Текст книги "Дюна. Батлерианский джихад"

Слишком хорошо организованное исследование ограничивает разум и с гарантией не приносит ничего нового.

Тио Хольцман. Письмо лорду Нико Бладду

Прибыв в конце своего первого дальнего космического путешествия на Поритрин, Норма почувствовала себя не в своей тарелке. Ее малорослость привлекала сочувственные взгляды, но все же формы ее тела были не настолько необычны, чтобы на нее оборачивались или показывали пальцами. На несоюзных планетах жили люди разных рас, и некоторые расы отличались малым ростом и короткими конечностями. Впрочем, все это не очень сильно занимало Норму. Ей хотелось только одного – произвести благоприятное впечатление на Тио Хольцмана.

До отбытия Нормы на Поритрин ее высокомерная и отчужденная мать смотрела на дочь с примесью презрительной озадаченности. Зуфа пришла к выводу, что блистательный савант Хольцман либо ошибся в отношении ее дочери, либо слишком поспешно прочел одну из ее математических теорий. Зуфа надеялась, что дочь не задержится на Поритрине и скоро вернется домой.

Аврелий Венпорт уладил сам все формальности и даже из своих личных средств оплатил более уютную и удобную каюту, чем та, которую предложил Хольцман. Так как ее мать была занята подготовкой колдуний, Аврелий проводил Норму до пересадочной станции на орбите Россака. Перед тем как она ступила на борт судна, Аврелий Венпорт подарил ей на прощание красивый окаменевший цветок и сердечное объятие. Махнув рукой, он произнес с кривой усмешкой:

– Мы с тобой оба приносим лишь разочарование и должны держаться друг за друга.

Всю дорогу до Поритрина Норма вспоминала это теплое, но очень тревожное напутствие своего старшего друга.

Когда челнок приземлился в дельте города Старда, Норма аккуратно воткнула цветок Венпорта в свои редкие сероватые волосы. Это был островок красоты, выглядевший разительным контрастом на фоне ее некрасивого широкого лица, большой головы и шарообразного носа. На девочке были надеты свободная блузка и удобные брюки из натурального волокна.

Норма затерялась в толкотне пассажиров, столпившихся у люка челнока. По счастью, у нее был с собой лишь небольшой чемоданчик. Выбравшись наконец в проем люка, Норма почувствовала необыкновенное стеснение. Ей захотелось скорее встретиться с ученым, которым она заочно восхищалась, с мыслителем, который воспринял ее всерьез. Она слышала множество рассказов о математическом даре Тио Хольцмана, и ей очень хотелось участвовать в развитии какой-либо отрасли, до которой у Хольцмана пока не дошли руки. Она от души надеялась, что не подведет ожидания прославленного саванта.

Осмотрев толпу встречающих, она сразу узнала именитого ученого. Гладко выбритый человек с длинными, до плеч, седыми волосами. Выглядел он пожилым, но еще совсем не старым человеком. Руки и ногти были тщательно ухожены, одежда безупречна и украшена многочисленными регалиями и значками. Он встретил Норму широкой улыбкой и раскрыл руки так, что широкие рукава скользнули к плечам, обнажив руки.

– Добро пожаловать на Поритрин, госпожа Ценва.

Хольцман в традиционном приветствии положил обе ладони на плечи девочки. Если он и испытал какое-то разочарование от физического облика Нормы, то не выказал этого ни единым жестом или словом.

– Я от всего сердца надеюсь, что вы привезли с собой ваше блестящее воображение. – Он протянул руку в направлении выхода. – Нам предстоит большая совместная работа.

Он провел ее сквозь толпу, заполнявшую космопорт, подальше от взглядов праздных зевак, потом, в стороне от здания космопорта, он усадил ее в роскошную летающую баржу, которая, взмыв в воздух, понеслась над городом Старда и живописной долиной реки Исана.

– Поритрин – мирная и безмятежная планета, где я могу позволить моему уму свободно блуждать и размышлять о вещах, которые помогут спасти и сохранить род людской. – Хольцман горделиво улыбнулся и посмотрел на девочку. – Я ожидаю от тебя того же.

– Я сделаю все, что смогу, савант Хольцман.

– О чем еще может мечтать человек?

Небеса Поритрина были покрыты легкими облаками, которые послеполуденное солнце окрасило в лимонно-желтый цвет. Баржа скользила над похожими на пальцы потоками воздуха, поднимавшимися от подвижных островов и песчаных дюн. Традиционные лодки плыли по течению широкой реки с зерном и грузами, направляясь в порты, из которых грузы отправляли в другие города и на иные планеты. В обмен на это с других планет Поритрин получал сырье, оборудование, промышленные товары и рабов для восполнения убыли в рабочей силе.

Некоторые из самых высоких зданий космопорта в действительности представляли собой огромные лодки, то есть эти здания располагались на понтонах, стоявших на якорных стоянках посреди реки, прикованные к песчаниковым глыбам. Крыши этих зданий были сложены из слоев серебристо-голубого металла, выплавленного в далеких северных шахтах.

Хольцман широким жестом указал на утес, возвышавшийся над голубыми крышами Старды, застроенной по принципам классической навахристианской архитектуры.

– Мои лаборатории расположены на вершине этого утеса. Основные здания и вспомогательные постройки, жилье рабов и вычислителей, а также мой дом – все встроено в ту двойную спираль, вырубленную в скале.

Летающее судно по окружности приблизилось к двум каменным секциям, которые, подобно двум сплетенным пальцам, поднимались над берегом реки. Норма разглядела окна из листового плаза, крытые балконы и переходы, связывавшие купол одной спирали с конической башней с пристройками, венчавшей вторую спираль.

Хольцман не без удовольствия отметил изумление, отразившееся в глазах девушки.

– Норма, мы приготовили для тебя апартаменты, помимо твоей личной лаборатории с командой помощников, которые будут выполнять вычисления на основе твоих теорий. Надеюсь, что ты сумеешь загрузить их работой.

Норма озадаченно посмотрела на Хольцмана.

– Кто-то другой будет выполнять математические вычисления?

– Конечно!

Хольцман откинул со лба прядь серо-стальных волос и поправил на себе белую накидку.

– Ты – человек идеи точно так же, как и я. Мы хотим, чтобы ты развивала концепции, не заботясь об их конкретном приложении. Ты не должна терять свое драгоценное время на выполнение утомительных арифметических действий. Любой малограмотный человек сможет это сделать. Для этого и существуют рабы.

Когда летающее судно приземлилось на блестящие плиты посадочной палубы, подбежавшие слуги взяли багаж Нормы и предложили ей и Хольцману прохладительные напитки. Хольцман, которому, как мальчишке, хотелось не ударить лицом в грязь, повел Норму в свою лабораторию. Огромные помещения были заставлены водяными часами и магнитными скульптурами, в которых по магнитным дорожкам, без всяких проволок или подвесок, обращались замысловатые сферы. Наброски и незаконченные чертежи покрывали электростатические столы. На листах, разбросанных вокруг столов, можно было видеть незаконченные длинные математические вычисления.

Оглядевшись, Норма поняла, что Хольцман оставил неоконченными больше концепций, чем она сумела отыскать за всю свою короткую жизнь. Даже если это и так, то многие листы бумаги, испещренные формулами или геометрическими фигурами, успели пожелтеть от времени. Чернила выцвели, а края листов истрепались.

Взмахнув своим широким рукавом, Хольцман сбросил со столов эти интересные вещи.

– Это просто игрушки, забавные безделицы, которые я держу здесь для собственного удовольствия.

Он ткнул пальцем в подвешенный в электрическом поле серебристый шар, который, сместившись, заставил обращавшиеся вокруг него шары, имитировавшие небесные тела, закружиться по опасным орбитам.

– Иногда я забавляюсь ими, чтобы вдохновиться, но обычно они заставляют меня задуматься о других игрушках, а не оружии массового разрушения, которое мне приходится изобретать для спасения рода человеческого от тирании мыслящих машин. – Рассеянно нахмурившись, Хольцман продолжил: – Моя работа ограничена тем, что я не имею возможности пользоваться сложными компьютерами. Для того чтобы выполнять огромные вычисления, необходимые для проверки теорий, мне приходится полагаться на возможности человеческого разума и способность человека к вычислениям. Пойдем, я покажу тебе своих вычислителей.

Он повел девочку в ярко освещенное помещение с высокими окнами. Внутри помещения ровными рядами были расставлены одинаковые скамьи и письменные столы. За каждым рабочим местом, сгорбившись, сидели вычислители с калькуляторами. По их бедной одежде и скучному выражению лиц Норма без труда поняла, что это некоторые из многочисленных поритринских рабов.

– Это единственный способ, каким мы можем имитировать способности мыслящих машин, – принялся объяснять Хольцман. – Компьютер может совершать миллиарды операций. Мы не можем этого делать, но, собрав достаточное количество людей, обученных производить вычисления и работающих согласованно друг с другом, мы также можем совершать миллиарды вычислений. Правда, на это у нас уходит несколько больше времени, чем у компьютера.

Он спустился в узкий проход между скамьями вычислителей, которые яростно выписывали на листы бумаги колонки цифр и математических символов, проверяли и перепроверяли результат и передавали его затем следующему вычислителю для последующей обработки.

– Даже самые сложные математические расчеты можно разбить на последовательность тривиальных шагов. Каждый из этих рабов обучен решать одно определенное уравнение, то есть они работают как на сборочном конвейере. Вместе этот коллективный человеческий разум способен творить подлинные чудеса.

Хольцман оглядел комнату, видимо, ожидая, что вычислители приободрятся от его слов, но эти люди продолжали заниматься своей работой, глядя на цифры из-под полуопущенных, припухших от утомления век, не интересуясь ни конечными результатами своего труда, ни более общей картиной замысла теоретика.

Норма не испытывала к этим людям ничего, кроме истинного сочувствия, так как ее саму долгое время оскорбляли и игнорировали. Она знала, правда, чисто теоретически, что на многих планетах Лиги процветает самое настоящее рабство так же, как и на планетах, покоренных мыслящими машинами. Тем не менее Норме казалось, что эти люди счастливы заниматься интеллектуальным трудом вместо того, чтобы гнуть спину на сельскохозяйственных работах.

Сделав широкий жест, Хольцман обвел рукой помещение.

– Любой из этих вычислителей окажется в твоем распоряжении, Норма, как только тебе потребуется верифицировать какую-либо теорию. Естественно, следующим шагом станет построение модели для дальнейшей проверки и развития. У нас множество лабораторий и испытательных стендов, но самая главная часть работы совершается вначале, – он постучал пальцем по своему лбу, – только здесь. – Хольцман заговорщически улыбнулся Норме и понизил голос: – Ошибки, конечно, возможны и на нашем уровне. Если даже это произойдет, будем надеяться, что у лорда Нико Бладда хватит терпения не уволить нас со службы.

Только узколобые люди не видят, что невозможное можно определить как отсутствие воображения и побудительных мотивов.

Серена Батлер

Ксавьер Харконнен недовольно ерзал на зеленом парчовом диване, стоявшем в вестибюле замка Батлера. Офицерская форма не была предназначена для столь роскошной мебели. Стены были увешаны вставленными в золотые багеты портретами предков Маниона Батлера. Среди них был один карикатурного вида джентльмен с напомаженными усами и в живописной треугольной шляпе.

Бесконечно занятый по службе, Харконнен выкроил часок и забежал сюда, чтобы сделать приятный сюрприз Серене, но слуги попросили его подождать. В вестибюль спустилась смущенная Окта и принесла Ксавьеру холодный сок. Хотя Ксавьер всегда смотрел на Окту только как на младшую сестру Серены, сейчас он вдруг заметил, что она превратилась в красивую молодую женщину. Учитывая, что Серена была уже помолвлена, Окта могла теперь рассчитывать на собственное замужество; если бы только она смогла преодолеть свою застенчивую влюбленность в него.

– Серена не ждала вас, но она скоро выйдет. – Окта отвела взгляд в сторону. – Она встречается сейчас с какими-то людьми очень официального вида – с мужчинами и женщинами, какие-то люди пронесли туда электронную аппаратуру, причем эти люди одеты в форму милиции. Наверное, это связано с ее парламентскими делами.

Ксавьер мимолетно улыбнулся.

– У нас обоих так много всяких проектов, но что делать, коли настали такие тяжелые времена.

Пока Окта занималась тем, что поправляла на полках книги и статуэтки, Ксавьер мысленно перенесся на заседание парламента, на котором он присутствовал два дня назад. Расстроенная трагическим падением Гьеди Первой, Серена попыталась сплотить представителей сильнейших планет Лиги, надеясь организовать спасательную операцию. Она всегда хотела что-то делать, созидать, и именно за это Ксавьер так ее любил. Хотя другие приняли поражение, смирились с ним и ежились от страха, думая, кто будет следующей жертвой Омниуса, Серена хотела вмешаться и спасти погибающий мир. Любой мир.

Одетая в длинное платье, она произнесла пылкую речь, выступая с трибуны временного Дома парламента.

– Мы не можем просто так сдать Гьеди Первую! Мыслящие машины преодолели уничтожающее поле, убили магнуса, поработили народ и с каждым днем все сильнее дают знать о своем существовании. Должно быть, в тылу машин остались уцелевшие бойцы внутренней гвардии, а мы знаем, что на Гьеди осталась недостроенная система защитных полей. Возможно, мы сумеем наладить ее работу! Мы должны сами начать сражение, пока мыслящие машины не успели основать свою инфраструктуру. Если мы будем ждать слишком долго, они станут неуязвимыми!

– Насколько мы знаем, они уже стали неуязвимыми, – проворчал представитель промышленной колонии Вертри.

Следом за ним заговорил чиновник с Занбара.

– Отправить Армаду на Гьеди Первую – это чистой воды самоубийство. Там не осталось разрушающих полей, поэтому планета лишена обороны и машины просто перебьют нас в прямом столкновении.

Серена вытянула палец в сторону нервничающего зала.

– Это совершенно не обязательно. Если мы сможем проскользнуть на планету, закончить работу и прикрыть планету новым полем, то тогда, быть может, нам удастся перерезать…

Члены Лиги откровенно смеялись над таким предложением. Видя расстроенное лицо Серены, Ксавьер испытал жгучую жалость к девушке. Но она не понимала всех трудностей, связанных с ее наивными предложениями. Было решительно невозможно восстановить защитную систему Гьеди Первой под носом мыслящих машин. Во время своей инспекционной поездки Ксавьер убедился в том, что потребуется несколько недель работы техников и инженеров – и это в идеальных условиях – для того, чтобы сделать работоспособной систему новых защитных полей, разрушающих гелевые контуры мыслящих роботов.

Но Серена была не из тех людей, которые легко отказываются от своих идей. Она должна была пытаться что-то делать. К действию ее побуждало воображение, она отчетливо представляла себе страдания многих миллионов ни в чем не повинных людей.

Голосование закончилось сокрушительным поражением Серены Батлер.

– Мы не можем расходовать ресурсы, боеприпасы и жертвовать людьми в ненужной экспедиции на планету, которая уже потеряна для человечества. Теперь это крепость и оплот мыслящих машин.

Аристократы боялись за свои местные системы защиты.

Эта работа занимала почти все время Ксавьера. Как офицер Армады он проводил совещания с другими офицерами и парламентскими представителями, включая и вице-короля Батлера. Ксавьер твердо решил разобраться, что произошло с системой обороны Гьеди Первой, был ли он лично виноват в этом.

Специалисты по тактике Армады изучили отчеты об инспекционной поездке и уверили Ксавьера, что он не мог ничего сделать, чтобы предотвратить захват планеты. Все дело было в нехватке сил, для отражения нападения пришлось бы держать на орбитах всех планет весь боевой флот Лиги. Если бы Омниус решил пожертвовать частью своих мыслящих машин для преодоления защитного разрушающего поля, то ни одна планета не могла бы чувствовать себя в безопасности. Но эта информация не улучшила настроение Ксавьера.

На Поритрине Хольцман без устали работал над созданием новой конструкции разрушающего защитного поля. Лорд Бладд был полон оптимизма и был уверен в своем саванте, особенно с тех пор, как тот взял себе в помощники молодого одаренного математика – дочь колдуньи Зуфы Ценва. Ксавьер надеялся, что ученому удастся в самом ближайшем будущем создать что-то для того, чтобы переломить ситуацию.

В вестибюль торопливо вошла раскрасневшаяся от быстрой ходьбы и оттого еще более красивая Серена и обняла Ксавьера.

– Я не думала, что ты сможешь прийти.

Окта незаметно выскользнула в боковую дверь.

Ксавьер посмотрел на украшенные орнаментом часы на камине.

– Хотел сделать тебе сюрприз, но сейчас мне надо уже идти. Служба. Сегодня мне предстоит долгое совещание.

Она озабоченно кивнула.

– С того дня, когда мы получили известие о поражении на Гьеди Первой, мы все стали заложниками вечных совещаний. Мне кажется, что я уже не помню, во скольких комитетах я заседаю.

Он решил поддразнить Серену.

– Не могу ли и я быть приглашенным на это таинственное собрание?

В ответ она принужденно рассмеялась.

– Вот как? Армада Лиги недостаточно загружает тебя делами и ты решил посидеть еще и на моих скучных собраниях? Вероятно, мне имеет смысл поговорить с твоим новым командиром.

– Нет, благодарю, не стоит этого делать, моя дорогая. По мне, лучше сразиться с десятью кимеками, чем пытаться переубедить тебя.

Она ответила на его поцелуй с неожиданной страстностью. Он, тяжело дыша, отступил на шаг и поправил форму.

– Мне пора идти.

– Могу я сегодня пригласить тебя на ужин? Небольшое тет-а-тет, мы будем вдвоем.

Ее глаза сверкнули.

– Для меня это очень важно, особенно сейчас.

– Я обязательно приду.

Облегченно вздохнув – ей удалось усыпить подозрения Ксавьера, – Серена вернулась в комнату Зимнего Солнца, где собралась ее команда. Женщина смахнула со лба бисеринку пота. Несколько лиц повернулись к ней, и она подняла руку, чтобы успокоить людей.

Полуденное солнце заливало светом кресла. Стойки и обеденный стол были завалены планами, картами и списками припасов.

– Давайте вернемся к делу, – произнес седой ветеран Орт Вибсен. – У нас не так много времени, если вы хотите привести все это в действие.

– Это полностью совпадает с моими намерениями, коммандер Вибсен. Те, кто в этом сомневался, должно быть, уже давно покинули нас.

Отец Серены был свято уверен в том, что в комнате Зимнего Солнца его дочь проводит время за чтением книг, но на самом деле она занималась составлением схем, собирала добровольцев, опытных людей и сырье. Никто не мог остановить Серену Батлер, если дело касалось гуманитарных акций.

– Я пыталась делать все по официальным каналам и заставить Лигу действовать, – сказала она, – но некоторых людей приходится буквально силой принуждать к правильным решениям. Их надо тащить к ним, как упрямых салусанских жеребцов.

После того как парламент высмеял ее за «наивные благоглупости», Серена покинула временный зал заседаний, но не смирилась со своим поражением. Она решила сменить тактику, даже если для этого ей пришлось бы организовывать и финансировать миссию самой.

Когда Ксавьер узнает о ее планах, ее уже нельзя будет остановить, и он сможет гордиться своей будущей супругой.

Сейчас она изучала команду, которую она создала из самых проверенных офицеров Армады. Здесь были ветераны десантных операций – капитаны, интенданты и даже специалисты по войсковой разведке и действиям в тылах противника. Десять человек, обернувшись, пытливо вглядывались в ее лицо. Она щелкнула пультом дистанционного управления и прикрыла верхние жалюзи. В комнате стало темнее, хотя солнечный свет продолжал скупо поступать в комнату сквозь щели.

– Если мы сумеем отбить у машин Гьеди Первую, то это будет вдвойне победа, главным образом моральная победа над мыслящими машинами, – сказала Серена. – Мы покажем им, что они не смогут долго держать нас в рабстве.

Вибсен выглядел так, словно ни на минуту не прекращал сражаться, хотя на самом деле он уже лет десять был не у дел.

– Все мы будем счастливы выполнить задачу, которая даст ощутимый результат. У меня просто руки чешутся поскорее схватиться с этими проклятыми машинами.

Орт Вибсен был старым космическим капитаном, которого вынудили подать в отставку якобы из-за возраста, но, как поговаривали, уволили его за жесткий характер, споры с начальством и невнимание к приказам. Несмотря на свою грубость, это был как раз тот человек, который, как полагала Серена, мог возглавить экспедицию, которую другие члены Лиги объявили безумной или по меньшей мере не мудрой.

– У вас есть такая возможность, коммандер, – сказала она.

Пинкер Джибб, кудрявый и все еще изможденный посланец с завоеванной Гьеди Первой, который принес в Лигу страшную весть, неестественно выпрямившись сидевший у стола, оглядел комнату.

– Я передал вам весь материал, который был вам нужен. Я писал подробнейшие рапорты. Вспомогательный генератор поля был почти готов, когда машины атаковали нашу планету. Нам надо было незаметно вернуться и запустить систему. – Его затравленные глаза сверкнули яростью. – Уцелели многие солдаты и офицеры внутренней гвардии. Они сделают все, что в их силах, в тылах машин, но этого будет мало, если мы им не поможем.

– Если мы сможем запустить вторичные генераторы, то кимеки и роботы не смогут отразить нападение Армады извне. – Серена внимательно всмотрелась в лица присутствующих. – Как вы думаете, мы сможем это сделать?

Бригит Патерсон, мужеподобная женщина, нахмурилась.

– Почему вы думаете, что Армада присоединится к сражению? У меня нет никакой уверенности в том, что, когда мои инженеры закончат работу, Армада явится на Гьеди спасать наши задницы.

Серена в ответ только мрачно усмехнулась.

– Оставьте это мне.

Серена воспитывалась в лучших школах у лучших преподавателей, чтобы стать настоящим лидером. Надо было сделать так много, что она не могла сидеть сложа руки, имея в своем распоряжении богатства и власть Дома Батлеров.

Теперь настало время испытать на прочность эту подготовку.

– Коммандер Вибсен, вы располагаете информацией, о которой я вас просила?

Своим обветренным, изборожденным морщинами лицом коммандер Вибсен больше походил на бродягу, нежели на кабинетного стратега, но все знали, что во всей Зимии никто лучше него не разбирается в тонкостях военных операций.

– Часть сведений благоприятна, часть – нет. После того как машины сокрушили оборону Гьеди Первой, на ее орбите постоянно патрулирует машинный флот. На земле регулярно проводятся зачистки. Ими руководит один титан, а грязную работу исполняют неокимеки.

Он кашлянул, скривился и отрегулировал медицинский прибор, имплантированный в его грудину.

– Омниус может прислать на планету еще больше машин или даже наладить производство подкреплений, используя для этого промышленный потенциал Гьеди Первой, – озабоченно произнес Пинкер Джибб. – То есть они могут это сделать, если мы не запустим вторичное разрушающее поле.

– Значит, именно это мы и должны сделать, – сказала Серена. – Внутренняя гвардия была рассредоточена по населенному континенту, и многие периферийные полки могли уйти в подполье и сформировать пятую колонну. Если мы сумеем войти с ними в контакт и организовать их, то нам, возможно, удастся сокрушить машинных завоевателей.

– Я смогу вам помочь, – настаивал на своем Джибб. – Это наш последний шанс.

– Я все же думаю, что это не более чем твердолобое упрямство, – сказал Вибсен. – Но какого черта, я не откажусь лезть в эту авантюру.

– Готов ли корабль? – нетерпеливо спросила Серена.

– Корабль готов, чего нельзя сказать о плане операции, если вы хотите знать мое мнение.

Бригит Патерсон повернулась к Серене:

– Я собрала подробные карты, планы и схемы всех видов Гьеди Первой и Гьеди-Сити, включая полные функциональные диаграммы генераторов вторичных разрушающих полей. – Она протянула Серене несколько пакетов, плотно набитых тонкими пленками с информацией. – Пинкер говорит, что они соответствуют действительности.

Проявляя безграничный энтузиазм и страсть, Серена всегда отличалась способностью приводить все в надлежащий порядок. Два года назад она возглавила спасательную экспедицию на Каладан, несоюзную планету, на которой скопились тысячи беженцев с планет, оккупированных Синхронизированным Миром. Ее последняя экспедиция состоялась год назад, когда она отправилась на Тлулакс, куда привела три корабля, нагруженных медицинскими приборами и лекарствами, чтобы оказать помощь местным жителям, страдавшим какой-то таинственной болезнью. Теперь, когда тлулаксианские торговцы органами, выращенными в биологических чанах на их планете, обеспечили доставку этих органов для трансплантации раненым – включая ее возлюбленного Ксавьера, – она чувствовала, что ее усилия были вознаграждены сторицей.

Сейчас Серена попросила об одолжении и в результате организовала миссию, которая весьма напоминала ее прежние успешные начинания. Она надеялась на успех своего нового предприятия, несмотря на сопутствовавшие ему опасности.

С очаровательной уверенностью Серена снова оглядела людей, сидевших за длинным столом. Чутье подсказывало ей, что миссия закончится успешно. Одиннадцать человек были готовы по собственной доброй воле бросить вызов порядку, установленному завоевателями, и преодолеть все трудности.

– У нас нет более высоких приоритетов, – сказала она.

Орт Вибсен пустил в ход все свои старые связи и сумел добыть скоростной корабль, пригодный для преодоления орбитальной блокады. Инженерная команда Патерсон оснастила корабль самым лучшим экспериментальным оборудованием, которое удалось достать у производителей военной техники. Используя личные связи и подложные документы, Серена раздобыла все, что было нужно старому коммандеру. Серена желала получить самые надежные шансы на успешный исход дерзкой операции.

Она встала и заговорила:

– Каждый человек Лиги кого-то потерял в бойне, устроенной мыслящими машинами, и теперь нам надо предпринять что-то в ответ.

– Тогда к делу, – подытожил Пинкер Джибб. – Настал час расплаты.

В тот вечер Серена и Ксавьер сидели друг напротив друга за огромным столом большого бального зала замка Батлеров. Сервируя стол, вокруг него сновали лакеи в красно-золотых ливреях и черных брюках. Отведав золотистое рыбное филе, положенное на его блюдо, Ксавьер с жаром заговорил о планах мобилизации Армады для защиты планет Лиги.

– Давай не будем сегодня больше говорить о делах.

С очаровательной улыбкой Серена поднялась из-за стола, обошла его и села рядом с Ксавьером, тесно прижавшись к нему.

– Я наслаждаюсь каждым моментом с тобой, Ксавьер, – проговорила она, ни словом не обмолвившись о своем плане.

Он улыбнулся ей в ответ.

– После ядовитого газа я не могу наслаждаться другими ароматами, но ты, Серена, для меня лучше, нежели аромат самых нежных блюд и самых тонких духов.

Она погладила его по щеке и сказала:

– Думаю, нам надо отправить слуг домой. Отец в городе, сестра ушла на вечер. Стоит ли нам терять время зря, если мы остались с тобой наедине?

Он погладил ее по руке, потом привлек к себе и улыбнулся.

– Знаешь, я совсем не голоден.

– А я голодна. – Она страстно поцеловала его в ухо, потом в щеку и наконец прильнула своим ртом к его губам. Он же провел пальцами по ее волосам, прижал к себе ее голову и тоже поцеловал ее в губы.

Они встали из-за стола, не притронувшись к еде. Серена взяла Ксавьера за руку, и они торопливо направились в ее спальню. Тяжелая дверь с едва слышным стуком затворилась за ними, когда они вошли внутрь. Серена загодя развела огонь в камине, и теперь оранжевое пламя отбрасывало на стены веселые рыжие блики, согревая уютное помещение. Они неистово и страстно целовались, распутывая шнурки, развязывая тесемки, расстегивая пуговицы и крючки и стараясь при этом не отрываться друг от друга.

Серена едва сдерживала свое неуемное желание. Она желала не только близости, она хотела запечатлеть в мозгу каждый миг своего свидания с возлюбленным, каждое его прикосновение, каждый поцелуй, каждую ласку. Он не знал и не мог знать, что ночью она покинет его, но она знала и хотела надолго запомнить эту ночь, чтобы восполнить те долгие ночи, которые им предстоит провести в разлуке.

Его горячие, как огонь, пальцы скользнули по ее обнаженной спине. Серена потеряла способность думать и стремилась только поскорее стянуть с Ксавьера рубашку.

Помня каждый миг в объятиях любимого и ощущая в теле приятное покалывание, Серена покинула спящий замок. Она погрузилась в темную глубину ночи, отправившись на условленное место встречи со своей командой, которая ждала ее на частном взлетном поле космопорта Зимии.

Желая скорее отправиться в поход, заглушая оптимизмом невольную тревогу, Серена присоединилась к десятерым добровольцам. Через час они стартовали на скоростном сером, как облако, боевом корабле, груженном инструментами, оружием и надеждой.