Текст книги "Сапфировые сказки"

Наказанная гордость

В королевский замок созвали художников, чтобы они написали портрет короля Мирослава. Молодой король задумал жениться. Стали ему присылать портреты принцесс и княжон, и был среди них один столь прекрасный, что Мирослав с первого взгляда воспылал любовью к этой девушке и никого больше не хотел видеть своей королевой. Поэтому он, намереваясь просить её руки, повелел написать свой портрет и отправить его принцессе. Художники собрались, и король сказал им:

– Славные мастера! Я велел созвать вас, чтобы каждый художник написал мой портрет. Однако я не хочу, чтобы вы изображали меня красивым, мне скорее понравится, если мое лицо на портрете будет не столь миловидным.

– Зачем нам приукрашивать тебя, пан государь? – спросили художники. – Мы будем рады, если наши кисти сумеют изобразить то, что сотворила природа.

Художники с жаром взялись за работу, и вскоре несколько портретов короля уже стояли в великолепном зале. Король с советниками пришли выбрать, какой из них лучше всего отослать принцессе.

– Я думаю, ваше величество, – сказал один из придворных, – что ваше лицо превосходит все эти портреты. Ни один из них не кажется мне полностью передающим красоту вашего величества.

– Но я и не хотел полного сходства. Думаю, принцесса не рассердится, когда увидит рядом с собой лицо более приятное, чем на портрете.

Поэтому король выбрал портрет, который понравился ему менее других. Этот-то портрет он велел вставить в золотую раму с драгоценными камнями и послал самых знатных своих придворных с большой свитой и подарками к отцу прекрасной принцессы – просить её руки.

Невозможно передать, с каким нетерпением молодой король ожидал их возвращения. Через неделю послы вернулись, но были грустными и обиженными. Мирослав не ждал от них радостных вестей.

– Пан государь! – сказали послы, представ перед королём. – Оскорбление, нанесённое нам, неслыханно, мы боимся и рассказывать о нём вашему величеству.

– Говорите, что бы там ни было.

– Король принял нас радушно и приветливо, и весь двор был обрадован тем, что ваше величество хочет жениться на принцессе Красомиле. На другой день мы пошли засвидетельствовать почтение принцессе; никому не дозволялось коснуться её руки, и мы тоже должны были поцеловать лишь край её платья. Принцесса презрительно взглянула на портрет вашего величества и вернула его нам, примолвив: «Король, который здесь изображён, недостоин завязывать мне башмачки!»

От стыда кровь бросилась нам в лицо, но старый король просил, чтобы мы, как вернёмся к вам, умолчали о настоящей причине отказа. Он говорил, что сам много терпит от дочери, но что он скоро всё уладит и принцесса непременно даст согласие. Однако мы рассудили, что такая королева не сумеет стать истинной матерью своим подданным. Мы не стали ждать и предпочли уехать.

– Разумное решение; я доволен вашим посольством. Об остальном я сам позабочусь, – сказал король, но щёки у него горели от гнева на гордую девушку. Долго он думал, что предпринять, и наконец его острый ум отыскал подходящий путь. Король призвал своего старого советника и управляющего и ему одному доверил свой план.

Назавтра в замке всё гудело – король собрался в дорогу. Править страной он поручил советникам, а замком – старику управляющему.

На третий день король уехал. На границе своего королевства он отослал свиту назад, взял только кое-какую одежду, деньги и дальше поехал один.

Стоял чудесный весенний день. Принцесса Красомила прохаживалась по саду. Красива она была, как богиня Лада, но её лицо – словно роза без аромата, словно сад, не согретый лучами солнца. В душе принцессы жила нежность; девушка часто плакала над несчастьем бедняка и подавала щедрую милостыню; но ни один нищий не смел подойти к ней близко, чтобы не коснуться её своей запачканной рукой. Многие монархи просили её руки, но она всеми пренебрегла. Старый король часто укорял дочь и напоминал о божьем наказании, которое непременно постигнет её за такую гордость. Принцесса же отвечала: «Мой жених должен превосходить всех красотой, величием, ученостью и благородством».

Вот прогуливается она по саду, и вдруг подходит к ней отец и говорит:

– Дочь моя! Я взял на службу одного юношу и сделал его главным садовником. Но мне кажется, что он для такой работы слишком учёный: в книгах и музыке разбирается не хуже, чем в садовом деле. Я не знал, что и думать, и охотно принял его ко двору. Такого учёного человека у нас никогда не было. Что ты об этом скажешь?

– Ничего – я ведь его не видела. Но думаю, что ты сделал хорошо, ведь такой человек – истинное сокровище. Если он и вправду такой искусный музыкант, как ты говоришь, и к тому же человек благородный, он мог бы поучить меня играть на арфе – мне так не хватает моего покойного учителя. Пришли сюда этого чужеземца.

Король охотно согласился, и принцесса вошла в летний сад, куда вскоре явился и Мирослав.

– Склоняюсь к вашим ногам, милостивая принцесса, и ожидаю повелений, – так начал Мирослав. Склонившись к самым ногам принцессы и поцеловав край её дорогого платья, он взглянул на неё так, как никто ещё не смотрел.

Зарделась гордая девушка и стала рассматривать розы, которые только что сорвала в саду.

– Как вас зовут? – приветливо спросила она после недолгого молчания.

– Мирослав, – ответил молодой король.

– Отец говорил, что вы хорошо знаете музыку, а мне уже давно хотелось, чтобы хороший музыкант выучил меня играть на арфе. Я была бы благодарна, если бы вы заняли место моего покойного учителя.

– Почту за счастье, только бы моих скромных умений достало на то, чтобы я смог исполнять эту службу.

– Остальное вам скажет король, – и принцесса взмахнула рукой в знак того, что отпускает чужеземца.

Долго ещё стояла Красомила, не зная, что с ней; в голове у неё словно шелестели и шептали манящие голоса, будто звуки сладкой музыки, а сердце ликовало, словно узнику, запертому в башне, после длинной тёмной ночи в первый раз улыбнулось солнце. Послышались шаги, и Красомила отвлеклась от своих мыслей. Это пришёл король.

– Что же, – сказал он, – приняла ты Мирослава учителем?

– Я предложила ему место, но когда начну – пока не знаю.

– Как тебе будет угодно. Я же, когда слышу его имя, вспоминаю короля Мирослава и каждый день боюсь, что тот не снесёт оскорбления и объявит мне войну. Дочка, дочка, как же ты ошиблась!

– Не мучь меня, отец! Брак с тем королём сделал бы меня несчастной; поэтому не изменю своего решения.

Король задумался и ушёл мрачный.

На другой день обо всём договорились, и уроки начались.

Мирослав был старательным учителем, Красомила – прилежной ученицей, и лёд, которым гордость сковала её сердце, таял с каждым днём. Часто горничные шептались: «Что с нашей принцессой сталось? Не было ещё человека, который осмелился бы коснуться её руки, а теперь она спокойно позволяет Мирославу, уходя, целовать ей руку».

Любовь победила гордую девушку. Мирослав уже долго жил при дворе; все его любили, а больше других – Красомила, хотя рада была бы себе это запретить. Спускаясь в сад, она гордо здоровалась с главным садовником, но садилась или на скамью, или в благоуханную беседку, которую Мирослав приказал за ночь выстроить для неё. Принцесса не могла быть нелюбезной и тепло благодарила его за свидетельства почтения. Несколько слов – и начинался разговор, потому что принцессе много о чём надо было спросить, много о чём распорядиться. Временами, когда у принцессы бывало дурное настроение и ей не хотелось заниматься, учителю приходилось заканчивать урок; но вскоре хандра принцессы проходила, и слуга снова бежал за учителем. Часто, чтобы прогнать печаль с огорчённого лица музыканта, принцесса подавала ему руку для поцелуя; такой чести не удостаивались и самые благородные дворяне.

Вечером принцесса сидела у открытого окна, играла на арфе и пела; рядом сидел Мирослав, неотрывно глядя на её лицо, залитое золотым светом заходящего солнца. Вдруг она оборвала музыку и подала арфу учителю.

– Если ваше высочество позволит, я спою вам свою песню, – сказал Мирослав. Красомила согласилась.

Он запел; но что это была за песня! Красомиле казалось, что она слышит перезвон серебряных колокольчиков, что чудный соловьиный голос манит её в тенистую беседку. Солнце зашло за гору; прощальный луч упал в покои и сломал последний лёд, который, словно паутина, ещё удерживал сердце гордой принцессы. Она тихо склонила голову к Мирославу, и слеза упала на его руку.

– Это была песня прощания, ваше высочество! – проговорил Мирослав. – Завтра я должен уехать.

– Что ты говоришь, Мирослав? Ты не можешь уехать, нет, нет! – дрожащим голосом воскликнула Красомила и схватила Мирослава за руку. Тут открылись двери, и вошёл отец.

– Так вот человек, которого ты любишь? – холодно спросил он у поражённой дочери.

– Да, отец, я люблю его, – ответила Красомила и гордо вскинула голову.

– А вдруг ему недостаёт какого-нибудь из тех достоинств, какие ты желала видеть у будущего мужа?

– Я знаю, что Мирославу недостает благородного происхождения; но будь он и более низкого рода, я бы его любила.

– Хорошо; пусть он сегодня же станет твоим мужем. Но в моём замке ты не останешься, чтобы на мою голову не пал ещё больший позор.

– Ваше величество, – заговорил Мирослав и опустился перед королём на колено, – я не могу позволить, чтобы принцесса стала несчастной из-за меня. Я ухожу, и пусть всё будет забыто.

Но король его и слушать не стал. В одну минуту привёл он своего духовника – и через какой-нибудь час Красомила, гордая принцесса, уже была женой бедного Мирослава, стояла в своём самом простом платье перед воротами замка и в душе горько прощалась с отцом, который так немилосердно разгневался на неё и выгнал из дому, словно батрачку. Однако вскоре Красомила укрепилась духом, взяла мужа за руку и села вместе с ним в телегу, на которой они должны были добраться до границы королевских владений.

Оказавшись на границе земель, которыми прежде могла бы править Красомила, молодые отправили телегу назад и дальше пошли пешком.

– Душа моя, – сказал Мирослав Красомиле, – что мы теперь станем делать? У меня в столице есть брат; он служит при дворе и поможет мне найти работу, но до той поры нам не избежать нужды.

– У нас есть ещё немного денег; я стану работать и сделаю всё, чтобы облегчить тебе тяготы, – утешала Красомила опечаленного мужа, хоть на сердце у неё было тяжело.

В ближайшем городке Мирослав снова нанял телегу – для жены, не привыкшей долго ходить пешком.

В столице Мирослав нанял домик и поселился там с Красомилой. Они уговорились, что продадут дорогую одежду и купят попроще; так и сделали, и вот Красомила, чтобы добыть пропитание, рассталась с последним перстнем, ещё остававшимся у неё на руке.

– Теперь пойду, – сказал на другой день Мирослав, – найду тебе работу и себе службу – может, брат мне поможет.

Ушёл и в полдень вернулся с узелком. Развязал, вынул тонкое полотно и немного фруктов.

– Посмотри, сердце мое, я принёс тебе работу, за которую хорошо заплатят, а фрукты мне дал мой брат. Милая моя жена, как я мог тебя, королевскую дочь, ввергнуть в такие бедствия? Ты привыкла к роскоши, а теперь должна работать на чужих людей и терпеть нужду. О я несчастный! – горевал Мирослав, целуя руки жены, которой лишь после свадьбы сказал, как он её любит.

– Не нужно жаловаться, – сказала она, с улыбкой глядя на мужа, – ведь я сама так захотела. Твоя любовь меня за всё вознаградит.

Радуясь, взяла принцесса мягкую ткань и с охотой принялась за работу. Она старательно шила и не давала себе отдыха до самой ночи, оставляя шитьё лишь на короткое время, чтобы приготовить мужу ужин. Когда всё было готово, принцесса надела простой белый чепец и отправилась вместе с мужем относить работу. Мирослав привёл её в какой-то красивый дом; слуга через множество великолепных комнат проводил её к горничной. Однако Красомиле было обидно, когда горничная, внимательно рассмотрев работу, принялась бранить её, пытаясь сбить цену. Уже принцесса покраснела, уже слёзы выступили у неё на глазах, когда двери открылись и в комнату вошла важная дама. Она спросила у горничной, в чём дело, и, осмотрев работу, велела заплатить швее честно. Красомила с благодарностью поклонилась и поспешила прочь. Мирославу она ни слова не сказала о том, что с нею было. Она вспомнила, что так поступали её собственные горничные с бедными портнихами и другими работниками.

Дня через два Мирослав предложил жене службу у одной знатной дамы, где она бы нужды не знала. Красомила согласилась; надела чепец и отправилась к этой даме. Хозяйка рассмотрела её с головы до ног, спросила, что она умеет, и, когда Красомила ответила, дама велела ей остаться на два дня для испытания.

Но что это были за два дня! Теперь-то Красомила поняла, что приходится сносить служанке от капризных барынь, с каким пренебрежением с нею обходятся. То подай одеваться; то одно принеси, то другое; а уж сколько криков и попрёков, если хоть один локон выбьется, если корсаж хоть немного морщит. А ведь никакое божье творение не лучше прочих; Красомила не выдержала и через два дня вернулась домой.

– Знаешь ли, что нового, жёнушка? – спросил Мирослав через несколько дней, входя в дом с сияющим лицом. – Наш король привёз невесту, завтра в замке будут торжества, король представит её своим придворным. Говорят, созывают поваров и поварих, и каждый получит за работу несколько дукатов. Ты умеешь готовить, а работы много не будет; не хочешь ли наняться во дворец поварихой?

– Отчего же нет. В другом месте мне столько денег с такой лёгкостью не заработать, – ответила Красомила.

Рано утром она оделась, повязала на голову простой платок и пошла с мужем в королевский замок, а там – на кухню.

– Я тоже поищу заработка, а вечером зайду за тобой, – сказал Мирослав и ушёл.

Красомила с охотой взялась за дело, которое старший повар определил ей на целый день, и в печали не замечала, что делается в замке. Всё шло хорошо; уже съезжались гости, кареты тянулись вереницами. Красомила как раз бежала по лестнице, когда на пути у неё оказался господин, одетый в золото и серебро; из-за блеска его было не узнать.

– Прошу вас, – тихо заговорил он, – позовите кого-нибудь завязать мне башмак.

Красомила взглянула на него и когда по наряду поняла, что перед ней король, наклонилась и завязала башмак сама. Король поблагодарил её и ушёл. Вскоре явился королевский слуга; он искал кухарку, что завязывала королю башмак, – пусть-де поднимется к горничной. Красомила пошла.

Горничная поклонилась ей и просила перейти в другие покои. С удивлением оглядела Красомила богатую комнату, где всё напоминало ей о родном дворце. В этих господских покоях, подумала Красомила, станет жить молодая королева.

Но зачем здесь она? Красомила перешла в гардеробную, полную дорогих нарядов и столиков с драгоценными украшениями.

– Выберите платье и к нему украшения, а я вас одену. Наш король хочет за ту услугу, что вы ему оказали, пригласить вас на танец.

– Боже мой! – испугалась Красомила. – Что скажет муж! Мне танцевать с королём да в таком платье? Нет, нет, невозможно!

– Даже если я тебя попрошу? – спросил голос у неё за спиной; она увидела рядом с собой короля – и узнала своего Мирослава!

Красомила испугалась и спросила с болью:

– Зачем всё это? Зачем ты так со мною обошёлся?

– Ты ведь помнишь, с каким гордым ответом отослала моих придворных, что привезли тебе портрет? Тогда я поклялся, что унижу твою гордость. Твой отец укрепил меня в этом решении, а твоя любовь помогла его исполнить. Но я не мучил бы тебя так долго, если бы так не велел твой отец; я страдал вместе с тобой.

Тут открылись двери, и вошёл старый король; все трое сердечно обнялись.

– Трудным вышло твоё испытание, но поверь мне, Красомила, – оно пойдёт на пользу и тебе, и твоим детям! – сказал отец.

Тут собрались гости; молодая королева в дорогих, шитых золотом одеждах, в королевской короне очаровала всех своей красотой, потому что её изящество вместо гордости и спеси украшали приветливость и доброта.

С высоко поднятой головой ввёл Мирослав свою любимую жену в зал, полный знати, и все торжественно славили молодую королеву.