Текст книги "100 великих филологов"

Алексей Николаевич Веселовский
(1843–1918)

Русский литературовед Алексей Николаевич Веселовский стал одним из наиболее известных в России исследователей творчества Мольера и байронизма. Он родился 27 июня (9 июля) 1843 года в Москве в семье военного педагога генерал-майора Николая Алексеевича Веселовского (1810–1885) и Августы Федоровны, урожденной Лисевич. Алексей Николаевич является младшим братом литературоведа Александра Николаевича Веселовского (1838–1906). Веселовский окончил Александринский сиротский кадетский корпус (1860), был выпущен поручиком в Рязанский пехотный полк, но в том же году вышел в отставку и поступил на историко-филологический факультет Московского университета, который окончил в 1863 году, а затем до 1866 года находился за границей, где занимался историей литературы, театра и музыки. В 1870 году Веселовский издал книгу «Старинный театр в Европе». В 1876–1888 годах он преподавал на московских Высших женских курсах. В 1879 году за монографию «Этюды о Мольере. Тартюф» Веселовский был удостоен степени доктора истории всеобщей литературы Московского университета honoris causa. Он состоял ординарным профессором кафедры истории всеобщей литературы (1881–1884) и ординарным профессором кафедры истории западноевропейских литератур (1884–1918) историко-филологического факультета Московского университета. С 1881 года Веселовский также являлся профессором в Лазаревском институте восточных языков. В последние годы жизни он также преподавал в Народном университете им. А.Л. Шанявского и в театральной школе при Малом театре. В 1894–1901 ученый был временным председателем, а в 1901–1904 годах – председателем Общества любителей российской словесности. В 1906 году он был избран почетным академиком Санкт-Петербургской академии наук по разряду изящной словесности. Алексей Николаевич Веселовский скончался в Москве 25 ноября 1918 года.

Веселовский был приверженцем сравнительно-исторического метода и культурно-исторической школы, представители которой придерживались позитивистских взглядов и полагали, что филология как наука должна использовать точные методы изучения фактов (фактами считались прежде всего литературные произведения и биографии писателей) и должна руководствоваться принципами историзма, доказательности, точности, логического объяснения явлений искусства. В своем главном труде «Западное влияние в новой русской литературе» (1883–1916) ученый утверждал: «Когда настоящие очерки явились в свет в первоначальном своем виде, как ряд статей «Вестника Европы» 1881—82 гг., литература и общество переживали болезненный пароксизм племенной исключительности, нетерпимо относящейся к общечеловеческой цивилизации, отрицающей свои связи с нею и самодовольно надеющейся все извлечь из собственных недр, – один из рецидивов застарелого недуга, которые проявлялись не раз и прежде, и занесены в литературную историю. Желание восстановить истину, напомнить о великих результатах западного влияния, неизбежного в период ученичества литературы, живительного по нравственной поддержке и творческим возбуждениям в пору ее зрелости – показать, что оно не отдаляло от своего, народного дела, а научило выполнять общественное призвание литературы, – наконец, ввести развитие русской мысли и творчества в круг европейского умственного движения, обусловленного единством целей, и разъяснить, что при самом широком развитии племенных элементов нам никогда уже не отрешиться от участия в поступательном движении человечества, – вот намерения, побудившие автора взяться за перо». Веселовский пришел к следующему важному выводу: «Сравнявшись наконец хронологически с движением западной мысли, русская литература в такой степени освоилась и с ее важными, и с мелкими, преходящими, болезненными явлениями, что дает у себя доступ всем им, до уродств декадентства включительно. Но то, что есть живого, возбудительного, развивающего в словесности запада, те идеи и темы, которые не могут быть чужды культурному человечеству, без различия рас, не только продолжают свое многовековое воспитывающее влияние на русскую литературную стихию, но дали ей до того окрепнуть в самостоятельном проявлении своих сил, что стал наконец возможным литературный обмен в полном смысле этого слова, когда обе участвующие в нем стороны равноправно делают свои вклады в общую работу. Восьмидесятые годы, отмеченные «мирным нашествием» русского творчества на Европу, подействовавшего и художественной силой, и гуманной нравственной стороной, красноречиво завершают собой долгую летопись нашего западничества».

А.Н. Веселовский. До 1918 г.

Ученый считал, что байронизм нельзя свести к унынию и разочарованию, к аристократизму избранных, поскольку истинный байронизм – это титанизм «Каина», политическая проповедь «Пророчества Данта», отважная сатира «Дон-Жуана». Он писал о «рано пережитом Байроном болезненном капризе фантазии, искавшей таинственного, зловещего, ужасного, прежде чем захватила она своим полетом все стороны жизни, – то в театральном «демонизме» героев, великой напраслине, взведенной на поэта, у которого в специально бесовском персонале найдутся лишь жалкие демоны, не сумевшие овладеть Манфредом, или конвойный бес на судьбище о короле Георге у ворот рая, тогда как Люцифер требует себе места в ряду характеров положительных, носителей идеи, в мнимо же демоническом смехе Д. Жуана основная цель не в глумлении или едком цинизме, а в призыв к терпимости, гуманности, справедливости…» Возможно, именно к этому месту из книги Веселовского «Байрон, биографический очерк» (1902, 1914) восходит та сцена романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», где Воланд сообщает Степе Лиходееву, что его состоящая из бесов свита «требует места».

В 1912 году Веселовский писал: «В двадцатых годах нового века (XIX века. – Б.С.), когда чуть не весь мольеровский театр водворен был уже на русской сцене, завещанная великим предком основа в замысле главного характера и в строе пьесы стала превосходной опорой для возведенного на ней Грибоедовым самобытного здания общественной комедии. Близкий по духу к мольеровскому произведению, сберегший из него (и из других комедий, например, из «Ученых женщин») даже отдельные частности в «Горе от ума» (заканчивающемся вполне однородно с «Мизантропом»), Грибоедов свободно и самостоятельно проявил и дар свой, и высоко развитое общественное призвание, поднял русскую комедию на необычайную высоту. Но и частные успехи комического театра в начале столетия были связаны нередко с мольеровским влиянием, и среди сценических работ баснописца Крылова живая и остроумная пьеса «Урок дочкам» вызвана была примером Précieuses ridicules («Смешные жеманницы» (фр.) – первая пьеса Мольера. – Б.С.). Для поколения Пушкина, который встречен был еще в детстве мольеровским культом и даже начал писательскую работу свою наивной французской попыткой подражать Мольеру и всегда высоко его ставил, авторитет его в комедии был бесспорен. Пушкин, оценив необъятные, но невозделанные богатства таланта и наблюдательности молодого Гоголя, соединенные со слабым образовательным уровнем, незнанием мировой литературы и великой самоуверенностью, указал ему, в числе вечных образцов, на Мольера. Пушкин возбудил в Гоголе любовь к Мольеру, направил на пристальное изучение его творений и, видя блестящее осуществление надежд своих, сравнивал действие гоголевской сатиры на умы с мольеровской. И Гоголь остался навсегда верным последователем Мольера: его духом полон «Ревизор», в котором есть даже прямые отголоски его комедии (Prêcieuses). «Театральный разъезд», задуманный по образцу критики на «Школу жен», соединил заявление свободных эстетических принципов с широкой, оставившей за собой рамки мольеровской самозащиты, картиной общественной нетерпимости, косности, невежества. Замыкающее «Разъезд» горячо написанное видение всенародной тризны в память давно умершего великого автора «побасенок» – отражение сильного впечатления, испытанного Гоголем в Париже, в Comêdie Franèaise, где свято хранится до наших дней обычай ставить в день смерти Мольера «Мнимого больного» и в «докторской церемонии» вспоминать и чествовать его, венчать его бюст».

Веселовский также является автором книг: «Этюды о Мольере. Мизантроп» (1881), «Этюды и характеристики» в 2 томах (1894–1912), «Байрон в Лондоне. 1812–1816 гг.» (1900), «Герцен-писатель» в 2 томах (1909), «История английской литературы XVIII в. Лекции» (1883), «История европейских литератур XVI и XVII вв. Лекции» (1889), «История западноевропейских литератур. Лекции» (1896), «История новой русской литературы XIX в. (с 30‐х до 60‐х гг.)» (1917), «История новейшей русской литературы. Лекции» (1918), «Грибоедов (биография)» (1918) и др. С женой, Александрой Адольфовной, урожденной Панк (1840–1910), он перевел три тома «Греческой истории» Эрнста Роберта Курциуса (1880), 3‐й том «Римской истории» Теодора Моммзена (1887) и др.

Ян Ничислав Игнацы (Иван Александрович) Бодуэн де Куртенэ
(1845–1929)

Польский лингвист Ян Ничислав Игнацы (Иван Александрович) Бодуэн де Куртенэ родился 1 (13) марта 1845 года в Радзымине под Варшавой. Согласно семейному преданию, он происходил из древнего французского аристократического рода Куртенэ, ведущего свое начало от короля Людовика VI. Предок Бодуэна де Куртенэ переселился в Польшу на рубеже XVII–XVIII веков. Лингвист в 1866 году окончил со степенью магистра Главную школу в Варшаве, где изучал санскрит, литовский и славянские языки. В 1867–1868 годах он был в научной командировке в Европе, а в 1868–1870 годах работал в Петербурге и Москве. В 1870 году Бодуэн де Куртенэ получил в Лейпцигском университете степень доктора философии за работу «Некоторые случаи действия аналогии в польском склонении» (Einige Fälle der Wirkung der Analogie in der polnischen Declination) (1868). 9 ноября 1870 года он получил степень магистра сравнительного языкознания в Петербургском университете и 13 декабря того же года был утвержден в должности приват-доцента. Бодуэн де Куртенэ активно изучал словенский язык и культуру Словении. С декабря 1871 года он более трех лет находился в заграничной командировке. В 1872–1873 годах ученый вел в словенской Горице кружок по изучению русского языка, причем его ученики собирали для него записи местных словенских говоров. В дальнейшем лингвист посещал словенские земли для сбора местных говоров в 1877, 1890, 1892, 1893 и 1901 годах. В Петербургском университете Бодуэн де Куртенэ 12 мая 1875 года получил степень доктора сравнительного языковедения. С октября 1875 года он начал преподавать в Казанском университете, с 20 декабря 1875 года стал экстраординарным профессором, а с 9 октября 1876 года – ординарным профессором. В дальнейшем Бодуэн де Куртенэ преподавал в Юрьевском (Дерптском) (1883–1893), краковском Ягеллонском (1893–1899) и Петербургском (1900–1918) университетах. С 1906 года он был заслуженным ординарным профессором Петербургского университета. В 1907–1917 годах он также преподавал на Бестужевских курсах общее и сравнительное языкознание и славяноведение. В 1887 году Бодуэн де Куртенэ был избран членом польской академии знаний, а в 1897 году – членом-корреспондентом Петербургской Академии наук. Ученый выступал за культурную самостоятельность Польши и равноправие польского языка с русским, за что был арестован российскими властями. 29 мая 1914 года в Петербурге особое присутствие судебной палаты, выслушав кассированное Сенатом дело о профессоре Бодуэне де Куртенэ, признанном виновным по ст. 129 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных Российской империи, приговоренном к двум годам крепости и оправданном по статье 1034, признала его виновным и по этой статье и приговорило к аресту в тюрьме на три месяца. Это наказание поглощено первым. Три месяца он провел в Крестах за издание брошюры «Национальный и территориальный признак в автономии» (1913). В 1918 году Бодуэн де Куртенэ переехал в Варшаву и в 1918–1929 годах преподавал в Варшавском университете, где являлся почетным профессором. Он также являлся и заведующий кафедрой сравнительного языкознания в Дерптском (Тартусском) университете. В Польской республике Бодуэн де Куртенэ отстаивал права национальных меньшинств. В 1922 году он был выдвинут представителями национальных меньшинств (помимо его желания) кандидатом в президенты Польши. В первом туре выборов 9 декабря набрал 103 голоса (19,04 %) и занял третье место, обойдя избранного в итоге Габриэля Нарутовича. Ян Ничислав Игнацы Бодуэн де Куртенэ скончался в Варшаве 3 ноября 1929 года и был похоронен на Кальвинистском кладбище Варшавы. Он был награжден орденами Святого Станислава 3‐й степени, Святой Анны 3‐й степени, Святого Станислава 2‐й степени, Святой Анны 2‐й степени и Святого Владимира 4‐й степени и был произведен в действительные статские советники. Бодуэн де Куртенэ был удостоен Уваровской премии (1875).

И.А. Бодуэн де Куртенэ. До 1929 г.

Бодуэн де Куртенэ полагал, что сущность языка – в речевой деятельности, а потому необходимо изучать живые языки и диалекты. Он изучал разные индоевропейские языки. Свои работы ученый писал на русском, польском, немецком, французском, чешском, итальянском, литовском и других языках. В экспедициях он фиксировал фонетические особенности языков и диалектов. На основе этого материала лингвист создал теорию фонем и фонетических чередований, изложенную в книге «Опыте фонетических чередований» (1895), и стал основоположником фонологии – науки, изучающей структуру звукового строя языка и функционирование звуков в языковой системе. Бодуэн де Куртенэ также создал теорию письма. Ученый предложил рассматривать звуки языка не только с диахронической позиции исторической фонетики, но и с физиологической точки зрения, изучая устройства речевого аппарата, артикуляции и т. д. Он первым начал применять в лингвистике математические модели и доказал, что на развитие языков можно воздействовать, а не только фиксировать все происходящие в них изменения. Эта идея привела к возникновению экспериментальной фонетики. Главными факторами языковой эволюции Бодуэн де Куртенэ считал принцип экономии языковых усилий, т. е. коллективное стремление носителей языка к бессознательному его упрощению, и социолингвистические факторы, из-за действия которых язык меняется не плавно, а рывками. Он полагал, что лингвистика должна быть тесно связана с психологией и социологией и опираться на данные этнографии, истории культуры и археологии. Бодуэн де Куртенэ основной упор делал на изучение живой речи и диалектов, чтобы понять устройство языка и установить правила языковых изменений. Он подготовил третью (1903–1909) и четвертую (1911–1914) редакции словаря Владимира Даля, уточнив этимологию, исправив разделение на гнезда и пополнив словарь новыми словами, в том числе внеся отсутствовавшую у Даля вульгарно-бранную лексику. Всего было добавлено более 20 000 новых слов. Бодуэн де Куртенэ является автором работ «О древнепольском языке до XIV столетия» (1870), «Опыт фонетики резьянских говоров» (1875), «Резьянский катехизис»(1875), «Резья и резьяне» (1876), «О патологии и эмбриологии языка» (Z patologji i embrjologji języka) (1885) и др.

Герман Александр Дильс
(1848–1922)

Немецкий филолог-классик и историк античности Герман Александр Дильс родился 18 мая 1848 года в пригороде Висбадена Бибрихе в лютеранской семье школьного учителя Людвига Дильса, который в дальнейшем стал начальником вокзала в Висбадене. Он окончил гимназию для учителей и в 1867 году поступил в Берлинский университет на историко-филологический факультет, а в 1868 году перешел в Боннский университет. В 1870 году Дильс защитил докторскую диссертацию об античном враче Галене «Философская история Галена» (De Galeni historia philosopha). По окончании Боннского университета Дильс отправился в научную поездку в Италию, где работал в библиотеках Рима, Милана и Флоренции. В 1872–1877 годах он преподавал в гимназиях во Фленсбурге и в Гамбурге. В 1877 году Дильс возглавил комиссию Прусской академии наук по изданию корпуса комментариев на сочинения Аристотеля на древнегреческом языке. С 1882 года он был экстраординарным, а с 1886 года – ординарным профессором классической филологии в Берлинском университете, ректором которого Дильс был в 1905–1906 годах. В 1881 году ученый был избран действительным членом Берлинской академии наук, а в 1896 году – иностранным членом-корреспондентом Петербургской Академии наук. В 1895–1920 годах Дильс состоял секретарем Философско-исторического класса Академии. Дильс умер 4 июня 1922 года в Берлине. Он был награжден прусским орденом Pour le Mérite.

Дильс предложил жанр «доксографии» (изложения мнений), объясняющую процесс трансмиссии свидетельств о древнейшем периоде греческой натурфилософии (представленном т. н. «физиками») и сохранившуюся до наших дней. В своем труде «Греческие доксографы» (Doxographi graeci) (1879) Дильс попытался восстановить тот источник, который лежит в основе всей последующей традиции, названной им доксографической. По его предположению, «античная доксография восходит к труду последователя Аристотеля Теофраста, который в шестнадцати книгах изложил мнения «физиков», располагая их по школам и следуя тематическому принципу». Как полагал Дильс, впоследствии этот труд был сокращен и дополнен новыми эллинистическими источниками и получил широкое распространение, оказавшись, в частности, источником для таких далеких друг от друга авторов, как Секст Эмпирик и Тертуллиан. Этот гипотетический источник, названный Дильсом Vetusta placita («Древнейшие мнения»), в настоящее время утрачен, но в I веке н. э. он был еще раз сокращен и дополнен новыми текстами неким Аэтием, имя которого трижды упоминается христианским автором Феодоритом. Именно этот сборник послужил источником для автора собрания мнений физиков (Placita), которое приписывалось Плутарху (ныне Псевдо-Плутарх), и первой книги антологии Стобея (Eclogae physicae). Кроме того, труд Псевдо-Плутарха был использован в De historia philosophica, фрагментарном трактате, авторство которого приписывается Галену. Сопоставление всех этих текстов, проведенное Дильсом, позволило сделать вывод о том, что они действительно восходят к одному и тому же источнику, и, кроме того, в «Эклогах» Стобея, значительно более разрозненных, чем трактат Псевдо-Плутарха, содержатся дополнительные разделы, что указывает на независимость этих авторов друг от друга. Важным дополнительным источником, по мнению Дильса, является также трактат Феодорита «Излечение эллинских недугов» (Graecarum affectionum curatio), где и указан Аэтий (Аэций) в качестве источника. Эта реконструкция позволила Дильсу выстроить магистральную доксографическую линию, восходящую к Теофрасту. Дильс выяснил, что этим же источником пользовались такие авторы, как Ипполит Римский, другой Псевдо-Плутарх, автор «Стромат», фрагменты которых сохранены Евсевием, и Диоген Лаэртский. Монументальный труд Дильса – «Фрагменты досократиков» (Die Fragmente der Vorsokratiker) (1903). Там ученый осуществил систематизацию текстов досократиков, сохраняющуюся и в настоящее время. Через каждые пять лет книга издавалась в переработанном и дополненном виде. Начиная с 5‐го издания, вышедшего в 1934–1937 годах, редактирование «Фрагментов» взял на себя ученик Дильса Вальтер Кранц (1884–1960). До сих пор фрагменты текстов досократиков цитируют по этим изданиям с обозначением DK (Diels-Kranz). Все авторы-досократики расположены в хронологическом порядке. Каждому из них присвоено определенное порядковое число согласно хронологическому порядку. Кроме того, собрание текстов каждого автора разделено на три группы, обозначенные в алфавитном порядке: A. testimonia: древние свидетельства о жизни философа и его доктрине; B. ipsissima verba: точные слова цитируемого философа, «фрагменты»; С. imitations: работы, которые используют данного автора как модель для подражания.

Герман Дильс. До 1920 г.

Семен Афанасьевич Венгеров
(1855–1920)

Русский литературный критик, историк литературы, библиограф и редактор Семен Афанасьевич (Симон Хононович) Венгеров родился 5 (17) апреля 1855 года в Лубнах Полтавской губернии в еврейской семье. Его отец, Афанасий Леонтьевич (Хонон Лейбович) Венгеров, умерший в 1892 году, был директором банка и домовладельцем в Минске. Мать – немецкая еврейская писательница Паулина Юлиевна (Полина Юделевна) Венгерова (урожденная Эпштейн) (1833–1916), происходила из купеческой семьи. Венгеров получил первоначальное домашнее образование, а затем с 1868 года учился в 5‐й гимназии в Петербурге, которую окончил в 1872 году. По окончании гимназии он принял православие, чтобы иметь возможность продолжать образование. В 1872–1874 годах Венгеров учился в Медико-хирургической академии, но затем перешел на юридический факультет Петербургского университета, который окончил в 1879 году и служил помощником присяжного поверенного. Он сдал экстерном экзамен по историко-филологическому факультету в Юрьевском университете в 1880 году и был приглашен на кафедру истории русской литературы Петербургского университета для подготовки к профессорскому званию, но в 1882 году покинул университет и до 1890 года служил в правлении Либаво-Роменской железной дороги. С 1882 по 1885 годы Венгеров находился под негласным надзором полиции. С 1890 года он целиком посвятил себя историко-литературной и библиографической деятельности. В 1897 году Семен Афанасьевич был назначен приват-доцентом Петербургского университета, но в 1899 году был уволен как политически неблагонадежный. Его вновь допустили к педагогической деятельности в 1906 году, уже после начала Первой русской революции. В 1909 году Харьковский университет по совокупности работ присвоил Венгерову степень доктора русской словесности. В 1910 году он был избран профессором Бестужевских курсов и Психоневрологического института. С 1917 по 1920 год Венгеров был директором Российской книжной палаты, созданной по его инициативе, а с 1919 года – профессором Петроградского университета. В 1916–1919 годах Венгеров был председателем Литературного фонда. Венгеров, начавший публиковаться в 1872 году, активно печатался в «Неделе», «Русском мире», «Русской мысли», «Русском богатстве», «Вестнике Европы» и других журналах. Венгеров редактировал журнал «Устои» (1882), литературный отдел как 82‐томного «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона», так и «Нового энциклопедического словаря» Брокгауза и Ефрона», «Библиотеку великих писателей» того же издательства, библиотеку издательства «Светоч». Семен Афанасьевич (Симон Хононович) Венгеров умер 14 сентября 1920 года в Петрограде и был похоронен на Литераторских мостках Волковского кладбища.

С.А. Венгеров. До 1920 г.

Венгеров издавал «Критико-биографический словарь русских писателей и ученых» (вышло 6 томов, Санкт-Петербург, 1889–1904; издание не окончено) и «Источники словаря русских писателей» (4 тома, Санкт-Петербург, 1900–1917; издание также не было окончено). «Русские книги» Венгерова (3 тома, Санкт-Петербург, 1896–1898; издание не было закончено) стали ценнейшим вкладом в библиографию русской литературы. В своем архиве Венгеров собрал уникальные материалы не только описаний малоизвестных книг, но биографий писателей, порой существующих в единственном экземпляре. Эти материалы сохраняют свое значение и сегодня. Венгеров ставил своей целью описать сочинения всех русских писателей от Древнерусского государства до первой четверти XX века, составить биографию каждого писателя, а также подготовить список литературы, которая содержит сведения относительно творческой деятельности писателей. Трудами Венгерова, в истории русской литературы остались сведения о писателях, не имеющих иных биографий, кроме тех, которые они сами же составили для его словарей. По инициативе Венгерова в 1908 году при Петербургском университет был создан Пушкинский семинарий, из которого вышли многие известные литературоведы. Семинарий начал составление словаря поэтического языка Пушкина и опубликовал ряд работ о поэте в сборниках «Пушкинист» (1914–1918). В 1901 году Венгеров основал издаваемую под его редакцией фирмой «Брокгауз – Ефрон» «Библиотеку великих писателей» с его подробными комментариями. Большую ценность представляют венгеровские издания сочинений А.С. Пушкина (6 томов) и В.Г. Белинского (11 из 12 томов были Венгеровым единолично прокомментированы). Венгеров редактировал и лучшие в России издания) европейских классиков, предпринятые Брокгауз-Ефроном: Шекспира (5 томов), Мольера (2 тома), Шиллера (4 тома), Байрона (3 тома) с подробными комментариями и историческими и библиографическими примечаниями. В посвященной Венгерову статье «Еврейской энциклопедии Брокгауза и Ефрона» отмечалось: «В. – один из лучших знатоков истории русской литературы; его эрудиция в этой области чрезвычайно обширна. Главное свойство его критического взгляда – объективность; перед ним всегда лишь история и наука. В. старается объяснить произведения писателя и научить читать его. И в этой области заслуга его перед русской наукой очень велика». Венгеров утверждал: «Никогда не замыкаясь в тесном кругу эстетических интересов, русская литература всегда была кафедрой, с которой раздавалось учительное слово. И это не только не шло в ущерб непосредственно литературному совершенству, а, напротив того, сообщало русскому художественному слову особенную проникновенность. Новая русская литература представляет собою высокогармоничное сочетание художественной красоты и нравственной силы, широкого размаха и тоски по идеалу. И звало всегда учительное слово русской литературы к подвигу общественному и к самопожертвованию. Русская литература отвергает мир, доколе он основан на несправедливости, и ни в каком виде не приемлет благополучия мещанского. В этом источник ее обаяния, в этом законнейшая гордость русского духа». Венгеров является автором книг «Основные черты истории новейшей русской литературы» (1897), «Эпоха Белинского» (1905), «Очерки по истории новейшей русской литературы» (1907), «Героический характер русской литературы» (1911), «Собрание сочинений Венгерова» в 5 томах (1911–1913) и др.