Дениц. М.Б. посещает шахты Гутсхоф, Дюррек. Полдень – визит фрау Ханке». На следующий день появилась аналогичная запись: «М.Б. осматривает шахты и т. д.». А 19 марта Борман записал: «В 17.00 М.Б. выезжает из Зальцбурга через Мюнхен в Берлин».

На основе этих записей родилась легенда, что будто бы уцелевший после войны Борман, заочно приговоренный на Нюрнбергском процессе к смертной казни, располагал огромными сокровищами, укрытыми в горах Баварии и Австрии. Борман действительно наблюдал за тем, чтобы в шахтах австрийских и баварских шахт были укрыты остатки золотого запаса рейха, конфискованные в Германии и других странах, а также находившиеся в музеях Германии и Австрии художественные ценности. Кроме того, там укрывались секретные партийные и государственные архивы. Однако подавляющее большинство укрытого было вскоре после войны обнаружено американскими и британскими оккупационными войсками, и многие из найденных там документов фигурировали уже на Нюрнбергском процессе. Тем не менее вплоть до настоящего времени периодически в СМИ появляются сообщения о сокровищах нацистов, будто бы укрытых в тех или иных шахтах или штольнях. И находятся мошенники, которые предлагают доверчивым простакам с деньгами купить по сходной цене участки земли с заброшенными шахтами, уверяя, что в случае удачи они станут настоящими Крёзами.

Немецкие солдаты с картинами, украденными из Художественного музея в Неаполе. 1944 год. Федеральный архив Германии

Для того, чтобы ринуться в борьбу за мировое господство, прежде надо было «зачистить» всех недовольных внутри страны. Так, 7 июня 1942 года Гитлер в своей ставке с удовлетворением отмечал:

«Меня раз за разом бесило состояние морального разложения, которое одно только способствовало созданию гигантской шпионской сети в Германии и которое нашло свое выражение в самой вопиющей и бесстыдной форме предательства. До сих пор я помню случай, когда член рейхстага задал вопрос на открытом заседании, знает ли правительство о том, что на улице X видели танковое отделение из четырех танков рейхсвера, чьи параметры явно противоречат условиям Версальского договора, и какие меры предполагает принять правительство? К сожалению, в то время я не мог сделать ничего иного, как дать указание вести список всех этих предательских элементов, чтобы, когда сможем, после прихода к власти национал-социалистической партии, по крайней мере, наказать этих мерзавцев так, как они этого заслуживают.

Если мы избавились от большинства этих подонков общества в 1933 г. без особых усилий, то благодаря тому, что не менее 65 000 граждан Германии сбежали из страны, как только мы пришли к власти. Согласен, мы не знали точно, какое преступление совершил каждый из них, но мы были недалеки от истины, допуская, что в большинстве случаев их заставила бежать за границу собственная совесть. Немного погодя довольно многие из них подумали и проявили желание вернуться в Германию. Мы быстро остановили этот нежелательный обратный поток нежелательных элементов, объявив, что все, кто вернутся, в принципе должны пройти через концентрационные лагеря и что любой, чьи преступления будут доказаны, будет расстрелян. Таким путем рейх освободился от многих тысяч антисоциальных элементов, которых иначе было бы трудно выследить и выкинуть. Гейдрих и его Служба имперской безопасности очень скоро сломали остальных – услуга, которая была тем более ценной, что министерство юстиции показало себя совершенно неспособным в решении этой задачи».[89]89
  Тревор-Ропер Х. Застольные беседы Гитлера. 1941–1944 гг. С. 478–479.


[Закрыть]

Гитлер утверждал:

«Во всех дискуссиях на эту тему я неоднократно был вынужден заявлять, что такой вещи, как предательство по идеалистическим мотивам, не существует. Единственный вид предательства, который еще можно рассматривать как проистекающий из определенных моральных запретов, – это отказ вступить в вооруженные силы на основании религиозных убеждений. Но нельзя упускать возможность, чтобы напомнить элементам, отказывающимся воевать по религиозным мотивам, что они-то продолжают есть то, за что воюют другие, чтобы обеспечить их, а это противоречит духу высшей справедливости, а поэтому им остается только голодать.

Я считаю актом исключительной снисходительности то, что не исполнил свою угрозу, а ограничился расстрелом ста тридцати самозваных молодых исследователей Библии. Кстати, казнь этих ста тридцати очистила атмосферу, как это делает гроза. Когда новость о расстреле стала известна обществу, многие тысячи так же мыслящих лиц, думавшие избежать военной службы под предлогом религиозных убеждений и т. п., утратили смелость и изменили намерения (имеются в виду репрессии против свидетелей Иеговы, отрицавших, в том числе, службу в армии. Всего за время правления нацистов было арестовано около 11 300 свидетелей Иеговы, включая иностранцев. Из них 950 немцев и 540 иностранцев были казнены, убиты без суда или умерли в заключении. [90]90
  Die NS-Verfolgung der Zeugen Jehovas in Köln (1933–1945). Köln, 2006. S. 34.


[Закрыть]– Б. С.).

Если хотите успешно вести войну или успешно вести народ через трудный период в его истории, надо отбросить все сомнения в одном – а именно любой индивидуум, который в такое время пытается то ли активно, то ли пассивно отключиться от деятельности общества, должен быть уничтожен».[91]91
  Тревор-Ропер Х. Застольные беседы Гитлера. 1941–1944 гг. С. 480.


[Закрыть]

Нацисты возлагали надежды на создание нового человека – послушное орудие экспансии. Он должен был беззаветно трудиться и сражаться во имя торжества германской расы и уничтожения расово неполноценных элементов.

Право в Третьем рейхе фактически отсутствовало. Единственного юриста из своего ближайшего окружения, начальника личной канцелярии рейхсканцлера статс-секретаря Ганса Генриха Ламмерса, фюрер характеризовал как человека, который «знает, что он здесь для того, чтобы изыскать правовое обоснование для нужд государства, и не путает юридические абстракции с реальной жизнью». В апреле 1942 года Гитлер получил от рейхстага неограниченные полномочия «Верховного судьи», что окончательно превратило в фикцию судебную систему Третьего рейха. А 20 августа 1942 года в своей ставке в Виннице (объект «Вервольф») Гитлер издал указ «Об особых полномочиях министерства юстиции», окончательно сделавший ничтожными все правовые нормы как в рейхе, так и на оккупированных территориях. Там, в частности, говорилось: «Для выполнения задач Великогерманского Рейха необходимо твердое правосудие. Сим я даю полномочия министру юстиции и поручаю ему, согласно моим указаниям и во взаимодействии с шефом рейхсканцелярии и с руководителем партийной канцелярии систему национал-социалистического судопроизводства и провести все необходимые для этого мероприятия. При этом ему разрешается отходить от норм существующего права».[92]92
  Мазер В. Адольф Гитлер. Легенда. Миф. Действительность. С. 380.


[Закрыть]

Процесс концентрации власти в руках фюрера продолжился во время войны. В декабре 1942 года Гитлер образовал «коллегию трех» в составе Мартина Бормана, начальника штаба ОКВ Вильгельма Кейтеля и начальника личной канцелярии рейхсканцлера Ганса Ламмерса. Первый доводил распоряжения Гитлера до партийных инстанций, второй – до военных, третий – до государственных. Это ознаменовало падение влияния на жизнь рейха Германа Геринга, который теперь полностью сосредоточился на руководстве люфтваффе.

В «Моей борьбе» Гитлер утверждал «арийский приоритет» во всех основных сферах культуры:

«Вся человеческая культура, все достижения искусства, науки и техники, свидетелями которых мы являемся сегодня, почти исключительно – плоды творчества арийцев. Один лишь этот факт вполне обоснованно подтверждает вывод о том, что именно ариец – родоначальник высшего гуманизма, а следовательно, и прообраз всего того, что мы понимаем под словом “человек”. Он – Прометей человечества, со светлого чела которого во все времена слетали искры гениальности, всегда заново разжигающие огонь знаний, освещающий мглу мрачного невежества, что позволило человеку возвыситься над всеми другими существами Земли… Именно он заложил основы и воздвиг стены всех великих сооружений человеческой культуры».[93]93
  Гитлер А. Моя борьба. С. 141.


[Закрыть]

Поскольку национал-социалисты исходили из гораздо более широкого германского и арийского расового единства, чем то, которое существовало в рамках собственно Германской империи, созданное ими после 1933 года государство мыслилось как аппарат для осуществления всемирного господства германской расы. Поэтому для них были неприемлема как сколько-нибудь существенная автономия германских земель, так и те черты объединенного германского государства, которые несли следы федерализма. Гитлер утверждал еще в «Моей борьбе»: «В будущем самостоятельность наших государств будет лежать в культурно-политической, а не в государственной области, но и в культурной сфере нивелировка со временем усилится». Массовая германская армия, по мысли Гитлера, должна стать «школой взаимного понимания и стирания черт между немцами всех частей Германии. Армия должна объединять всех немецких солдат и преодолевать все то, что в жизни государства может разъединять. Армия должна расширить горизонт каждого солдата за пределы его маленького государства и раскрыть перед ним перспективы всей германской нации».[94]94
  Гитлер А. Моя борьба. С. 311.


[Закрыть]

Гражданская религия национал-социализма с ее Ветхим и Новым Заветом – «Моей борьбой», с ее символом веры – «одна страна, один народ, один фюрер», с ее пантеоном мучеников оттеснила все традиционные религии на второй план.

Объективно национал-социалистической партии и государству никакая церковь не была нужна. Католическую церковь, более склонную к земным делам и следованию принципам гуманизма независимо от позиции светских властей, нацисты всячески принижали, протестантские, как в большей мере «национально мыслящие», до поры терпели. Но в будущем, в случае победы Германии в войне, протестантам все равно была уготована не слишком завидная участь: слиться в полностью огосударствленной единой церкви. Как говорил Гитлер в узком кругу соратников, «война когда-нибудь кончится. Последней великой задачей нашего времени станет тогда решение проблемы церкви. Лишь тогда немецкая нация может считать свое будущее обеспеченным».

В 1936 году была издана инструкция для членов НСДАП, предписывавшая выслеживать служителей христианских церквей, выступавших против партии и государства, и докладывать о них в гестапо. Чтобы подорвать репутацию духовенства, полиция особое внимание уделяла раскрытию коррупции, педофилии и иного разврата среди церковников, в том числе несоблюдению целомудрия в женских и мужских монастырях. Газеты во всех подробностях описывали пикантные случаи из монастырской жизни. Представителям духовенства больше не предоставляли право выступать на партийных съездах и конференциях. В феврале 1937 года было запрещено принимать в НСДАП «лиц духовного звания», чтобы предотвратить опасность распространения внутри движения бесцельных дискуссий на отвлеченные темы.

6 июня 1941 года Борман, как глава партийной канцелярии, издал секретную директиву «Отношение национал-социализма к христианству», в которой говорилось:

«Национал-социалистическое и христианское учения непримиримы. Христианские церкви опираются на неопределенность человеческих существ и пытаются привить эту неопределенность возможно более широким массам населения, поскольку только таким способом христианские церкви сохраняют свое влияние… Наша национал-социалистическая идеология значительно превосходит христианские концепции, которые в своих существенных положениях заимствованы у евреев. Также и по этой причине мы не нуждаемся в христианстве… Человек ничего бы не знал о христианстве, если бы это учение с детства не вдалбливали ему в голову пасторы. Так называемый “Боже милостивый” никоим образом не дает знать о своем существовании молодым людям заблаговременно, но на удивление, несмотря на свое всемогущество, оставляет разъяснение этого на усмотрение пасторов. Если, следовательно, в будущем наш молодой человек больше ничего не будет знать об этом христианстве, доктрины которого значительно уступают нашим, то христианство исчезнет само собой… Впервые в немецкой истории фюрер осознанно и полно держит руководство нацией в своих руках. В лице партии, ее составных частей и приданных организаций фюрер создал для себя и руководства Германии инструмент, который делает его независимым от церкви. Все факторы влияния, которые могли бы нанести ущерб или повредить руководству народом, осуществляемому фюрером при помощи НСДАП, должны быть уничтожены. Люди все больше и больше должны отделяться от церквей, их органов и пасторов…»[95]95
  Макговерн Д. Мартин Борман. Неизвестный рейхслейтер. 1936–1945 / Пер. с англ. М., 2010. С. 69–70.


[Закрыть]

В рамках программы финансирования Второй мировой войны все коммерсанты, предприятия и корпорации должны были вносить оборонный налог, и церковь также была обложена этим налогом, пропорционально числу зарегистрированных верующих той или иной конфессии. Для лютеранской церкви размеры этого сбора составляли один миллион рейхсмарок в месяц, а для католической – восемьсот тысяч. 18 января 1940 года Борман поручил Герхарду Клопферу, возглавлявшему в его ведомстве юридический отдел, официальным письмом известить министра финансов, что «в отличие от всех прочих немцев, христианские священники не воюют на фронте и уклоняются от тяжких обязанностей, которые принимает на себя каждый немец, как глава и защитник своей семьи». Поэтому, как считал Борман, церкви надо обложить повышенным налогом. В результате сборы со всех религиозных конфессий были увеличены под предлогом возросших потребностей обороны. Невыплата налога грозила конфискацией соответствующей доли церковных имуществ.[96]96
  Павленко П.П. Мартин Борман: «серый кардинал» третьего рейха. С. 252–253.


[Закрыть]

13 января 1941 года под грифом «Строго конфиденциально» Борман разослал всем гаулейтерам следующее телеграфное сообщение: «Опыт показывает, что общественность не выражает негодования, когда переоборудование монастырей оправдано полученной от этого пользой. Не вызывает сомнения полезность госпиталей, домов отдыха, центров национал-политического образования, школ Адольфа Гитлера и т. д. Такие работы следует развернуть как можно шире».

В Австрии конфискацию следовало производить под предлогом «нужд военного времени». Однако несколько месяцев спустя кампания против монастырей была приостановлена, чтобы не раздражать католическую часть населения рейха в условиях, когда война приобретала все более ожесточенный характер.[97]97
  Павленко П.П. Мартин Борман: «серый кардинал» третьего рейха. С. 275–276.


[Закрыть]

В «Застольных беседах» фюрер утверждал 11 ноября 1941 года: «Я всегда отстаивал точку зрения, что партия должна держаться в стороне от религии. Мы никогда не организовывали церковные службы для наших сторонников. Я предпочитал рисковать оказаться под анафемой или быть отлученным от церкви. Дружба с церковью стоит слишком дорого. В случае успеха мне могут сказать, что все это благодаря ей. Я предпочел бы, чтоб она не имела ничего общего с этим, и мне бы лучше не предъявляли счет!»[98]98
  Тревор-Ропер Х. Застольные беседы Гитлера. 1941–1944 гг. С. 138–139.


[Закрыть]

Гитлер сам христианство и церковь отвергал, в существование загробного мира не верил, а верил только в существование Бога, себя же полагал исполнителем Божественного провидения. Фюрер ощущал себя сверхчеловеком, которому позволено восстать против законов Божеских и человеческих. Но масса – это другое дело. Массе необходима церковь, хотя бы для того, чтобы побудить людей не нарушать государственные законы. И церковная организация должна сохраниться до того времени, когда возникнет идеальное национал-социалистическое государство, основанное на расовых законах и состоящее только из расово и социально полноценных членов. А такое возможно лишь после установления мирового господства Германской империи.

11 декабря 1941 года фюрер сожалел, что «нам не повезло, что наша религия убивает радость красоты. Протестантское ханжество еще хуже, чем католическая церковь». А 13 декабря 1941 он изложил целую программу решения «религиозного вопроса» в Германии после войны: [99]99
  Мазер В. Адольф Гитлер. Легенда. Миф. Действительность. С. 262.


[Закрыть]

«Когда-нибудь война закончится. И тогда я займусь своей последней задачей жизни: решением проблемы религии. Только в таком случае жизнь простого немца будет гарантирована раз и навсегда.

В вопросы веры я не вмешиваюсь. Поэтому я не позволю церковникам вмешиваться в дела мирские. Организованная ложь (т. е. христианство. – Б. С.) должна быть уничтожена. Государство должно оставаться абсолютным хозяином.

Когда я был моложе, я полагал, что эти вопросы надо решать с помощью динамита. С тех пор я понял, что здесь есть место для проявления тонкости ума. Сгнившая ветвь отпадет сама по себе.

Окончательное состояние дел должно быть таким: на престоле св. Петра – дряхлый священник; напротив него – несколько зловещих старух, таких же слабоумных и бедных духом, как можно было бы ожидать. На нашей стороне – молодые и здоровые. Я ничего не имею против церкви, которая отождествляет себя с государством, как это имеет место в Англии. Но даже в таком случае невозможно вечно удерживать человечество в крепостной зависимости ото лжи.

В конце концов, лишь между VI и VII веками нашим народам было навязано христианство князьями, имевшими общность интересов с “бритоголовыми” (т. е. монахами. – Б. С.). До этого наши народы прекрасно жили без этой религии. У меня есть шесть дивизий СС, укомплектованных людьми, абсолютно безразличными к вопросам религии. Но это им не мешает идти на смерть со спокойствием в душе.

Христос был арийцем, а св. Павел использовал его учение для мобилизации преступного мира и тем самым создал прообраз большевизма. Это вторжение означает конец долгого царствования, т. е. светлого греко-латинского гения.

Что это за Бог, который испытывает наслаждение, видя людей, пресмыкающихся перед ним? Попробуйте мысленно нарисовать себе следующую незамысловатую историю. Бог создает условия для греха. Потом Ему удается с помощью Дьявола спровоцировать человека на грех. Затем Он использует девственницу, которая дает миру Сына, Своей смертью искупающего грехи человечества!

Я могу себе представить людей, которых приводит в восторг рай Магомета, но какой бесцветный и неинтересный рай у христиан! Живя, привыкаешь слышать музыку Рихарда Вагнера. После смерти не будет ничего, кроме “аллилуйя”, шелеста пальм, детей грудного возраста и покрытых белым пушком стариков. Человек с островов платит дань уважения силам природы. Но христианство – это изобретение больных мозгов: нельзя себе представить ничего более бессмысленного, ничего более недостойного для превращения идеи божества в насмешку. Любой негр с его табу обладает сокрушительным превосходством над человеком, всерьез верящим в переселение душ.

Я начинаю терять всякий респект к человечеству, когда думаю, что некоторые среди наших – министры или генералы – могут верить, что мы не можем одержать победу без благословения церкви. Такое понятие извинительно для маленьких детей, которые больше ничего не знают.

В течение тридцати лет немцы рвали друг друга на части, просто чтобы узнать, принимают ли они причастие в обоих видах (имеется в виду Тридцатилетняя война 1618–1648 годов между германскими протестантами и католиками с участием их союзников. – Б. С.). Нет ничего недостойнее, чем религиозные понятия вроде этого. С этой точки зрения можно позавидовать японцам. Их религия очень проста и дает им связь с природой. Они даже сумели использовать христианство и превратить его в религию, менее шокирующую интеллект.

Чем вы мне замените христианскую картину загробного мира? Что естественным образом нисходит на человечество, это ощущение вечности, и это чувство лежит в душе каждого человека. Душа и разум мигрируют точно так, как тело возвращается к природе. И таким образом, жизнь вечно возрождается из жизни. Что касается всех этих “почему?”, мне не надо напрягать мозги на этот счет. Душа непроницаема.

Если есть Бог, то вместе с жизнью Он дает человеку и интеллект. Управляя моей жизнью согласно пониманию, которое Он мне даровал, я могу ошибаться, но действую из добрых побуждений. Конкретное лицо загробного мира, которое мне навязывает религия, не выдерживает проверки. Подумать только о тех, кто смотрит сверху на то, что происходит на земле: какая жертвенность с их стороны видеть человеческие существа, неутомимо повторяющие те же самые жесты и, неизбежно, те же самые ошибки!».[100]100
  Тревор-Ропер Х. Застольные беседы Гитлера. 1941–1944 гг. С. 157–158.


[Закрыть]

Судя по всему, Гитлер мыслил в идеале заменить христианство в Германии и в подвластных ей землях некой простой, если не сказать примитивной религией единения человека с природой. В христианских конфессиях он видел опасного конкурента национал-социалистической идеологии. Религия единения природы и человека и вечного возрождения (но без переселения душ, чтобы, не дай Бог, душа «истинного арийца» не переселилась в тело негра) должна была заменить христианство. При этом Гитлер оставался агностиком, допуская как существование Бога, так и его отсутствие, сомневался в существовании загробного мира и в любом случае считал, что если загробный мир существует, то он совсем не похож на его изображение в христианской религии. Если же Бог все-таки существует, фюрер готов был отождествить Его с земным бытием человека.

Под давлением национал-социалистов и при активном участии симпатизировавшей им фракции «немецких христиан» синод евангелической церкви в Германии избрал 27 сентября 1933 года пастора Кёнигсбергского военного округа Людвига Мюллера «епископом Рейха». Гитлер потребовал от него создать евангелическую автокефальную «Церковь Рейха», но эта затея провалилась, встретив противодействие большинства германских лютеран.