Текст книги "100 великих филологов"

Павел Васильевич Анненков
(1812–1887)

Русский литературный критик, историк литературы и мемуарист Павел Васильевич Анненков родился 19 июня (1 июля) 1812 года в Москве. Его отец, надворный советник Василий Александрович Анненков (1776–1829), и мать, Агриппина Федоровна Стрекалова, были потомственными дворянами, богатыми помещиками. Их симбирское поместье находилось в селе Чирикове, где Павел получил домашнее образование. Затем он поступил в Петербургский горный институт, однако быстро оставил учебу. В 1833 году Анненков устроился на службу в министерство финансов, но и там не задержался, после чего стал «бесчиновым неслужащим дворянином». Он поступил вольнослушателем на историко-филологический факультет Петербургского университета и завел знакомство в литературных кругах. Анненков сблизился с Н.В. Гоголем и В.Г. Белинским. В 1840–1843 годах он посетил Германию, Францию, Австрию, Швейцарию, Англию, Данию, Шотландию, а также Ирландию. Свои европейские впечатления Павел Васильевич отразил в цикле «Письма из-за границы». В Риме он под диктовку Гоголя переписывал «Мертвые души». В 1843 году Анненков познакомился с И.С. Тургеневым, и их дружба продолжалась до самой смерти Ивана Сергеевича. Зимой 1846 года Анненков вновь уехал в Европу. Павел Васильевич наблюдал в Париже революционные события 1848 года, отразившиеся в его «Парижских письмах». Вернувшись в октябре 1848 года в Россию, Анненков поселился в своем симбирском имении. Тем временем его брат Иван Васильевич 1814–1887), генерал-адъютант, генерал от кавалерии, а в то время полковник и флигель-адъютант, получил от Натальи Гончаровой и Петра Ланского, с которыми дружил и служил в одном полку, рукописи Пушкина. Согласно контракту, заключенному между Натальей Николаевной и Иваном Анненковым, ему передавалось право на издание сочинений поэта. Практическим осуществлением этого проекта занялся Павел Васильевич. Он вспоминал: «В это время (зимой 1849/50 г. – Б.С.) Ланская, по первому мужу Пушкина, делами которой по дружбе к семейству занимался брат Иван, пришла к мысли издать вновь сочинения Пушкина… Она обратилась ко мне за советом и прислала на дом два сундука его бумаг. При первом взгляде на бумаги я увидал, какие сокровища еще в них таятся, но мысль о приятии на себя труда издания мне тогда и в голову не приходила. Я только сообщил Ланской план, по которому, казалось мне, должно быть предпринято издание…» Анненков вел обширную переписку, искал людей, знавших поэта лично, встречался с ними, записывал устные рассказы, редактировал полученные рукописи. В одном из писем он признавался: «Биография Пушкина есть, может быть, единственный литературный труд, в котором гораздо более разъездов и визитов, чем занятий и кабинетного сидения». Павел Васильевич хотел, чтобы биография великого поэта была основана на «местной правде», «на истине и неопровержимых фактах». Анненков также внимательно изучил периодику пушкинского времени. И главное, биограф разобрал и изучил пушкинские рукописи и письма. Анненков подготовил к печати рабочие тетради поэта, заметки автобиографического характера, наброски и черновики произведений, рисунки, фрагменты статей, зарисовки. Конечно, на работу биографа Пушкина влияла как цензура, так и необходимость избегать многих деликатных тем, так как были еще живы многие современники Пушкина, которых они непосредственно затрагивали. По свидетельству Ивана Васильевича, Павлу Васильевичу приходилось распределять всю информацию на две группы – «для сведения» и «для печати». Поэтому, например, обстоятельства, приведшие к роковой дуэли Пушкина, были изложены без какой-либо конкретики: «Раздраженный упорством клеветы, Пушкин не сохранил рассудительности и хладнокровия, нужных для предоставления ее собственному позору. В праздной и неблагородной насмешке он видел мнение света, а мнение света было в его глазах делом первой важности. Энергия, неутомимость и сосредоточенный в себе гнев, с какими выступил он против первых легкомысленных проявлений злоречия, уже предвещали неминуемую катастрофу. С ходом всего дела Пушкин воспламенялся все более и наконец, ослепленный гневом и негодованием, сделался жертвой столько же чужого легкомыслия, сколько и своего огненного, неукротимого характера». В 1855 году Анненков издал большой труд «Материалы к биографии Александра Сергеевича Пушкина», а в 1855–1857 годах – собрание сочинений Пушкина в 7 томах, первое более или менее полное. Эти издания были тепло встречены как критикой, так и читающей публикой. В 1857 году Анненков опубликовал в «Русском вестнике» «Биографию Н.В. Станкевича», а в петербургском журнале «Библиотека для чтения» – статью «Н.В. Гоголь в Риме летом 1841 г.», в которой воспроизвел подробности своей встречи с писателем в Италии. В дальнейшем появился еще целый ряд мемуарных очерков. В 1859 году Анненков вошел в состав учредителей Литературного фонда – организации, оказывавшей помощь нуждающимся литератором и членам их семей. В 1870‐х и 1880‐х годах он с семьей почти постоянно находился в Европе. В 1874 году Анненков издал книгу «Александр Сергеевич Пушкин в Александровскую эпоху» Павел Васильевич Анненков умер 8 (20) марта 1887 года в Дрездене, где и был похоронен.

П.В. Анненков. Около 1887 г.

В «Материалы к биографии Александра Сергеевича Пушкина» Анненков писал: «Будем говорить только о произведениях стихотворной формы. Каждое из них, кроме своего художнического значения, имело еще и другой голос в то время. За мощными стихами их, достигшими некрушимой, будто сквозь огонь проведенной формы, за образами их, доведенными до отчетливости исполнения, перерождавшей их в совершенно живые явления, слышалось такое обилие творческой неистощимой силы, что они казались скорее начатками богатой деятельности, чем окончанием ее. Являясь как последнее слово поэта, как предел, за который он уже не перейдет, все эти создания опровергали собственными качествами характер, сообщенный им неожиданной и преждевременной смертью. Но будем довольны и тем, что сделано Пушкиным. Как дуб, предназначенный на долгое существование, Пушкин вначале развивался тихо, раскидывая ветви с каждым годом все шире и шире. В зачатках его уже можно было видеть все признаки медленного возрастания, какое бывает уделом мощных организаций. Эфемерное поэтическое существование, скоро выбегающее для изумленных глаз и скоро пропадающее от них, начинается и кончается несколькими произведениями одинакового значения и равного достоинства, но Пушкин начинал тяжело. Корни его поэзии постепенно, медленно и глубоко проникали в глубь жизни и души человеческой. Он и в последнее время еще далеко не достиг предела, какой положен был собственной его природой, и по оставшимся начаткам легко видеть обширные размеры, какие мог бы он принять впоследствии. Обозревая всю деятельность его вполне, невольно приходишь к заключению, что мы имеем только приготовление Пушкина к последнему фазису развития его, который должен был и определить все значение его, и довершить весь его образ, но повторяем слова наши: будем довольны и тем, что нам осталось от него».

Федор Иванович Буслаев
(1818–1897)

Русский лингвист, фольклорист, историк литературы и искусства Федор Иванович Буслаев был главой русской мифологической школы. Своими книгами «О преподавании отечественного языка» (1844) и «Опыт исторической грамматики русского языка» (1858) он заложил основы русской лингвистики. Буслаев также положил начало научному изучению русской народной словесности. Он принадлежал к сословию обер-офицерских детей и родился 13/25 апреля 1818 года в Керенске Пензенской губернии в семье секретаря земского суда, который умер, когда сыну было четыре года. В 1828 году после годичного обучения в приготовительном пансионе Буслаев поступил в Пензенскую гимназию, которую окончил в 1833 году, затем год занимался латинским и греческим языками, чтобы в 1834 году поступить на словесное отделение философского факультета Московского университета на казенный кошт. После окончания в 1838 году университета он поступил учителем русского языка во 2‐ю Московскую гимназию. Еще в студенческие годы Федор Иванович стал полиглотом. В университете он овладел немецким, французским, итальянским, испанским, древнееврейским, санскритом, польским, болгарским и другими языками. Буслаев давал частные уроки в некоторых знатных семьях и благодаря этому уже через год уехал за границу домашнего учителя в семье графа Сергея Григорьевича Строганова. Он жил в Италии и Германии, изучал археологию и историю европейского искусства, труды по языковедению и фольклору Вильгельма Гумбольдта и братьев Гримм. После возвращения в Россию Буслаев служил в 1841–1847 годах в 3‐й Московской гимназии, оставаясь домашним учителем у Строгановых. В 1843 году он сдал магистерский экзамен, а в 1844 году опубликовал двухтомное сочинение «О преподавании отечественного языка». В 1848 году ученый защитил магистерскую диссертацию «О влиянии христианства на славянский язык. Опыт истории языка по Остромирову евангелию». В том же году он стал адъюнктом по кафедре русского языка и словесности Московского университета, читал лекции по сравнительной грамматике и истории церковнославянского и русского языков. С конца 1850 года Буслаев стал экстраординарным профессором. В 1859 году в чине статского советника он начал исполнять должность ординарного профессора, а в 1862 году был утвержден ординарным профессором. В 1859–1861 годах Буслаев преподавал русский язык и литературу детям царской семьи в Петербурге. В 1861 году ему без защиты диссертации была присуждена степень доктора русской словесности. В 1861–1881 годах Федор Иванович возглавлял кафедру русской словесности историко-филологического факультета. В 1868 году он был произведен в действительные статские советники, а в 1877 году – в тайные советники. В 1852 году Буслаев был избран членом-корреспондентом, а в 1860 году – действительным членом Академии наук. В 1873 году ученый был удостоен звания заслуженного профессора Московского университета, а в 1882 году стал почетным членом Московского университета. В 1874 году во время пребывания в Париже Буслаев был избран членом Парижского лингвистического общества, а в 1889 году был удостоен степени доктора теории и истории искусств. В 1874–1877 годах Буслаев был председателем Общества любителей российской словесности. В 1860–1870‐е годы Буслаев побывал в Чехии, Германии, Италии, Франции, Швейцарии, где изучал историю искусства. По материалам этих поездок он опубликовал статью «Общие понятия о русской иконописи» (1866) и ряд других работ по истории живописи. В 1879–1880 годах Буслаев читал на Московских высших женских курсах лекции по истории древнехристианского искусства. В конце 1880‐х годов у Буслаева ухудшилось зрение, и свои мемуары он вынужден был диктовать.

Ф.И. Буслаев. Около 1870 г.

Федор Иванович Буслаев скончался 31 июля (12 августа) 1897 года в селе Люблино под Москвой. Его вдова Людмила Яковлевна, урожденная Тронова, преподнесла его личную библиотеку в дар Императорскому Московскому университету. Она до сих пор хранится в Отделе редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ имени М.В. Ломоносова и насчитывает около 1430 томов по истории искусства (византийского, древнерусского, итальянского), по западноевропейской литературе, а также старопечатные книги XVI–XVII веков и рукописи.

Буслаев был приверженцем сравнительно-исторического метода. В 1858 году он опубликовал учебное пособие «Опыт исторической грамматики русского языка», а в 1863 году переиздал эту книгу под названием «Историческая грамматика русского языка». Это был первый труд по русской исторической грамматики. Под исторической грамматикой Буслаев понимал сведения не только о грамматической системе, но и обо всех основных подсистемах языка в их историческом развитии. В центре научных интересов Буслаева находились изучение диалектов и связь истории языка с историей страны. Буслаев рассмотрел звуковую систему русского языка в его развитии, морфологические и синтаксические изменения с древности и до середины XIX века. Ученый обращал внимание на экспрессивную, образную сторону языка. Он развивал учение о разграничении морфологических и синтаксических признаков частей речи и отождествлял логические и грамматические категории, трактуя синтаксис как воплощение логической структуры. Предложенная Буслаевым классификация второстепенных членов предложения и типов придаточных предложений используется и сегодня. Также используется до сих пор введенная им классификация трех типов сочинительной связи: присоединительный, противительный и разделительный. Буслаев полагал, что язык науки должен быть понятен широкой аудитории. Как вспоминал профессор Казанского университета Евгений Федорович Будде, «обнаруживши всю несостоятельность построения русской грамматики по образцу грамматики мертвых классических языков, Буслаев вдохнул живую душу в преподавание и преподавателей русского языка; он дал нам грамматику современного нам русского языка, а не чужого. Посмотрим, как отразилось это в дальнейших учебниках по русскому языку. Всякому известно, что одним из трудных и непонятных вопросов современного нам русского языка является вопрос о разделении имен существительных на склонения. Причина запутанности этого вопроса заключается именно в схоластическом намерении составителей учебников, различных грамматистов подделать русское склонение под шаблон склонений в мертвых языках, а Буслаев попробовал обойтись только средствами русского языка и сближением его со старославянским, влияние которого на книжный русский язык было выяснено им с достаточной ясностью. Отсюда получается в изложении этого вопроса Буслаевым простота и ясность, и после него появился целый ряд учебников, которые и до сих пор единственным основанием для деления имен существительных на склонения в русском языке признают те основания, находящиеся в самом русском языке нашего времени, которые признаны и Буслаевым».

В труде «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» (в 2 т., 1861) Буслаев рассматривал произведения фольклора как «осколки древних мифов». Он разделял взгляды сторонников миграционной теории, объяснявшей сходство фольклорных сюжетов и эпизодов у разных народов заимствованием, в противоположность сторонникам параллельного развития сходных культурных явлений. Буслаев полагал вероятным заимствования сюжетов и мотивов европейского фольклора с Востока. Начиная с 1870‐х годов интересы ученого были сосредоточены в основном на изучение иконографии, стенной живописи, книжного орнамента и других видов древнерусского искусства. Буслаев сопоставлял русское средневековое искусство с византийским и западноевропейским. Он написал двухтомный «Русский лицевой апокалипсис. Свод изображений из лицевых апокалипсисов по русским рукописям с XVI века по XIX» (1884), где проследил связь между памятниками искусства, литературы и фольклора.

Кроме того, Буслаев является автором книг: «Русская поэзия XVII в.» (1852), «Русские пословицы и поговорки» (1854), «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» в 2 т. (1861), «Историческая хрестоматия церковнославянского и древнерусского языков» (1861), «Испанский народный эпос о Сиде» (1864), «Общие понятия о русской иконописи» (1866), «Задачи современной эстетической критики» (1868), «Бес. К истории московских нравов XVIII в.» (1881), «Учебник русской грамматики, сближенной с церковнославянскою, с приложением образцов грамматического разбора» (1874), «История русской литературы» (1876); «М.П. Погодин как профессор» (1876), «И.М. Снегирев. 1793–1868», «Мои воспоминания» (1897), «Русский быт и предания» (1897) и др.

Август Шлейхер
(1821–1868)

Немецкий лингвист, один из основоположников сравнительного языкознания, Август Шлейхер родился 19 февраля 1821 года в Майнингене, герцогство Саксен-Мейнинген, в семье врача Иоганна Готлиба Шлейхера (1793–1864). В 1837 году он поступил в гимназию в Кобурге, где изучал латинский, греческий и иврит. Шлейхер также самостоятельно занимался китайским языком и санскритом. В 1842 году он поступил на богословский факультет Лейпцигского университета, где также изучил арабский язык. Но уже после первого семестра Шлейхер перешел в Тюбингенский университет. В 1843 году Август перешел на философский факультет Рейнского университета в Бонне, где изучал классическую и германскую филологию, а также арабский язык и санскрит.

В 1846 году Шлейхер получил степень доктора за работу о произведениях римского грамматика Марка Теренция Варрона и стал доцентом Боннского университета по специальности «сравнительная лингвистика», но вскоре уехал путешествовать по Европе в качества корреспондента немецких газет. Он посетил Францию, Бельгию, а зимой 1848–1849 гг. он отправился в Прагу изучать чешский язык. В 1849 году Шлейхер вернулся в Бонн.

В 1848 году он закончил свою первую большую работу «К сравнительной истории языков» (Zur vergleichenden Sprachengeschichte) – первую часть «Сравнительных лингвистических исследований» (Sprachvergleichende Untersuchungen). Он стремился приблизить языкознание по точности и строгости метода к естественным наукам, в чем сказалось его давнее увлечение ботаникой. В первой части обзор одного фонетического явления (так называемого «зетацизма», то есть одного из видов палатализации согласных) в разных не только родственных, но и неродственных языках (в греческом, санскрите, авестийском, древнеперсидском, латинском, готском, литовском, пракрите, пали, романских и германских языках, кельтском, латышском, славянских, семитических, маньчжурском, мадьярском, монгольском, тибетском и китайском). Во второй части, вышедшей в 1850 году, «Языки Европы в сравнительном обозрении» (Die Sprachen Europas im systematischer Übersicht), Шлейхер дал обзор языков Европы (в том числе и неиндоевропейских) с характеристикой их морфологических и семасиологических особенностей. Весной 1850 года он был приглашен в немецкий пражский университет на кафедру классической филологии. В 1852 году Шлейхер перешел на кафедру санскрита и сравнительного языкознания, объявив чисто лингвистические курсы (древне– и средневерхненемецкий, балто-славянские языки). В Праге он стал совершенно свободно говорить и писать по-чешски и усовершенствовался в других славянских языках. В 1852 году Шлейхер издал книгу Formenlehre der kirchenslaw. Sprache, erklärend und vergleichend dargestellt («Учение о формах церковнославянского языка, представленных в объяснительной и сравнительной форме»). Здесь была дана сравнительно-грамматическая храктеристика старославянской морфологии. В том же 1852 году в Литве Шлейхер овладел литовским языком и принялся записывать литовские песни, сказки, загадки и другие произведения народной словесности. В 1855–1857 годах Шлейхер издал в двух томах «Справочник по литовскому языку» (Handbuch der litauischen Sprache). В 1857 году ученый переехал из Праги в Йену. С 1858 года Шлейхер являлся иностранным членом-корреспондентом Российской Академии наук. В 1860 году Шлейхер издал книгу «Немецкий язык» (Die deutsche Sprache), включавшую в себя и популярное изложение теории сравнительного языкознания. Лекции Шлейхера были одними из наиболее посещаемых в Йенском университете. В 1861 году на основе его лекций был издан «Сборник сравнений. Грамматика индоевропейских языков» (Compendium der vergleich. Grammatik der indogermanischen Sprachen). Здесь Шлейхер впервые произвел реконструкцию грамматических форм индоевропейского праязыка. Он писал: «В данной работе предпринята попытка представить предполагаемый индоевропейский исходный язык наряду с реально существующими производными языками. Помимо преимуществ, предлагаемых таким планом, поскольку он непосредственно представляет перед глазами изучающего окончательные результаты исследования в более конкретной форме и тем самым облегчает его понимание природы конкретных индоевропейских языков, я думаю, что он приобрел еще одно, не менее важное значение, а именно то, что он показывает необоснованность предположения о том, что неиндийские индоевропейские языки произошли от древнеиндийских (санскрит)». Последним крупным трудом Шлейхера стала «Индогерманская хрестоматия» (Indogermanische Chrestomathie), содержавшая ряд текстов на главных индоевропейских языках и глоссариев к ним. Хрестоматия была составлена при участии ряда его учеников и должна была служить пособием для начинающих лингвистов, практически изучающих индоевропейские языки. Август Шлейхер умер от туберкулеза легких 6 декабря 1868 года в Йене, герцогство Саксен-Веймар-Эйзенах.

Август Шлейхер. Середина XIX в.

Шлейхер полагал, что чем дальше носители индоевропейских диалектов отошли от первоначальной индоевропейской прародины, которую он помещал в Среднюю Азию, тем большему распаду подвергся языковой организм. Индоевропейцы, ушедшие с прародины южным путем, дали начало языкам греческому, латинскому (который претерпел больше изменений и потому беднее греческого), кельтскому (хотя, дойдя до Атлантического побережья, кельты почти утратили древние флексии). Индоевропейцы, ушедшие северным путем, дали начало славянам (в языке которых еще сохраняются старые падежные и глагольные флексии) и литовцам (где также сохраняется богатое склонение), дальше на запад ушли предки германцев. Шлейхер считал, что чем западнее расположен германский язык, тем меньше у него сохранилось старых форм, в частности, английский язык совсем утратил падежи. Шлейхер относил языкознание к естественным наукам, считая язык таким же организмом, как растение или животное, и считал применимой к лингвистике теорию происхождения видов Дарвина. Он утверждал: «По мере развития человека развивался и его язык… даже самый простой язык является продуктом постепенного роста: все высшие формы языка произошли от более простых… Язык приходит в упадок как по звучанию, так и по форме». Ученый полагал: «Предположить, что существует один оригинальный универсальный язык, невозможно; существует довольно много оригинальных языков: это определенный результат, полученный сравнительной обработкой языков мира, которые существовали до сих пор. Поскольку языки постоянно вымирают, в то время как новые практически не возникают, первоначально языков должно было быть намного больше, чем в настоящее время. Следовательно, число оригинальных языков было намного больше, чем предполагалось на основании все еще существующих языков». Шлейхер разработал метод реконструкции праязыков и впервые четко сформулировал концепцию родословного древа, заимствованную из биологической систематики. Согласно концепции генеалогического древа, языки и языковые группы могут дробиться и расходиться, но не могут скрещиваться между собой; такой подход в целом сохраняется и в современной лингвистике. Согласно Шлейхеру, язык есть мышление, выраженное звуками. Сверхзадача языка – создать звуковой образ представлений, понятий и возникающих отношений между ними.