Текст книги "100 великих филологов"

Фридрих Вильгельм Ричль
(1806–1876)

Немецкий филолог Фридрих Вильгельм Ричль родился 6 апреля 1806 года в Гросфаргуле (Эрфуртское княжество, имперский домен Наполеона Бонапарта, после 1814 года – в Пруссии, ныне – земля Тюрингия), в семье протестантского пастора, чьи предки, представители рыцарского рода Ричль фон Хартенбах, в XVII веке эмигрировали из Богемии. Ричль учился в гимназиях в Эрфурте и Виттенберге, а с 1825 года изучал филологию в Лейпцигском университете, где был активным членом студенческого объединения «Корпус Лузатиа». Школьные учителя оценили талант Ричля и позволили ему заниматься более или менее самостоятельно, применяя лишь столько стимулов или ограничительных мер, сколько было абсолютно необходимо. В 1826 году он перешел в Университет Фридриха в Галле. Ричль защитил диссертацию на соискание ученой степени доктора философии в 1829 году. В 1833 году он был назначен ординарным профессором Силезского университета Фридриха Вильгельма в Бреслау. Для формирования научных интересов Ричля определяющей стала продолжительная учебная поездка в Италию в 1836–1837 годах, во время которой он выработал целостный подход к культуре, искусству и языку древнего мира, выходящий за рамки филологии. В ходе итальянской командировки Ричль работал в библиотеках и музеях и особенно тщательно изучил амброзианский палимпсест римского комедиографа Плавта (254–184 до н. э.) в Милане. Оставшаяся часть его жизни была в основном посвящена обработке собранного в Италии материала и возникших на его основе идей. Весной 1839 года Ричль стал профессором в Рейнский университет Фридриха Вильгельма в Бонне, где преподавал классическую филологию на протяжении почти 26 лет. В 1846–1847 годах Ричль исполнял обязанности ректора Боннского университета. Он был самым популярным профессором на филологическом факультете, будучи одним из его руководителей. В 1854 году Ричль возглавил университетскую библиотеку и проявил большие организаторские способности. В том же году он был избран членом-корреспондентом Геттингенской академии наук. Ричль также руководил Боннским академическим художественным музеем до 1861 года. Высокий научный уровень его семинаров привлекал многих студентов, которые впоследствии сами стали известными учеными. В 1867 году Ричль был избран членом Академии надписей и художественной литературы, а в 1868 году – Американской академии искусств и наук.

Фридрих Вильгельм Ричль. Гравюра 1844 г.

После конфликтов с Отто Яном (1813–1869) и Фридрихом Готлибом Велкером (1784–1868), которые вошли в историю Боннского университета как «война филологов Бонна», Ричль покинул прусский Бонн в 1865 году и стал профессором в Лейпцигском университете в Королевстве Саксония. Его самым известным учеником в Бонне и Лейпциге был знаменитый философ Фридрих Ницше, академической карьере которого Ричль особенно способствовал и которому помог стать первым профессором в Базеле. Ричль преподавал в Лейпциге до 1875 года. Фридрих Вильгельм Ричль умер 9 ноября 1876 года в Лейпциге.

Его коллекция из примерно 6000 диссертаций на темы древних наук была передана в дар библиотеке Кембриджского университета в 1878 году, где она составляет Коллекцию Ричля.

Как ученый Ричль был нетерпим к неэффективности и глупости, но никогда не заявлял о своих личных притязаниях на приоритет каким-либо подлым или мелочным образом. Ричль за 8 лет подготовил «Ранние латинские памятники» (Priscae Latinitatis Monumenta Epigraphica) (1862). В этом томе в факсимильном виде, с предисловиями и указателями, были представлены латинские надписи с древнейших времен до конца Республики. Это был вводный том к Берлинскому латинскому корпусу рукописей. Ричли обратил внимание на древнейший латинский размер стиха, так называемый versus Saturnius, и ряд законов этого стиха были впервые открыты Ричлем в его работе «Колорит поэзии Сатурна» (Poesis Saturniae spicilegium) (1854). Ричли занимался главным образом изучением античной поэзии и, в частности, ранней латинской драмы. Он изучил все сохранившиеся фрагменты доцицероновских произведений на латыни и не только проанализировал, но и дополнил источники. До Ричля знакомство ученых с ранней латынью было весьма ограниченным, так что он стал ее настоящим первооткрывателем. В первую очередь Ричль занимался творчеством Плавта. Он впервые выяснил хронологию комедий Плавта и историю их дальнейшей судьбы. На основе древнейшей рукописи произведений Плавта, так называемого миланского палимпсеста, Ричль восстановил истинное имя Плавта – Titus Maccius P. (вместо прежнего M. Accius). На полях палатинских рукописей пометки «C» и «DV» постоянно повторяются. Ричль доказал, что имелись в виду Canticum (Песня) и Diverbium (Диалог), и, следовательно, в римской комедии только разговоры в размере ямба не предназначались для поющего голоса. Таким образом, стал очевиден факт, без которого невозможно понять и оценить Плавта, а именно то, что его пьесы были скорее комическими операми, чем комическими драмами. С 1842 года и до смерти Ричль редактировал журнал Rheinisches Museum für Philologie – старейший немецкий научный журнал по классической филологии.

Ричль является автором работ: «Александрийская библиотека при первых Птолемеях и сборник гомеровских поэм Писистрата, составленный по указанию платоновской школы» (Die Alexandrinischen Bibliotheken unter den ersten Ptolemäern und die Sammlung der Homerischen Gedichte durch Pisistratus nach Anleitung eines plautischen Scholions) (1838), «К истории латинского алфавита» (Zur Geschichte des lateinischen Alphabets) (1869), «Филологические брошюры» в пяти томах (Opuscula philologica) (1867–1879), и др.

Степан Петрович Шевырёв
(1806–1864)

Русский литературный критик, историк литературы, поэт, общественный деятель славянофильских убеждений, Степан Петрович Шевырёв родился 18 (30) октября 1806 года в Саратове в семье саратовского губернского предводителя дворянства надворного советника Петра Сергеевича Шевырёва, который, по словам Степана Петровича, «пользовался всеобщим уважением саратовского дворянства и купечества за свою справедливость и бескорыстие». Мать, Екатерина Степановна, по словам сына, «представляла образец семейных добродетелей». Он получил домашнее образование, уже в детстве владел церковнославянским, французским и немецким языками, затем учился в Московском университетском благородном пансионе (1818–1822), который окончил с золотой медалью. В дальнейшем Шевырёв служил в Московском архиве Коллегии иностранных дел и входил в «литературно-философский кружок любомудров». Он участвовал в организации и издании литературного журнала «любомудров» «Московский вестник» (1827–1830). В 1824–1848 годах Шевырёв написал основную часть своих стихотворений, в которых был романтиком и ратовал за «поэзию мысли». В 1829–1832 годах он был домашним учителем сына княгини З.А. Волконской (1789–1862) и жил с ним в Швейцарии и Италии, где изучал историю искусства и архитектуры. В 1831 году Шевырёв писал в дневнике, что русские должны «воплотить философию, скелет, приготовленный немцами, в живое тело истории. Кому, как не русским, преимущественно должно заниматься историей и избрать во всем методу историческую? Русские, как последние, имеют опыт всех народов». По возвращении в Россию Степан Петрович защитил диссертацию «Дант и его век» (1833) и адъюнкт-профессором читал курс по истории российской словесности в Московском университете с января 1834 года. В 1836 году он был удостоен степени доктора философии за книгу «Теория поэзии в историческом ее развитии у древних и новых народов» (1836) и в 1837 году стал профессором Московского университета. В 1835–1837 годах Шевырёв был ведущим критиком журнала «Московский наблюдатель», где в 1835 году поместил нашумевшую статью «Словесность и торговля», в которой выступил против коммерческой литературы. Степан Петрович утверждал: «Мы провидим благое начало всего этого и желаем идти навстречу поколению мыслящему; желаем противодействовать преобладающему духу торговли в нашей литературе и всем злоупотреблениям, от него проистекающим, желаем доказать на деле, что может у нас существовать критика непроизвольная, благонамеренная, честная, и тем содействовать несколько к утверждению национального взгляда на произведения словесности, как нашей, так и иноземной. Вот цель, которую мы себе предназначили: если не исполнение, то, по крайней мере, эта цель оправдает наше предприятие перед лицом публики и будет постоянным вдохновением наших трудов, если бы они не имели никакой иной награды, кроме доброго о нас мнения». В 1838–1840 годах Шевырёв был в Европе, слушал лекции, работал в библиотеках, удостоился степени доктора философии Парижского университета, был избран членом художественного общества в Афинах и филологического общества в Аграме (Загребе). По возвращении в Россию он стал старшим профессором русской словесности и был утвержден деканом философского факультета (1847–1855). В 1846 году Степан Петрович был произведен в статские советники. Он был одним из авторов теории официальной «народности». В 1852 году Шевырёв был избран ординарным академиком Петербургской академии наук по отделению русского языка и словесности. В 1844 году он стал членом Московского художественного общества, а в 1848 году – доктором Королевского Пражского университета. Шевырёв был близким другом Гоголя и после его смерти в 1852 года занялся разбором материалов гоголевского архива и изданием его сочинений. К 100‐летию Московского университета Шевырёв выпустил «Биографический словарь профессоров и преподавателей Московского университета» (ч. I–II, 1855).

С.П. Шевырёв. Середина XIX в

В 1857 году на заседании совета Московского художественного общества его председатель граф В.А. Бобринский (1804–1874) обрушился на крепостное право и на порядки времен царствования Николая I. Шевырёв стал горячо заступаться за все русское. Между ними возникла ссора, переросшая в потасовку. И.С. Тургенев в письме А.И. Герцену так описал происшедшее: «…возникли споры (как это водится в Москве) о славянофильстве, о статье Аксакова о богатырях, а наконец, и о речи Роберта Пиля, за которую упомянутый граф вздумал заступаться. – «После этого Вы не патриот», – заметил профессор. На эти слова граф с изумительной находчивостью и совершенным à propos возразил: «А ты, сукин сын, женат на выблядке!» – «А ты сам происходишь от выблядка», – в свою очередь заметил профессор и бац графа в рожу… Вот тебе, милый Герцен, подробное – и во всех своих подробностях точное описание этой знаменитой драки, от которой по всей Москве стон стоял стоном». У Шевырёва было сломано ребро. Наказали обоих. Шевырёв, признанный виновником потасовки, был уволен со службы и выслан из Москвы, Бобринский был сослан в свое имение с запрещением появляться в столицах.

В 1860 году, закончив издание 3‐й и 4‐й частей своей «Истории словесности», Шевырёв уехал в Париж. Он читал публичные лекции по российской словесности во Флоренции и Париже в 1861–1862 годах. Степан Петрович Шевырёв скончался в Париже 8 (20) мая 1864 года от воспаления легких, но похоронен был в Москве на Ваганьковском кладбище. Шевырёв был награжден орденом Св. Анны 2‐й степени с короной и орденом Св. Владимира 4‐й степени, а также знаком отличия беспорочной службы за 20 лет.

Главным трудом Шевырёва стала «История русской словесности» в четырех томах (1846–1860). Он утверждал: «Пора нам перестать думать, что наука, искусство и все блага жизни общественной должны быть только достоянием привилегированных сословий. Пора тому сословию, которое прибрело эти сокровища в свою собственность, подумать о том, как бы поделиться ими как можно щедрее с теми, которые еще их не вкушали. От литературы нашей мы вправе ожидать теперь таких произведений, которые обнимали бы как можно обширнее всю жизнь нашу, роднили бы все сословия в одном общем чувстве изящного и представляли бы пищу человеческую, доступную для всех. Такая общедоступность есть, конечно, первое условие совершенства всякого современного словесного произведения. Но достигнуть его невозможно, не изучив предварительно всего того, что словесность русская в своем историческом развитии предлагает. И здесь всего очевиднее связь нашего труда с современною потребностью. Только тот вполне может удовлетворить словом в настоящую минуту русскому на роду, кто, будучи одарен от природы призванием писателя, возобновит в душе своей все сильнейшие минуты жизни русского народа и отзовется на них живым чувством сердца и сознанием ума». Шевырёв также написал «Историю поэзии» в двух томах (1835–1892). Он утверждал: «Греция представила нам образцы поэзии, потом теорию, отсюда не ясно ли следует, что и в науке знание образцов история поэзии должна предшествовать ее теории; что настоящая теория может быть создана только вследствие исторического изучения поэзии, которому мы можем предпослать предчувствие теории в том же роде, как мы нашли оное в поэтических мифах Греции. Как было на деле, так должно быть и в науке».

Виссарион Григорьевич Белинский
(1811–1848)

Русский литературный критик Виссарион Григорьевич Белинский родился 30 мая (11 июня) 1811 года в семье военного врача Григория Никифоровича Белынского в крепости Свеаборг (Великое княжество Финляндское), который с 1816 года служил уездным врачом в Чембаре (Пензенская губерния), где в 1830 году дослужился до коллежского асессора, что дало ему потомственное дворянство. Мать Виссариона, Мария Ивановна, в девичестве Иванова, была дочерью шкипера и происходила из бедной дворянской семьи. Выучившись чтению и письму у домашней учительницы, а латыни – от отца, Виссарион был отдан в Чембарское уездное училище, а в 1825 году перешел в Пензенскую губернскую гимназию, где проучился только три с половиной года, не окончив четвертого класса. Тем не менее он решил поступать в Московский университет и успешно осуществил это намерение в 1829 году, при поступлении изменив фамилию Белынский на Белинский. Виссарион был принят на словесное отделение философского факультета Московского университета на казенный кошт. В начале 1830‐х годов он заболел туберкулезом легких, который в конце концов и свел его в могилу. Белинский написал трагедию «Дмитрий Калинин» в стиле «Разбойников» Фридриха Шиллера с тирадами против крепостного права. Трагедия не прошла цензуру, состоявшую из университетских профессоров. В сентябре 1832 года Белинский был уволен из университета «по слабости здоровья и безуспешности в науках». В этом году он почти четыре месяца провел в больнице. В дальнейшем Белинский существовал за счет уроков и переводов иностранных авторов. Он также начал писать для журналов «Телескоп» и «Московский наблюдатель». Виссарион Григорьевич посещал философский кружок Николая Станкевича, где познакомился с диалектической системой Георга Вильгельма Фридриха Гегеля, особенно ему близкой, и с философией Канта, Фихте и Шеллинга. У Станкевича он подружился с Александром Герценом и Николаем Огаревым. Особенно близка ему была гегелевская мысль о том, что «все действительное разумно». Белинский исповедовал теорию «примирения с действительностью», но в 1840 году от нее отказался и стал приверженцем социалистических идей. В кружке Станкевича большой популярностью пользовался будущий теоретик анархизма Михаил Бакунин. Белинский писал ему: «Ты показал мне, что мышление есть нечто целое, что в нем все выходит из одного общего лона, которое есть Бог, сам себя открывающий в творении».

В.Г. Белинский. Рисунок К. Горбунова. 1843 г.

Закрытие «Телескопа» в 1836 году оставило Белинского почти без средств к существованию. Изданная им 1837 года «Русская грамматика» не имела никакого успеха у читателей и практически не принесла дохода. В том же году у Белинского был диагностирован сифилис, лечение от которого также требовало средств и усугубляло течение туберкулеза. Ему приходилось принимать помощь от друзей. В 1838–1839 годах Белинский активно сотрудничал с «Московским наблюдателем», но журнал был закрыт. Но положение спасло то, что он был приглашен возглавить отдел критики петербургского журнала «Отечественные записки». Здесь его критика из литературного стала общественно-политическим явлением. В спорах 30–40‐х годов XIX века Белинский был убежденным западником и резко критиковал славянофилов. Белинский утверждал: «Свобода творчества легко согласуется со служением современности; для этого не нужно принуждать себя писать на темы, насиловать фантазию; для этого нужно только быть гражданином, сыном своего общества и своей эпохи, усвоить себе его интересы, слить свои стремления с его стремлениями; для этого нужна симпатия, любовь, здоровое практическое чувство истины, которое не отделяет убеждения от дела, сочинения от жизни». Такой Белинский видел реалистическую литературу.

Но здоровье Белинского продолжало ухудшаться. В 1846 году критик вынужден был оставить работу в «Отечественных записках» из-за разногласий с издателем Андреем Краевским и отправиться лечить туберкулез на юг России. Там ему стало легче. Белинский начал публиковаться в некрасовском «Современнике». В первых книгах «Современника» за 1848 год был напечатан ряд статей и рецензий критика, из которых две представляли собой обширный обзор русской литературы за 1847 год. Состояние здоровья критика опять ухудшилось, и он уехал лечиться за границу в Германию и Францию, где пробыл с мая по ноябрь 1847 года. Лечить туберкулез тогда не умели, но состояние критика немного улучшилось, и Белинский вернулся в Петербург. Однако весной 1848 года его состояние стало безнадежным. Усилились боли в груди, Белинского мучили почти непрерывные кашель и головокружение. Виссарион Григорьевич Белинский умер 26 мая (7 июня) 1848 года в Петербурге от туберкулеза.

Белинский разработал теорию реализма. За полемическую страстность в критических статьях Белинского с легкой руки Николая Станкевича прозвали «неистовым Виссарионом». Свою первую серьезную статью «Литературные мечтания. Элегия в прозе» Белинский опубликовал в издававшейся при «Телескопе» газете «Молва» в сентябре 1834 года. Начинающий критик пытался доказать, что в России нет литературы и что только Гавриил Державин, Иван Крылов, Александр Пушкин и Александр Грибоедов могут считаться истинно народными писателями. Также он восторженно отзывался о новом авторе, Николае Гоголе, которого считал в чем-то талантливее Пушкина. В дальнейшем к числу этих писателей, составивших «золотой век» русской литературы, Белинский добавил Лермонтова. О Пушкине он писал: «Пушкин был по преимуществу поэт, художник, и больше ничем не мог быть по своей натуре. Он дал нам поэзию как искусство, как художество… Придет время, когда он будет в России поэтом классическим, по творениям которого будут образовывать и развивать не только эстетическое, но и нравственное чувство». Критик высоко оценивал как поэзию Лермонтова, так и его роман «Герой нашего времени». Белинский так характеризовал лермонтовского Печорина: «Этот человек не равнодушно, не апатично несет свое страдание: бешено гоняется он за жизнью, ища ее повсюду; горько обвиняет он себя в своих заблуждениях. В нем неумолчно раздаются внутренние вопросы, тревожат его, мучат, и он в рефлексии ищет их разрешения…» Критик успел отозваться на ранние произведения Федора Достоевского и Ивана Тургенева и предрек обоим большое будущее в русской литературе, хотя в конце жизни оценивал произведения Тургенева более сдержанно. Также Белинский высоко оценил творчество начинающих Гончарова и Некрасова. Источник прогресса критик видел в развитии человеческого сознания. На будущее русской литературы он смотрел с оптимизмом: «Посмотрите, как новое поколение, разочаровавшись в гениальности и бессмертии наших литературных произведений, вместо того чтобы выдавать в свет недозрелые творения, с жадностью предается изучению наук и черпает живую воду просвещения в самом источнике. Век ребячества проходит, видимо, – и дай бог, чтобы он прошел скорее». Свою цель как критика Белинский видел в том, чтобы научить читающую публику отличать хорошую литературу от плохой, воспитывать у читателей литературный вкус.

Белинский жестко критиковал книги любимого им Гоголя за книгу «Выбранные места из переписки с друзьями». 15 июля 1847 года критик писал писателю: «…Вы не заметили, что Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме, а в успехах цивилизации, просвещения, гуманности. Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое по возможности их выполнение. А вместо этого она представляет собою ужасное зрелище страны…, где… нет не только никаких гарантий для личности, чести и собственности, но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей». Это письмо было впервые опубликовано в России только после ослабления цензуры после революции 1905 года.

Белинский верил в светлое будущее России. 8 марта 1847 года он писал своему другу литератору Василию Боткину: «Русская личность пока – эмбрион, но сколько широты и силы в натуре этого эмбриона, как душна и страшна ей всякая ограниченность и узкость! Она боится их, не терпит их больше всего, – и хорошо, по моему мнению, делает, довольствуясь пока ничем, вместо того чтобы закабалиться в какую-нибудь дрянную односторонность. А что мы всеобъемлющи потому, что нам нечего делать, – чем больше об этом думаю, тем больше сознаю и убеждаюсь, что это ложь… мало ли других народов, ничего не делающих, и все-таки бедных замечательными личностями».

Наиболее значительными статьями и циклами статей Белинского являются: «О русской повести и повестях г. Гоголя («Арабески» и «Миргород»)» (1835), «Ничто о ничем» (1835), «Стихотворения В. Бенедиктова» (1835), «Гамлет. Драма Шекспира. Мочалов в роли Гамлета» (1838), «Сочинения в стихах и прозе Д. Давыдова» (1840), «Герой нашего времени». Соч. М. Лермонтова» (1840), «Русская литература в 1840 году» (1841), «Стихотворения М. Лермонтова» (1841), «Статьи о народной поэзии» (1841), «Похождения Чичикова, или Мертвые души» (1842), «Русская литература в 1841 году» (1842), «Русская литература в 1842 году» (1843), «Русская литература в 1845 году» (1846), «Взгляд на русскую литературу 1846 года» (1846), «Николай Алексеевич Полевой» (1846), «Взгляд на русскую литературу 1847 года» (1848).