Текст книги "ЛеБрон, INC. Спортсмен, который заработал миллиард"

Глава четвертая. Четыре всадника

Музыка грохотала так громко, что было практически невозможно расслышать то, что там извергал в микрофон эмси, стоявший на временно сооруженной сцене. Свет вращавшихся прожекторов разных цветов танцевал по стенам, а полуголые молодые девушки топтались по импровизированному подиуму взад-вперед. Одна из них была облачена в футболку, завязанную поверх топа – видимо, с целью демонстрации некоего альтернативного способа ношения фирменной одежды Nike из коллекции ЛеБрона Джеймса, при котором слово King, выведенное на сложенной футболке, оказывалось четко поверх ее груди.

Развернувшись лицом к толпе, она хотела показать это всем, но в этот момент узел, завязанный на ее спине, развязался. Произошло ли это по случайности или вследствие какого-то дефекта предмета гардероба, неизвестно, но подросткам, набившимся вплотную к сцене, это подарило неожиданное шоу.

Стояла середина декабря 2003-го, дело было вечером в Северной Филадельфии. Большой обувной магазин на знаменитой Броуд-стрит был превращен в пространство для перформанса, ведь именно это место и время Nike выбрал для презентации первой именной модели кроссовок ЛеБрона, прозванной Zoom Generation. Организация была хаотичной и беспорядочной, шум и нехватка света сделали невозможным полное погружение в происходящее. Выбор зимней Филадельфии в четверг вечером в качестве места проведения мероприятия, видимо, нес в себе некий скрытый месседж в адрес Reebok и Аллена Айверсона, бывшего в то время хозяином города.

Эта презентация стала символическим эпизодом первых лет сотрудничества Nike и ЛеБрона. У него были планы заявить о себе не только как о баскетболисте, но и как о бренде, стать предметом разговоров тех, кто собирается на конференции по спортивному маркетингу. Было много помпезности и воодушевления. Было немало чеков на очень приятные суммы. Но реализация плана была хаотичной, ей не хватало последовательности.

После заключения масштабной сделки с Nike ЛеБрон и его агент Арон Гудвин переключили свое внимание на решение о спонсорском контракте с каким-нибудь производителем напитков. Это было стандартной практикой. Звездные гольфисты, как правило, рекламировали клюшки и мячи. Баскетболисты продвигали обувные бренды и популярные напитки. Как и в случае с обувным спонсором, нашлось большое количество желающих перетянуть ЛеБрона к себе. Два самых громких имени в этой индустрии, Pepsi и Coca-Cola, намеревались вложиться в ЛеБрона для раскрутки своих брендов.

Майкл Джордан много лет был лицом Pepsi и ее бренда Gatorade, который в 1990-е обрел популярность благодаря культовым рекламным роликам Be Like Mike – «Будь как Майк». Gatorade также имел многолетние взаимоотношения с NBA, являясь официальным спонсором лиги. Названием бренда обвешаны все скамейки арен NBA, подписан каждый стакан, из которого игроки пьют во время тайм-аутов.

У «Колы» тоже было соглашение с NBA – ее напиток Sprite являлся официальной газировкой лиги. Этот бренд продвигался в расчете на детей и молодых людей, что делало ЛеБрона особенно привлекательным активом в глазах компании. Коронной фишкой был конкурс слэм-данков, регулярно проходивший в Уик-энд всех звезд NBA, на котором реклама Sprite была повсюду.

Но был и другой соискатель, компания Glacéau, базировавшаяся в Квинсе, Нью-Йорк, и выпускавшая продукт под названием VitaminWater. В 2003-м бренду было всего три года от роду, но он очень стремительно развивался. Ежегодные продажи напитка приносили компании свыше $100 млн, что было впечатляющим само по себе, но совершенно не сравнимым с заработками даже наименее прибыльных из брендов Pepsi и «Колы». Короче говоря, Glacéau не могла предложить спонсорский контракт такого же уровня, какой могли дать ее главные конкуренты. Молодая компания продвигала VitaminWater на рынках здоровой пищи и в мини-маркетах по всему Нью-Йорку и нуждалась в помощи с выходом из узких рамок своей ниши – ниши здоровых продуктов. В компании мечтали о помощи ЛеБрона в этом деле, но шансы на успех были призрачными.

Вместо того чтобы предложить ЛеБрону огромную гарантированную зарплату, они предложили ему другое: процент акций компании. Если бы ЛеБрон стал лицом бренда и помог ему разрастись, он бы оказался в очень выгодном положении и мог бы процветать. В Glacéau верили в маркетинговую силу «лидеров мнений». Компания заключила контракт с игроком «Нью-Йорк Метс» Дэвидом Райтом, одним из самых популярных молодых спортсменов Нью-Йорка тех лет. Райт получил 0,5 % акций VitaminWater, став спикером бренда. Компания была заинтересована в том, чтобы и ЛеБрон стал для нее таким же партнером. Окончательные условия контракта так никогда и не были сформулированы, но ЛеБрону предлагали существенно больше, чем Райту.

Как показала сделка с Nike, ЛеБрон уже тогда играл на самом высоком уровне ставок в спонсорских контрактах. Гудвин хотел избирательно подходить к выбору спонсоров, и ЛеБрон ясно дал ему понять, что хочет заключать контракты только с теми компаниями, с которыми сможет сотрудничать много лет. Также он хотел продвигать те продукты, которыми действительно пользовался сам. Он носил Nike. Пил Gatorade и Sprite. А VitaminWater он не знал. Этот продукт был уже брендом номер два на рынке вод со вкусовыми добавками, но даже при этом имел вдвое меньший охват, чем новоиспеченный бренд Pepsi на этом рынке, напиток под названием Propel. Будущее VitaminWater выглядело светлым, но это была рискованная ставка. В какой-то момент, который позже окажется весьма поучительным, ЛеБрон принял решение ответить на предложение VitaminWater вежливым отказом.

На встрече с Гудвином «Кола» произвела положительное впечатление, сделав ЛеБрону самое крупное предложение спонсорского контракта из всех, какие только делала игрокам. Согласно одному из условий заявки «Колы», компания намеревалась отойти от стародавней практики и сделать ЛеБрона лицом сразу двух брендов: Sprite и Powerade, спортивного напитка, конкурировавшего на рынке с Gatorade. Они с ходу предложили рекламную концепцию, которая должна была привлечь внимание публики к первой игре ЛеБрона, и вдобавок рассказали о долгосрочных планах по раскрутке каждого бренда, показавшихся ЛеБрону весьма привлекательными. Упрочило позиции ЛеБрона и то, что «Кола» задвинула на второй план своего главного представителя в NBA, Кобе Брайанта, по причине того, что в Колорадо ему выдвинули обвинения в изнасиловании. Чтобы ускорить закрытие сделки, представители «Колы» пригласили ЛеБрона в штаб-квартиру компании в Атланте, где устроили масштабное собрание в одном из залов – половина людей, находившихся там, была облачена в зеленое, как бы олицетворяя собой Sprite, а другая половина во все синее, символизируя Powerade.

Независимо от того, что там могла предложить VitaminWater, эта заявка от одного из ведущих мировых брендов была слишком искушающей. Гудвин устроил ЛеБрону шестилетний контракт, общая сумма которого в итоге превысила 20 млн долларов, включая некоторые бонусные выплаты. Когда этот контракт истек, ЛеБрон подписал новый, на восемь лет, и позже продлил и его. В общей сложности это партнерство уже принесло ему свыше $40 млн и продолжит приносить в будущем. Как и в случае с Nike, это был разумный долгосрочный выбор в пользу партнера премиум-уровня, который с лихвой оправдал себя в последующие годы.

Первая телевизионная реклама с участием ЛеБрона была как раз посвящена Sprite. Это был комедийный сюжет, в котором он пугал своих друзей, притворяясь, будто до хруста и боли вертит своей шеей, хотя на самом деле просто сжимает в руках пустую бутылке Sprite у себя за головой. В эпизодической роли в видео отметился друг ЛеБрона Рич Пол, и этот ролик до сих пор остается одним из самых памятных рекламных роликов с участием игрока.

Ему пришлось столкнуться с некоторыми проблемами после того, как он раз за разом отказывался принимать участие в конкурсе слэм-данков, в котором Sprite, являясь титульным спонсором события, отчаянно хотел его видеть. Особенно большой проблемой это стало в его дебютный сезон в лиге, когда конкурс проходил в Лос-Анджелесе. С самого начала ЛеБрон сказал руководителям «Колы», что видит себя «данкающим» только непосредственно в игре и не считает, что сможет хорошо справиться с этим на конкурсе.

На его чувства на этот счет, вероятно, повлиял конкурс данков, в котором он принял участие по ходу своего выпускного года в старшей школе – тот конкурс проходил в рамках McDonald’s All-American Game. ЛеБрон тогда победил в нем, но победа была слегка притянута за уши: Шэннон Браун, блистательный прыгун, впоследствии ставший одним из партнеров ЛеБрона по команде в «Кэвс», выступил ярче, но так как конкурс проходил в Кливленде, судьи отдали предпочтение местному парню. Если бы конкурс проходил в Лос-Анджелесе, у ЛеБрона не было бы преимущества домашнего паркета, а заодно не было бы и груза больших ожиданий.

Sprite и Гудвин активно подбивали ЛеБрона передумать и представили на его суд идею крутой рекламной кампании: по задумке болельщики со всей страны должны были подписать петицию, призывавшую его принять участие в конкурсе. Но ЛеБрон отказывал – и в дебютный сезон, и в каждый из последующих. Тем не менее его отношения с «Колой» продолжались.

Но вернемся к VitaminWater: спустя несколько месяцев после неудачи с ЛеБроном Glacéau заключила крупный спонсорский контракт с рэпером Кертисом Джексоном, более известным как 50 Cent. Компания обратила внимание на то, что в одном из своих клипов Джексон пьет продукцию ее бренда, и это положило начало их взаимоотношениям. Стороны заключили сделку, по которой Джексон становился долевым партнером, как это предлагалось ЛеБрону.

Три года спустя, отчасти благодаря успеху напитка Formula 50, имевшему эксклюзивный вкус, созданный Джексоном, компания выросла настолько, что Coca-Cola решила приобрести бренд VitaminWater и в итоге заплатила за него свыше 4 млрд долларов.

Glacéau была частной компанией, а не публичной, поэтому ее бухгалтерия держалась в секрете, но по некоторым данным, Джексон заработал на сделке от 60 до 100 млн долларов, продав свой пакет акций. Райт также заработал миллионы. Тем временем в 2005-м ЛеБрон и сам появился в рекламе VitaminWater – в ней он играл адвоката обвиняемого в суде, бодрившегося с помощью напитка – когда «Кола» на время отстранила его от продвижения Powerade.

Стоит отметить, что 50 Cent находился в ином положении в сравнении с ЛеБроном. «Кола» и Pepsi не бегали за ним повсюду, пытаясь заключить с ним контракт. Он не отказывался от миллионов ради рискованной ставки на темную лошадку. Но его стремление увязать свое имя с каким-нибудь брендом в итоге принесло ему невероятный джекпот.

Для ЛеБрона же факт неудавшейся сделки стал не поводом для зависти – тем более что впоследствии 50 Cent объявил себя банкротом, – а ценным жизненным опытом. В то время, будучи подростком, ЛеБрон осознавал, что может получать миллионы за раскрутку какого-нибудь продукта, и ему нравилась эта мысль. То, что произошло с VitaminWater и 50 Cent, могло бы стать для ЛеБрона интересным бизнес-кейсом, даже в том случае, если бы компания не стала выходить на него с предложением контракта. Эта история стала уроком, продемонстрировавшим ему разницу между сотрудником компании и владельцем бренда. Она показала, что разумный риск, связанный с вложением в молодую компанию, может оказаться оправданным и принести прибыль, особенно в том случае, если эта компания так отчаянно жаждет привязать свое имя к силе личного бренда ЛеБрона, что готова даже поделиться потенциально очень ценными пакетами акций.

В каком-то смысле ЛеБрон был «владельцем» и собственного бренда Nike. Спортсмены, под именем которых Nike выпускает обувь, часто получают 5 % от всех продаж продукта в качестве роялти. Определенная сумма выплат гарантирована им – ЛеБрон получал от Nike по $11 млн в год начиная уже с 2003-го, когда компания еще не продала ни единой пары его фирменных кроссовок, – но помимо этого, спортсмены могут получить дополнительные отчисления в том случае, если продажи превысят сумму гарантированных выплат. Но было очевидно, что такое сотрудничество – далеко не то же самое, что владение долей в компании. Получи ЛеБрон 5 % акций Nike в те времена, когда компания еще была стартапом, история сложилась бы совершенно иначе. Разумеется, поиски следующей сенсации рынка – такой, как VitaminWater, к примеру, – могут быть очень трудными. Но возможности были, и некоторые из них были весьма стоящими.

Осознание этого постигло ЛеБрона по достижении им двадцатилетия. Пока он обживался в «Кэвс», его близкие друзья занимали должности в его окружении. Как и планировалось, Nike сделал Маверику Картеру предложение о полноценной работе – компания предложила ему заниматься одним из продуктов в линейке ЛеБрона за приличную шестизначную зарплату.

Рэнди Мимс, друживший с «суррогатным отцом» ЛеБрона Эдди Джексоном и после его заключения помогавший его семье материально, стал правой рукой ЛеБрона. Мимс старше его на десять лет, это тихий и спокойный человек, которого, впрочем, отличает хорошее чувство юмора, если верить тем, кто его знает. Его должность в компании King James Inc., основанной ЛеБроном, звучит как «роуд-менеджер». По сути же, работа Мимса заключалась в обеспечении ЛеБрона всем необходимым для игр и во время переездов. Иногда, организовав для ЛеБрона все, что тому было нужно к матчу, Мимс покидал стадион и садился в самолет, летевший в следующий город прибытия команды – там он ее встречал несколько часов спустя. Впоследствии «Кэвс» стали разрешать Мимсу летать вместе с командой чартерами. В 2005-м клуб нанял его на работу на должность «координатора игроков».

Рич Пол познакомился с ЛеБроном в аэропорту Акрон-Кантон, когда ЛеБрон еще учился в старшей школе. ЛеБрон выразил ему свое восхищение ретроджерси Уоррена Муна, в которую был одет Пол. Пол, молодой человек старше ЛеБрона на четыре года, занимался мелким бизнесом, связанным с ретроформами, пользовавшимися в то время большой популярностью. Пол летал в Атланту, где у него был знакомый поставщик, скупал там ретроформу, а потом привозил ее домой и продавал буквально прямо из багажника машины. ЛеБрон очень увлекался винтажной формой.

В старшей школе его даже дисквалифицировали на одну игру за то, что он принял в дар две ретроджерси в обмен на фотографию с владельцем магазина в предместьях Кливленда – этот мини-скандал обнажил те сложности, которые в подобных ситуациях испытывал государственный орган, надзиравший за школьным спортом.

Позвольте мне сделать здесь небольшое отступление: лицемерие, с которым ЛеБрона наказывали за то, что он принял что-то от кого-то бесплатно, поистине очень недальновидно и постыдно, ведь он генерировал сотни тысяч долларов одним своим присутствием. Большинство игр с его участием переносили на более вместительные арены, чтобы можно было продать больше билетов, и каждая игра собирала аншлаг. Он сумел собрать полные трибуны даже на Gund Arena (теперь носящей название Quicken Loans Arena) в Кливленде, вмещающей больше 20 тысяч человек – и это будучи учеником выпускного класса школы, в сезон, когда «Кэвс» были безнадежными аутсайдерами NBA по уровню посещаемости, собирая около 12 тысяч зрителей на игру в среднем. Несколько матчей с его участием транслировались в эфире национального телевидения, другие шли на региональных каналах, а какие-то продавались зрителям по системе pay-per-view.

По условиям соглашения с Adidas ЛеБрон бесплатно получал от компании кроссовки и форму, в обмен на это появляясь в экипировке с логотипом компании во всех телевизионных роликах и на фотографиях. Промоутеры гарантировали выплаты и покрывали расходы на перелеты его команды в Северную Каролину, Нью-Джерси, Делавэр и Калифорнию для участия в матчах. И все это казалось абсолютно нормальным. Но пара футболок в дар от владельца магазинчика, просившего взамен только его фотографию на стену, вдруг оказалась нарушением табу.

В течение двух дней после дисквалификации ЛеБрон нанял одного из лучших адвокатов Кливленда, и тот быстро одержал победу в суде, восстановив ЛеБрона в правах. Нормативные акты спортивной ассоциации были написаны так, что у нее не было никаких шансов против него – понять это смог бы и студент первого курса правовой школы. Вероятно, вина за произошедшее даже не лежала целиком на ассоциации; люди там получали так много завистливых жалоб от других школ, что в какой-то момент просто опустили руки.

Ранее надзорному органу пришлось проводить расследование по поводу того, как ЛеБрону удалось заполучить новенький Hummer H2 с эксклюзивным тюнингом стоимостью свыше 70 тысяч долларов. Быстро выяснилось, что автомобиль был приобретен на абсолютно законных основаниях: банк охотно выдал Глории Джеймс кредит на его покупку. Осознав, что ее сын в считаные месяцы станет миллионером и наверняка захочет где-то разместить свои капиталы, финансовое учреждение пошло на этот риск, сочтя его минимальным. Выходит, что банкиры проявили большую дальновидность и понимание, чем школьные администраторы. Но давайте двигаться дальше.

В тот день в аэропорту ЛеБрон сказал Полу, что мечтает о ретроджерси для своей коллекции: золотой майке Мэджика Джонсона и ретро-джерси Джо Нэймета времен его выступлений за «ЛА Рэмс». Пол отыскал для ЛеБрона эти вещи за несколько дней, и сделка положила начало их долгой дружбе. Пол считает, что его решение надеть в тот день джерси Уоррена Муна изменило его жизнь – а ведь он собирался надеть простое поло!

Рич стал вторым сотрудником в штате King James Inc. Пол был родом из неблагополучного района Кливленда, а кроме того, учился в католической старшей школе, где относился к меньшинству. Они с ЛеБроном смогли найти общий язык сразу на нескольких уровнях. Одной из задач, порученных ему, являлась организация коммерческих вечеринок, на которых появлялся ЛеБрон. В начале и середине 2000-х организация таких мероприятий была в NBA популярным способом заработка. Игрок калибра ЛеБрона может получить десятки тысяч долларов за простое присутствие на мероприятии. Организаторы могли назначать огромную плату за вход, и гости соглашались платить просто за то, чтобы посетить ту же вечеринку, на какую приходили и звездные игроки. Если же гости хотели пройти в VIP-зону, где находились знаменитости, им нужно было заплатить еще более крупные суммы за премиум-доступ. ЛеБрон начал ездить на такие мероприятия в крупные города вроде Нью-Йорка, Чикаго, Лос-Анджелеса, Майами и Вашингтона, округ Колумбия, в те дни, когда у «Кэвс» были выходные, а иногда даже после матчей, по прилете команды в город. По достижении двадцатиоднолетнего возраста он смог начать посещать вечеринки и в статусных ночных клубах.

ЛеБрону было комфортно в этой компании. Все парни были молодыми и преданными ему, а сам он целиком им доверял. Одно было ясно наверняка: все четверо делали деньги. Они начали называть друг друга «Четыре всадника». Чтобы закрепить это прозвище и увековечить память о дружбе, они заказали одежду и украшения по эксклюзивному дизайну. Картер и Пол часто сидели на лучших местах у самой площадки; казалось, что ЛеБрону комфортно передвигаться между городами в их присутствии.

Вскоре после закрытия сделки с Nike и получения подписного бонуса ЛеБрон приобрел крупный объект недвижимости неподалеку от Акрона за 1 млн долларов. Он хотел, чтобы на территории его дома было 100-ярдовое футбольное поле, где он мог бы играть в флаг-футбол с друзьями. Поле он получил, хотя потом разрушил стоявший на участке дом и построил на его месте гигантский особняк. Но в дополнение к этому ЛеБрон арендовал апартаменты в престижном жилом комплексе в Кливленде – чтобы было где проводить время в дни матчей или в те дни, когда у него не было желания сорок пять минут рулить домой в пригород. В итоге он делил одну лестничную площадку с Уэсом Уэсли, продолжавшим наезжать в Кливленд к своему крестному Даджуану Вагнеру.

Уэсли не помог Reebok заполучить ЛеБрона, но этот факт не положил конец их взаимоотношениям. Скорее наоборот, он дал им начало. Уэсли много лет играл роль наставника для молодых игроков, помогая им обжиться в NBA, и в случае ЛеБрона и его друзей начал заниматься тем же самым. Nike выкупил четыре места у скамейки «Кэвс» на все домашние матчи команды – когда Фил Найт приехал на первую домашнюю игру ЛеБрона в лиге, он занял одно из них. Временами там сидел Мерритт, иногда приезжавший в город. Но во многих случаях там появлялся Уэсли. Да, несколькими месяцами ранее он работал с Reebok, но в глобальном смысле он был полностью свободным агентом. Он переходил от одной компании к другой, в зависимости от того, какую работу было необходимо выполнить и какие возможности появлялись на его пути.

В течение первых двух лет своей карьеры в NBA ЛеБрон столкнулся с некоторыми проблемами роста, относившимися к его жизни за пределами баскетбольной площадки. Его жизнь кардинально изменилась во время тренировочного лагеря перед стартом второго сезона в лиге, когда его многолетняя спутница Саванна Бринсон родила ему сына. Его назвали ЛеБроном-младшим. «Кэвс» проводили сборы в университете «Кэпитал» в Коламбусе. Предполагаемый срок родов уже прошел, и планировалось, что Саванна родит на следующий день. ЛеБрону пришлось объясняться, почему он был вынужден пропустить тренировки, поэтому мое интервью с ним проходило у открытых трибун после очередной вечерней тренировочной сессии.

«У меня отца не было, – сказал в тот вечер ЛеБрон. – И я собираюсь сделать так, чтобы мой сын получил все, чего не было у меня».

Много лет спустя ЛеБрон признается, что сожалеет о том, что назвал первенца в свою честь, так как имя взвалило на его плечи дополнительный груз давления. Этот факт укажет на то, как за годы жизни изменились его взгляды, как они стали более зрелыми. Но в тот октябрьский вечер 2004-го решение казалось ему осмысленным. Тем не менее то был период адаптации. И одной из насущных тем для него было управление собственным бизнесом.

Гудвин и его брат и партнер Эрик вместе помогли ЛеБрону заработать почти 150 млн долларов на спонсорских контрактах. К соглашениям с Nike, «Колой» и Upper Deck прибавилась пятимиллионная сделка с Cadbury Schweppes, по условиям которой ЛеБрон должен был продвигать жвачку под брендом Bubblicious – этот же контракт принес ему первое появление в рекламном ролике, показанном во время Супербоула. Такое портфолио уже было, пожалуй, самым впечатляющим в NBA и совершенно точно было лучшим, какие только собирали тинейджеры его возраста. Sports Illustrated опубликовал большую статью о Гудвине, снабдив ее фотографией агента в компании ЛеБрона: игрок лежал на софе, а Гудвин стоял за ним, как бы показывая, кто стоит за главным действующим лицом.

Дуайт Ховард, первый пик на драфте NBA 2004 года, тоже решил выбрать Гудвина своим агентом.

Но Гудвин был человеком требовательным. Агент-ветеран, имевший богатый опыт работы с молодыми профессионалами, он предпочитал ограничивать доступ друзей и знакомых своих клиентов к деловым аспектам их жизни. Гудвину не нравилось то, что ЛеБрон вместе с близкими друзьями занимается заключением сделок где-то на стороне. Он не одобрял некоторые коммерческие вечеринки, на которых друзья ЛеБрона зарабатывали деньги.

Друзья ЛеБрона не видели в этом проблемы; если они хотели сходить в клуб поразвлечься, клуб часто сам предлагал им заработать на этом. В интернете существовали сайты, оповещавшие своих пользователей о том, где и когда знаменитые спортсмены и звезды шоу-бизнеса любили тусоваться и отдыхать. Вокруг этого была выстроена целая экономика. Четыре всадника увидели лазейку, благодаря которой могли извлечь выгоду или, как минимум, получить свою долю. ЛеБрон был далеко не единственной известной фигурой в этих кругах; спрос был на всех именитых игроков.

Но, пожалуй, более важным оказалось то, что Гудвин опасался Уэсли и того факта, что тот проводил так много времени в компании его главного клиента. Уэсли много лет сотрудничал с агентом Леоном Роузом, и Гудвин подозревал, что у Уэсли, строившего отношения с ЛеБроном и близким кругом его друзей, были скрытые мотивы. Следует сказать, что это нормальная практика в среде игроков NBA и в отношениях между ними и их агентами. Это – мир настоящих акул, в котором агенты, жалующиеся на то, что их игроков уводят конкуренты, часто сами «удят» рыбу в лице новых клиентов.

В какой-то момент у Гудвина случился небольшой разлад с компанией, причиной которого стало мероприятие в Торонто. Один из ведущих клиентов Гудвина, Гэри Пэйтон, был арестован в тамошнем клубе, и Гудвин подозревал, что арест был кем-то спланирован (позже Пэйтона оправдали, сняв все обвинения). Гудвин не хотел, чтобы ЛеБрон ходил туда, но ЛеБрон все равно пошел.

На фоне всего этого Уэсли обсуждал с ЛеБроном, Картером, Мимсом и Полом расширение сферы их деловых интересов: он предлагал им задуматься о том, что они могут принести пользу и другим спортсменам. Дружба Уэсли с рэпером Jay-Z помогла упрочить связь ЛеБрона с ним. Кумиром детства ЛеБрона был Майкл Джордан, но с возрастом он стал все больше ощущать привязанность к Jay-Z. И дело было не только в музыке, которая ему безусловно нравилась, но и в том, как Jay-Z развивал свой личный бренд.

Jay-Z сам контролировал свой менеджмент. Да, он рекламировал продукты других компаний – продавая все, от дорогостоящих часов и пива до компьютеров – но также создавал и собственный бизнес. Он был владельцем звукозаписывающего лейбла, имел собственную линейку одежды, а позже основал собственное агентство, представлявшее интересы спортсменов, и музыкальный стриминговый сервис. Он зарабатывал миллионы, продавая свои песни, и десятки миллионов, выступая в качестве лидера мнений и лица многих брендов, чью продукцию он помогал продвигать. Когда Jay-Z появлялся на играх «Кэвс» в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, ЛеБрон регулярно обсуждал с ним эти аспекты его деловой жизни, и часто рядом с ними находился Уэсли, предлагавший ЛеБрону свою помощь в этом направлении.

Что касается выступлений на площадке, то здесь карьера ЛеБрона тоже началась удачно. В 2004-м он завоевал звание «Новичок года» в NBA, а во второй свой сезон попал в стартовую пятерку команды всех звезд по итогам болельщицкого голосования. Его лицо то и дело мелькало в рекламных роликах на ТВ, а имя привлекало большое внимание аудитории национального телевидения, поднимая интерес к матчам с его участием. Однако его команда все еще не была успешной – в первые два сезона «Кэвс» не смогли пробиться в плей-офф и уволили тренера Пола Силаса – хотя и постепенно становилась сильнее. В целом, все складывалось хорошо.

На излете второго сезона Маверик Картер и ЛеБрон начали обсуждать возможность запуска собственной маркетинговой фирмы. Став ведущим игроком в музыкальном мире, Jay-Z начал работать с другими артистами. Почему бы и ЛеБрону не заняться тем же самым?

Картер провел два года в Nike, изучая премудрости спортивного маркетинга. Мерритт стал уже не просто бренд-менеджером линейки именных кроссовок ЛеБрона; он быстро превратился в наставника для Картера и ЛеБрона. Мерритт открыл Картеру двери в Бивертон. Он мог бы стать рядовым сотрудником компании, получившим второстепенную должность по условиям контракта ЛеБрона с Nike. Но он очень серьезно отнесся к процессу обучения, и Мерритт уважал его за это. Будучи одним из самых влиятельных людей в кампусе Nike, он позволил Картеру расти и развиваться, работая там. И хотя Картер не был выпускником колледжа, он считал, что получил хорошее образование за время учебы в «университете Nike» – в последующие годы он еще много раз будет упоминать этот факт, рассказывая о своих компетенциях.

В один из вечеров в доме матери Картера в Акроне они вдвоем с ЛеБроном распланировали будущее новой компании. Агентские комиссии в NBA ограничивались потолком в 4 %, а часто, в случае с крупными контрактами звезд лиги, опускались даже ниже этой планки. Но при заключении маркетинговых сделок брокеры зачастую получали комиссии в размере 10–15 % от суммы контракта. В такой бизнес было трудно войти и еще труднее было преуспеть в нем. Но с ЛеБроном в качестве клиента и одного из потенциальных «вербовщиков» у фирмы появлялся шанс заявить о себе. Этот деловой урок ЛеБрон уже выучил: при правильном подходе влияние можно монетизировать.

План был очень дерзким на первый взгляд. Сама мысль о том, что 25-летний мужчина без диплома колледжа и с ограниченным опытом второстепенной работы может управлять многомиллионным бизнесом уровня ЛеБрона Джеймса, казалась идеальной мишенью для насмешек. Мэджик Джонсон, один из самых успешных баскетболистов, переквалифицировавшихся в бизнесмены, всегда следовал одному правилу: никогда не вкладываться туда, куда приходят люди, ведущие дела с друзьями или родственниками. Казалось, что ЛеБрон совершает очень распространенную среди молодых людей ошибку.

И хотя на тот момент Гудвин уже подозревал, что в его отношениях с ЛеБроном творится что-то неладное, он все равно очень удивился, когда ЛеБрон позвонил ему, чтобы сообщить о своем намерении развиваться в другом направлении. Меня и многих других людей в его окружении этот поступок тоже застал врасплох. Не то чтобы люди не были в курсе наполеоновских планов ЛеБрона по расширению собственного бизнеса. Просто на тот момент этот поступок казался оплошностью, допущенной молодым человеком, который до той поры почти не совершал ошибок.

Картер нравился тем людям, которые были знакомы с ним лично, ему удалось завоевать уважение тех, с кем он вел дела. Но быть доверенным лицом ЛеБрона в делах за пределами баскетбольной площадки, представлять его на встречах с компаниями из списка Fortune 500 и выполнять важные функции в его делах – это совсем другое дело, и естественно, такой поворот событий был встречен публикой в лучшем случае скептично, а в худшем насмешливо. Быть может, если бы окружавшие ЛеБрона люди были чуть постарше, их восприняли бы спокойнее, но пока все выглядело так, что молодой игрок пошел на совершенно не обязательный риск. Несмотря на некоторые трения в отношениях, Гудвин в целом обеспечил ЛеБрону блестящие результаты. Я знал, что за несколько лет Гудвин растерял нескольких именитых клиентов, в частности от него ушли Пол Пирс и Джейсон Кидд. Впоследствии он потерял Ховарда, а позже так же нашел и потерял Кевина Дюрэнта. Для всех них он заключил крупные сделки, но его требовательность, похоже, утомляла его клиентов. Смена агентов – обычное дело для баскетболистов, но это решение ЛеБрона все же стало для многих слегка шокирующим.